Джонсон Пол. Современность. Мир с двадцатых по девяностые годы. Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

микросекунды, благодаря характеристикам специализированных компьютеров, в передовых

странах текстовые процессоры преобразовали канцелярскую деятельность и стали использоваться

все бдлыпим числом людей, среди которых и скромные историки мира. Машины, подчас неи-

моверно сложные, все больше входили в повседневный обиход и часто господствовали в жизни

масс.

Несмотря на это, в начале 90-х годов от голода умирало столько же людей, сколько и раньше в

человеческой истории. Более того, некоторые изобретения, созданные для увеличения

благоденствия людей, в итоге, только его уменьшили. На Западе распространение самых раз-

личных форм контрацептивов и доступность абортов по желанию принесли состояния

фармацевтическим фирмам и клиникам, но не уменьшили значительно число нежеланных детей в

этом гедонистском и беззаботном обществе. Одним из поразительных и нежелательных явлений в'

70-е и еще более в 80-е годы стало увеличение эвфемистически называемых «семей с одним

родителем», в большинстве случаев с матерью-одиночкой, обыкновенно зависящей от социальной

помощи, чтобы поставить своих детей на ноги. Эти обездоленные дети были плодом про-

мискуитета и разводов по взаимному согласию. Количество внебрачных детей в обществах,

которые сами себя называют передовыми, росло в 80-е годы с удивительной скоростью. К весне

1991 г. один из каждых четырех новорожденных в Британии был незаконным, а в некоторых

частях Вашингтона — столицы самого богатого государства на земле,

406

СОВРЕМЕННОСТЬ И

Восстановление свободы

407

соотношение достигало 90 процентов. Нет смысла доказывать, что семья с одним родителем и

внебрачными детьми является ни чем иным, как одним из наиболее печальных социальных зол,

разрушительным для личностей, которых это касается и вредным для общества в целом,

приводящим во многих случаях к нищете и преступлениям. Преступность повсеместно возросла,

подпитываемая возрастающим злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Распространение

наркомании, по-видимому, нашло подходящую почву как в роскоши, так и в нищете. Подсчитано,

что в конце 80-х годов в Соединенных Штатах наркомания стоила ее жертвам 110 млрд. долларов

ежегодно. Шестого сентября 1989 г. президент Буш объявил, что до 2000 г. запланировано на-

половину уменьшить злоупотребление наркотиками в Соединенных Штатах, израсходовав на это

7,86 млрд. долларов из федеральных фондов. Лишь немногие выразили уверенность в успехе

проекта.

Другой раной, которую передовые государства нанесли себе сами, стало распространение СПИД-а

(Синдрома приобретенного иммун-но-дефицита). Происхождение этой фатальной и, по-видимому,

неизлечимой болезни, которая разрушает иммунную защиту организма против инфекций, в начале

90-х годов все еще оставалось загадочным, несмотря на широкие исследования. По-видимому,

быстрее всего болезнь распространялась в черной Африке, передаваясь гетеросексуальным путем.

Однако, на Западе она в большой степени ограничивалась кругом гомосексуалистов и (в меньшей

степени) наркоманов. Она являлась результатом злоупотребления наркотиками и, в значительно

большей степени, гомосексуального промискуитета, который последовал (часто в экстремальной

форме) за декриминализацией гомосексуализма в 60-е и 70-е годы. Согласно исследованиям,

некоторые гомосексуальные мужчины имели ежегодно по триста и свыше сексуальных партнеров

и на этом фоне болезнь быстро распространялась. Первые сообщения об ее серьезности появились

31 декабря 1981 г., когда стало известно о 152 случаях заболевания, в основном, в Сан-Франциско,

Лос-Анжелосе и Нью-Йорке. Один из больных был наркоманом, принимавшим наркотики

внутривенно, остальные были гомосексуальными мужчинами. Тринадцатого октября 1985 г.

Всемирная организация здравоохранения объявила, что болезнь достигла эпидемических

размеров. В феврале 1989 г. было широко оглашено, что серопозитивным отказывают в

страховании жизни, а некоторые потеряли свою работу. Лекарства типа азидотими-дина (АЗД)

замедляли развитие болезни (но не лечили), а побочные эффекты часто бывали ужасающими.

Девятого февраля 1989 г. было сообщено, что в Сан-Франциско открыто новое антитело,

названное CD4. Оно обещает замедлить фатальные последствия СПИД-а вероятно на годы, и с

минимальными побочными эффектами. Но несмотря на ог-

ромные расходы и усилия, настоящее лекарство так и не появилось. Неуверенность относительно

этой болезни порождает ожесточенные политические споры. Правительства особенно старались

предотвратить ее распространение среди населения в целом, и расходовали много миллионов на

рекламные кампании с целью уменьшить гетеросексуальный промискуитет и поощрить

использование презервативов. И вновь выиграла фармацевтическая промышленность, но никто не

мог сказать имели ли правительственные расходы какой-либо другой эффект. В начале 90-х годов

массово считалось, что вероятность эпидемии среди гетеросексуальных индивидов, некогда с

уверенностью предсказанная гомосексуальным лобби, является незначительной.

