Чиркович С.М. История сербов

Подождите немного. Документ загружается.

тезиса, однако в 1927 г. перешел на сторону Радича, образовав с ним Крестьянско-

демократическую коалицию (КДК).

Правящие крути Королевства не проявляли интереса к проблеме незавершенной национальной

интеграции сербов. Они, кроме прочего, отвергали федерализацию государства, поскольку не

хотели допустить дробления сербского народа, подчеркивая, что сербское государство

растворилось в Югославии и что сербы не требуют для себя особого положения. И в то же время

Королевство СХС они воспринимали как увеличившуюся в размерах Сербию.

Считалось, что в стабильном и сильном едином государстве сербский элемент защищен во

всех отношениях. Государство, однако, не было стабильным, а результатом беспрерывного

внутреннего противоборства стал тот факт, что, пока другие народы консолидировались, сербы

становились все более разобщенными. Со временем и словенцы, и хорваты, и даже мусульмане

стали занимать единую позицию, что находило выражение в деятельности их массовых партий. В

отличие от них сербы, представленные множеством партий, действовали разобщенно, выдвигая

различные альтернативные проекты внутреннего государственного устройства.

Интеграции сербского народа не способствовало и идеологическое кредо правящих кругов

(монарха, высшего офицерства, руководства партий), в котором выражалось жесткое

противопоставление победителей побежденным, героических борцов — пассивным наблюдателям,

пожинавшим плоды чужой победы. Целью было повышение авторитета армии, государства,

династии. В результате, однако, возникали новые разделительные линии внутри самих сербов. К

тому же вел и идеологизированный подход к прошлому, согласно которому отсчет истории велся

с начала освободительной борьбы и появления «независимых государств» — Сербии и

Черногории. Роль государства при этом всячески идеализировалась.

После объединения возникла необходимость адаптировать к новым государственно-правовым

рамкам Сербскую православную церковь (СПЦ), которая на протяжении всей истории играла

важную роль в развитии сербского народа. К моменту образования Королевства СХС отдельные

ее епархии находились под шестью разными юрисдикциями. С декабря 1918 г. началось

постепенное объединение, решения о котором принимались конференциями епископов. Епархии

из Боснии и Герцеговины, а также Карловацкая митрополия первыми решили присоединиться к

Белградской митрополии как к церкви Королевства Сербия. В 1919 г. аналогичное решение

принял черногорский митрополит. Был сформирован Центральный архиерейский комитет, перед

которым стояла задача получить от иностранных церквей согласие на объединение сербских

епархий. С Бухарестом велись переговоры по поводу далматинских епископств, по поводу

остальных — с Константинополем. В 1920 г. в соответствии с канонической процедурой

Вселенский патриархат уступил все епископства, территории которых по условиям мирных

договоров вошли в состав Королевства СХС. В сентябре того же года было объявлено об

объединении епархий в Сербскую патриархию. Власти не приняли предложение о том, чтобы

патриархом стал митрополит Белградский, а настояли на проведении выборов

. Результатом их

стало избрание митрополита Белградского Димитрия Павловича, которого утвердил король.

Торжественная церемония восшествия его на престол состоялась в 1924 г. в Пече после

подавления восстания албанцев.

Процесс стирания различий в организации и формах церковной деятельности (церковные

общины, соборы, соборные комитеты, роль мирян и др.) протекал постепенно вплоть до принятия

Устава СПЦ в 1931 г. Сразу стало ясно, что облик церкви принципиально изменился.

Доминирующим оказалось черное духовенство, а епископы в своих диоцезах получили поистине

монархическую власть. Угасло некогда весьма плодотворное участие мирян в церковной жизни.

СПЦ как единое целое оказалась в условиях, которые формировались в Сербии со времен

правления князя Милоша идо радикальных кабинетов, когда ее участие во всем, что выходило за

рамки вопросов веры, было минимальным. Можно сказать, что от состоявшегося в 1918 г.

объединения церковь не выиграла. Та ее часть, которая в Королевстве Сербия была

государственной церковью, в Югославии перестала быть таковой (в 1931 г. православные

составляли 48,7% населения). Карловацкая митрополия, как и все прочие епархии бывшей Австро-

Венгрии, также утратила свой статус, а вместе с ним богатство, влияние и земельные владения,

отобранные в ходе аграрной реформы. Все это вызывало весьма переменчивое отношение церкви

к Югославии, что неоднократно проявлялось и в дальнейшем.

Октроированная Югославия

Переломным событием в политической жизни Королевства СХС стало отречение партии С.

Радича от своей республиканской программы и признание Видовданской конституции.

