Бергсон Анри. Избранное: Сознание и жизнь
Подождите немного. Документ загружается.
изложенная
программа
философии
будущего.
Следуя
очень
разным
линиям
рассуждений,
которые
Вы
всегда
умели
сводить
к
одному
центру,
что-то
внушая,
а
что-то
обосновывая
вполне
определенно,
Вы
позволяете
нам
представить,
а
главное
-
почувствовать,
фило
софию
гибкую и
податливую,
призванную
занять
место
интеллектуа
лизма.
Никогда
еще
я
столь
ясно
не
осознавал
сходство
наших
точек
зрения,
как
при
чтении
главы
Pragтatism
and humanism.
Говоря,
чтоfог
rationalist
reality
is
readymade and
complete
from
all
etemity,
while
for
prag-
matism
it
is
still
in
the
making!,
Вы
даете
формулировку
метафизики,
к
которой
мы,
я
убежден,
придем,
к
которой
мы
пришли
бы
уже
дав
но,
если
бы
не
находились
до
сих
пор под
обаянием
платоновского
идеализма.
Буду
ли
я
утверждать
вместе
с
Вами,
что
truth
is
mutable"?
Я
верю
скорее
в
изменчивость
реальности,
чем
в
изменчивость
исти
ны.
Если
бы
мы
умели
согласовывать
свою
способность
к
интуиции
с
подвижностью
реального,
разве
не
было
бы
такое
согласование
чем
то
постоянным,
а
истина,
которая
и
есть
само
это
согласование,
не
бьша
бы
причастна
постоянству?
Но
пока
мы
не
достигли
этого,
при
дется
действовать
методом
проб
и
ошибок.
Еще
раз
спасибо,
дорогой
профессор
Джеймс,
и примите
мои
поздравления
за
этот
новый
труд,
который
безусловно
окажет
значительное
влияние.
Письмо
У.
Джеймсу
Вилла
Монморанси,
9
мая
1908
г.
Дорогой
профессор
Джеймс,
Не
могу
Вам
передать,
как
приятно
было мне
вчера
вечером
узнать
Ваш
почерк
на
конверте
с
английской
маркой.
Наконец,
на
деюсь,
представится
случай побеседовать
с
Вами.
Вы
оказываете
мне
большую
честь,
посвящая
одну
из
Ваших
лекций
в
Оксфорде
моей
философии'".
Как
я
был
бы
счастлив
услышать
Вас
-
и
на
этой
лекции
и
на
других!
Надеюсь
по
крайней
мере,
что
Вы
вскоре
объедините
их
в
книгу.
Вот
сведения,
которые
Вы
просили
меня
сообщить.
Внача
ле
мой
curriculum vitae.
Родился
в
Париже
в
1859
г.
Учился
в
лицее
I Pragmatism,
р.
257.
(<<Для
рационалиста
реальность
от
века
готова
и
завер
шена,
тогда
как
для
прагматизма
она
постоянно
находится
в
становлении».
-
Прuм.
пер.)
•
Истина
изменчива
(англ.).
312
Кондорсе
с
1868
по
1878
гг.
Учился
в
Высшей
нормальной
школе
(это
учебное
заведение,
где
у
нас
получают
образование
БУДуШие
преподаватели
Университета)
с
1878
по
1881
гг.
Агреже
философии
(1881),
доктор
философии
(1889).
Преподаватель
философии
в
раз
ных
лицеях
в
провинции
и
Париже,
с
1881
по
1898
п.
Профессор
Высшей
нормальной
школы
с
1898
по
1900
гг.
Профессор
Коллеж
де
Франс
с
1900.
Член
Института
с
19012*.
Что
касается
примечательных
событий,
то
в
ходе
моей
карьеры
их
не
было,
по
крайней
мере
ничего
объективно
примечательного.
Но
субъективно
я
придаю
важное
значение
изменению,
произо
шедшему
в
моем
образе
мыслей
в
1881-1883
годах,
после
окончания
Нормальной
школы.
