Болотнова Н.С. и др. (ред.) Наука и образование. Филология. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

~ 151 ~

семантическая изоляция застывшей падежной формы существитель-

ного от его падежно-числовой парадигмы.

Китайский язык относится к языкам изолирующего строя, в кото-

рых основная единица «выступает и как слог, и как первичная лексе-

ма, и как композит сложных слов, и как элемент устойчивых словосо-

четаний разной степени слитности» [3, с.40]. Известно, что

основными способами словообразования в современном китайском

языке являются словосложение и аффиксация.

Приведём примеры адвербиальных номинативных единиц, обра-

зованных способом сложения слов: 昨天 «вчера» ← 昨 «прошлый» +

天 «день»; 明天 «завтра» ← 昨 «следующий» + 天 «день»; 今天 «сего-

дня» ← 今 «настоящий» + 天 «день; 近期 «в ближайшее время» ← 近

«близкий + 期 «время». В зависимости от количества компонентов ад-

вербиальные номинативные единицы китайского языка делятся на

двусложные (近期 «в ближайшее время»), трёхсложные (在春天 «вес-

ной»), четырёхсложные (在空闲时 «в свободное время»), пятислож-

ные (在早年时期 «в раннем детстве»), шестисложные (在不久的将来

«в ближайшем будущем»), семисложные (在确定的时间内 «в назна-

ченный срок»).

Рассмотрим основные лексико-семантические группы адверби-

альных номинативных единиц времени (адвербиалов) в русском и ки-

тайском языках (далее в китайских примерах скобки указывают на

факультативность компонента).

1. Адвербиалы, указывающие на то, что некоторое событие про-

изошло раньше какого-то временного ориентира:

а) адвербиалы, обозначающие разные временные промежутки в

прошлом: рус. вчера – кит. （在）昨天, рус. на прошлой неделе – а

кит. (在)上周, рус. в прошлом году – кит. （在）去年, рус. в прошлом

веке – кит. (在)上世纪; рус. прошлой весной – кит. （在）去年春天,

рус. прошлым летом – кит. （在）去年夏天, рус. прошлой осенью –

кит. （在）去年秋天, рус. прошлой зимой – кит. （在）去年冬天

;

рус. в прошлый понедельник – кит. （在）上周一, рус. в прошлый

вторник – кит. （在）上周二, рус. в прошлую среду –

кит. （在）上周三, рус. в прошлый четверг – кит. （在）上周四,

рус. в прошлую пятницу – кит. （在）上周五, рус. в прошлую субботу

– кит. （在）上周六, рус. в прошлое воскресенье – кит. （在）上周天;

~ 152 ~

б) адвербиалы, указывающие на конкретную точку на временной

оси прошлого (при этом отсчет времени ведется непосредственно от

момента речи): рус. минуту назад – кит. 一分钟前, рус. пять минут

назад – кит. （在）五分钟前, рус. час назад – кит. （在）一小时前,

рус. неделю назад – кит. （在）一周前, рус. месяц назад –

кит. （在）一个月前, рус. год назад – кит. （在）一年前;

в) адвербиалы, указывающие на неопределенные промежутки в

прошлом: рус. в недавнем прошлом – кит. (在)不久前, рус. в далеком

прошлом – кит. (在)很久前, рус. в прошлый раз – кит. (在)上次.

2. Адвербиалы, указывающие на то, что некоторое событие про-

изойдет позже какого-то временного ориентира:

а) адвербиалы, обозначающие разные временные промежутки в

будущем. В будущем говорящий также «отмеряет» различные отрез-

ки времени по степени удаленности от момента речи. В применении к

адвербиальному материалу выстраивается следующая цепочка еди-

ниц: рус. завтра – кит. 明天, рус. на (будущей, следующей) неделе –

кит. (在)下周, рус. в следующем месяце – кит. (在)下个月, рус. в (бу-

дущем, следующем) году – кит. 在）明年, рус. в (будущем, следующем)

веке –кит. （在）下个世纪; рус. (будущей, следующей) весной –

кит. （在）明年春天, рус. (будущей, следующей) зимой –

кит. （在）明天冬天, рус. (будущей, следующей) осенью –

кит （在）明天秋天, рус. (будущим, следующим) летом –

кит. （在）明年冬天, рус.

