Болотнова Н.С. и др. (ред.) Наука и образование. Филология. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

~ 41 ~

дентов она становится источником развлечения. Наблюдается и про-

тиворечие в ответах респондентов на первый и третий вопросы: из

55% информантов только 20% реально интересуют новости.

Остановимся на итогах экспериментов. Целью первого экспери-

мента было выделение информантами слов-агрессоров в предложен-

ных фрагментах текстов:

1) «За 5 месяцев работы в Кремле Д. Медведев заметно пополнил

свое языковое меню «солью и перцем». Он призывал чиновников глуб-

же «врубаться» в проблемы и не «кошмарить» бизнес. Бизнесменов -

«не скулить» от трудностей. Назвал «идиотской» августовскую вы-

ходку Саакашвили. По-прежнему сочен язык и В.Путина, ставшего за

8 лет президенства автором десятков «крылатых фраз». Чего сто-

ят его «в сортире замочим» (о террористах), «от мертвого осла им

уши» (о жадных до нашей территории латышах), «все сопли жуем и

политиканствуем» (о чиновниках), «шакалят у иностранных по-

сольств» (о либералах), «мозги им надо поменять, а не Конституцию

нашу» (об англичанах)» (АиФ. 2009. № 45).

Информанты предельно точно выделили все языковые средства-

агрессоры: врубаться, в сортире замочим, шакалят, сопли жуем, ску-

лить, идиотской, кошмарить, политиканствуем, от мертвого осла

им уши, мозги им надо поменять.

2) «Ребята не засоряйте мозги глянцем! Молодежь не знает кто

такой Шолохов. Желание выпендриться пожирает проверенные ис-

тины. Телевизионно-глянцевая субкультура деформирует в сознании

людей истинную систему координат, засоряет мозги. Сегодня глав-

ным стало обратить на себя внимание, выпендриться, а не донести

суть» (АиФ. 2007. № 35).

Информантами были выделены слова-агрессоры: выпендриться,

засоряет, пожирает.

3) «Дарья Донцова довела сволочей до слез. - Представляете:

хрупкая женщина толкает машину, а эти гады только хохочут!

Хоть бы одна сволочь предложила свою помощь, - возмущена Донцо-

ва» ( Желтая газета. 2008. № 35). Реципиентами были названы ин-

вективы гады, сволочь.

В целом в ходе эксперимента информантами была достаточно

полно выявлена группа слов, которые особенно часто употребляются

в средствах массовой информации и которые вызывают особую реак-

цию у читателей.

Во втором эксперименте необходимо было оценить степень агрес-

сии слов и словосочетаний, взятых из фрагментов газетных текстов,

по десятибалльной шкале. Целью эксперимента было определение

~ 42 ~

степени эмоционально-оценочного воздействия на читателей слов и

выражений, имеющих агрессивный характер: выпендриться, ржущее

стадо, скулить и не врубаться, прочей шушере, бизнес на мордобое,

все - сволочи, «куда прешь, мать твою, в душу?», стукач, ничтоже-

ство.

Самым агрессивным выражением, по мнению опрошенных, явля-

ется «Куда прешь, мать твою?» (30% информантов оценили это вы-

ражение в 10 баллов). Далее можно отметить слова и выражения: все

сволочи и ничтожество - 9 баллов, прочей шушере и стукач - 8 бал-

лов, бизнес на мордобое - 7 баллов, скулить и не врубаться - 6 бал-

лов, ржущее стадо - 5 баллов, выпендриться - 4 балла.

Особый резонанс вызвало выражение В.В. Путина. На наш взгляд,

это связано не столько с агрессивностью оборота, сколько со статусом

того, кто его произнес. Что касается остальных языковых средств, то

они довольно часто встречаются в статьях о политике, об известных

личностях, о шоу-бизнесе.

Основная часть рассмотренных слов имеет экспрессивно-

стилистическую окраску презрительное и просторечное и употребля-

ется в основном в разговорной речи. Сравним данные словаря С.И.

Ожегова и Н.Ю. Шведовой: сволочь - просторечное, бранное; ничто-

жество- нейтральное; шушера - презрительное, просторечное; сту-

кач-просторечное, презрительное; мордобой - просторечное; скулить-

разговорное, неодобрительное; стадо - нейтральное в прямом значе-

нии, в переносном - грубое, бранное; выпендриться - пренебрежи-

тельное, просторечное. [ 3, с.705, 419, 903, 776, 366, 726, 761, 116].

