Гасанлы Дж.П. СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941 - 1946 гг)
Подождите немного. Документ загружается.
181
поводу Пархальского, Тортомского, Испирского районов юго-западной
Месхетии и поспорить насчет Лазистана.
Борьба азербайджанцев за автономию вынесла на повестку дня судьбу
и других народов Кавказа, проживающих в Иране, в частности грузин,
армян. Руководство Грузии и Армении попыталось воспользоваться
моментом и обратить в свою выгоду процесс, развернувшийся в Южном
Азербайджане. Например, народный
комиссар иностранных дел
Грузинской ССР Г.Кикнадзе писал В.Молотову, что на территории Ирана
находится не малочисленное грузинское население, угнанное с родины в
XVI-XVII веках во время неоднократных персидских набегов на Грузию.
Только Шах Аббас I во время своих двух походов в 1614-16 гг. увел из
Грузии более 100 тыс. грузин. Потомки этих грузин
до сих пор живут в
Иране. Большинство из них сосредоточены в отдельных поселениях. В
одном лишь районе Фарейдане (Исфаган) проживает до 20 тыс. грузин,
которые до сих пор не ассимилировались с иранским населением и еще
сохранили свой родной язык и национальные особенности. Грузинское
население Фарейдана почти полностью неграмотно. Во всей местности
имеется только одна начальная школа с небольшим числом учащихся. Во
всем районе нет ни одного лечебно-санитарного учреждения.
Фарейданские грузины, оторванные в языковом отношении от иранцев и
полностью утратившие всякие взаимоотношения с грузинским народом,
ведут замкнутый образ жизни и находятся на весьма низком уровне
социального и культурного развития. Эти грузины подвергаются
жестоким
притеснениям со стороны местной иранской администрации. В силу
описанных тяжелых условий жизни грузинское население Фарейдана
обречено в настоящее время на вымирание, если ему не будет оказана
помощь извне.
Правительство Грузинской ССР сразу же выразило готовность оказать
братскую помощь грузинам, проживающим в Иране, и считало
необходимым послать в Иран комплексную
экспедицию, состоящую из
известных врачей, педагогов, историков, языковедов и других ученых для
детального изучения на месте положения грузин в Иране. Эта экспедиция
позволила бы также одновременно завязать непосредственные культурные
связи Грузинской ССР с Ираном. Командированные смогли бы также
сделать доклады для иранской прогрессивной общественности и
рассказать о достижениях Грузии за годы
советской власти. Отчет
экспедиции дал бы возможность наметить в дальнейшем мероприятия по
оказанию помощи проживающим в Иране грузинам на месте либо
поставить вопрос об их переселении в Грузию, стремление к чему, по
сведениям, у них довольно сильное. Кроме того, для систематического
получения информации о грузинском населении Ирана и работе среди
него
Кикнадзе предлагал назначить в консульстве в Исфагане специального
182
сотрудника НКИД Грузинской ССР, который мог бы занимать должность
вице-консула или первого секретаря этого консульства, поскольку Исфаган
является местом наибольшего сосредоточения грузинского населения в
Иране[31].
Кстати, этот второй вопрос решился довольно быстро, и для работы
среди фарейданских грузин в консульство был направлен сотрудник
НКИД Грузии. А в октябре 1946
года В.Деканозов дал добро и на
организацию радиотрансляции на грузинском языке для фарейданцев.
Таким образом, требования армян к Турции по поводу ее восточных
провинций дополнились и требованиями грузин к Турции и Ирану.
Обнародование этих претензий в правительственной газете
свидетельствовало о крайней остроте проблемы [32].
В день открытия Московского совещания
посол в Иране Мюррей
сообщил Бирнсу: «Русское посольство в Тегеране не разрешило
руководителю отдела Среднего Востока госдепартамента Г.Мейнору и
заместителю военного атташе американского посольства капитану
Гагарину посетить Тебриз в период с 14 по 24 декабря. Госсекретарь
должен сообщить об этом Молотову. Если мы оставим эти действия без
внимания, то Советы будут
продолжать чинить препятствия работе нашего
посольства» [33].
