Цендина А.Д. И страна зовется Тибетом

Подождите немного. Документ загружается.

ствия «пробританской партии» [Richardson 1962, 158]. И лишь

недавно, с публикацией свидетельств реальных участников со-

бытий, стало известно, что именно подвигло регента на такой не-

ожиданный шаг.

Ретинг действительно испугался. Испугался, что

будет

смещен,

сметен, растоптан. Но не из-за жадности и страсти к обогаще-

нию,

не из-за спонтанных и необоснованных решений, не из-за

подавления несогласных, не из-за безграничного властолюбия,

не

из-за равнодушия к

будущему

страны — все это ему бы про-

стили, как прощали уже много лет.

Угроза

исходила совсем из

другой

сферы. Через год он должен был

дать

маленькому Далай-

ламе посвящение в гэцулы. Гэцул — невысокий монашеский ранг,

предполагающий принятие 36 обетов, в том числе обета безбра-

чия.

По традиции, далай-ламе его мог

дать

только старший настав-

ник

— регент. Для того чтобы этот обет был истинным и дейст-

венным,

дающий должен был строго соблюдать его сам.

Вот в этом-то и была загвоздка. Все — от шапэ до последнего

нищего в

Лхасе

— знали, что Ретинг не просто не соблюдал этот

обет, — он не соблюдал его злостно. У него было много близких

дам, в основном из жен его подчиненных, и, по

слухам,

он любил

еще мальчиков. Ситуация складывалась критическая. И

тогда

один

из

ближайших сподвижников Ретинга дал ему блестящий совет

-—

уйти в отставку под предлогом

страха

перед божественными зна-

ками,

а затем вернуться.

Поэтому Ретинг и предложил на пост регента Тактра-римпоче, не

имевшего политических амбиций, влияния в обществе и значитель-

ного состояния — не последнего оружия в политической борьбе.

Он

рассчитывал, что Тактра легко можно

будет

сместить после

того, как тот

даст

посвящение в гэцулы Далай-ламе. Более того,

ходили упорные

слухи,

что Ретинг договорился с Тактра, что

усту-

пает ему регентство на три

года,

а затем вернется на свой пост.

Решающее десятилетие

Пока

Тибет был занят домашними за-

ботами — поисками нового далай-ламы, сменой регентов, спора-

ми

с китайской стороной о своем

статусе,

— в мире происходили

грозные события. Началась Вторая мировая война. Если раньше

события мировой истории почти не влияли на жизнь в этой высо-

когорной

стране, то теперь их отголоски сразу стали слышны

255

там -— мир изменился, и Тибет уже не мог проводить свою излюб-

ленную политику самоизоляции так успешно.

В декабре 1941 г. в войну вступила Япония, что привело к по-

вороту событий, неожиданному для тибетцев — союзу Велико-

британии

и Китая. Новая ситуация нашла отражение в конфлик-

те по поводу дороги, которую китайцы решили построить на тер-

ритории

Тибета.

Китаю

нужны были новые пути, чтобы он мог получать товары

из

Индии.

Уже в начале 1941 г. Чан Кайши приказал построить

автомобильную

дорогу

из провинции Сычуань через Южный Ти-

бет на северо-восток

Индии,

но получил резкий отпор тибетского

правительства и настойчивый совет Британии учитывать пози-

цию

Тибета. Когда же Япония оккупировала Бирму и традицион-

ный

путь, по которому осуществлялось сообщение

между

Кита-

ем и Индией, а теперь должны были поступать в Китай ленд-

лизовские товары из Соединенных Штатов, был вовсе перерезан,

китайская

сторона стала действовать более настойчиво. В Тибет

была послана разведывательная партия. Однако тибетцы ее не

пропустили, а руководителя убили.

В феврале 1942 г. Чан Кайши во время посещения Индии об-

ратился к ее правительству с просьбой помочь в решении этого

вопроса и получить согласие Тибета. Британия, обеспокоенная

возможностью силового решения со стороны Китая, да теперь и

просто союзник Китая, послала своего представителя в

Лхасу

стала настойчиво советовать тибетскому правительству согла-

ситься на строительство дороги и

даже

угрожать, что наложит

эмбарго на торговлю с Тибетом. Однако Национальная ассамблея

Тибета, часто не находившая согласия по пустяковым вопросам,

на

этот раз единодушно высказалась против дороги. Она обосно-

вывала такое решение своим стремлением к соблюдению стро-

гого нейтралитета в войне.