В ходе проведенного исследования было установлено: несмотря

на интенсивное развитие электронных СМИ, газета по-прежнему ос-

тается не только одним из основных источников информации, с по-

мощью которых можно быть в курсе событий, происходящих в стране

и во всем мире. Она является и одним из самых доступных способов

развлечения.

По мнению некоторых читателей, благодаря словам-агрессорам в

газетных статьях аналитического характера на политические темы, в

развлекательных заметках об известных личностях язык становится

выразительнее. За счет этих материалов многие издания повышают

себе рейтинг. Особенно часто эти слова встречаются в изданиях:

«АиФ», «Speed info», «Комсомольская правда», «Криминал». Боль-

шинство опрошенных сделали акцент на том, что грубые, жаргонные

словечки не всегда уместны и во многих статьях от них лучше отка-

заться.

~ 43 ~

Эксперименты показали, что каких-либо особенностей в воспри-

ятии слов-агрессоров разными категориями читателей не установлено,

наблюдается больше сходства, чем различий. Это свидетельствует о

привыкании носителей языка к речевой агрессии, что недопустимо.

Литература

1. Воронцова, Т.А. Речевая агрессия: Коммуникативно-дискурсионный подход :

автореф. дис. …д-ра филол наук/ Т.А. Воронцова - Челябинск, 2006. - 43 с.

2. Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста. Методы исследования. Ч. 4. / Н.

С. Болотнова. - Томск, 2003. - 119 с.

3. Ожегов, С.И. Словарь русского языка. 4-е изд., испр. и доп. / С.И. Ожегов, Н.Ю.

Шведова. - М., 2005. - 919 с.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО

СОСТОЯНИЯ АВТОРА В ДНЕВНИКАХ З.Н.ГИППИУС

Апалькова А. Н.

Томский государственный педагогический университет.

Научный руководитель: Н. С. Болотнова, д.ф.н., проф.

Слов почти никогда не хватает для

того, чтобы точно передать то,

что чувствуешь.

Дидро

Изучение языковой личности в свете новой коммуникативной па-

радигмы вызывает интерес и пристальное внимание лингвистов. В со-

временной русистике, которая является антропоцентричной, актуаль-

на проблема языкового выражения эмоций автора в тексте. Исходя из

этого, в качестве материала исследования нами был взят текст днев-

ника поэта-символиста З.Н. Гиппиус и проанализировано лексическое

воплощение эмоций автора в связи с особенностями его картины ми-

ра.

Зинаида Николаевна Гиппиус вела дневники во время первой ми-

ровой войны, живя в Петербурге, который, по её словам, был «общим

центром событий» [1]. По признанию автора, не писать о войне было

невозможно, и дневник «сделался записью общественно-

политической» [1]. Текст насыщен личными оценками того, что ок-

ружало поэта, того, что ощущалось им тогда, а также передачей эмо-

ционального состояния автора, в основном негативного. Вербально

выраженные эмоции были вызваны внешними событиями, главными

из которых явились первая мировая война и связанные с ней измене-

~ 44 ~

ния политической ситуации в стране (приход к власти большевиков и

устранение царской семьи).

Сложность интерпретации текста вызвана тем, что его структура

насыщена отсылками к завуалированным, не названным лицам. Мно-

го фрагментов посвящено общественно-политическим вопросам,

описание которых зачастую является субъективно-преувеличенным и

излишне эмоциональным. Автор не колеблется в оценках тех или

иных событий и прямо высказывает свою точку зрения.

