Цендина А.Д. И страна зовется Тибетом

Подождите немного. Документ загружается.

Неоформленная

независимость Тибета

Новый

период

не

означал смены старых

проблем новыми. Просто новые прибавились

старым.

Тибете

сохранились

все

противоречия, имевшиеся

на

протяжении многих

веков:

отсутствие единства

между

провинциями

Цзан

и Уй; не-

доверие

соперничество

духовенства

светской аристократии;

архаичная система управления; отсталость, раздробленность, изо-

лированность; эпидемии; неоформленный международный

ста-

тус

притязания Китая.

новым было

то

что

теперь тибетцы

ясно

осознали свою национальную обособленность

стали

по-

следовательно бороться

за

обретение независимости

возмож-

ность отложиться

от

Китая, поняв,

что для

этого нужны опреде-

ленные изменения

жизни страны

и ее

управлении.

Камнем

преткновения

между

Тибетом

Китаем

на

конферен-

ции

Симле

был

вопрос

границах. Китайское руководство

ни-

как

не

могло согласиться

тем, чтобы районы Кхама

Амдо

еще

во времена императора Сюанье отошедшие

«внутренним^

об-

ластям Китая, были присоединены

территориям, управляемым

Лхасой, Правительство

же

Далай-ламы,

свою очередь,

не

хоте-

ло

слушать

том, чтобы области,

где

проживают тибетцы, при-

надлежали

китайским провинциям. Наиболее резко

зто

взаим-

ное

непонимание проявилось

Кхаме. После Симлы военные

стычки,

спорадически вспыхивавшие там, вылились

настоящую

необъявленную войну,

Для войны нужна была армия. История тибетских вооружен-

ных

сил

проста. Много веков (после распада империи

в IX в.) их

вообще

не

было, если иметь

виду единую армию,

а не

отряды

отдельных князей

монастырей. Первый тибетский военный

от-

ряд

был

организован после тибетско-непальской войны

1792 г. в

составе тибетско-китайской армии,

из

которой

он в 1846 г.

выде-

лился.

К 1913 г. в

него входило примерно

3000

бойцов,

не

очень

обученных,

не

очень хорошо вооруженных,

не

очень молодых,

иногда

просто дряхлых [Goldstein

1989, 66].

Далай-лама,

этому времени посетивший Монголию, Китай

Индию

повидавший окружающий мир, стал предпринимать

раз-

нообразные нововведения, призванные вывести Тибет

на

дорогу

прогресса. Например^

он

запретил приветствие высовыванием

языка

почесыванием низа спины

как

отсталое

дискредити-

рующее тибетцев

глазах иностранцев. Но главное

—

поняв,

что

225

—

6959

Современная

Лхаса

никакая

из мировых держав не собирается спасать Тибет, он начал

реорганизовывать и увеличивать армию. Он поднял ее числен-

ность до

4000

человек. Поделил на пять полков. Командующим по-

ставил своего молодого и энергичного сподвижника Царона. Царон

был неординарной фигурой. Он происходил из бедной семьи.

Сблизился

с Далай-ламой в Монголии,

будучи

слугой одного из

членов его свиты. Все в Тибете знали о его подвиге, когда он задер-

жал на переправе китайские войска, преследовавшие Далай-ламу,

бежавшего в Индию.

Другого

замечательного военного, Чамба-Тэн-

дара, Далай-лама назначил губернатором с широкими полномо-

чиями

в Кхам. Тэндар должен был организовать военное сопро-

тивление китайским войскам силами тибетской армии и мест-

ной

милиции.

Все это привело к первым успехам. Тибетцы значительно по-

теснили китайцев в Кхаме. Они заняли Чамдо и отбросили китай-

скую армию за Янцзы в ее верховьях. Им очень хотелось задер-

жать китайцев там и

даже

теснить дальше, освобождая районы

так

называемого Внутреннего Тибета. Но это было не так просто.

226

Тибетцам не

хватало

сил, а главное — средств. Содержать боль-

шую воюющую армию бедному

государству

было тяжело. Далай-

лама обратился к британскому правительству с просьбой оказать

давление на китайское руководство, с тем чтобы оно подписало

Симлскую конвенцию, а также помочь тибетцам вооружением.

Но

Британии было уже не до Тибета, она вступила в

«большую»

войну— Первую мировую. Кроме того, она, как всегда,

хотела

избежать прямой военной помощи Тибету и конфликта с Китаем.

