Гинзбург К. Мифы-эмблемы-приметы: Морфология и история

Подождите немного. Документ загружается.

<Настоящий

вызвал многочисленные отклики (среди про-

чих и отклик И.

gennaio),

числять которые

было бы здесь излишне. Ограничусь

отсылкой к:

di storia.

VI.

(статьи А.

и Μ.

Luglio-

dicembre

P. 3-54 (выступления разных авторов с моей

ветной репликой); Freibeuter.

5. Мариза

обратила

мое внимание на то, что в связи с мне следовало проци-

тировать проницательное суждение фон Шлоссера: von

Die Wiener

der Kunstgeschichte

Mitteilungen des Oester-

reichischen Instituts

Geschichtsforschung. Ergänzungs-Band XIII.

2. Innsbruck, 1934. P.

Германская мифология и нацизм

одной старой книге Жоржа Дюмезиля

уже несколько лет на наших глазах идет переоценка так назы-

правой культуры. На смену абсурдному замалчиванию

массы проблем, поднимавшихся правой культурой и считавших-

ся несовместимыми с левым догматизмом, пришел недифферен-

цированный интерес, без особых тонкостей

как

эти проблемы, так и предлагавшиеся решения. Это смешение во-

просов и ответов не всегда является непреднамеренным и не всег-

да является невинным. Но отказ от предлагавшихся

не

обязательно означает, что сама проблема не существует или несу-

щественна. Даже и расизм

чтобы взять крайний пример -

представляет собой один из ответов (не имеющий научных ос-

нований, зато имеющий чудовищные практические последствия)

на вполне реальный вопрос об отношениях между биологией

и культурой. Перед необходимостью аналогичных различений

оказывается и историк человеческих обществ. Еще и сегодня изу-

чение наиболее протяженных культурных преемственностей

воспринимается многими не просто как

но как

изначально предосудительное, поскольку подобные изыскания

монополизированы (за немногими, но важными исключения-

ми) учеными, в большей или меньшей степени связанными с пра-

вой культурой.

Случай Жоржа Дюмезиля, в силу масштаба и объективного зна-

чения деятельности этого исследователя, продолжающейся вот

уже более полувека, как нельзя лучше иллюстрирует всю слож-

ность вопроса.

ГЕРМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ И НАЦИЗМ

243

неоднократно подчеркивал наличие в его интеллек-

туальной биографии

рубежа, который приходится на

год. Свои книги и статьи по сравнительной индоевропейской

мифологии, написанные до указанного времени, Дюмезиль

роспективно оценивает как мучительные поиски верного пути. По-

ворот, глубокий и необратимый, имел своим началом встречу с ве-

ликим синологом Марселем Гране, случившуюся несколькими го-

дами

Одним из первых плодов этого поворота стала книга «Мифы

и боги германцев» (Париж,

в предисловии к которой автор

прямо ссылался на уроки

и Гране. Через двадцать лет Дюме-

зиль опубликовал второе издание книги, капитально

ное, начиная с заглавия

германцев». Париж,

димость такой переработки Дюмезиль в предисловии объяснил

поспешностью и преждевременностью первого варианта книги,

равно как, разумеется, и научными достижениями, накопившими-

ся за истекшее

Впрочем, самокритика и постоянный

мотр достигнутых результатов вообще характерны для работ Дю-

мезиля. Тем не менее показательно, что в предисловии

года

он еще раз подтвердил важность рубежа, приходящегося на

год: «Мифы и боги германцев» были фактически заявлены

как первое зрелое произведение автора.

В своем недавнем, замечательном по ясности мысли, этюде Ар-

нальдо Момильяно отметил, что «почти наверняка элемент по-

литического несогласия с самого начала отделял Дюмезиля от его

В качестве доказательств

ся посвящение первой книги Дюмезиля, «Пир бессмертия», Пьеру

(секретарю Морраса, позднее близкому к режиму Виши),

а также книга «Мифы и боги германцев»: об этой последней сказа-

но, что «она несет явные следы симпатии к нацистской

Суждение недвусмысленное, однако оно не отсылает к каким-то

конкретным пассажам из книги; с другой стороны, издание го-

да не только давно распродано, но и струдом находимо в крупней-

ших

Поэтому уместным будет аналитическое чте-

ние этой книги, хотя бы частичное.