В дневниках З.Н. Гиппиус нами были выявлены основные средст-

ва выражения эмоций, многие из которых являются индивидуальны-

ми. По словам В.В. Гака, способы воплощения эмоций в тексте могут

варьироваться от интонации до специализированных типов предложе-

ний [2, с.87]. Следует при этом помнить, что перед нами текст поэта-

символиста, в произведениях которого при всей кажущейся простоте

содержатся различные имплицитные смыслы и эмоции различных от-

тенков. Ключевыми концептами для автора дневника стали «война»,

«кровь», «Петербург», «государство». Они являются смысловыми

центрами многих сверхфразовых единиц, несут на себе дополнитель-

ную эмоциональную нагрузку. Некоторые из них претерпевают изме-

нения в процессе оформления записей. Как показали наблюдения, со-

ответствующие ключевые слова в тексте приобретают различные

смыслы. Например, одну и ту же лексему «государство» автор ис-

пользует для передачи различных эмоциональных состояний: 1.«Что

такое отечество? Народ или государство? Всё вместе. Но если я нена-

вижу государство российское?» [1]; 2.«…служить Государству Рос-

сийскому, преданно и с чувством» [1].

В первом случае автор передаёт нам свою горечь и злость от того,

что государственный аппарат, власть, не принимает необходимых мер

и позволяет распространиться гражданской войне в стране. Во втором

же случае З.Н. Гиппиус с гордостью пишет об отчизне, демонстрируя

свой патриотизм.

Меняется отношение автора и к Петербургу, судя по дневниковым

записям. Вначале З.Н. Гиппиус с любовью пишет о городе, признава-

ясь, что сочиняет про него стихи. Позже отмечает, что «Петербург»

велено переименовать в «Петроград» из-за того, что конец слова «-

бург» показался власти слишком немецким (Германия в то время была

противником России). А далее, выражая своё негодование и ненависть

к этому названию, автор именует город совсем иначе — «Чертоград».

Нетрудно догадаться, что этот яркий окказионализм ассоциируется с

чёртом и создаёт образ города, являющегося воплощением зла на зем-

ле.

~ 45 ~

З.Н. Гиппиус широко использует в дневнике как окказионализмы,

так и экспрессивную лексику. К экспрессивно окрашенным лексемам

можно отнести «РТП» (по словам писателя, расшифровывается как

«Республика торгово-продажная» [1]), «комбед» (комитет бедноты

[1]), «вселенскость» (качество жизни, к которому стремится З.Н. Гип-

пиус), «пораженка» (кличка той, кто не говорит о победе в войне [1]),

«невыносительно» [1], «не судительное время сейчас…» [1].

Автор не скрывает от читателей того, как говорили, как поступали

люди того времени. Её ненависть к многочисленным советским аб-

бревиатурам, пришедшим вместе с властью большевиков, отразилась

в дневнике: используя некоторые из них, она вскрывает аномальное

положение вещей, показывает их трагическую сущность, и даже

РСФСР превращается в РТП. Окказионализмы позволяют восполнить

недостаток или отсутствие обычных литературных слов для описания

происходящего.

Язык дневника максимально приближен к реальности, к тому, как

автор говорит в жизни, когда эмоциональный накал таков, что ней-

тральных слов не хватает для выражения чувств.К примеру, она пи-

шет: «… мы, — весь тонкий, сознательный слой России, — безгласны

и бездвижны, сколько бы мы ни трепыхались…» [1], передавая ощу-

щение беспомощности своего положения благодаря стилистически

маркированному глаголу.

Рассказывая о пустых делах правительства, автор замечает: «Царь

катается по фронту со своим мальчиком и принимает знаки верно-

подданства»; «Царь уехал на фронт. Лафа теперь в царском Г-ке пре-

секать» [1]. Для неё такая ситуация комична и страшна одновременно,

как и то, что «… интеллигенция загнана в подполье. Копошатся там,

как белые, вялые мухи» [1]. Благодаря сниженной лексике З.Н. Гип-

пиус показывает, что отношение к царю у интеллигенции такое же,

как и у неё: царь уже не тот человек, который руководит делами в

стране. В руках пришедших к власти он просто марионетка, потеряв-

шая былой авторитет.

Как уже отмечалось, в своих дневниках З.Н. Гиппиус подчас стро-

га в своих оценках. Она стремится воздействовать на чувства людей.

В одной из дневниковых записей, например, она утверждает: «Рос-

сия — очень большой сумасшедший дом. Если сразу войти в залу

жёлтого дома (устойчивое выражение), на какой-нибудь вечер бе-

зумцев, — вы, не зная, не поймёте этого. Как будто и ничего. А они

все безумцы.