Многие дорогостоящие и, вероятно, неэффективные правительственные кампании против

наркомании и СПИД-а показывают современное государство в типичном для двадцатого века

состоянии — в попытке коллективно совершить то, что разумный и морально просвещенный че-

ловек делает самостоятельно. Разочарование в социализме и в других формах коллективизма,

которое превратилось в доминирующее духовное состояние 80-х годов, стало только одним

аспектом более значительной потери доверия в государстве как добронамеренном институте

власти. До 80-х годов государство было тем институтом, который разросся больше других в

двадцатом веке и одновременно стал самым большим провалом века. До 1914г. государственный

сектор редко охватывал более 10 процентов экономики, но к концу 70-х годов и позднее

государство производило 45 процентов ВНП и более в либеральных странах, не говоря уже о

тоталитарных. И если во времена Версальского договора в 1919г. большинство интеллигенции

верило, что разросшееся государство может увеличить общее количество человеческого счастья, к

1990 г. в это не верил никто, кроме незначительной, вымирающей и обескураженной группы

фанатиков, в основном из академических кругов. Эксперимент ставился бессчетное количество

раз и почти повсеместно провалился. Государство оказалось ненасытным разорителем и

непревзойденным расхитителем. Кроме того, оно доказало, что является самым большим убийцей

за все времена. До 90-х годов действия государственной машины привели к насильственной и

неестественной смерти около 125 миллионов человек только в нашем веке — наверное больше,

чем она сумела уничтожить за всю человеческую историю до 1900г. Нечеловеческая злоба

государства опережала темпы роста его размеров и расточительства.

Впадение государства в немилость в начале 90-х годов нашего века, по-видимому, дискредитировало и его

агентов — политических активистов, чье феноменально увеличивающееся количество и власть стали

одними из наиболее существенных и пагубных человеческих явлений современности. Жан Жак Руссо был

тем, кто первый объявил, что по-

408

СОВРЕМЕННОСТЬ II

литические процессы могут сделать человека лучше, и что инструментом изменения, создателем, так

называемого «нового человека», станет государство и самозваные благодетели, которые будут

управлять им для всеобщего блага. В двадцатом веке его теория наконец-то была проверена на

практике в огромных масштабах и испытана на прочность. Как мы отмечали, к 1900 г, политика уже

вытесняла религию как основную форму фанатичной веры. Для архетипичных представителей нового

класса, таких как Ленин, Гитлер и Мао Цзэдун, политика, которую они представляли себе как

перекройку общества с благородными целями, стала единственной законной формой моральной

активности, единственным надежным средством улучшения человечества. Этот взгляд, который в

более ранние века показался бы фантастикой или даже сумасшествием, стал в некоторой степени

ортодоксальным повсеместно: в более слабом виде на Западе, и в особо опасной форме в коммунисти-

ческих странах и в большей части Третьего мира. На демократическом конце спектра политический

фанатизм предлагал Нью-Дилы, Великие общества и социальные государства; на тоталитарном конце

— культурные революции; а всегда и всюду — Планы. Эти фанатики проходили, маршируя через

десятилетия и полушария — шарлатаны, харизматические и экзальтированные личности, мирские

святые, массовые убийцы, объединенные верой, что политика является лекарством от всех людских

болезней: Сунь Ятсен и Ататюрк, Сталин и Муссолини, Хрущев, Хо Щи Мин, Пол Пот, Кастро, Неру,

У Ну и Сукарно, Перон и Альенде, Нкру-ма и Ниерере, Насер, шах Пехлеви, Каддафи и Саддам

Хусейн, Хонекер и Чаушеску. С наступлением 90-х годов весь этот новый управляющий класс

лишился уверенности в себе и быстро начал терять почву под ногами и власть во многих частях мира.

Большинство из них, и живые и мертвые, прокляты в своих собственных странах; их гротесковые

статуи обезглавлены или обезображены, подобно оскаленной голове Озиман-диаса

Шелли. Можно ли

надеяться, что подобно предыдущему веку — «веку религии», и «век политики» уходит в прошлое?

Бесспорно, к последнему десятилетию века некоторые его уроки были усвоены. Но все еще не ясно,

преодолено ли при этом основное зло, сделавшее возможным эти катастрофические ошибки и

трагедии, а именно: рост морального релятивизма, снижение личной ответственности, отказ от

иудейско-христианских ценностей и, не в последнюю очередь, высокомерная вера в то, что люди могут

разрешить все тайны Вселенной лишь с помощью собственного интеллекта. От этого зависят шансы

двадцать первого веКа стать, в отличие от двадцатого, веком надежды человечества.

'Герой одноименного сонета П.Б.Шелли, символ зла

СЛЕДУЮЩИЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ

Лекция в Софийском Университете «Св. Климент Охридский»

8 июня 1993 г.

Много людей осталось горько разочарованными тем, что конец холодной войны не принес Золотой век

мира и растущего благосостояния. Оглянувшись вокруг, они могут насчитать около сорока

региональных конфликтов, часть из них — исключительно жестокие и напряженные, которые

поддерживаются огромным количеством доступного сегодня за бесценок конвенционального оружия.

Они знают, что в бывшем Советском Союзе существуют минимум 30 000 ядерных боеголовок, и что в

любой момент, из-за экономического отчаяния, или из-за коррупции, или по обеим причинам, они

могут попасть на черный рынок. Люди потрясены возродившимся бешеным национализмом в

Югославии, в бывшей Советской Азии, то есть практически всюду, где крах тоталитарной власти дал

свободу выражения национальных чувств. В Восточной Азии поднимается огромная волна этнических

распрей, территориальных и морских споров. Угроза всемирной катастрофы сменилась реальностью и

вероятностью десятка локальных бедствий, часть которых способна растрясти целые районы планеты.

Ко всему прочему, даже самые передовые государства входят, или уже погрузились, в самую

серьезную и продолжительную рецессию за последние полвека, которая ограничивает их стремление и

способность помочь 60—70 бедным странам, пораженным войной, голодом или экономическим

крахом. Сегодня международные теленовости представляют собой мрачную картину, а прогнозы

допускают, что эта тенденция в следующее десятилетие усилится, и первые годы 21-го века будут

полны тревог и несчастий.

