Болотнова Н.С. и др. (ред.) Наука и образование. Филология. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

~ 71 ~

переводится как ‘письмена’ [3, с. 169]. В словарях толкуется без спе-

циальных помет, что говорит о том, что данная единица относится к

межстилевой и общеупотребительной лексике. В научном дискурсе

данное слово употребляется в прямом значении: «Искусство и его со-

ставная часть – литература могут рассматриваться как самосознание

культуры» [10, с. 37].

Интернационализм терминология в русском языке образован пу-

тем сложения двух иноязычных основ: термин, заимствованной из

латинского языка посредством польского termin ‘пограничный знак’

[2, с. 770], и конечной составной части сложных слов -логия, от грече-

ского λογος ‘наука, учение’ [2, с. 443].

Галлицизм элемент с точки зрения стилевой принадлежности мо-

жет относиться как книжной лексике, так и к разговорной (в значении

‘человек, личность’) [5]. По сфере употребления – к общенаучной

лексике. Разные лексико-семантические варианты данной единицы то

являются общеупотребительными, то относятся к специальной лекси-

ке, то имеют помету прост. (в значении ‘контрреволюционер, вред-

ный человек’) [2, с. 916].

2. Специальная лексика.

Культура в переводе с латинского слова означает ‘возделывание,

воспитание’ [4, с. 351]. Данное слово в значении ‘микроорганизмы,

выращенные со специальными целями в лаборатории или в промыш-

ленных условиях’ относится к специальной лексике, поскольку снаб-

жено пометой биол. [2, с. 415]. В энциклопедическом словаре дается

более полное толкование слова, чем в словаре иностранных слов. Для

некоторых лексико-семантических вариантов уточняется сфера их

употребления: сельское хозяйство и биология [5]. Лексико-

семантические варианты со значениями ‘совокупность достижений

человечества в производственном, социальном и интеллектуальном

отношениях’, ‘степень социального и интеллектуального развития,

присущая кому-н., уровень развития чего-н.’ являются общеупотреби-

тельными [2, с. 415].

2.1. Общенаучная лексика.

Слово интерпретация заимствовано из французского языка (inter-

pretation ‘объяснение, толкование’), которое восходит к латинскому

interpretatio ‘истолкование’. В русском языке появилось в I половине

XIX в. [3, с. 111]. С точки зрения сферы употребления его можно от-

нести к общенаучной лексике, а в аспекте стилевой принадлежности –

к книжной. Толкование данной единицы было взято из словаря ино-

язычных слов [2, с. 310] и из энциклопедического словаря [5]. Эти

значения почти идентичны, но в энциклопедическом словаре пред-

~ 72 ~

ставлено более полное определение слова, то есть номинация интер-

претация дефинируется не только как ‘толкование и творческое ис-

полнение, освоение’, но и как ‘метод литературоведения’.

Классификация – слово, заимствованное из франц. classification

‘классификация’, которое восходит к лат. classis ‘разряд’, facĕre ‘де-

лать’. В аспекте стилевой принадлежности слово относится к книжной

лексике, а по сфере употребления – к общенаучной лексике [2, с. 360].

2.2. Общегуманитарные термины.

Латинизм когнитивный заимствован из немецкого kognitiv или

французского cognitif ‘понимать, сознавать’. Относится к общегума-

нитарной терминологии, о чем свидетельствуют пометы психол. и

лингв. [2, с. 137].

Грецизм дилемма образован путем сложения двух основ: δί ‘двой-

ной’ и λήμμα

‘посылка’ [2, с. 256]. Относится к общегуманитарной

терминологии и употребляется в прямом значении: «Прием дилеммы,

когда логические единства, построенные по типу напряжения, органи-

зуют альтернативные противоположности» [6, с. 179].

2.3. Общефилологические термины.

Заимствование стилистика вошло в русский язык из французско-

го stylistique, которое восходит к греческому στύλος ‘палочка с острым

концом для писания на навощенных досках’ [2, с. 740]. Слово отно-

сится к общефилологической лексике (употребляется как в литерату-

роведении, так и в языкознании).

