Бисмарк Отто. Воспоминания. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

232 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

по его мнению, на нем, как на наследнике престола. 5 июня

в Данцигской ратуше состоялся прием городских властей,

во время которого господин фон-Винтер высказал сожаление,

что обстоятельства не позволяют городу полно и громко

выразить испытываемую им радость. Кронпринц в ответной

речи сказал между прочим следующее:

«Я также сожалею, что прибыл сюда в такое время, когда

между правительством и народом наступил разлад, весть о чем

меня в высокой степени поразила. Я ничего не знал о распо-

ряжениях, которые к этому привели. Я был в отсутствии.

Я не давал советов, которые к этому привели. Но все мы,

и больше всего я сам, так как мне лучше чем кому-либо

известны благородные намерения, отеческие заботы и велико-

душный образ мыслей его величества короля, — все мы питаем

уверенность, что Пруссия под скипетром его величества ко-

роля уверенно идет к тому величию, которое предназначено

ей провидением».

Экземпляры «Danziger Zeitung» с отчетом о происшедшем

были разосланы в редакции берлинских и других газет, не

получавших означенный листок из-за его узко местного ха-

рактера. Поэтому слова кронпринца тотчас же получили широ-

кую огласку, и внутри страны и за границей, естественно,

поднялся шум. Из Грауденца он прислал мне формальный про-

тест против указа о печати и потребовал передачи протеста госу-

дарственному министерству

, что, однако, по повелению короля,

не было исполнено. 7 июня ему был послан строгий ответ его

величества

на письменную жалобу от 4-го числа. После этого

кронпринц просил отца простить ему шаг, который он не

мог, по его мнению, не сделать ввиду своего собственного

будущего и будущего своих детей, и просил освободить его

от всех занимаемых им должностей

. 11-го он получил от-

вет, в котором ему даровали просимое прощение; о его жа-

лобе на министра и о просьбе об отставке в ответе не было упо-

мянуто, но ему самому впредь вменялось в обязанность мол-

чание.

Будучи вынужден признать гнев короля оправданным, я ста-

рался, не допустить, чтобы он выразил его каким-нибудь госу-

дарственным или хотя бы только могущим получить огласку

актом. Моя задача заключалась в том, чтобы в интересах дина-

стии успокоить короля и удержать его от шагов, которые напо-

минали бы о Фридрихе-Вильгельме I и Кюстрине

. В основном

эта задача была осуществлена 10 июня, во время поездки из Ба¬

бельсберга в Новый дворец, где его величество производил смотр

учебному батальону; беседа происходила на французском языке,

так как на козлах сидели слуги. Мне действительно удалось

смягчить отцовский гнев, исходя из соображений государствен-

ного порядка о том, что при существующей сейчас борьбе между

ДАНЦИГСКИЙ ЭПИЗОД

233

королевской властью и парламентом раздоры внутри королев-

ской семьи нужно смягчать, игнорировать и строжайше замалчи-

вать; как король и отец, он должен в первую очередь заботиться

о том, чтобы интересы обоих не пострадали. «Будьте милостивы,

ваше величество, к мальчику Авессалому, — сказал я, наме-

кая на то, что священники уже произносят в стране проповеди

на тему из II книги Самуила, глава 15, стих 3 и 4

. — Избе-

гайте, ваше величество, принимать решение ab irato [продикто-

ванное гневом]; только соображения государственного порядка

могут иметь решающее значение». Особенно сильное впечатле-

ние произвели, повидимому, мои слова, когда я напомнил,

что в конфликте между Фридрихом-Вильгельмом I и его сыном

симпатии современников и потомства находятся на стороне

последнего и что было бы неблагоразумно делать из кронприн-

ца мученика.

После того как дело, по крайней мере с внешней стороны,

было улажено путем вышеупомянутого обмена письмами меж-

ду отцом и сыном, я получил из Штеттина от кронпринца пись-

мо, датированное 30 июня, в котором он в сильных выражениях

осуждал всю мою политику. Она-де лишена доброжела-

тельства и внимания к народу, опирается на весьма сомни-

тельное толкование конституции, обесценивает конституцию

в глазах народа и толкает его на внеконституционный путь.

С другой стороны, писал кронпринц, министерство, переходя

от одного произвольного толкования к другому, еще более

произвольному, в конце концов посоветует королю совсем

порвать с конституцией. Кронпринц собирается просить короля

позволить ему воздержаться от участия в заседаниях мини-

стерства до тех пор, пока это министерство находится у власти.

