Деркач А.А. Политическая психология

Подождите немного. Документ загружается.

направления политического процесса. Зачастую сторонники этой позиции

просто сводят политику к личности лидеров, вождей, авторитетов. Еще Паскаль

сказал, что если бы нос Клеопатры был чуточку короче или чуточку длиннее, то

история человечества выглядела бы совершенно иначе.

В русле этой традиции велись дискуссии конца XIX – начала XX века о

роли личности в истории, которые хорошо известны благодаря вкладу

Толстого, Карлейля, Джеймса, Плеханова и Троцкого. Пожалуй, наиболее

известная книга этого рода – это работа Сиднея Хука «Герой в истории».

Политическая роль – это набор прав и обязанностей, статус, реальные

функции, связанные с местом личности в политической системе.

Роль личности в истории вообще и в политике в особенности

обосновывается сторонниками первого подхода личными достоинствами

вождей: политическим талантом, способностями, знаниями, навыками,

авторитетом. Как видим, речь идет о том, что личностным качествам придается

большее значение, чем собственно политическим позициям того или иного

персонажа. В этом же ключе работают и те политические психологи, которые

рассматривают не столько достоинства политиков, сколько, напротив, их

комплексы в качестве мотива политического участия. Так, американский

исследователь Дж. Барбер, следуя за Альфредом Адлером, предлагает

компенсаторную концепцию власти. Он полагает, что именно комплекс

неполноценности, вызванный детскими травмами, пережитыми политиком на

ранних стадиях становления его личности, мобилизует его на достижения, не

сравнимые с достижениями его более удачливых сверстников.

Второй подход, напротив, скорее принижает роль личности в политике.

Среди сторонников этой точки зрения есть различия. Политологи

позитивистского толка, особенно бихевиористски ориентированные, не

возражая против исследования отдельных компонентов личности в политике,

не видят смысла в анализе целостной личности как фактора, влияющего на

процесс и систему Так, А. Инкелес, выражая точку зрения многих

политических социологов, считает, что индивидуальные особенности «гасят»

друг друга в масштабных политических процессах. Есть смысл поэтому изучать

не индивидуальные, а массовые закономерности, например, распределение

политических ролей. Личностью же политолог может пренебречь.

Иную по замыслу, но сходную по сути позицию занимают политологи,

которые считают личностный фактор в принципе не значимым по сравнению с

факторами социального воздействия на политику. Теоретики, принадлежащие к

марксистской традиции, выделяют экономические факторы, детерминирующие

политику. Политологи, стоящие на позициях функционализма, фокусируют

исследование на системообразующих составляющих политических партий,

организаций, движений. Общее между ними то, что они выводят личность за

рамки факторов, среди которых следует искать причинное объяснение

макрополитических процессов.

Политическая практика авторитарных и тоталитарных режимов дает

дополнительные аргументы тем политологам, которые стремятся ограничить

значение личностных детерминант политики. Они полагают, что если

авторитарная политика рассматривает человека как материал для своих

политических экспериментов, то зрелая демократическая система должна быть

безличным механизмом, который обеспечивал бы человеку его права и свободы

независимо от того, какой лидер сегодня во главе государства. Крайним

выражением этой позиции являются леворадикальные, анархистские

концепции, которые отрицают не только авторитет вождей, но и вообще

необходимость любой организованной политической деятельности, сводя тем

самым на нет значение разумной личности в политике. На место воли и

сознания личности, планирующей и организующей политический процесс,

приходят массовые инстинкты.

Однако линия водораздела между приведенными выше точками зрения в

прошлом проходила по вопросу о личности нерядовой. Основные дискуссии

велись вокруг роли политического лидера. Личность рядового гражданина

обозначалась, так сказать, во множественном числе, как часть массы. И хотя

литература по проблеме личности в политике по-прежнему содержит большое

число работ о личностях политиков, их во многом вытесняет проблематика,

связанная с обычными гражданами. Вовлечение в политику ранее пассивных

слоев населения со всей остротой поставило перед политической психологией и

политологией в целом, вопрос о том, как личностные особенности влияют на

участие в политике.

Кроме выявления «веса» личности в анализе политического процесса в

политической психологии ставится и другая важная задача: понять, каково

содержание этого взаимодействия, какие тенденции прослеживаются в разных

типах политических систем? В истории политической мысли сложились

довольно устойчивые комплексы представлений, получившие свою

классическую форму в трудах Т. Гоббса, Г. Спенсера, А. де Токвилля, Ж.-Ж.