Возвращение Хорватской крестьянской партии к парламентской деятельности (1925), а также

вхождение ее в правительственную коалицию с радикалами (1925— 1927) нормализовали

ситуацию в государстве. Была устранена опасность «сепарации», которой грозили из Хорватии, и

«ампутации», о которой предупреждал Белград. Однако к ухудшению обстановки привело то

обстоятельство, что правительство и Народная скупщина стали ареной еще более жестоких

столкновений, вплоть до применения огнестрельного оружия. Двадцатого июня 1928 г. депутат-

радикал из Черногории открыл с трибуны стрельбу по Радичу и его соратникам. Двое были убиты

на месте, двое ранены, включая самого Степана Радича. Вскоре он умер от осложнений,

вызванных ранением. Совершенное в парламенте преступление обострило государственный

кризис до предела.

Напряженность отчасти была снята, когда правительство возглавил Антон Корошец —

единственный премьер-министр межвоенного времени, не являвшийся сербом. Через несколько

месяцев король Александр I прибегнул к решительным мерам: б января 1929 г. была упразднена

конституция и распущен парламент, которому монарх поставил в вину безуспешность политики

всех прошедших лет. Под запрет попали действующие политические партии, в результате чего

были «устранены посредники между королем и народом». Командующий королевской гвардией

генерал Петр Живкович возглавил правительство, в которое вошли политики,

руководствовавшиеся больше своими верноподданническими чувствами, чем партийной

дисциплиной. Среди министров наиболее значимой личностью был лидер словенцев А. Корошец.

Муниципальные органы были распущены.

Ведущие политики подверглись слежке, репрессиям или, как Светозар Прибичевич и Анте

Павелич, впоследствии организовавший покушение на короля, эмигрировали. С другой стороны,

действия короля пользовались поддержкой не только армии, чиновничества и югославских

националистов, но и масонов, а также отдельных представителей Словении и Хорватии, чьи

карьерные и деловые интересы требовали стабильности и безопасности. Идеологию интегрального

югославизма разделяли интеллектуалы-идеалисты, которых пример итальянского и германского

объединения убедил в реалистичности формирования югославской нации.

Принятие в октябре 1929 г. Закона о названии государства и его территориальном делении

продолжило реализацию радикального унитаристского курса. Государство получило название

Королевство Югославия, из которого исчезли имена народов. Вместо 33 областей страна была

поделена на 9 бановин. Во главе каждой стоял бан, назначаемый королем. Позднее появились и

банские вече с совещательными правами. Хотя бановины присутствовали в истории почти всех

областей страны (Боснии, Северной Сербии), они считались элементом хорватской традиции. В

Хорватии до 1918 г. исполнительная власть принадлежала бану. Бановины получили название по

рекам, за исключением Приморской, в которую вошла Далмация. Бановины должны были прийти

на смену историческим племенным областям, стерев их из памяти. Однако произошло обратное:

бановины, по крайней мере некоторые из них, создали условия для национальной интеграции.

Дравская бановина охватила словенские территории. Савская состояла их Хорватии и

Славонии. В Приморскую вошла югославская часть Далмации. В Зетскую попали помимо

Черногории еще и часть Метохии, Герцеговины, а также Дубровник. Вардарская состояла из

югославской Македонии, фрагмента Южной Сербии и Косово. Центральная часть страны,

считавшаяся сербской, была разделена на четыре бановины: Врбасскую, Дринскую, Моравскую и

Дунайскую, в которых были сосредоточены мусульмане и национальные меньшинства.

Разделенной на бановины Югославии, по замыслу стоявших у власти интегралистов, следовало

стать плавильным котлом, в котором прежние племена слились бы в новую югославскую нацию.

Принятие политических мер, воплощавших теорию национального унитаризма, сопровождалось

интенсивной пропагандой интегрального югославизма. В общем сербские традиции страдали от

унитаристской политики ничуть не меньше, чем хорватские или словенские. Организации и

партии, название которых указывало на то, что они сербские, притеснялись и закрывались точно

так же, как и прочие.

В то же время сербский элемент доминировал в том, что стало идейным стержнем

интегрального югославизма. И дело не только в том, что в XIX — XX вв. Сербия сыграла роль

югославянского Пьемонта, не в ее жертвах и победах. Сербы были носителями главных

ценностей— государственности, приверженности свободе и, в отличие от тех, кто подчинялся

Риму, сохранения славянского духа. В своем неудержимом стремлении к объединению они

сохранили эти идеалы, предпочтя свободолюбие клерикализму и т.д.

Общей чертой романтического и научно-критического подходов к изучению прошлого

является поиск корней каждой нации в отдельности. По этой причине после гуманистов и

просветителей никто не рассматривал развитие южных славян в его целостности. Идеологам

интегрального югославизма более чем необходима была картина общей истории, логичным

продолжением которой становилось объединение. Заполнению лакуны послужило появление

большого количества исследований. Среди них наиболее значительным трудом была взвешенная,

основанная на обширной документальной базе «История Югославии» (1933) белградского

историка Владимира Чоровича (1885— 1941).