Поэтому английские власти лишь обратились с призывом к

двум

сторонам воздержаться от боевых действий и предложили Тибе-

ту послать четырех юношей в Лондон для получения образова-

ния,

а небольшой группе военных пройти обучение в Гьянцзе.

Конечно,

это была не та помощь, которую ждали в Тибете. Да-

лай-лама, возлагавший большие надежды на британское прави-

тельство, испытал глубокое разочарование. В 1918 г.

Лхаса

была вынуждена пойти на перемирие с Китаем на условиях

установления границы примерно там, где она проходила при

цинах.

Судя по имеющимся описаниям, начавшиеся попытки модер-

низации

тибетского общества совсем не затрагивали его

духов-

ную жизнь. Главные ориентиры и истины в этой области были

все так же незыблемы. Человек вообще отличается умением при-

чудливым образом сопрягать и гармонично соединять самые со-

временные знания и самые черные суеверия. Но тибетцы в

этом — особенные мастера. Никогда в истории тибетской мысли

не

было идеи, похожей на теодицею христианства — богооправ-

дание,

снятие с него ответственности за существование зла на

земле,

тогда

как христианская церковь очень страдала из-за нее:

люди разуверялись в своем боге и отходили от него. Тибетцы же

никогда ни в чем не винили своих богов. И совсем не потому,

что главным

«регулятором»

добра и зла на земле является, по

буддийским представлениям, карма. Тибетцы верят в

будд

и бод-

хисаттв, в их могущество. Боги для них были и остаются опло-

том веры.

Пантеон

тибетского

буддизма

О Третьем далай-ламе, Соднамгьяцо, есть

такая легенда.

«Во

время ночевки

на

реке

Улаган

Святейший (Далай-

лама.

— А.Ц.)

поднес дары Могущественному Бэгдзэ-Махакале,

вни-

мающему наказам Хаянхирвы, напомнил

ему об

обязанности защищать

227

Л ' "I %1

"\?

' \'^'•' ' " "^

религию и повелел отправиться в монгольские земли, чтобы подавить там

богов и

духов.

Этой ночью, когда все находились в [местности] Гун-

эрихи,

[Бэгдзэ] подавил и привел всех богов,

духов

и демонов монголь-

ских земель, имеющих верблюжьи, конские, бычьи, бараньи, змеиные,

ястребиные и волчьи головы. [Далай-лама] связал их клятвой и подчинил

своей

воле»

[История Эрдэни-дзу 1999, 57].

Далай-лама повелел божеству

Бэгцзэ

завоевать монгольских богов и

духов,

чтобы обратить их на служение

буддизму.

Считалось, что таким

образом он обращает в буддизм Монголию. Но сам

Бэгцзэ,

старинный

тибетский бог войны (beg tse означает «панцирь»), по преданию, также

был в свое время завоеван и обращен в буддизм Падмасамбхавой, когда

тот

утверждал

свою религию в Тибете.

Эти

мифы отражают простодушные представления тибетцев о том,

что, завоевав богов, можно не беспокоиться о завоевании людей. Если

боги становятся буддийскими, то верящие в них люди — буддистами,

считают они. Таким образом, все боги,

духи,

демоны, в свое время ника-

кого отношения к

буддизму

не имевшие, были включены в пантеон ти-

228

бетского

буддизма. Куда бы ни продвигалась эта религия, она везде

«прирастала» местными божествами. Поэтому пантеон тибетского буд-

дизма сложен, многообразен и довольно трудно поддается четкой сис-

тематизации. Помимо того что все божества имеют разное происхожде-

ние и, следовательно, функционально и семантически неоднородны, они

еще

обладают множеством манифестаций и в различных направлениях

буддизма

играют совершенно неодинаковые роли.

Начнем

с будд и бодхисаттв, они— лицо буддизма. Будды— про-

светленные, т.е. постигшие истину и достигшие

нирваны.