В первый день работы Московского совещания В.Молотов не позволил
вынести на обсуждение иранский вопрос. Договорились обсудить эту
проблему неофициально. 18 декабря британский министр иностранных дел
Э.Бевин предложил Молотову обменяться мнениями по азербайджанским
событиям. Он заявил, что британская общественность с интересом следит
за
политическими процессами в Иране, на что Молотов ответил, что
Советский Союз не вмешивается в ход национально-освободительного
движения в Азербайджане, и даже подчеркнул, что это целиком
внутреннее дело Ирана. Что же касается вывода иностранных войск из
Ирана, то это уже обсуждалось в Потсдаме и Лондоне и договоренность
была достигнута. Нет
причин снова возвращаться к этой теме.
19 декабря председатель Совнаркома И.Сталин принял Дж.Бирнса и
Э.Бевина. По ходу переговоров в ряду других проблем был затронут и
Южный Азербайджан. Сталин подтвердил все сказанное Молотовым, но
добавил, что иранское правительство занимает неприязненную позицию по
отношению к СССР. Это грозит организацией подрывных
акций на
нефтяных промыслах Баку. Поэтому Советский Союз продолжает держать
свои войска в Иране. Сталин говорил, что СССР не имеет
территориальных претензий к Ирану и, как только будет обеспечена
безопасность бакинских нефтяных промыслов, советские войска покинут
Иран [34].
183
Госсекретарю США, поинтересовавшемуся, в какой мере Иран может
представлять угрозу для Баку, посол Мюррей сообщил: «Заявления
Советов, что «Иран создает угрозу бакинским нефтяным промыслам»,
абсолютно беспочвенны, и очень трудно понять, почему Советы придают
этому столь большое значение».
На четвертый день Московского совещания Иран направил протест в
Москву, Лондон и Вашингтон, угрожая
вынести азербайджанский вопрос
на обсуждение ООН [35]. После встречи со Сталиным Дж.Бирнс
окончательно уверился, что проблема приобретает все более
трудноразрешимые черты и настала необходимость представить ее ООН.
20 декабря Бирнс через Гарримана переслал Мюррею свои рекомендации
иранскому правительству. Они заключались в следующем: «Прошу
неофициально и секретно довести до сведения
премьер-министра: вы
рекомендуете, чтобы иранское правительство в скорейшем времени пошло
на уступки и опередило требования, сформулированные азербайджанцами.
Особенно считаю правильным введение преподавания на тюркском языке
наравне с фарсидским и создание областных энджуменов в соответствии с
Конституцией Ирана. Чтобы предотвратить обособление Азербайджана,
такие шаги надо сделать непременно. Объясните премьер-министру,
что
вы не предлагаете ему соглашаться с созданием автономного
правительства в Азербайджане. Подчеркните, что ваши предложения
направлены на то, чтобы в глазах ООН и мировой общественности Иран
выглядел справедливым, а иранское правительство нельзя было бы
заподозрить в том, что оно пытается отнять у населения его
конституционные права» [36].
Однако, даже
являясь азербайджанцем по происхождению, Хакими
вопреки всему пытался убедить американцев, что азербайджанский народ
никогда не считал азербайджанский язык своим национальным языком и
этот язык был насильно навязан ему во время монгольского нашествия. Он
упорно утверждал, что азербайджанцы не участвуют в беспорядках, что
два года назад в Азербайджане никто не знал
лидера демократов, всю
жизнь прожившего в Баку, и поэтому он и его соратники не могут
представлять народ и говорить от его имени. Тем не менее премьер
высказался за принятие предложений госсекретаря США. Вместе с тем он
заявил американским дипломатам, что его правительство ни при каких
условиях не признает парламент и правительство
Азербайджана, так как
они не имеют юридических оснований и созданы иностранцами, незаконно
перебравшимися в Иран с Кавказа. Хакими подчеркнул, что его
правительство намерено силой оружия подавить восстание в
Азербайджане, как только советские войска выйдут оттуда. Докладывая о
ходе переговоров с иранским руководством, Мюррей писал: «Я повторно
поторопил и шаха и
премьера, чтобы они решили азербайджанскую
184
проблему, пока не пролилась кровь. Я посоветовал создать из
азербайджанцев, представленных в правительстве, комиссию и
проинструктировать их для ведения переговоров с повстанцами» [37].