~ 46 ~

Есть трагически-помешанные, несчастные. Есть и тихие идиоты,

со счастливым смехом на отвисших устах собирающие щепочки и, не

торопясь, хохоча, поджигающие их серниками…» [1].

Мотив сумасшествия усилен смысловой парадигмой: сумасшед-

ший дом – желтый дом – безумцы – идиоты. По мнению З.Н. Гиппи-

ус, только она одна сохраняет трезвость мышления. Для диалога с на-

родом употребляется просторечная лексика, которая близка ему.

Бытовой язык проникает в повествование, насыщает его и делает ак-

туальным для читателя.

Для усиления эмоционального эффекта автор часто использует

приём градации: 1. «Новый быт — страшный, небывалый, нечелове-

ческий…»; 2. «Жизнь всё суживалась, суживалась, всё стыла, ка-

менела» ; 3. «Трагизм превзошёл ожидания: вылился в трагическую,

каменную успокоённость» [1]. Автору недостаточно просто назвать

какое-то событие, ему важна концентрация смыслов, постепенное их

наращивание для усиления эффекта и конкретизации описываемого

чувства.

Нередко в тексте встречаются оксюмороны: «вырождающееся

правительство»; «платят за это ровно столько, чтобы умирать с го-

лоду медленно, а не быстро…»; «зловещая весёлость демонстра-

ций…» [1], которые призваны передать ощущение парадоксальности

происходящего, его крайне негативную окраску, сложность и неодно-

значность чувств. Автор обеспокоен тем, что привычный уклад жизни

сдвинут с места.

В отступлениях от основного рассказа о политических событиях в

стране З.Н. Гиппиус меняет стиль сухого изложения на лирический,

эмоциональный. Автор открыто выражает свои эмоции, прибегает к

использованию разностилевой лексики, включающей то слова цер-

ковного обихода, то сказочные обороты, то изменённые фразеологиз-

мы.

К примеру, заторможенность, гиперболизированное ощущение

вяло текущего времени передано в суждении «Все шесть лет, —

шесть веков, — я смотрела в окна…» [1], похожем на начало какой-

нибудь сказки. З.Н. Гиппиус усиливает ощущение одиночества и ожи-

дания, приравнивая один год к одному веку. Когда речь идёт об об-

становке в мире, о расстановке военных сил в странах-союзниках и

противниках, автор прибегает к аллегории: «… волки и овцы строят-

ся в ряд, нашла третьего, кого есть…» [1]. Контекстуальные анто-

нимы «волки» и «овцы» отражают военную расстановку сил, когда

две страны объединяются против третьей.

~ 47 ~

На основе анализа дневниковых записей З.Н. Гиппиус нами был

разработан и проведён пилотажный эксперимент с целью выявления

регулятивного воздействия отмеченных особенностей текста. В экс-

перименте приняло участие 50 информантов разного уровня образо-

вания, относящихся к различным возрастным категориям: 22 человека

в возрасте от 16 до 18 лет, 16 человек в возрасте от 19 до 25 лет

и 12 человек в возрасте от 25до 47 лет.

В качестве материала исследования были взяты сверхфразовые

единства, в которых использовались окказионализмы и стилистически

маркированная лексика, включая эмоционально-оценочную, разго-

ворную и просторечную. Читателям предлагалось после знакомства с

двумя текстами определить, какие эмоции испытывал автор произве-

дения; с помощью каких слов они переданы; какова сила воздействия

текста на их эмоциональное состояние по десятибалльной шкале.

Приведём тексты (курсивом выделены слова, которые реципиенты

посчитали ведущими для передачи эмоций автора):

1. «Новые чиновники, загнанные на службу голодом и плёткой, —

русские интеллигентные люди, — не изменились, конечно, не стали

большевиками. Водораздел между «склонившимися» и «сдавшимися»,

между служащими «за страх» и другими «за совесть» — всегда был

очень ясен. Сдавшиеся, передававшиеся, насчитываются единицами;

они усердствуют, якшаются с комиссарами, говорят высокие слова о

«народном гневе», но менее ловкие всё-таки голодают (я всё говорю

о «чиновниках», а не об откровенных спекулянтах). Есть ещё «при-

способившиеся»; это просто люди обывательского типа; они тянут

лямку, думая только о еде; не прочь извернуться, где могут, не прочь

и ругнуть, за углом, «советскую» власть» [1].

