Борисов Н.С., Левандовский А.А. Ключ к истории Отечества

Подождите немного. Документ загружается.

Сирина, Аввы Дорофея. Наряду со Священным писанием — неисчерпаемым источником нравоучительных

назиданий и житейской мудрости — эти книги составляли обычный круг чтения не только монахов, но и

мирян. Библиотека древнерусского человека была невелика по объему (обычно не более десятка, книг),

однако каждая книга прочитывалась с глубоким вниманием и размышлением. Те, кто не умел читать,

слушали слово Божие в церкви из уст священника.

Кроме чисто религиозных монастыри имели в Древней Руси и немало социальных функций. Они

часто выступали в роли школы и больницы, ссудной кассы и богадельни, тюрьмы и кладбища. В

монастырях велись летописи, писались иконы, хранились и создавались художественные ценности. Монахи

умели рачительно вести хозяйство на пожалованных им землях

Древнейшей и самой известной обителью домонгольской Руси был Киево-Печерский монастырь,

основанный в середине XI в. иноками Антонием и Феодосием. В XIV в., когда Киев перешел под власть

Великого княжества Литовского, Москва стала центром собирания русских земель, возвысилось значение

подмосковного Троицкого монастыря, создателем которого был «игумен земли Русской» преподобный

Сергий Радонежский (1314-1392). Ученики и последователи Сергия основали несколько десятков

монастырей, среди которых особую известность получила обитель преподобного Кирилла Белозерского (в

120 км севернее Вологды), а также Соловецкий монастырь на Белом море.

Помимо христианско-монашеского пласта древнерусской культуры существовал и иной, языческий.

Для язычества характерно обожествление сил природы, их персонификация в зримых образах богов —

Перуна, Даждьбога, Велеса, Стрибога и других. Благополучие русского крестьянина всецело зависело от

прихотей природы. Он жил с нею одной жизнью, чувствовал каждое ее движение, чествовал ее

подобающими обрядами, в которых тесно переплетались языческие и христианские мотивы. Обряд, ритуал

был важнейшей стороной древнерусской культуру, ее цветением. В основе обряда лежало характерное для

средневековья растворение личности в коллективе, в окружающей природе. Церковь осуждала

приверженность крестьян языческим обрядам. Не имея возможности до конца искоренить их, она

стремилась придать им христианскую окраску. Одновременно церковь развивала и совершенствовала

систему христианской обрядности, которая своей красочной торжественностью оказывала мощное

эмоциональное воздействие на людей.

Величие христианского Бога открывалось людям прежде всего через величественный образ «дома

Божьего» — храма. Не случайно именно в зодчестве наиболее ярко проявился талант русских мастеров.

Через все века Древней Руси тянется непрерывная цепь архитектурных шедевров символов свое; и времени.

Могущество Киевской Руси, свежесть и силу ее религиозного чувства воплотили величественные соборы св.

Софии Киевской (1037) и Софии Новгородской (1045), Спасский собор в Чернигове (1036). С распадом

Киевской Руси независимые княжества и земли стали состязаться не только силой оружия, но и силой

красоты. Огромное большинство построенных тогда зданий не сохранялось до наших дней. И все же чудом

уцелела стройная как свеча церковь Параскевы Пятницы в Чернигове (конец XII в.), загадочная церковь св.

Пантелеймона в Галиче (конец XII в.), приземистая, словно выросшая из-под земли, церковь Спаса на

Передние в Новгороде (1198). Вершиной домонгольского зодчества стали прекрасные белокаменные храмы

С<'в»ро— Восточной Руси: церковь Покрова на Перли (1165). Успенский собор во Владимире (вторая

половина XII в.), Лимитриевский собор во Владимире (1197), церковь св. Георгия в Юрьеве-Польском

(1234). Длительный, более чем столетний упадок в развитии древнерусского зодчества, вызванный

нашествием татар, сменился его новым подъемом в период правления .Дмитрия Донского и его сыновей. Об

этом свидетельствуют сохранившиеся до наших дней белокаменные соборы в Троице-Сергиевой лавре

(1423), Звенигороде (1400,1405), московском Спасо-Андрониковом монастыре (1427). Освобождение Руси

от ордынского ига и создание единого государства в эпоху Ивана III было отмечено созданием

величественного архитектурного ансамбля московского Кремля. Постройкой прекрасных храмов -собора

Василия Блаженного в Москве, Софийского собора в Вологде — ознаменовалось даже мрачное время

царствования Ивана Грозного. Скорбь о многих тысячах русских людей, погибших в Смутное время,

воплотилась в замечательных шатровых храмах-памятниках — церкви Покрова в Медведкове в Москве

(1627), Успенской «Дивной» церкви в Угличе (1628). Расцвет русских городов во второй половине XVII в.

привел к появлению множества нарядных, богато украшенных каменных церквей, построенных на средства

разбогатевших купцов. Особенно много таких храмов сохранилось и доныне в Ярославле. В их числе

подлинные шедевры национальной архитектуры — церкви Ильи Пророка (1650) и Иоанна Предтечи (1687).

Внутреннее убранство выдающихся по значению храмов было не менее выразительным, чем их

внешний вид. Главную роль здесь играли произведения живописи — фрески и иконы. Имена создателей

большинства замечательных икон Древней Руси неизвестны. Средневековая этика осуждала авторское

право как проявление тщеславия и гордыни. И все же источники донесли до нас имена нескольких

выдающихся художников древности. Во второй половине XIV» — начале XV в. работали Андрей Рублев и

Феофан Грек. Первый вошел в историю русской живописи прежде всего как создатель гениальной иконы

«Троица», а также росписей Успенского собора во Владимире; второму принадлежат росписи новгородской

церкви Спаса на Ильине улице. Лучшим живописцем эпохи Ивана III был Дионисий, мастерство которого

известно нам главным образом по росписям собора Ферапонтова монастыря (в 130 км к северу от Вологды).

Во второй половине XVII в. древнерусская живопись испытывает сильное влияние

западноевропейского реалистического искусства и постепенно расстается со своими традиционными

художественными приемами — строгим следованием образцам, обратной перспективой, плоской

моделировкой формы, лаконизмом композиции. В этот переходный .период широкую известность получили

поволжские мастера Сила Савин и Гурий Никитин, а также московский иконописец Симон Ушаков. В своем

творчестве они попытались органически соединить старое и новое в живописи. Однако общий ход развития

русского искусства неизбежно вел к появлению светской реалистической живописи и торжеству реализма

даже в самом церковном искусстве.