В 1943 г. Чан Кайши приказал войскам

трех

провинций —

Цинхая,

Сикана и Юньнани — стянуть войска к границам Тибета.

Счастье Тибета было в том, что провинциальные лидеры в Китае

это время считали себя почти самостоятельными и плохо под-

чинялись

центральному правительству. Два генерала вовсе про-

игнорировали приказ Чан Кайши, а Ма Буфан, известный своим

сребролюбием, выполнил его, но лишь для того, чтобы потребо-

вать дополнительное военное снаряжение и деньги.

Тибетцы тоже подтянули войска к границе. Но ни та ни

другая

сторона не

хотела

войны и не была к ней готова. Чан Кайши согла-

сился

на то, чтобы перевоз товаров был отдан на откуп частным

256

торговцам с их осликами и мулами, и торговцы были очень довольны,

так

как изрядно обогатились. В

результате

— войны не случилось.

Все эти события вселили в тибетцев уверенность, что они

смогут

сохранить свою независимость, ничего не меняя у себя в

стране, что для этого достаточно гибкой и, как им казалось, хит-

рой

политики. Это была их великая иллюзия. Безусловно, по-

следние три десятка лет, довольно удачно лавируя

между

Китаем

Англией, они умудрялись сохранять спокойствие и относитель-

ную самостоятельность на своей земле. Мало кто из них понимал,

что этому благоприятствовала обстановка в мире, что их соседям

было пока не до Тибета.

Однако были и такие люди, которые хотели перемен. Правда,

если во время правления Тринадцатого далай-ламы или сразу после

его смерти тибетские лидеры видели перемены в модернизации

жизни,

просвещении, прогрессе, реформе управления на базе ми-

ровых и европейских достижений, то теперь, в начале 40-х годов,

Тибете появились и реформаторы социальной жизни. Точнее

говоря, они появились на границе Тибета, в Калимпонге.

В 1939 г. там была основана Партия преобразования Запад-

ного Тибета. Уже в ее названии

чувствуется

китайское влияние.

Именно

в Китае родилось название Тибета «Сицзан» («Западный

Тибет»)

в противовес

«Восточному»,

или

«Внутреннему».

Партия

ставила своей целью освобождение тибетского народа от тира-

нии,

революционное преобразование тибетского общества и соз-

дание Тибетской автономной республики под контролем и покро-

вительством Китайской республики [Goldstein 1989, 450].

Основателями партии стали Рагпа, Цанлоцэн, Кумбэла и

Гэдунчойнпэл, оказавшиеся в изгнании. Рагпа, аристократ, выхо-

дец из богатой и влиятельной семьи в Лхасе, был самым актив-

ным

среди них. Он находился под влиянием идей Сунь Ятсена,

неоднократно

посещал Китай и добился финансовой поддержки

своей организации Гоминьданом.

Гэдунчойнпэл — другая, не менее интересная фигура в исто-

рии

Тибета. Он был монахом из

Амдо,

прошедшим курс наук в

Дрепунге. Блестящий знаток истории и литературы Тибета, та-

лантливый сочинитель и глубокий мыслитель, он не вписывался в

рамки

монашеской морали — любил вино, женщин, курение (и не

только табака). Вызвав страшный гнев своих благочестивых кол-

лег, он был вынужден бежать в Индию, где занялся наукой — ра-

ботал с Ю.Н.Рерихом над переводом

«Голубых

анналов», писал

историю Тибета под названием «Белая

тетрадь».

В Индии же он

заинтересовался марксизмом.

257

Партия

просуществовала недолго и, по-видимому, не оставила

серьезного следа в истории Тибета, хотя и насчитывала несколь-

ко

сот членов. Британские власти, давно присматривавшиеся к

деятельности этой группы, в 1946 г. информировали тибетское

правительство о ее существовании. Оно попросило немедленно

депортировать ее лидеров. Рагпа оказался гражданином Китая и

вскоре

уехал

в Шанхай. В Китай же отправился Кумбэла. Гэдун-

чойнпэл

был арестован в

Лхасе,

куда

он приехал для тайной аги-

тационной

деятельности.