Несмотря на все усилия У.Мюррея советское посольство упорно
задерживало выдачу пропуска на посещение Тебриза спецпредставителю
Вашингтона Майнору. 22 декабря американский посол встретился с
А.Якубовым и заявил
, что Майнор уже 14 декабря должен был быть в
Тебризе, но из-за проволочек советских органов он все еще в Тегеране. Он
добавил, что Московское совещание СМИД уже началось и Майнора в
любую минуту могут вызвать в Москву, а потому он обязательно должен
побывать в Тебризе. А.Якубов попытался заверить посла,
что это связано с
его болезнью, что он несколько дней не выходил на работу, и клятвенно
обещал в тот же день разобраться в этом деле [38].
23 декабря И.Сталин вновь принял Дж.Бирнса, а на следующий день и
Э.Бевина. В тот же день был дан прием в честь
пока еще союзников. На
всех встречах и приемах в Кремле присутствовал посол Великобритании в
Иране Р.Буллард. Дж.Бирнс во время второй встречи со Сталиным выразил
обеспокоенность возможностью вынесения азербайджанского вопроса на
январское заседание ООН и надежду на осуществление ряда мероприятий
для предотвращения этого. В то же время госсекретарь напомнил о
помощи Ирана Советскому Союзу в годы Великой Отечественной войны, а
потому не согласился с мнением, что Иран враждебно настроен по
отношению к СССР. И.Сталин ответил, что его страна не боится
обсуждения этого вопроса в ООН, и если это случится, то пусть никто не
беспокоится: «Мы не сделаем ничего плохого,
отчего вам было бы
стыдно» [39]. Сталин выразил удовлетворение выполнением Тегеранской
декларации, но заметил, что доверия и чистосердечия заслуживало
прошлое иранское правительство, а нынешнее заняло враждебную к СССР
позицию и побуждает население на антисоветские акции. По мнению
Сталина, иранское правительство должно выполнять свои обязательства и
отказаться от недружественной политики.
24
декабря И.Сталин принял министра иностранных дел
Великобритании Э.Бевина, который, после предварительных консультаций
с Бирнсом, представил Сталину проект создания совместной комиссии из
представителей Великобритании, США, СССР для решения
азербайджанского вопроса. Британия предлагала рекомендовать
правительству Ирана перестроить работу областных энджуменов и
обеспечить изучение языков национальных меньшинств – тюркского,
курдского и арабского. По
проекту Э.Бевина, учитывая разброд мнений
между центральным правительством и провинциями, иранскому
правительству рекомендовалось, в соответствии с Конституцией,
разрешить открытие провинциальных энджуменов [40]. По мнению
185
Э.Бевина, совместная комиссия должна проследить за ходом выборов в
областные энджумены, одновременно разрабатывая вопрос отвода войск, и
выдать практические рекомендации по осуществлению этой акции.
Британские политические круги пытались с помощью этого плана
фактически завоеванную Азербайджаном автономию руками СССР
передать под контроль иранского правительства. Поначалу Сталин вроде
бы согласился с возможностью
осуществления этого предложения.
Британский проект был передан для изучения в Народный комиссариат
иностранных дел.
На закрытом заседании московского совещания глава английской
делегации, как бы отвечая на свое обещание Сталину высказать
предложения о совместных действиях трех держав, представил проект «По
вопросу о компетенции трехсторонней комиссии по Ирану». Бирнс, не
желавший, чтобы
иранский вопрос свелся к внутриполитической
проблеме, внес 20 декабря в первоначальный проект Булларда
принципиальную поправку, касавшуюся вывода иностранных войск с
территории Ирана [41]. Вокруг нее и разгорелась дискуссия. Советская
делегация предлагала заменить формулировку «комиссия должна заняться
вопросом облегчения скорейшего вывода союзных войск» на «ускорение,
насколько это возможно, вывода союзных войск» [
42]. Однако такая
неопределенность не устраивала ни Бевина, ни Бирнса. На прямой вопрос
Бевина Молотову: «Вы не согласны на то, чтобы установить срок вывода
войск 2 марта» - нарком так же прямо ответил: «Мы на это не согласны»
[43].
