Джонсон Пол. Современность. Мир с двадцатых по девяностые годы. Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

Региональные проблемы Горбачева, усложнились поведением самой России (противостоящей СССР —

«центру») с ее 150-миллионным населением, с огромной территорией, включающей всю Сибирь, и с ее

природными богатствами. Все сателлиты СССР и все его республики постоянно жаловались, что

являются жертвами русской эксплуатации. А горячим убеждением самих русских было то, что они

служат дойной коровой, как для сателлитов, так и для республик: «Мы, бедные русские,

расплачиваемся за все — говорили они». Истина, разумеется, состояла в том, что и русские, и

республики, и сателлиты были в одинаковой степени жертвами безнадежно неэффективной системы.

Если кто-либо и был эксплуататором, то это номенклатура — привилегированная каста функционеров

коммунистической партии и высших военных, которые существовали в каждой стране. Вероятно,

самой фундаментальной ошибкой Горбачева было то, что он не уничтожил эту касту и ее привилегии

еще в самом начале: тогда бы все те, кто был облачен властью, столкнувшись лицом к лицу с

реальностью недоимков, приняли бы неизбежность устранения самого ленинизма. Но он ОСТРВИЛ

привилегии нетронутыми, и в СССР продолжали существовать две нации: управляющий класс и hoi

polloi®, так же, как в античном обществе. Семья Горбачева пользовалась привилегиями в той степени,

как и все остальные. Во время встречи на высшем уровне Горбачева и Рейгана, состоявшейся в

Вашингтоне в декабре 1987 г., госпожа Раиса Горбачева делала покупки в Нью-Йорке с золотой

кредитной картой «Амерякзн Экспресс», обладание которой в России считалось незаконным и

каралось длительным тюремным заключением. Но она стояла над законом — супруга номенклатуры.

Вот почему не было неожиданностью, что после падения популярности Горбачева, его место в

чувствах людей занял Борис Ельцин — высокопоставленный партийный функционер, добровольно

отказавшийся от привилегий для себя и своей семьи, которые предоставлял ему его партийный ранг.

Бывший шеф московской партийной организации, он был изгнан Горбачевым за публичные заявления

о том, что реформы не идут достаточно быстро, и что они не достаточно всеобъемлющи. Затем он

принял участие в первых демократических выборах на Съезд народных депутатов, которые

проводились 28 марта 1989 г., и получил 90 процентов из 7 миллионов голосов в Московском

избирательном районе. Впоследствии, несмотря на многочисленные враждебные маневры Горбачева и

его подручных, Ельцин был избран президентом (т.е. главой правительства) Российской республики —

самой большой в СССР.

Таким образом, были созданы все условия для конституционного кризиса, который, также как и в

Югославии, содержал в себе нюансы

Массы (rp.J

Восстановление свободы

389

путча и даже гражданской войны. Ельцин, как и Горбачев, имел своих оппонентов. Но Ельцин был

популярен, чего нельзя сказать о Горбачеве (кроме как за границей). Так же, Ельцин был выбран

народом, тогда как Горбачев был президентом только по милости партийной клики. Ельцин стоял за

регионализм, а Горбачев — за «центр». Когда в марте 1991 г. Горбачев провел всесоюзный

референдум, на котором советским гражданам был задан вопрос, хотят ли они сохранения СССР,

некоторые республики, в том числе и три прибалтийских государства, вообще отказались участвовать;

другие, включительно Россия и Украина, задали дополнительные вопросы, которые «центр» не

формулировал. Россию Ельцина спросили: желает ли она, чтобы президентов республик выбирали

всеобщим голосованием? И Горбачев, и Ельцин получили ответ, который им хотелось услышать, или

по крайней мере говорили, что хотели услышать. Таким образом, это упражнение в демократии не

решило ничего. В июне 1991 г. Ельцин усилил свои позиции, став первым русским президентом,

выбранным путем прямого голосования, получив почти 60 процентов голосов.

В то же время начали неуловимо развиваться два процесса, по-видимому, находившиеся вне контроля

и Горбачева и Ельцина.

Первый заключался в том, что в 1990—1991 г.г. твердо линейные коммунисты, особенно армия, КГБ и

бюрократия пришли в себя, вернув себе былую уверенность и начали все больше тянуть «центр» в

свою сторону, игнорируя приказы, которые им не нравились, или предпринимая действия, на которые

Кремль или, по крайней мере, Горбачев, отрицал, что уполномочивал их: например, захват зданий

радио и телевизионных центров, газет и других символов регионализма в прибалтийских республиках,

причем, в одном из случаев были значительные человеческие жертвы. Осенью 1991 г. либеральный

министр иностранных дел, Эдуард Шеварднадзе, подал в отставку в знак протеста против поведения,

как он их назвал, «этих сил мрака». Весной 1991 г. Советская Россия уже страдала отсутствием четкой

власти. В некоторых странах это могло бы послужить сигналом для военного переворота. Однако,

необходимо упомянуть, что в России нет традиций захвата власти военными. Единственный случай,

когда имела место подобная попытка — знаменитое движение декабристов в 1825 г., закончился

полным провалом. Более того, армия страны, пополненная войсками, которые неохотно сменили свои

удобные квартиры в Восточной Европе на переполненные казармы и пустые магазины, была

деморализована.

Положение ухудшилось еще больше разрухой советской экономики в целом. Недостаток продуктов

питания ощущался и раньше. Уже к концу 1990 г. промышленность работала значительно менее

эффективно, чем сельское хозяйство, которое все-таки производило продукцию, нес-

390

СОВРЕМЕННОСТЬ II

мотря на то, что государство не могло ее распределить. Девятого марта 1991 г. в Москве

произошла утечка информации о секретном докладе Госплана — центрального планирующего

органа СССР, в котором были сделаны прогнозы на 1991 г. [138]. Там говорилось, что через год

производство сельскохозяйственной продукции снизится на 5 процентов, промышленное

производство головокружительно упадет на 15 процентов, а ВНП в целом — на 11,5 процентов. В

нем также отмечался предстоящий «резкий спад» инвестиций, и делалось заключение, что СССР

стоит на пороге «экономической катастрофы».