Попытка

организации революционной партии в Тибете оказа-

лась незамеченной. А вот посещение

Лхасы

американцами поро-

дило большие надежды. С началом Второй мировой войны США

стали проявлять интерес к Тибету. То Британия попросит их ока-

зать влияние на Китай по тибетскому вопросу (1942г.), то еще

что-нибудь. Решение же строить автомобильную

дорогу

через

Тибет (предприятие стратегического характера!) привлекло вни-

мание США настолько, что было решено направить

туда

двух

офицеров

для исследования проблемы.

В самом конце 1942 г. в

Лхасу

прибыли капитан Илья Толстой

лейтенант Бруки Долан. Они привезли послание президен-

та Франклина Рузвельта Далай-ламе. Тибетское правительство

встретило их тепло, но сразу насторожилось, когда узнало, что

они

хотят

возвращаться не через Индию, а через Китай. Однако

Илья

Толстой

сумел

завоевать симпатии тибетцев. Он заявил, что

«рекомендовал бы своему правительству, чтобы Тибет был пред-

ставлен на мирной конференции в конце войны. Это создаст но-

вый механизм для изменения международного положения Тибе-

та». Как пишет современный историк М.Голдстейн, «предложение

Толстого, как и его утверждение, что американское правительст-

во относится с симпатией к малым и слабым странам, которые

желают

сохранить свою независимость, вдохновило Тибетское

бюро иностранных дел и Кашаг, решивших, что, опираясь на

поддержку Соединенных Штатов, послевоенная конференция

может просто объявить Тибет независимым» [Goldstein 1989,

393-394].

Толстой, кажется, сам испугался того впечатления,

которое произвел. Он, конечно, понимал, что его правительство,

скорее всего, не

захочет

вмешиваться в китайско-тибетские от-

ношения.

Однако слово было сказано. И вся тибетская элита

преисполнилась ожиданиями и энтузиазмом.

Причиной

эйфории тибетцев, естественно, были не только не-

осторожные обещания Ильи Толстого и их политическая наив-

ность. Во второй половине войны в

воздухе

стали ощущаться по-

258

настоящему новые настроения, обусловленные ожиданием круп-

ных изменений в мире и симпатиями к малым народам, лишенным

государственности. Мировая элита, пройдя трудный путь, при-

шла к осуждению колониализма и прочих форм зависимости, хо-

тя бы моральному.

Тибетцы знали о совместном пресс-релизе, выпущенном в

1944 г. китайскими и американскими властями, о «признании

фундаментального права на самоуправление ныне зависимых

азиатских народов» [Goldstein 1989, 409]. Британские чиновники

стали поговаривать о необходимости окончательно признать су-

веренитет Тибета. Почему Францию, Англию, Данию

осуждают

за колонии, а Китаю все

сходит

рук?

— вопрошали они. Один

факт

получения независимости Внешней Монголией (1945 г.)

чего стоил! Пыл тибетцев немного охладило официальное заяв-

ление Великобритании о том, что она считает «присутствие ти-

бетского представителя на мирной конференции невозможным,

так

как Тибет не принимал участия в войне» [Goldstein 1989,

411]. Но охладило не настолько, чтобы они перестали искать но-

вые внешние контакты и предпринимать действия, которые под-

твердили бы мировому сообществу их независимость. Например,

начале 1947 г. тибетская делегация участвовала в Азиатской

конференции

в Индии под своим национальным флагом как со-

вершенно

независимая.

Правда, некоторые из внешнеполитических акций Тибета в

это

время были не очень удачными. В 1944 г. в

Лхасу

приехал

представитель Чан Кайши, в очередной раз пытавшийся достичь

с тибетцами соглашения. Он пробыл там довольно долго, но прий-

ти к согласию с тибетским правительством ему не удалось. Тогда

он

предложил послать в 1946 г. в

Нанкин

официальную делегацию,

сказав,

что в это время там состоится очень важное правительст-

венное

заседание, на котором только и можно поставить такой во-

прос,

как

статус

Тибета и урегулирование границ с Китаем.

Поразмыслив,

тибетцы решили послать делегацию в Индию и в

Китай

с поздравлениями по

случаю

победы, одержанной во Вто-

рой

мировой войне, а

«случайно»

оказавшись в Нанкине во время

такого важного заседания, поставить на нем и свои вопросы.

В начале 1946 г. делегация благополучно посетила Индию. Там

не

случилось ничего особенного. Однако, как только тибетцы

пересекли границу Китая, события стали развиваться по китай-

скому сценарию.