Прежде чем переходить к такому чтению, я коротко укажу на две

рецензии, появившиеся в 1940 году, год спустя после публикации

«Мифов и богов германцев». Авторы обеих рецензий, рассмотрев

МИФЫ-ЭМБЛЕМЫ-ПРИМЕТЫ (244

аспекты исследования, останавливались

на тех отсылках к новейшей немецкой действительности, которые

как мы увидим, ввел в свою книгу. В

Litera-

С.

в основном положительно оценил со-

поставления с национал-социалистическим «духовным наследи-

ем» (Gedankengut), отметив, что, «даже если немецкий читатель

видит вещи иначе, чем Дюмезиль, эти сопоставления могут рас-

сматриваться как признание единства, существующего между гер-

духом и немецким С французской стороны, жур-

нал «Revue

опубликовал гораздо более горячую по-

хвалу, относившуюся не только к книге в целом, но и специально

пассажам:

достоинством труда г-на Дюмезиля является

что автор су-

мел, с сдержанностью и точным нюансов, указать,

как в

π потрясающей [formidable] Германии, воздвигшейся

сегодня перед нашими глазами, свое продолжение некоторые мифи-

и наклонности,

ся в этой же группе на этане эволюции традиций, унаследованных от самого

древнего

прошлого

Автором этой рецензии был Марк Блок.

3. Автором этих слов был великий историк, еврей, человек, кото-

рый через несколько лет заплатит

за свое активное учас-

тие в антинацистском сопротивлении. Блок, очевидно, написал эту

рецензию, когда уже началась война: выпуск

с пометой

увидел свет уже после

как

Франция подписала перемирие.

В эту трагическую пору своей жизни и жизни страны, запечат-

ленную на страницах его книги

поражение», Блок

усматривал в книге Дюмезиля вовсе не «явные следы симпатии

к нацистской культуре», которые сегодня отмечает

но

важный вклад в критическое понимание гитлеровского рейха. Пе-

ред нами — дилемма, требующая внимательного анализа текстов.

4. На заключительных страницах книги «Мифы и боги германцев»

Дюмезиль подвел итоги своего исследования. В германской мифоло-

гии можно выделить одну особенность, отличающую

от других

ГЕРМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ И НАЦИЗМ

245

ареала. Этой особенностью

вается ее эволюция в направлении воинского начала. Такая эволю-

ция проявляется в воинских которые приобретает фи-

гура помимо царских и жреческих «Берсерки»

в медвежьих

последователи Одина, упоминаемые

в исландских сагах, — обладают признаками, позволяющими сбли-

зить их не с

вроде индийских

связанных с таким богом-властителем, как Варуна, но

и с «вооруженными сообществами» вроде индийских Марутов, свя-

занных с таким богом-воином, как и эта

зывает на «смешение, имевшее месго в доисторическую эпоху и, судя

по всему, не поддающееся распутыванию». В категориях трехчлен-

ной индоевропейской идеологии, открытой и описываемой Дюмези-

лем начиная с этого же самого периода, можно говорить о преобла-

дании второй функции (воинской) за счет первой (верховной).

эта «милитаризация» мифологии, случившаяся еще в доис-

торическую эпоху, и обеспечила, но мысли Дюмезиля, возрождение

германских мифов, происходившее на протяжении XIX века. Как от-

мечает Дюмезиль, в других местах обращение к верованиям пред-

ков оставалось и риторическим феноменом. В Герма-

нии

за последние

лет «прекрасные легенды» германцев были

только заново

в широкий обиход, заново обрели ста-

тус мифа: они вновь стали мифами в

смысле слова, посколь-

ку они оправдывают, поддерживают, вызывают индивидуальное

и коллективное поведение,

все признаки

Дюмезиль вспоминает Вагнера:

имена,

немецких бойцов

часы

самопожертвования

поражения

еще

более,

чем

часы

побед.