В результате, в начале 90-х годов Советский Союз оказался в положении запутавшегося, слепого

колосса, нетвердо стоящего на ногах, который осознает, что попал в бедственное положение, но не

знает ни куда идет, ни куда надо идти. Есть, однако, мудрая поговорка девятнадцатого века,

пущенная в обиход, вероятно, Талейраном, которая гласит: «Россия никогда не столь сильна, как

кажется, но и не столь слаба, как выглядит». В Вашингтоне и Лондоне существовала некоторая

обеспокоенность настроениями в советских вооруженных силах, точнее, у их командования;

имелись доказательства, что некоторые пункты соглашения о разоружении, подписанные

президентами Рейганом и Бушем и президентом Горбачевым, нарушались Советами. С другой

стороны, было ясно, что в 80-е и начале 90-х годов кое-что во взаимоотношениях между великими

силами окончательно изменилось. После встречи на высшем уровне, состоявшейся 3 декабря 1989

г. на борту корабля у берегов Мальты, советский пресс-секретарь Геннадий Герасимов смело

заявил: «Сегодня в 12:45 ч. положен конец холодной войне». Это было действительно так. В 90-е

годы все чаще Соединенные Штаты, Советская Россия и другие ведущие силы имели возможность

обсуждать проблемы в традиционных, реалистичных условиях в старомодном стиле — без иде-

ологических оттенков. Это не было образцом утопии, но все-таки являлось прогрессом.

Варшавский договор был распущен и даже начали поговаривать о расширении роли НАТО, как

международного гаранта безопасности, и о ток, что часть ответственности Советская Россия дол-

жна была принять на себя. Вероятность обмена ядерными ударами между двумя сверхсилами

была сведена практически к нулю. В сущности, уже не было оснований считать Россию

сверхсилой; Соединенные Штаты фактически остались единственной сверхсилой [139]. Конец хо-

лодной войны не только резко уменьшил опасность термоядерного конфликта, но впервые сделал

возможным функционирование Совета Безопасности Организации Объединенных Наций таким,

как задумали его создатели: как инструмента для быстрой и эффективной борьбы с агрессиями.

Случай представился 2 августа 1990г., когда без предупреждения, в течении одного дня, иракские

вооруженные силы вторглись и ок-

Восстановление свободы

391

купировали Кувейт. Как мы уже отмечали, Ирак создал огромные вооруженные силы с некоторой

помощью Соединенных Штатов и Британии, но, главным образом, — Советской России, Китая,

Франции и (в специальных технических областях) Западной Германии. Нападение имело и свою

предысторию. Ирак не только вел пограничные споры с Кувейтом, которые касались и части

нефтепромыслов, но претендовал на гораздо большее — вся страна по условиям

административного деления старой Османской империи якобы являлась иракской «потерянной

провинцией». Для этого не было никаких исторических оснований, так как Кувейт получил

международное признание как отдельная государственная единица задолго до того, как Ирак был

сколочен англичанами в виде подмандатной территории Лиги Наций в 1920—1922 г.г. Но он

являлся частью мечты Саддама Хусейна о воскрешении Великого Вавилонского государства;

поэтому он создал огромную армию. Кроме того, Саддам был недоволен тем, что Кувейт, давший

ему в кредит средства, которыми финансировалась война против Ирана, теперь требует

возвращения долгов или, хотя бы, выплаты процентов. Саддам также обвинил страны Залива (17

июля 1990 г.), что они «тайно вступили в сговор с Соединенными Штатами» о снижении цен на

сырую нефть, дабы «вонзить политический нож в спину Ирака». Через пять дней он начал

стягивать войска и бронетанковые части к границе. Двадцать седьмого июля под нажимом Ирака,

Организация стран-экспортеров нефти (ОПЭК) фактически подняла так называемые целевые

цены

до 21 доллара за баррель. Однако, в тот же день Сенат США приостановил

сельскохозяйственный кредит Ираку и наложил запрет на дальнейшую передачу военных

технологий. Тридцать первого июля почти 100-тысячная иракская армия была сосредоточена на

кувейтской границе, а переговоры между иракским и кувейтским уполномоченными министрами,

проводившиеся в тот день в городе Джедда, через два часа были прерваны. В свое время

повсеместно сообщалось, что американский посол в Багдаде при разговоре с Саддамом Хусейном

не предупредил его, что оккупация Кувейта будет рассматриваться как посягательство на

жизненные интересы Америки; но в марте 1991 г. это было опровергнуто показаниями перед

Сея&с$ой Комиссией по иностранным делам [140]. Однако, одно остаетс'яУбесспорным —

налицо был провал американской (и британской) разведки и вторжение, фактически, упало как

снег на голову.