После прочтения данного текста более 50% реципиентов указали

на то, что писатель испытывал и старался передать чувство беспо-

мощности, страха и ужаса перед происходящими событиями, 25%

всех информантов охарактеризовали эмоции как негативные, но не

назвали их конкретно. Судя по ответам читателей, усиленного воздей-

ствия этот текст не оказал. Он был оценён в среднем в 7-8 баллов и

определён как «достаточно сильный».

2. «Гришка начался в те же времена, как и Щетинин, на последней

пошёл «по демократии» и не успел, до провала, зацепиться (хоть и за-

кидывал удочки в высшие слои); Гришка же, смышленая шельма, ни-

кого вокруг не собирал, в одиночку «там и сям» нюхал. То — пропа-

дал, то — опять всплывал. Наконец, наступив на одного лаврского

архимандрита (настоящего монаха, имевшего некое, малое, царское

благоговение), как на ступеньку, ступеньку продавил, а к «царям»

~ 48 ~

подтянулся. После летнего, перед войной, покушения на него безно-

сой бабы, особенно утвердился.

Да, вот годы, как безграмотный буквально, пьяный и болезненно-

развратный мужик, по своему произволу распоряжается делами го-

сударства Российского. И теперь, в это особенное время — особенно.

… Остальные министры все побывали у Гришки на поклоне и клялись,

целуя край его хламиды. (Это не «художественный образ», а факт:

иногда Гришка выходит к посетителю в белом балахоне, значит —

надо к балахону прикладываться)» [1].

Почти все информанты отметили, что автор испытывает ненависть

к «Гришке» (Григорию Распутину). Некоторые реципиенты, характе-

ризуя эмоциональное состояние автора, указали на презрение, злость,

гнев. Данный текст получил в среднем оценку в 9-10 баллов, то есть

был отнесён информантами к группе «очень сильных».

Полученные экспериментально результаты позволяют сделать вы-

вод о том, что лексика в дневниках З.Н. Гиппиус играет важную роль,

именно она определяет прагматический эффект текста, позволяя су-

дить о динамике эмоционального состояния автора.

Жанр дневника специфичен. Это рассказ от первого лица, писа-

тель не скрывается за масками различных персонажей, его мысли и

чувства выражены открыто. В структуре повествования проявилась

тенденция к отражению авторитарного мнения автора, для которого

характерен синкретичный стиль изложения, совмещающий в себе

элементы художественного, разговорного и публицистического сти-

лей. При этом автор не выходит за рамки диалога с читателями, до-

вольствуется лишь своим мнением по тем или иным вопросам, не

приводя других. Поэт делится своими эмоциями, чтобы поставить чи-

тателя в позицию сопереживающего: «Не могу молчать» [1].

Литература

1. Гиппиус, З. Н. Дневники / З. Н. Гиппиус [Электронный

ресурс]:http://az.lib.ru/g/gippiuszn/text0070.shtml

2. Гак, В. В. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста / В.В. Гак //

Вестник МГУ. Филология. — 1997. —№3. — С. 87-95.

~ 49 ~

КОНТРАСТ КАК СПОСОБ РЕГУЛЯТИВНОСТИ

В АВТОБИОГРАФИЧЕСКОМ РАССКАЗЕ

М. И. ЦВЕТАЕВОЙ «СКАЗКА МАТЕРИ»

Загребина О. Л.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: Н. С. Болотнова, д.ф.н., проф.

«Одиночество поэта среди непоэтов»

В. Швейцер

«Спор о детстве Марины Цветаевой? Разве есть в нем что-нибудь

неясное или таинственное?» – спрашивает Виктория Швейцер в своей

работе «Быт и бытие Марины Цветаевой». И отвечает: «Кажется, о

детстве ни одного русского поэта не знаем мы так много, как о цвета-

евском. Сама Марина Цветаева дважды о нем писала: в стихах 1908—

1910 гг., вошедших в ее первые книги, и в поздней — середины три-

дцатых годов — прозе… Однако спор возник неслучайно» [1]. Основ-

ной спор – «спор о детстве» – между исследователями происходит на

уровне признания достоверности тех или иных фактов. Некоторые

ученые склонны считать, что воспоминания Марины Цветаевой более

достоверны, нежели автобиографическая проза ее младшей сестры

Анастасии Цветаевой. А. Цветаева признается, что, читая прозу Ма-

рины, с грустью отмечала, как искажены в ней образ матери, ее самой,

младшей сестры, и весь душевный облик дома в Трехпрудном..., «по-

ка не поняла: да Марина вовсе не нас «искажала», она живописала

другое! Вокруг себя» [там же].