Будд много,

только в нашей

кальпе

их будет тысяча. Каждый из них в свою эпоху

посещает

наш мир, чтобы наставить людей,

открыть

им учение. Уже

прошли

эпохи семи (по другому счету — четырех) будд. Их называ-

ют буддами-героями, потому что будды очень неохотно спускаются в

наш мир: пребывать за пределами чувственного мира, в стране света и

покоя им, конечно, приятнее. Сейчас — эпоха Шакьямуни (Шакьятугпа,

shakya

thub

pa). Как я уже говорила, Шакьямуни — реальное лицо,

канонизированное буддийской религией. Он изображается просто —

сидящим со скрещенными ногами на лотосе, чаще всего с чашей для по-

даяний в левой руке; правая опущена вниз. Последний

жест

означает

победу

над демонами,

пытавшимися

его искусить, когда он, сидя под де-

ревом бодхи, достиг просветления.

Остальные будды и бодхисаттвы, скорее всего, не имеют истори-

ческих

корней, они — чисто мифологические персонажи. Например,

Амитабха (Опагме, 'od dpag med), будда бесконечного света. Он —

владыка и создатель рая Сукхавати, попав в него, все становятся бод-

хисаттвами, живущими бесконечное время в счастье и блаженстве.

Амитабха красного цвета, украшен короной, с чашей в руках. Кроме

того,

Амитабха — один из пяти так называемых дхьяни-будд, будд с

озерцания. Это будды, обычно ассоциируемые со сторонами света

центром, их образы созерцают тантристы, погружаясь в медитацию.

Считается,

что дхьяни-будды и сами находятся в постоянной медита-

ции, на что указывают их сложенные

руки

— знак созерцания. Одна

из

манифестаций будды Амитабхи— Амитаюс (Цепагме, tse dpag

med), будда долгой жизни. Он очень популярен, так как считается,

что поклонение ему приносит продление жизни, выздоровление от

болезней

и другие блага.

Есть

еще будда врачевания, будда прошлой эпохи, будда позапрош-

лой эпохи и т.д. Однако, пожалуй, наибольшей популярностью пользу-

ется

будда будущего— Майтрея (Чжамба, byams pa).

Это—

будда на-

дежды.

Когда наше время деградирует полностью — а знаки такой де-

градации, как считают поклонники Будды, несомненно, проявляются

уже

сейчас, — закончится эпоха Шакьямуни.

После

этого начнется но-

вое

время — время будды Майтреи. Майтрея изображается сидящим со

спущенными ногами или даже стоящим. Ему посвящено большое коли-

чество храмов, в некоторых из них его статуя достигает огромных разме-

ров. Рассказывают, что Девятый панчен-лама поставил в своем монасты

229

ре Ташилхунпо

статую

Майтреи высотой в 80 локтей

. Далай-лама был

этим

очень недоволен, так как, во-первых, такого высокого Майтреи не

было и в

Лхасе

и это было явным проявлением гордыни Панчен-ламы, а

во-вторых, последний отказывался платить налоги под предлогом

отсут-

ствия денег, а на установление такой статуи пошли очень большие сум-

мы.

Как мы видим, Майтрея становился объектом не только почитания,

но

и политических распрей.

Есть знаменитый ритуал, посвященный

будде

Майтрее. Его проводят

летом, в июле. Он посвящен ускорению прихода

будды

будущего.

Сна-

чала совершается большое богослужение, а затем так называемое кру-

говращение Майтреи. Процессия монахов и верующих медленно дви-

жется вокруг монастыря, останавливаясь для молитвы, чаепития, совер-

шения

ритуалов. Монахи несут

статую

Майтреи. Ее окружают музыкан-

ты, которые трубят в огромные трубы и бряцают тарелками. Церемония

занимает практически целый день.

Пока

Майтрея не пришел в этот мир и

ждет

своего часа, он находится

на

небесах Тушита в состоянии бодхисаттвы. Как говорилось выше,

идея бодхисаттвы — апофеоз махаяны. Это — тот, кто дошел до про-

светления, но отказался от блаженства нирваны ради спасения осталь-

ных живых существ. Будда во всех своих земных перерождениях был

бодхисаттвой. Но самым дорогим сердцу тибетца бодхисаттвой является

Авалокитешвара (Чжанрайсиг, spyan ras

gzigs).

Он — покровитель Ти-

бета, его символ, спаситель и упование. «Бог у тибетцев — Чжанрайсиг,

молитва — Ом мани падмэ хум, еда — цампа», — говорят в народе. Ава-

локитешвара — олицетворение милосердия, сострадания. Одно из самых

популярных его изображений — одиннадцатиликое. Тибетцы верят, что его

голова раскололась на одиннадцать частей от сострадания к несчастным

живым существам.