Руссо и других. Одна из моделей взаимоотношения между личностью и

политикой описывается в терминах «подчинения» личности государству.

Необходимость такого подчинения личности мотивируется ее природой:

неразумной, эгоистической и потому нуждающейся в контроле. Эта точка

зрения идет от Т. Гоббса.

Современные политологи вводят новые мотивы, объясняющие

необходимость подчиненного положения личности, мотивируя ее

управленческими задачами (Д. Белл, С. Липсет, У. Мур), обеспечением

устойчивой демократии (Р. Даль, У. Корнхаузер), достижением большего

равенства (Дж. Роулз, Г. Гэнс). Однако общим для всех приверженцев данной

модели является представление о политическом регулировании как подчинении

личности государству, организации, элите, ограничивающем участие рядового

гражданина и его роль в политике. При этом сама личность выступает в роли

пассивного объекта управления, нуждающегося в надличностных механизмах,

способных обуздать ее несовершенную природу.

Иным представляется характер взаимодействия личности с системой тем

политическим психологам, которые следуют за А. Смитом, Г. Спенсером, У.

Годвиным, видевших в личном интересе механизм, который приводит в

движение и политику. Модель «интереса» предполагает, что и социальный, и

политический порядок возникает как естественный результат сочетания

интересов разных людей; нужна поэтому не сила подавления, а рациональное

осознание индивидом своих выгод от общих усилий. Важнейшим постулатом в

этой традиции является рассмотрение личности как активного субъекта

политической деятельности. Те либеральные и неоконсервативные теоретики,

которые используют эту модель, резко негативно относятся к любым формам

коллективности, централизации власти и подчинению ей индивида. Проблемы

политического строя, власти и свободы они рассматривают в

индивидуалистической перспективе.

«Поведенческая революция» привела к выделению проблемы личности в

политике в специальную область в рамках политической психологии. Есть

несколько типов исследований, представляющих эту область. Во-первых, это

так называемые кейс-стадиз (case studies), или качественные исследования

отдельных конкретных случаев, в фокусе которых находятся неповторимые

индивидуальности, будь то политик или просто гражданин. Хотя методы,

используемые для создания индивидуальных политических портретов,

нацелены на раскрытие их уникальных личностных качеств, они отвечают

научным критериям. Для этого используются стандартизированные процедуры

обработки материалов.

Многие из работ этого типа представляют собой психобиографии

политических деятелей. Среди работ психобиографического направления

выделяются труды Э. Эриксона о Лютере, Гитлере и Элеоноре Рузвельт, А.

Джорджа об американском президенте Вуд-ро Вильсоне, Е. Вольфенстейна о

Ганди, Ленине и Троцком. Создана целая галерея портретов, среди которых

можно найти практически всех известных мировых политиков: вплоть до

Ельцина, Саддама Хусейна и Клинтона. Основная задача кейс-стадиз – дать

представление о личности политика, исходя из опыта его первичной

социализации и выводя из него внутренние мотивы политических поступков.

При этом, описывая жизненный опыт политика, они, как правило, отвлекаются

от общей политической ситуации.

Другое направление изучения личности в политике – агрегативные

исследования, напротив, встраивает факты личной биографии политика в

исторический контекст самого политического процесса/Такие авторы, как Дж.

Кокс, С. Хьюз, М. Блох, Б. Броди, А.Я. Гуревич и другие историки и

политологи видят свою задачу не в редукции политических событий к

действиям отдельных личностей, но в привнесении личностного компонента

как фактора в объяснение исторических событий в политике. Это направление

исследует влияние личностных факторов на такие процессы, как войны,

революции, национальный характер, политическая культура.

Третье крупное направление представлено типологическими

исследованиями. В них предпринимаются попытки классифицировать

политических деятелей в психологических терминах от самых примитивных до

сложнейших. Основаниями для классификации служат отдельные

психологические особенности политиков, свойства их поведения, мышления,

стиля межличностных отношений, принятия решения и т. д. Одной из наиболее

известных классификаций является схема Т. Адорно, основанная на понятии

авторитарности. М. Рокич предложил в качестве основания для типологии

политиков такое качество, как догматизм. Д.Трисман избрал две базовые

личностные ориентации: на традицию и на внутренние цели. Г. Лассуэлл и Дж.

Барбер выделяют политические роли. Лассуэлл предлагает типологию,

выделяющую роли «агитатора», «администратора» и «теоретика», а Барбер –

«зрителя», «рекламирующего», «сопротивляющегося» и «законодателя».