Я абсолютно не разделяю подобные взгляды и сегодня хочу вам рассказать, что дает мне основание

смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Одно из самых разумных предписаний иудейско-

христианской традиции — «Пересчитай дары свои» и я хочу начать именно с этого. Нашим самым

большим даром является именно то, что мы пережили 20-й век, может быть самый опасный век в

истории человечества. Мы оставляем в нем всемирный порядок, который в первый раз рухнул в 1914

году, и оставался разбитым до конца 80-х годов, когда его частично исправили, и перед которым

теперь есть хорошие перспективы восстановления. Оглядываясь назад, мы ужасаемся от мысли,

сколько раз цивилизованный, демократический мкр был на грани исчезновения.

Я уже достаточно стар, чтобы помнить хотя бы три из них; в 1940 году, когда нацизм — самый динамичный

из всех идеологических Франкенштейнов, пытавшихся господствовать в нашем веке, заливал кон-

тинентальную Европу и, казалось, был готов овладеть Азией и Африкой; в 1945—1946 г.г., когда Америка

чуть было не отвела свои войска домой.

410

СОВРЕМЕННОСТЬ II

оставляя остальной мир Сталину; и в середине 70-х годов, когда последствия Уотергейтского дела

оставили США почти без руководства, поощряя таким образом Брежнева и его шайку к новой

экспансии в мире.

Это были три отчаянных момента. Мы их пережили, и в обозримом будущем я не вижу ничего, что

могло бы приблизиться к ним по степени опасности для человечества. Если посмотреть на

опустошения, оставшиеся в местах бурной деятельности коммунистических экономистов и политиков

— полное уничтожение окружающей среды и ресурсов, перечеркнутая мораль и честность, презрение к

жизни, повсеместная коррупция, прочно утвердившаяся нищета (их полный масштаб раскрывается в

Восточной Европе, Советской Азии и на Балканах только сейчас), то мы должны быть бескрайне

благодарны тому, что марксизм завоевал только одну пятую часть земного шара. Могло быть иначе:

одну треть, половину или три четверти. А если бы он со своей катастрофической системой расхищения

благ охватил всю планету? Тогда бы все человечество попало в новую мрачную эпоху варварства и

нищеты.

Мы избежали этого. Даже бол.,ше. Например, в Европе — на этом главном театре двух трагических

войн и тоталитарных идеологий, которые принесли ей столько несчастья, сегодня нужно отметить два

обнадеживающих факта. Первый — к началу этого десятилетия Европа радовалась самому

длительному периоду без всеобщей иойны за всю свою историю. Второй — в первый раз за весь

период своего существования каждое отдельно взятое государство Западной и Центральной Европы

является демократией под властью закона и, несмотря на все трудности и насилие на местах, эта

модель распространяется и на восток. Ничего подобного раньше не случалось.Сегодня по обе стороны

Атлантики, в Северной Америке и в Западной Европе живут миллионы людей среднего возраста,

родившихся в середине 40-х годов, получивших образование, хорошо питавшихся, которые никогда не

знали, что такое быть лишенным права голоса или защиты от произвола государства, которые сейчас

могут смотреть вперед с некоторой уверенностью за свою старость, не ожидая большого конфликта.

Наши предки посчитали бы это настоящим чудом, коренным изменением условий и надежд большей

части человечества.

То, что нам необходимо сделать в 21-м веке, и что мы можем начать уже в последние годы нашего

столетия — это создать возможность последовательного распространения по всей планете того относи-

тельного и беспрецедентного благополучия, которому радуются люди по обе стороны Северной

Атлантики. Эта благородная задача и возможность ее осуществления определит, в свою очередь,

прочность международного мира, который мы все ценим, и внутреннюю стабильность общества в

любом уголке земного шара. Привычная нам сис-

Следующие десять лет

411

тема Первого, Второго и Третьего мира сегодня уже мертва, с ней покончено. Новое плато, на котором

мы хотим закрепиться — это единый Первый мир, в котором западные стандарты современной жизни

и политических возможностей постепенно распространятся на все человечество. Это плато будет

крепиться на опорах, которые я называю Семь столпов мудрости 21-го века.

Первый столп — это укрепление, усовершенствование и просвещенное применение идей Организации

Объединенных Наций. У нас был хороший старт, лучше, чем можно было ожидать. Конец холодной

войны и возвращение русских руководителей в общность цивилизованных государств дали

возможность системе Совета безопасности, состоящего из великих сил и являющегося ядром ООН,

впервые работать так, как предполагали его основатели. Нам повезло, потому что после ухода с между-

народной сцены героев «холодной войны», на нее неожиданно выскочил «дьявол из машины»

в виде

Саддама Хусейна. Если бы Саддам был нерешительным дьяволом или половинчатым дьяволом, или

растерянным дьяволом, от него не было бы толку. Но он был неукротимым и образцовым дьяволом

гитлеровской закваски, чьи действия при оккупации Кувейта путем неспровоцированной агрессии и

террор над кувейтцами были бесспорно жестокими и нетерпимыми. Именно его зло в чистом виде и

непоколебимое упрямство, с которым он ему следовал, дали возможность миру, во главе с

Соединенными штатами и Великобританией, пробудить Совет безопасности к бурной жизни, получить

от него необходимые полномочия, собрать и развернуть могучую международную коалицию, включая

большинство арабских сил, и, наконец, успешно ее использовать для отражения агрессии. Именно

недвусмысленное зло Саддама объединило международные усилия, придало им энергичность и

превратило «Пустынную бурю» в классическое упражнение по коллективной безопасности. Ничего

подобного не могло произойти во времена холодной войны. Необходимо также подчеркнуть, что

«Пустынная буря» явилась огромным достижением по отношению к межвоенному периоду 20-х и 30-х

годов, когда акты агрессии встречались лишь международными рукопожатиями, оказывались

удобными и вскоре снова повторялись. Правда в том, что в конце века мы, наконец, выучили урок о

необходимости использования законной силы для поддержания международного порядка и начали ее

применять.