Не

знавшие иностранных языков, не выезжавшие прежде за

пределы своей страны, не искушенные в дипломатии, люди были

259

вынуждены пробыть в Нанкине несколько месяцев —а все пото-

му, что заседание откладывалось. Наконец, оно состоялось — в

ноябре.

Тибетцы до последнего дня были уверены, что они

будут

обсуждать

вопрос о своих границах. Но когда форум начался,

выяснилось,

что это — Национальное собрание, созванное для

обсуждения вопроса о конституции Китая и его политической

системе. Тибетская делегация стала противиться участию в засе-

дании,

демонстративно отказалась подписать резолюцию, настаи-

вала на том, что она приехала лишь для обсуждения вопроса о

спорных территориях, но в китайской прессе появились сообще-

ния

об активной работе тибетской делегации в Национальном

собрании,

даже

в качестве члена его Президиума. Резолюция,

где под пунктом 4 говорилось, что

«все

народы, чьи делегации

присутствуют на Собрании, являются субъектами китайского

правительства Гоминьдана» [Goldstein 1989, 556], была принята

большинством голосов. Это был урок.

Со

времен Тринадцатого далай-ламы внешнеполитическая ли-

ния

Тибета была почти неизменна: при легких колебаниях то в

сторону Британии, то в сторону Китая, она была направлена на

одно — сохранение независимости де-факто и достижение ее де-

юре. Это была главная цель, мечта, идеал большинства тибетцев.

Эту линию не могли поколебать ни смена одного регента на дру-

гого, ни приход к власти одного клана вместо

другого,

ни борьба

сторонников

модернизации с консерваторами. Между тем все

перечисленное продолжало сотрясать жизнь тибетского общест-

ва. Во второй половине 40-х годов развернулся очередной виток

борьбы за власть.

Начался

он, как это часто бывало в Тибете, с незначительного

конфликта.

Осенью 1944 г. монахи дацана Че в монастыре Сэра

(Сэра-Че)

собирали пожертвования для проведения большой

религиозной службы в местечке Лхундуб-цзонг. Местные кре-

стьяне отказались делать обычные подношения под тем предло-

гом, что год был неурожайным. Их поддержал цзонпон. Тогда раз-

гневанные монахи избили цзонпона, и тот умер. Чего не бывает в

жизни,

и инцидент наверняка был бы забыт, если бы... Если бы

цзонпон

не был братом одного из начальников налогового ведом-

ства, верного сподвижника Тактра, а монахи не были бы из даца-

на,

где в свое время обучался Ретинг! А так как они были теми,

кем

были, то это событие послужило отправной точкой настоя-

щей

гражданской войны.

Правительство потребовало выдать монахов, участвовавших в

избиении

цзонпона. Монахи отказались. Между Сэра-Че и пра-

260

вительством началось противостояние, в которое втягивалось все

больше людей. Власти боялись использовать силу. И не только

потому, что это вызвало бы возмущение монахов

других

дацанов

монастырей. Они боялись получить отпор.

Дело в том, что в каждом тибетском монастыре обычно была

особая категория монахов, так называемых

«добдо»

или «мона-

хов-бойцов». Они составляли от 10 до 15%

всех

монахов мона-

стыря,

занимались специальными тренировками, хорошо владели

оружием, носили отличные от

других

монашеские накидки. Это

была настоящая армия. Кроме того, было известно, что в Сэра-Че

имеется две тысячи винтовок, а в монастыре Ретинг, готовом ока-

зать восставшим помощь, — тысяча.

Да, Тактра-римпоче было над чем призадуматься. Решив, что

все дело в непримиримой позиции настоятеля Сэра-Че, большого

друга

Ретинга, он приказал сместить его с должности. Настоятель

бежал в свой родной Кхам. В Кхаме его поймали и убили. Одна-

ко,

когда труп был привезен в

Лхасу,

оказалось, что убили его

брата, очень похожего на него, а сам иерарх благополучно бежал

Китай. (В

Лхасе

он появится только в начале 50-х годов вместе

с китайским войском.) Так или иначе, потерявшие своего лидера

монахи сдались, многие были наказаны. Однако огонь, как выяс-

нилось

позже, не был погашен.

ходе

конфликта с Сэра-Че Тактра понял, что стабильности

достичь он не сможет, пока не

уберет

всех

сторонников Ретинга.