в следующий понедельник –

кит. （在）下周一, рус. в следующий вторник – кит. （在）下周二,

рус. в следующую среду – кит. （在）下周三, рус. в следующий чет-

верг – кит. （在）下周四, рус. в следующую пятницу –

кит. （在）下周五, рус. в следующую субботу – кит. （在）下周六,

рус. в следующее воскресенье – кит. （在）下周末;

б) адвербиалы, указывающие на конкретную точку на временной

оси будущего (отсчет времени ведется от момента речи): рус. через

минуту – кит. （在）一分钟后, рус. через пять минут –

кит. （在）五分钟后, рус. через час – кит. （在）一小时后, рус. через

день – кит. （在）一天后, рус. через неделю – кит. （在）一个月后,

рус. через месяц – кит. （在）一年后;

в) адвербиалы, указывающие на близость действия в будущем:

рус. в ближайшее время – кит. （在）近期, рус. в ближайшие дни –

~ 153 ~

кит. （在）最近几天, рус. в скором времени – кит. 很快, рус. в бли-

жайшем будущем – кит. (在)不久的将来, рус. в скором будущем –

кит. (在)不久的将来, рус. в обозримом будущем – кит. 指日可待.

3. Адвербиалы, указывающие на одновременность события мо-

менту речи или какой-либо другой точке отсчета:

а) адвербиалы, указывающие на одновременность события момен-

ту речи: рус. в данный момент – кит. (在)此刻, рус. в настоящее вре-

мя – кит. (在)当代, рус. в настоящий момент – кит. (在)当下;

б) адвербиалы, указывающие на совпадение во времени какого-

либо действия с отрезком времени, установленным социумом для вы-

полнения этого действия: рус. вовремя – кит. 按时, рус. в срок –

кит. 按期, рус. в указанный срок – кит. 在指定的时间内, рус. в назна-

ченный срок – кит. 在确定的时间内.

4. Адвербиалы, обозначающие календарные промежутки време-

ни:

а) в какое время года

: рус. в весеннее время – кит. (在)春季, рус. в

летнее время – кит. (在)夏季, рус. в осеннее время – кит. (在)秋季,

рус. в зимнее время – кит. (在)冬季, рус. весной – кит. (在)春天,

рус. летом – кит. (在)夏天, рус. осенью – кит. (在)秋天, рус. зимой –

кит. (在)冬天, рус. поздней осенью – кит. (在)晚秋, рус. ранней вес-

ной – кит. (在)早春;

б) в какое время суток

: рус. вечером – кит. (在)晚上, рус. днем –

кит. (在)白天, рус. ночью – кит. (在)夜间, рус. поздним вечером –

кит. (在)一大早, рус. ранним утром – кит. (在)早晨, рус. в дневное

время – кит. （在）白天, рус. в вечернее время – кит. （在）夜晚, рус.

в ночное время – кит. （在）正午, рус. в вечернее время –

кит. （在）夜晚, рус. в ночное время – кит. （在）夜间;

в) в какой день недели

: рус. в понедельник –

кит. (在)星期一（周一）, рус. во вторник –

кит. (在)星期二（周二）, рус. в среду – кит. (在)星期三（周三）,

рус. в четверг – кит. (在)星期四（周四）, рус. в пятницу –

кит. (在)星期五（周五）, рус. в субботу – кит. (在)星期六（周六）,

рус. в воскресенье – кит. (在)星期天（周末）;

г) в каком месяце

: рус. в январе – кит. (在)一月, рус. в феврале –

кит. (在)二月, рус. в марте – кит. (在)三月, рус. в апреле –

~ 154 ~

кит. (在)四月, рус. в мае – кит. (在)五月, рус. в июне – кит. (在)六月,

рус. в июле – кит. (在)七月, рус. в августе – кит. (在)八月, рус. в

сентябре – кит. (在)九月, рус. в октябре – кит. (在)十月, рус. в нояб-

ре – кит. (在)十一月, рус. в декабре – кит. (在)十二月.

