Чиркович С.М. История сербов
Подождите немного. Документ загружается.
воздвигнуты многочисленные «малые церкви», для венчания тех пар, что ранее вступили в брак по
местным обычаям, но без участия церкви.
Наряду с «малыми церквами» началось строительство и «больших церквей»: теперь
архиепископ и его иерархи несли ответственность за количественный рост церковных учреждений
и за подготовку людей, которые должны были возглавить их. Во многих частях страны истинная
христианская жизнь началась только со времени основания сербского архиепископства. Авторы
житий, следовательно, не без оснований восхваляют и возвеличивают Неманю и Савву: они
действительно были просветителями своей земли.
Потребность в богослужебных книгах активизировала деятельность переписчиков и
переводчиков. Уже практиковавшийся в тот период особый сербский извод (редакция)
церковнославянского языка, сформировавшийся в результате проникновения в
церковнославянские тексты элементов сербского разговорного языка, был провозглашен
официальным и стал подвергаться дальнейшей кодификации.
Если королевская власть представляла собой прочную основу для формирования единого
политического устройства, единых правовых норм и установлений для создания и
культивирования особых традиций, то еще более прочной основой, в рамках которой шло
формирование единой культуры, была власть архиепископа. В областях, находившихся под
юрисдикцией сербского архиепископства, действовали одни и те же нормы правописания, одни и
те же формы подготовки священства, одна и та же богослужебная практика.
Вполне естественно, что в таких условиях в областях, подчиненных сербскому
архиепископству, сформировались значительные культурные отличия от соседей. Это ясно видно
из отношения к жителям приморских городов: в глазах православных сербов они из-за латинского
языка богослужения и некоторых других отличий так и остались «латинянами» (католиками),
причем латинянами считались не только представители романских народов, исконные жители
приморских городов, но и люди любой другой национальности, поселившиеся там и принявшие
католичество. Латинянами считались также соседние албанцы, бывшие в тот период католиками, с
особым языком и особым образом жизни. Их священников сербы называли «попами латинскими».
Церковные реформы Саввы имели серьезные последствия для Боснии, чья граница с Сербией
была одновременно границей юрисдикции автокефальной сербской церкви. Босния в тот период
находилась в церковном подчинении у католического архиепископа Дубровника, хотя в ней
практиковалось славянское богослужение и монашество восточного типа. Еще в конце XII в. в
Боснии разразился церковный кризис: ее правителей обвиняли в том, что в стране укореняется
ересь (один из обвинительных актов составил Вукан Неманич). Речь шла о дуалистической ереси,
приверженцев которой в Боснии, как в Италии и Далмации, называли «патарены». Боснийский бан
Кулин (1180— 1204) отверг эти обвинения, заявив, что его подданные — правоверные христиане,
и пригласил в страну папского легата. В 1203 г. легат прибыл в Боснию и добился от местных
монахов обещания, что они будут придерживаться правил и традиций римской церкви. Но кризис
этим исчерпан не был; в 1221 г. обвинения в ереси возобновились, и Венгрия организовала
крестовые походы против еретиков Боснии. В 1247 г. боснийское католическое епископство было
изъято из юрисдикции Дубровника и включено в состав католического архиепископства Калоча в
Южной Венгрии.
Но епископство со славянским богослужением в Боснии сохранилось. Оно называлось
«церковью боснийской» и попало под влияние дуалистов, удержавшихся только в этом уголке
Европы. Сербская церковь считала представителей боснийской церкви «треклятыми еретиками»,
проклинала их и пыталась обратить их в «истинную веру». Некоторые сербские правители, как,
например, король Драгугин, пользовались ради этой цели поддержкой католических миссионеров.
Таким образом, религиозная разобщенность сербов в Сербском королевстве и сербов в Боснии
оказалась сильнее, чем общая племенная традиция. Боснийские баны XIII в., например Матия
Нинослав, еще называли своих подданных сербами, а для бана Степана II (1314— 1353) они уже
были боснийцы (бошняни). При этом Степан называл язык своих грамот сербским, а правитель
Сербии был для него «царь рашский». Границы боснийского государства и боснийской церкви
оказались таким образом теми границами, дальше которых интеграция сербов не пошла, и жители
Боснии стали прежде всего бошнянами.