До конца десятилетия мы будем строить на фундаменте, заложенном успешным преодолением

нашествия в Кувейт, и завершим процесс превращения неэффективной и лицемерной ООН

Генеральной Ассамблеи в то, что было задумано — в реалистичную и сильную ООН Совета

автор обыгрывает известное словосочетание «Бог из машины»

412

СОВРЕМЕННОСТЬ II

Следующие десять лет

413

безопасности. Мы должны будем выбрать более подходящего Генерального секретаря, чем

вышедшего из моды Бутроса Гали и повысить ранг органов ООН, которые должны быть

составлены в основном из элиты государств, обладающих мускульной силой. Число постоянных

членов Совета будет увеличено за счет Германии и Японии, а также, думаю, и Индии из-за ее

населения, которое достигнет максимума в 1875 миллионов — чуть меньше будущего населения

Китая. Постоянные члены, вопреки остающимся (хотя и сокращающимся) идеологическим

различиям, постепенно привыкнут работать вместе как «Внутренний кабинет» мирового

сообщества и как руководящая сила глобальной системы по. приложению законов. До сих пор

Соединенные Штаты, как единственная сверхсила должны были с неохотой выполнять роль ми-

рового жандарма, декларируя, что ничего подобного не существует. США продолжат

обеспечивать ядро процесса по соблюдению законов, но в первые годы 21-го века мы станем

свидетелями превращения Совета безопасности в коллективно работающий орган системы по под-

держанию порядка. Это станет гигантским шагом к воплощению международной законности.

Мы, однако, — и здесь подходим ко второму столпу новой мудрости, — должны превратить Совет

коллективной безопасности из реагирующей и негативной силы в настоящего стража,

предвидящего и предотвращающего преступления и бедствия. Хорошо, что мир смог пресечь

безумие в Кувейте. Но было бы лучше — и это было возможно — остановить его до того как оно

случилось. С кризисами всякого рода почти всегда легче справиться на их ранних стадиях. Голод в

Сомали, как и предшествующий его в Эфиопии, был предсказуем и даже был предсказан. Оба

бедствия можно было в значительной степени предотвратить, неисчислимых человеческих жертв

и колоссальных расходов можно было избежать, если бы обычная международная операция была

организована на ранних этапах, еще до того как голодные люди начали покидать свои дома и

хозяйства. В нашем перенаселенном мире становится все труднее решать политические и

финансовые проблемы беженцев. Главной целью должно быть предотвращение панического

перемещения населения в самом его начале. Мы наблюдаем это и в бывшей Югославии, где.

угроза гражданской войны, агрессии, кровавых боев и огромного передвижения испуганных или

ограбленных людей стали очевидны с распадом федерации. Вмешательство на раннем этапе спас-

ло бы десятки тысяч жизней, предотвратило бы уничтожение большей части промышленности,

инфраструктуры и жилья и избежало бы крупнейшей в Европе, после 1945г., проблемы беженцев,

которая уже оказывает дестабилизирующее влияние на некоторые европейские страны, особенно

на Германию. Но международная общность провали-

лась здесь так же решительно, как преуспела в Кувейте. Почему? Потому что не было

формального акта агрессии, нарушающего Устав ООН, в котором ничего не говорится о распаде

стран-членов.

То, что нам необходимо развить, и что мы разовьем в следующие десять лет, это международное

планирование на случаи чрезвычайных ситуаций. Подобно традиционным великим силам и их

генеральным штабам, Совет безопасности должен разработать дипломатические, военные и

транспортные планы для всех предвидимых конфликтов и бедствий. Он должен организовать

глобальную службу «Исследование бедствий», которая будет моделировать возможные

чрезвычайные ситуации и разрабатывать способы их разрешения. Служба будет регулярно об-

новлять эти планы и на их основании будет знакомить стран-членов ООН со степенью готовности

сил, транспорта и помощи, необходимых при возникновении любой чрезвычайной ситуации. Как

и всякая другая великая сила, Совет безопасности не может быть готовым ко всему. Но он в любое

время должен быть готов ко всем предсказуемым кризисам и к быстрому вмешательству, когда

действие будет иметь максимальный эффект. Служба в войсках ООН должна стать неотъемлемой

частью карьеры служащих и военных всех больших и малых государств, чтобы дух и процедуры

коллективной безопасности стали нераздельной частью их обучения и опыта. Мы перестанем

считать ООН добронаме-ренной, но неавторитетной организацией, и все чаще будем смотреть на

нее как на сильный профессиональный инструмент для преодоления всемирных кризисов. Устав

ООН будет периодически дополняться в соответствии с необходимостью и с ее растущим опытом;

будет принята более реальная система финансирования.

Короче говоря, если первый столп мудрости — возрожденная ООН, то второй — это ООН, как

подготовленный и позитивный инструмент мировой стабильности и благоденствия. Для того,

чтобы осуществить это превращение, потребуются несколько действительно незаурядных

личностей, и я верю, что мы их найдем.

Третий столп — продолжение этой положительной роли. Одна из перемен, которую мы должны

попытаться осуществить в 21-м веке — это изгнать из нашего мышления не только утопические

идеологии, принесшие столько зла в 20-м веке, но и иллюзии, которые проложили дорогу их

разрушительному восходу. Мы отстаиваем свое убеждение, что все народы готовы к демократии и

могут применять ее на практике, и, вероятно, это подтвердится. Но близкое к этому убеждение,

что все народы готовы к независимости, оказалось иллюзорным и эта истина стоила

неисчислимых человеческих несчастий. Многие, так называемые, независимые и суверенные

государства не могут нормально функционировать и отсюда происходят страдания их народов.

Среди них не

414

СОВРЕМЕННОСТЬ II

Следующие десять лет

415

только новообразованные государства, как Сомали, государственное управление которой

распалось, но и давно созданные, как Гаити, существующее с 1790 года, и Либерия, получившая

независимость в 1840 году. В мире есть не менее 20 государств, правительства которых не в

состоянии выполнять элементарные функции по обороне, внутреннему порядку и поддержанию

национальной валюты; количество их, особенно в Африке, может резко возрасти. Наличие

искусственных государств, насилие и унижение человека, которые они порождают, само по себе

является угрозой стабильности мира и оскорблением нашей совести.