4. Адвербиалы, обозначающие промежутки социального времени:

рус. в будний день – кит. （在）工作日, рус. в выходной день –

кит. （在）休息日, рус. в нерабочее время – кит. （在）非工作日,

рус. в обед – кит. （在）午饭时, рус. в обеденное время –

кит. （在）午饭时, рус. в рабочее время – кит. （在）工作时, рус. в

свободное время – кит. （在）空闲时.

5. Адвербиалы, обозначающие промежутки исторического вре-

мени: рус. при Брежневе, при Сталине, при Хрущеве, при царе;

кит. 抗日战争时 «во время Войны сопротивления японским захватчи-

кам», 辛亥革命时期 «во время Синьхайской революции»,

五四运动时期 «во время ''движения 4 мая''», 中日战争时期 «во время

японско-китайской войны (1894–1895 гг.)».

6. Адвербиалы, обозначающие промежутки биологического вре-

мени: рус. в глубокой старости – кит. (在)暮年时, рус. в зрелом воз-

расте – кит. (在)成年时, рус. в зрелые годы – кит. 在）壮年时, рус. в

молодости – кит. (在)青年时, рус. в переходном возрасте –

кит. (在)青春期, рус. в подростковом возрасте –

кит. （在）青少年时, рус. в раннем детстве – кит. (在)幼年时, рус. в

старости – кит. (在)晚年时, рус. в школьные годы – кит. (在)中学时,

рус. в юности – кит. (在)少年时.

Анализ собранного материала показывает, что одни и те же об-

стоятельственные смыслы могут передавать как адвербиальные кон-

версивы в русском языке, так и адвербиальные сложные слова в ки-

тайском. Исключение составляют адвербиалы из группы

исторического времени, номинирующие в каждом языке значимые

периоды с учетом проявленной в национальной картине мира оценки

роли индивидуального и коллективного в историческом процессе.

Адвербиальные номинативные единицы русского и китайского

языков, отвечающие на вопрос когда?, обозначают различные проме-

жутки календарного, социального, исторического и биологического

~ 155 ~

времени. Кроме того, в сравниваемых языках есть адвербиалы, соот-

ношение между значениями которых изоморфно соотношению между

значениями отдельных форм грамматической категории времени гла-

гола, ср.: прошедшее – настоящее – будущее (время) и вчера – сегодня

– завтра.

Литература

1. Философия: энцикл. слов. М., 2004.

2. Цой Е.В. Адвербиальные конверсивы современного русского языка (на мате-

риале отыменных образований): дис. … канд. филол. наук. Томск, 2009.

3. Асмитдинова Р.Н. Словообразование терминов (биологических) в разносистем-

ных языках (на материале современных китайского и таджикского языков):

дис. … канд. филол. наук. Душанбе, 2007.

СИТУАЦИЯ АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА

В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ

ТОМСКОГО УРБАНИСТСКОГО ТЕКСТА

Чеснокова И. М., Ермоленкина Л. И.

Томский государственный педагогический университет

В рамках данной статьи рассматриваются особенности формиро-

вания томского урбанистского текста в информационно-массовом

дискурсе. Любое исследование городского текста и стоящей за ним

картины мира исходит из понимания того, что современный город,

будь то мегаполис или провинциальный небольшой городок, пред-

ставляет собой не только среду обитания горожанина, но и много-

слойный культурный текст.

По мнению Н.Е. Медниса, явление городского текста связано с

двойной природой города «как изображения и реальности одновре-

менно» [1]. По словам Ю.М. Лотмана, город – «это сложный семиоти-

ческий механизм, генератор культуры, представляющий собой котел

текстов и кодов, разноустроенных и гетерогенных, принадлежащих

разным языкам и разным уровням» [2, с. 325]. Как семиотическое

представление, город, по мнению Р. Барта, подобен поэме, «но не

классической, где был бы четко выражен сюжет», а поэме, в которой

действуют «означающие» [3, с. 252]. В качестве таких означающих

городского текста выступают ментально-вербальные образы, доми-

нантные точки, образующие некий образный каркас, который помога-

ет отличить один город от другого. Такую опознаваемость города по

соотношению доминантных точек Р. Барт называет «вообразимо-

стью». Степень вообразимости напрямую связана со структурой запо-

~ 156 ~

минания не только на уровне материальных объектов, но и на уровне

переживания. Каждая доминантная точка, воспроизведенная в памяти,

служит своеобразной реминисценцией цельного городского текста.

