Геополитика. КНР в Центральной Азии. Сборник статей. Часть 1
Подождите немного. Документ загружается.
В сфере инвестиционно-производственного сотрудничества:
-большие организационные трудности объективного и субъективного характера,
возникающие на пути реализации масштабных совместных проектов в области ТЭК
(необходимость тщательной проработки, проблема привлечения капиталов, конкуренция
между компаниями и ведомствами в двух странах и т.д.);
В сфере приграничной торговли:
- неблагоприятная для казахстанской стороны структура приграничной торговли, ее
организационная слабость, недостаточное знание возможностей партнера, отсутствие
надежного механизма взаиморасчетов и урегулирования экономических споров;
- ввоз китайских дешевых товаров подрывает промышленную и сельскохозяйственную
базу Казахстана;
- проблемы пригранторговли формируют питательную среду для криминалитета, как для
казахстанского, так и для китайского.
Проблемы двусторонних экономических отношений во многом носят объективный
характер. Их наличие осознается руководством двух стран и соответствующими
ведомствами, которые принимают меры для их решения.
Сотрудничество в рамках ШОС отвечает национальным интересам Казахстана. Наиболее
приоритетными сферами сотрудничества для Казахстана являются вопросы обеспечения
безопасности и взаимовыгодное экономическое сотрудничество. Участие в организации
также важно для республики и в геостратегическом плане: укрепляются позиции
Казахстана в мировой системе. Дальнейшее углубление и расширение сотрудничества в
рамках ШОС является одной из важных для Казахстана задач в среднесрочной
перспективе.
* * *
В настоящее время в рамках некоторого прогноза развития ситуации в
Центральноазиатском регионе в контексте китайских интересов можно говорить
приблизительно о трех вероятных сценариях.
Первый сценарий
- расширение сотрудничества России и США, укрепление военных
баз, снижение влияния Китая, проведение Пекином политики отстраненности от дел
региона, поддержание в основном экономических контактов.
Это не самое благоприятное развитие событий для Пекина. Хотя в настоящее время
существует определенный набор политических предпосылок для реализации такого
варианта, ряд моментов указывает на то, что в полной мере его осуществление
невозможно. Расширение сотрудничества между Москвой и Вашингтоном имеет свои
естественные пределы, которые детерминированы различными подходами ко многим
международным проблемам, в том числе по Ирану, Ираку, Каспийскому морю и т.д.
Второй сценарий
- усиление конфронтации между Китаем и США, принципиальная
позиция Китая в региональных вопросах, усиление взаимодействия с Россией,
определенное влияние на государства Центральной Азии.
Такой гипотетический сценарий привел бы к дестабилизации ситуации в регионе,
нарушению устоявшихся экономических связей, неизбежному росту терроризма,
экстремизма и сепаратизма.
Третий сценарий
- большее вовлечение Китая в дела региона, снижение угроз
безопасности Китаю, активная политика Пекина, расширение сотрудничества с
центральноазиатскими государствами. Это желательный для Китая вариант.
Вместе с тем сегодня еще сложно говорить о том, какой из вышеотмеченных сценариев
будет реализован. Не исключено, что реальная ситуация будет развиваться в рамках
комбинированного варианта, состоящего из элементов двух или даже трех сценариев.
31
Но в любом случае на данном этапе сложились предпосылки для того, чтобы
правительство КНР уделяло своим западным соседям - центрально-азиатским
республикам - самое пристальное внимание. В их числе есть и экономические, но,
безусловно, главными являются политические факторы, и в первую очередь
"американский фактор" и проблема синьцзянских сепаратистов Китая. Планомерное
развитие центральноазиатского направления китайской политики, вероятно, будет
способствовать решению этих больших проблем Китая.
В целом же в отношении центральноазиатских государств политика Китая будет
строиться в реально обозримой перспективе ближайших 10-15 лет, по всей видимости, в
рамках следующих направлений:
• стимулирование экономических связей со странами ЦА как фактора для укрепления
политических контактов, возрастание тенденции финансового и отчасти стратегического
влияния Китая в ЦА с явным акцентом на Казахстан;
• усиление интереса со стороны китайских нефтяных компаний к нефтегазовым,
энергетическим проектам, прежде всего в Казахстане;
• активное сотрудничество в рамках ШОС, СВМДА для сохранения китайского
присутствия в регионе;
• противодействие нарастающей экспансии США и из союзников по НАТО, создание
возможных противовесов проникновению в регион Турции, Ирана и других сопредельных
с Центральной Азией государств;
• совместная борьба с экстремизмом и терроризмом, прежде всего в контексте борьбы с
уйгурским сепаратизмом в СУАР КНР.