В литературе Древней Руси в количественном отношении преобладали книги сугубо церковного

содержания, большинство которых в разное время были переведены с греческого языка. Однако встречались

здесь и оригинальные; созданные русскими авторами произведения. Именно они и представляют

наибольший интерес, отражая живые черты духовной жизни общества. Среди десятков летописей

выделяется созданная киевским монахом Нестором в 1113 г. «Повесть временных лет», посвященная

первым векам русской истории. Величие древнерусского государства воспел в своем знаменитом «Слове о

законе и благодати» (середина XI в.) киевский митрополит Илларион. Возвышенными размышлениями о

жизни и смерти, о нравственном долге христианского правителя исполнено «Поучение» князя-философа

Владимира Мономаха (конец XI в.). Напряженная борьба с кочевниками на южных рубежах Руси послужила

темой для известного «Слова о полку Игореве» (1185-1187). Усиление княжеской власти в Северо-

Восточной Руси ярко отразилось в оригинальном публицистическом произведении «Моление Даниила

Заточника» (начало XIII в.).

Горестные повести о нашествии Батыя и страданиях Руси (XIII в.) сменяются произведениями,

прославляющими победу на Куликовом поле («Летописная повесть», «Задонщина», «Сказание о Мамаевом

побоище») и окончательное свержение ига в результате «стояния на Угре» в 1480 г. Большой след в

литературе конца XV — первой половины XVI в. оставила полемика «иосифлян» и «нестяжателей» — двух

непримиримых течений внутри русской церкви, представители которых по-разному видели ее место в

системе единого государства. Стремление к «Божьей правде», т.е. всеобщей справедливости и братской

любви между людьми, составляет идейную основу летописей и русской религиозной публицистики,

примером которой могут служить послания ко князьям игумена Кирилла Белозерского.

Выдающимся памятником русской литературы XVI в. стала переписка царя Ивана Грозного и князя

А.М. Курбского, ярко отразившая противостояние аристократии и самодержавия. В XVII столетии

литературу обогащают произведения, посвященные событиям Смутного времени, а также возникшие в

глубинах общества сатирические повести, бичующие традиционные пороки русской жизни — пьянство,

произвол власть имущих, корыстолюбие и мздоимство. Над массой безымянных произведений возвышается

одно из первых авторских сочинений — «Житие» основателя старообрядчества протопопа Аввакума,

написанное им самим.

В целом к концу XVII в. в русской литературе явно заметны признаки обмирщения и

индивидуализации. Петровские реформы открыли широкие возможности для развития этих тенденций.

Глава 10. Русская культура XVIII в. Личность и общество. Мир дворянской усадьбы.

Искусство и литература. Просвещение

Русская культура XVIII столетия была несравненно более сложной и многослойной, чем культура

предшествующего времени. Прежде всего, относительно единая средневековая христианская культура в

петровскую эпоху разделилась на дворянскую «новую культуру» и традиционную, мало изменившуюся

крестьянскую. Культура дворянства отныне стала по преимуществу светской.

Русское дворянство довольно быстро приняло европейский вид, заговорило на иностранных языках

и даже стало называть себя на польский манер — шляхетство. Это внешнее отчуждение от темной

крестьянской массы пришлось по вкусу дворянам, так как зримо подчеркивало их сословное превосходство.

Впрочем, европейская культура, широким потоком хлынувшая в Россию при Петре I, изменила не

только внешний вид дворянина, превратив степенных и дородных бородачей в ловких, галантных кавалеров.

Она несла в себе целый ряд новых для России мировоззренческих принципов, и прежде всего —

индивидуализм и рационализм. Два великих переворота в европейской истории -Возрождение и Реформация

— определили весь ее склад. Но сквозь толщу исторических наслоений в ней явственно просвечивала

чеканная стройность и красота элитарной культуры античности.

В России условия жизни были совсем не те, что в Европе. Европейская культура воспринималась

здесь прежде всего в своих внешних, даже декоративных проявлениях — костюмах, манерах, предметах

роскоши, хотя были попытки перенять и технические достижения. Вероятно, именно так воспринимали

когда-то древние славяне культуру Древнего Рима и Византии. Между тем подлинная европеизация

требовала изменения системы ценностей, наконец, — самого общественно-политического уклада.

В петровское время, когда военные триумфы питали искренний патриотизм, стремительность и

решительность преобразований позволяли надеяться на быстрое преодоление культурного разрыва между

Россией и Европой. Однако со смертью Петра положение изменилось. Стало ясно, что сближение России с

Европой не скоро продвинется далее достигнутого уровня.

Между тем, дворянство в царствование Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны понемногу

освобождалось от бремени военно-государственной службы, получало возможность ближе знакомиться с

европейским укладом жизни. Последнему особенно способствовала Семилетняя война, в ходе которой

русские войска долгое время находились на территории Пруссии и Польши. «Манифест о вольности

дворянства» (1762) окончательно «раскрепостил» дворянство, положил начало его «золотому веку».

Проводившаяся Екатериной II политика «просвещенного абсолютизма» по-разному оценивается

историками. Однако не приходится сомневаться в том, что она дала новый мощный толчок европеизации

русского дворянства. Освобожденное «Манифестом» от необходимости служить государству, но по-

прежнему вполне обеспеченное материально трудом своих крепостных дворянство получило досуг, столь

необходимый для размышлений и всевозможного творчества.

Третье после Возрождения и Реформации великое движение европейской культуры —

Просвещение — во второй половине XVIII в. явственно ощущалось и в России. Идея равенства всех людей

и взгляд на государство как на результат общественного договора, соединяясь с принципами

индивидуализма и рационализма, медленно, но неуклонно овладевают сознанием просвещенной части

русского дворянства. Однако даже робкие и осторожные реформаторские попытки «философа на троне»

императрицы Екатерины II — конкурс Вольного экономического общества (1766), Уложенная комиссия

(1767-1768) — наталкиваются на яростное сопротивление консервативно настроенной массы дворян, цепко

державшихся за свои сословные привилегии. Крестьянская война под предводительством Е.И. Пугачева,

сопровождавшаяся кровавым террором по отношению к дворянству, в полной мере показала, к чему может

привести в России малейшая расслабленность в действиях административно-полицейской системы.

Пугачевщина развеяла сентиментальные иллюзии относительно «добрых пейзан» и внесла изрядную долю

трагизма в мироощущение просвещенной части русского правящего класса.