Все наиболее крупные тибетские лидеры считаются перерождениями

Авалокитешвары— Сронцзангампо, далай-ламы, главы секты кармапа.

Недаром знаменитый дворец далай-лам назван Поталой. Потала — имя ми-

фической

небесной страны, где обитает бодхисаттва милосердия. В вадж-

раяне у Авалокитешвары есть его женское воплощение и божественная

подруга. Это — богиня Тара. Она родилась из слезы Авалокитешвары. Ее

культ, особенно культ Белой и Зеленой Тары, широко распространен не

только в Тибете, но и в Монголии, Бурятии, Калмыкии.

Другим популярным бодхисаттвой является бодхисаттва мудрости

Манджушри (Чжамбиянг, 'jam pa'i dbyangs). Тибетцы считали его по-

кровителем Китая, по-видимому по созвучию с названием маньчжурской

династии, правившей в Китае в

XVII-XX

вв. Манджушри изображается с

пылающим мечом, разящим неведение, и книгой «Праджняпарамита» на

лотосе.

Третьим из главных бодхисаттв тибетского буддизма, особенно почи-

таемым в ваджраяне,

следует

назвать Ваджрапани (Чагнадорчже,

phyag

Локоть

— 0,32 м.

230

rdo rje). Он держит в руке

ваджру,

которой разит невежество. Изо-

бражается в угрожающей позе.

Своим

грозным видом Ваджрапани очень напоминает божества дру-

гого класса, входящего в пантеон тибетского буддизма, — защитников

религии.

Кто

хоть

чуть-чуть

знаком с буддийским искусством Тибета или

Монголии,

тот наверняка помнит изображения страшных божеств с ос-

каленными

пастями, коронами из черепов, корчащимися существами под

их стопами, пламенем вокруг головы и другими устрашающими знаками.

Это и есть защитники религии. Такими грозными им надо быть, чтобы

разить врагов святого учения. Кстати, большинство из них — это те са-

мые гневные

духи

и демоны

«диких»

стран, которых

«завоевал»

буддизм и

обратил себе на

службу.

Например, Лхамо (Лхамо, lha mo), защитница

Лхасы. В ее образе сплелись черты многих местных женских божеств, в

частности индуистской богини

Кали.

Лхамо изображают синего цвета,

едущей на муле, покрытой шкурой тигра и человеческой кожей, увешан-

ной

украшениями из змей и львов, держащей в правой руке дубину, в

левой — чашу из черепа, полную крови, во рту — мертвеца. Эта

«милая»

богиня

считается женским воплощением

другого

защитника религии —

Махакалы (Нагваченпо, nag po chen ро), прообразом которого стал ин-

дуистский бог Шива. У Махакалы множество видов — с двумя руками, с

четырьмя, с шестью, с шестнадцатью... Но везде — в пламени, в короне

из

черепов — Махакала часто выступает в качестве идама, тантрического

божества-покровителя.

Грозных защитников религии много, определить их можно по цвету,

количеству рук, атрибутам. Часто они считаются гневной манифестацией

различных

будд

и бодхисаттв. Например, Хаягрива (Дамдин, rta mgrin) —

красный,

трехликий, с оскаленной пастью, с головой

коня

на макушке,

крыльями

птицы Гаруды на спине, весь увешанный черепами, тигровой

слоновой шкурами, кожей человека, попирающий тела грешников

пр., — является манифестацией самого милосердного божества Тибе-

та — бодхисаттвы Авалокитешвары.

Кроме

перечисленных божеств в пантеон тибетского буддизма вхо-

дят и обожествленные исторические лица. Очень почитают тибетцы ца-

ря

Сронцзангампо. Он считается чакравартином — царем, повернувшим

колесо веры, поэтому его рисуют держащим в руках это символическое

колесо.