Тот факт, что я, получив это заявление наследника пре-

стола, продолжал итти по избранному мною пути, является

красноречивым доказательством, что я отнюдь не заботился

сохранить свой министерский пост после смены на престоле,

которая, в сущности, могла наступить очень скоро. Тем не менее

кронпринц вынудил меня подтвердить это ему лично в одном

разговоре, о котором я скажу ниже

Король был поражен тем, что в «Times»

от 16 и 17 июня

было напечатано: «Принц позволил себе во время служебной

поездки по военным делам высказать мнения, противоречащие

политике государя, и взять под сомнение его мероприятия.

Самое меньшее, что он мог сделать, чтобы снять это тяжелое

оскорбление, — это взять свои слова обратно. Король этого

потребовал от него в письме, где добавил, что, если кронпринц

откажется, он будет лишен своих званий и постов. Принц, как

говорят, с согласия ее королевского высочества принцессы,

написал весьма решительный ответ на это требование. Он от-

казался взять обратно что-либо из сказанного, предлагал

234 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

сложить с себя командование и звания и испрашивал разре-

шение удалиться со своей супругой и семьей в такое место,

где на него не могло бы пасть подозрение, что он каким бы то

ни было образом вмешивается в государственные дела. Письмо

это, как говорят, превосходно, и принц имеет счастье гордиться

тем, что его супруга не только разделяет его либеральные

взгляды, но также в состоянии оказать ему подобную поддержку

в столь важный и критический момент его жизни. Нелегко

представить себе более затруднительное положение, нежели

положение кронпринца и его супруги, лишенных советника

и имеющих дело со своевластным монархом и губящим [страну]

кабинетом, с одной стороны, и возбужденным народом —

с другой».

Расследование о том, кто передал эту статью в газету, не

привело к каким-либо определенным результатам. Ряд об-

стоятельств давал основание заподозрить советника миссии

Мейера. Более подробные сообщения депутата Братера в

«Grenzboten» и в «Suddeutsehe Post» исходили, видимо, от од-

ного второстепенного немецкого дипломата

, который пользо-

вался доверием кронпринца и его супруги, сохранил поручен-

ные ему рукописи принца и четверть века спустя злоупотребил

доверием, нескромно опубликовав эти рукописи.

Я никогда не брал под сомнение уверения принца, что

он ничего не знал об этой статье, даже и после того как про-

чел одно его письмо к Максу Дункеру от 14 июля*, в котором

он писал, что не был бы особенно удивлен, если бы со стороны

Бисмарка сумели завладеть копией его переписки с королем.

Я полагал, что инициаторов этой статьи следует искать там

же, откуда, по моему мнению, исходило влияние, определившее

поведение кронпринца. Наблюдения во время войны с фран-

цузами

и опубликованные недавно извлечения из документов

Дункера подтверждают мое тогдашнее мнение. Если в тече-

ние четверти века целая школа политических писателей могла

преподносить и рекомендовать континентальным народам в ка-

честве образца для подражания то, что они называли англий-

ской конституцией и о чем имели весьма отдаленное пред-

ставление, то вполне понятно, что кронпринцесса и ее мать

не признавали своеобразия прусского государства и невозмож-

ности управлять им при помощи сменяющихся парламентских

групп; вполне понятно, что из этой ошибки проистекала и

другая, а именно: опасение, что в Пруссии XIX столетия по-

вторится та внутренняя борьба и те катастрофы, которые испы-

тала. Англия в XVII столетии

, если у нас не будет введена

та система, которая положила конец этой борьбе

. Я не мог

установить, достоверно ли было полученное мной тогда известие,

* Л. Наут, Das Leben Max Duncker's (Berlin 1891), S. 308 ff.

ДАНЦИГСКИЙ ЭПИЗОД 235

будто в апреле 1863 г. королева Августа приказала прези-

денту Лудольфу Кампгаузену, а кронпринцесса — барону

фон-Штокмару разработать меморандумы с критикой внутрен-

него состояния Пруссии и довести их до сведения короля;

но что королева, к числу приближенных которой принадле-

жал советник миссии Мейер, чрезвычайно боялась возмож-

ности стюартовских катастроф

, — это было мне известно;

еще в 1862 г. это ясно выразилось в том подавленном настрое-

нии, в котором король возвратился из Бадена, где праздно-

вался день рождения его супруги

. Партия прогрессистов

которая вела борьбу с королевской властью и со дня на день

рассчитывала на победу, не упустила случая изобразить в прес-

се и через отдельных лидеров положение в таком свете, который

должен был особенно сильно подействовать на женские души.

