Цендина А.Д. И страна зовется Тибетом

Подождите немного. Документ загружается.

щую экспедицию, что совершенно неприемлемо» [Lamb 1986,

147]. Однако когда дело касалось фундаментальных интересов

Пекина

в Тибете, он шел на такие «большие и дорогостоящие»

экспедиции.

Вводу

китайской армии в

Лхасу

в 1910 г. предшествовало

много

событий. Маньчжурские власти были чрезвычайно раз-

дражены вторжением Великобритании в Тибет, а потом бегством

Далай-ламы в Монголию. Все это недвусмысленно указывало на

падение престижа Китая и ослабление его присутствия в Тибете.

Британцы

«нагло»

ворвались в пределы Цинской империи, подпи-

сали там договор с ее вассалом и спокойно удалились. Далай-

лама, вместо того чтобы просить защиты у «отца-императора»,

бежал

куда-то

за тридевять земель к его сопернику. Не отреаги-

ровать на это должным образом значило фактически признать

свой

уход

из Лхасы. Нет, Пекин не мог пойти на это. Он начал

многообразную деятельность. Во-первых, Пекин стал применять

силу. В 1905 г. войска цинского правительства под командовани-

ем Чжао Эрфэна заняли восточные районы Кхама и начали поти-

хоньку превращать их в так называемую

«внутреннюю»

провин-

цию

Сикан, одновременно

«убеждая»

несогласных в правильно-

сти своих действий репрессиями. Чжао очень увлекся этим и

иногда

даже

переусердствовал, выполняя приказы Пекина, т.е.,

попросту говоря, выходил из подчинения центральным властям

[Shakabpa 1967, 227]. С тех пор он получил

«славное»

прозви-

ще — «мясник Чжао».

Во-вторых, маньчжурские власти решили провести «админист-

ративную

реформу»

с целью превратить наконец и весь Тибет в

обычную китайскую провинцию. Между прочим,

такую

политику

они

стали проводить по отношению ко всем «своим националь-

ным

окраинам». Для этого нужно было немного — чтобы во

главе

Тибета стояли маньчжурские чиновники, чтобы на его террито-

рии

действовали маньчжурские законы и ходили маньчжурские

деньги и чтобы ламы вершили свои религиозные

дела

и не вме-

шивались

в политику. Казалось, все это реально. Далай-лама —

эмиграции, и Китаю

даже

не надо никого смещать, а его воз-

вращение

возможно только на условиях, предложенных ему Пе-

кином,

т.е. быть лишь главой церкви. Такие предложения и были

сделаны ему императрицей Цыси и императором Цзайтянем (девиз

правления—

Гуансюй) осенью 1908 г., когда он на обратном

пути в

Лхасу

посетил

Пекин.

Но

не

тут-то

было. Ламы— самая образованная, активная,

подвижная

и организованная часть тибетского общества — не

220

собирались мириться с нововведениями. А когда в 1909 г. в Лха-

су вернулся Далай-лама, они стали бороться еще более яростно,

почувствовав, что вновь обрели своего лидера. Им не уступали и

крестьяне,

ремесленники, аристократы. Тогда в 1910 г. китай-

ские

войска вступили в столицу Тибета. Как

входит

армия в со-

противляющийся

город? Так вошла в

Лхасу

и армия «мясника

Чжао». Министры сняты. Казна конфискована. Лавки разорены.

Монастыри

разграблены. Девушки обесчещены.

Далай-лама бежал в Индию.

Но

надо сказать и о третьей сфере активности Пекина — это

дипломатическая деятельность, в которой, как ни странно, играя

на

противоречиях

между

Великобританией и Россией, Россией и

Японией,

он вполне преуспел. В 1906 г. британское правительст-

во,

напуганное своей смелостью, а скорее, решительными дейст-

виями

сторонников «сильной политики» Британии в Тибете, та-

ких, как Дж.Керзон и Ф.Янгхазбанд, и не желая обострять отно-

шения

с Китаем, заключило с ним конвенцию, в которой призна-

вало его сюзеренитет над Тибетом и брало на себя обязательство

не

вступать в контакты с Тибетом без участия Пекина. Англо-

китайская

конвенция и

другие

международные договоренности

1907 г. — конвенция

между

Великобританией и Россией, о кото-

рой

говорилось выше, и русско-японское соглашение, в котором

стороны признавали территориальную целостность Китая, —

полностью развязали руки Пекину по отношению к Тибету. Ана-

литики

склоняются к

тому,

что эти документы вернули ситуацию

Тибете к положению, существовавшему до 1904 г., и свели на

нет все прежние попытки Англии и России включить Тибет в по-

литический процесс как самостоятельную силу. Дж.Керзон на-

звал англо-китайскую конвенцию «в значительной степени от-

бросившей усилия английской дипломатии и торговли более чем

на

век

[Richardson 1962, 94].