В то же время необходимо иметь в виду, что политика КНР в отношении региона во
многом будет определяться и детерминироваться характером взаимоотношений Китая с
США и Россией. Однако уже сегодня совершенно очевидно, что без активного участия
Китая или, по крайней мере, без учета его интересов в обеспечении безопасности и
стабильности ни одна система региональной безопасности в Центральной Азии не будет
достаточно действенной и перспективной.
Октябрь 2008. easttime.ru
Р. Абдулло. Центральная Азия и Китай
Китай является одной из трёх мировых держав, оказывающих серьезное влияние на
развитие стран Центральной Азии. И если Россия является для новых независимых
государств региона традиционным партнером, то начало современной истории
отношений стран региона с Китаем, а так же и США, уходит в последние 2-3 года
«горбачевской» перестройки. После же обретения ими независимости эти отношения
поднялись на качественно новый уровень. С той лишь особенностью, что для Китая
установление отношений с центрально-азиатскими странами является, всё же,
восстановлением давних многовековых политических отношений, до завоевания региона
царской Россией во второй половине XIX века.
Страны Центральной Азии и Китай в равной мере заинтересованы в развитии
двусторонних отношений. Китай, на данный момент, рассматривается странами
Центральной Азии как мировая держава, способная уравновесить влияние двух других
мировых держав, и, при необходимости, демпфировать, возможное политическое
давление с их стороны. Китай уже подтвердил, что может быть надёжным союзником
этих стран. После событий в Андижане правительство Узбекистана подверглось мощному
политическому давлению со стороны США, требовавших проведения немедленного
международного расследования произошедшей трагедии. Пекин однозначно поддержал
жесткую позицию руководства Узбекистана в отношении этих событий.
Пекин также рассматривается странами Центральной Азии как надежный союзник в
борьбе с теми внутренними или региональными силами, вне зависимости от того,
придерживаются ли они исламских, либерально-демократических или каких-либо иных
взглядов, которые могут рассматриваться не только руководством этих стран, но и
32
самими китайцами как деструктивные.
Наконец, Китай рассматривается странами региона и как источник инвестиций в
реальную экономику, что особенно важно для таких стран, как Таджикистан и
Кыргызстан, не обладающих столь привлекательными для западных стран запасами
углеводородного сырья. В то же время, Казахстану китайские инвестиции, особенно в
нефтегазовую сферу, помогут диверсифицировать источники внешних инвестиций. В
свою очередь, данное обстоятельство позволит уравновесить западное присутствие в
этом секторе национальной экономики и предотвратить возможность его использования
в качестве инструмента политического давления на руководство страны.
Что же касается Китая, то в последние годы существования СССР и в начальный период
независимости стран Центральной Азии последние были для него новым рынком сбыта
своих товаров. Одновременно данное обстоятельство позволяло ему дать импульс
развитию западных регионов.
В последующем, пользуясь благожелательным отношением центрально-азиатских стран,
Китай стал целенаправленно расширять и укреплять свое экономическое присутствие, а
затем и влияние в регионе. Это было необходимо ему для решения такой сугубо
политической задачи, как урегулирование территориально-пограничных споров,
оставшихся в наследство от прежних времен. Эти проблемы были решены в рамках
механизма «Шанхайской пятерки».