Проекция вообразимости, по Е.А. Яковлевой, в сознании и памяти

наблюдателя проявляет себя в процессе восприятия в виде явления

трехуровневого. На первом уровне происходит формирование образов

отдельных, разрозненных доминантных точек, между которыми воз-

никают пространственные разрывы, определяющие дискретный ха-

рактер восприятия. На втором уровне доминантность каждой отдель-

ной точки несколько затушевывается, возникает представление об их

связанности, появляется ощущение заполненности промежуточного

пространства, что порождает качественно иной образ, отмеченный на-

чальными признаками континуальности. Здесь уже может формиро-

ваться обобщенный художественный образ города. Третий уровень

отчасти схож с первым, но образы отдельных доминантных точек воз-

никают в этом случае как носители одновременно и частного и обще-

го, то есть как конкретные воплощения образа города в целом. Имен-

но на этом уровне формируется урботекст, представляющий собой, по

словам Е.А. Яковлевой, некий конструкт, все языковые элементы ко-

торого социологизированы, так как включают в свой состав широкую

внеязыковую городскую реальность [4].

В аспекте своего строения урботекст является продуктом город-

ского языка, конгломератом письменных речевых жанров, словесных

и несловесных текстов, продуцируемых реальной городской жизнью.

В данной работе рассматриваются некоторые особенности форми-

рования томского урботекста в коммуникативном пространстве мест-

ной прессы. В качестве методологических оснований исследования

важно отметить статический и динамический аспекты формирования

образа города в урбанистском тексте. Статический уровень отражает

закрепленный образ города в устойчивых, постоянно окружающих че-

ловека знаках культурного ландшафта, воплощенных, например, в на-

званиях улиц, культурных объектов. Динамический уровень отражает

накопительный характер городского текста, его формируют оценоч-

ные смыслообразы, рождаемые в процессе творческого осмысления

писателями, публицистами, журналистами.

Для исследования урботекста и формируемой им городской кар-

тины мира важно исходить из установок когнитивно-дискурсивной

методологии, с помощью которой анализируются динамические про-

цессы формирования городских концептов и мифологем.

Как показало исследование, базовый концепт томской урбанист-

ской картины мира – город – имеет разную оценочную семантику.

~ 157 ~

Смыслы, порождаемые текстовым пространством Томска, находятся в

ситуации аксиологического конфликта.

В качестве исследуемого материала выступают 12 статей инфор-

мационно-аналитического жанра, опубликованные в областной газете

«Томские новости», и 4 статьи информационно-аналитического жан-

ра, опубликованные в городской газете «Вечерний Томск».

Прежде всего, Томск в социокультурном пространстве осмысляет-

ся с позиций определенных преимуществ. Основная стратегия пози-

ционирования города заключается в представлении особого цивили-

зационного статуса Томска, определяемого ролью в культурной

истории России первого сибирского университета. Томск в городском

текстовом пространстве осмысляется как город университетской мо-

лодежи, город с высоким потенциалом научного развития. Своеобра-

зие культурной выделенности Томска формирует его мифологию, ба-

зовыми смыслами которой являются «образование», «наука»,

«университет».

В картине мира современного томича, формируемой местными

СМИ, можно выделить два доминантных направления. Это представ-

ление об укорененности в истории, материальным выражением кото-

рой является архитектурный облик города, а также образ современно-

го наукограда. Так, важной в осмыслении Томска становится его

инновационная «составляющая», поддерживающая статус «умного»

города.