Пожалуй, это правда. Великие империи решили дальнейшую

судьбу

Тибета практически без его участия. Вот почему Далай-

лама, пробывший в столице Монголии

Урге

почти два

года

много раз общавшийся с российскими представителями, не на-

шел там поддержки. Вот почему он не получил ни толики незави-

симости для своей страны, когда в 1908 г. на пути из

Урги

в Лха-

су встречался с цинскими императрицей и императором в

Пеки-

не.

И вот почему Чжао Эрфэн после завоевания Кхама получил

приказ

отправить войска на

Лхасу,

которую они почти без вся-

кого политического сопротивления со стороны Англии или Рос-

сии

заняли в 1910 г.

221

Итак,

в Тибете был установлен китайский военный контроль,

который не только вернул Китаю прежние права сюзерена, но и

намного их превзошел. После

бегства

Далай-ламы в Индию пе-

кинские

власти поспешили издать эдикт о смещении его с поста

главы тибетского правительства. Памятуя о

долгих

трениях да-

лай-лам с панчен-ламами, они предложили занять этот пост Де-

вятому (Шестому) панчен-ламе, от чего тот, поразмыслив, отка-

зался.

Трения трениями, а имя, положение и, наконец, жизнь —

дороже. Панчен-лама это понял, когда лхасцы стали забрасывать

его грязью и «старыми носками»,

увидев

сидящим с китайским ам-

банем в паланкине на месте далай-ламы [Shakabpa 1967, 237].

Тогда Пекин наказал тибетским монахам избрать себе нового да-

лай-ламу, чем привел их в замешательство и возмущение. У ти-

бетцев волосы на головах встали дыбом, притом что

чуть

ли не

половина из них по законам монашества была брита наголо. Как

можно искать перерождение человека, который спокойно пьет

чай в Дарджилинге! Как можно просто предположить

такую

воз-

можность, когда речь идет о великом святом!

Маньчжурские власти наверняка предприняли бы и еще ка-

кие-нибудь шаги. Но осенью 1911 г. в Китае началась револю-

ция,

в конце концов свергнувшая в 1912 г. династию Цин и про-

возгласившая республику. В

Лхасе

произошли беспорядки. Ки-

тайским солдатам перестали платить жалованье. Если человеку

ружьем

перестают платить жалованье, он с помощью этого

ружья приступает к поискам пропитания, а вовсе не к исполне-

нию

служебного

долга.

Кроме того, среди китайских военных

было много таких, кто поддерживал революцию. Стали происхо-

дить столкновения

между

китайскими солдатами и их команди-

рами,

между

командирами и командирами,

между

всеми и вся и —

главное —

между

китайцами и тибетцами. Началось восстание.

Центральное правительство в Пекине ничем не могло помочь ар-

мии

Лхасе,

и дело кончилось тем, что в 1912 г. китайские сол-

даты — те, что еще не разбежались и не погибли, — были выдво-

рены из Тибета. Далай-лама вернулся на родину.

Между тем президент Китайской республики Юань Шикай

немедленно дал понять, что революция нисколько не изменила

отношение Китая к Тибету, Монголии и Восточному Туркестану

что Пекин продолжает рассматривать их как части Китайской

республики на правах провинций. Правда, теперь это были лишь

декларации, так как они не были подкреплены реальной силой.

все же китайское правительство, старательно продолжая иг-

рать роль тибетского патрона, гордо заявило, что возвращает Да-

222

лай-ламе все его титулы. Далай-лама тоже гордо ответил, что не

нуждается ни в каких китайских

титулах

и приступает к светско-

му и

духовному

управлению страной. Затем он издал обращение

своим подданным. Эти послание и обращение тибетцы считают

своей Декларацией о независимости. В начале 1913 г. Тринадца-

тый далай-лама

въехал

в свою резиденцию в

Лхасе

— Поталу —

как

правитель Тибета. Так начался короткий период фактической

независимости Тибета. Но не все так просто в этом мире —

«фактической» вовсе не значит «юридической». В правовом смыс-

ле новое положение Тибета было оформлено позднее и совсем

не

так, как хотелось тибетским лидерам.