Идеи разума и справедливости оставались красивой игрой ума, применить их как-то к реалиям

темного и страшного русского мира было весьма затруднительно. Для начала лучшие люди дворянства

занялись созданием идеального мира в миниатюре, в масштабах своей собственной усадьбы. Именно

дворянская усадьба, рассматриваемая как целое, как система, стала вершиной русской аристократической

культуры. Ее расцвет приходится на последнюю треть XVIII — первую четверть XIX в. Конечно, высокая и

сложная культура по самой природе своей элитарна. Для огромного большинства дворян, не обременявших

себя умствованиями и не имевших средств для всяческих «затей», усадьба была не более чем домом, где они

жили в летнее время, а иногда и круглый год. Однако в лучших своих образцах усадьба вырастала до

микрокосма — замкнутого в себе идеального мира, в котором господствуют гармонические отношения

между людьми, между человеком и природой, человеком и искусством. Благородная классическая

архитектура главного дома и служебных построек, рациональная, тщательно продуманная планировка,

проникнутая изяществом отделка помещений, тенистые аллеи парка, места для уединенных раздумий и

многолюдных праздников — все это и еще многое другое превращало усадьбу в храм одного божества, имя

которому — человек. Его потребностям, его желаниям и прихотям подчинено было здесь все. Наилучшее

устройство усадьбы стало своего рода искусством, которому посвящались обширные ученые трактаты и

восторженные стихотворения.

Индивидуализм дворянской культуры нашел свое выражение и в таком своеобразном явлении

духовной жизни, как масонство. Занесенное в Россию из Германии в середине XVIII в., оно выражалось

прежде всего в стремлении к нравственному самоусовершенствованию и активной филантропии. Для

масонства характерны были сложная символика, пристрастие к туманной мистике и вместе с тем —

стройная организационная структура, ядром которой были масонские ложи, объединявшие несколько

десятков «братьев». В отличие от более позднего времени русское масонство второй половины XVIII в. не

имело политической окраски.

Развитие отдельных областей духовной культуры — архитектуры, живописи, литературы —

отражало названные выше общие закономерности культурного процесса в России в XVIII столетии.

Мажорная, бравурная тональность петровской эпохи определила облик ее наиболее значительных

архитектурных сооружений — собора Петропавловской крепости (архитектор Д. Трезини), «Мен-шиковой

башни» в Москве (архитектор И. Зарудный), церкви Знамения Божией Матери в подмосковном селе

Лубровицы (неиз. архитектор). В середине XVIII в. расцвет стиля барокко отразился в пышных, красочных

зданиях, выстроенных в Петербурге архитектором В.В. Растрелли (Зимний дворец, собор Смольного

монастыря). Могущество и величие империи воодушевило московского архитектора Д.В. Ухтомского на

создание прекрасных сооружений триумфального характера в том же стиле барокко -Красных ворот в

Москве и колокольни Троице-Сергиевой лавры.

Эпоха Екатерины II отмечена переходом к новому архитектурному стилю — классицизму, который

гораздо лучше, чем пышное и прихотливое барокко, отражал новое просветительское мировоззрение с его

культом разума, гражданских добродетелей и социальной гармонии. Выдающимися архитекторами второй

половины XVIII в., работавшими в стиле классицизма, были М.Ф. Казаков и В.И. Баженов. Среди работ

Казакова наиболее известны старое здание Московского университета и здание Сената в московском

Кремле. Баженов выстроил в Москве близ Кремля прекрасный особняк — дом Пашкова (ныне старое здание

Российской государственной библиотеки). Расцвет усадебного строительства в последней трети XVIII в.

пробудил талант архитектора Н.А. Львова. Необычайно одаренный человек, он, не имея специального

образования, спроектировал ряд прекрасных усадебных домов и церквей, большинство которых находится в

окрестностях города Торжка, где жил в своей усадьбе сам архитектор,

Свойственный всякой элитарной культуре приоритет индивидуализма послужил основанием для

развития портретного жанра в русской живописи XVIII в. Целая плеяда выдающихся художников-

портретистов, начиная от современников Петра I И.Н. Никитина и А.М. Матвеева и кончая завершавшими

свой творческий путь уже в эпоху Александра I любимцами Екатерины II В.Л. Боровиковским и Д.Г.

Левицким, создала замечательную портретную галерею русской аристократии. Особую известность

получили потрясающие своей выразительностью и каким-то особым затаенным трагизмом портреты

Ф.С.Рокотова. Провинциальные дворяне, не имея возможности прибегать к услугам столичных живописцев,

часто заказывали свои портреты безвестным художникам-самоучкам. Некоторые из этих живописцев, как,

например, домашний живописец костромских дворян Черевиных Г. Островский, отличались незаурядным

дарованием.

Светская литература в XVIII в. развивалась в России не столь стремительно, как изобразительное

искусство. Однако и она прошла огромный путь от тяжеловесных официозных трактатов идеолога

петровского режима Феофана Прокоповича до глубоко лиричных, интимных стихотворений Г.Р. Державина

и изящных «Писем русского путешественника» Н.М. Карамзина. Появление русского национального театра,

у истоков которого стоял сын костромского купца Ф.Г. Волков, вызвало к жизни отечественную

драматургию, корифеями которой стали А.П. Сумароков и Л.И. Фонвизин.

Главным носителем и «потребителем» европейской культуры в XVIII в. было дворянство, однако в

сферу ее влияния постепенно втягивались и другие сословия. Потребности развития и обороны государства

требовали создания новой системы светского образования, способной обеспечить страну необходимым

числом специалистов в различных областях знания. Созданные Петром I учебные заведения — Пушкарская

и Навигацкая школы, Медицинское училище, Инженерная школа — готовили кадры для армии и флота. Со

временем к ним добавились новые — академический университет, а с 1755 г. — Московский университет.

Стремясь сохранить за собой монополию на образование, дворянство требовало ограничения доступа в

учебные заведения выходцев из низших сословий. Однако на практике именно они показывали наибольшее

прилежание и успехи в учебе. Принцип бессословности образования решительно отстаивал великий русский

ученый М.В. Ломоносов, сам происходивший из государственных крестьян. Сугубо дворянскими учебными

заведениями стали Сухопутный шляхетский корпус, Смольный институт благородных девиц и некоторые

другие.