Территории, оказавшиеся под юрисдикцией Сербского архиепископства, несмотря на
региональные особенности, постепенно стали единым культурным образованием с едиными
традициями, единой верой, обрядами и языком богослужения. В этих условиях постепенно
переставали быть определяющими некогда существенные различия между разными частями
государства. В символическом плане архиепископство было средоточием объединения всех
верующих. Вслед за культом Симеона был установлен культ его сына Саввы: Савву,
скончавшегося в 1236 г., вскоре после смерти причислили к лику святых (позднее как святых
будут почитать еще нескольких человек из «святой» династии). В церковном календаре появились
дни памяти этих святых, в храмах стали писать их иконы: все это придало Сербской
автокефальной церкви особый характер и впоследствии стало важным фактором в сохранении
национальной самобытности.
Испытание стабильности
Королевство Сербия и его «первовенчанный» правитель приобрели большой авторитет среди
других государств, но это никак не гарантировало Сербии безопасность в постоянно меняющейся
политической ситуации. Приблизительно в то же время, когда был коронован Стефан Неманич,
начался стремительный взлет Эпира, над которым тогда властвовал Феодор I из династии Ангелов.
В 1224 г. Феодор I Ангел завоевал Салоники, был коронован и стал императором. Он владел
обширной территорией от Ионического моря до Эгейского и обладал мощной военной силой.
Феодор I стремился завладеть Константинополем и был тогда ближе к цели, чем его соперники в
Малой Азии.
По отношению к Сербии Феодор I Ангел не вел завоевательную политику: его связывали с
семьей сербского правителя родственные узы. Старший сын Стефана Радослав был женат на
дочери императора Анне. Эти узы приобрели еще большее значение, когда через несколько лет
после своей коронации Стефан тяжело заболел и еще при жизни назначил Радослава своим
наместником. Радослав фактически правил вместе с отцом, они вместе издавали указы. Зять
влиятельного и сильного Феодора I Ангела, Радослав был своего рода щитом, обеспечивающим
Сербии безопасность в отношениях с другими государствами.
Но это политическое равновесие было нарушено в 1230 г., когда в войне с болгарским царем
Иваном Асеном (1218—1241) Феодор I потерпел поражение и был ослеплен. Роль самого
сильного правителя на Балканском полуострове перешла к болгарскому царю: он завладел
территорией от Черного моря до Ионического. Положение Радослава было поколеблено, а в 1233 г.
произошел переворот — недовольные королевской политикой вельможи свергли Радослава и
возвели на престол Владислава, зятя болгарского царя. Радослав нашел убежище в Дубровнике, а
затем в Драче. Архиепископ Савва I благословил и эту смену власти на престоле, покинув вскоре
архиепископский трон и посвятив в архиепископы своего ученика Арсения. Затем Савва
отправился в новое путешествие в Святую землю. Возвращаясь из этого паломничества, он на
некоторое время остановился в Болгарии, но заболел и умер в 1236 г. в городе Тырново. Спустя
год его мощи были перенесены в Сербию и похоронены в монастыре Милешево, задужбине
Владислава. Вскоре после этого к культу святого Симеона присоединился и культ святого Саввы.
Татаро-монгольское нашествие 1241 —1242 гг. привело к серьезным потрясениям на всем
европейском юго-востоке. Венгерское королевское войско было разбито, и Венгрия,
располагавшаяся на доступной равнинной местности, была почти полностью опустошена. Король
Бела IV спасся в Далмации, а затем удалился на острова. Татаро-монголы дошли до
Адриатического побережья и разорили некоторые сербские приморские территории; особенно
пострадали Котор и небольшие города в Зете. В 1242 г. отряд татаро-монгол, возвращаясь с
Адриатики на север, опустошал и собственно Сербию. Болгария пострадала еще больше — ее
территории были доступнее для возникшего на Черноморском побережье государства Золотая
Орда.
Тем временем в Сербии по совершенно непонятным причинам произошел новый конфликт
между сыновьями Стефана Первовенчанного, а затем и переворот. Владислава свергли, а на
престол был возведен Урош I (1243—1276). Общая ситуация на Балканах тогда вообще отличалась
сложностью, так как силы государств полуострова были приблизительно равны, и не было страны,
которая бы значительно превосходила по своей мощи соседей и могла диктовать им свои условия.
Только никейские греки в это время укрепили свои позиции, завоевав некоторые европейские
территории.
Что касается Сербии, то на ее положение все большее влияние оказывала Венгрия,
оправившаяся после вторжения татаро-монгол и укрепившая свои позиции на сербской
территории южнее Савы и Дуная. В этой области были образованы Мачванская и Кучевско-
Браничевская бановины, служившие Венгрии пограничным оборонным поясом. Венгерский
король Бела IV (1235— 1270) сделал правителями Мачвы свою дочь Анну и зятя Ростислава
Михайловича, изгнанного из Галиции. Старый королевский домен таким образом приобрел новых
хозяев.