26 декабря Бевин неожиданно предложил принять все замечания СССР
и подготовить соглашение о
создании комиссии. Такая активность и
покладистость Бевина должна была свидетельствовать о стремлении
лейбористского правительства учитывать общественное мнение в своей
стране, внимательно отслеживающее события в Иране. Декларация
иранского посла в Лондоне Сеид Гасана Тагизаде, обнародованная им
после начала Московского совещания, оказала определенное воздействие
на британские политические и общественные круги. В декларации
говорилось: «Последние сообщения, полученные из Ирана, носят
настолько важный характер, что каждый иранский подданный, как вообще
и весь народ, вынужден через своих представителей довести до сведения
всего мира свое отношение, выразив возмущение волнениями и
сепаратистскими стремлениями в Иране… В Тройственном договоре и в
Тегеранской декларации великие державы обязались уважать
территориальную целостность
и суверенные права иранского
шахиншахского государства… Примером нарушения обязательств
Тройственного договора являются всевозможные вмешательства одного из
союзников во внутренние дела Ирана. Вмешательства достигли такого
186
предела, что приводят к отделению одной из важных провинций Ирана –
Азербайджана… Это является открытым попиранием целостности Ирана и
его суверенных прав… Твердо веря в то, что Великобритания всегда будет
строго уважать свои обязательства, иранцы возлагали и все еще возлагают
большую надежду на то, что министры трех союзных держав в Москве
достигнут
согласованности в деле обеспечения уважения к целостности и
суверенным правам Ирана и что их великий сосед и союзник - Советский
Союз устранит все сомнения и подозрения путем пересечения
вмешательства своих войск и представителей во внутренние дела Ирана»
[44]. Однако, несмотря на подобные декларации и серьезные демарши
британского министра иностранных дел
Э.Бевина, в последний момент
наркоминдел В.Молотов отказался продолжать обсуждения
азербайджанского кризиса. И хотя Бевин неоднократно пытался вернуться
к нему, Молотов неизменно ссылался на отсутствие этой проблемы в
повестке дня совещания. В то же время он сообщил Э.Бевину, что
комиссия не может быть создана без соглашения с Ираном, к
тому же
Советский Союз сегодня вообще не намерен обсуждать столь серьезный
вопрос с иранским правительством, питающим в настоящее время
неприязнь к СССР [45].
Московские переговоры и особенно иранская проблема в конце 1945
года крайне интересовали Г.Трумэна. Госсекретарь Бирнс и посол
Гарриман систематически докладывали президенту информацию по
Азербайджану [46].
Тем не менее Московское совещание министров
иностранных дел, длившееся с 16 по 26 декабря, не приняло никаких
документов по Южному Азербайджану. 27 декабря госсекретарь США
Дж.Бирнс, за ним Е,Бевин и посол Англии в Иране Р.Буллард покинули
Москву. Оставшись недовольным результатами конференции Бевин 28
декабря писал Молотову: «Я был весьма разочарован тем, что
после
дружественного обмена мнениями между мной и генералиссимусом мы не
смогли достичь окончательного соглашения в отношении рассмотрения
иранского вопроса, и я уверен, что мое правительство будет разочаровано
в равной степени… Я считаю, что было бы неправильным не
информировать иранское правительство, и поэтому я даю сэру Р.Булларду
указание ознакомить иранское
правительство с ходом наших переговоров в
Москве, а также о предложениях, которые должны были быть
представлены иранскому правительству». Он также добавил, что поставит
в известность и Дж.Бирнса о содержании этого письма, чтобы и
американцы могли дать соответствующее указание своему представителю
в Тегеране [47].