Менялся облик российских городов, в которых с последней трети XVIII в. обязательной становится

регулярная планировка и типовая застройка. Все больше читателей находят первые газеты. Развивается

книготорговля. Глубокий след в развитии русского общества оставили такие культурные начинания

екатерининского времени, как реформа учебных заведений, предпринятая И.И. Бецким, а также

книгоиздательская деятельность известного публициста и просветителя Н.И. Новикова, арендовавшего в

1779-1789 гг. типографию Московского университета -ведущего центра русского просвещения той эпохи.

Неуклонная европеизация и гуманизация русского общества заставляли наиболее чутких людей все

острее ощущать трагизм I положения основной массы населения страны — крепостных крестьян. Столбовой

дворянин А.Н. Радищев в 1790 г., преодолев страх, изложил свои крамольные мысли на бумаге и издал их в

виде отдельного сочинения — «Путешествие из Петербурга в Москву». Эта дерзость едва не стоила ему

жизни: напуганная вестями о революции во Франции, престарелая императрица не намерена была шутить с

огнем. После долгих мытарств Радищева отправили на десять лет в ссылку в Сибирь. Однако его одинокий

голос оказался пророческим: следующий век в России стал веком «крестьянского вопроса» в политике,

общественной мысли и культуре.

Глава 11. Становление рынка и развитие товарно-денежных отношений в России в

конце XVIII — начале XIX в. Положение в сельском хозяйстве и промышленности

Первая половина XIX в. явилась в русской истории временем во многих отношениях переломным.

К началу этой эпохи Россия, успешно решив многие стоявшие перед ней внутри— и внешнеполитические

задачи, стала могущественной державой. Ее пределы охватили огромные пространства Восточной Европы и

Северной Азии, часть Северной Америки (Аляску). Расширение государственной территории продолжалось

и в первой половине XIX в. Столь же устойчивой была и тенденция роста населения: 18 млн человек в 1747

г., 36 млн — в 1796, 74 млн — к середине XIX в. К концу XVIII в. Россию отличало стабильное в целом

хозяйство, основанное на крепостном крестьянском труде; процесс образования мощной административно-

бюрократической системы управления был, казалось, близок к завершению; армия и флот, прославленные

своими многочисленными победами, по праву считались одними из сильнейших в Европе.

Но именно в это время в различных сферах русской жизни стали все яснее проявляться

принципиально новые процессы. Прежде всего это касалось социально-экономических отношений. В

результате русско-турецких войн и разделов Польши в состав России вошли плодороднейшие земли, до

логического конца доведено было закрепощение крестьян, водворен жесткий административный порядок на

местах. Все это способствовало росту крепостного хозяйства. Однако по мере того как хозяйство

становилось все более производительным, оно неизбежно теряло традиционный натуральный характер,

начиная выдавать товарную продукцию. В результате к концу XVIII в. в России складывается внутренний

рынок, роль центров которого играют Москва, Петербург и другие крупные города. Полным ходом идет

районирование — специализация различных регионов на производстве той или иной продукции на продажу.

Все активнее становится внешняя торговля. Определенную роль в экономике начинают играть товарно-

денежные отношения.

Крепостное хозяйство, втягиваясь в им же порожденный рынок, все более качественно

видоизменялось. До тех пор, пока оно носило натуральный характер, потребности помещиков были в

основном ограничены тем, что производилось на их полях, огородах, скотных дворах и т.д. В этих условиях

производительность поместья и, естественно, эксплуатация крестьян имели определенные, довольно четко

обозначенные пределы. Когда же появилась реальная возможность превратить производимую продукцию в

товар и получить деньги, потребности поместного дворянства начинают расти неудержимо. Помещики

спешат перестроить свое -хозяйство таким образом, чтобы максимально повысить его продуктивность,

причем пытаются достичь этого традиционными, крепостническими методами. У подавляющего

большинства из них не было ни средств, ни желания идти на обременительные эксперименты: закупать

технику, переходить к новым системам землепользования и т.п. Зато помещики владели крепостными,

эксплуатация которых не ограничивалась никакими нормами. Естественно, что хозяйственное

переустройство пошло в русле последовательного усиления этой эксплуатации.

В черноземных районах, дававших прекрасные по тем временам урожаи зерновых, усиление

эксплуатации выразилось прежде всего в расширении барской, запашки за счет крестьянских наделов и

увеличения барщины — крестьянской работы на помещика.

В первой половине XIX в. обычным явлением для этого региона была шестидневная барщина в

страду. Для обработки же своих все уменьшающихся наделов крестьянам оставались воскресенья, дни

церковных праздников и ночи. Не говоря уже о том, что подобное положение во все большей степени

разжигало ненависть крепостных к своим хозяевам, оно в корне подрывало крестьянское хозяйство. Ведь

крестьянин обрабатывал помещичью землю, используя свой инвентарь и свою скотину, да и сам он

представлял ценность как работник постольку, поскольку был более или менее сыт, силен, здоров. Упадок

его хозяйства бумерангом бил по хозяйству помещичьему. В результате после заметного подъема на рубеже

XVIII-XIX вв. помещичье хозяйство постепенно попадает в полосу длительного и, по существу,

безысходного в данных условиях застоя.

Некоторые помещики черноземной зоны пытались выйти из создавшегося положения, переводя

крепостных на месячину: крестьян вообще лишали их собственного хозяйства, выдавая им месячное

содержание натуральным продуктом. Барская запашка, таким образом, целиком пожирала крестьянские

наделы, помещик заводил свой рабочий скот и инвентарь, а крестьянин, по сути, превращался в пашенного

холопа, т.е. раба. Хотя такая практика, означавшая возврат к давно изжитым отношениям, не получила

широкого распространения, она свидетельствовала о глубоком кризисе господствующей системы хозяйства.

Помещики нечерноземного региона также попали в сложную ситуацию. Вследствие истощения и

без того небогатых почв продукция поместий приносила здесь все меньшую прибыль. Поэтому помещики

склонны были не столько расширять, сколько сворачивать свое хозяйство. Усиление же эксплуатации

крестьян выразилось прежде всего в постоянном повышении денежного оброка. Причем нередко этот оброк

устанавливался выше реальной доходности земли, отведенной крестьянину в пользование; помещик

рассчитывал прежде всего на посторонние, не земледельческие заработки своих крепостных: за счет

промыслов, «отходничества» — работы на фабриках, мануфактурах, в различных сферах городского

хозяйства. Расчеты эти были вполне оправданны: в этом регионе в первой половине XIX в. растут города,

складывается фабричное производство нового типа, которое широко применяет вольнонаемную рабочую

силу. Но попытки крепостников использовать эти условия для того, чтобы повысить доходность хозяйства,

приводили, по сути, к его саморазрушению: увеличивая денежный оброк, помещики неизбежно отрывали

крестьян от земли, превращая их отчасти в ремесленников, отчасти в вольнонаемных рабочих.

