Бирюк В.С. Секретные операции ХХ века: Из истории спецcлужб

Подождите немного. Документ загружается.

Тем не менее Англия готовилась к мощному отпору

вторжения противника как с моря, так и с воздуха. Про-

водимые англичанами эксперименты — покрытие в при-

брежных районах поверхности моря горящей пленкой —

сулили потрясающие результаты; бомбардировочная авиа-

ция готовилась к применению химического оружия; уве-

личивалось производство истребителей в ущерб другим

видам вооружения. Так, вместо планируемого в июле—

августе выпуска 903 истребителей, было произведено

1418. В отряды самообороны вступило более миллиона

англичан.

Все это дает основание некоторым историкам выска-

зать предположение, что в 1940 г. не существовало ре-

альной угрозы вторжения, и делать вывод, что боевые

действия истребительной авиации не были решающими в

битве за Англию. Но это необоснованное утверждение.

Если бы люфтваффе уничтожили английскую истреби-

тельную авиацию, для сил вторжения и ударной авиации

не осталось бы непреодолимых преград. Небо над Анг-

лией оказалось бы во власти немцев, как это произошло

всего за три дня в Польше.

В целом же операция вторжения на Британские ост-

рова, разработку которой вели штабы сухопутных сил и

ВМФ, оставалась на бумаге и преследовала на этом эта-

пе цель устрашения Англии. Одновременно она являлась

средством стратегической дезинформации, прикрытия

подготовки нападения на СССР.

Большие надежды фашистское командование возлага-

ло на широкое воздушное наступление на Англию. В слу-

чае успеха, по мнению гитлеровцев, оно могло, в сочета-

нии с подводной войной и блокадой Британских остро-

вов, либо обеспечить вермахту возможность осуществить

операцию вторжения, либо еще до ее проведения прину-

дить Англию к капитуляции. Главнокомандующий ВВС

Германии Г. Геринг хвастливо заявил, что его авиация «вы-

бомбит Англию из войны». Но не получилось.

Рундштедт, на которого возлагалось руководство вой-

сками вторжения, рассказал союзным следственным орга-

нам в 1945 г.: «Предложение осуществить вторжение в

Англию было абсурдно, так как для этого не имелось

необходимого числа судов <...> На все это мы смотрели

как на некоторую игру, ибо было ясно, что никакое втор-

жение неосуществимо, поскольку наш военно-морской

флот не был в состоянии гарантировать безопасное пере-

сечение Ла-Манша десантными судами или доставку на

острова подкреплений <...> Я всегда скептически отно-

сился ко всей этой затее <...> У меня было такое чув-

ство, что фюрер никогда всерьез не намеревался осуще-

ствлять план вторжения. У него никогда не хватило бы

для этого мужества <...> Он определенно надеялся на то,

что англичане согласятся на мирное урегулирование».

«Снег» — один из шедев-

ров советской разведки

1927 г. японский премьер-министр генерал Гинти Та-

нака представил императору секретный доклад о внеш-

ней политике Страны восходящего солнца. Основные по-

ложения этого документа, вошедшего в историю как «ме-

морандум Танаки», заключались в провозглашении

агрессивного курса островного государства для достиже-

ния мировой гегемонии.

Меморандум предусматривал завоевание Китая с пред-

варительным захватом Маньчжурии и Монголии, а в даль-

нейшем войну с Советским Союзом и Соединенными Шта-

тами Америки. Секретный доклад был добыт советским

агентом и стал достоянием мировой общественности.

Обсуждая экспансию Токио в Азии, сотрудники отдела

внешней разведки СССР пришли к однозначному выводу,

что она угрожает прежде всего нашему Дальнему Восто-

ку. Эта опасность усиливалась с одновременно нарастав-

шей угрозой со стороны гитлеровской Германии на Запа-

де. Не исключалось, что японцы могут попытаться напасть

на дальневосточные рубежи СССР, как только Германия

решится выступить против нас. Об этом свидетельствовал

и заключенный в 1936 г. антикоминтерновский пакт.

Что можно было предпринять, чтобы уменьшить для

Советского Союза опасность возникновения войны на два

фронта — на Западе и Востоке? Однажды такая опасность

уже была. После Октябрьской революции японцы окку-

пировали Дальний Восток. Тогда их расчеты потерпели

фиаско, столкнувшись как с сопротивлением русского

народа, так и с серьезным предупреждением США,

не желавшими усиления Японии. В мае 1921 г. Вашинг-

тон потребовал от Токио полной эвакуации японских

войск из Сибири. Поэтому внешняя разведка СССР ста-

ла изыскивать возможность «приструнить» Японию на

случай появления у нее желаний напасть на нас.