То же самое можно сказать и об англицизме дискурс (англ. dis-

course), восходящем к лат. discursus ‘беседа, разговор’ и обозначаю-

щем «речь в совокупности с условиями ее осуществления» [2, с. 262]:

«Научный дискурс в стилистическом аспекте» [1, с. 454].

2.4. Общелингвистическая терминология.

Грецизм парадигма ‘система форм языковой единицы’

[παράδειγμα ‘пример, образец’] заимствован посредством немецкого

paradigma и французского paradigme ‘пример, образец’ [2, с. 563]. По

своему функциональному статусу данная номинация относится к об-

щелингвистической терминологии (помета лингв.) [2, с. 563].

Термин диглоссия образован путем сложения греческих основ: δί

‘двойной’ и γλώσσα, ‘язык’. В словаре слово толкуется с пометой

лингв. [2, с. 254] и относится к общелингвистической терминологии.

2.5. Частнолингвистические термины.

Синтаксический термин рема восходит к греческому ρήμα ‘ска-

занное, речь, событие’. В словаре иноязычных слов толкуется как од-

нозначное слово: «То новое, что сообщается о теме в данном выска-

~ 73 ~

зывании (напр., в предложении: Его отец приехал вчера – сочетание

его отец – тема, а приехал вчера – рема)» [2, с. 666].

Термин стилистики парцелляция заимствован из фр. parcelle ‘час-

тица’. В аспекте сферы употребления относится к частнолингвистиче-

ским терминам в первом значении ‘стилистический прием, состоящий

в расчленении предложения на ряд самостоятельных частей’ [5].

Таким образом, в научный стиль речи проникает лексика, заимст-

вованная из латинского, греческого, немецкого, английского, фран-

цузского и других языков. С точки зрения функционального статуса в

научном дискурсе выделены группы заимствований: общеупотреби-

тельные, общенаучные, общегуманитарные, общефилологические,

общелингвистические и частнолингвистические.

Литература

1. Русская речевая культура и текст: Материалы VI Международной научной кон-

ференции // под ред. Н. С. Болотновой. – Томск: Изд-во Томского ЦНТИ. – 2010. –

457 с.

2. Крысин, Л. П. Толковый словарь иноязычных слов / Л. П. Крысин. – М. : ЭКСМО,

2006. – 939 с.

3. Шанский, Н. М. [и др.]. Этимологический словарь русского языка /

Н. М. Шанский, Т. А. Боброва. – М. : Прозерпина, 1994. – 400 с.

4. Большой словарь иностранных слов // под ред. С. М. Локшина, В. Ф. Корицкий. –

М. : Юнвес, 1998. – 771 с.

5. Энциклопедический словарь // www.lib.deport.ru

6. Стилистический энциклопедический словарь русского языка // под ред.

М. Н. Кожиной. – М. : Флинта: Наука, 2003. – 696 с.

7. Порядина, Р. Н. Дискурсивные правила как текстопорождающий механизм /

Р. Н. Порядина // Вестник ТГУ. – 2007. – № 294. – С. 65–72.

8. Крысин, Л. П. Современный русский язык: учебное пособие для студентов /

Крысин Л. П. – М. : Академия, 2007. – 204 с.

9. Щитова, О. Г. Функционально-стилевая миграция заимствований как один из

критериев их ассимиляции в языке-реципиенте / О. Г. Щитова // Вестник ТГПУ.

– 2007. – № 294. – С. 102–108.

10. Доманский, В. А, Ануфриев, С. И. Искусство и литература как самосознание

культуры / В. А. Доманский, С. И. Ануфриев // Вестник ТГПУ. – 1997. – № 1. – С.

36–39.

11. Назарова, О. Ю. О природе права на образование / О. Ю. Назарова // Вестник

ТГПУ. – 1999. – № 3. – С. 24–25.

~ 74 ~

НАИМЕНОВАНИЯ РАСТЕНИЙ

В ФОЛЬКЛОРНОЙ КАРТИНЕ МИРА РУССКОГО НАРОДА

Кошкарева М., Савенко А. С.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: А. С. Савенко, к.ф.н., доц.