То, что интегральный югославизм не выполнил своего предназначения, стало ясно уже его

современникам. Более поздние события лишь подтвердили этот факт. Официальная идеология не

устраивала ни сербов, ни тем более остальные югославянские народы. Тем не менее довольно

широко пропагандируемая на всех уровнях, начиная со школы, она стала неотъемлемой частью

литературы и, в целом культуры 30-х годов XIX в. Национальный унитаризм продолжал оказывать

влияние на общество даже тогда, когда все отвергали его. Опосредованно он стал фактором

воссоздания Югославии после ее разрушения в 1941 г.

Система личной власти короля Александра была использована и как инструмент более

эффективного управления страной. Составленный из ведущих правоведов Верховный

законодательный совет осуществил унификацию гражданского и уголовного права, а также издал

акты, регламентировавшие деятельность административных органов и СПС. Принятие нескольких

законов о просвещении было направлено на то, чтобы и школы также участвовали в насаждении

идеологии интегрального югославизма. Столкнувшись с последствиями мирового экономического

кризиса, от которого пострадали и земледельцы, государство стало активно вмешиваться в

экономическую жизнь. В результате завершения аграрной реформы крестьяне стали

собственниками обрабатываемой земли. Правительство ввело мораторий на выплату долгов

крестьянства, но одновременно прекратило выполнять свои собственные долговые обязательства.

Третьего сентября 1931 г. король даровал конституцию и положил тем самым конец

собственному диктаторскому правлению, сохранив при этом основные его завоевания. Было

создано двухпалатное Народное представительство, состоявшее из Скупщины и Сената. Половину

членов последнего назначал король. Право участия в выборах получили только те партии,

деятельность которых охватывала всю страну. В 1931 г. только одна партия — Югославянская

радикально-крестьянская демократия (с 1933 г. Югославянская национальная партия) участвовала

в выборах, голосование на которых было устным и открытым. Октроированная конституция, как и

большая часть законов, принятых во время диктатуры, действовала до краха Югославии в 1941 г.

И все-таки дать оценку эффективности режима личной королевской власти не представляется

возможным по причине его кратковременности. Девятого октября 1934 г. в Марселе Александр

Карагеоргиевич был убит в результате покушения, организованного хорватскими усташами и

македонскими сепаратистами. Тот факт, что гибель короля переживала вся страна, говорит о том,

что его авторитарное правление не было столь непопулярным.

По причине малолетства Петра II (1923—1970, король в 1934— 1945 гг.) управление страной

осуществляло Регентство, главенствующее положение в котором занимал князь Павел

Карагеоргиевич (1893—1976)— двоюродный брат покойного монарха (сын дяди по отцу). Двор,

не отрекаясь от курса короля Александра, тем не менее осуществлял его без прежней энергии.

Постепенно, по мере реставрации партийной жизни, стали напоминать о себе старые проблемы. В

первую очередь хорватский вопрос. Теперь на стороне Хорватской крестьянской партии

выступала и сербская оппозиция. К этому ее подталкивали действовавшие правовые нормы,

согласно которым участие в выборах было обусловлено наличием партийной сети, покрывавшей

все районы Королевства. В новых условиях и сербские партии, особенно из Воеводины, стали

выдвигать требования автономии и административно-территориального переустройства.

Очередные парламентские выборы 1935 г. были ознаменованы соперничеством партии власти

— Югославянской национальной партии (ЮНП) — и Объединенной оппозиции, возглавляемой

председателем ХКП Владимиром Мачеком. Коалиция, лишенная какой-либо общей программы,

объединяла ранее созданную КДК и сербских оппозиционеров — Демократическую партию и

Союз земледельцев. Несмотря на давление, оказываемое властями на избирателей, и на открытый

характер голосования, список В. Мачека набрал 1,1 миллиона голосов— на 600 тысяч меньше, чем

ЮНП.

В этих условиях князь Павел поручил формирование правительства Милану Стоядиновичу

(1888—1961)— крупному финансисту и члену Радикальной партии. Новый кабинет от всех

предшествующих отличался устойчивостью (продержавшись у власти с 1935 по 1939 г.) и тем, что

вместе с двором оказывал значительное влияние на формирование государственного курса. М.

Стоядинович продолжил начатое королем Александром сближение с Германией, а также добился

улучшения отношений с Италией (1937). Наладив экспорт сельскохозяйственной продукции в

Третий рейх, премьер-министр сумел смягчить последствия Великой депрессии. Стоядиновичу

удалось привлечь на свою сторону крупнейшие словенскую и мусульманскую партии —

Словенская народная партия (СНП) и Югославская мусульманская организация (ЮМО), которые

объединились под его руководством в новую партию власти — Югославянское радикальное

сообщество. Неудачей и конфликтом с СПЦ закончилась инициатива главы правительства по

ратификации конкордата с Ватиканом (1937). Поражением Стоядиновича можно считать тот факт,

что на выборах 1938 г. единая хорвато-сербская оппозиция улучшила свои результаты по

сравнению с предыдущей избирательной кампанией.