Обычно он изображается в сопровождении

двух

своих знаме-

нитых жен-буддисток — китайской и непальской принцесс. Два

других

царя

Тибетской империи, способствовавших распространению буддиз-

ма, — Кхрисрондэцзан и Ралпачан тоже канрнизированы традицией, но

они,

пожалуй, не так популярны. Если исходить из хронологии, следую-

щим

выдающимся историческим лицом в пантеоне тибетского буддизма

следует

назвать Гуру-римпоче, или Падмасамбхаву. Легенда рассказы-

вает, что Падмасамбхава родился из лотоса, на что указывает и его имя,

означающее «Появившийся из лотоса». Поэтому он изображается сидя-

щим

на лотосе. Он носит красную шапку, держит в руках

ваджру,

чашу

из

черепа и трезубец. Часто имеет довольно сердитый вид. Ведь ему

231

приписывается

подавление всех демонов Тибета,

а для

этого потребова-

лось использовать грозные силы. Буддийский учитель

характерной

конусообразной

желтой шапке

— это, как

правило, изображение

Цзон-

хавы. Правда,

такой

же

шапке часто изображаются

и его

предшествен-

ники

последователи

по

секте

—

Атиша, Пятый далай-лама. Цзонхава

увит лотосами, руки держит

жесте, символизирующем проповедь

уче-

ния.

Почитают тибетцы

других

своих знаменитых деятелей.

Это

—

главные

«лица»

пантеона.

Но

есть

там и

многочисленные боже-

ства более низкого разряда

— духи

местностей, демоны, существа, насе-

ляющие

ад,

подземное царство,

и пр. Все они

пришли

тибетский

буд-

дизм

из

местных верований

вполне комфортно

там

обосновались.

Они

«заведуют»

мелкими вопросами:

как

благополучно пережить зиму, перей-

ти перевал, превозмочь болезнь, правда,

как

говорят знающие люди,

действуют иногда очень решительно...

Пантеон

тибетского буддизма

на

протяжении последних веков имеет

очень

устойчивый характер. Буддизм перестал завоевывать богов,

он

стал завоевывать людей. Тибетский буддизм становится

все

более попу-

лярным

странах Европы

Северной Америки. Однако что-то

мы не

видим,

чтобы

тибетском пантеоне появилась, например, грозная мани-

фестация

Девы Марии...

Но

вернемся к нашему повествованию. Тибет продолжал по-

пытки

изменить свое положение. К 1920 г. Британия все-таки

решила активизировать политику в Тибете, тем более что Первая

мировая война уже кончилась. В

Лхасу

приехал Чарльз Белл. Он

был представителем Британии в Сиккиме и имел давнишние свя-

зи

с Лхасой. Белл был из той редкой породы людей XIX в., кото-

рые,

будучи

чиновниками европейских государств, осуществ-

лявших «покровительствующую» политику по отношению к стра-

нам

Азии, проникались настоящей любовью и уважением к наро-

дам этих стран и — самое главное — пониманием действительных

проблем и стремлением помочь в их решении. Он написал много

книг

о Тибете, был глубоким знатоком его. Но самое существен-

ное заключается в том, что он сумел расположить к себе Далай-

ламу и некоторых его приближенных. На протяжении года Белл

постоянно

встречался с тибетским лидером, убеждая его в том,

что только модернизация жизни, увеличение армии, реформа и

укрепление власти

могут

вывести

Лхасу

из того положения, в ко-

тором онз, находится. Вместе с тем английский посланник на-

стойчиво призывал и собственное правительство проводить бо-

лее осмысленную и активную политику по отношению к Тибету.

Его ли усилия, изменение ли в действиях английских властей,

поиски

ли самого Далай-ламы, общие ли настроения тибетского

232

народа, слабость ли Китая, а скорее всего всё вкупе вновь по-

вернуло тибетскую политику лицом к Британии. Началось снаб-

жение тибетской армии английским вооружением. Тибетские

офицеры стали проходить подготовку у англичан в Гьянцзе и Ин-

дии. Из Гьянцзе в

Лхасу

протянули телеграфную линию. Присту-

пили

к геологическим изысканиям в Центральном Тибете. Нача-

лась постройка гидроэлектростанции. Открылась английская шко-

ла в Гьянцзе. Под началом сиккимских офицеров была организо-

вана полиция.

Изменения

и нововведения были настолько незначительны,

что не

дают

оснований говорить о широкой модернизации. Но

даже

они вызвали целую

бурю

в тибетском обществе. Никогда не

бывшее единым, оно раскололось теперь по «английскому вопро-

су». Одни ученые пишут, что в Тибете сложились три силы: груп-

па молодых прогрессивных военных, ультраконсервативное мо-

нашество главных гэлугпаских монастырей и умеренно консер-

вативное чиновничество посередине [Goldstein 1989, 89-92].