Обобщая развитие проблематики личности в политике, американский

политический психолог Фред Грин-стайн предложил концепцию,

определяющую значение личностного фактора в политическом процессе. Его

роль становится особенно важной, во-первых, когда появляются абсолютно

новые политические обстоятельства, не имеющие аналогов в прошлом. Во-

вторых, в сложной и противоречивой ситуации с большим числом

неопределенностей. В-третьих, в ситуации, когда есть выбор между разными

силами, предлагающими разные политические решения. По мнению

Гринстайна, роль личности в политическом процессе тем больше, чем более

среда восприимчива к тому, что личность ей предлагает, чем выше позиция

человека в политической системе, и чем ярче сила Эго того или иного

политика.

Заметим, что сегодня уже не дискутируется вопрос о том, нужны или не

нужны исследования личности в политике. Вульгарный психологический

редукционизм ранних работ уступил место сбалансированному учету как

личностных, профессиональных, так и ситуационных переменных,

представленных в мультивариативном подходе.

Феномен личностно-профессионального развития и самореализации

выступает фундаментальным приоритетом социальной теории и практики. Он

интересует многих исследователей, организаторов различных сфер

деятельности и всех специалистов. В частности Президент Международной

академии ак-меологических наук Н.В. Кузьмина его определила следующим

образом: «Личностно-профессиональное развитие – это качественная

характеристика субъекта деятельности – представителя данной профессии,

которая определяется мерой владения им современным содержанием и

современными средствами решения профессиональных задач, продуктивными

способами ее осуществления. Мера этого овладения у разных людей различная,

поэтому можно говорить о высоком, среднем и низком уровне

профессионализма деятельности представителя той или иной профессии» [47, с.

39].

Руководствуясь акмеологическим подходом, который позволяет целостно

охарактеризовать и оценить личностно-профессиональное развитие и

самореализацию политика, представляется практически целесообразным

использовать его в политической деятельности. Иначе говоря, такой подход

дает возможность создать оптимальную модель или «портрет» политического

деятеля для определения степени (уровня) его соответствия требованиям его

деятельности. С одной стороны, такой «портрет» должен создаваться

достаточно крупными «мазками», чтобы целостно и системно охватить все

основные черты субъекта политики, отличающие его от людей других

профессий. С другой стороны, «мазки на портрете» должны дать ясное и

конкретное представление о приоритетности его личностно-профессионального

развития. В общей палитре должны быть ясно различимы, но гармонично

связаны все вырисованные детали, которые и создают образ привлекательного

политика.

Концептуальное осмысление проблемы создания личностно-

профессиональной модели современного политика обусловлено рядом

обстоятельств традиционного и неординарного характера. Одним из наиболее

существенных таких обстоятельств выделяется общий переход страны к

рыночной экономике. Рыночные отношения требуют преобразования всех сфер

жизнедеятельности общества, и прежде всего функционирования политических

институтов. Их приоритетность среди других определяется не только

ответственными и нестандартными задачами, которые решают субъекты

политики в современных условиях, но и отсутствием достаточных теоретико-

методологических, организационных и практических основ разработки и

реализации научно обоснованной модели современного политика как ее

основного субъекта политической деятельности.

Опыт свидетельствует, что без современных методологических

оснований проблема представляется трудноразрешимой. Проблему подготовки

человека к компетентному труду нельзя назвать второстепенной для науки.

Достаточно отметить, что главное предназначение образовательных заведений

всегда состояло в подготовке человека к жизни и труду в избранной или

предписанной сфере. Однако последующий самостоятельный труд становился,

как правило, и своеобразной школой самостоятельного профессионального

становления его субъекта.

Многие исследователи справедливо отмечают, что проблема личностно-

профессионального развития и самореализации политиков собственно в

научном плане поставлена сравнительно недавно, а в политической психологи

выдвигается впервые [7, 32, 107 и др]. Реальность такова, что в познании и

решении этой проблемы ученые и практики руководствуются сложившейся

методологической парадигмой. Как следствие такого подхода – каждая наука в

отдельности получает и оперирует частичным знанием о сущности данного

целостного феномена. Соответствующие им учебные дисциплины доносят эти

фрагментарно-парциальные знания до тех, кому они необходимы на практике, –

настоящих и будущих политиков.