В частности это демонстрирует ряд статей, посвященных томским

вузам. В газете «Томские новости» от 25 марта 2010 года опублико-

вана статья под заголовком «Выпускники решают глобальные про-

блемы». Автор формирует представление о том, что в «умном» городе

и молодёжь живёт соответствующая, способная решать проблемы не

только местного уровня, но и глобальные проблемы мирового мас-

штаба.

Параллельно с высокой положительной оценкой высокого научно-

го потенциала города на томских газетных полосах актуализируется и

его негативный образ. Прежде всего, это связано с реалиями «старого

города». Одной из основных тем местных периодических изданий яв-

ляется тема сохранения старого архитектурного наследия города. Так,

например, в газете «Томские новости» от 14.01.10 опубликована ста-

тья с символическим названием «У постели старого Томска». Исполь-

зование приема метафоризации позволяет моделировать представле-

ние о Томске через образ старика, находящегося на смертном одре.

При этом судьба города-старика зависит от чиновников, решающих

вопрос о возможном продлении его жизни.

~ 158 ~

Образно-оценочное представление о Томске находит свое про-

должение в текстовом пространстве газеты «Вечерний Томск»

(12.11.09), в которой Томск интерпретируется через образ бродяги. В

статье «Поиск хозяина» старый Томск предстает как бездомный бро-

дяга, которого нашли и не могут определиться с тем, куда его при-

строить, что с ним делать и т.д.

Также в газете «Томские новости» от 19.06.09 опубликована ста-

тья «Деревянные шедевры спасли общественники», в которой описы-

вается война власти с «деревяшками». «Деревяшки» – именно этим

пренебрежительным словом названа деревянная архитектура города.

Оценочное представление о Томске формируется и на основе тек-

стов, поднимающих болезненные вопросы коммунальной сферы –

ветхого жилья. Например, в газете «Томские новости» от 6.11.09 по-

мещена статья «Снесло крышу». Фразеологический оборот, использо-

ванный в заголовке, выражает оценку действиям коммунальщиков (в

доме по ул. Советской обрушился потолок) и в то же время эксплици-

рует образный план представления: город, как человек, не осознаю-

щий своего поведения, опасен для окружающих, жить в нем так же

опасно, как в доме без крыши. Выбор автором такого заголовка моти-

вирован представлением о проблеме горожан, которые находятся в

состоянии отчаяния. Чиновники не хотят помогать людям, которые

вынуждены жить в развалившемся доме. Такие условия могут толк-

нуть человека на отчаянные поступки, от этого, действительно, может

«снести крышу».

В то же время и инновационная сторона города не всегда пред-

ставляется на газетных полосах как предмет гордости горожан. Так,

например, в газете «Томские новости» от 08.04.10 модная сейчас при-

ставка «нано» используется отнюдь не в свойственном ей контексте –

«Наногрязь на нанодороге». В статье под таким названием автор рас-

суждает о неизбывной проблеме томских дорог, в частности о состоя-

нии дороги по ул. Балтийской. А ведь эта дорога ведёт к Академго-

родку, где расположен южный участок технико-внедренческой зоны

города.

Подобная тема находит свое продолжение в статье ««Явочный»

ремонт» («Томские новости» от 16.04.10), в которой говорится о том,

что в скором времени в городе будут использоваться передовые тех-

нологии для ремонта дорог. Статья, автор которой подвергает сомне-

нию осуществимость подобного проекта, пронизана памфлетными

интонациями, направленными на развенчание высокого оценочного

смысла томской мифологемы умный город.

~ 159 ~

Таким образом, основная особенность создания городской карти-

ны мира в томском урботексте заключается в оценочной разноплано-

вости, своеобразной конкуренции оценочных смыслов, участвующих

в процессе формирования образа города. Можно говорить о том, что

формирование современной концептосферы города происходит в си-

туации аксиологического конфликта. Это, на наш взгляд, совершенно

естественная и даже предсказуемая ситуация, поскольку город, «реа-

лизуя стыковку различных социальных, стилевых кодов и текстов,

осуществляет разнообразные гибридизации, перекодировки, семиоти-

ческие переводы» [2, с. 325], которые превращают его в мощный ге-

нератор новой информации.