Одного за другим он начал снимать ставленников бывшего реген-

та, чем вызвал в его окружении гнев и ярость. И самое печаль-

ное

— решение действовать.

В 1946 г. был разработан план ликвидации Тактра. При

отсут-

ствии Тактра Ретинг не сомневался в своем

успехе.

Он пользо-

вался глубоким почитанием народа и имел многих сторонников

среди элиты. В окружении Ретинга был один очень умелый лама-

реинкарнация,

настоятель дацана Шидэ в Лхасе, Нюнгнэ-лама,

много лет проведший в Монголии и овладевший там разнообраз-

ными

премудростями технического характера. Он предложил сде-

лать бомбу. Однако несколько попыток подорвать Тактра были

неудачными. То он не появился на новогоднем празднике масля-

ных фигур, то пакет с бомбой разорвался, не дойдя до адресата.

После

нескольких неудачных попыток извести Тактра Ретинг

решил избрать более солидный и традиционный путь — обратил-

ся

к китайскому правительству за помощью, обещая в

случае

Таб.

rdab

rdob

—

драчун;

боец,

дерущийся

руками.

261

прихода к власти «полное согласие с великим соседом». Как пла-

нировало поступить по этому поводу правительство Чан Кайши,

пока

неизвестно. По крайней мере никаких реальных шагов оно

предпринять

не успело, потому что в действие вступил царь и бог

традиционной

дипломатии — донос.

Весной 1947 г. Тактра узнал о заговоре. Как рассказывают, он

заплакал. Однако это не помешало ему пойти на жесткие меры —

арест Ретинга и его сподвижников. Немедленно, сохраняя стро-

гую секретность, шапэ

Лалу

и Суркханг с военным отрядом от-

правились в монастырь Ретинг. Но как мог марш

двухсот

солдат

остаться незамеченным в городе, где весь гарнизон составлял

около

двух

тысяч

солдат?

Ретинг понял, что

идут

по его

душу.

Он

собрался бежать, но в последнюю минуту отказался от этой за-

теи, испугавшись, что его маленький сын не вынесет тягот пере-

хода

через северное нагорье Тибета.

Впоследствии Ретинг называл три ошибки, которые предопре-

делили его

судьбу,

— доверие Тактра, женитьба на жене брата и

отказ от бегства через Чантанг [Goldstein 1989, 508]. Экс-регент

был арестован и доставлен в

Лхасу.

Ему ничего не оставалось,

как

признать себя виновным, так как при обыске у него были об-

наружены письма, изобличавшие его в сношениях с Китаем и

заговоре. (Эти письма потом были выставлены на обозрение на

площади в

Лхасе.)

Ретинга еще только везли в

Лхасу,

а правительство уже стало

опечатывать дома его сторонников. А так как в Сэра-Че их было

много,

монахи этого дацана пришли в страшное возбуждение.

Весь их гнев вылился на нового настоятеля дацана, который «не

выказывал печали во время опечатывания, а, наоборот, радовал-

ся

чуть

ли не помогал держать лампу, которую чиновники ис-

пользовали для размягчения воска для печатей, в то время как на-

стоятели

даже

других

дацанов ходили за спинами чиновников и

явно

демонстрировали свое недовольство» [Goldstein 1989, 487].

Такое

«предательство»

интересов дацана со стороны настоятеля

настолько потрясло монахов, что они забили его до смерти, пой-

мав,

когда он пытался бежать из своей кельи по крыше монастыря.

Рубеж был перейден. Монахи объявили войну. Во главе вос-

стания

встал молодой «живой

бог»

из Сэра-Че, Ценья-римпоче.

Своей

целью монахи провозгласили поддержку Ретинга и снятие

Тактра. Сначала они попытались освободить Ретинга, когда его

везли в

Лхасу

мимо Сэры. Не получилось. Войска встретили их

огнем. Затем они сделали несколько рейдов в

Лхасу

с намерени-

ем добыть оружие. Удалось. После этого правительство, видя,

262

что миром дело не закончится, а

другие

монастыри не поддержи-

вают восставших, перешло к жестким мерам. Капшоба, возгла-

вивший

операцию, приказал ввести в

Лхасу

отряд из Гьянцзе и

совместными силами окружить монастырь Сэра. Монастырь, рас-

положенный

в горной пади, был окружен, в долине поставлена

артиллерия. Несколько сот монахов было убито. Загнанные в го-

ры,

плохо вооруженные, монахи были вынуждены сдаться.