<3атем

Третьему

рейху

не

пришлось

создавать

свои

мифы: быть наоборот, это воскрешенная в XIX ве-

ке германская мифология придала свою форму,

дух, свои

измученной Германии, которую небывалые беды сделали изумительно подат-

ливой. Быть именно что сначала он

траншеях, над

которыми реял призрак Зигфрида, — именно потому

Гитлер и смог по-

мыслить, выковать и

такую верховную

какой не знал ни

один германский вождь с баснословных времен Одина. пропа-

ганда, имеющая место в новой Германии. — это, безусловно, интересный

феномен для историка религий; но она вполне преднамеренна и до некоторой

(246

степени искусственна. В любом случае гораздо более интересен тот

ный процесс, в ходе которого и

и народные массы Германии, отбросив

чуждые им

естественным образом облекли свои действия и своп

реакции в социальные и мистические соответствующие самым древним

организациям, самым древним мифам германцев, — чем сами участники про-

цесса не всегда и подозревали... Именно такого рода предустановленное согла-

сие между прошлым и настоящим, а не сознательная имитация прошлого состав-

ляет оригинальность нынешнего немецкого

В предыдущей, шестой главе, посвященной «воинам-хищни-

кам», Дюмезиль продемонстрировал один из таких случаев «спон-

танного согласия между прошлым и настоящим». В берсерках —

группах молодых воинов, упоминаемых в исландских сагах, — он

опознал преемников «хариев», которых описывал Тацит. При этом

берсерки отображают собой в реальной жизни мифических вои-

окружающих Одина

В самом

берсерки — это «молодежь»; в жизни германских обществ они

берут на

ту функцию выдумки, шумливости и буйства [violence], которая

так же необходима для равновесия в коллективе, как и консервативная функ-

ция

традиция, соблюдение

которую берут на себя муж-

чины зрелого возраста, а также старики.

Эти традиции, восходящие к древнейшим «мужским сообще-

ствам», стали проявляться позднее в форме двух различных тен-

денций: с одной стороны, они выродились в зимние гулянья

ных, распространенные в германском фольклоре; с другой же

стороны, их развитие оказалось связано с трансформацией

воначального воинского неистовства в «упорядоченную силу, тя-

готеющую к своего рода рыцарству». И заключительный вывод:

Все вышесказанное, возможно, отчасти объясняет некоторые социальные яв-

ления самого последнего времени в Германии: развитие и успех военизиро-

ванных организаций, «суровую

и права штурмовых отрядов, осо-

бые формы полицейской

к которым порой

ние

одевшая форму

5. Читателя, оказавшегося перед этими страницами сегодня, охва-

тывает трудноопределимый дискомфорт. Выражение «особые

ГЕРМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ И НАЦИЗМ

247

формы

примененное к нацистским

военным или военизированным формированиям, выглядит изряд-

ным эвфемизмом. Но о чем шла речь для Дюмезиля в

году —

об эвфемизме или о научной отстраненности? Как мы видели, в ци-

тированных пассажах упоминание людей и институтов Третьего

рейха не сопровождается открытыми

Отсутствуют сло-

ва критики и осуждения; но отсутствуют и слова одобрения или

восхваления. На первый взгляд, интонация кажется намеренно

сдержанной, нейтральной.

когда Дюмезиль обращается

к далекому прошлому, его речь соскальзывает из

в нормативность — например, при указании на «необходимую для

равновесия в коллективе» взаимодополнительность функции

буйства

|, возложенной на молодых, и функции поддержа-

ния порядка, отведенной старикам. Но идея «предустановленно-

го согласия между прошлым и настоящим» имплицитно

вала читателя к тому, чтобы поискать и в современной реальности

воплощение этого идеала социального равновесия. Если наследни-

ками юношеских воинских сообществ германской мифологии

представали такие военизированные формирования, как SA, то кто

должен был представлять собой уравновешивающую, консерва-

тивную инстанцию, связанную с порядком? Может быть,

тская партия и ее фюрер, чья власть, как напоминает Дюмезиль,

сильно превосходила могущество древнегерманских вождей?