Однако, не получив изначально целостного конструктивного

оформления, такие частичные знания о политике и ее субъектах не только

имеют много «белых пятен», но и значительная их часть на практике просто не

востребуется. Например, политический лидер, реально сталкиваясь в

политической деятельности с проблемой многоплановости политической

активности в целостности и взаимосвязанности со всей социальной

реальностью, сам интуитивно завершает «доконструирование модели» и

подготовку в соответствии с ней к целенаправленной деятельности,

политическим отношениям и саморазвитию. Этим он пытается восполнить

востребованные практикой знания и деятельностные способности, которые

обязаны были сообща выработать концептуально и в деталях все науки,

заинтересованные в оптимизации его политической деятельности. Для

успешного решения указанной проблемы в целом представляется важным

проследить реальное состояние отмеченного круга вопросов, определить

концептуальные направления их реализации и раскрыть заложенные в них

возможности.

Анализ личностно-профессионального развития и самореализации

современных политиков показывает, что проблема профессионализма в

политической сфере в настоящее время практически не является предметом

исследования всех тех наук, которые занимаются этой проблемой. Общие

подходы к ней рассматривались на философском уровне [2, 22, 43, 70 и др.].

Отдельные стороны данной проблемы анализируются психологией и

акмеологией [5, 37, 49 и др].

Изучение практики психолого-педагогических исследований,

проведенных за последние годы, показывает, что наиболее продуктивными и

приемлемыми для изучения избранного объекта можно считать принципы

комплексности, детерминизма, развития, единства внешних воздействий и

внутренних условий, активности сознания политика, единство психики и

деятельности, субъектно-деятельностный подход. Исследование личностно-

профессионального развития и самореализации политика как целостной

системы предполагает изучение механизмов ее создания и функционирования,

оценку роли и веса каждого из ее элементов, выявление их связей и

взаимоотношений, тенденций и возможных направлений совершенствования.

Здесь необходимо применение методологических оснований философского,

общенаучного и частнонаучного уровней.

Функционирование такой системы – это, по существу, совместная

деятельность субъектов политики, участвующих в овладении содержанием всех

компонентов политической деятельности и отношений в их целостной

взаимосвязи. Объективная потребность в комплексном системно-целостном

исследовании проблемы личностно-профессионального развития и

самореализации в контексте совокупной политической активности обусловлена

рядом причин.

Во-первых, политическая деятельность представляет собой

концентрированное выражение совокупности деятельностей, общения,

отношений, которые взаимосвязаны и опосредованы целью политики. Высокая

продуктивность такого многостороннего труда в решающей степени

определяется всесторонней подготовленностью к его выполнению.

Следовательно, личностно-профессиональное развитие является объективно

необходимой ступенью овладения определенным уровнем профессиональной

компетентности.

Во-вторых, определяющая роль субъекта политики в социальной

практике обусловливает необходимость всесторонне изучать его как основное

системообразующее звено политической системы. Его задачи заключаются не

только в выполнении узких функций, но и в эффективном участии во всех

сторонах политического процесса. Без знания закономерностей, условий и

факторов этого процесса, а также продуктивного личностно-

профессионального развития и самореализации в политике при тесном

взаимодействии с другими членами политической команды. Такая

многоуровневая система политической деятельности и подготовки к ней может

быть изучена только при интеграции совместных усилий заинтересованных

наук.

В-третьих, новый подход в изучении политика и его деятельности

открывает возможность вскрыть невостребованные ранее резервы и

возможности политика. Их задействование выражает собой оптимизацию

политического труда, которая призвана обеспечить его соответствие

политическим целям. Политическая психология, как свидетельствуют

многочисленные выводы и оценки экспертов, призвана обеспечить интеграцию

теории и практики в решении задач личностно-профессионального развития и

самореализации субъекта политики.

Целостный подход предполагает в соответствии с единой методологией

комплексное решение задачи исследования, личностно-профессионального

развития и продуктивной реализации творческого потенциала субъекта

политики. Для этого, как утверждают ведущие акмеологи А.А. Деркач и Н.В.

Кузьмина, важно иметь программу и инструментарий, рассчитанные на

совершенствование и самосовершенствование профессионализма мышления и

деятельности, включающие: изучение результативности политической

деятельности (коллективной и индивидуального) его субъектами;

моделирование продуктивной, малопродуктивной и непродуктивной

профессиональной политической деятельности, позволяющее увидеть самому

политику, что и почему он делает лучше или хуже, чем другие; использование

сравнительных моделей в целях обучения и коррекции профессиональной

деятельности политиков в интересах совершенствования их лично-стно-

профессионального развития; стандартизированный аппарат измерений для

изучения процесса политической деятельности и ее связи с результатами;

развивающие тренинги [75, с. 6].