Таким было и творчество М.И. Цветаевой – особенным, самобыт-

ным. Именно поэтому оно представляет большой интерес для иссле-

дователей, занимающихся разработкой проблемы идиостиля автора.

Установлено, что главным принципом выдвижения в нем является

контраст [2, с. 172]. Контрасты в творчестве М. Цветаевой организуют

текст, выполняют смысловую и регулятивную функции. Данное ут-

верждение относится как к поэзии, так и к прозе поэта. Исследование

нами контраста как способа регулятивности в автобиографическом

рассказе Цветаевой «Сказка матери» (1934) основано на использова-

нии комплексной методики, включающей использование приемов на-

блюдения, ассоциативного эксперимента и контекстологического ана-

лиза. Под способом регулятивности понимается тип выдвижения,

принцип текстовой организации, регулирующий и определяющий чи-

тательское восприятие.

~ 50 ~

Изучением автобиографической прозы М. Цветаевой занимались

И.А. Бродский [3], С. Ельницкая [4], О. Раевская-Хьюз [5], А. Смит

[6], Г. Петкова [7], Н.А. Николина [8]. Анализу отдельных автобио-

графических рассказов, их роли в жизни и творчестве М.Цветаевой

посвящены работы И. Винокурова [9], Е.Л. Кудрявцевой [10]. Иссле-

дование автобиографической прозы поэта с точки зрения роли детско-

го воспоминания в психологии творчества нашло отражение в трудах

М.В. Серовой [11] и Е. Мнацакановой [12]. Анализ приема мифизации

персонажей в автобиографии М. Цветаевой содержится в статье З.

Мацеевского [13]. Рассмотрению контраста в очерке М.Цветаевой

«Мой Пушкин» посвящена работа Н.А. Козиной [14], однако в регу-

лятивном аспекте контраст не был объектом специального изучения.

Цель данной статьи – раскрыть функции контраста как способа

регулятивности в автобиографическом рассказе М. Цветаевой «Сказка

матери», выявить индивидуально-авторские особенности в использо-

вании этого типа выдвижения.

Анализируемый рассказ расположен третьим по счету в автобио-

графической прозе М.Цветаевой – после очерков «Хлыстовки» и

«Черт», в которых автор рассказывает о друзьях детства – соседках

Кирилловнах по прозвищу Хлыстовки и некоем воображаемом друге

– Черте (совершенно реальном для героини Муси). В очерке «Хлы-

стовки» М. Цветаева пишет: «А хлыстовки меня больше любят! – с

этой мыслью я, обиженная, засыпала. – Асю больше любят мама, Ав-

густа Ивановна, няня (папа по доброте «больше любил» – всех), а ме-

ня зато – дедушка и хлыстовки!» [16, с. 148].

Кого любят больше – лейтмотив детских воспоминаний М. Цве-

таевой. Он является одним из главных и в рассказе «Сказка матери».

В нем Марина Цветаева вспоминает о сказке, которую рассказывала

ей и ее сестре Асе мать. В сказке говорилось о матери и двух дочерях,

столкнувшихся с разбойником, убившем отца девочек и побуждавшем

мать сделать выбор и отдать ему одну из своих дочерей на смерть. В

ответ мать предложила зажечь в храме две свечи (т.к. у нее две доче-

ри) – чья свеча догорит к утру, та девочка и будет отдана разбойнику.

Ни одна свеча не сгорела.

Сказка была призвана примирить двух дочерей, доказать им, что

мать любит всех своих детей и не может выбирать, кого любить

больше или меньше. Эмоциональная тональность рассказа отражает

личное восприятие Цветаевой дома, в котором она жила; матери, се-

стры, отношений к ней в семье, ее отношение к окружающим.

Рассказ занимает важное место в автобиографической прозе Цве-

таевой. Он один из немногих, где М.Цветаева говорит о матери, кото-