До
того я
бьm
всецело
захвачен
механистиче
скими
теориями,
к
которым
меня
очень
рано
привело
чтение
работ
Герберта
Спенсера,
философа,
чьи
взгляды
я
почти
безоговорочно
разделял.
Я
собирался
заняться
тем,
что
тогда
называли
«философи
ей
наую>,
и
с
этой
целью
предпринял,
после
окончания
Нормальной
школы,
исследование
некоторых
фундаментальных
научных
по
нятий.
Анализ
понятия
времени,
каким
оно
выступает
в
механике
и
физике,
перевернул
все
мои
представления.
К
большому
своему
удивлению,
я
заметил,
что
научное
время
не
длится,
что
в
нашем
научном
познании
вещей
ничего
бы
не
изменилось,
если
бы
вся
ре
альность
вдруг
развернулась
в
мгновенном
фотоснимке,
и
что
пози
тивная
наука
состоит
по
преимуществу
в
упразднении
длительности.
Таков
бьm
отправной
пункт
размышлений,
постепенно
приведших
меня
к
отказу
почти
от
всего,
что я
прежде
принимал,
и к
полному
изменению
точки
зрения.
В
Опыте
о
неnосредственных
данных
созна
ния
(с.
89-90,
146-149
и
др.)
я
подытожил
эти
соображения
о
науч
ном
времени,
которые
определили
мою
философскую
ориентацию
и
с
которыми
связаны
все
мои
дальнейшие
исследования
...
Письмо
о.
Жозефу
де
Тонкедеку
12
мая
1908
г
.
..
я
говорю
о
Боге
(с.
268-272
Творческой
эволюции)
как
об
источ
нике,
откуда
поочередно
исходят,
в
силу
одной
его
свободы,
«те
чения»
или
«порывы»,
каждый
из
которых
создаст
какой-то
мир:
стало
быть,
он
остается
от
них
отделенным,
и
о
нем
нельзя
сказать,
что
«чаще
всего
он
останавливается
на
полпути»
или
оказывается
«во
власти
материальности,
в
которую
он
должен
был
облечься».
313
Наконец,
аргументация,
с
помощью
которой
я
устанавливаю
не
возможность
ничто,
отнюдь
не
направлена
против
существования
трансцендентной
причины
мира:
напротив,
я
объяснил
(с.
299-
300
и
323),
что
имеется
в
виду
спинозистская
концепция
бытия.
Эта
аргументация
просто
показывает,
что
нечто
всегда
существовало.
О
природе
этого
«нечто»
она
действительно
не
дает
никакого
по
зитивного
заключения;
но
она
вовсе
не
утверждает,
что
именно
сам
мир
всегда
существовал,
а
остальная
часть
книги
явным
образом
говорит
о
противоположном.
Письмо
У.
Джеймсу
Шале
Фердинан
-
де-
Ренье
в
Шомон-сюр-Невшатель
(Швейцария),
23
июля
1908
г.
Дорогой
профессор
Джеймс,
Хочу
сразу
же
сообщить
Вам,
что
читаю
Вашу
работу
с
огром
ной
радостью!'.
Никто
еще
не
вникал
столь
глубоко
в
мои
идеи,
не
понимал
меня
так
хорошо,
как Вы.
И
я
никогда
прежде
не
осозна
вал
столь
ясно,
что
Вашу
мысль
связывает
с
моей
симпатия
и
свое
го
рода
«предустановленная
гармония».
Я
хотел
бы
также
отметить,
что
Вы
не
ограничились
анализом
моих
идей;
Вы
их
преобразили,
ничуть
не
исказив.
Читая
Ваше
изложение
моих
взглядов,
я
думал
о
тех
превосходных
гравюрах,
которые
делали
-
порой
с
весьма
за
урядных
картин
-
великие
мастера.
Мне
кажется,
что главная
идея
Вашей
книги
-
идея,
важнейшая
из
всех,
которая
рассеет
трудности,
нагроможденные
философами
вокруг
этого
вопроса,
-
содержится
в
пятой
и
в
начале
шестой
лек
ции,
а
также
на
последних
страницах
главы,
посвященной моему
учению.