Таким образом, политическая психология как ин-тегративная наука

использует систему собственных познавательно-развивающих методов и

привлекает исследовательский инструментарий смежных наук. Методология

познания и развития субъекта политики объединяет три ориентации –

естественнонаучную, гуманитарную и технологическую. Это позволяет ей

вскрывать комплексный характер взаимосвязей изучаемого объекта и

использовать выявленные закономерности более емко и системно. При этом

она активно использует математический инструментарий, теорию надежности,

методы моделирования и другие эффективные решения смежных наук.

Важная особенность политической психологии, да и самой практики

политической деятельности, состоит в том, что в них активно проникают

элементы тех-нологизации. Здесь все больше появляется сторонников

интеграции технологий познания и практического действия. Это позволяет

выявить основные характеристики личностно-профессионального развития,

основу которого составляет профессионализм.

Профессионализм политика выражает уровень его профессиональной

культуры, которая проявляется в политическом процессе и воплощается в его

результаты, т. е. он определяет компетентность субъекта политики.

Информационное обеспечение данного процесса целесообразно осуществлять в

рамках интерпретированной зонной теории, которую предложил Л.С.

Выготский [61]. Вся необходимая информация, задачи и технологии

политической деятельности разнесены по четырем зонам. К первой зоне

(усвоенных знаний) отнесен информационный массив, которым политик

владеет или может освоить самостоятельно. Ко второй зоне отнесены задания,

которые требуют совместных усилий в процессе личностно-профессио-

нального развития. Третья зона предполагает сопряжение с реальной практикой

политической деятельности. В четвертой зоне (потенциального развития)

сосредоточены информационно-деятельностные, составляющие содержания

деятельности политика, которые могут быть освоены непосредственно при ее

выполнении.

Личностно-профессиональное развитие выступает основой для

дальнейшей продуктивной самореализации политика как субъекта

политической деятельности. Сложность состоит в том, каким образом дать ему

всестороннюю и объективную оценку. Этому должен способствовать

правильный выбор критериев и показателей. Критерий (от греч. kriterion –

средство для суждения) признак, на основании которого производится оценка,

определение или классификация чего-либо; мерило суждения, оценки.

Критерий выражает сущностные изменения в развитии объекта и представляет

собой знание предела, полноты проявления его сущности в конкретном

выражении. Критерий объективен, ибо он предстает как обнаруженная

сущность. Его формирование происходит на основе результатов анализа

изучаемого предмета. Первая сложность состоит в том, что наряду с

внутренним содержанием предмета перед нами являются и случайные

элементы, отношения. Вторая сложность заключается в том, что исследуемая

форма предмета не всегда отражает истинное его содержание.

Встает вопрос о том, до какой степени следует изучать явление предмета,

чтобы быть уверенным в достоверности критерия? Это во многом обусловлено

целями познания. Обнаружение сущности предмета уже есть его критерий,

который можно обозначить «общим критерием». Исследуя далее предмет, мы

обнаруживаем отдельные элементы его содержания, структуры, каждый из

которых следует рассматривать: во-первых, как часть предмета и тогда

обнаружение сущности этой части представляет собой «частный критерий»

целостного предмета; во-вторых, как самостоятельный предмет и тогда имеет

смысл определить его как «общий критерий». Данный самостоятельный

предмет, в свою очередь, имеет свои элементы содержания и структуру, а

следовательно, они могут рассматриваться как критерии более глубокого

уровня постижения сущности. Следовательно, образуется многопорядковая

иерархическая структура критериев предмета, рассматриваемого системно.

Итак, критерий представляет собой средство, необходимый инструмент оценки,

но сам не является оценкой. Функциональная роль критерия – в определении

или не определении сущностных признаков предмета. Критерий – не только

средство обнаружения предмета, но средство основания для классификации,

группировки предметов их оценки.

Вполне справедлива точка зрения о том, что существует всего один

критерий как принцип определения степени значимости, уровня развития

конкретного признака, на основании которого производится оценка явления.

Невозможно допустить существование двух и более критериев, в противном

случае следует признать и неизбежность расхождения и даже противоречия

между ними. Но тогда противостоящие друг другу критерии утрачивают

присущее им специфическое значение. Они становятся как бы спорящими

сторонами, нуждающимися в арбитре. А по своей цели и по логике вещей

критерий – сам арбитр. Иначе говоря, недопустимо переносить субъективизм

(правильность или неправильность выбора средства для суждения, признака

как основания для оценки) на реальный объект.