В конфликтах друг с другом правители Балканских государств охотно привлекали на свою
сторону короля Уроша I. Однажды, будучи союзником никейских греков, он внезапно перешел на
сторону эпирских греков и, использовав сложившуюся ситуацию, на короткое время захватил
Скопле. Но в принципе вплоть до эпохи завоеваний Милутина граница Сербского королевства
проходила у города Липлян на юге Косово. Когда в 1261 г. никейским грекам удалось завоевать
Константинополь и возродить Византийскую империю, ситуация в Сербии стала напоминать
ситуацию, сложившуюся во времена Стефана Немани: Урош I оказался как бы зажатым между
двумя мощными соседями — Венгрией и Византией. Существенное различие состояло, однако, в
том, что держава Уроша I по сравнению с государством великих жупанов XII в. была неизмеримо
более мощной.
Анализ скудных данных из немногочисленных источников той эпохи позволяет сделать вывод,
что Урош I пытался стать единоличным правителем над всей территорией Сербии. Он вел борьбу
против своих родственников, удельных правителей, все еще пытавшихся проводить
самостоятельную политику, заменяя их своими наместниками. Поводом для замены правителя
Зеты Георгия, сына Вукана, носившего до середины XIII в. титул короля, стал для Уроша I
застарелый конфликт между Баром и Дубровником, боровшимися за церковную юрисдикцию над
южными приморскими городами. К тому времени расположенные выше за прибрежным поясом
области уже вошли в состав Сербского архиепископства, а Босния по указу папы римского была
подчинена католическому архиепископству в городе Калоча (Венгрия).
Тогдашние католические архиепископы Дубровника претендовали на юрисдикцию и над
самим Баром, считая, что в нем не было собственного архиепископства, а только епископство.
Перед папой города вели формальную судебную тяжбу, но сами при этом жестоко конфликтовали.
У каждого была своя опора. Бар поддерживали сербский король Урош I и его брат, бывший
король Владислав, а Дубровник нашел союзников среди болгарских правителей и князей Хума.
Кроме того, в защиту Дубровника выступала Венецианская республика, под чьей властью город
тогда находился. Отношения были настолько враждебными, что Урош I три раза нападал на
Дубровник, который, в свою очередь, в 1253 г. заключил союз с болгарским царем Михаилом
Асеном с целью свергнуть сербского короля с престола.
Но в результате конфликта никаких изменений не произошло. Судебная тяжба затянулась, а
затем и вовсе прекратилась; архиепископам Дубровника, следовательно, не удалось удовлетворить
свои амбиции. Бар также не получил тогда юрисдикции над католическими областями на
полуострове, поскольку они входили в юрисдикцию епископства Котора, которое еще в XI в.,
именно вследствие конфликта между Дубровником и Баром, подчинилось архиепископу
итальянского города Бари. Католический архиепископ Бара стал действительным primas Servie (то
есть старшим из архиепископов) только во второй половине XV в.
В этой длительной борьбе родственник короля Уроша I Георгий, сын Вукана, занял сторону
Дубровника и признал главенство его архиепископа от имени города Улцинь. Скорее всего,
Георгий был наказан за это, поскольку ни о нем самом, ни о его потомках в Зете в источниках
более не упоминается. Брат Георгия Стефан присутствует в них уже не как король, а как князь в
своей задужбине, монастыре Морача, а третий сын Вукана Димитрий имел титул жупана, а затем
стал монахом.
В Хуме во время войны Уроша I с Дубровником в 1254 г. правил жупан Радослав, сын князя
Андрии. Радослав выступал в качестве «верного союзника венгерского короля» и принял
обязательство не прекращать боевых действий, пока воюет Дубровник. В дальнейшем сведения о
том, что Радослав правил Хумом, отсутствуют; власть над Хумом перешла в руки королевского
казначея (по-сербски казнац). Потомки князя Мирослава потеряли высокий статус и утратили
политическое влияние, оказавшись в положении местных феодалов-землевладельцев в области
Попово поле.
Твердая рука короля Уроша I ощущалась и в церковных делах. На архиепископский престол
взошел брат Уроша Савва II, четвертый сын Стефана Первовенчанного. Идеал «симофнии» снова
казался осуществившимся: один брат был на королевском, а другой на архиепископском престоле.