В последующем для Китая всё более актуальным становились вопросы обеспечения
экономической безопасности. Растущей китайской экономике нужны рынки сбыта своих
товаров, новые и надежные источники сырьевых (цветные металлы и пр.) и
энергетических (нефть, газ, электроэнергия) ресурсов, которыми располагают страны
ЦА. И нет ничего удивительного в том, что Китай проявляет повышенный интерес как к
продвижению своих товаров и услуг на центрально-азиатские рынки, так и к изучению
возможностей по разработке и реализации проектов импорта из региона сырья и
энергетических ресурсов. Таджикистан, в частности, может представлять интерес для
Китая и как рынок сбыта своей продукции и как источник необходимого сырья
(алюминий, продукция горнодобывающих предприятий, возможно хлопка) и
энергоресурсов (гидроэнергетика). Решению этих задач как нельзя лучше способствует
функционирование Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), преобразованное в
таковое из «шанхайской пятерки» в 15 июня 2001г. в Шанхае. Правительство КНР резко
усилило в последнее время работу по организации различного рода обучающих
семинаров и тренингов для сотрудников различных министерств стран-участниц ШОС в
Китае. Участников этих семинаров знакомят с китайским опытом создания свободных
экономических зон, привлечения внешних инвестиций, процедурами привлечения
китайских инвестиций, созданием и функционированием технопарков и т.д.
После 11 сентября 2001 года, когда стало реальностью военное присутствие США в
Центральной Азии, фактически в непосредственной близости от его западных границ,
для Китая актуализировалась проблема обеспечения военно-политической безопасности.
Пекин был вынужден активизировать свои политические и военные отношения со
странами региона как на основе двусторонних отношений, так и в рамках ШОС. Такое
сотрудничество с Таджикистаном уже налажено — это поставки в Таджикистан военного
обмундирования, средств связи и т.д.
Китай заинтересован в упрочении своего разнообразного присутствия и влияния в
Центральной Азии, в поддержании нормальных отношений со странами региона и
обеспечении их, как минимум, нейтрального отношения к актуальной и больной для него
проблеме «сепаратизма» западных регионов. Прежде всего, к уйгурской проблеме, в
основе которой лежит стремление уйгуров к самоопределению. Уйгуры проживают почти
во всех странах региона, поэтому Китай не может допустить поддержку уйгурского
движения центрально-азиатскими странами. Все эти и многие другие задачи Китай
стремится решить и через развитие двусторонних отношений и посредством
33
активизации деятельности ШОС.
Общественность стран Центральной Азии неоднозначно относится к развитию
отношений с Китаем. Так, ее очень сильно беспокоит становящаяся все более очевидной
зависимость социальной стабильности этих стран от характера отношений с большим
восточным соседом. До сих пор уровень бедности в государствах региона остается
достаточно высоким. В Таджикистане, например, сегодня в черте или за чертой бедности
находится 64% населения республики. Одним из наиболее важных источников
существования малоимущего населения в государствах Центральной Азии, являются
дешевые китайские товары. У них просто нет возможностей покупать более дорогую, а,
следовательно, и более качественную продукцию. От возможности заниматься торговлей
с Китаем зависит существование и многих тысяч, если не десятков тысяч торговцев,
курсирующих между своими государствами и Китаем, и, может быть, сотен тысяч людей,
занимающихся их реализацией по всем уголкам Центральной Азии. Замечено, что когда
Китай, в силу каких-то обстоятельств, на несколько дней закрывает свои границы и
когда, соответственно, замедляются торговые потоки, тут же происходя изменения в
курсах валют.
Столь высокий уровень зависимости социально-экономической стабильности в странах
Центральной Азии от поддержания нормальных отношений с Китаем, делает их позиции
во взаимоотношениях со своим восточным соседом достаточно уязвимыми. Именно
поэтому, развивая двусторонние отношения с Китаем и состоя вместе с ним в ШОС, они
оставляют открытыми двери для экономического, политического и военного
сотрудничества с Россией, США, странами Западной Европы, Среднего и Ближнего
Востока.
Рашид Г. Абдулло. Сентябрь 2005.
О.Сидоров. Китай в XXI веке начинает постепенно вовлекать в свои
национальные проекты республики Центральной Азии
Китай в XXI веке начинает постепенно вовлекать в свои национальные проекты
республики Центральной Азии. В то время, как многие страны сконцентрировали свое
внимание на решении политических и энергетических вопросов, Пекин форсирует
строительство транспортных магистралей.
Уже сейчас Китай планирует построить к 2010 году китайско-киргизско-узбекистанскую
железную дорогу. По информации ChinaPRO, решение, принятое 9 мая 2007 года
Комитетом по делам развития и реформы Синьцзян-Уйгурского автономного района
Китая в очередной раз подтверждает серьезность намерений КНР, которая планирует в
период 11-й пятилетки (2006–2010 гг.) проложить участки железной дороги,
соединяющей Китай, Кыргызстан и Узбекистан.