После Московского совещания иранское правительство начало
выяснять, есть ли изменения во внешней политике США, а следовательно,
есть ли возможность инициировать азербайджанский вопрос в ООН. Для
187
уточнения ситуации посол Ирана в Вашингтоне обратился к директору
управления Ближнего Востока и Африки государственного департамента
Джорджу Аллену. Посла интересовало, «произошли ли какие-либо
изменения в отношении США к Ирану в результате проведенных
госсекретарем Бирнсом переговоров в Москве». Определяющий
ближневосточную политику США Аллен напомнил, что отношение США
к Ирану основано на
декларации Объединенных Наций, об этом заявлено в
ноте Соединенных Штатов Советскому Союзу и для изменения этой
политики нет серьезных оснований. Гусейн Ала выразил удовлетворение
неизменностью позиции США и осведомился, заявит ли США открыто о
поддержке Ирана в случае вынесения им азербайджанского вопроса на
обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН. Аллен ответил, что
США уже
два года поддерживают суверенитет Ирана. Это открыто проявилось во
время нефтяного спора в 1944 году, а также в нынешнем азербайджанской
ситуации [48].
Отсутствие каких-либо решений по Ирану на Московском совещании
министров иностранных дел привело иранские правящие круги в шоковое
состояние. Многие газеты стали доказывать срочную необходимость
выдвижения вопроса
на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН.
Московское совещание продемонстрировало крах политики премьер-
министра Хакимульмулька, считавшего, что под давлением США и
Великобритании СССР выведет из Ирана свои войска. Видя, что
массированная атака прессы на Хакими увеличивает шансы Ахмеда
Кавама прийти к власти, сторонники Сеида Зии развернули активную
пропагандистскую кампанию против него.
Однако к концу декабря все
газеты в своих материалах делали вывод, что преодолеть кризис в стране,
провести настоящие реформы, коренным образом изменить уровень
взаимоотношений с Советским Союзом в лучшую сторону может только
один государственный деятель – Кавам эс-Салтане.
Газета «Рааде Эмруз» 23 декабря опубликовала интервью Ахмеда
Кавама корреспонденту английской газеты «Дейли Телеграф
». Кавам
обусловил кризисное состояние Ирана ошибками, допущенными
предыдущими правительствами, и отметил, что если обстановка завтра
еще более обострится, то причиной этому будет неверная политика
нынешнего правительства. По его мнению, если в стране не будут
проведены демократические реформы, если тегеранское правительство не
примет экстренных мер, хаос распространится с севера на юг,
запад и
восток страны. Первое и главное условие преодоления кризиса он видит в
защите независимости и национальных интересов Ирана. На вопрос
корреспондента «Дейли телеграф»: «Как вы думаете, не являются ли
азербайджанские события результатом деятельности советского
правительства?» - Кавам ответил: «Ошибочная политика центрального
188
правительства и невнимание к законным требованиям населения
провинции породили недовольство во всей стране. Будь народ доволен, не
было бы и почвы для волнений». Поэтому главную причину событий на
севере надо искать в недовольстве народа. И если советские представители
морально поддерживают это движение, то это означает, что они считают,
что оно разворачивается
в русле общей стратегии союзников,
поддерживающих демократию во всем мире. Сотрудник «Дейли
телеграф», уводя Кавама в глубь проблемы, спросил: «Как вы думаете,
раздача оружия и запрещение войскам двигаться на север могут быть
расценены как моральная поддержка?» На что Кавам напомнил, что он не
является ответственным лицом и не ознакомлен ни
с одним официальным
рапортом, однако все же заявил: «Я не знаю, насколько эти слухи верны,
однако несомненно, что к уже с 1320 года хранящемуся тайно у населения,
в том числе и азербайджанцев, оружию прибавилось и новое».
Комментируя возможность отправки войск на север, Кавам дал несколько
неожиданный для политических кругов Ирана ответ: «Если
бы я был у
власти, я бы до того, как послать войска, собрал делегацию из патриотов и
свободолюбивых людей и отправил бы их решить этот вопрос миром» [49].