В августе кронпринц посетил меня в Гаштейне; чувствуя

себя там более свободным от английских влияний, он в духе

своей первоначальной несамостоятельности и уважения к отцу

скромно и любезно объяснил свое поведение недостаточной

политической подготовленностью и тем, что стоит в сто-

роне от дел; он говорил без стеснения, тоном человека, кото-

рый видит, что был неправ, и объяснил свой поступок посто-

ронними влияниями.

В сентябре, после того как король вернулся вместе со мной

в Берлин через Баден, а кронпринц проехал туда прямо

из Гаштейна, снова взяли верх влияния и опасения, побу-

дившие его выступить в июне. На другой день после того,

как было решено распустить палату депутатов, он писал

мне:

«Берлин, 3 сентября 1863 г.

Я сообщил сегодня его величеству те взгляды, которые

я изложил вам в письме из Путбуса (точнее — Штеттина) и

которые я просил вас не сообщать королю, пока не сделаю

это сам. Вчера в совете принято решение, чреватое послед-

ствиями; в присутствии министров я не хотел возражать

его величеству; сегодня я это сделал; я высказал ему свои

сомнения, изложил ему мои серьезные опасения относительно

будущего. Отныне королю известно*, что я решительный про-

тивник министерства.

Фридрих-Вильгельм»,

Теперь пришлось обсудить также и просьбу, высказанную

уже ранее кронпринцем в письме от 30 июня об освобождении

его от участия в заседаниях государственного министерства.

* «Нам также». (Карандашная пометка Бисмарка.)

236

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Следующее письмо министра фон-Бодельшвинга, от 11 сентября

1863 г., показывает, каковы были в то время отношения между

обоими высочайшими особами:

«Не зная наверное, когда именно вы вернетесь из предпри-

нятой вами поездки, вызванной столь печальным обстоятель-

ством *, и буду ли я иметь возможность тотчас по вашем при-

езде говорить с вами, сообщаю вам письменно, что, согласно

приказанию его величества, переданному мне флигель-адъютан-

том, я сообщил адъютанту его королевского высочества крон-

принца по вашему поручению о вашем поспешном отъезде и

о причине вашего отъезда. Я просил его далее поставить о том

в известность его королевское высочество на тот случай, если

ваша просьба о назначении вам аудиенции уже была ему пе-

редана или если эта аудиенция уже была назначена. Его вели-

чество, как передал мне принц Гогенлоэ, со своей стороны не

счел уместным говорить с кронпринцем о вашем отъезде и об

испрошенной аудиенции».

Король принял решение, что кронпринц должен попреж¬

нему присутствовать на заседаниях государственного мини-

стерства, как это было заведено с 1861 г., и поручил мне убе-

дить его в этом. Испрошенная с этой целью аудиенция, кажет-

ся, не состоялась, так как, мне помнится, я воспользовался

тем, что кронпринц по недоразумению приехал на заседание

министерства, которое в тот день не состоялось, чтобы загово-

рить с ним об этом деле. Я спросил его, почему он держится

так далеко от правительства, — ведь через несколько лет это

будет его правительство; если он имеет несколько иные прин-

ципы, то ему следовало бы не быть в оппозиции, а подумать

о том, как бы содействовать [будущему] переходу. Он резко

отклонил это, предполагая, повидимому, что я хотел подгото-

вить себе почву для перехода на службу к нему. На протяжении

многих лет я не мог забыть того враждебного выражения и

олимпийского величия, с каким это было сказано; я до сих пор

вижу откинутую назад голову, вспыхнувшее лицо и взгляд,

который он бросил на меня через левое плечо. Я подавил свое

собственное волнение, подумал о Карлосе и Альбе (акт II,

сцена 5)

и ответил, что говорил в приливе династических

чувств, желая снова наладить более близкие отношения

между ним и отцом в интересах страны и династии, коим

вредит происшедшее между ними отчуждение; я сделал в июне

все от меня зависящее, чтобы удержать его высочайшего отца

от решений ab irato, так как в интересах страны и в борьбе

против парламентского господства я хочу сохранить согласие

в королевской семье. Я преданный и верный слуга его дер-

жавного отца и желаю, когда он вступит на престол, найти

* Кончина моей тещи. Я отсутствовал из Берлина с 6-го по 11-е число.