Ясно, что реализация данного проекта позволит сторонам-участникам, вместе с
активизацией двусторонних торгово-экономических связей существенно расширить
региональное, многостороннее экономическое сотрудничество.
Одновременно воплощение проекта в жизнь принесет экономическую выгоду не только
Китаю, Кыргызстану и Узбекистану, но будет способствовать развитию в целом экономик
стран Центральной Азии и активизации экономического диалога со странами Южной
Азии и Европы.
Становится очевидным, что растущая мощь Китая будет способствовать расширению
влияния Пекина на республики региона. С другой стороны, КНР вынуждена
предпринимать шаги, направленные на удовлетворение потребностей динамично
развивающейся национальной экономики. И обсуждаемый проект создания
региональной железной дороги, проходящей по территории Китая, Кыргызстана и
34
Узбекистана является одним из таких проектов.
Стоит отметить, что все заинтересованные стороны проекта имеют свои интересы по
отношению к региональной железной дороге. Так, Узбекистан понимает, что если
железнодорожная ветка пройдет по территории нескольких областей, то она
автоматически станет той «артерией», которая будет способна активизировать торговые
отношения между китайскими и узбекскими предпринимателями на всей протяженности
железной дороги.
Кыргызстан также рассчитывает на подобный экономический эффект. Но, в отличие от
Ташкента Бишкек преследует и внутриполитическую цель. Ведь с помощью данного
проекта Центр может «связать» разрозненные южные и северные области республики,
создав тем самым базу для территориальной консолидации Кыргызстана и снятия с
повестки дня злободневного тезиса о развале республики на Север и Юг.
Пекин, в свою очередь, привлекая своих центрально-азиатских соседей экономическими
дивидендами, пытается сразу достичь несколько целей.
Во-первых
, посредством создания трансграничной железной дороги Пекин создает для
китайских предпринимателей благоприятные условия в вопросах налаживания, ведения
и расширения сотрудничества со своими соседями.
Во-вторых,
при активизации торгово-экономической деятельности между Китаем и
Узбекистаном, Кыргызстаном возникает реальная возможность начать миграционный
процесс китайских граждан в данные республики со всеми вытекающими
последствиями.
В-третьих,
Пекин сможет достаточно хорошо изучить внутриполитическую, социально-
экономическую ситуацию не только открытого для всех Кыргызстана, но и Узбекистана.
Это во многом будет способствовать выработке и корректировке Пекином тактики
дальнейшего взаимодействия с политической элитой данных республик.
В-четвертых,
Пекин понимает, что сейчас как никогда эффективно действует
марксистско-ленинский тезис о том, что политика есть концентрированное выражение
экономики. В данном случае Китай через расширение экономической составляющей
будет пытаться устанавливать и расширять связи с различными политическими силами в
республиках-участниках данного проекта.
В-пятых,
что касается самого Китая, то строительство данной железнодорожной
магистрали позволит в целом изменить транспортную структуру в Сяньцзян-Уйгурском
Автономном регионе (СУАР) и западных районах страны. Это позволит Пекину
форсировать масштабное освоение западной части КНР.
В-шестых,
по реализации данного проекта Китай получает удобный транспортный
коридор, связывающий Восточную и Юго-Восточную Азию с Центральной и Западной
Азией, Северной Африкой и Южной Европой. В результате становится очевидным, что
Китай имеет самые крупные дивиденды от реализации транспортного проекта. Вместе с
тем другие республики Центральной Азии – Казахстан и Таджикистан после его
реализации будут находиться на «обочине» торгово-экономического партнерства с
Китаем.
Вследствие чего Великий Шелковый путь, реанимированный Пекином, будет проходить в
обход Казахстана, создавая тем самым альтернативу Астане в торгово-экономической
сфере.
Олег Сидоров. Июль 2007, Gazeta.kz
В.Парамонов, А.Строков. Основные проблемы в сфере
35
экономических отношений
Как представляется, современный формат экономических отношений между Российской
Федерацией (РФ) и Центральной Азией (ЦА), Китайской Народной Республикой (КНР) и
ЦА, а также не менее важно – сравнительный анализ экономического присутствия РФ и
КНР в ЦА свидетельствуют о наличии крайне сложного комплекса проблем на пути
развития взаимовыгодного экономического сотрудничества между Россией, Китаем и
странами центральноазиатского региона.