Это дало повод князю Павлу доверить формирование кабинета Драгише Цветковичу (1893 —

1969), который был готов решить приоритетную задачу нормализации отношений с Хорватской

крестьянской партией (ХКП). Длившиеся несколько месяцев переговоры закончились

подписанием Соглашения Цветковича – Мачека (26 августа 1939 г.), согласно которому Савская и

Приморская бановины, а также несколько районов соседних бановин были объединены в

Хорватскую бановину. Соглашение предусматривало, что исполнительная власть в новом

образовании будет принадлежать бану, законодательная— Сабору. Бановина получала

самостоятельность в вопросах администрации, просвещения, экономической и социальной

политики. Вопрос окончательного определения границ бановины и раздела полномочий между

Загребом и Белградом был оставлен открытым до планировавшегося коренного переустройства

югославского государства

. После этого В. Мачек и члены его партии вошли в правительство.

Сербская оппозиция и общественность приняли Соглашение с негодованием. Ввиду того что

Дравская бановина и раньше охватывала все словенские территории, а теперь была очерчена и

автономная хорватская территория, стала актуальной проблема создания сербской

административно-территориальной единицы. Сербы проводили аналогии и задавались вопросом,

возможно ли включение всех оставшихся бановин в сербскую область.

Двадцать лет жизни в едином государстве отчасти нивелировали различия между отдельными

частями сербского народа, сформировавшиеся под воздействием неодинаковых условий развития.

Общественная структура стала более сбалансированной. Больше не было ни дворян, ни кметов.

Нация состояла из граждан, равных перед законом. Сохранилось, однако, разделение на богатых и

бедных. Не уменьшился разрыв и между относительно развитым севером и отсталым бедным

югом. Четыре пятых сербского населения составляли крестьяне, в большинстве своем владевшие

мелкими наделами, которых едва хватало, для того чтобы прокормить семью. Югославия создала

условия для взаимного познания сербов, живущих в разных ее частях, хотя переезды и

путешествия оставались привилегией образованных и обеспеченных людей. Едва ли различий в

менталитете и традиционной культуре стало меньше. Сохранилось деление сербского языка на

екавский и иекавский диалекты.

Жизнь в Югославии давала нации возможность переосмыслить основные представления о

самой себе. Могут ли только православные считаться сербами, как учила церковь, или же

существуют сербы «всех трех законов», как вслед за Вуком Караджичем повторяли в либеральных

кругах?.. Несомненно, что и в межвоенный период были мусульмане, занимавшие в том числе

высокое социальное положение, считавшие себя сербами. Вероятно, их было даже чуть больше,

чем до 1918 г. Но основная масса и в то время не идентифицировала себя с сербами, как, впрочем,

и с хорватами. Существовали сербы-католики, может быть, более многочисленные, чем ранее.

Однако они не могли служить примером того, что в современном обществе преодолены

средневековые конфессиональные барьеры.

Югославянский унитаризм поставил сербов перед дилеммой: либо продолжать, подобно

хорватам и словенцам, беречь свои традиции и самобытность, либо под давлением официальной

идеологии поддаться «югославскому синтезу» в надежде, что сербские черты в итоге в нем

возобладают.

Инициатором дискуссий о положении сербов и ожидавших их перспективах были не

правительство и политические партии, а независимые интеллектуалы, образовавшие в 1937 г.

Сербский культурный клуб во главе с правоведом и историком Слободаном Иовановичем (1869—

1958). В сербской политике Клуб занимал центристскую позицию, в то время как в ней все

большее распространение получали крайне левые и крайне правые течения.

После 1918 г. до сербов стали доходить новые европейские культурные веяния. В первую

очередь модернизм с его критикой академизма и традиционализма. В сербской литературе

заметную роль стал играть сюрреализм, тесно связанный с родиной стиля — Парижем. Как и

остальные национальные культуры, сербская культура переживала подъем. Происходило ее

обогащение новыми жанрами, стилями, направлениями, идеями, в основном универсального

характера. В то же время национальный компонент культуры, от которого зависела глубина

интеграционных процессов, по объему и темпам развития не мог соответствовать наметившимся

изменениям. Виной тому — официальная идеология интегрального югославизма, направленная

против племенных символов и мотивов.

Набирали силу бывшие маргиналы — представители экстремистских направлений: крайне

правые, вдохновлявшиеся фашизмом и национал-социализмом, и крайне левые, внимавшие теперь

Сталину и Троцкому, как ранее — Марксу и Бакунину. «Виновником» роста влияния

леворадикальных взглядов была нелегальная коммунистическая партия.

Традиционное для сербов отторжение Германии и пропагандируемого немцами своего

превосходства препятствовало появлению нацистских организаций. (Исключением служили

немцы Воеводины.) Однако основные идейные компоненты— антидемократизм, антисемитизм и

расизм — сумели прижиться на местной почве. С начала XX в. идея расы все чаще

ассоциировалась с национальной идеей. Постулировалась расовая основа трехименного народа

сербов, хорватов и словенцев. Со времен влияния на сербов русских славянофилов у них

сохранился антиевропейский настрой, неприятие прогресса и светской культуры, особенно

распространенное в клерикальных кругах. Популяризатором реанимированной идеологии стал

искусный оратор епископ Николай Велимирович (1880— 1956).