В еще более трудном положении оказалось промышленное производство России. В это время

определяющую роль играла унаследованная от XVIII в. промышленность старого, крепостного типа.

Обслуживая прежде всего потребности государства, она существовала под его бдительным надзором;

основной рабочей силой здесь являлись крепостные, приписанные к отдельным предприятиям. В XVIII —

начале XIX в. такое производство более или менее справлялось со своими задачами: обеспечивало русскую

армию сукном для солдатских шинелей, пушками и ружьями, флот — пенькой и парусиной для оснастки

кораблей. Однако у него не было внутренних стимулов для развития, для технического прогресса:

количество и качество продукции детально регламентировалось сверху; установленному объему

производства строго соответствовало число приписанных крестьян. Крепостная промышленность была

обречена на застой; это стало особенно очевидным после того, как в Западной Европе в 60-80-х годах XVIII

в. произошел промышленный переворот и производство стало развиваться семимильными шагами. В

российской же промышленности переворот начался лишь накануне отмены крепостного права, в 1840-х

годах, а по-настоящему проявил себя лишь в пореформенное время.

Однако уже в первой половине XIX в. в России появляются предприятия совсем иного типа: не

связанные с государством, они работают на рынок, производя товар для свободной продажи и используя

вольнонаемный труд. Подобные предприятия возникают прежде всего в легкой промышленности,

продукция которой в это время уже имеет массового покупателя. Их владельцами, как правило, становятся

разбогатевшие крестьяне-промысловики; а работают здесь крестьяне-»отходники».

За этим производством было будущее. Но промышленности нового типа еще долгое время

предстояло развиваться в условиях господства крепостной системы, которая стесняла ее во многих

отношениях. Так, владельцы промышленных предприятий обычно сами находились в крепостной

зависимости и вынуждены были значительную часть доходов в виде оброка отдавать хозяевам-помещикам.

Выйти же на волю, сохранив за собой свое дело, такой крепостной «буржуй» мог рассчитывать только после

уплаты грандиозного выкупа. И в том и в другом случае из сферы производства изымались огромные

средства. Крепостное право препятствовало и формированию кадрового пролетариата, необходимого для

нормального развития промышленности: ведь рабочие на этих предприятиях и юридически и по сути своей

оставались крестьянами, стремившимися, как правило, заработав на оброк, вернуться в деревню. Рост

производства затруднялся и относительно узким рынком сбыта, расширение которого, в свою очередь, было

ограничено крепостным строем.

Таким образом, в первой половине XIX в. традиционная система экономики уже явно тормозила

развитие производства и препятствовала становлению в нем новых отношений. Что касается крепостного

поместного хозяйства, то при всей своей бесперспективности оно сохраняло относительную рентабельность

и в глазах подавляющего большинства помещиков оставалось не только предпочтительным, но и

единственно возможным. В промышленности необходимость перемен ощущалась явственней. В первой

половине XIX в. со стороны владельцев предприятий крепостного типа постоянно раздавались жалобы и

просьбы в адрес правительства, свидетельствовавшие о том, что вести дело на старых основаниях

становилось все сложнее.

Проблемы, возникавшие в сельском хозяйстве и промышленности, стали перед государственной

властью во всей остроте. Но оказалось, что самодержавный строй в полной мере отвечал только тем

задачам, во имя которых он создавался и отлаживался веками: расширению пределов государства,

наведению порядка внутри страны, выбиванию податей и повинностей. Решать же задачи принципиально

новые, связанные с коренным преобразованием социально-экономических отношений во имя развития

производительных сил и повышения жизненного уровня основной массы населения, самодержавно-

бюрократическая система управления была не в состоянии. Вопрос об отмене крепостного права все тесней

переплетался с вопросом о коренных изменениях государственного строя Российской империи.

Глава 12. Попытки аграрных преобразований. Реформы в сфере политического

управления. Движение декабристов. Духовные искания русского общества в 1830-х

годах. Западники и славянофилы

Крепостное право на протяжении веков как нельзя лучше отвечало устремлениям и поместного

дворянства, и самодержавной власти. Это единство интересов государства и помещиков было нарушено с

началом кризиса крепостной системы.

Еще в 1797 г. при Павле I (1796-1801) был принят указ, рекомендовавший помещикам ограничить

барщину тремя днями в неделю. Рекомендацией этой помещики не воспользовались ни при Павле, ни при

его преемниках. Указ, однако, стал своего рода поворотным пунктом в политике самодержавной власти,

носившей до того сугубо крепостнический характер.

В 1803 г. Александр I (1801-1825) издал указ о вольных хлебопашцах, по которому помещику

предоставлялась возможность освободить своих крестьян с землей за выкуп. Предполагалось, что благодаря

этому указу возникнет новое сословие лично свободных крестьян; помещики же получат средства для

переустройства своего хозяйства на новый, буржуазный лад.

Однако помещиков не заинтересовала эта инициатива власти, и при Николае I (1825-1855) был

предложен другой, менее радикальный вариант освобождения. По указу об обязанных крестьянах (1842)

помещик мог предоставить крепостным личную свободу, оставив всю землю в своей собственности. Однако

часть этой земли он должен был передать освобожденным крестьянам в пользование на условиях отбывания

ими определенных повинностей.

Указы 1803 и 1842 гг. (как и указ 1797 г.) носили рекомендательный характер. Власть как бы

приглашала помещиков добровольно отказаться от крепостного права. Весьма показательна реакция

«душевладельцев»: по обоим указам к 1861 г. было освобождено менее 1% крепостных.

В 1847 г. была проведена инвентарная реформа — единственное преобразование дореформенной

эпохи, имевшее обязательный характер для поместного дворянства. При составлении «инвентарей» —

описей помещичьих имений — устанавливались четкие нормы барщины и оброка, которые владелец

поместья не имел права превышать. «Инвентари» стали серьезным шагом на пути ограничения

эксплуатации крепостных крестьян. Однако реформа эта охватила только Киевское генерал-губернаторство

(несколько губерний). Проводя ее, правительство преследовало прежде всего политические цели: помещики

в этих краях были в основном поляками и католиками, находившимися в постоянной оппозиции к

самодержавной власти, которая стремилась найти опору в православном украинском крестьянстве. О том,

чтобы распространить эту реформу на великорусские губернии, власть и не помышляла.