Среди данных проблем важно выделить следующие:
- экономико-географическая изоляция Центральной Азии, а также ряда регионов России
и Китая;
- преимущественно сырьевая ориентация экономик стран Центральной Азии и России;
- отсутствие экономической интеграции в самой Центральной Азии, а также в рамках
ЕврАзЭС и ШОС (как наиболее действенных институтов интеграции для стран региона).
Проблема № 1:
экономико-географическая изоляция Центральной Азии,
а также ряда регионов России и Китая.
Данная проблема связана с удаленностью ЦА, ряда регионов РФ и КНР от морских
коммуникаций, что в случае Центральной Азии еще усугубляется ее экономико-
географической замкнутостью внутри Евразии. Известно, что в современной мировой
экономике морской транспорт в целом более предпочтителен, чем железнодорожный,
автомобильный и воздушный. Это связано с целым рядом преимуществ: гораздо большей
грузоподъемностью морского транспорта, меньшим расходом топлива в расчете на 1
тонно-километр, отсутствием необходимости в оплате пошлин при транспортировке
грузов морем, а также амортизационных отчислений для поддержания коммуникаций в
рабочем состоянии (в отличие, например, от сухопутных коммуникаций).
Именно фактор дешевизны морского транспорта по сравнению с сухопутным еще 500 лет
назад сыграл ключевую роль в упадке Великого шелкового пути и вплоть до настоящего
времени определяет перманентное отставание в экономическом развитии
внутриконтинентальных регионов от приморских во всем мире. Однако особенно ярко
это проявляется в Евразии, имеющей огромное внутреннее пространство.
Поэтому страны Центральной Азии, большинство промышленных регионов России (Урал,
Сибирь, Поволжье и ряд других) и внутренние районы Китая (особенно западные, такие
как Синьцзян-Уйгурский Автономный Район) связаны стержневой проблемой –
географической удаленностью от морских коммуникаций – главных артерий мировой
торговли и основных рынков, и, следовательно, магистральных направлений глобального
экономического развития.
При этом для КНР проблема экономико-географической изоляции характерна лишь
отчасти, так как подавляющее большинство промышленных центров страны
расположено на побережье Тихого океана, а крупные порты находятся непосредственно
вблизи основных мировых морских коммуникаций. Тем не менее в случае с Китаем
география предопределила такую острую проблему, как отставание внутренних
китайских провинций в экономическом развитии.
Вплоть до середины 90-х годов в силу объективных причин Китай не мог уделять
большого внимания экономическому развитию своих внутренних территорий. В основном
это было связано с тем, что финансовые возможности и промышленный потенциал КНР в
то время были сильно ограничены, а основные потоки иностранных инвестиций в
китайскую экономику шли (и сейчас идут) главным образом в приморские провинции
36
страны. Это во многом объясняет тот факт, что на территории внутреннего Китая до сих
пор существует протяженное и экономически относительно малоосвоенное пространство
со слабо развитой транспортной инфраструктурой. По экспертным оценкам,
транспортные издержки при доставке товаров из отдаленных районов КНР на побережье
во многих случаях в 10 раз превосходят стоимость перевозок между приморскими
провинциями. Все это, безусловно, сдерживало и сдерживает развитие внутренних
территорий Китая. И только с конца 90-х годов Пекин приступил к плановому
форсированию экономического развития своих внутренних территорий за счет
собственных финансовых средств (уже накопленных за годы интенсивного развития), а
также, не в последнюю очередь, за счет сырьевых ресурсов стран Центральной Азии.
В свою очередь, для России проблема экономико-географической изоляции является
более острой нежели для Китая. Хотя в отличие от той же ЦА РФ имеет прямой выход к
мировому океану, однако большая часть российского побережья омывается водами
северных морей, а доступ России к основным мировым морским коммуникациям
ограничен. Исключением в данном плане является порт Владивосток, но он, в свою
очередь, более чем на 7000 км удален от главных промышленных центров России,
расположенных в европейской части страны.
Более того, для РФ на порядок более существенным является то, что в условиях
советской плановой экономики географический фактор по ряду причин стратегического
характера нередко игнорировался при принятии принципиальных решений в сфере
территориального размещения производственных мощностей и производительных сил.