ДАНЦИГСКИЙ ЭПИЗОД

237

вместо меня такого же преданного слугу, каким я был для его

отца. Я выразил надежду, что он отбросит мысль, будто я

стремлюсь со временем сделаться его министром; этого никогда

не будет. Он так же быстро успокоился, как и пришел в раздра-

жение, и закончил разговор дружескими словами.

Он настаивал на своем желании — не принимать более уча-

стия в заседаниях государственного министерства; еще в тече-

ние сентября он направил королю записку, составленную, воз-

можно, не без постороннего влияния, в которой, объясняя

свои мотивы, одновременно как бы оправдывал свое поведение

в июне. В связи с этим между мной и его величеством воз-

никла частная корреспонденция, которая закончилась следую-

щей запиской:

«Бабельсберг, 7 ноября 1863 г.

В приложении к сему посылаю вам ответ моему сыну крон-

принцу на его сентябрьский memoire [памятную записку].

Для того чтобы вы могли лучше ориентироваться, я вновь

посылаю вам memoire с вашими замечаниями, которые я

использовал в своем ответе».

Я не снял копии с записки, о содержании ее можно, однако,

судить по моим замечаниям на полях, которые я здесь привожу:

Стр. 1. Претензия на то, чтобы предостережение его коро-

левского высочества уравновешивало решения короля, при-

нятые после серьезного и тщательного обсуждения, при-

дает его положению и опытности не соответствующее им зна-

чение по сравнению с положением и опытностью монарха

и отца.

Никто не может подумать, что его королевское высочество

«принимал участие в октроировании», ибо всем известно, что

кронпринц не голосует в министерстве и что официальное

положение, какое занимал обычно в прежние времена наслед-

ник престола, стало после принятия конституции невозмож-

ным. Поэтому dementi [опровержение], сделанное в Данциге,

было излишним.

Стр. 2. Свобода решений его королевского высочества не

потерпит ущерба от того, что его королевское высочество при-

сутствует на заседаниях и, выслушивая мнение других и

высказывая свое собственное, находится au courant [в курсе]

государственных дел, что составляет обязанность каждого

наследника престола. Исполнение этой обязанности, если о том

станет известно в печати, может создать повсюду только хоро-

шее мнение о добросовестности, с какой кронпринц готовится

к своей высокой и серьезной миссии.

Слова «со связанными руками» и т. п. не имеют никакого

смысла.

238 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Стр. 2. «Страна» никоим образом не может притти к мысли

отождествить его королевское высочество с министерством,

ибо страна знает, что кронпринц не призван принимать офи-

циальное участие в решениях. К сожалению, позиция, кото-

рую занял его королевское высочество против короны, до-

статочно известна в стране. Каждый отец семейства, к какой бы

партии он ни принадлежал, открыто осуждает эту позицию, как

пренебрежение отцовским авторитетом, неуважение к которому

оскорбляет чувства и обычаи. Ничто не могло бы сильнее повре-

дить в общественном мнении его королевскому высочеству,

как обнародование этого memoire. Священники произносят

уже в стране проповеди на тему из II книги Самуила, глава 15,

стихи 3 и 4.

Стр. 2. Положение его королевского высочества во всяком

случае «весьма ложное», ибо наследник престола не призван

к тому, чтобы водружать знамя оппозиции против короля

и отца. Его «долг» — выйти из этого положения — может быть

выполнен лишь путем возвращения к нормальному положению.

Стр. 3. Конфликта между одним долгом и другим нет,

так как первый долг создан им самим; забота о будущем

Пруссии лежит на короле, а не на кронпринце; а сделана ли

«ошибка» и с чьей стороны — это покажет будущее. В тех слу-

чаях, когда «взгляд» его величества находится в противоречии

со «взглядами» кронпринца, мнение первого всегда решает;

следовательно, никакого конфликта нет. Его королевское высо-

чество сам признает, что в нашей конституции «нет места для

оппозиции [со стороны] наследника престола».