Одной из главных проблем, которая находится в центре внимания

антропоцентрических исследований, является проблема человек –

культура. Мысль о том, что «язык – зеркало народной культуры, от-

ражение народной психологии и философии, что единица языка обла-

дает культурно-национальной спецификой, являясь вместилищем ин-

формации о материальной, духовной, социальной культуре языковой

общности» [1, с.36], послужила основанием для интереса лингвистов к

заданной проблеме. В настоящее время триада человек – язык - куль-

тура активно разрабатывается в когнитивной лингвистике, этнолин-

гвистике, лингвокультурологии и др.

Данная статья выполнена в русле лингвокультурологии – науки,

которая интегрирует достижения лингвистики, культурологии и

смежных с ними гуманитарных дисциплин. Обращение к теме расти-

тельного мира в языке частушек и лирических песен обусловлено сле-

дующим. Человек и природа – это единое целое, которое находится в

непрерывном взаимодействии друг с другом. Мир природы необы-

чайно разнообразен, и жизнь людей во многом зависит от него. Люди

всегда описывали природу, восхищались и обращались к ней. В

фольклорном искусстве звучат многочисленные лирические отступ-

ления, которые определяют движение повествования. Одной из важ-

нейших тем в фольклоре является изображение природы. Народ ха-

рактеризует образ человека через конкретные растения, обращается к

ним в своих переживаниях, просит о помощи. Еще со времен архаиче-

ского сознания сфера природы является эстетически значимой для че-

ловека.

Выбор наименований растений в качестве объекта исследования

продолжает изучение ключевых для народной культуры сфер и гар-

монично вписывается в ряд работ, выполненных на диалектном и ли-

тературном материале в рамках Томской лингвистической школы

(Т.Б. Банкова, О.И. Блинова, М.Е. Бохонная, М.Л. Житникова, Е.В.

Иванцова, Г.В. Калиткина, И.В. Тубалова, Ю.А. Эмер и др.).

Актуальность данной работы связана с необходимостью опреде-

лить роль растений в формировании особенностей фрагмента фольк-

~ 75 ~

лорной картины мира. Кроме того, актуальность связана с тем, что для

лингвистики второй половины XX века характерен повышенный ин-

терес к исследованию взаимосвязи языка и духовной жизни нации.

Также актуальность работы определяется и выбором предмета иссле-

дования: фольклор содержит в себе глубоко насыщенные культурной

информацией о жизни народа пласты языка. Выбор двух фольклорных

жанров – лирических песен и частушек – в качестве материала иссле-

дования связан с тем, что в фольклоре наиболее ярко проявляется на-

ционально-культурная специфика языка.

Цель данной работы заключается в том, чтобы выявить представ-

ления о растениях в фольклорной картине мира русского народа. Объ-

ектом исследования являются наименования растений, извлеченные

приемом сплошной выборки из сборников лирических песен и часту-

шек. Предмет исследования – культурные коннотации, представлен-

ные в системе лексических единиц, являющихся словесной фиксацией

бытовых, социальных и духовных представлений о растительном ми-

ре. В качестве источников работы использованы: сборник лирических

песен (сост. П.С. Выходцева. М., 1990), сборник народных лириче-

ских песен (Л., 1961), сборники частушек (сост. Л.А. Астафьева. М.,

1987; сост. В.Н. Орлов. М., 1960).

Одним из самых задушевных жанров фольклора, в котором рас-

крывается весь внутренний мир человека, считается лирическая песня,

благодаря песенному мотиву которой мы легко можем себе его пред-

ставить. Лирическая песня – это сочетание слова и мелодии, но вместе

это несет приятную информацию читателю о душевном состоянии че-

ловека. «Истоки русской народной песни уходят в седую древность.

Уже в начале первого тысячелетия нашей эры греческие, римские и

арабские историки с восторгом писали о славянских песнях, а самих

славян называли «песнелюбцами». Они очень популярны в народной

среде» [2, с.7]. Лирические песни делятся на песни социального со-

держания, любовные, семейно-бытовые. В нашем исследовании наи-

больший интерес представляет анализ любовной и семейно-бытовой

лирической песни.