Арест

Ретинга и поражение восстания монахов Сэра-Че озна-

чали полный провал партии экс-регента и победу правительства.

Ретинг

умер

в тюрьме, не дождавшись официального обвинения

наказания. Да и как же ему было не

умереть?

Правительство и

Тактра были в страшном затруднении из-за наказания, которое

они

должны были вынести Ретингу. Живой,

даже

в тюрьме, он

представлял

угрозу

— на него могли рассчитывать Китай и мно-

гие сторонники внутри страны. Казнь его вызвала бы

бурю

эмо-

ций

у простого народа: ведь это был «живой

бог»,

бывший регент,

блеск и гордость Тибета. И кто знает, чем бы кончилась эта бу-

ря...

Поэтому он умер. Вовремя и тихо. Говорят, у него заболела

голова, и адъютант регента принес ему пилюли. Видимо, Тактра,

отличие от сподвижников Ретинга, использовал старый тибет-

ский

способ решения политических проблем.

Как

было сказано выше, Ретинг намеревался подорвать Тактра

на

празднике масляных фигур. Пользуясь случаем, расскажу, что

это

за праздник и что такое масляная скульптура.

Масляная

скульптура

При

описании тибетского искусства обыч-

но

упоминают индийское, китайское, персидское, непальское влияния.

часто

это

бывает верным. Однако есть один

вид

искусства, который,

как

мне

представляется, можно считать исконно тибетским.

Это —

масляная

скульптура. Ведь никто

из

соседей

не

употребляет столько масла

и для

таких разнообразных целей, как тибетцы.

Тибетцы производят масло

из

ячьего молока.

Як—

главная

«фигура»

тибетского скотоводства. Мясо

его

едят,

из

шкур шьют одежду,

из шер-

сти ткут ткани

плетут веревки,

а из них

делают полотнища

для

жилищ,

из

рогов складывают заборы

вытачивают табакерки,

из

хвостов делают

ритуальные предметы

украшения, сухим пометом обогреваются, моло-

ко,

пьют. Копыта,

думаю, тоже

идут

в ход. Но

наиболее важным

про-

дуктом, несомненно, является масло.

Его

употребляют

не

только

пищу.

Конечно,

тибетец

не

признает

чая или

цампы

без

масла,

но

едва

ли не

больше всего этого продукта идет

на

церковные нужды.

Они

поглощают

тонны

масла. Дело

в том, что его

используют

лампадах, выставленных

263

Як

(гравюра XVIII в.)

перед

божествами. А их иногда бывают сотни. Большинство паломни-

ков, посещая святые места, обязательно несут с

собой

масло, понемногу

добавляя

его в специальные

чаны,

выставленные в храмах.

Кроме

того, из масла делают скульптуры. Для этого масло смешивают

цампой, получают мягкое, податливое, эластичное

тесто,

добавляют

естественные

красители, которые используют и в изобразительном ис-

кусстве.

Из этого теста и лепят фигуры людей и

божеств,

животных и

растения,

дворцы и храмы. Сам материал и многовековая практика по-

зволяют художникам создавать произведения, изумительные по красоте

изяществу. По виду это что-то среднее между восковыми фигурками,

нефритовыми статуэтками и изделиями из папиросной бумаги.

Изготавливают

масляные

скульптуры

только зимой и выставляют

только ночью, а в другое время суток помещают в закрытые храмовые

залы,

так как

даже

в суровые морозы Тибетского нагорья они тают на

солнце.

При работе над ними мастер постоянно держит перед

собой

два

ковша — с холодной и горячей водой. Он опускает

пальцы

сначала в

горячую воду —

руки

должны быть совершенно чистыми, а затем — в

холодную,

чтобы при соприкосновении с теплыми руками материал не

расплавился. Но и при таком бережном отношении масляные скульпту-

ры недолговечны. Не случайно тибетцы считают их символом непосто-

янства и иллюзорности бытия.

Надо

сказать, впрочем, что в настоящее

время, когда и буддийские монастыри Тибета, и китайское правительст-

во почувствовали вкус к зарабатыванию денег на туристах, монахи стали

устраивать специальные стеклянные камеры, в которых поддерживается

низкая температура и масляные

скульптуры

могут сохраняться в них

продолжительное

время.

264