Однако, по счастливой случайности этот агрессивный акт совпал с международной встречей в

Аспене, Колорадо, на которой присутствова-

Стоимость заказа плюс доплата или удержание от цены в зависимости от сроков исполнения и качества

392

СОВРЕМЕННОСТЬ II

ла и Маргарет Тэтчер. Таким образом, она имела возможность незамедлительно встретиться с

президентом Бушем. Они договорились о совместном англо-американском подходе, который

остался неизменным в последовавшие затем неспокойные месяцы дипломатических усилий и

военных приготовлений и во время самих военных действий. Фактически, никогда после Второй

мировой войны «специальные взаимоотношения» между англ о-саксонскими силами (как их

ехидно называл де Голль) не функционировали так успешно. Главной заботой союзников было не

допустить возможности нападения Саддама на Саудовскую Аравию и его продвижения на юг, с

целью захвата всех богатых нефтью государств Залива. Предполагалось, что с такими ресурсами

Ирак будет в состоянии не только получить ядерное оружие, но и средства его доставки на

большие расстояния, угрожая тем самым Европе (и возможно даже Соединенным Штатам), а так

же Израилю и другим ближневосточным государствам. Именно в этот момент были получены

солидные дивиденды от нового чувства уверенности в себе цивилизованных западных сил,

приобретенного в ходе событий в 80-е годы, между которыми были успешные действия в

Фолклендской кампании, освобождение Гренады, рейд на Ливию и интервенция в Пакаме. С

самого начала Джордж Буш и Маргарет Тэтчер решили не только защитить Саудовскую Аравию,

но и, во что бы то ни стало, освободить Кувейт. Более того, они договорились на каждом этапе

действовать, опираясь на полную поддержку Совета Безопасности ООН и в соответствии с его

резолюциями, создать на возможно самой ШИРОКОЙ основе международный вооруженный

контингент, в который включить и арабские государства.

Участие ООН, которое было невозможным во времена холодной войны, стало наилучшим

доказательством того, что она действительно закончилась. Советская Россия также содействовала

з течение всего периода англо-американским дипломатическим усилиям, причем гораздо более

искренне в секретных делах, чем публично. Она, разумеется, имела собственный интерес. С одной

стороны, ее огромные вложения в Ирак (в том числе присутствие там 1000 технических

советников) предполагали ее желание, по возможности избежать военного конфликта. Поэтому

она ставила ударение на ненасильственное разрешение конфликта. С другой стороны, ее

зависимость от американской финансовой и экономической помощи с каждым днем становилась

все глубже и глубже, а это вынуждало Москву следовать американской линии, когда не было

другой возможности, и стремиться решить проблему в Заливе как можно быстрее. Поэтому, не без

некоторых споров и-трудностей, Совет Безопасности одобрил всю американскую стратегию.

Второго августа резолюция No 660 Совета Безопасности осудила вторжение и потребовала

безоговорочного вывода иракской армии. Эта фраза была уси-

Восстановление свободы

393

лена заявлением Буша: «Соединенные Штаты, — настаивал он, — требуют незамедлительного,

полного и безусловного вывода всех иракских вооруженных сил из Кувейта». Шестого августа

Совет Безопасности резолюцией No 661 наложил торговое эмбарго на Ирак. Девятого августа

резолюция No 662 постановила, что объявленная в Багдаде иракская аннексия Кувейта является

незаконной и недействительной. Восемнадцатого августа резолюция No 664 Совета Безопасности

аннулировала иракское распоряжение о закрытии дипломатических миссий в Кувейте и

потребовала предоставления права всем иностранным гражданам покинуть страну. Двадцать

пятого августа Совет Безопасности предпринял еще один важный шаг и разрешил использование

военной силы для приведения санкций в действие, В конце концов, 29 ноября резолюция No 668

разрешила использование «всех возможных средств» для изгнания иракских вооруженных сил из

Кувейта, если они не покинут страну до последнего срока, фиксированного в полночь 15 января

1991 г. Таким образом, резолюция No 668 позволила предпринять шаги для обеспечения мира и

стабильности в районе. Все эти резолюции последняя, из которых является самой важной, были

приняты с согласия пяти постоянных членов Совета Безопасности (два марксистских временных

члена — Куба и Йемен, проголосовали против некоторых из резолюций, но они не имели право

вето). Резолюции были предварительно согласованы с Россией, а 19 ноября Джордж Буш и

Горбачев неофициально встретились в Париже для обсуждения подробностей стратегии в целом.

Россия не присоединилась к созданию союзнических вооруженных сил в Заливе, но дала согласие

на их использование и активно помогала процессу предоставления полномочий для них со

стороны ООН. Она также тайно предоставила различные виды военных сведений о возможностях,

расположении и способе управления иракских оружейных систем, которые сама Россия поставила

армии Саддама, Таким образом, операция явилась первым положительным результатом новых

взаимоотношений между бывшими противниками в холодной войне [141].

Война в Заливе продемонстрировала, сколь эффективным может быть Совет Безопасности, когда

оказывает противодействие агрессору и заставляет его вернуть награбленное при условии, что (и

это очень важная предпосылка) Соединенные Штаты как демократическая сверхсила, и их

ближайшие союзники, такие как Британия, проявляют желание выполнять свои обязанности

согласно Уставу ООН. В то же время это был первый кризис, при котором военные действия

велись перед телевизионными камерами. Многие телевизионные компании, как американская Си-

Эн-Эн и британская «Скай», вели свои репортажи оттуда по двадцать четыре часа в сутки. Таким

образом, общественное мнение на протяжении всего периода играло существенную роль, и

американскому

394

СОВРЕМЕННОСТЬ II

правительству, уже имевшему плачевный вьетнамский опыт, не пришлось убеждать его в правоте

всех своих действий. Опросы показывали, что американские избиратели почти полностью

поддерживали насильственное изгнание иракского агрессора и, хотя Буш обеспечил себе совсем

незначительное большинство в Сенате при утверждении полномочий использования силы,

позднее его действия получили широкое одобрение в обеих палатах Конгресса и при изучении

общественного мнения — 90 процентов. Общественное мнение в Британии все время поддер-

живало первоначальную решимость Тэтчер (полностью разделяемую ее преемником Джоном

Мейджором), причем с огромным большинством (75—80 процентов). Таким образом, с одобрения

американской и британской общественности «специальные взаимоотношения» получили

возможность создать ядро огромного экспедиционного корпуса, который был сосредоточен в

Заливе в период между августом 1990 г, и январем 1991 г. Французское общественное мнение