Частушка – один из популярнейших жанров народного творчест-

ва. «Человек выработал для частушки общую, до предела мудрую,

простую и осмысленную музыкальную и словесную форму. В час-

тушке присутствуют все краски – от самых грубых, плакатных, где

смех не удерживается никакими оглядками на то, «что можно и что

нельзя», до самых тончайших акварелей, в которых уловлена вся

сложность душевных волнений и переживаний, все самые разнооб-

разные трагедии и комедии быта… Частушка – новая область художе-

~ 76 ~

ственного творчества русского человека. Отойдя от исконных форм и

черт русской традиционной песенности, частушка уберегла дух наро-

да, его характерные, исторически сложившиеся черты: удаль, сме-

лость, общительность, любовь к острому слову, к шутке, к обличению

зла» [3, с.5].

Для данной работы были выбраны следующие лексические еди-

ницы: полынь, виноград, рябина, береза и малина. Процедура лингво-

культурологического анализа предполагает обращение к толковым

словарям для определения лексического значения исследуемых лек-

сем. По данным «Толкового словаря русского языка» С.И. Ожегова:

- полынь – ‘эфироносное растение с мелкими корзинками цветков,

с сильным запахом и горьким вкусом’;

- виноград – ‘южное лиановое растение со сладкими ягодами’;

- рябина – ‘дерево или кустарник семейства розоцветных с соб-

ранными в кисти горьковатыми оранжево-красными плодами (ягода-

ми)’;

- береза – ‘лиственное дерево с белой, реже темной, корой и с

сердцевидными листьями’;

- малина – ‘полукустарниковое растение семейства розоцветных

со сладкими, обычно красными ягодами’.

Отобранные лексические единицы в равной степени были отмече-

ны и в частушках, и в лирических песнях. Это и послужило одной из

причин пристального внимания к перечисленным наименованиям рас-

тений при лингвокультурологическом анализе.

Контекстный анализ наименований растений позволил вычленить

семантические признаки, отражающие представления о реалии, обу-

словленные ее функционированием в повседневной жизни русского

народа. Так, были выделены следующие семантические признаки фи-

тонимов в лирических песнях: 1) обозначение места действия; 2) на-

личие поэтического смысла; 3) передача настроения, состояния лири-

ческого героя/героини; 4) передача символов русской культуры.

Наименования растений в частушках содержат такие семантические

компоненты: 1) обозначение места действия; 2) обозначение человека;

3) указание на предмет действия.

Следующим этапом лингвокультурологического анализа является

систематизация материала путем построения классификации. Все ана-

лизируемые наименования растений можно разделить на три группы.

Первую группу составляют названия деревьев – береза, рябина. Ко

второй группе относятся наименования кустарников – малина, вино-

град. В третью группу были включены названия диких трав (в нашем

случае, это трава полынь).

~ 77 ~

Обратимся к лингвокультурологическому комментарию фитони-

мической лексики. В качестве источника лингвокультурологической

информации были использованы толковые словари, «Словарь славян-

ской мифологии» Е. Грушко, Ю. Медведева (М., 1995), монография

М. Забылина «Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия

и поэзия» (М., 1997), также мы прибегали к приему интроспекции.

Большое место в фольклоре отводится образу дерева. Уважение к

дереву шло еще из глубокой древности – славяне, которые жили в ле-

сах, относились к деревьям с большим почтением, наделяя каждое

сверхъестественными свойствами.

Береза – священное дерево в славянской мифологии. Ее почитали

как символ берегинь, русалок во время весеннего праздника Семика,

когда в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали

березовые венки. Наиболее популярный символ береза используется,

как правило, для создания в частушках грустного эмоционального то-

на. Береза наклоняется к земле, шелестит листочками, шумит – де-

вушка плачет, грустит, страдает, мучается: Стоит белая береза/ Всем

ветрам покорная./ Не бывает мое сердце/ Никогда спокойное. В ли-

рической песне береза выполняет совершенно другие функции – она

может быть местом встречи возлюбленных: Что под той-то бере-

зонькой,/ Что под белой кудреватой,/ Там не сизые голубки воркова-

ли,/ Девица с молодцем речи говаривала. Часто береза выступает как

образ девушки – стройной, влюбленной: Ты береза моя, березынька!