Главным политическим представителем крайне правого направления было движение «Збор» во

главе с Димитрием Лётичем, который пытался увязать нацистские идеалы с сербскими

национальными и православными традициями. «Збор», не пользовавшийся поддержкой масс, не

был представлен в парламенте, однако имел последователей среди интеллектуалов, молодежи и

даже в церковных кругах.

Коммунистам, находившимся с 1921 г. под запретом, приходилось действовать через так

называемые легальные организации и прибегать к услугам видных представителей интеллигенции.

Благодатную почву для распространения левого радикализма создавало общественное отторжение

официальной идеологии, а также социальный протест прозябавших в бедности масс. Главной

ареной противостояния крайне правых и крайне левых был Белградский университет.

Здесь, в единственном в восточной части страны университете (имевшем по одному

факультету в Суботице и Скопле), сформировалось многочисленное и пестрое студенческое

сообщество. Несмотря на то что страна была бедной, семьи, терпя лишения, все же посылали

своих детей учиться. В то время высшее образование делало возможным продвижение по

карьерной лестнице. Значительную часть учащихся составляли неимущие студенты из провинции,

которые жили крайне тяжело, были вынуждены подрабатывать и, чувствуя себя униженными,

испытывали глубокое недовольство режимом. Политическая активность студентов проявлялась не

столько в составе крупных партий, сколько в их собственных идеологически окрашенных

организациях, часто враждовавших между собой. Университет являлся очагом недовольства,

центром демонстраций, местом столкновений с полицией, которые часто заканчивались

кровопролитием, что еще сильнее сплачивало единомышленников. События следующего

десятилетия (с 1941 г.) показали, что Белградский университет был куда более серьезным

рассадником революционных настроений, чем фабрики и профсоюзы.

Еще не улеглось напряжение в обществе, вызванное подписанием Соглашения Цветковича —

Мачека, как внимание политиков и общественности привлекли события на международной арене.

Фронты начавшейся в сентябре 1939 г. мировой войны были далеко, однако совсем рядом

находились участвовавшие в ней государства. После «Аншлюса» (1938) Австрии соседом

Югославии стал Третий рейх. Боевые действия приблизились к границам Королевства после

оккупации Албании Италией и начала ее агрессии против Греции в 1940 г. Югославия оказалась в

окружении государств — членов Тройственного пакта, после того как к нему в конце 1940 г.

присоединились Венгрия и Румыния, а в марте 1941 г. — Болгария. Руководство страны

столкнулось с непростой дилеммой. С одной стороны, присоединение к гитлеровской системе

союзов было крайне непопулярным, особенно среди сербов, заинтересованных в сохранении

государства ради защиты многочисленных соплеменников вне собственно Сербии. С другой —

нельзя было надеяться на то, что страна сможет оказать успешное сопротивление военной машине

Гитлера. В марте 1941 г. в Европе не было ни одного солдата союзников, а СССР связал себя

условиями договора Молотова — Риббентропа (1939).

Регентство и правительство Цветковича — Мачека отступили перед силой. Двадцать пятого

марта 1941 г. в Вене Югославия присоединилась к пакту на льготных условиях. Германия

обязывалась не использовать ее территорию для передвижения войск. Была оговорена

возможность передачи Королевству Салоник. Всплеск массового недовольства произошел в

Белграде, а затем и в других сербских городах, правда, не сразу, а спустя 48 часов, когда было

объявлено, что правительство смещено, Регентство упразднено, а молодой король провозглашен

совершеннолетним (за пять месяцев до реального совершеннолетия). Переворот был организован

группой офицеров, а в демонстрациях участвовали в основном студенты и учащиеся школ, что

позднее дало повод коммунистам сделать это своей заслугой.

Разрушенная столица разрушенной страны. Белград после немецкой бомбардировки 6 апреля

1941 г. Немецкая фотография с воздуха.

Новое правительство, в состав которого вошли представители крупнейших партий, возглавил

генерал авиации Душан Симович (1882— 1962). Кабинет признал состоявшееся 25 марта

присоединение Югославии к Пакту. Эта деталь обычно забывалась теми, кто после 1945 г.

создавал миф о событиях 27 марта. Гитлер, однако, уже решил отомстить за нанесенное

оскорбление. Шестого апреля 1941 г. без объявления войны жестокой бомбардировке подвергся

Белград, а на территорию страны с нескольких сторон вторглись немецкие войска. Сопротивление

было очаговым, армия оказалась дезорганизованной. На территории Хорватии действовали

военизированные партийные формирования, а 10 апреля в Загребе было провозглашено создание

Независимого государства Хорватия (НГХ). Наследующий день Мачек— заместитель

председателя югославского правительства — призвал хорватов покориться новой власти.

Подписанная 17 апреля капитуляция положила конец войне, которая продлилась неполных две

недели.