также высказалось за вооруженную интервенцию; однако, французское правительство было не

столь энтузиазированно и, в сущность, до последнего момента президент Миттеран пытался

самостоятельно играть в переговоры с иракским диктатором, хотя и без пользы. В конце концов,

французы внесли большой вклад в союзнические силы и их успех. Мнения других западных стран

были различными, хотя многие из них внесли свою лепту. Западная Германия и Япония

утверждали, что ограничения, накладываемые их конституциями, запрещают им посылать

вооруженные контин-генты, щ> они обеспечили средства для финансирования военных действий

союзников. Путем умелых дипломатических действий, англо-саксонские силы добились также

широкого арабского военного участия, не только Саудовской Аравии, самого Кувейта и других

государств Залива, но и Египта, и Сирии. Усилия Саддама Хусейна через головы враждебно

настроенных к нему арабских правительств обратиться к их народам и поднять их на свою защиту,

не достигли особого успеха. Не принесло ему никакой пользы и скоропалительное подписание 15

августа окончательного мирного договора с Ираном, по которому он вернул незначительные

территориальные завоевания, полученные дорогой ценой в ходе восьмилетних сражений. Таким

образом, союзническая коалиция из двадцати восьми государств, которые приняли участие в

ликвидации иракской агрессии, представляла собой значительную часть мировой общественности,

что являлось важным прецедентом и усиливало авторитет ООН [142].

Все это дипломатическо-военное мероприятие могло бы провалиться среди сомнений и разногласий,

если бы сама операция под кодовым названием «Пустынная буря», оказалась продолжительной и до-

рогостоящей акцией. Поддержка общественного мнения, особенно в

Восстановление свободы

395

Соединенных Штатах, могла улетучиться, а арабская часть коалиции распалась бы, если бы

Саддам сумел добиться какого-либо более-менее заметного успеха. В сущности, он пытался

подорвать поддержку коалиции со стороны арабских правительств, проводя многочисленные

ракетные атаки против израильских городов, которые причинили жертвы среди гражданского

населения. Он надеялся вызвать военный отпор Израиля, чтобы получить возможность

представить египетское, саудовское и сирийское правительства де-факто союзниками Израиля. Но

Израиль мудро воздержался, подкрепленный скорыми поставками американских противоракетных

систем «Пэйтриот», которые оказались исключительно эффективными; таким образом, иракская

тактика провалилась. Сама операция «Пустынная буря» была внимательно спланирована и

проведена с блестящим успехом. Руководя одной из самых сложных международных кампаний в

истории, включавшей действия военно-морских, сухопутных и во гнно-воздушных сил,

главнокомандующий генерал Норман Шварцкопф зарекомендовал себя не только отличным вое-

начальником, но и продемонстрировал понимание телевизионного и общественного аспекта

операции. В сущности, на своих регулярных брифингах он показал себя перед камерами

настоящим актером. Его краткое изложение стратегии союзников после завершения кампании, мо-

ментально превратилось в телевизионную классику — так выглядел бы герцог Веллингтонский,

если бы описывал битву при Ватерлоо на следующий день после ее завершения.

Воздушные атаки союзников начались почти сразу после истечения крайнего срока 15 января, и

неумолимо продолжались до и после даты, определенной для сухопутного вторжения — 24

февраля. Целью было использование особо точных видов оружия, изготовленных по последнему

слову военной технологии (бомбардировщиков «Стелт», крылатых ракет, так называемых

«умных» бомб и систем лазерного наведения, а также инфракрасного оборудования для ночных

бомбардировок), чтобы поражать военные цели абсолютно точно, избегая гражданские районы и

сведя до минимума жертвы среди населения. Цель была достигнута с большим успехом;

количество жертв гражданского населения было минимальным, а это помогло союзникам

выиграть как войну средствами массовой, информации у себя дома, так и действительную войну.

Поражение целей было систематическим, начиная с командных и контрольных пунктов и

ракетных сооружений, аэродромов, баз химического, биологического и ядерного оружия и кончая

системами коммуникаций. Затем распространялось на отдельные цели и территории в местах

дислокации иракских сухопутных сил в южном Ираке и Кувейте. Иракские военно-воздушные

силы были выведены из строя и уничтожены еще на первом этапе, и это сильно облегчило

нападения союзни-

396

СОВРЕМЕННОСТЬ II

Восстановление свободы

397

ческой авиации, которая совершила почти 140 000 боевых вылета. Цель заключалась в том, чтобы

выиграть войну, по возможности, с помощью военно-воздушных сил, сведя до минимума потери

сухопутных сил союзников. В ходе операции эта стратегия оказалась даже более успешной, чем

надеялись Шварцкопф и его советники, старшим из которых был командир британских

ближневосточных сил генерал сэр Питер де ла Биллиэр. Наступление сухопутных сил включало и

хитрый план заблуждения противника, который сработал. Благодаря воздушным нападениям,

иракское сопротивление оказалось более слабым, чем ожидалось, и к 28 февраля сорок из сорока

двух иракских дивизий, расположенных в зоне военных действий, были разбиты или выведены из

строя. По предварительным данным Ирак потерял 50 000 человек убитыми, 150 000 пропали без

вести или попали в плен. Союзники потеряли 166 убитыми, 207 ранеными и 106 пропавшими без

вести или в плену [143]. Буш не желал нарушать условия мандата ООН и продвигаться к Багдаду,

вмешиваясь во внутренние дела Ирака. Поэтому 28 февраля он приказал временно прекратить

огонь и предложил Саддаму принять условия союзников, с которыми тот согласился через три

дня. Сам Саддам был вынужден некоторое время бороться против своих многочисленных

внутренних противников, чтобы удержаться у власти, и войскам союзников пришлось войти в

северный Ирак, чтобы спасти курдов от ею мести. Таким образом, неспровоцированная агрессия

была решительно пресечена твердыми действиями цивилизованных сил в строгих рамках ООН и в

полном соответствии с международными законами. Это предвещало хорошее будущее

коллективной безопасности не только в 90-е годы, но и в грядущем двадцать первом веке, и

говорило о том, что хотя бы некоторые уроки двадцатого века наконец-то усвоены.