Ты кудрявая моя моложавая! На горе ты стоишь, на всей красоте,

под тобой ли, березынькой, трава шелковая. Моложавая береза –

юная девушка, эпитет «кудрявая» березынька означает влюбленная де-

вушка.

Очень часто в фольклорных текстах можно встретить образ ряби-

ны. Этот образ является поэтическим символом, как и другие расте-

ния. С их помощью происходит сравнение с кем-либо или чем-либо.

По своей сути, плоды рябины горьковатые, таким образом, рябина

сравнивается с чем-то нехорошим, грустным либо горьким. Такое

толкование образа рябины находит свое подтверждение, например, в

лирической песне: девушку отдали за нелюбимого, старого мужа и

она очень переживает: Какова кисла рябина – / Таково мне за старым,

не за ровней. В частушке образ рябины многозначен, иногда очень

трудно определить, что народ хотел показать, используя этот образ.

Рассмотрим наиболее ясное для нас сравнение – сравнение с девуш-

кой: Под окошечком у нас / Рябина с елочкой свилась. / Рано, рано, за-

душевная, / Любовью занялась.

~ 78 ~

Лингвокультурологический комментарий второй группы фитони-

мов показывает, что издавна древние славяне в большей степени за-

нимались собирательством. Плоды кустарников являлись одним из

главных продуктов питания. Поэтому в фольклоре часто встречаются

обращения к кустарникам и их плодам. Чаще других растений в

фольклорных текстах встречается образ малины, который, как пока-

зывает исследуемый материал, является символом сладкой жизни, а

иногда сравнивается с человеком. Например, в частушке девушка

сравнивает своего милого с малиной: До чего малина мелкая, / Ма-

линничек густой! / ничего, что дроля маленький, / На личико баской.

Так же, как сладка малина, таким же милый является для девушки.

Однако в лирической песне малина является символом жизни: Калину

с малиной вода поняла; / на ту пору матушка меня родила. / Не со-

бравшись с разумом, замуж отдала. В данном случае малина симво-

лизирует сладкую жизнь, от которой оторвали девушку, и лирическая

героиня говорит о тяжелой жизни в замужестве.

Самым экзотическим растением в представленной работе является

виноград. Образ винограда, как в частушке, так и в лирической песне

встречается очень редко. Например, в лирической песне образ вино-

града ассоциируется с определенным душевным состоянием человека:

Ты не клюй-ка, ты не клюй, вольная пташечка, зеленого винограда; /

Не дай мне, доброму молодцу, / не давай тоски – назолушки моему

сердечушку! Здесь зеленый виноград ассоциируется с душой молодо-

го, неопытного, ранимого юноши. В частушке ветка винограда срав-

нивается с речами любимого: веточку девушка оставила себе, также

как и речи любимого отложились в ее памяти: Сорву ветку винограда,

/ скажу ветер обломил. / Я запомнила те речи, / Что мне милый гово-

рил.

Ярким символом горя и печали остается образ полыни. Например,

в частушке этот образ сравнивается с песней о несчастной любви: В

поле ветер, в поле ветер / И качается полынь, / Ты милее всех на све-

те, / Ты мне нравишься один. В лирической песне образ остается тем

же, но благодаря уменьшительно-ласкательным суффиксам более

эмоционально окрашивает песню и одновременно служит символиче-

ским эквивалентом исходной ситуации – девушка грустит по милому:

Ты полынушка, полынка, / Полынь травка горькая! / Но не я травку

сеяла, / Не я тебя садила.

Подводя итоги, следует отметить, что все лексические единицы

были зафиксированы и в частушках, и в лирических песнях, но в раз-

ном количественном соотношении. Лексема «виноград» достаточно

редко упоминается в частушках, и так же редко встречается в лириче-

~ 79 ~

ской песне, но упоминание о нем придает этим фольклорным жанрам

некую экзотичность, таинственность. Очень часто образы растений

сравниваются с человеком, реже они обозначают место действия. В

отдельных случаях благодаря музыкальному мотиву лирической пес-

ни образы растения передаются более поэтически. Разнообразие рас-

тительного мира в лирических песнях обусловлено тем, что песня со-

держит большое количество подвидов в пределах трех поэтических

групп. В отличие от лирической песни, частушка менее ярко отобра-

жает жизнь народа через образы растений. В частушке используется

гораздо меньше наименований растений, это связано с тем, что час-

тушка отображает одномерное представление человека о мире, а в

лирической песне человек характеризуется с разных сторон. Отличие

в изображении растительного мира в этих двух жанрах обусловлено

еще и тем, что частушка – индивидуальна, а лирическая песня – кол-

лективна.