Во многом по этой причине для российской экономики характерны огромные расстояния
между крупными экономическими объектами и сильная удаленность большинства
промышленных центров страны даже от российских морских портов.
На этом фоне для государств ЦА проблема экономико-географической изоляции стоит
еще более остро, нежели для России и, тем более, Китая. Именно после распада единого
экономического пространства СССР география стала диктовать странам Центральной
Азии свои «правила игры», экономически сильно затруднив для них доступ к морским
портам. Например, Узбекистан после обретения независимости оказался одним из двух
во всем мире т.н. дважды замкнутых государств (другая страна – Лихтенштейн),
которому для выхода к открытому морю необходимо преодолеть границы как минимум
двух государств. В свою очередь, Таджикистан стал обладать еще более сложными
экономико-географическими условиями, так как большая часть таджикской территории
расположена в высокогорной местности, а наиболее эффективное сухопутное
транспортное сообщение может развиваться только через тот же т.н. дважды замкнутый
Узбекистан.
Хотя ряд граничащих с ЦА внутренних районов КНР и РФ находятся в очень схожих
географических условиях, однако экономики Китая и России в отличие от
центральноазиатского региона не «раздроблены» на национальные сегменты.
Очень характерно и то, что изоляция Центральной Азии в системе евразийских
сухопутных коммуникаций проявляется даже в сфере трубопроводного транспорта,
обладающего целым рядом преимуществ перед остальными видами транспорта. Так
существующая система трубопроводов в ЦА замкнута на Россию и не может быть
задействована для евразийского транзита нефти и газа, хотя географическое положение
региона и его достаточно развитая трубопроводная инфраструктура теоретически могли
бы позволить это.
Не менее важно и то, что сами государства Центральной Азии не предпринимают
согласованных и скоординированных усилий по преодолению своей экономико-
географической замкнутости и, более того, в ряде случаев вольно или невольно даже
способствуют ее дальнейшей консервации. Так центральноазиатские страны зачастую
завышают цену за транспортировку товаров по своей территории, руководствуясь
мотивами краткосрочной выгоды, не считаясь с интересами соседей и партнеров, а
также своими долгосрочными интересами. Одновременно усиливается стремление стран
37
региона к «транспортной независимости» друг от друга. Например, в целях транспортной
безопасности Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан строят
дополнительные внутренние железные и автомобильные дороги, что в итоге ведет к
снижению объемов трансграничных перевозок.
В целом же проблема экономико-географической изоляции ЦА с одной стороны связана с
удаленностью региона от евразийских морских коммуникаций. Это обуславливает
удорожание грузоперевозок в силу того, что сухопутные перевозки объективно дороже
морских. С другой стороны, данная проблема во многом определяется фрагментацией
экономического пространства ЦА, что как по объективным, так и по субъективным
причинам предопределяет замкнутость региона в системе сухопутного транспортного
сообщения в Евразии. Все это ведет к существенному удорожанию перевозок.
В результате основные сухопутные коммуникации в Евразии идут в обход Центральной
Азии, а сухопутные транспортные артерии на территории региона (в первую очередь
железные и автомобильные дороги) в основном используются центральноазиатскими
государствами для собственных экспортно-импортных операций, в то время как другие
евразийские страны в них мало нуждаются.
Проблема № 2
: сырьевая ориентация экономик стран Центральной Азии и России.
Данная проблема во многом обусловлена низким уровнем экономического
взаимодействия между постсоветскими странами в целом, а также современной
политикой РФ и ряда государств ЦА, направленной на экспорт сырьевых ресурсов и
диверсификацию направлений их поставок на внешние рынки. При этом в случае
Центральной Азии характерно то, что еще в советское время экономическая
деятельность в регионе была ориентирована преимущественно на удовлетворение
потребностей других советских республик в сырьевых ресурсах и в меньшей степени – на
выпуск готовой продукции.