В некоторых отношениях, однако, цена была слишком высокой. Инфраструктура Ирака была

повреждена или разрушена, а сам Саддам ограбил и уничтожил большую чзсть Кувейта. Цена

ущерба достигла нескольких сотен миллиардов долларов, хотя, по одному из парадоксов

современности, задала восстановления обеих стран должна была послужить стимулятором для

западных экономик и помочь им выбраться из рецессии. В своем гневе и бессилии Саддам

совершил два огромных преступления не только против Кувейта, но и против всего человечества.

Он выпустил миллионы тонн сырой нефти в Залив, которые медленно сносило к югу, загрязняя

огромную морскую акваторию, дно и прибрежную полосу. Кроме того, он поджег пятьсот

нефтяных скважин в обширных нефтепромыслах Кувейта. В конце марта 1991 г. было подсчитано,

что необходимо более двух лет, чтобы их потушить, а до тех пор это самое крупномасштабное

загрязнение воздуха, причиненное человеком, будет продолжаться.

Эти варварские события усилили опасения, что человечество в своем желании достичь высокого

жизненного стандарта, эксплуатируя природные ресурсы Земли, непоправимо уничтожает

планету. Экологические опасения 80-х и начала 90-х годов в некоторых отношениях похожи на

панику 70-х годов, когда в мире была поднята тревога, что основные природные ресурсы на

исходе, т.е. оба случая характеризовались эмоциональностью под маской науки, большим

преувеличением и опрометчивым (даже нечестным) использованием статистики. Несмотря на это,

в некоторых из наиболее широко опубликованных тревожных предупреждений содержалась доля

истины. Например, высказывается оправданная озабоченность быстрым уничтожением

тропических джунглей в коммерческих целях, особенно, в Бразилии. По подсчетам, до того, как

человек начал серьезную вырубку в двадцатом веке, площадь джунглей составляла около 1,6 млрд.

гектар. К 1987г. их площадь уменьшилась до 1,1 млрд. гектар, а около 80 000 квадратных

километров — площадь равная Австрии, теряется каждый год. В результате — эрозия почвы,

наводнения, засуха и осязаемое влияние на атмосферу Земли. Еще один излюбленный пункт

экологов, который вероятно не касается большинства людей, — это исчезновение некоторых

видов насекомых, причиненное вырубкой лесов. В 80-е годы в тропических джунглях обитало

около 30 миллионов видов насекомых; каждый час уничтожается шесть видов и к концу века от 10

до 30 процентов всех земных, видов исчезнет [144].

Вырубка тропических лесов связана с проблемой, на которую в конце 80-х годов начали серьезно

смотреть не только экологические группы влияния, но и научная общественность и правительства:

«парниковый эффект». Озоновый слой Земли, предохраняющий нас от вредного

ультрафиолетового излучения Солнца, становится тоньше. Утверждают, что это результат

действия нескольких факторов, в основном, сжигания природного угля, при котором образуется

углекислый газ, действующий словно стеклянная крыша парника, задерживая солнечное тепло, и

растущее потребление хлорфтороуглеродов, применяемых, например, в аэрозольных упаковках, а

также в холодильной технике и в кондиционерах. Еще в январе 1978 г. Швеция приняла закон,

запрещаьший аэрозольные упаковки; но в тот период Швеция приняла много законов, которые

запрещали предполагаемые вредные воздействия на человека. Первое серьезное и

документированное предупреждение об озоновом слое прозвучало в марте 1984г., и было сделано

исследовательским коллективом из университета в Восточной Англии. Предполагается, что

«парниковый эффект» является причиной более жарких летних периодов, более мягких зим, но

кроме того, — сильных ураганов, наводнений и засух. В частности, население Британии начало

верить, что в этом

398

СОВРЕМЕННОСТЬ П

есть доля истины, в 80-е годы, когда были зарегистрированы одни из самых теплых летних

сезонов, а 16 октября 1987 г. — и самый мощный ураган с начала восемнадцатого века, который

искоренил и поломал миллионы деревьев, включая некоторые редкие виды в Кю Гарденс

. В

начале 90-х годов человечество медленно начало осознавать свою ответственность, как за

сохранение планеты, так и за потребление ее ресурсов [145].

Все-таки, если использование промышленной техники, такой, как например, огромные машины,

терзающие бразильские джунгли, может нанести ущерб Земле, то современная технология,

включительно и сложные системы наблюдения, могут помочь ее сохранить, сообщая нам, что

именно происходит, и где мы ошибаемся. Во всяком случае, нельзя остановить движение науки и

ее прикладных аспектов вперед, которое в двадцатом веке продолжается с непрерывно

ускоряющимися темпами, способствуя варварским действиям человека, но и смягчая их самые

тяжелые последствия. Победа в войне в Заливе, достигнутая самыми современными видами

оружич, которые свели к минимуму количество жертв (хотя бы со стороны союзников), стала

образцом и указателем будущего. В чисто физических терминах точные науки исполнили все

обещания, которые дали в двадцатом веке. В современности, па ее ранних этапах, доминировала

физика, особенно ядерная и астрофизика. Физики привели человечество к краю пропасти, но

остановили его и дали туда заглянуть. Может быть, после кажущейся неизбежности дв\.х мировых

войн, именно создание ядерного оружия стало тем предостерегающим,подарком, который

предотвратил третье столкновение между великими державами, и привел нас в начале 90-х годов к

самому длительному периоду всеобщего мира в истории. Конец холодной войны и частичное

улучшение отношений между двумя ведущими термоядерными силами предполагает, что они

предпримут совместные шаги для предотвращения распространения такого оружия в государст-

вах, достаточно безрассудных, чтобы пустить его в действие. В этом смысле, по-видимому, физика

сыграла важную политическую роль во второй половине нашего века.