Версальский договор пытался предвидеть и решить эту проблему с помощью системы

попечительства, которая превратила бывшие колонии таких старых империй, как Германия и

Турция, или их провинции в подмандатные территории стран-победителей. Система работала нам-

ного лучше, чем многие были готовы признать это в послевоенной атмосфере антиколониализма.

Были и некоторые провалы, подобно британскому мандату в Палестине. Но другие территории,

как Танганьика (Танзания), Ирак и Ливан радовались прогрессивной стабильности и более

уверенному росту, чем тот, который был после получения независимости. Верю, что мы возродим

некую разновидность попечительско-мандатной системы, если не с индивидуальным, то с

коллективным мандатом Совета безопасности. Тяжелое положение Африки после лоч-ти

тридцатилетней независимости уже вызывает сожаление. Оно будет быстро ухудшаться, когда

демографическая кривая достигнет синего апогея, возрастут мальтузианские силы, уровень

управления станет еще ниже, долги увеличатся, финансирование иссякнет, а насилие, голод и

болезни заполнят вакуум, оставшийся после краха администрация. Десять лет назад 4—5

независимых африканских государств еще поддерживали иллюзию прогресса, а сегодня это

количество снизилось до одного или максимум двух государств. Единственное африканское

государство, имеющее солидный компонент Первого мира, Южноафриканская республика, на

которой крепится экономика практически всей Южной Африки, находится под угрозой попасть в

ряды пострадавших.

Мы должны распрощаться с иллюзиями, что африканская проблема вызвана колониализмом, или

ростом населения, или недостатком кредитов. Она вызвана государственным управлением —

плохим, некомпетентным или коррумпированным, часто и тем и другим вместе, или отсутствием

управления вообще. Операции по оказанию помощи, всевозможные формы военного

вмешательства, применявшиеся, например, Францией в Чаде и в других местах, или Бельгией в

Заире, были всего лишь паллиативными мерами. ООН ни разу не смогла справиться с

чрезвычайной ситуацией в Африке, потому что лечила симптомы болезни, часто даже и не тех,

вместо ее причин. Я считаю, что мы еще увидим как Совет безопас-

ности, используя одну или несколько передовых стран в качестве своих уполномоченных,

займется государственным управлением, беря отдельные страны под свою опеку на различные

периоды, и станет архитектором и примером честного и эффективного управления. Если его

проводить твердо и уверенно, то такое государственное строительство окажется популярным и

постепенно устранит множество ужасных проблем, которые сегодняшние международные

сообщества пытаются неумело и с запозданием решать. Я вижу несколько моделей или уровней

опеки: от обеспечения основ государственного управления почти с нуля — что явно сегодня

необходимо в Сомали, до создания системы внутренней безопасности и мандатного управления

валютой и экономикой. Одним словом, Совет безопасности и его уполномоченные будут

последней, самой альтруистической и позитивной имперской силой, возвращающей слову

«колониализм» доброе имя, которое он имел со времен средиземноморского античного мира до

19-го века.

Я не сомневаюсь, что Россия, не допустив внутренней катастрофы, хорошо впишется в систему

позитивного вмешательства и принятия ответственности Советом безопасности. России, может,

быть придется стать попечителем некоторых районов Закавказья. Настоящей трудностью, в этом и

в других отношениях, остается Китай. Его население в конечном счете достигнет 2-х миллиардов.

Во втором и в третьем десятилетии 21-го века, он вероятно будет иметь второй в мире ВНП. Он

медленно, но верно приобретает возможности не только региональной великой силы, но и

глобальной. А Китай все еще является марксистским, тоталитарным, изолированным, замкнутым в

себе, ксенофобским и в некотором роде параноическим обществом. Так что четвертым столпом

мудрости 21-го века должны стать интеграция Китая с миролюбивым международным

сообществом и превращение его власти разрушать и угрожать Дальнему Востоку в позитивную и

конструктивную силу. В известном смысле это будет самым большим вызовом в следующие

десять лет и мы не должны недооценивать трудности его преодоления. У тех, кто прочитал

недавно изданную примечательную книгу Харрисона Солсбери — Двойная биография Мао

Цзэдуна и Дэн Сяопина, не останется сомнений насчет безмилостного и варварского режима,

который все еще держит там абсолютную власть. В отрицательном смысле это Саддам Хусейн

помноженный на 40. Кроме внешних проблем, как продолжающееся насилие в Тибете, мы

столкнемся с трудностями преобразования системы близкой к сталинской в законную и

приемлемую форму управления. Но, в некотором отношении, Китай остается великой

цивилизацией и, может быть, будет полезнее видеть Дэна и его приближенных в роли генерала

Франко или Михаила Горбачева, занятых последовательным и безопасным движением к конститу-

416

СОВРЕМЕННОСТЬ II

ционализму, чем в роли осажденных воинов, защищающих устаревшую диктатуру. Экономически

Китай приближается к мировому сообществу, и если он в конце этого десятилетия успеет

поглотить Гонконг интеллигентным и конструктивным способом, то одним махом превратится в

огромную финансовую силу — «имущую» силу, которая больше может потерять, чем выиграть от

региональной нестабильности. Я верю, что в следующее десятилетие будут преодолены

трудности, созданные масштабами и режимом Китая, путем интегрирования его руководителей в

мир нового Совета безопасности. На Китай нужно возложить больше ответственности и, как

следствие, он будет поступать более ответственно. Путем вовлечения Пекина в расширяющийся

круг обязанностей и прав великой силы, мы постепенно преобразуем его из международной

аномалии после конца холодной войны, в центральную фигуру нового мирового порядка.