Другае

утверждают,

что они не были ни консервативными, ни

прогрессивными, а различались только своими прокитайскими

или проанглийскими настроениями [Richardson 1962, 136]. Есть

третьи. Они говорят о том, что партии и группировки —

фикция,

что внутренняя борьба была борьбой за власть и влияние, что вся

тибетская элита была заинтересована лишь в сохранении суще-

ствующей системы и религии, но что за последние двадцать лет

правления Тринадцатого далай-ламы достижение этой цели стало

сопрягаться с идеей национальной самостоятельности, привед-

шей к борьбе за независимость [Richardson 1962, 138]. Не бе-

русь спорить с исследователями, глубоко изучавшими проблему,

но

мне кажется, события говорят сами за себя.

Нововведения и английские веяния раздражали монахов, осо-

бенно пожилых и высокопоставленных. Брюки, шляпы, стриже-

ные волосы, сладкий чай в ресторанчиках выводили их из себя.

Возможно, они смирились бы, если бы все это было полезно им

самим. Но в том-то и дело, что брюки и шляпы именно им несли

страшную

угрозу.

Они были знаками появления новой силы, под-

рывавшей их власть. Их носили молодые, энергичные юноши,

обучившиеся новым премудростям — стрелять из пушек, пользо-

ваться телеграфом, заводить динамо-машину, — гордые своими

знаниями,

ждущие быстрых побед, верящие в свою счастливую

звезду и не собиравшиеся никому подчиняться, ну, может быть,

только Далай-ламе. Многие были выходцами из низов,

другие

принадлежали к народностям, долго жившим под английским

233

правлением — сиккимцам, непальцам, т.е. не связанным разнооб-

разными

клановыми путами, через которые можно было бы ока-

зывать на них влияние. Нет, никакого

сладу

с ними не было, тем

более что их поддерживал сам Далай-лама. А раз ими нельзя бы-

ло управлять, значит, их нужно было

убрать.

Старые и опытные

церковники

— настоятели крупных монастырей, советники Да-

лай-ламы, члены правительства стали

ждать

удобного случая.

Антианглийские настроения распространялись быстро. Понят-

но,

что особенно сильны они были в

Лхасе.

На улицах распевали

шутливые песенки, высмеивающие английские

«штучки».

Тех, кто

придерживался новой моды, обзывали обезьянками. То там, то сям

рождались

слухи

о скором нападении англичан. В

воздухе

носи-

лось что-то тревожное. Чиновники

даже

стали опасаться за жизнь

членов английской миссии. Наиболее остро неприятие всего но-

вого и английского выразилось в столкновениях

между

монахами

армией. Именно монахи теряли власть, и именно армия ее по-

лучала.

Она быстро росла. Вооружалась. Кроме того, на ее со-

держание нужны были большие деньги.

Откуда

их взять? Ясно,

что отнимут у

других.

Конфликты происходили непрерывно. То

кто-то кому-то не

уступил

дорогу.

То кто-то кого-то оскорбил.

Наконец,

произошел первый крупный инцидент, пошатнувший

положение армейских офицеров.

Сразу после новогодних празднеств 1921 г. в Национальной

ассамблее обсуждался вопрос об армии. Царон предлагал увели-

чить ее до 15 тыс. человек. Монахи были против.

«Даже

армия в

20 000 человек не сможет

удержать

китайцев, если они нападут,

когда их внутренние волнения

улягутся.

Но если Китай вторгнет-

ся

в Тибет, каждый монах и крестьянин

будет

бороться до по-

следнего. Да и британское правительство должно помочь нам», —

говорил высокопоставленный тибетский чиновник, выражая мне-

ние

многих [Goldstein 1989, 94]. Тибетские офицеры, готовые

объяснять, доказывать и бороться, пришли в волнение, оттого

что никого из них на

Ассамблею

не пригласили. Семеро из них

направились прямо на заседание. Они потребовали объяснить,

почему их лишили права участвовать в решении вопроса о

буду-

щем армии, командирами которой они являются. Разговор вышел

шумный, но мирный. Офицеры,

хоть

и взволнованные и недоволь-

ные,

ушли.

Однако Далай-ламе о произошедшем было доложено в ином

свете. Старинный советник и приближенный Далай-ламы Донь-

ерченмо-Тэмбадаргья по прозвищу

«Ара-гапо»

(«Белая

борода»)

рассказал ему, что проанглийски настроенные молодые офицеры

234