В конце концов, стремление сохранить государственную территорию в целостности и не
возвращаться к старой практике раздробления ее на уделы привело Уроша I к конфликту со
старшим сыном Драгутином, в результате чего он был свергнут с престола. Цепь событий,
приведших к перевороту, началась с конфликта в отношениях между сербским и венгерским
королевскими дворами. Несмотря на то что Урош I был вассалом венгерского короля, он, однако,
совершил внезапное нападение приблизительно в 1268 г. на Мачву, которой управляли внуки
короля Белы IV. Венгерский король выступил в поход против Уроша I, и сербский правитель,
потерпев поражение, попал в плен. Затем отношения были восстановлены, но их необходимо было
закрепить с помощью женитьбы старшего сына Уроша I Драгутина на внучке Белы IV Каталине
(Катарине). Драгутин стал по венгерскому образцу «молодым королем», предназначенным быть
наследником престола. По случаю заключения брака Урош I обязался выделить часть
государственной территории Драгутину для самостоятельного управления. Но сербский король
постоянно откладывал исполнение данного обязательства вопреки требованиям сына и
оказываемого со стороны Венгрии давления. В конце концов в 1276 г. Драгутин восстал против
отца и с помощью венгерского короля и куманских наемников нанес ему поражение у города
Гацко и сверг его с престола.
Ни один из сыновей Стефана Первовенчанного не остался королем Сербии до конца жизни:
все они были свергнуты. Неудовлетворенные амбиции отдельных членов династии, которые
затевали ссоры и перевороты, привлекая на свою сторону придворных и воевод, не могли обуздать
ни чувство семейной солидарности, ни христианская мораль. Междоусобицы вспыхивали и
раньше, при жизни поколения отцов и дедов, они продолжились и среди наследников Уроша I.
Два королевства
В отличие от отца, который стремился удержать в своих руках всю полноту власти, Драгутин,
взойдя на престол, отдал во владение матери Зету вместе с приморскими городами и еще
несколько областей. Таким образом территория, которой когда-то правила дуклянская династия,
стала сначала землей королевы Елены (1276—1308), а затем областью, которой владели
престолонаследники, «молодые короли». Драгутин за время своего короткого правления (1276—
1282) успел восстановить отношения с Дубровником и войти в число врагов Византии,
сотрудничая с представителями рода Анжу из Южной Италии, родственниками своей матери.
В 1282 г. Драгутин, едва отметив пять лет со дня своего восшествия на престол, упал с коня и
повредил ногу. По словам биографа Драгутина, король увидел в этом происшествии Божий
промысел: он посчитал, что Бог наказал его за то, как он поступил с отцом. Драгутин
почувствовал необходимость покинуть престол и потребовал, чтобы вместо него королем стал его
брат Милутин (1282 — 1321). Сам Драгутин объяснял впоследствии все происшедшее иначе: он
утверждал, что уступил престол брату лишь до тех пор, пока не поправится. Драгутин получил во
владение часть территории на западе Сербии и посвятил все свое время лечению. Уже в 1284 г. он
стал править Мачвой и соседними областями — территорией, которую венгерские короли обычно
уступали женщинам из королевской династии и которой до Драгутина владела его теща,
венгерская королева-мать Елизавета.
Милутин, как и его брат, остался в числе врагов Византии. Вскоре после своего восшествия на
престол он отправился в большой поход на Византию и завоевал Северную Македонию вместе со
Скопле. В декабре 1282 г. император Михаил VIII Палеолог, реставратор Византии, предпринял
поход на Фессалию и во время этого похода умер. Его наследник Андроник II послал против
Сербии наемников, но они не смогли добиться серьезных успехов. В 1283 г. Милутину удалось
продолжить свой поход и достичь Эгейского побережья близ города Христополь (Морунац,
Кавала). Тогда же он завоевал среднюю Македонию и прочно в ней обосновался, и с тех пор
граница Сербии с Византией проходила не у Липляна на юге Косово, а близ ущелья Просек и
города с тем же названием. С этого же времени граничившая с Византией область в Македонии и
Албании станет территорией постоянных пограничных конфликтов. Около 1294 г. сербский
король Милутин даже ненадолго завладел Драчем.
Большое влияние на ход событий имела помощь, которую Милутин оказал своему брату
Драгутину в войне с болгарскими вельможами Дрманом и Куделином, правителями городов
Кучево и Браничево (современная Северо-Восточная Сербия). Дрман и Куделин постоянно
переправлялись на другой берег Дуная и нападали на Венгрию. Около 1290 г. Драгутин и
Милутин нанесли Дрману поражение, изгнав его, а подчинявшуюся ему область присоединили к
владениям Драгутина. Реакция Болгарии не заставила себя долго ждать: войско болгар вторглось в
Сербию и опустошило ее земли вплоть до города Хвостан. Затем болгары сожгли резиденцию
сербских архиепископов в Жиче. Тогда Милутин снова прорвался к Дунаю, победил видинского
князя Шишмана, обратив его в бегство, но затем примирился с ним и породнился.