Страдания и воскрешение

События, последовавшие за «Апрельской войной» (6—18 апреля 1941 г.), показали, что

главной мишенью агрессии, предпринятой Гитлером, была Сербия. Югославию разделили на

части, как желали того государства, требовавшие ревизии итогов Первой мировой войны. Венгрии

достались Бачка, Баранья и Меджумурье. Болгарии — Македония и Юго-Восточная Сербия.

Италия оккупировала Черногорию, а также (через вассальную Албанию) получила контроль над

Косово и Метохией. Словенские земли — бывшую Дравскую бановину — поделили Третий рейх

и Италия.

Значительную часть югославской территории заняло марионеточное Независимое государство

Хорватия, отданное под управление фашистской организации «усташей» во главе с

«поглавником» Анте Павеличем (1889— 1959). Границы НГХ, простиравшиеся до Дрины и

Земуна

, удовлетворяли его самые амбициозные территориальные притязания. Исключение

составила Далмация, где Италия заняла побережье от Сплита до Нина, а также большую часть

островов. Объединив доморощенный национализм крайнего толка с расизмом, присущим нацизму,

режим усташей приступил к исполнению открыто декларированной программы искоренения

сербов, составлявших 30% населения НГХ. Как говорил один из лидеров усташей, часть сербов

следовало уничтожить, часть переселить, а остальных ассимилировать, предварительно обратив в

католичество.

Все эти средства применялись с упорством и невероятной жестокостью. В первые месяцы

нахождения у власти правительство усташей по всей стране, а особенно в Хорватии и Герцеговине,

совершило многочисленные массовые убийства. Сербов сгоняли в концентрационные лагеря, в

которых их уничтожали в течение всей войны вместе с евреями, цыганами и хорватами,

выступавшими против режима. Самыми известными по масштабу совершенных в них

преступлений стали лагеря Ясеновац, Стара Градишка и Ядовно. Около 200 тысяч

депортированных сербов нашли убежище в Сербии. Были запрещены сербские имена и

кириллический алфавит. Оставшиеся сербы были обязаны, как и евреи, носить цветную повязку.

Их передвижение ограничивалось. Было убиты многие отказавшиеся оставить свою паству

представители духовенства, в том числе три епископа. Большое количество церквей было

разорено и осквернено. По всей стране осуществлялось принудительное обращение православных

в католичество, что противоречило канонам самой католической церкви. Для нейтрализации

воздействия сербских традиций усташские власти образовали так называемую Хорватскую

православную церковь во главе с русским монахом-эмигрантом.

Оставшаяся от Сербии территория находилась под управлением немецкой военной

администрации, опиравшейся на местные гражданские власти. Сначала — на Комиссариат, а с

конца августа 1941 г. — на «сербское правительство» генерала Милана Недича (1877—1946). В

церковном и образовательном отношении правительству в Белграде подчинялись и сербы из

Баната, власть в котором находилась в руках местных немцев. С благословения оккупантов

коллаборационисты обзавелись и собственными воинскими частями. Были сформированы

Сербский добровольческий корпус и Сербская государственная стража, в основном состоявшая из

членов движения «Збор» во главе с Д. Лётичем. Созданная до войны крайне правая

националистическая организация стала, таким образом, инструментом оккупационного режима.

Захваченные в плен солдаты и офицеры югославской армии были отправлены в немецкие

лагеря. Пленные из собственно Сербии остались в заключении, а тех, кто был родом из областей,

вошедших в состав стран — союзников Германии, отпустили по домам. Италия, в свою очередь,

отпустила пленных из Черногории. В оккупированной Сербии укрылись беженцы из Хорватии,

Македонии, Косово и других областей. В Сербию было депортировано даже 7 тысяч словенцев.

Преемственность югославской государственности осуществляли король и правительство,

находившиеся в эмиграции — сначала в Каире, а затем в Лондоне. Никакими вооруженными

силами, кроме группы пилотов и офицеров, эмигрантские власти не располагали. «Югославская

армия в отечестве» появилась позднее, когда была налажена связь с отрядами непокорившихся

офицеров под командованием полковника Драголюба-Дражи Михайловича (1893 — 1946).

Находившиеся под его началом формирования, значительную часть которых составляли офицеры,

были организованы по армейскому принципу. Однако со временем, сменив военную форму на

национальный костюм, они приобрели облик нерегулярных четнических отрядов. Их отличали

черный цвет одежды, перекрещенные пулеметные ленты, меховые шапки (шубары) и длинные

бороды.

В роли защитников югославского государства выступили и коммунисты, но только после

нападения Германии на Советский Союз (22 июня 1941 г.). В разных местах они создавали отряды,

нападавшие на оккупантов и представителей коллаборационистских властей. Отряды назывались

русским термином «партизаны». Сами они не стали возражать против подобного названия. Не

подчеркивая своей революционной ориентации, партизаны, тем не менее, восприняли

распространенную коммунистическую символику: пятиконечные звезды и красное знамя.

