сивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации. Это
различение может существовать теоретически и практически, независи
мо от ТОГО, используются ли одновременно все эти моральные, эстети
ческие, экономические или иные различения" 16.
Столь жесткая дихотомия
"
- �г" сформулирована К. Шмит
ТОМ В противовес либеральным' воззрениям на политическую
жиз
как
на сферу конк е
и
взаИМОВЫ
�
.м, с
дению игры по общим правилам. Понятно, что в политике такое воз
можно лишь как некии
ный
вариант, либо же в условиях уже сфор
мировавшегося процедурного и ценностного консенсуса. Вместе с тем
мысль немецкого философа (имеющая, кстати, давнюю традицию - от
Платона и Макиавелли до Гоббса и Гегеля) - не поддается упрощенной
актовке. Автор подчерквает, что "враг" не является конкурентом или
противником в общем смысле и уж тем более не частный противник,
ненавидимый в силу чувства антипатии. "Враг" - эвентуьная, Т.е. веро
ятная, но не реальная, возможность пояния борющейся
совокупности
�
й, противостоя
�УГО-�
со�у
.
��
ости.
BP
�
TЬ
только �д.Ч вр аг, поэтому все, соотнесенное с такой совокупностью
людей, в особенности с целым народом, становится поэтому публичным.
Осознание существования "врага" вовсе не предполагает его немедлен
ного уничтожения. Напротив, "враг" заслуживает обходительного обра
щен, поскольку представляет потенциьную угрозу. Вместе с тем сам
факт существования такой угрозы обязывает государство или нацию все
гда быть готовой к обороне: именно способностью к обороне nроверяется
бытие политического бъекта.
Хотелось бы специально подчеркнуть ту мысль К. Шмитта, что вой
на - включая анскую - не есть цель или содержание политики. По
литическое заключено не в самой борьбе, которая опять-таки имеет свои
собственные технические, психологические и военные законы, но... в
определяемом этой реальной возможностью поведении, в ясном позна
нии определяемой ею собственной ситуации и в задаче правильно разли
чать друга и врага. Примечательно, что этноаф Л.Н. Гумилев, опреде
я ключевое для него понятие "этнос", также ссылается на чувство КОМ
nлентарности (т.е. симпатии), лежащее в основе объединения одних
общностей и противопоставления другим, Т.е. опять-таки деления на "сво
их" и "чужих". Еще раньше понятие "чужого" получило разработку в
социологии Г. Зиммеля, полагавшего, что личность, даже и не подверга-
16 Шм umm К. Понятие политического Вопросы социологии. - 1992. - Т.1. - N2 1. _
С. 39·40.
16
ясь нападению, лишь реагируя на самовыражение других, не способна
утверждать 'себя иначе, как через оппозицию. "Первый инстинкт, при
помощи которого она себя утверждает, есть отрицание другого" 17. Та
образом, считать разделение на "друга" и "врага" собственным "изоб
ретением" К. Шмиа нет никаких оснований.
Война следует из вражды, ибо последняя eCT� бытийственное отри
цание чужого бытия. Война есть только крайняя реализация вражды,
предполагающая уже наличествующее политическое решение о том, кто
есть враг; нее различение друга и врага уже не является политичес
кой проблемоЙ. Справедливы приводимые Шмиттом слова одного анг
лийского дипломата о том, что политик лучше вышколен д борьбы, ч
солдат, посколь политик ср ажается всю жизнь, а солдат - лишь в виде
исючения.
Принципиально важным представляется указание К. Шмитта на то,
что конституирование своих ("друзей") и чужих ("врагов") осуществляется
вербьно, Т,е. посредством политических понятий, представлений и слов,
имеющих полический смысл. Это значит, что они предполагают КОНК
ретн
ую пр отивоположность, привязаны к конкретной ситуации. Такие
слова, как "государство", "общество", "народ" непонятны и бессмыслен
ны, если непонятно или неизвестно то, кому они адресованы (т.е. именно
должен быть опровергнут, повержен, поражен посредством этого терми
на). Определенные политические силы пытаются окпировать некое уни
версальное понятие в противоположность своему политическому против
нику. Само слово "политический" также имеет в речи преимущественно
полемический хараер, все равно: выставляют ли противника в качестве
"неполитического" (т.е. аполитичного, оторванного от жизни), либо под
черкивают и осуждают его политическую ангажированность. К. Шмитт
полагал, что "чисто" религиозное, "чисто" моральное, "чисто" юридичес
кое или экономическое размежевание людей, способное привести к войне,
было бы противно смыслу. Другое дело, что религиозные, моральные и
другие противоположности могут усиливаться до степени политических и
вызывать решающее образование боевь!х групп друзей и врагов. Но если
дело доходит до разделения на такие группы, то главная противополож
ность больше уже не является чисто религиозной, моральной или эконо
мической, она есть противоположность политическая. И главный вопрос
будет состоять в том, является ли разделение на уппы реьной воож
ностью или же уже действительностью, вне зависимости от силы вызыва
ющих ее к жизни человеческих мотивов.
17 Змь Избранное. - Т. 2: Созерцание жизни. - М.: Юрист, 1996. -С. 502.
17