Таким образом, область владений Драгутина увеличилась от Усоры и Соли в Северной Боснии
вплоть до Джердапа. Это случилось в последнее десятилетие XIII в., когда вследствие внутренних
междоусобиц Венгерское королевство распалось на территории «олигархов» — богатых
владетельных феодалов знатнейших родов, обладавших большими земельными владениями и
высшими титулами и ставших самостоятельными правителями обширных областей. Вышло так,
что и бывший сербский король Драгутин сделался одним из таких «олигархов» и стал владеть
территорией на южной окраине Венгерского королевства.
Области у рек Сава и Дунай были тогда теснее связаны с южными территориями: их заселяли
устремившиеся с юга потоки мигрантов. Продолжительное владычество Венгрии не повлияло на
состав населения и не оставило следов в топонимике этого края. После вытеснения отсюда
Византии город Сирмий утратил прежнее значение. Его название в форме Срем еще раньше было
перенесено на всю область к северу и к югу от Савы, где когда-то существовало Сирмийское
епископство. Роль Сирмия перешла к городу-укреплению Мачва на Саве, точное местоположение
которого неизвестно.
Земли Драгутина в районе Савы и Дуная и завоеванные Ми-лутином области в Македонии,
вместе взятые вдвое увеличили бывшую территорию государства Немани и создали условия, для
того чтобы центр страны переместился на восток. Теперь магистральные направления на юг через
Косово и Македонию и часть военной дороги от Белграда до Константинополя находились в
центральной части Сербии. Немного раньше центр страны переместился к югу: символически это
выразилось в том, что резиденция сербских архиепископов была перенесена из Жичи в Печ. Город
Рас утратил роль столицы государства и был забыт. Королевские дворцы (Пауни, Сврчин,
Неродимля, Штимля) воздвигаются теперь вокруг озера в Косове (окрестности современного
города Урошевац), а также в Призрене и Скопле. В то время были созданы условия для
последующего перемещения центра государства к областям у реки Дунай, где будет средоточие
державы деспотов. Только в конце XIII — начале XIV в. началось формирование той самой
Сербии, которая станет известна в последующие эпохи.
Но задолго до того, как сказались благоприятные последствия включения в состав Сербии
земель Драгутина и Милутина, в стране начался кризис, причиной которому была разобщенная
политика двух правителей, действовавших параллельно, несмотря на то что они были родными
братьями. В 1299 г., когда Милутин заключил мир с Византией и условился о браке с дочерью
императора Симонидой, конфликт между братьями уже назревал. Непосредственная причина
охлаждения отношений между Драгутином и Милутином неизвестна: возможно, его оборотной
стороной было древнее византийское требование, которое императоры выдвигали при заключении
династических браков, — у потомков византийской принцессы должно быть преимущество в
престолонаследии.
Карта 2.2. Королевство династии Неманичей. Около 1300 г.
1. Территория короля Стефана Драгутина, состоявшая из части земель Венгерского
королевства и областей, отвоеванных у болгарских аристократов; 2. Территория короля Стефана
Уроша II Милутина, состоявшая из земель, переданных по наследству, и областей, отвоеванных у
Византийской империи; 3. Территория, утраченная в 1326 г.
Когда закончилась долгая приграничная война с Византией, в Сербии началась междоусобная
война, длившаяся целое десятилетие (1301 — 1311) и шедшая с переменным успехом. Драгутин
оказался между двух огней: воюя на юге с братом, на севере он вступил в конфликт с новым
венгерским королем Карлом Робертом (1309— 1342), поскольку стал прочить своего сына
Владислава на венгерский престол. Драгутин не добился успехов ни на севере, ни на юге, но свою
территорию сохранил. У Милутина, несмотря на то что его покинули сторонники, оставались
наемники и превосходящее по силе войско, так что он вынудил брата к заключению мира.
К периоду войны между Милутином и Драгутином относится любопытное свидетельство
одного французского монаха. В 1308 г., будучи в Сербии, он застал двух правителей и считал
Драгутина королем Сербии, а Милутина королем Рашки. По словам этого монаха, Драгутин
утверждал, что он уступил престол Милутину лишь до своего выздоровления, а брат не вернул его
до «сегодняшнего дня». В результате заключения мира в 1311 г. каждый из братьев остался с тем,
с чем начинал войну: каждый сохранил свою территорию. Нерешенным остался и самый
болезненный вопрос — о наследнике престола.