Но в 60-е годы физика, кажется, подошла к концу своего господства. Во всяком случае, она не

смогла дать ответ на вопрос, который люди все чаще задают себе: что случилось с гуманностью.

Почему перечеркнуто обещание девятнадцатого века? Почему ббльшая часть двадцатого века

превратилась в век ужаса или, как сказали бы некоторые, зла? Общественные науки, которые

считали эти вопросы своей вотчиной, не смогли дать ответа. И это не удивительно — они сами

были

Kew Gardens - выяснить{?}

Восстановление свободы

399

частью, причем особо важной частью, проблемы. Политэкономия, социология, психология и

другие неточные науки, которые едва ли являются науками в свете современного опыта, создали

смертоносную колесницу социальной инженерии, раздавившей столько человеческих жизней и

уничтожившей так много богатств. Трагедия состоит в том, что общественные науки начали

впадать в немилость едва в 70-е годы, после того как успели воспользоваться манной небесной

высшего образования. Следовательно, влияние заблуждения, распространенного общественными

науками, будет чувствоваться вплоть до конца века.

Действительно, в начале 90-х годов ученые, занимающиеся общественными науками в западных

университетах, включительно и некоторые с высокой, хотя и убывающей репутацией, все еще

пытались практиковать социальную инженерию. Например, в Оксфорде, и в меньшей степени з

Кембридже, некоторые преподаватели проводили политику дискриминации при приеме:

девушкам и юношам с высокими результатами, но из частных школ, предпочитали не столь

успевающих кандидатов из государственных школ [146]. Цель — чисто социальная и

неакадемическая — желание исправить предполагаемое «социальное и финансовое неравенство»

среди населения. Однако, последствием было просто снижение стандартов. Сами стандарты тоже

попали под прицел. Один высокопоставленный академический преподаватель в Пенсильванском

университете — противник всей идеи иерархии и заслуг в литературе и искусстве, писавший, что

попытка оценить различия между работами Виржинии Вулъф и Перл Бак

«не отличается от

выбора между ход-догом и пиццей», публично заявлял, что «посвятил свою карьеру наступлению

дня, когда эти стандарты исчезнут». Факт, что в 1992 г. его избрали президентом Американской

ассоциации современных языков, показал силу так называемых деконструктивистов в

академических кругах [147]. Но если, как утверждают деконструктивисты, «иерархические»

системы оценок, по которым изучение пьес Шекспира предпочитается перед, например, чтением

комиксов, являются источником социального зла, то в чем смысл существования университетов,

традиционная цель которых заключается в стремлении к совершенству?

Некоторые университеты недавно утверждали, что предназначением университетских городков

является исправление социальной несправедливости. В Гарварде, Йеле, Станфорде и других

местах социальная инженерия работала различными способами. В то время, как было очень

трудно исключить студентов за организацию насильственных демонстраций во имя утверждения

идей, или даже за отсутствие какой-ли-

Pearl Buck (1892—1973) — американская писательница, лауреат премии Пули-цера (1932) и Нобелевской премии (1938)

400

СОВРЕМЕННОСТЬ II

бо академической работы, сравнительно легко было изгнать их по сокращенной процедуре за

нарушение кодекса либеральной цензуры — за использование слов, инкриминированных

организованными группами-влияния. В колледже Смит, некогда одного из лучших в мире женских

колледжей, среди запрещенных проступков находились не только расизм, сексизм

, «эйджизм»

гетеросексизм

, и другие точно определенные общественные пороки, но и «лукизм»

, который якобы

«угнетает» некрасивых людей, так как «устанавливает стандарты красоты и привлекательности». Один

нештатный преподаватель в Гарвардском юридическом факультете, (некогда лучший юридический

факультет в мире) совершил особо отвратительное преступление — «сексизм», тем что процитировал

известную строку из Байрона: «Шепча: я не отдамся —• отдалась»

*. В 1991 г. было сообщено, что в

Станфорде работают над изготовлением «кодекса языка», в котором такие слова как «girls» (девочки) и

«ladies» (дамы) запрещались, как «сексистские»; вместо «девочка» необходимо было использовать

слово «pre-woman»

, хотя и по этому вопросу существовали разногласия, так как некоторые феминист-

ские группы настаивали на том, чтобы слово «woman» писалось как «womyn», а другие — «wimman»

[148]. Знаменательно, что так же, как и в марксистских странах, где социальная инженерия шла рука об

руку с самой отъявленной финансовой коррупцией, та же связь наблюдалась и в «прогрессивных»

американских унииерситетах. В начале 1991 г. Комитет по энергетике и торговле при Палате

представителей под прсдисма тельством Джона Дингеля начал энергичные расследования использова-

ния отпущенных федеральным правительством 9,2 млрд. долларов ежегодно университетам в форме

договоров для исследовательской работы. Он обнаружил, что в Станфорде, который за последние

десять лет получил 1,8 млрд, долларов, около 200 млн. истрачено на неоправданные расходы, главным

образом на повышение жизненного стандарта академического персонала, начиная от президента и

ниже (149]. Такие скандалы внесли свой вклад в усугубление начавшегося в начале 90-х годов

процесса снижения общественной репутации университетов вообще и общественных наук в частности,

И если физика, казалось, вошла в период относительной латент-ности в сравнении со своими

триумфами в первой половине столетия, а

Дискриминация по половому признаку (обыкновенно в отношении женщин)

Age (англ.) — возраст, aged — старый

"Навязывание гетеросексуального стандарта поведения

Look: (англ) — смотреть, внешний вид

Дон Жуан (?) (найти)

Woman (англ.) — женщина; pre-woman — «до-женщина», «пред'женщина*

Восстановление свободы

401

общественные науки дискредитировали себя, то после 50-х годов началась новая эра для биологии. До

этого момента точные науки были в состоянии объяснить гораздо меньше о живой материи, чем о

неодушевленной материи. К 50-м годам, в общем плане стало ясно, как устроен неорганический мир; в

следующие тридцать лет начало созревать знание о законах живой материи. Системы законов

оказались едиными и холистическими. Подобно законам физики, перекроенным Эйнштейном, которые

были справедливы и для устройства гигантских звездных скоплений, и для элементарных атомных

частиц, так и развивающиеся биологические законы покрывали весь спектр живой материи: от самых

крупных до микроорганизмов.