И все-таки, успех в этом начинании будет зависеть от нашей способности справиться с еще одной

возникающей проблемой, решение которой, в известном смысле, будет иметь еще большее

значение. Мы оставили позади систему двух миров, в которой могучие вооруженные блоки

противостояли друг другу по всей планете я в своих попытках контролировать

неприсоединившиеся государства использовали сателлитов и марионеток. Эта ужасная система

быстро распадается. Но следующие десять лет покажут, заменит ли ее настоящий и

прогрессивный интернационализм под руководством Совета безопасности, или какая-г о другая

система раскола. Так, как обстоят дела сегодня, существует реальная опасность, что приближение

к миру свободной торговли, проводимое ненавязчиво, но с огромным успехом почти полвека

Генеральным соглашением по налогам и торговле (ГАТТ), может остановиться и мы будем

разделены на три гигантских торговых блока.

Можно считать, что Европейское сообщество, несмотря на сегодняшний кризис Маастрихтского

договора, успешно убирает внутриевро-пейские торговые барьеры — сколь масштабный, столь и

поразительный эксперимент подобного рода. И все-таки, это только эксперимент, в том смысле,

что конечный результат остается неизвестным. Станет ли ЕС прототипом всемирного торгового

сообщества, которое расширяет свои границы привлечением новых партнеров, устраняет

внутренние препятствия для торговли, и кроме того, последовательно снижает свои пошлины по

отношению к остальному миру? Или она будет обращенной внутрь, глубокой вертикальной

конструкцией с объединенным федеральным управлением и общими институциями,

протекционистской сверхсилой с высокими внешними пошлинами, короче говоря — «Крепостью

Европы»? Великобритания склоняется к первой модели, Франция — ко второй, а Германия,

занятая своим объединением, колеблется

Следующие десять лет

417

между обеими. Я считаю, что следующее десятилетие решит эту дилемму в пользу

Великобритании. Последние неудачи с механизмом валютных курсов, необходимость переписать

Маахстрихтский договор, предполагают, что ЕС оставит поспешное федерирование и вместо этого

сконцентрируется на усовершенствовании соглашений и на приеме новых членов из Скандинавии

и Центральной Европы, а, в конечном счете, и из Восточной Европы.

Жизненноважно, чтобы ЕС пошло по этому пути, потому что от его выбора зависит многое. Уже

есть признаки того, что мир разделяется на три торговые системы. Вдохновленные примером ЕС,

США преодолели недоверие Канады к созданию расширенного рынка, к ним присоединилась и

Мексика — так образовалось самое большое сообщество свободной торговли в мире. Как мы уже

знаем на примере Европы, до ратификации и реализации плана лежит долгий путь. Но мы уже

встали на этот путь и его .долгосрочные преимущества настолько огромны, что вряд ли

американский народ, в чьих руках будущее проекта, упустит данную ему возможность. Хотя этот

большой север о-американский проект вероятно осуществится в следующие десять лет, он тоже

столкнется с выбором, стоящим перед ЕС: стать огромным элементом глобальной системы ГАТТ

или «Крепостью Северная Америка»? Выбор во многом будет зависеть от того, чья сторона

возьмет верх в битве в Брюсселе.

В свою очередь, выбор, сделанный двумя западными группами, определит форму, которую

приобретет любой возникающий торговый блок в Азии. В 21-м веке мы должны будем

привыкнуть к миру, в котором глобальные тенденции все чаще будут исходить с этого континен-

та. Это подтверждается цифрами. Ко времени, когда рост населения в Азии стабилизируется,

только в шести государствах — Китае, Индии, Пакистане, Индонезии, Банпшдеше и Вьетнаме,

население будет составлять пять с четвертью миллиардов. Там будут огромные рынки и они

поглотят растущий экономический динамизм Западно-тихоокеанского кольца, которое будет

развиваться внутрь в ходе 21-го века. И здесь забывается старая вражда холодной войны, и ее

заменяют прагматичными соглашениями, что видно по первым шагам к сближению Китая и

Южной Кореи в прошлом месяце. В этом регионе существуют всевозможные территориальные

споры и неудовлетворенные антипатии, но такой была еще недавно и Европа. Нет никаких

сомнений, что в следующем десятилетии мы увидим рождение региональных торговых согла-

шений по образцу, показанному Европой и Северной Америкой; в сущности, единственное мое

колебание состоит в том, будет ли это сначала одним или двумя соглашениями: Восточно-

азиатским и Южно-азиатским. В Юго-восточной Азии уже существует в зародыше такая группи-

ровка. Япония, которая не без причин смотрит озабоченно на ЕС и

14 Современность

418

СОВРЕМЕННОСТЬ II

НАФТА (Североамериканская ассоциация свободной торговли), вероятно, будет искать местных

партнеров, хотя бы для самозащиты.

Так, волей-неволей, мы движемся к трехсторонней всемирной торговой системе. Это и

обнадеживает и пугает. Обнадеживает, потому что крупные внутренние международные рынки

делают создание единого мирового рынка — о чем мечтает ГАТТ — более вероятным. Когда в

больших регионах падают таможенные барьеры, то открывается возможность осуществить это

повсюду. Переговоры между тремя сторонами вести легче, чем между десятками. Но и опаснее.

Французская концепция общей сельскохозяйственной политики уже препятствует последним

кругам переговоров в ГАТТ, и стала источником таких противоречий между Северной Америкой

(и Австралией) и Европой, которые по своей остроте напоминают довоенные провалы. Поведение

европейцев из «Крепости» способствовало возвращению протекционизма в повестку дня. Если

французская идея в конце концов победит, то она подаст пример НАФТА и любой

новопоявившейся азиатской группе. Тогда мы окажемся на столбовой дороге к миру

конкурентных пошлин, на которой будут оставлены идеалы и практика ГАТТ, и увязнем в

торговых войнах между тремя гигантскими системами, каждая из которых будет обращена внутрь

себя. Эта перспектива катастрофична как для мировой экономики, так и для стабильности в мире.