Подъем экономики
Территории, вошедшие в состав государств двух королей, из которых впоследствии возникнет
Сербия Нового времени, сильно различались между собой. Области в Македонии, дольше всего
принадлежавшие Византии и завоеванные последними, были гуще заселены, более развиты в
экономическом отношении и в большей степени урбанизированы. В эпоху византийского
владычества и в северных областях Сербии античные города Сирмий, Белград и Браничево
получили вторую жизнь — в мирное время через них проходили византийские и венгерские
торговые пути. И все-таки эти города оставались на окраине Империи, в пограничных областях,
которые были непривлекательны для заселения. Византийцы специально оставляли эти края в
диком состоянии: они были труднопроходимыми. Когда в XII в. крестоносцы двигались по долине
Великой Моравы, им приходилось продираться сквозь дебри мрачного «болгарского леса». Но до
XV в. пейзаж этих мест в корне изменился. Французский рыцарь Бертрандон де ля Брокиер,
проходя по этому же пути в 1433 г., видел «много больших лесов, холмов и долин, а в этих
долинах — великое множество сел и хорошей еды, а особенно хорошего вина».
Изменения в этих краях произошли уже в XIII и XIV вв.: периоды мира и непрерывная связь с
областями на юге создали условия для притока населения. Ранее византийцы поселили в Северо-
Восточной Сербии группу армян, а во время вторжения татаро-монгол 1241 — 1242 гг. туда
пришли куманы; позднее в эти края хлынул поток колонистов из соседних сербских и болгарских
областей, среди которых помимо славян были и влахи. Данные монастырских грамот, датируемых
последней четвертью XIV в., свидетельствуют о существовании густой сети поселений,
окрестности которых соприкасались друг с другом.
Увеличение численности населения — главное условие внутренней колонизации и появления
поселений неаграрного типа — было обусловлено не только возросшим количеством посевных
площадей, но и прогрессом в аграрной технике и технологии обработки почвы. Начали
применяться усовершенствованные орудия для вспашки (плуг с лемехом и колесами), севооборот
(так называемая система трехполья) с озимыми и яровыми посевами и третьей частью земли под
паром. Больше всего выращивалось зерновых культур (пшеница, овес, ячмень, рожь), причем
некоторые из них — в комбинации пшеница и ячмень или пшеница и рожь — росли одновременно
на одном поле. Затем шли просо и бобовые культуры (бобы, турецкий горох, чечевица, фасоль,
ноне современная, а родственная бобам), а также некоторые виды технических культур (хмель,
лен, конопля). Виноград сербы начали выращивать, только уже живя на Балканах, и в течение
всего Средневековья эта культура распространялась по стране и появилась даже в областях с
неблагоприятными условиями для ее выращивания.
В Сербии было два типа организации сельского хозяйства. Первый, о котором известно по
королевским указам, применялся в больших монастырских владениях. Второй, о котором мы
узнаем из сохранившихся городских архивов, — в небольших пригородных имениях Приморья,
где была каменистая почва и мало плодородной земли. Монастырские владения, по желанию
ктиторов, обеспечивались всем необходимым для ведения сельского хозяйства: полями, садами,
пастбищами, землями под сенокос, источниками воды, ветряными мельницами, охотничьими и
рыболовными угодьями. Монастырские владения располагались в основном вблизи монастыря, а
чтобы в них могли работать зависимые от него люди, то они размещались и рядом с селами
земледельцев и рыбаков, скотоводов, пасечников, ремесленников. Примером тому могут служить
владения монастыря Дечаны, которые в год его основания (1330) состояли из 2166 домов
земледельцев и 266 домов скотоводов. В Законнике царя Душана (1349) предписывалось
содержать 50 монахов на 1000 домов.
В то время как крупные монастырские владения существовали за счет трудовых и натуральных
повинностей (работа и поданак), которыми облагались люди, жившие на монастырской земле или
подаренные монастырю вместе с ней, в небольших пригородных имениях Приморья между
хозяином и крестьянином заключался договор, в котором прописывались обязанности обеих
сторон. Хозяин должен был предоставить крестьянину помимо земельного участка, дом, сад, часть
семян, а крестьянин (посадник) в ответ отдавать хозяину часть урожая, преподносить дары в
течение года и выполнять за хозяина некоторые работы.
Основной и самой тяжелой трудовой повинностью была пахота. Каждый зависимый
земледелец (меропх, сокалник) должен был вспахивать определенную площадь земли, а с
середины XIV в. меру вспашки стали считать и в днях (крестьянин должен был пахать два раза в
неделю). Другие, менее тяжелые трудовые повинности могли быть различными и зависели от того,
чем занималась отдельная семья или отдельное село: иногда повинностями облагали отдельные
семьи, а иногда каждого, «кто может держать косу». Были и всеобщие трудовые повинности, как,
например, участие в охоте на зайцев, от которой освобождались только священники.