Оппоненты обвиняли их в том, что они были коммунистами. Но коммунистическим было

руководство, а не основная масса партизан.

Целью большинства вооруженных отрядов, возникших весной и летом 1941 г., была

самооборона от террора усташей и репрессий властей. Во главе формирований находились

офицеры или опытные солдаты. У партизан, среди которых было мало офицеров, главную роль

играли ветераны гражданской войны в Испании. Только с течением времени проявились четкие

различия между этими отрядами, принимавшими символику той или иной стороны.

Несмотря на то что борьба с оккупантами была общей целью партизан и четников, и те и

другие понимали, что программы у них разные. Столкнувшись лицом к лицу на ограниченной

территории Сербии, они попытались договориться о сотрудничестве. Осенью 1941 г. состоялись

две встречи полковника Михайловича и тогда мало кому известного лидера коммунистов,

скрывавшегося под псевдонимом Тито (Йосип Броз, 1892—1980). Результата они не имели. И уже

в ноябре 1941 г. бойцы двух соперничавших движений стали стрелять друг в друга.

Партизаны, занимавшие более агрессивную позицию, совершали нападения на немцев,

которые отвечали возмездием. Было объявлено, что за каждого убитого немца будет расстреляно

100 сербов (за раненого— 50). Угроза была приведена в действие в ходе карательных операций в

Кралево и Крагуеваце, где расстреливали даже школьников. В Западной Сербии партизаны с

сентября по ноябрь 1941 г. удерживали обширную территорию с центром в городе Ужице

(«Ужицкая республика»).

Немецкое наступление выдавило их в Боснию. В результате до начала лета 1944 г. партизаны

не имели прочных позиций в Сербии, за исключением нескольких небольших отрядов,

действовавших в ее южных районах. Покинув Сербию зимой 1941/42 года, партизаны приступили

к формированию мобильных частей, бригад, а позднее и дивизий. Отдельные части и соединения

действовали в четкой координации, а гарантией дисциплины стала строгая партийная иерархия.

В основу движения четников с самого начала была положена военная организация. Однако

разбросанные по обширной территории отряды, не сумев наладить эффективную связь друг с

другом, слабо координировали свои действия. Субординация не соблюдалась. Многие командиры

вели себя самостоятельно, по своему усмотрению заключая перемирие и сотрудничая с

оккупационными властями, особенно итальянскими. Среди четников были и противники Дражи

Михайловича, к которым принадлежали, например, сторонники Косты Печанаца, свободно

передвигавшиеся по городам Сербии. Во всех областях страны четники совершали расправы над

хорватским и мусульманским населением в отместку за убийства и изгнание сербов.

Королевское правительство способствовало росту авторитета полковника Михайловича,

произведя его в генералы и назначив военным министром. Из Каира к нему прибыла группа

офицеров. Была обеспечена и помощь союзников. Некоторое время даже Москва

популяризировала Михайловича и его борьбу. В военных условиях особенно возросло значение

радио как неподконтрольного оккупантам средства передачи информации. Из Москвы вещала

«Свободная Югославия», а крупные и влиятельные британские и американские радиостанции

выступали в поддержку Михайловича и его формирований.

Помимо боевых столкновений, становившихся все более жестокими и непримиримыми,

партизаны и четники вели друг с другом борьбу за право считаться лидерами антифашистского

сопротивления. Приводя в качестве примера отдельных четнических командиров, связанных с

оккупационными властями, партизаны обвиняли в коллаборационизме всех четников, даже тех,

кого немцы преследовали и захватывали в плен в 1944 г. Противники четников ни тогда, ни

позднее не обращали никакого внимания на различия между ними. После войны стала явной

тщательно скрывавшаяся тайна о том, что в 1943 г., столкнувшись с перспективой высадки

союзников и испытывая давление со всех сторон, партизаны пошли дальше простого обмена

пленными — они обсуждали с немцами заключение перемирия, предлагая им свои услуги в

борьбе с четниками.

Роль своеобразного арбитра между двумя враждовавшими силами играли миссии союзников,

которые сначала прибыли к четникам, а в 1943 г. и к партизанам. Их донесения влияли на

распределение союзнической помощи, а позднее и на принятие более важных политических

решений.

На ожесточенность противостояния также оказывало влияние стремление каждой из сторон

обеспечить себе благоприятное положение в преддверии ожидаемой высадки союзников на

Балканах. Тем временем на расстановке сил существенным образом сказался выход из войны

Италии осенью 1943 г. Немцы не могли везде в полной мере заменить итальянцев, которые

попадали в плен и переходили на сторону партизан. Численность и количество партизанских

частей резко возросли, отчасти и за счет притока мобилизованных хорватских солдат

(домобранов).