В середине девятнадцатого века теория эволюции Чарльза Дарвина впервые предложила научный

принцип систематизации для объяснения, почему растения и животные развили присущие им

признаки. Эта теория не являлась дедуктивной системой, позволяющей предвидеть будущее развитие

или, по крайней мере, восстанавливать прошлое. В этом смысле она отличалась от законов Ньютона и

от их эйнштейновской модификации. Сам Дарвин всегда подчеркивал ограниченность характера

своего открытия, не оставляя надежд тем, кто хотел бы развить свои честолюбивые проекты на их

основе. Вот почему он не поддерживал теорий «социал-дарвинизма», которые окончились

холокостом

Гитлера, и, таким же образом, отбрасывал попытки Маркса приспособить дарвинизм для

собственных теорий социального детерминизма, которые, в конце концов, привели к массовым

убийствам режимов Сталина, Мао Цзэдуна и Пол Пота. Однако, во второй половине двадцатого века

наконец-то появились признаки единой теории, вышедшей из лабораторий и охватившей оба края

спектра.

На микрокосмическом фланге биологической науки молекулярная биология, нейрофизиология,

эндокринология и другие новые дисциплины начали объяснять такие процессы, как механизм

генетической наследственности и изменчивости. Наиболее важное открытие на микроуровне было

сделано в Кембридже в 1953 г., когда Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик сумели расшифровать

биспиральную конфигурацию де-зоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК) [150]. Они открыли, что

молекула ДНК, определяющая строение и функции каждого живого организма и растения, имеет

форму двойнозакрученной спирали, подобную витой лестнице, состоит из Сахаров и фосфатов,

связанных между собой перемычками, составленными из различных кислот. Эта структура, подобная

фантастически сложному живому компьютеру, задает определенную

^Массовое уничтожение Гитлером евреев называется на Западе holocaust или всесожжение (с др. греч.)

402

СОВРЕМЕННОСТЬ II

программу, которая сообщает клетке, какой белок производить, те, определяет ядро созидательной

операции [151]. Еще более удивительным была скорость, с которой этому открытию нашли

множество практических применений. Период между созданием теоретической базы ядерной

физики и реальным производством ядерной энергии равнялся полувеку. В новой биологии этот

интервал занял менее двадцати лет. В 1972 г. ученые из Калифорнии открыли «рестриктивные

ферменты», которые позволили расщеплять ДНК строго определенным способом и затем

рскомбинировать или соедиьить для конкретных целей. Рекомби-нированная ДНК помещалась

обратно в свою клетку или в бактерию, где она, действуя в соответствии с нормальными

биологическими принципами, делилась и воспроизводилась, образуя новые белки. Затем этот

искусственно созданный микроорганизм подкармливался питательными веществами и из него

извлекались ферменты по технологии, которая уже более полувека используется в

фармацевтической промышленности для производства антибиотиков [152].

После того, как ДНК была исследована, для огромных ресурсов современной промышленной

химии не представляло проблемы разработать целый диапазон продуктов для непосредственного

употребления. Процесс массового производства и продажи начался после того, как Верховный суд

США в июне 1980 г. историческим решением защитил патентование искусственных организмов.

Предыдущие страхи по поводу «чудовищных виру сов-Франкенштейнов», секретно разрабо-

танных и затем «сбежавших» из лаборатории, быстро испарились. В Америке, где была

сосредоточена генная инженерия, рестриктивное законодательство в отношении исследований

ДНК в сентябре 198! г. было заменено добровольным кодексом [153]. В конце 70-х годов генной

инженерией занималось менее двух десятков фирм. В начале 90-х годов их уже насчитывалось

несколько тысяч. Со своими многочисленными непосредственными приложениями в

производстве растительных и животных продуктов, в энергетике и, особенно, в медицине и фарма-

кологии, новая промышленная биология обещает стать самой динамичной отраслью в последние

годы века.

Скорость, с которой разрабатывалось и применялось на практике открытие ДНК, порождает

вопросы относительно макроскопического края биологического спектра; объяснения социального

поведения, исходя из динамики и возрастной структуры целых популяций животных, в том числе

и человечества, и исходя из их генетического состава. Но если биологические законы едины, и на

одном конце диапазона происходит научная революция, то не следует ли ее ожидать (или бояться)

на другом конце? Именно в этой области особенно очевидно провалились общественные науки, не

в последнюю очередь, потому что были пропи-

Восстановление свободы

403

таны марксистскими предрассудками. Академический империализм некоторых ученых в

общественных дисциплинах помешал серьезной работе в направлении, указанном открытием

Дарвина: что разум и способ мышления эволюируют подобно физическим телам и что поведение

может изучаться так же, как и другие органичные свойства — с помощью сравнительного

родословия и эволюционного анализа. Эти подходы довольно необъяснимо были

дискредитированы мистической расистской евгеникой, в которую верили и которую практиковали

фашисты между двумя войнами (а в 20-х годах и коммунисты).