Стр. 4. Оппозиция внутри совета не исключает повиновения

его величеству, коль скоро решение уже принято. Министры

тоже возражают, если они придерживаются иного мнения, тем

не менее они повинуются * решению короля, хотя им прихо-

дился самим выполнять то, против чего они боролись.

Стр. 4. Если его королевскому высочеству известно, что

министры действуют согласно с желанием короля, то его ко-

ролевское высочество не может заблуждаться также и насчет

того, что оппозиция наследника престола направлена против

самого царствующего короля.

Стр. 5. К тому, чтобы предпринимать «борьбу» против

воли короля, кронпринц совершенно не призван и не правомо-

чен именно потоку, что его королевское высочество не занимает

никакого официального «status» [«положения»]. Каждый принц

королевского дома мог бы с таким же правом, как и крон-

принц, заявить притязание на то, что в случае расхождения

с королем во мнениях его долг становиться в открытую оппози-

* Здесь на полях рукой короля приписано :«если это не противоре-

чит их совести». (Прим. нем. изд.)

ДАНЦИГСКИЙ ЭПИЗОД 239

цию к нему, дабы оградить этим возможные наследственные права

«свои и своих детей» от последствий предполагаемых ошибок

королевского правительства, т. е. обеспечить себе престоло-

наследие в духе Луи-Филиппа

на случай если бы король

был свергнут революцией.

Стр. 5. Относительно своих высказываний в Гаштейне

министру-президенту надлежит дать более обстоятельные разъ-

яснения.

Стр. 7. Кронпринц присутствует на заседаниях не в качестве

«советника» короля, а по предложению его королевского ве-

личества для своей собственной информации и с целью под-

готовки к своей будущей миссии.

Стр. 7. Попытка «нейтрализовать» мероприятия правитель-

ства означала бы борьбу и сопротивление королю.

Стр. 7. Ослабление уз, связывающих еще народ с династией,

ослабление путем примера открыто провозглашенной оппози-

ции со стороны наследника престола и преднамеренной демон-

страции разлада внутри царствующего дома опаснее всех на-

падок демократии и всякого «подрыва» основ монархии. Если

сын и наследник престола восстает против авторитета отца

и короля, то для кого же этот авторитет будет священным?

Если у честолюбца будут виды на то, что в будущем его

ожидает награда за то, что в настоящее время он отступается

от короля, то тем самым эти узы ослабляются в ущерб буду-

щему королю и подрыв авторитета нынешнего правительства

посеет дурное семя для будущего. Любое правительство лучше

того, в котором существует раскол и которое подорвано изнутри,

а потрясения, которые может вызвать нынешний кронпринц,

затрагивают самый фундамент здания, в котором ему самому

предстоит жить в будущем в качестве короля.

Стр. 7. В силу действующих до сих пор конституционных

прав Пруссией правит король, а не министры. Только зако-

нодательство, но не управление страной разделяется с пала-

тами, в коих министры представляют короля. Поэтому впол-

не законно, что министры, как и до конституции, являются

слугами короля, и при этом — призванными советниками его

величества, но не правителями Прусского государства. Коро-

левство Прусское и после утверждения конституции стоит не на

одном уровне с Бельгийским и Английским, ибо у нас страной

все еще правит лично король; он отдает приказания по

своему усмотрению, поскольку конституция не предусматри-

вает иного положения, что имеет место только по отношению

к законодательству.

Стр. 8. Оглашение государственных тайн есть уголовно

наказуемое деяние. Что именно следует понимать под госу-

дарственной тайной, зависит от повеления короля о соблюде-

нии служебных тайн.

240 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Стр. 8. Почему придается такое большое значение тому,

чтобы все стало известно «стране»? Если его королевское

высочество соответственно своему долгу и убеждению выска-

зывает свое мнение в conseil [совете], то этого достаточно

для успокоения совести. Кронпринц не имеет официально

отношения к государственным делам, и в его обязанности

не входит высказывать публично свое мнение; лишь на том

основании, что его королевское высочество присутствует на

заседаниях conseil без права голоса, а следовательно, не имея

возможности действенно возражать против его постановлений,

ни один человек, хотя бы поверхностно знакомый с нашими

государственными учреждениями, не сделает заключения, что

его королевское высочество одобряет действия правительства.

Стр. 8. «Не казаться лучше»; ложность положения в том

именно и заключается, что придают слишком много значения

тому, чтобы «казаться». Важно, что ты есть и на что способен,

а это лишь плод серьезного и вдумчивого труда.