Осенью 1943 г. партизанское движение приступило к формированию органов параллельной

власти. Не только на местном уровне (Народно-освободительные комитеты), но и в масштабе всей

страны. В конце 1942 г. было основано Антифашистское вече народного освобождения

Югославии (АВНОЮ), в состав которого вошли представители разных партий и движений. В

ноябре 1943 г. АВНОЮ на своем втором заседании принимает на себя функции государственной

власти. Королевское правительство объявляется низложенным, королю запрещается возвращение

в страну, федеративное устройство вводится по всей стране, а Тито производится в маршалы.

С этого времени с новой силой разгорается борьба за международное признание.

Предпринимаются усилия к тому, чтобы правовой статус соперничавших сторон был приведен в

соответствие с реальной ситуацией в стране. А здесь партизаны опережали четников.

Противостояние между ними протекало параллельно с переговорами союзников о послевоенном

устройстве Европы, в ходе которых Великобритания отстаивала интересы своих протеже, а

Москва стремилась к установлению коммунистических режимов. В 1944 г. в Москве на встрече

Черчилля со Сталиным Югославия наряду с Венгрией была причислена к странам, в которых

влияние было поделено поровну.

Генерал Михайлович терял преимущества, которые давал ему статус министра и

главнокомандующего королевской армией. Под влиянием фактического положения на фронтах, а

также переговоров с другими союзниками премьер-министр Черчилль стал выступать за

объединение обоих движений Сопротивления, а также, как и в случае с Польшей, за

формирование совместного правительства, которое обеспечило бы демократическое послевоенное

развитие страны. В июне 1944 г. на острове Вис эмигрантское лондонское правительство и

руководство партизан заключили соглашение об образовании демократического правительства,

что способствовало бы объединению всех сил для борьбы с немцами. Решение вопроса о

государственном устройстве откладывалось до конца войны. На Ялтинской конференции (февраль

1945 г.) было принято решение о вступлении в АВНОЮ депутатов югославской скупщины,

избранной в 1938 г. В сентябре 1944 г. король призвал армию присоединиться к партизанам, и

Дража Михайлович, таким образом, остался ни с чем. Впрочем, объединение партизан и четников,

вражда которых унесла больше жизней, чем борьба с врагом, не состоялось и тогда. Но важно

другое: как югославянские народы, так и союзники начали воспринимать воссоздание Югославии

в качестве естественной и бесспорной цели.

Летом 1944 г. партизаны прорывались на территорию Сербии, преодолевая сопротивление

четников. Силы немцев были отвлечены на охрану коммуникаций, по которым отступали войска

из Греции. Когда Красная армия, пройдя Румынию, подошла к югославским границам, Сталин

попросил у командования партизан разрешения проводить операции на территории Югославии,

чем весьма повысил его авторитет. Красная армия участвовала в боях за освобождение Воеводины,

Восточной и Северной Сербии, а также Белграда (15 — 20 октября 1944 г.).

В освобожденной от противника Сербии была проведена мобилизация, в результате которой

большое число необученных молодых людей отправилось на Сремский фронт, упорно

обороняемый немцами. Такая же участь ожидала и призывников из Воеводины, которые массово

гибли в Баранье при форсировании Дуная. Для партизанского руководства важно было усилить

свое значение в глазах союзников.

За шесть месяцев, истекших со времени освобождения Белграда (20октября 1944г.) идо конца

войны (9мая 1945г.), новая власть усиливала свои позиции, настаивая на преемственности между

АВНОЮ и Королевством Югославия. В начале марта 1945 г. на основе прежних договоренностей

Тито и Шубашича было образовано единое Временное правительство Демократической

Федеративной Югославии. Временная народная скупщина сформировалась в результате

включения в АВНОЮ депутатов, избранных в декабре 1938 г. В итоге в населенной

преимущественно сербами восточной части страны, где ожидалось наибольшее сопротивление

коммунистам, установление их власти происходило под видом восстановления органов довоенной

Югославии.

Расправа над теми, кто сотрудничал с оккупационным режимом, была жестокой: в большей

части городов их расстреливали без судов. Где-то публично, а в основном негласно. В самом

конце войны в приграничной австрийской зоне произошло массовое уничтожение остатков

различных антипартизанских формирований, отступавших вместе с немцами. Сербы составляли

значительную их долю.

Условия для развития политического плюрализма, олицетворяемого коалиционным

правительством и объединенной Скупщиной, отсутствовали. Во второй половине 1945 г. КПЮ и

подконтрольный ей Народный фронт вытеснили на политическую периферию все, что оставалось

от пяти довоенных партий. Находившиеся в меньшинстве и игнорируемые, представители этих

партий вышли из правительства в знак протеста против практикуемых им антидемократических

методов. Кроме того, они бойкотировали работу Скупщины и выборы в Конституционное

собрание, назначенные на 11 ноября 1945 г. Попытки оппозиции привлечь к внутриполитическим

столкновениям международное внимание оказались безуспешными.

Еще до изменения Конституции началось осуществление мер революционного характера:

производились конфискации капиталов и имущества тех, кто разбогател во время войны, и прочих

спекулянтов, осуществлялась замена органов правосудия, был принят Закон об аграрной реформе.