Что касается внешней политики, то Кавам подчеркнул, что является
сторонником сбалансированной нейтральной политики и что нынешнее
обострение отношений с Советским Союзом
является результатом
неверных действий правительства и нарушения баланса в международной
политике.
Азербайджанский кризис способствовал приходу к власти Кавама эс-
Салтане. В конце декабря 1945 года кресло премьера уже явственно
отражалось в стеклах его очков. Невостребованность в период правления
Реза шаха создала ему имидж демократа и вольнодумца. Перефразируя
С.Дж.Пишевари, можно сказать
, что изживший себя на должности
премьера Хакими в последнее время исполнял роль мостика, и достаточно
было бы лишь небольшой рокировки, чтобы на его месте оказался Кавам
эс-Салтане или любой другой реакционер. 30 декабря 1945 года на
открытом заседании Меджлиса депутат Техранчи подал председателю
парламента заявление, в котором, ссылаясь на бездеятельность
правительства
Хакими перед лицом нынешних событий в Азербайджане и
общего кризиса в стране, потребовал, чтобы Кабинет министров подал в
отставку [50].
На фоне подобных демаршей для многих казалось привлекательным
обещание Ахмеда Кавама решить азербайджанскую проблему мирным
путем. Однако между Пишевари и Советами изначально были разногласия
по поводу кандидатуры Кавама. Пишевари писал
: «Мы всегда знали
Кавама эс-Салтане как человека реакционных взглядов… Мы не можем
забыть его реакционной роли в прошлом. Он коварно погубил одного из
189
лучших сынов Азербайджана - полковника Мухаммед Таги хана Песияна,
отрубив ему голову и даже выбросив труп из могилы, он организовал
окружение Саттархана в парке Атабека и способствовал его гибели, и,
наконец, кровавые события 17 азера 1323 года вкупе с его
принадлежностью к крупным землевладельцам всегда выдавали в нем
ставленника реакционных кругов» [51].
Таким
образом, во второй половине декабря 1945 года в Тегеране
разгоралась борьба за власть, а министры иностранных дел на совещании в
Москве не приняли никаких документов по Азербайджану. Тем временем
события в южном регионе Ирана развивались гораздо стремительнее, чем
это ожидали в Тегеране, Лондоне и Вашингтоне.
190
ГЛАВА IX
НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО:
МЕЖДУ АВТОНОМИЕЙ И НЕЗАВИСИМОСТЬЮ
В течение десяти дней после учреждения национального правительства
в Южном Азербайджане был завершен процесс подчинения ему армии,
жандармерии, полиции и чиновников. В соответствии с программой,
принятой Милли Меджлисом, были сделаны первые шаги по форми-
рованию государственного аппарата, частей регулярной народной армии,
перестройке всех устоев общества. Начало реформ во всех областях
жизнедеятельности
страны стимулировало активность народных масс.
Национальное движение получило поддержку, прежде всего Северного -
Советского Азербайджана [1].
Член лейбористской фракции британского парламента Филипп Прайс,
посетивший Северный и Южный Азербайджан в это время, писал: «В этой
провинции (Южном Азербайджане – Дж.Г.) население по языку, религии и
истории ничем не отличается от населения
, живущего в Советской Рес-
публике Азербайджан… Советский Азербайджан со времен Октябрьской
революции достиг гигантского прогресса в культуре и экономике. Я
недавно побывал там и теперь имею возможность сравнить современное
состояние мусульман с тем, что я видел 33 года назад…». Ф.Прайс
объективно сознавал, что Северный Азербайджан стал центром
притяжения для южных
азербайджанцев. По его наблюдениям, крестьяне
Южного Азербайджана видели, что по ту сторону границы уже нет
крупных феодалов-землевладельцев, орошение полей ведется в широких
масштабах, землю обрабатывают тракторами. В то же время южане
обрабатывают свои крохотные наделы мотыгами и сохой, отдавая при этом
50 процентов и без того небогатого урожая феодалам, проживающим
в
роскошных дворцах Тегерана. Вместе с тем британский парламентарий
отмечал, что русские в северо-западном Иране нарушают договорные
обязательства. Однако английский общественный деятель понимал, что