Среди натуральных податей самой распространенной была десятина, которую отдавали
продуктами овцеводства, свиноводства, пчеловодства, а также хлебом и вином. За
предоставленный для обработки земельный участок платили четвертую часть (четвртину) урожая.
Натуральные повинности, так же как и трудовые, зависели от того, какой работой занимались в
селах и кто в них жил — крестьяне или ремесленники.
Важную роль в экономике Сербии играло скотоводство — продукты скотоводства (копченое
мясо, сыр) и изделия (шкуры, грубые шерстяные ткани — раша, скьявина, клашне, пуст
9
),
изготовленные в Сербии, стали первым товаром, шедшим на экспорт и включенным в
международный торговый оборот. Скотоводы были потомками автохтонного населения Балкан —
влахов и арбанасов. Весной влахи и арбанасы выгоняли овец и лошадей на горные пастбища и
оставались там вместе с ними до осени, а осенью возвращались в долины, где находились их
зимовья. В поисках подходящих пастбищ скотоводы часто оказывались в непосредственном
соседстве с земледельческими областями. А некоторые скотоводческие братства не спускались в
долины и жили в горах, имея там постоянные пастбища. Их основной натуральной повинностью
была десятина, а трудовой — перевозка грузов. Влахи, принадлежавшие какому-либо
феодальному владению, должны были заниматься разведением лошадей для господ.
Помимо упомянутых продуктов скотоводства на экспорт шли также мед, воск, меха.
Импортировались в Сербию соль, ткани, вино, пряности, различные изделия ремесленников: все
эти товары доставляли купцы из Приморья. Большие изменения как в товарообороте, так и в
общем направлении развития экономики произошли в середине XIII в., когда вскоре после татаро-
монгольского нашествия в Сербии появились саксонцы — германские рудокопы, скорее всего
переселенцы из Венгрии. Саксонские рудокопы, владевшие особой технологией горного дела,
начали помимо традиционной добычи и производства железа, унаследованного сербами еще из
общеславянской материальной культуры, добывать и производить серебро, медь и свинец, причем
в некоторых рудниках серебро стали смешивать с золотом (гламско сребро). Сначала они
появляются в Брсково (у города Мойковац на реке Тара), затем основывают еще несколько
рудников. В конце XIII в., согласно источникам того времени, было уже пять, чуть позже семь
рудников, а в середине XIV в. в Сербии было уже несколько бассейнов по добыче руды с целым
рядом новых рудников. Дольше других функционировали: Рудник (в городке с тем же названием в
Шумадии), Трепча (близ Косовской Митровицы), Янево (недалеко от Приштины) и Ново-Брдо
(между Приштиной и Гниляном).
Ново-Брдо некоторое время был крупнейшим и самым производительным рудником на
Балканах. В добычу и производство металлов были широко вовлечены сербы: они выступали в
качестве рабочей силы и обеспечивали горняков всем необходимым. Со временем саксонцы
ассимилировались с окружавшими их сербами. Саксонцами стали называть всех горняков, а также
представителей горняцких общин; это название сохранялось и в период турецкого владычества.
Саксонцы перенесли в Сербию не только особое горное право и высококвалифицированное
судопроизводство, но и формы автономной организации поселений. Их поселения представляли
собой католические оазисы, увеличившиеся за счет притока купцов из Далмации. В православном
государстве, таким образом, существовали католические приходы, а в отдельных горняцких
поселениях даже по два или три прихода. Саксонцы оставили в наследство сербам германскую
терминологию и горное право, сохранившееся впоследствии в сербских и турецких сводах законов.
Экономическая самостоятельность. Серебряные деньги, которые чеканили сербские правители
с XIII по XIV в.: а) король Стефан Урош I (1243-1276); б) король Стефан Урош II Милутин (1282 -
1321); в) король Стефан Душан (1331 - 1345, царь — 1345— 1355); г) князь Лазарь Хребельянович
(1362—1389); д) деспот Джурадж Бран-кович (1427—1456); е) город Смедерево (столица Сербии в
1430—1459 гг.) Фото Б. Стругара
Развитие металлургии способствовало появлению целого ряда инноваций в экономической
жизни Сербии. Правитель получил новый значительный источник доходов от 10-процентных
налогов на руду (урбура) и расплавленный металл. Со времени правления Уроша I этот доход
дополнительно увеличился за счет появления собственных монетных дворов и чеканки
серебряных денег (динар, грош). Горное дело приносило доход окрестным жителям, которые
снабжали рудник всем необходимым, обеспечивало заработком людей, работавших на руднике, и
было выгодно купцам, доставлявшим в Сербию, взамен изделий из металла, товары
приблизительно той же ценности. В горно-добывающих областях происходило корчевание лесов и
освобождалась земля для посевов. Появлялись островки денежной экономики и рыночных
отношений, окруженные областями с традиционным типом ведения хозяйства.