В середине 1939 г. после анализа имевшихся связей с

американскими антифашистами было решено через од-

ного из них побудить Вашингтон вновь предостеречь Япо-

нию от экспансии. Ведь политика Токио в то время в ти-

хоокеанском регионе прямо угрожала интересам Соеди-

ненных Штатов и их союзников.

Выбор пал на Гарри Декстера Уайта. Он был антифа-

шистом, отличался большими способностями, пользовал-

ся особым расположением министра финансов Генри

Моргентау и часто готовил докладные записки для пре-

зидента. Министр верил ему, разделял его оценки и ис-

пользовал их в своих записках президенту Ф. Д. Рузвель-

ту и госсекретарю Корделлу Хэллу. Но вставал вопрос:

как подступиться с возникшей идеей к Уайту? Во второй

половине 1940 г. в США был послан советский развед-

чик для установления контакта с Уайтом. Перед этим

сформулировались цели операции, получившей кодовое

название «Снег» — по ассоциации с фамилией Уайта, оз-

начающей по-английски «белый». Эти цели выглядели

следующим образом:

США не могут мириться с неограниченной японской

экспансией в тихоокеанском регионе, затрагивающей их

жизненные интересы;

располагая необходимой военной и экономической

мощью, Вашингтон способен воспрепятствовать япон-

ской агрессии, однако он предпочитает договориться о

взаимовыгодных решениях при условии, что Япония пре-

кратит агрессию в Китае и прилегающих к нему районах;

Япония отзовет все свои вооруженные силы с матери-

ка и приостановит экспансионистские планы в этом реги-

оне, а также выведет свои войска из Маньчжурии.

В отработанном виде эти тезисы предстояло довести

до сведения Уайта, который сам должен найти им убеди-

тельное обоснование, чтобы в приемлемой форме пре-

поднести руководителям США.

Кроме того, был подготовлен подробный план встре-

чи в Вашингтоне с Уайтом и беседы с ним, включая поря-

док ознакомления с тезисами и идеей продвижения их в

руководство США.

В октябре 1940 г. нарком Л. Берия вызвал к себе непос-

редственного исполнителя операции — заместителя на-

чальника отдела внешней разведки и спросил, понимает

ли тот всю серьезность предстоящей операции. Детали его

не интересовали, поэтому их не обсуждали. «Сейчас же

готовь, — строго наказал Берия, — все необходимое и

храни все, что связано с операцией, в полнейшей тайне.

После операции необходимо забыть все и навсегда. Ника-

ких следов ее ни в каких делах не должно остаться!»

Весь смысл операции «Снег» сводился к одному —

предупредить или хотя бы осложнить принятие японски-

ми милитаристами решения о нападении на советские

дальневосточные рубежи, помешать экспансии Токио в

северном направлении.

В конце апреля 1941 г. наш агент выехал в США, при-

крываясь миссией дипломатического курьера. Встреча с

Уайтом произошла в Вашингтоне. Предлогом ее явилось

сообщение, что агент звонит по просьбе своего препода-

вателя, который был знаком с Уайтом по Дальнему Вос-

току, и если он желает узнать новости об этом препода-

вателе и выслушать, что тот просил передать ему на сло-

вах, то им необходимо встретиться. Согласие было

получено.

Во время встречи советский разведчик понимал, что

Уайт — ответственный сотрудник государственного уч-

реждения, и поэтому не собирался предлагать ему ниче-

го такого, что выходило бы за рамки закона или ущемля-

ло бы интересы США. Наоборот, все русские идеи пред-

лагали защиту национальной безопасности Соединенных

Штатов. Кроме того, зная о твердых антифашистских

убеждениях Уайта, в разговоре разведчик должен был

подчеркнуть, что эти идеи продиктованы стремлением

противодействовать германскому фашизму и японскому

милитаризму.

Уайт как один из доверенных лиц Моргентау был в

курсе реальной угрозы гитлеровского нападения на СССР

и, конечно же, понимал, что, ограждая нас от агрессии

Японии на Дальнем Востоке, он будет способствовать уси-

лению Советского Союза перед этой угрозой в Европе.

Следовательно, его действия соответствовали антифаши-

стским идеям. Поэтому любой шаг в обуздании экспансии

Японии в Китае, Маньчжурии и Индокитае отвечал инте-

ресам США в тихоокеанском регионе. В дальнейшем вы-

яснилось, что записки, подготовленные Уайтом для Мор-

гентау и доложенные осенью 1941 г. президенту Ф. Д. Руз-

вельту, имели убедительные аргументы, которые принял

на вооружение Белый дом.