Большинство ученых и практиков соглашаются с тем, что значения

критерия выступают мерилом соответствия выявленного достигнутого уровня

объекта своей сущности. Однако не все из них рассматривают объект в

совокупности его реальных взаимосвязей и отношений. Политическая

психология предполагает видение и учет именно такой его целостности и

обусловленности. Наиболее общий критерий, называемый интегральным, как

бы синтезирует в себе сущностные изменения нескольких объектов системы,

без учета которых невозможно составить полное и правильное представление о

всем совокупном объекте.

Критерии, которые синтезированы в интегральный признак, можно по

отношению к нему считать частными критериями. Здесь важно отметить, что

смысл интегрального или частного критериев не изменяется. Принципиальное

значение имеет возможность создания интегрального критерия как

совокупности некоторых частных. Основанием для этого является общий

системообразующий признак. Таким признаком обоснованно считается цель,

ибо оптимальное решение любой проблемы находится в прямой зависимости от

целенаправленной деятельности.

Для личностно-профессионального развития субъекта политики такой

целью выступает достижение его соответствия требованиям политической

деятельности, обеспечивающее успешное решение политических задач.

Представляется, что критерии и показатели выполняют здесь специфичные,

только им присущие функции. Следовательно, целесообразно критерии и

показатели рассматривать как самостоятельные составляющие единого

оценочного блока, которые находятся в определенной взаимосвязи. Учитывая,

что выбор критериев и показателей личностно-профессионального развития

зависит от многочисленных и в то же время конкретных факторов,

актуальными являются положения, раскрывающие требования, предъявляемые

к критериям и показателям. Среди них выделяются такие, как высокая

надежность, адекватность объективной и субъективной оценок, конкретность,

интегративность. Немаловажно и то, что они непосредственно обусловлены

характером объекта – целями, задачами, содержанием и организацией

политической деятельности. В определенных ситуациях и специфических

условиях критериями могут служить эффективность, быстродействие,

точность, надежность, стабильность или иные ведущие признаки политической

деятельности.

Таким образом, всесторонний учет требований акмеологического

подхода, указывает на то, что критерии и показатели личностно-

профессионального развития и самореализации следует связывать с

профессионализмом и продуктивностью деятельности политика. Однако не

следует упускать из виду то, что политическая психология – это интегративная

наука, которая предполагает видение объекта в совокупности всех реальных

связей и зависимостей. Не менее существенно, чтобы критерии также

учитывали и собственно человека не только как субъекта политической

деятельности, но и как индивида, личность и индивидуальность. Это дает

возможность рассматривать анализируемый феномен как целостное явление,

включенное и развивающееся в системе всех реальных связей, где решающая

роль отводится субъекту политики, который интегрирует современные

востребованные знания и продуктивную практику. На такой основе

представляется возможным разрешение многочисленных противоречий между

объективной и субъективной сторонами выбора, в соотношении абсолютного и

относительного, целого и частного и др.

Для полного понимания проблемы важно правильно установить

соотношение понятий «критерий» и «показатель». Что касается критерия, то о

нем сказано достаточно. Показатель выступает по отношению к критерию как

частное к общему, то есть каждый критерий включает группу показателей,

которые качественно и количественно его характеризуют. Критерий более

стабилен, хотя и отражает развитие сущности. Показатели динамичны. На

определенном этапе развития сущности предмета (допустим, от сущности

первого порядка к сущности второго порядка) используются одни показатели,

но на очередном ее этапе развития некоторые или большинство из них могут

быть неприемлемы, так как обнаруженная сущность (критерий) претерпела

изменение свойств, признаков. При этом «новая» сущность может

соответствовать избранному критерию, но требует в зависимости от степени

своего развития иных показателей для оценки. На каком-то этапе своего

развития предмет до такой степени изменяет свое внутреннее содержание, что

принятый ранее критерий не соответствует обнаруженной сущности и тогда

необходим новый подход в определении показателей для собственно иного

предмета.

Важно помнить, что критерий и показатели выражают закономерности

возникновения предмета или явления, его строения, функционирования и

развития, а поэтому обладают устойчивостью при многократном измерении в

данном отрезке времени. Различают качественные и количественные

показатели, где первые фиксируют наличие или отсутствие измеряемых

свойств, признаков, сторон и т. п., а вторые – меру их развития и