История показывает, что гор; о вые войны обладают отчаиваюшей тенденцией перерастать в

насюящис. В лучшем случае, антагонизм трехсторонней торговли сделал бы невозможной

созидательную работу Совета безопасности в том виде, который я описал выше. Таким образом,

многое в 21 -м веке будет зависеть от пятого столпа мудрости — формирование обращенных

наружу торговых блоков, конечной судьбой и сознательной целью которых было бы слияние в

единую глобальную систему. Справедливая и всеобщая система свободной торговли важна для

международного благоденствия не менее коллективной безопасности, в сущности, они взаимно

дополняют друг друга. Из сказанного до сих пор ясно, что эти столпы международной мудрости в

большой степени будут зависеть от нажима и согласия народов, а они, в свою очередь, будут

зависеть от степени просвещенности. Здесь мы переходим к самым тяжелым вопросам, с ко-

торыми сталкивается общество во всем мире. Во второй четверти 19-го века, когда демократия

быстро развивалась по обе стороны Атлантики, Томас Маколей отмечал, что это развитие является

гонкой между демократией и воспитанием. Если мы сможем достаточно быстро воспитать новых

избирателей, то быстро превратим получившие гражданские права массы в ответственных

граждан, в противном случае придем к всевластию толпы. То есть всеобщее право на голос

зависит от всеобщего образования.

Следующие десять лет

419

Эта мысль остается, актуальной и сегодня; мы действительно должны дать образование новым

миллиардам людей в Азии, Африке и Латинской Америке. Но наше поколение более грустное и

умудренное, чем в оптимистические времена Маколея. Мы знаем, что одного желания и введения

всеобщего образования недостаточно. Это уже сделано. Ни одно общество в истории

человечества, с момента его рождения, не ставило такой сильный и последовательный акцент на

образовании всех уровней, как Соединенные Штаты. Но где-то вкралась ошибка. Система

всеобщего образования, на которую тратятся фантастические суммы, до сих пор не дает

достаточного количества образованных людей. Произошедшее в прошлом году в Лос Анжелосе

показало, что в Южной Калифорнии, в одном из самых богатых обществ в мире, существует опас-

ность проиграть гонку. И еще, Советский Союз, при всех своих ошибках, придавал большое

значение образованию. Ни одна страна в мире не производила такого количества выпускников,

особенно в инженерных областях. Однако и здесь произошла ошибка, и даже более катастрофи-

ческая. Усилия, брошенные на образование, не только принесли горькие плоды в виде

неспособности государства обеспечить приемлемый жизненный уровень народа, но они не

обеспечили и просвещения. Расистские и этнические предрассудки, темные силы человеческой

души, похоже, как всегда сильны в наследниках бывшего Советского Союза. По всей Восточной и

Южной Европе, и все чаще в Западной Европе, толпы молодежи, только что сошедшие с

конвейера всеобщего образования, демонстрируют всю гамму примитивного и иррационального

поведения — расизм, этническое превосходство, ксенофобию, ненависть к беженцам и

бездомным. В Европе и в Северной Америке причитают всё об одном и том же: молодежь выходит

из средних школ, а часто и из университетов, едва выучившись грамоте, неспособная нормально

писать на родном языке, незнающая иностранные языки, со слабыми знаниями истории,

литературы и культуры своей страны — более подходящая для толпы, чем для роли гражданина.

Осознание провала в образовании настолько всеобще и глубоко, что в следующем десятилетии мы

станем свидетелями огромных усилий для его преодоления. В некоторых странах, включительно и

в моей, они уже начались. И они должны преуспеть, потому что многие из процессов,

предвиденных мною — особенно введение позитивной международной системы Совета

безопасности и международной правовой системы всемирной свободной торговли, зависят от

наличия и поддержки образованных избирателей. Следующее десятилетие должно стать

свидетелем — и я верю, что станет, — начала

расовые беспорядки в 1992 г. из-за легких судебных приговоров четверым белым полицейским за жестокое избиение черного

водителя такси

420

СОВРЕМЕННОСТЬ II

Следующие десять лет

421

настоящей культурной революции, которая сделает наши школы и колледжи эффективными, если

хотите, рентабельными, чтобы молодежь выходила из них не как сегодня, слегка припудренной

образованием, а пропитанной им, с прочной основой знаний и умений на всю жизнь. Думаю, что при

осуществлении этой цели мы должны быть более скромными, и должны оглянуться за примером и

методом на Восток.

Образование тесно связано с последним столпом мудрости — более полное использование наших

ресурсов. В последнее время мы сделали шаг вперед, например, в исследованиях по рациональному и

эффективному использованию таких полезных ископаемых, как нефть и золото — благодаря этому мы

имеем и то и другое в большом количестве. Мы начали относиться к нашей планете с уважением и

заботой об общем благе. Следующие десять лет, когда мораль соединится с эффективностью, мы

увидим значительное ускорение этих тенденций. Рост производительности и очищение окружающей

среды станут значительными, и их последствия начнут проявляться, когда мы вступим в восходящую

фазу следующего цикла в середине или в конце 90-х годов. В первое десятилетие 21 -го века мир

станет более благодатным местом. Но неодушевленные ресурсы, хотя и важны, не являются

источником высшей мудрости. Самым жизненноважным процессом следующего десятилетия будет со-

вершенствование использования наших человеческих ресурсов.