В отличие от центральноазиатских стран, Россия в советское время была ориентирована
преимущественно на выпуск готовой продукции. Однако после распада СССР с особой
силой высветилась объективная слабость российских производителей, что привело
многие перерабатывающие отрасли российской промышленности к таким же
последствиям, как и в центральноазиатских странах. Не в последнюю очередь это
связано с тем, что промышленные центры РФ расположены в крайне неблагоприятной
экономико-географической зоне. В первую очередь это касается чрезвычайно суровых
климатических условий. В силу продолжительной холодной зимы организация любого
производства в России, включая добычу сырья, строительство предприятий,
эксплуатацию производственных мощностей и инфраструктуры, оплату труда обходится
значительно дороже, чем во многих других странах.
В условиях крайне слабого применения энергосберегающих технологий, в России на
единицу ВВП расходуется энергии в 5-6 раз больше, чем в европейских странах и в 12-16
раз больше, чем в США и Японии. Транснациональные корпорации промышленно
развитых стран размещают свое производство преимущественно в странах с теплым
климатом (где энергоемкость любого производства несопоставимо меньше, нежели в
России) и, кроме того, широко используют энергосберегающие технологии.
В результате распада СССР и ликвидации системы управления советской экономикой
перерабатывающие отрасли промышленности большинства постсоветских стран
практически прекратили функционировать, а «на плаву» остались главным образом
сырьевые отрасли (нефтегазовые, горнодобывающие и т.п.). В итоге произошло
катастрофическое снижение объемов товарооборота готовой продукции между всеми
постсоветскими республиками и соответственно общего товарооборота и грузоперевозок
в целом.
Более того, в условиях слабости индустриальной политики в 90-х годах Россия и
38
государства региона сами сориентировались преимущественно на экспорт сырьевых
ресурсов: нефть, газ, древесина, цветные и черные металлы, текстильное сырье, прочие
виды минерального сырья и т.п. на мировой рынок. Как результат всего этого, объемы
торговли и грузоперевозок на постсоветском пространстве до сих пор остаются на
крайне низком уровне (по сравнению с советским временем).
Дальнейшая консервация сырьевой ориентации национальных экономик РФ и стран ЦА
по-прежнему во многом определяется факторами, так или иначе связанными с их
современной политикой. Например, в отдельных государствах в ранг национального
приоритета возведена задача становления в качестве ведущих мировых поставщиков
сырьевых ресурсов (в первую очередь нефти и газа). Важным элементом данной
политики выступает диверсификация сырьевых поставок и, следовательно,
внешнеэкономических связей в целом. Этой же цели сегодня подчинено и развитие
транспорта в России и Центральной Азии, которое в основном сконцентрировалось на
строительстве новых и модернизации старых газо- и нефтепроводов.
На этом фоне процесс выработки национальных стратегий промышленного и
инновационного развития в РФ и странах региона находится или в самой начальной
стадии, или данные стратегии уже исчерпали свой потенциал в узких рамках
национальных экономик.
В целом имевшее место после распада СССР резкое ослабление экономического
взаимодействия закрепило за экономиками стран Центральной Азии и России сырьевую
ориентацию. Дальнейшая ее консервация определяется тем, что ни РФ, ни тем более
страны региона не смогли и скорее всего не смогут создать самодостаточных,
сбалансированных и конкурентоспособных на мировом рынке экономических систем и
наладить новые экономические связи, которые способствовали бы интенсивному
развитию именно перерабатывающих и инновационных отраслей промышленности.
В этой связи, очевидно, что проблема сырьевой ориентации не может быть решена в
узких национальных рамках. Во многом это связано с тем, что практически все
промышленные предприятия РФ и государств ЦА в результате сложившегося еще в
советское время разделения труда (и соответственно территориального размещения
производительных сил) были и остаются в сильной взаимозависимости (структурной и
технологической). Особенно это касается отраслей промышленности (химической,
электронной, машиностроительной, авиационной и т.д.), на большинстве из которых
производственные процессы не могут осуществляться без тесного, скоординированного
взаимодействия. Учитывая то, что данная взаимозависимость до сих пор не преодолена,
реабилитация и дальнейшее развитие промышленности России и стран региона, а также
их транспортной инфраструктуры неразрывно связана в первую очередь с процессами
ре-интеграции на постсоветском пространстве.
Проблема № 3
: отсутствие региональной интеграции в самой Центральной Азии,а
также в рамках ЕврАзЭС и ШОС.
Данная проблема во многом определяется международной конъюнктурой вокруг
Центральной Азии и постсоветского пространства в целом, превалированием у всех без
исключения государств ЕврАзЭС и ШОС краткосрочных узко национальных интересов
над видением стратегических перспектив многостороннего сотрудничества.