Таким образом, в фольклоре явления растительного мира отобра-

жают разные стороны человеческой жизни. Представления древних

славян о природе, которая растворятся в человеке, равно как и чело-

век в природе, нашли свое подтверждение в нашем исследовании.

Природа всегда взаимодействует и будет взаимодействовать с челове-

ком, никогда не оставит его, потому что жизнь человека во многом за-

висит от природы.

Литература

1. Банкова Т.Б. Диалектное слово: материальное и духовное // Вестник ТГУ.

Серия: филологические науки. Томск, 2006. С. 35-41.

2. Лирические песни / Составление, предисловие, подготовка текстов и примеча-

ния П.С. Выходцева. М.: Современник, 1990. 546 с.

3. Частушка / Под редакцией В.Н. Орлова. М., 1960. 318 с.

ЛЕНЬ И ТРУД КАК БАЗОВЫЕ ПОНЯТИЯ

НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

(НА МАТЕРИАЛЕ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК)

Беднякова О. И., Савенко А. С.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: А.С. Савенко, к.ф.н., доц.

Данная статья посвящена изучению ключевых для народной куль-

туры понятий лень и труд в лингвокультурологическом аспекте. В

рамках антропоцентрической парадигмы в лингвистике язык изучает-

~ 80 ~

ся в аспекте его соотношения с этносом и культурой. Наука, возник-

шая на стыке лингвистики и культурологи и изучающая проявления

культуры в языке, получила название лингвокультурологии. Лингво-

культурология – «комплексная научная дисциплина, изучающая

взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функциониро-

вании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в

единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания» [1,

с. 26].

Актуальность данной работы обусловлена ее включенностью в

контекст современных исследований антропоцентрической направ-

ленности, в частности в рамки лингвокультурологии. Объект исследо-

вания – лексические единицы, репрезентирующие базовые понятия

лень и труд в пословицах и поговорках русского народа, – рассматри-

вается как система кодирования и передачи культурно-символической

информации, как средство отражения народного, этнического миро-

видения. Обращение к базовым понятиям народной культуры через

язык фольклора позволяет рассмотреть взаимодействие языка, этноса

и культуры и воссоздать традиционное видение мира русским челове-

ком, его систему ценностей и оценочную характеризацию действи-

тельности.

Изучением русских пословиц и поговорок занимались многие

лингвисты, исследуя разные аспекты паремиологического фонда рус-

ского языка: происхождение и статус пословиц и поговорок (Ф.И.

Буслаев, В.И. Даль), их художественные особенности (С.Г. Морозова,

Л.С. Панина), структуру (Н. Барли, А.О. Дандис), проблемы вариант-

ности пословиц, собственные имена в пословицах и поговорках и др.

В систему ценностей русского человека, наряду с такими базовы-

ми понятиями, как истина, правда, Бог, судьба, жизнь, смерть, сво-

бода и другими, несомненно, входят понятия лень и труд.

Цель исследования – описать ключевые понятия народной культу-

ры лень и труд в пословицах и поговорках с опорой на их основные

лексические выражения и выявить представление о лени/труде в на-

родной культуре.

Материалом исследования являются пословицы и поговорки рус-

ского народа о труде и лени, извлеченные приемом сплошной выбор-

ки из сборников пословиц и поговорок В.И. Даля (М., 2007), В.П. Жу-

кова (М., 2000), А.Н. Мартыновой и В.В. Митрофановой (М., 1986).

В работе использовался метод научного описания с привлечением

приемов сплошной выборки, контекстного анализа, направленного на

анализ контекстуального окружения единиц с семантикой лень/труд;

приема статистической обработки, предполагающего определение