Вместе с открытием рудников и производством серебра в Сербии началась чеканка серебряных
денег. В период расцвета Византийской империи никто из ее вассальных правителей, даже самые
заклятые враги Византии, например болгарский царь Симеон, не решались чеканить собственные
деньги. И только временное падение Византии в 1204 г. нарушило императорскую монополию на
чеканку денег. Уже в 1214 г. упоминаются сербские перперы (yperperi Sclavonie), но среди
сохранившихся экземпляров монет они не обнаружены. Радослав, будучи королем, чеканил
медные деньги по образцу монет эпирской династии Ангелов, чеканившихся в Салониках.
Постоянная чеканка серебряных денег началась во время правления Уроша I и продолжалась
вплоть до падения Сербского царства. Урош I считал образцом венецианские серебряные монеты
(гроши), повторяя их и по весу (хотя бы на первом этапе), и по изображению сербского короля и
святого Стефана на том месте, где на венецианских монетах изображались дож и святой Марк.
Сербия включилась тогда в новую систему денежного обращения, в которой имели хождение уже
не только унаследованные ею и ограниченные локальным рынком денежные единицы времен
династии Каролингов, но и более «авторитетные» деньги (denarii grossi), имевшие самое широкое
применение, а золотые монеты, чеканившиеся тогда в Венеции, во Флоренции и в Генуе, служили
платежным средством на огромной территории, связывая весьма далекие друг от друга земли.
Названия денег пришли в Сербию отчасти с Запада (динар, грош), а отчасти с Востока (перпера,
от греч. иперпирон, атрибут золотой монеты). Перперов в обращении не было: это были
платежные единицы, состоявшие из 12 динаров. Позже появилось и название аспра,
распространившееся в Византии и по соседству, с тех пор как перестали чеканить деньги из золота.
Было установлено отношение гроша к медным или мелким монетам — обычно один грош
составлял 30 или 24 таких монеты, — а также соотношение гроша и золотого. Со времени, когда
Сербия начала чеканить деньги, до второй половины XIV в. один золотой (дукат, цекин) составлял
24 динара. Позднее этот курс изменился, не столько из-за соотношения благородных металлов и
примесей, составлявшего приблизительно один к десяти, сколько из-за уменьшения содержания
серебра в динарах и, соответственно, их веса. О широком хождении сербских динаров
свидетельствуют их находки в кладах не только в соседних Болгарии и Румынии, но и в далеких
от Сербии местах — Вероне в Италии или Дельфах в Греции.
Развитие металлургии дало толчок урбанизации: в районах добычи и производства металлов
возникали поселения, а прибывавшие в эти поселения купцы, число которых по сравнению с
прошлыми периодами сильно выросло, разворачивали предпринимательскую деятельность.
Открытие рынка благородных металлов непосредственно повлияло на положение приморских
городов. Так, в XII в. почти все они обладали примерно равным авторитетом, славясь своими
трудолюбивыми мастерами и купцами и имея статус епископств. А уже к концу XIII и в XIV в.
значительное положение сохранили только Котор и Дубровник. Эти города располагали
достаточным капиталом, и в них нашлись способные предприниматели, сумевшие
воспользоваться открывшимися в связи с появлением рудников в Сербии и Боснии
возможностями.
Ворота в Средиземноморье: Котор. Древнейший план города конца XVI в. (из атласа Viaggio
da Venezia a Constantinopoli Джузеппе Росаччо (Giuseppe Rosaccio). Венеция, 1598 г.
У каждого из городов были свои преимущества: Котор принадлежал сербскому королю, а
Дубровник находился под верховной властью Венеции. В то же время он имел предоставленные
сербскими правителями гарантии неприкосновенности границ и свободы передвижения и
деятельности своих граждан в Сербии. В договорах между Сербией и Дубровником,
действовавших в течение более чем двух столетий, были разработаны механизмы решения споров,
как приграничных, так и в рудниках и на рынках. Повышение торговой активности на полуострове
отражалось и на отношениях между самими приморскими городами — наиболее успешные люди