Побуждение к постановке подобных вопросов исходило от са-

мого Дюмезиля: в заключении к книге он отметил, что помимо тех

соответствий между прошлым и настоящим, которые указаны в его

книге прямо, «читатель наверняка обнаружит и много

Между тем, преемственная связь германской мифологии и поли-

тических, военных, культурных принципов Третьего рейха была

одним из общеизвестных стержней нацистской пропаганды. Эта

постоянно выставлявшаяся напоказ преемственность служила

важнейшим источником идеологической легитимации для гитле-

ровского режима. И, по крайней мере, в одном случае Дюмезиль

дошел до того, чтобы прямо предложить тему, пригодную для про-

пагандистского использования. В последней главе «Мифов и богов

германцев», озаглавленной «Census iners»

гатство»

и посвященной отношению к богатству в древнегерман-

ском обществе, Дюмезиль цитировал длинный пассаж из Саксона

Грамматика, построенный на противопоставлении богатого, но

(248

трусливого короля

гордого короля Рол ь-

ва. Как говорит

Рёрик был

имуществом, но нищ

в его

он был силен не столько

ко ростовщичеством»

pauper

erat,

minus quam

Но накопленный за мно-

го «census не принес ему пользы:

ьв сместил его стро-

и раздал всю добычу своим товарищам по оружию.

дя несколько

этого

текста» Сак-

сона, Дюмезиль отметил, что к этому тексту

рейх

бы

обратиться за обоснованием своей критики ростовщического ка-

питала и за оправданием своей динамической

Тем не менее следует напомнить, что для Дюмезиля сознатель-

ная, специально подчеркиваемая пропагандой преемственность

германских традиций и Третьего рейха была феноменом

ностным, если не вовсе

сравнительно с преем-

спонтанной, бессознательной, глубинной

той са-

мой, которая обозначалась формулой «предустановленное

сие между

и настоящим». Что

позиция могла

быть с некоторыми оговорками одобрена рецензентом из

sche Literaturzeitung» — это факт. Но если мы из всего

заклю-

чим, что Дюмезиль просто-напросто повторял в более тонкой

и изящной инструментовке тезисы нацистской

мы

огрубим дело, забыв об исходных данных нашей за-

дачи. Среди этих данных есть один решительно неудобный факт:

рецензия Блока.

6. Я не располагаю никакими сведениями об отношениях Блока

и Дюмезиля. Во всяком случае, их пути должны были пересекать-

ся в школы. В частности, посредническую

роль здесь могли играть и Антуан Мейе, и Марсель Гране: оба

были учителями Дюмезиля

от личных трений или

расхождений Дюмезиля с первым из

Блок же был связан

с Гране еще с юности, а работы Мейе по индоевропеистике Блок

всегда рассматривал как обязательные

году «Анналы» напечатали статью Дюмезиля

aube: linguistique et

comparées

nes»), в

чуждую среде этого журнала (среде, заметим,

весьма

На титульном листе «Анналов» тогда еще не

гурировало слово

этой публикации может быть

ГЕРМАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ И НАЦИЗМ

249

правдоподобно объяснен в свете установок, которые Дюмезиль

разделял с Блоком. Помимо компаративного подхода, здесь был

еще один момент, сближавший работу Дюмезиля с исследовани-

ями, которые Блок уже много лет вел в других областях. Это был

интерес к ментальным

большой или сверхбольшой

длительности. Разумеется, здесь нельзя не вспомнить о «Королях-

Но и в другой своей блистательной книге,

«Характерные черты французской аграрной истории»