Особо стоит отметить реформу второй половины 1830-х годов, которая касалась государственных

крестьян. Было организовано частичное переселение крестьян из густонаселенных районов, увеличены

земельные наделы, уменьшены подати, создана сеть медицинских и учебных учреждений в деревнях и

селах. Характерно, что свою задачу правительство видело не только в том, чтобы упорядочить

государственное хозяйство; оно стремилось еще и «подать благой пример» поместному дворянству.

Впрочем, излишняя забюрократизированность всех мероприятий власти, создание обширного штата

администрации, которая, опекая крестьянство, должна была существовать за его счет, — все это в

значительной степени свело на нет положительные стороны этой реформы.

В целом в своих попытках смягчить крепостное право самодержавие свято следовало одному

условию: нельзя ущемлять интересы помещиков, нельзя навязывать им свою волю. Тем самым власть

заведомо обрекала себя на неудачу. Требовался серьезный толчок, чтобы заставить ее выйти из того

магического круга, который оно для себя очертило.

В сфере государственного строительства достижения власти были еще скромнее. Александр I в

начале своего царствования выказывал стремление ввести в России «конституционную хартию» и тем

самым превратить самодержавный строй в конституционно-монархический. На деле же он ограничился

реформами, не имевшими принципиального характера. В 1802 г. появились новые центральные органы

управления — министерства, которые в совокупности с местными учреждениями, введенными губернской

реформой 1775 г., образовали единую, строго централизованную бюрократическую систему управления

Россией. В том же году было определено место Сената в этой системе как органа надзора — опять-таки

сугубо бюрократического — за соблюдением законности.

В 1808—1809 гг. М.М. Сперанский, ближайший сотрудник Александра I, разработал «План

государственного преобразования», по которому параллельно с административно-бюрократической

системой управления, проводящей политику центра, предполагалось создать систему выборных органов

местного самоуправления — своеобразную пирамиду из волостных, окружных (уездных) и губернских дум.

Венчать эту пирамиду должна была Государственная дума — высший законодательный орган страны. План

Сперанского, действительно предусматривавший введение в России конституционного строя, вызвал

резкую критику со стороны высших сановников и столичного дворянства. Несмотря на то что проект

создавался в соответствии с указаниями самого царя, он так и не был осуществлен, а его автор в 1812 г.

угодил в ссылку.

Николай I, принципиально отказавшийся от каких бы то ни было коренных перемен в системе

управления, пытался «усовершенствовать» ее путем еще большей бюрократизации. При нем были

значительно расширены штаты чиновников всех ведомств, непомерно увеличился объем «деловой»

переписки между различными инстанциями. Деятельность администрации на всех уровнях приобретала все

более формальный, канцелярский характер. Это ощущал и сам царь. Не случайно те категории дел, которые,

по его мнению, представляли особую важность, Николай стремился вырвать из общей системы управления,

подчинить своему личному контролю. Исключительное, особое значение приобрела Собственная Его

Императорского Величества Канцелярия:

П отделение ее под непосредственным надзором Николая занималось кодификацией законов, III —

политическим сыском, V -государственными крестьянами и т.д. Разумеется, такая система «чрезвычайного

управления» не только не могла устранить недостатки громадной бюрократической машины, но еще больше

усугубляла их.

Необходимость кардинальных перемен в сфере социально-экономических отношений и

государственного строя становилась столь же очевидной, как и неспособность власти осуществить их. В

результате часть общества, поначалу малочисленная, а затем все более значительная — та часть, которую

А.И. Герцен точно назвал «образованным меньшинством», — становится в оппозицию власти, подвергая

резкой критике. Более того, «образованное меньшинство» все настойчивее заявляет о своей готовности

принять самое активное участие в грядущих преобразованиях.

Первой серьезной попыткой со стороны общества противостоять власти стало движение

декабристов. Непосредственным толчком к нему явились войны с наполеоновской Францией.

Отечественная война 1812 г. вызвала взрыв патриотизма в русском обществе; во время заграничных походов

1813-1815 гг. их участники поближе познакомились со строем жизни европейских государств и увидели, до

какой степени отсталой страной была самодержавно-крепостническая Россия. Именно гвардейские

офицеры, охваченные жаждой решительных перемен, — А.Н. и Н.М. Муравьевы, С.И. и М.И. Муравьевы-

Апостолы, С.П. Трубецкой, И.Д. Якушкин — явились инициаторами создания в 1816 г. «Союза Спасения».

Организация эта, объединившая около 30 человек, носила строго конспиративный, заговорщический

характер: предполагалось захватить власть путем вооруженного переворота и цареубийства, а затем сверху

провести необходимые преобразования — отменить крепостное право и ввести конституцию.

Но по мере того как организация расширяла свои ряды, в ней появлялось все больше сторонников

перемен, не желавших прибегать к революционным средствам. С их точки зрения, власть нужно было не

свергать, а подталкивать к необходимым преобразованиям. Под влиянием подобных настроений «Союз

Спасения» в 1818 г. был преобразован в «Союз Благоденствия». Новая организация, включавшая около 200

членов, ставила перед собой те же цели, что и ее предшественница. Добиться их члены «Союза

Благоденствия» пытались прежде всего путем широкой пропаганды своих взглядов — в печати, в салонных

беседах, в проектах, предлагаемых на рассмотрение правительства. Кроме того, они вели довольно широкую

филантропическую и просветительскую деятельность.

Преобразовательные устремления «Союза» не встретили ни малейшего отклика со стороны

правительства. Разочарование во власти становилось все сильнее, и в 1821 г. радикально настроенные члены

«Союза Благоденствия» организуют его роспуск, с тем чтобы избавиться от «миролюбиво» настроенных,

колеблющихся, случайных людей и вернуться на путь революционной борьбы. В том же году в Петербурге

возникает Северное общество, а на Украине, где была расквартирована значительная часть русской армии,

— Южное общество. Руководителями этих обществ — Н.М. Муравьевым и П.И. Пестелем — впервые в

декабристском движении были разработаны четкие и обстоятельные

программы реформ.

Н.М. Муравьев в своей «Конституции» предлагал ввести в России конституционную монархию.

Царя оставить главой исполнительной власти, в качестве высшего органа законодательной власти учредить

«Народное вече», избираемое на основе довольно высокого имущественного ценза; крепостное право

отменить, наделить каждого выходящего на волю крестьянина двумя десятинами земли.