С одной стороны, интеграцию в значительной степени сдерживает устойчивая
тенденция обострения внешней конкуренции за сферы влияния в Центральной Азии и
других постсоветских странах. Внешние силы зачастую рассматривают интеграционные
инициативы как механизмы проецирования своего влияния. Это выражается в
столкновении различных стратегий по так называемому форматированию и
переформатированию постсоветского пространства в рамках выгодных институтов,
проектов, концепций и схем развития. В случае ЦА в центре данной конкуренции, как
правило, находятся вопросы освоения богатой минерально-сырьевой базы региона и
39
контроля направлений транспортировки сырьевых ресурсов на внешние рынки. В этой
связи показательно, что в постсоветский период международное сотрудничество в
сфере освоения нефтегазового потенциала Центральной Азии, реконструкции старых и
строительства новых трубопроводов развивается наиболее успешно.
С другой стороны, налицо отсутствие каких-либо знаковых признаков
межгосударственного сотрудничества на постсоветском пространстве. Во многом данное
состояние дел связано с неготовностью бывших советских республик признать важность
наднациональных структур для развития интеграции. Обостренное ощущение
национального суверенитета во многом препятствует видению многостороннего
сотрудничества как ситуации, выигрышной для всех сторон. При этом сами
постсоветские страны действуют разрозненно, пытаются проводить активную политику
балансирования между основными мировыми и региональными центрами силы.
Более того, интеграции препятствует и то, что Россия и Китай – естественные лидеры
наиболее действенных сегодня на постсоветском пространстве интеграционных
институтов – ЕврАзЭС и ШОС уделяют крайне мало внимания реальному экономическому
укреплению данных организаций. В настоящее время сотрудничество КНР и РФ с теми
же странами ЦА осуществляется преимущественно на двусторонней основе,
сфокусировано во многом на нефтегазовой сфере и обслуживающем ее трубопроводном
транспорте.
В итоге инициативы по вопросам реабилитации и развития единого экономического
пространства, в том числе в рамках ЕврАзЭС и ШОС пока остаются малорезультативными
и идут в основном в русле политико-пропагандистской риторики.
Возможные рекомендации
Несмотря на сохраняющийся комплекс сложнейших проблем на пути развития
взаимовыгодного экономического сотрудничества между Россией, Китаем и странами
Центральной Азии и, более того, очевидную пессимистичность связанных с этим
основных сценариев, потенциал данного сотрудничества все же значителен как в рамках
ЕврАзЭС, так и в рамках ШОС. Залогом этого является то, что у РФ, КНР и стран ЦА
объективно есть общий долгосрочный интерес – совместное экономическое освоение и
развитие огромного внутриконтинентального пространства Евразии.
Однако только при наличии политической воли осознать главенство данного ключевого
приоритета над всеми остальными, возможно обеспечение прорыва в комплексном
экономическом развитии внутренних пространств Евразии, включающих Центральную
Азию, западный Китай и ряд внутренних регионов России.
Поэтому очевидно, что только на основе понимания этого можно будет говорить о
налаживании механизмов комплексного и взаимовыгодного многостороннего
сотрудничества в системе «Россия – Китай – Центральная Азия», а на институциональном
уровне – внутри и между ЕврАзЭС и ШОС.
Во-первых
, необходима существенная активизация и принципиальное усиление
координации деятельности внутри и между ЕврАзЭС и ШОС. У ЕврАзЭС и ШОС есть
шансы, чтобы превратиться в эффективные экономические блоки. Однако, для этого на
начальном этапе крайне важно существенно снизить появившуюся в результате распада
СССР фрагментацию экономического пространства «Россия – Центральная Азия» и
преодолеть сырьевую ориентацию экономик стран региона и России. Очевидно, что
основная нагрузка по решению данной задачи должна лечь на ЕврАзЭС. При этом на
начальном этапе роль ШОС должна сводится к обеспечению политической поддержки
Китаем интеграционных процессов внутри ЕврАзЭС.
Во-вторых,
для того чтобы ЕврАзЭС и ШОС не были бы дублирующими проектами, на
начальном этапе целесообразно форсирование полномасштабной экономической
40