где

постоянно признается интеллектуальная задолженность по

шению к

Блок стремился объяснить в категориях

ности такой современный феномен, как дробление земельной

собственности, читая вспять историю сельских пейзажей. Ключ

к настоящему отыскивался не в более или менее близком прошлом

(таком,

как

революция), но во временах

самых отдаленных, возможно,

или прямо-та-

ки доисторических, документированных весьма косвенным об-

разом. Древнейшие формы занятия территорий реконструирова-

лись через топонимы или такие материальные

как боль-

шее или

присутствие ограждений. Только перемотав от

конца к началу кинофильм истории, можно было понять

тельную фотограмму

За всем этим стояло отнюдь не

желание добраться до более или менее мифического

фетишем этого

Блок не переставал бороться вплоть

до посмертно

страниц «Ремесла

но

сознание того, что в истории человеческих обществ воля к переме-

нам наталкивается на мощнейшую инерцию

и материальную,

и, в еще большей степени, ментальную.

Отсюда можно понять, почему попытка Дюмезиля дешифровать

реальность современной Германии посредством категорий древ-

нейшего индоевропейского прошлого могла заворожить Блока. Он

прочитал

боги германцев» через призму собственных ис-

следований, и

В книге Дюмезиля из главы о «мифах вер-

ховной власти» он выделил тему происхождения немецкой кон-

цепции священной королевской власти: как отметил Блок, эта кон-

цепция основана на представлениях, в корне противоположных

«самым чистым

христианства, и воздействие этой кон-

цепции распространяется далеко за пределы Средневековья

(«я пытался показать это в другом месте и думаю, что г-н Дюме-

зиль вовсе не станет меня

После этой отсылки

(250

к «Королям-чудотворцам» (которых, кстати, одобрительно цити-

ровал и сам Дюмезиль) Блок переходит к темам, затронутым в его

только что изданной книге «Феодальное общество» (но эту книгу

он не упоминает вовсе). Темы эти

рождение рыцарства из древ-

них обрядов юношеского посвящения, подвергшихся,

трансформации в совершенно иной социальной

возникно-

вение «Романии» (в результате нашествий) из прошлого, кото-

рое казалось погребенным, но которое наложило глубокий отпе-

чаток на средневековую цивилизацию. В связи с этим Блок отме-

чал — и это была отнюдь не малозначительная критика,

что

многие признаки, которые Дюмезиль хочет рассматривать как спе-

цифически германские, были на самом деле продуктом воздей-

ствия одних и тех же общих обстоятельств на весьма различные эт-

нические группы. Но этот точно отмеченный промах не отменял

в глазах Блока основную проблему, поставленную Дюмезилем:

в чем состоит и чем может объясняться сначала германская, а за-

тем

специфичность? Согласно

ответ следо-

вало искать в глубоком культурном повороте, проявившемся еще

в доисторический период. Блок же заявлял, что в силу своей неком-

петентности он не может зайти в столь далекое прошлое — но он

обнаруживал ту же самую специфику в Средних веках, которые бы-

ли ему более знакомы. В конце рецензии вновь возникала неустра-

нимая антитеза между германской концепцией священной коро-

левской власти и «самыми чистыми началами» христианства, но

теперь она оказывалась переформулирована: констатировалось

присутствие в германском мире «сентиментальных, религиозных,

тенденций, резко

ла-

тинского христианства». Если для Блока пугающая немецкая ииа-

кость представала накануне войны или даже в начале войны в та-

ких категориях (вопреки видимости, далеко не

тогда мож-

но понять, каким образом книга Дюмезиля о мифах и богах

германцев могла явиться ему как возможный ответ.

7. Возможный ответ — при условии, что принимается исходный

постулат: постулат о преемственности по отношению к индоевро-

пейскому прошлому. Потому что перед нами именно постулат.

О природе этой преемственности Дюмезиль в «Мифах и богах гер-

манцев» не говорил ничего. Он не указывал прямо на расу как на

объединяющий элемент

этим и объясняется, очевидно,