Почти

сразу произошли события, охладившие пыл тибетцев,

почувствовавших себя независимыми. В январе 1913 г. в столице

Монголии

Урге

был подписан Тибетско-монгольский договор,

декларировавший независимость

двух

стран. С монгольской сто-

роны

его подписал министр иностранных дел Монголии да-лама

(главный лама) Рабдан. С тибетской стороны —

Агван

Доржиев,

который

до этого встречался в Индии с Далай-ламой и, по его сло-

вам, получил указания на сей счет. Приехав в Монголию, он

«объявил о независимости Тибета, подтвердил свои полномочия на

заключение договора

между

Тибетом и Монголией, а также заявил

намерениях начать переговоры о совместном протекторате Рос-

сии

и Британии над Тибетом» [Shaumian

2000,

180].

Понятно,

что

это

был демонстративный акт, которым наивные тибетцы хотели

доказать свою независимость. Но их никто не поддержал. Договор

вызвал настоящий переполох в международных

кругах,

небезраз-

личных к тибетским делам. Признать его значило признать Тибет и

Монголию независимыми, к чему ни Великобритания, ни Россия,

повязанные

разнообразными соглашениями

друг

другом

и дру-

гими странами (что говорить о Китае!), были не готовы. Все

дружно обязались не признавать этот документ и не обращать на

него никакого внимания. А

чуть

позже, на встрече с вице-коро-

лем Индии лордом Минто, был вынужден откреститься от него и

Далай-лама [Shakabpa 1967, 232]. Так Тибетско-монгольский до-

говор 1913 г. остался в истории неким юридическим казусом, а

тибетцы поняли, что путь до независимости не так прост.

В сложившейся ситуации Тибет стал требовать проведения

трехсторонних переговоров. Китайское правительство было про-

тив участия в них Великобритании, но после некоторого раз-

мышления

согласилось, так как не хотело, чтобы Великобрита-

ния

и Тибет, пользуясь слабостью Китая, пошли на заключение

прямых договоренностей. А прецедент такой был: Внешняя Мон-

223

голия,

провозгласившая независимость в 1911 г., уже в

1912г.

подписала с Россией соглашение без участия Пекина. Это было

последнему неприятно. Нельзя было допустить, чтобы «процесс

пошел». Поэтому осенью 1913 г. британский, китайский и тибет-

ский

представители собрались в городе Симле на севере Индии

(ныне

— столица штата Химачал-Прадеш).

Три

стороны преследовали различные цели. Тибетцы хотели

независимости,

полной и безоговорочной, причем с присоедине-

нием

к Тибету территорий вплоть до Кукунора на севере и Да-

цзянлу

на востоке. Китайцы — такого же полного и безоговороч-

ного признания Тибета частью Китая, причем с включением об-

ширных восточных областей в собственно китайские провинции.

Британцы

—- поддержания тибетской автономии, сохранения сво-

их привилегий в тибетской торговле и достижения договоренно-

стей в принципе. (Ни о какой независимости, предоставлявшей

Тибету право устанавливать отношения с Россией, Францией,

Германией и др., и речи быть не могло.) Чтобы сопрячь эти пози-

ции

и привести их к каким-то решениям, нужны были чрезвычай-

ные

усилия и тяжелые компромиссы. Тибет и Китай были не на-

столько сильны, чтобы навязать один

другому

свое видение про-

блемы, но .и не настолько слабы, чтобы согласиться с неприем-

лемым для них. Поэтому, в конце концов, победили предложения

Великобритании. Тибет был поделен на Внешний и Внутренний.

Первый

составили территории, на автономию которых соглашал-

ся

Китай (Центральный Тибет), а второй — те, которые он считал

своими

внутренними районами (Кхам и Амдо). Тибет и Англия

признали

сюзеренитет Китая над Тибетом, а Китай — автономию

Внешнего Тибета. Китай получал право назначать в

Лхасу

своего

амбаня

с войском в 300 человек (не более), но воздерживался от

участия во внутренних

делах

Тибета и выборах далай-ламы. Он

отказывался от намерения превратить Тибет в китайскую про-

винцию.

Британия обязывалась не вести аннексии тибетских

территорий. 3 июля 1914 г. тибетский и британский представители

подписали это соглашение, а китайский отказался.

«Ратификация

конвенции в Великобритании и Тибете факти-

чески отвергла притязания Китая на сюзеренитет над Тибетом,

подтвердила независимость Тибета и его право заключать дого-

воры», — пишет

Цэпон

Шакабпа [Shakabpa 1967, 256]. Как ни

печально, но тибетский историк выдает желаемое за действи-

тельное. По Симлскому соглашению Тибет не получил правового

статуса

суверенного государства. Однако оно открывало новую

страницу в его истории. /

224