После происшедшей встречи из США в Москву ушла

шифротелеграмма: «Все в порядке, как планировалось.

Клим». На этом операция «Снег» заканчивалась.

Уайт 6 июня и 17 ноября 1941 г. составил документы,

содержание которых вошло в меморандум министра Мор-

гентау для Хэлла и Рузвельта от 18 ноября.

26 ноября 1941 г. японскому послу в США адмиралу

Номуре был вручен ультиматум с требованием немедлен-

но отозвать все вооруженные силы Японии из Китая, Ин-

донезии и Северной Кореи. Японскому правительству

предлагалось также выйти из союза Берлин— Рим—То-

кио, заключенного в сентябре 1940 г.

Документ, который был назван «Ультиматум Хэлла»,

по утверждению одного из конгрессменов, якобы спро-

воцировал войну между Японией и США. Американский

историк А. Кубик считал Уайта скрытым коммунистом,

который сотрудничал с советской разведкой. Эти сужде-

ния в отношении Уайта тщательно проверялись амери-

канской контрразведкой, но безуспешно. Его «нелояль-

ность» расследовала и комиссия Конгресса под руковод-

ством Дайса. Психологическим террором она смогла

добиться только одного: категорически отрицавший все

обвинения Уайт не выдержал травли и после очередного

допроса в августе 1948 г. скоропостижно скончался. Дела

на него, которые завели ФБР и комиссия Конгресса, были

закрыты. Никому не удалось доказать, что он был агентом

советской разведки. Истина восторжествовала, так как в

действительности Гарри Декстер Уайт никогда не состоял

в агентурных отношениях с советскими органами.

От одновременного с германской агрессией нападения

на Советский Союз Японию удержала неуверенность в

успехе этой затеи после поражения на Халхин-Голе. Вто-

рым фактором была заинтересованность Токио в южном

направлении японской агрессии.

Состояние умов в японском правительстве еще до Перл-

Харбора хорошо характеризует шифротелеграмма МИДа,

направленная послу Японии в Берлине 22 ноября 1941 г.:

«Повстречайтесь с Гитлером и Риббентропом, — писал

министр, — и в секретном порядке объясните им наши

отношения с США… Объясните Гитлеру, что основные

японские усилия будут сосредоточены на юге, и мы пред-

полагаем воздержаться от преднамеренных действий на

севере».

Эти данные, полученные советской разведкой, позво-

лили правительству и Сталину пока не беспокоиться за

Дальний Восток. Конечно же, объективно возможность

японского нападения на советский тыл оставалась. Вступ-

ление США в войну с Японией устраняло подобную уг-

розу, поэтому любые действия для достижения такой га-

рантии были выгодны нам. С этих позиций операция

«Снег» была полностью оправдана.

21 ноября 1995 г. газета «Майнити» (Токио) писала:

«Операция «Снег» — один из шедевров советской раз-

ведки… Ультиматум Вашингтона перечеркнул даже тео-

ретическую вероятность японской агрессии на советском

Дальнем Востоке. По мнению многих японских исследо-

вателей, он спас Москву, позволив перебросить на За-

падный фронт сибирские дивизии».

Раритеты для рейха

торая мировая война — это не только трагедия лю-

дей, не только боевые операции, военные потери, разру-

шенные населенные пункты… Это и трагедия духовного

наследия народов. Это целая история гибели и насиль-

ственных изъятий произведений искусств из музеев, зам-

ков, дворцов, усадеб, картинных галерей, библиотек и ар-

хивов; это цепь бесконечных перемещений, складирова-

ний, хищений, укрытий и захоронений.

Культурные ценности вывозились фашистами даже из

мемориальных комплексов и национальных заповедников.

Только на оккупированной территории Советского Союза

нацистами были разграблены 427 музеев, 1670 православ-

ных церквей, 237 костелов, 532 синагоги, 43 тысячи биб-

лиотек. Были уничтожены и осквернены памятники куль-

туры и архитектуры: дома-музеи К. Э. Циолковского,

П. И. Чайковского, Ясная Поляна, Пушкинский заповед-

ник и усадьба поэта в Михайловском, Ново-Иерусалим-

ский монастырь в Истре и многие другие. По приказу

генерала Линдемана, командующего 18-й армией, разоб-

рали и подготовили к отправке в Германию как метал-

лический лом на переплавку памятник «Тысячелетие Рос-

сии». Огромный ущерб был причинен памятникам исто-

рии и архитектуры в пригородах Ленинграда —

ансамблям Петергофа, Пушкина и Павловска. Гитлеров-

ские варвары разрушили в Новгороде множество цен-

нейших памятников русского и мирового искусства XI—

XII вв. Софийский собор XI в. считается одним из древ-

нейших памятников русского зодчества, выдающимся

памятником мирового искусства. Бесценные фрески XII в.,

иконы XII—XVII вв., древние иконостасы и все богатей-

шее убранство собора было увезено в Германию.