«Русская правда» П.И. Пестеля была радикальнее во всех отношениях. Россия должна была быть

преобразована в республику, все органы которой — и законодательный, «Народное вече», и

исполнительный, «Державная дума», — формировались бы путем всеобщих выборов без всякого

имущественного ценза. Крепостное право, декларирует «Русская правда», отменяется, причем из казенных,

монастырских и частично конфискованных у помещиков земель создается общественный фонд, из которого

каждый земледелец должен получить в пользование надел, обеспечивающий минимум его потребностей.

Эту землю нельзя ни продавать, ни закладывать. Остальная земля составляет частный фонд и может

переходить из рук в руки, служа «доставлению изобилия» тем, кто успешно ведет свое хозяйство.

Следует отметить, что программные документы декабристов, чрезвычайно интересные для

характеристики общественного движения, носили в целом весьма умозрительный, абстрактный характер,

основываясь не столько на знании реальных условий русской жизни, сколько на отвлеченных теоретических

рассуждениях.

Что касается методов действия, то новые организации вернулись на путь заговора и подготовки

вооруженного переворота. 14 декабря 1825 г., после смерти Александра I, Северное общество вывело на

Сенатскую площадь в Петербурге некоторые гвардейские части, пытаясь сорвать присягу новому царю —

Николаю I. 29 декабря на Украине вспыхнуло инспирированное Южным обществом восстание

Черниговского полка, оба восстания были подавлены властью, которая затем беспощадно расправилась с их

участниками.

После разгрома декабристов, в 1830-1840-х годах русскому обществу довелось пережить период

напряженных, мучительных, но весьма плодотворных духовных исканий. «Образованное меньшинство» на

какое-то время отказывается от решения вопросов, связанных с конкретными преобразованиями в области

социально-экономических отношений и государственного устройства. В общественной среде постепенно

складывается ясное представление: прежде чем создавать программы переустройства России, необходимо

разобраться, что же она из себя представляет. Вопросы о путях развития страны, о закономерностях и

особенностях русской истории, о ее движущих силах становятся в это время определяющими для русской

литературы и публицистики, салонных бесед и дружеских споров. К концу 1830-х годов в обществе уже

проявляют себя несколько цельных течений мысли — западническое, славянофильское, радикальное, —

которые предлагают свои концепции исторического развития России.

Западники (Т.Н. Грановский, В.П. Боткин, Е.Ф. Корш, К.Д. Кавелин) исходили из твердого

убеждения, что Россия идет по европейскому пути — единственно возможному для цивилизованной страны.

Россия вступила на этот путь с опозданием, только в начале XVIII в., в результате реформ Петра Великого.

Естественно, что по уровню развития она значительно отстает от передовых стран Западной Европы.

Однако движение «в западном направлении» неизбежно должно привести к таким же переменам в русской

жизни, какие в свое время уже пережили эти страны, — к замене подневольного, крепостного труда

свободным и преобразованию деспотического государственного строя в конституционный. Основная задача

«образованного меньшинства» в этих условиях -подготовить русское общество к мысли о необходимости

преобразований и воздействовать в должном духе на власть. Именно в живом сотрудничестве власть и

общество должны подготовить и .провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью

которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой.

Радикально настроенные А.И. Герцен, Н.П. Огарев и В.Г. Белинский в конце 1830-х — начале 1840-

х годов разделяли основные идеи западников. Однако уже в это время между представителями этих двух

течений общественной мысли возникают серьезные теоретические разногласия, которые становятся все

более острыми впоследствии. Будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному,

европейскому пути, на котором ее неизбежно ждет отмена крепостного права и введение конституции,

радикалы не склонны были идеализировать современную им Европу. Буржуазный строй они подвергали

самой разной критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать

западноевропейские страны, но и совершить вместе с ними решительный шаг к принципиально новому

строю жизни — социализму. Кроме того, если западники считали реформы, проводимые сверху,

единственно допустимым средством преобразования России, то Белинский и его единомышленники

склонялись к средствам более решительным — революционным.

Славянофилы (А.С. Хомяков, братья И.В. и П.В. Киреевские братья К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф.

Самарин, А.И. Кошелев) предлагали свою оригинальную концепцию развития России. С их точки зрения,

Россия долгое время шла совершенно иным путем, нежели Западная Европа. История последней

определялась i постоянной борьбой эгоистических личностей, враждебных друг другу сословий,

деспотизмом на крови построенных государств. В основе же русской истории была община, все члены

которой были связаны общими интересами. Православная религия еще больше укрепляла изначальную

способность русского человека жертвовать своими интересами ради общих, оказывать помощь тем, кто

слабее, терпеливо выносить все тяготы жизни. Государственная власть, призванная извне (славянофилы

были решительными сторонниками норманнской теории), опекала русский народ, защищала его от внешних

врагов, поддерживала необходимый порядок, но не вмешивалась в духовную, частную, местную жизнь.

Власть носила самодержавный характер, но при этом чутко прислушивалась к мнению народа, поддерживая

с ним постоянный контакт через Земские соборы.

В результате реформ Петра это гармоничное устройство Руси было разрушено. По мнению

славянофилов, именно Петр ввел , крепостное право, разделившее русский народ на господ и рабов. .

Господам он к тому же попытался привить западноевропейские нравы, обычаи, культуру, окончательно

оторвав их тем самым от народной массы, сохранившей в себе то лучшее, что было в старой Руси, —

общинные традиции и верность православию. Именно при Петре государство приобрело деспотический

характер, совершенно перестав считаться с народом, превратив его в строительный материал для создания

грандиозной империи.

Славянофилы призывали восстановить старорусские устои общественной и государственной жизни.

Прежде всего, считали они, необходимо возродить духовное единство русского народа, а для этого следует

отменить крепостное право, непреодолимой преградой отделяющее крестьян от остальных слоев населения.

Затем, сохраняя самодержавный строй, нужно изжить его деспотический характер, наладить утраченную

взаимосвязь между государством и народом. Этой цели славянофилы надеялись достичь введением самой

широкой гласности; мечтали они и о возрождении Земских соборов.