Стр. 9. Участие его королевского высочества в conseils

[советах] не есть «активное участие», и «голосования» крон-

принца не имеют места.

Стр. 9. Сообщения «призванным» («berufne») (?) * лицам

без соизволения его величества было бы уголовно наказуемым

деянием. Право его высочества свободно высказывать свое мне-

ние не ограничено; напротив, оно желательно, но только в con-

seil, где такие его высказывания только и могут иметь влия-

ние на принимаемые решения. Желание «поставить страну

в известность» о разногласии может иметь единственной целью

удовлетворение собственного самолюбия и легко может при-

вести к недовольству и неповиновению, а тем самым — под-

готовить путь революции.

Стр. 10. Его королевское высочество, без сомнения, затруд-

няет работу министров; их задачи были бы облегчены, если бы

его королевское высочество не принимал участия в заседаниях.

Но может ли его величество отказаться от своего долга и не

делать все, что в силах человеческих, дабы кронпринц изучал

дела и законы страны? Разве не было бы опаснейшим экспери-

ментом держать будущего короля в стороне от государствен-

ных дел, в то время как благо миллионов заложено в том, чтобы

он был с ними знаком? Его королевское высочество обна-

руживает в настоящем memoire [записке] незнание того факта,

что участие кронпринца в conseil никогда не было ответ-

ственным, но носило только информационный характер, и что

от его королевского высочества никогда нельзя требовать votum

[голосование]. Все его raisonnement [рассуждение] основано на

незнании этого обстоятельства.

* Вопросительный знак поставлен Бисмарком. — Ред.

ДАНЦИГСКИЙ ЭПИЗОД 241

Если бы кронпринц был ближе знаком с государственными

делами, то не могло бы случиться так, чтобы его королевское

высочество угрожал королю в случае, если король не испол-

нит желания его высочества опубликованием прений в consei],

т. е. нарушением закона и прежде всего уголовного законо-

дательства. И это через несколько недель после того, как

его королевское высочество очень строго осудил опубликова-

ние его переписки с его величеством.

Стр. 11. Указанный упрек будет во всяком случае весьма

понятен всему народу; никто не обвиняет его королевское

высочество в подобных намерениях, но все же говорят, что

другие, питающие такого рода намерения, надеются осуществить

их при бессознательном содействии кронпринца и что ини-

циаторы возмутительных покушений имеют сейчас, в большей

степени, чем раньше, виды на перемену режима (Systemwechsel).

Стр. 12. Требование получать своевременно сведения о

вопросах, которые будут обсуждаться на заседаниях, всегда

признавалось обоснованным и исполнялось; часто высказыва-

лось даже пожелание, чтобы его королевское высочество сам

старался быть более, чем это было до сих пор возможно, аu

courant [в курсе дел]. Для этого необходимо, чтобы местопре-

бывание его королевского высочества всегда было известно

и доступно, чтобы кронпринц, лично был доступен министрам

и чтобы было обеспечено соблюдение тайны. Но особенно

необходимо, чтобы советники-докладчики (die vortragenden

Rathe), с которыми его королевское высочество только и дол-

жен был бы иметь право обсуждать подлежащие рассмотрению

государственные дела, были бы не противниками, а друзьями

правительства или хотя бы беспристрастно судили о положе-

нии и не состояли бы в близких отношениях с оппозицией в ланд-

таге и в прессе. Самый серьезный пункт — это соблюдение

тайны, в особенности по отношению к иностранным державам,

до тех пор, пока его королевское высочество и ее королевское

высочество кронпринцесса не прониклись убеждением, что

в царствующих домах ближайшие родственники не всегда

являются соотечественниками, но в силу необходимости и

по долгу своему представляют иные, а не прусские интересы.

Тяжело, когда между матерью и дочерью, между братом и се-

строй лежит государственная граница как линия разграниче-

ния интересов; но забвение этого обстоятельства всегда опасно

для государства.

Стр. 12. «Последнее заседание совета» (3-го) не было засе-

данием conseil, министры были просто приглашены к его ве-

личеству, о чем сами предварительно ничего не знали.

Стр. 13. Сообщение memoire [записки] министрам придало

бы ему официальный характер, между тем как высказывания

наследников престола сами по себе лишены такого характера.