На Международном военном трибунале в Нюрнберге

было установлено, что разграбление художественных цен-

ностей на временно оккупированных территориях не было

результатом стихийных действий немецких солдат и офи-

церов — это был самый настоящий грабеж, спланирован-

ный гитлеровским государством.

Особое место в планах нацистов заняла по указанию

Гитлера так называемая операция «Линц», которая осу-

ществлялась ради идеи фюрера о создании самого боль-

шого в мире музея всех времен, «уникальнейшего из уни-

кальных», за счет лучших мировых экспонатов. Вопло-

щение этой операции началось буквально с первых дней

Великой Отечественной войны.

К изъятию культурных ценностей под видом пополне-

ния «мирового музея», или, проще говоря, в уголовный

общак, приложили руку многие главари фашистского рей-

ха: Геринг, Риббентроп, Борман, Франк, Йодль и др. Жер-

твами разграбления и вывоза экспонатов стали Алексан-

дровский дворец-музей (г. Пушкин) — 3394 единицы хра-

нения, Екатерининский дворец-музей (г. Пушкин) —

24 тысячи, дворцы-музеи Петродворца — 24 тысячи, Гат-

чинский дворец-музей — 46 914, Павловский дворец-му-

зей — 44 108, Таганрогский музей — 4622, Калининский

областной краеведческий музей — 6 тысяч единиц хра-

нения, Новгородский государственный музей — 3703. Гат-

чинский дворец-музей лишился коллекции картин русских

художников XVIII в., уникальной коллекции китайского

фарфора (3467 предметов), коллекции произведений из

хрусталя, изготовленного на Российском императорском

заводе, и многого другого.

В немецкой литературе военной поры, да и в после-

военные годы, процесс изъятия культурных ценностей

из музеев оккупированных областей СССР именовался

не иначе как спасение их от неминуемой гибели при ог-

невом воздействии противоборствующих сторон. При

этом подчеркивалось, что вывозимое имущество по окон-

чании войны будет возвращено в места первоначального

хранения. Иногда эти «обещания» на русском языке в виде

«гарантийной грамоты» оставлялись немцами работникам

опустошенных музеев. Например, при изъятии 500 пред-

метов из золота и серебра из Псково-Печорского монас-

тыря его протоиерею Н. Македонскому оставили такое

издевательское письмо: «Ризница остается собственнос-

тью монастыря. При благоприятных условиях будет воз-

вращена».

Великой утратой среди российских ценностей являет-

ся Янтарная комната — национальная реликвия страны.

В годы войны были утрачены и другие шедевры многона-

циональной культуры СССР, например, реликвия белорус-

ского народа — крест Ефросиньи Полоцкой (длина — бо-

лее 50 сантиметров). Он был выполнен из дерева и обло-

жен со всех сторон серебряными и золотыми листами,

поверх которых находилось множество драгоценных кам-

ней и 30 священных изображений на византийской эмали.

Крест считался вершиной художественного совершенства

византийского искусства. Преподобная Ефросинья Полоц-

кая завещала крест Спасскому монастырю в 1162 г.

Из Венгрии была вывезена национальная реликвия —

корона короля Иштвана (X—XII вв.) с коронационными

регалиями (булава — X—XII вв., держава — XIV в., меч

с ножнами — XIV в.). Корона выполнена из золота спо-

собом литья, чеканки и тиснения. Изображение святых

на короне — из перегородчатой эмали, самой древней из

известных форм эмальерного дела. По периметру коро-

ны находились украшения в виде двух рядов крупных жем-

чужин и драгоценных камней: рубинов, сапфиров, грана-

тов, изумрудов, бриллиантов, чередующихся с ликами

святых. В апрельские дни 1945 г. корона и королевские

регалии были обнаружены солдатами 8-й американской

армии и потом находились на территории США. Лишь в

январе 1978 г. после многократных требований венгерс-

кого правительства реликвии вернулись в Венгрию.

В 1942 г. часть ценностей из СССР доставили в Бер-

лин и там, в помещении фирмы «Адлер», была устроена

закрытая выставка для высоких гостей. Среди посетив-

ших ее были начальники личной канцелярии Гитлера

Вальтер Булер, брат Гиммлера Гельмут, госсекретарь