Таким образом, создавая различные концепции развития России, выдвигая взаимоисключающие

друг друга идеи, представители различных течений оппозиционной общественной мысли 30-х -40-х годов

действовали, по сути, в одном направлении. Отмена крепостного права и переустройство деспотического

государственного строя — вот те первостепенные задачи, с решения которых должен был начинаться выход

России из затяжного кризиса. С этих позиций представители «образованного меньшинства» и вели свою

деятельность. Она носила сугубо легальный характер, но зато была широка, многообразна и вызвала в

обществе гораздо более сильный резонанс, чем движение декабристов. Своими университетскими

лекциями, публицистическими и художественными произведениями, салонными спорами представители

оппозиции исподволь раскачивали общество, внушали мысль о пагубности самодержавно-крепостнического

строя, о необходимости перемен. Результаты этой, по определению А.И. Герцена, «тихой работы» сказались

позже, в эпоху реформ, которые стали возможны только благодаря самой широкой общественной

поддержке.

Глава 13. Войны России с наполеоновской Францией в 1805-1807 гг. Отечественная

война 1812 г. Европейская политика России в 1820-1840-х годах. Восточный вопрос и

Крымская война

В первой четверти XIX в. внешняя политика России определялась ее противостоянием

наполеоновской Франции, стремившейся к мировому господству. В 1805 г. Россия в союзе с Австрией и

Англией вступила в войну с Наполеоном, которая закончилась поражением русской и австрийской армий

под Аустерлицем. В 1806 г. сложилась новая антинаполеоновская коалиция (Россия, Англия, Пруссия). В

1807 г. в сражении под Фридландом русская армия снова потерпела поражение, и Александру I пришлось

вступить в переговоры с Наполеоном. В том же 1807 г. в Тильзите был подписан мир, по которому Россия

не понесла территориальных потерь, но была вынуждена присоединиться к экономической — так

называемой континентальной — блокаде Англии, с помощью которой Наполеон намеревался развалить

экономику своего главного противника.

Условия мира были невыгодны для России, у которой к этому времени наладились прочные

экономические связи с Англией. Континентальная блокада постоянно нарушалась. Наряду с целым рядом

других, более мелких конфликтов это привело к обострению русско-французских отношений. В июне 1812

г. Наполеон во главе 600-тысячной «великой армии» начал поход на Россию. Итоги этого похода известны:

почти вся наполеоновская армия осталась на бескрайних российских полях.

Изгнав французов из своей страны, Россия в союзе с Пруссией, Австрией и Англией в 1813-1814 гг.

приняла активное участие в военных действиях против Наполеона в Европе. После целого ряда

кровопролитных сражений союзники вторглись во Францию и захватили Париж. Наполеон отрекся от

престола и был сослан.

Выдающаяся роль России в этих событиях значительно повысила ее международный авторитет. Ее

влияние на ход европейских дел становилось все более сильным, однако оно носило реакционный характер.

Это, в частности, проявилось на Венском конгрессе (1814-1815), где державы-победительницы решали

судьбы Европы. Итоги конгресса во многом определялись стремлением его участников восстановить в

Европе довоенные границы и вернуть к власти представителей старых династий, изгнанных Наполеоном. В

1815 г. по инициативе Александра I был создан так называемый Священный Союз, в который помимо

России вошли Австрия и Пруссия. Позже, в 1818 г., в Союз была принята Франция. Союз должен был

гарантировать долговечность венских соглашений: его создатели брали на себя обязанность сохранять

существующее положение вещей, бороться всеми силами с революционным движением, противостоять

любым попыткам изменить государственный строй или границы в какой-либо европейской стране. В начале

1820-х годов Союз подавил своими войсками революционные выступления в Италии и Испании.

В 1830-1840-х годах сотрудничество реакционных режимов продолжалось, причем роль России в

борьбе с любыми проявлениями «духа перемен» в европейской жизни еще более возросла. Именно в эти

годы, в правление Николая I, Россия получила нелестное прозвание «жандарма Европы». В 1830 г. во время

революций во Франции, а затем в Бельгии царское правительство предприняло против этих стран ряд резких

дипломатических демаршей. Более того, Николай настаивал на интервенции, однако в силу ряда причин

Россия не получила поддержки от своих союзников. Зато в 1849 г., в разгар революции, охватившей

большую часть Европы, Николай направил 100-тысячную армию в Венгрию, пытавшуюся освободиться от

национального гнета со стороны Австрии. Только благодаря этой военной поддержке Австрийская империя

была спасена от развала.

Особое место во внешней политике России занимал так называемый Восточный вопрос. Речь шла о

многолетней напряженной борьбе с дряхлеющей Османской империей. Здесь сталкивались интересы сразу

нескольких европейских держав. Россия же стремилась обеспечить безопасность своих южных рубежей, а

также преобладающее влияние на Балканах. Русское правительство ставило еще одну важную задачу —

установить свой контроль над Босфором и Дарданеллами — черноморскими проливами, имевшими для

страны большое экономическое и военно-стратегическое значение.

В этой борьбе Россия добилась заметных успехов. Путем военных действий — в ходе русско-

турецких войн 1806-1812 и 1828-1829 гг. — и дипломатических маневров, искусно используя

освободительное движение славянских и иных народов, входивших в состав Османской империи, а также

другие внешне— и внутриполитические затруднения турок, она сумела значительно ослабить своего

противника. В начале 1850-х годов Николай I готовился нанести Османской империи последний

решительный удар. Однако военные и дипломатические успехи России вызвали негативную реакцию на

Западе. Россия оказалась в политической изоляции, причем ее правительство не сумело вовремя распознать

и правильно оценить опасную ситуацию. Начало очередной войны с Турцией (1853) было ознаменовано

блестящей победой русского флота под командованием П.С. Нахимова, разгромившего флот противника в

Синопской бухте. Однако уже в 1854 г. Англия и Франция, подписав военный договор с Османской

империей, выступили против России. Крайне неблагожелательную по отношению к России позицию

враждебного нейтралитета заняла Австрийская империя, совсем недавно спасенная Николаем I от полного

крушения.

Россия оказалась не в силах противостоять передовым европейским державам. Законсервировав

страну на феодально-крепостническом уровне, самодержавная власть обрекла ее на техническую отсталость

(отсутствие железных дорог и парового флота, устаревшее вооружение). Русская армия формировалась на

основе рекрутчины из поголовно неграмотного населения, в ней господствовала бессмысленная муштра;

продвижение по службе в офицерском корпусе обеспечивалось, как правило, протекцией или в лучшем

случае исполнительностью. Разнообразные злоупотребления, вплоть до откровенного казнокрадства,

хищения продовольствия, обмундирования, медикаментов, процветавшие в армии, еще больше подрывали