Конец 90-х годов пройдет под знаком женщин, Во второй половине десятилетия процесс вливания

женщин в высшие эшелоны рабочей силы достигнет решающей точки. Сейчас нет никаких сомнений в

гом, что женщины способны работать на руководящих постах не хуже мужчин. Таким образом, мы

быстро исправляем аномалию времен, когда отказывались использовать интеллигентность, творчество

и рассудок половины человеческой расы. В следующие десять лет мы увидим как женщины управляют

такими большими корпорациями как «Ай-Би-Эм», «Шелл», крупными банками, страховыми

компаниями и промышленными конгломератами. Я ожидаю, что в Великобритании, а вероятно и в

Америке, к концу первого десятилетия 21-го века женщины будут господствовать и в средствах

массовой информации. Может быть самым поразительным будет появление женщин на вершине

японского общества, что, по-моему, сделает все еще оторванную от мира и таинственную Японию

более доступной и даст ей больше шансов полиостью вписаться в то международное сообщество, о

котором я говорил. Речь не идет о феминизме — он неуместен. Имеют значение только реальные

женщины на действительных рабочих местах. Когда они начнут продвигаться вверх и станут более

многочисленными, мы увидим легкие, но радикальные перемены в отношениях. Приход женщин к

власти принесет меньше рискованных решений, больше объединения, меньше агрес-

сии, больше сочувствия, деликатности и терпения. Для мира, который так или иначе несется с большой

скоростью в будущее, это совсем неплохо — в результате он станет более безопасным.

Но интеграция женщин в слои общества, которые управляют, принимают решения, формирую!

общественное мнение и руководят не только на Западе, но в целом мире, будет лишь одной стороной

эффективного использования человеческих ресурсов. То, что больше всего меня поражает, когда я

смотрю видеорепортажи, показывающие истощенные жертвы голода з Восточной Африке, это не

столько несчастье людей, сколько расточительная трата их энергии и таланта, что является потерей для

них, для нас, для всего мира. Ум, творческие способности и воображение, чувствительность и вкус,

может быть, двух третей человечества используются неполно, а в миллионах случаях целиком про-

падают. В лучшем случае используется их мускульная сила, что само по себе ненормально в мире с

растущим излишком энергии. Как писал Томас Грей, оплакивая в своей элегии «Сельское кладбище»

растрату человеческих таланюв:

Как часто редкий перл, волнами сокровенный, В бездонной пропасти сияет красотой; Как часто лилия цветет

уединенно, В пустынном воздухе теряя запах свой.

Следующие десять лет будут свидетелем значительного сокращения этого расхищения, когда все

больше нобелевских лауреатов станут появляться в Азии и в Латинской Америке, в прогрессирующих,

энергичных странах, как Малайзия, Корея, Чили, Сингапур и Болгария, и когда старые спящие

гиганты, как Китай и Индия, окончательно проснутся. Сегодня в мире ходит много мрачных

пророчеств об его конце, что, по-моему, естественно для длительной рецессии; существует бес-

покойство о том, не принесет ли конец холодной войны и исчезновение коммунистической угрозы

больше проблем, чем пользы. Оставьте это малодушие! Мы пережили ужасный век. Это кое-что

значит. Мы выучили многие из важнейших его уроков. Это значит еще больше. Сегодня мы стоим на

пороге великого приключения в области международно-политического и экономического сближения,

которое может превратить 21-й век в период, когда будет выковываться первое всемирное общество.

Следующие десять лет покажут получится эго или нет. Это будут вдохновляющие и волнующие годы и

я их жду с нетерпением.

Пол Джонсон, София. 3 июня 1993 г.

Перевод В.А.Жуковского

Заметки к источникам

423

13. Мир благодаря страху

1 Rhodes James (ред.), op. cit, 505.

2 Цит. Charles Bohlen, Witness to History 1929-1969 (New York 1973), 26-9.

3 Robert Sherwood, Roosevelt -and Hopkins, в 2 x томах (New York 1950), I 387^423; Adam B.Utam, Stalin: the Man and his Era

(New York 1973), 539-42, 560-1.

4 Yergin, op. cit., 54.

5 Winston Churchill. Wartime Correspondence (London I960X 196.

6 Cairo Conference 1943. Цит. Terry Anderson, The United States, Great Britain and the Cold War 1944-1947 (Colombia 1981), 4.

7 Цят. Robert Garson, «The Atlantic Alliance, East Europe and the Origin of the Cold War» в H.C.Allen и Rogert Thompson

(ред.), Contrast and Connection (Athens. Ohio 1976) 298-9.

8 Lord Moran. Churchill: the Struggle for Survival, 1940-1944 (London

1968), 154.

9 John Wheeler-Bennett и Anthony Nicholls. The Semblance of Peace: ths Political Settlement after the Second World War (New

York 1972), 290

10 Anderson, op. cit., 15.

11 John R.Deane. The Strange Alliance: the Story of American Efforts at Wartime Cooperation with Russia (London 1947V 298.

12 Lisle A.Rose, Dubious Victory: the United States and the End of World War Two (Kent, Ohio 1973), I 6-7.

13 Foreign Office Memo 21 March 1944, «Essentials of an American Policy».

14 Записка находится в Inverchapel Papers, в архиве PRO: см. Carlton, op. cit., 244; Churchill, Second World War, VI 196-7.

1 5 Дневник сэра Пирсона Диксона, 4 декабря 1944, пит. Carlton, op. cit, 248-9; Churchill, Second World War. VI 252.

16 Цит. Carlton, op. cit., 248.

17 Averell Harriman и Elie Abel, Special Envoy to Churchill and Stalin 1941-1946 (New York 1975). 390.

18 Churchill, Second World War. VI 337.

19 William D.Leahy, / Was There (New York 1950), 315-16.

20 Anderson, op. cit., 47.

21 Ibid., 50.

22 Viscount Montgomery, Memoirs (New York 195 8), 296-7.

23 Harry S.Traman, Memoirs, в 2 x томах (New York 1955-1956), I 81-~2.

24 Omar Bradley, A Soldier's Story (New York 195 П, 535-6; Forrest Pogue, George CMarshall: Organizer of Victory (New York