Литература

1. Меднис Н. Е Сверхтексты в русской литературе [Электронный ресурс]. Режим

доступа: http://rassvet.websib.ru

2. Лотман Ю. М. Об искусстве. Спб., 2005.

3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

4. Яковлева Е. А. «Урбоцентрическая» коммуникативная модель: к проблеме изу-

чения языка города [Электронный ресурс]. Режим доступа:

http://www.philol.msu.ru/~rlc2004/files/sec/15.doc/

АССОЦИАТИВНО-СМЫСЛОВОЕ ПОЛЕ МЕДИАКОНЦЕПТА

ГЛАМУР (НА МАТЕРИАЛЕ ГЛЯНЦЕВОЙ ПРЕССЫ)

Шарыпова А. Р.

Томский государственный педагогический университет

Научный руководитель: О. В. Орлова, к.ф.н., доц.

Одной из ключевых медийных доминант нашего времени является

концепт гламур. О.В Орлова определяет медиаконцепты как «мен-

тально-вербальные феномены особого рода, отличающиеся медийной

дискурсивно-стилистической субстанциональной детерминированно-

стью, вошедшие в миросознание носителя языка с началом формиро-

вания информационного общества и ставшие средством ментально-

психологической и эмоциональной адаптации к новой реальности» [1,

с. 38].

Органичная среда рождения и бытования анализируемого нами

ментефакта – мир глянца, мир, в котором гламур всегда трактуется как

нечто идеальное, крайне положительное, диктующее стиль поведения

и образ жизни. Этот эффект достигается с помощью концентрации в

текстах глянцевой прессы лексических репрезентантов концепта,

транслирующих смыслы ударной позитивной оценки.

~ 160 ~

Глянцевые журналы изобилуют сверхпозитивными лексемами.

Вот как интерпретирует этот факт российский лингвист М. Кронгауз:

«Если в речи в целом, и этот факт лингвисты заметили уже давным

давно, гораздо больше слов с отрицательным значением вообще и с

отрицательной оценкой в частности, то здесь используется исключи-

тельно положительная оценка. Без позитивного настроя, конечно, и в

обычной речи не обойдешься, но в рекламно-гламурно-глянцевом

языке эти слова просто самые главные. Понятно, что в этом дивном,

волшебном мире все не просто хорошо, все очень хорошо, а язык не-

множко смахивает на крикливого торговца, который все нахваливает

свой товар» [2].

Эффективным способом анализа текстового концепта в современ-

ной лингвистике признается моделирование его ассоциативно-

смыслового поля (АСП). «Под ассоциативно-смысловыми полями по-

нимаются концептуально объединенные лексические элементы на ос-

нове их эстетических значений, то есть системных текстовых качеств

слов» [3, с. 40]. Соответственно, АСП концепта мыслится как «сово-

купность связанных парадигматически и синтагматически вербальных

репрезентантов концепта в тексте и система порожденных этими ре-

презентантами в сознании читателя ассоциаций» [4, с. 111].

Строение АСП предполагает наличие таких структурных компо-

нентов, как ядро и периферия. По мнению З.Д. Поповой и

И.А. Стернина, «структура концепта представлена ядром (базовый

слой) и периферией (интерпретационный слой). Совокупность базово-

го слоя и дополнительных когнитивных признаков и слоев составляют

объем концепта и определяют его структуру» [5, с.212].

Ядро АСП представляют наиболее типичные для выражения его

инвариантного значения языковые единицы, имеющие максимальную

концентрацию признаков, образующих поле. Значимым признаком

ядра АСП является актуальность языковой единицы для современной

общественной жизни. Именно этот факт позволяет нам относить имя

концепта гламур и его дериваты к ядерным единицам поля.

Периферия поля состоит из низкочастотных единиц с неполным

набором специализированных для данного поля признаков. «Перифе-

рия образуется несколькими зонами с разной степенью удаленности

от ядра: ближней, дальней и крайней периферией» [5, с. 212]. К ближ-

ней периферии относятся высокочастотные языковые единицы, обла-

дающие наиболее конкретным значением, они находятся на границе

между периферией и центром. Единицы дальней периферии обладают

сравнительно невысокой частотностью.