Однако, в тридцатые годы чикагский ученый Уордер Эйли опубликовал книги Сообщества

животных (1931) и Социальная жизнь животных (1938), в которых приводились яркие примеры

влияния эволюции на социальное поведение. Настоящий прорыв наступил почти параллельно с

открытием Уотсона-Крика, когда британский эколог В. К.У инн-Эдвард с опубликовал груд

Распространение животных в зависимости от социального поведения (1962). Он доказал, что

практически все виды социального поведения, как например, иерархия и очередность доступа к

пище, защита территории, собирание в стаи, жизнь в стадах и брачные танцы являются средствами

регулирования численности и предотвращения размножения вида свыше допустимых запасов

питания. Нижестоящим в социальной иерархии не дают размножаться; каждое животное желает

воспроизводиться как можно больше; это удается лишь наиболее приспособленным. В 1964 г.

другой британский генетик У.Д.Гамильтон в Генетической эволюции социального поведения

показал сколь важно влияние собственных генов при определении социального поведения:

родительская «защита» — это забота о наследниках, пропорциональная имеющимся у них генов

родителей. Следовательно, отсутствие эгоизма или альтруизм, который проявляется в процессе ес-

тественного подбора, не являются моральными по происхождению и даже не предполагают

наличие сознания или личной мотивировки: существуют альтруистические цыплята и даже

вирусы. Генетическая родовая теория утверждает, что проявления альтруистического поведения

возрастают пропорционально количеству генов от общих прародителей. В этом поведении

присутствует элемент «расход-прибыль» и он проявляется с большей вероятностью, когда расход

донора незначителен, а прибыль для реципиента огромна. Родовая теория была доработана би-

ологом из Гарварда Робертом Трайверсом, который развил идеи об «ответном альтруизме» (форма

просвещенного эгоизма) и «родительских инвестиций», которые увеличивают шансы выживания

потомства за счет возможностей родителей инвестировать в следующее потомство. Женские особи

инвестируют больше, чем мужские,, так как «стоимость» яйцеклетки превышает стоимость

спермы. Выбор женской особи в

404

СОВРЕМЕННОСТЬ II

большей степени ответственен за эволюцию двуполых систем, поскольку от него зависит

максимизация способностей к эволюции. С разработкой этой новой методики стало возможным

показать, что происхождение социальных моделей почти всех видов заложено в эволюционном

естественном отборе.

В 1975 г. гарвардский ученый Эдуард Вильсон обобщил два десятилетия специализированной

исследовательской работы в своей книге Социобиология: Новый синтез [154]. Его собственная

работа была связана с насекомыми, но он привлек огромное количество подробных эмпирических

исследований для подкрепления своего тезиса о том, что пришло время для общей теории —

аналогичной законам Ньютона или Эйнштейна. Эта книга вместе с другими работами привлекла

внимание к биологическому процессу самосовершенствования, который не останавливается ни на

миг и является жизненноважным элементом человеческого прогресса. В них предлагается изучать

процесс с помощью эмпирического подхода, а не с помощью метафизики и, используя ме-

тодологию (блестяще описанную Карлом Поппером), при которой теория узко специфична и

подлежит проверке эмпирическими данными, в отличие от всеобъемлющих, непроверяемых и

приспосабливающихся теорий, предложенных Марксом, Фрейдом, Леви-Строссом'

, Лаканом

Бартом

и другими «пророками».

В последнее десятилетие века стало ясно, что Александр Поуп был прав, говоря: «Человечество

можно понять, только изучая самого человека» [155]. Да, человек как социальное существо

очевидно нуждается в радикальном улучшении. Действительно, он способен творить научные и

технические «чудеса» во все большем масштабе. Возможность синтеза новых веществ еще больше

ускорила революцию в коммуникациях и электронике, начавшуюся в 70-е годы и набравшую

скорость в 80-е и 90-е годы. С увеличением числа электронных элементов, которые могли быть

помещены на единицу площади печатных схем, стоимость калькуляторов и компьютеров упала, а

их возможности возросли. Первый действительно карманный калькулятор, над которым

человечество работало со времен Паскаля в середине семнадцатого века, был произведен Клайвом

Синклером в 1972 г. и стоил 100 фунтов стерлингов. В 1982 г. гораздо более мощная модель

стоила 7 фунтов. Появление кремниевого микрочипа привело к разработке микропроцессоров.

Если раньше сложные электронные устройства проектировали специально

"Claude Levi-Strauss (1908-) французский обществовед и антрополог "Jacques Lacan (1901—1981) французский

психоаналитик

"Roland Gerard Barthes (1915—1980) французский интеллектуал и критик с большим вкладом в семиотику

Восстановление свободы

405

для каждого конкретного случая, то микропроцессор имел универсальное предназначение и мог

производиться дешево и в больших количествах. Позднее, в декабре 1986г. появились

высокотемпературные сверхпроводники — материалы, которые при низких температурах пол-

ностью теряют свое электрическое сопротивление. Эти и другие новые материалы и процессы не

только продвинули вперед фронт высоких технологий, сделав, таким образом, возможными и

обычными в 80-е н начале 90-х годов исследования дальнего Космоса, современную лазерную

хирургию и разрушительные военные технологии, использованные в войне в Заливе, но привели к

массовому производству дешевых приборов, которые вошли в жизнь и работу сотен миллионов

простых людей. Видеомагнитофоны и компакт-дисковые устройства изменили массовые

развлечения. Переносные и автомобильные телефоны придали новое, часто непривлекательное

измерение процессу работы. Конвенциональные телефонные кабели были заменены волоконно-

оптическими, через которые по одной электронной цепи одновременно могут передаваться в виде

световых импульсов тысячи телефонных сигналов и десятки телевизионных каналов. В то время,

как правительства и компании получили возможность совершать феноменальные вычисления за