Я
хотел
бы
вскоре
иметь
возможность
прочесть
эту
книгу,
которая
станет
соединительным
звеном
между
Princip/es
о/
psycho-
/ОюJ
и
Varieties o/religious
ехрепеnсе,
а
также
определит
философию,
к
которой
нас
ведет
прагматизм,
-
философию,
призванную,
без
со
мнения,
прийти
на
смену
прежнему
метафизическому
догматизму.
Мы
окончательно
решили
перенести
наш
визит
в
Лондон
на
первую
половину
октября.
Сейчас
мы
обосновались
в
Швейцарии,
в
Шомоне,
выше
Невшателя,
в
шале,
затерянном
среди
гор.
Мы
про
будем
здесь
до
8
или
1
О
сентября,
а
затем
отправимся на
три недели
в
Италию,
откуда
поедем
прямо
в
Лондон.
Если
Вы
захотите
про-
314
вести
в
Швейцарии
часть
августа,
то
я
смогу,
надеюсь,
встретиться
здесь
с
Вами.
От
того
места,
где
я
нахожусь,
очень
трудно
добраться
в
сам
Глион
-
расписания
движения
автомобиля,
поездов
и
фуни
кулера
плохо
согласуются
между
собой,
-
но
мы
могли
бы,
если
это
для
Вас
не
слишком
неудобно,
встретиться
в
Уши-Лозанне,
на
бере
гу
Женевского
озера.
Может
быть,
Стронг
составит
Вам
компанию.
Правда,
от
Террите-
Глиона
до
Уши
полтора
часа
пути
на
паро
ходе,
и
я
не
решаюсь
просить
Вас
совершить
это
довольно
долгое
путешествие.
Но
в
случае
хорошей
погоды
такая
прогулка
по
озеру,
наверно,
понравилась
бы
Вам: я
могу
приехать
в
Уши
во
второй
по
ловине
дня,
и
если
бы
Вы
тоже
прибьши
туда
пароходом,
отходя
щим
в
четыре
тридцать,
у нас
бьшо
бы
полтора
часа,
чтобы
побесе
довать
в
саду
отеля
«Бо-Риваж».
Впрочем,
я
не
стал
бы
брать
у
Вас
философское
«интервью»;
Вам,
вероятно,
и
так
достаточно
доку
чали
за
эти
два
месяца.
Но
я
действительно
буду
рад
вновь
увидеть
Вас,
преЖде
чем
Вы
опять
покинете
Европу,
и
устно
поблагодарить
Вас
за
прекрасное
исследование
моей
философии
2
*.
Письмо
У.
Джеймсу
30
апреля
1909
г.
Дорогой
Уильям
Джеймс,
Я
с
нетерпением
ожидал
Вашего
нового
труда
1*
и
благодарю
за
то,
что
Вы
мне
его
прислали.
Это
замечательная
книга,
в
которой
я
вижу
лишь
один
изъян:
она
слишком
скромна
и
вьщвигает
вперед
имена
Фехнера
2
*
и
Бергсона,
тогда
как
от
начала
до
конца
мы
имеем
здесь
дело
с
Уильямом
Джеймсом,
с
его
словами,
мыслями,
самой
его
душой.
В
книге
многое
сказано,
но внушает
она
еще
больше,
чем
говорит.
В
ней
дано
определение
и
обоснование плюрализма,
на
глядно
показана
конкретная
взаимосвязь
существ,
заложены
основы
«радикального
эмпиризма»:
вот
что
здесь
сказано.
Но
она
внушает
и
нечто
такое,
что
выходит
за
эти
рамки,
-
какую-то
утешительную
эмоцию,
почерпнутую
в
самой
сердцевине
реальности.
В
заключении
Вы
говорите
о
тех
saving
experiences*,
на
которые
бьши
способны
из
бранные
души:
либо
я
сильно
ошибаюсь,
либо
Ваша
книга,
вкупе
с
Varieties
ofreligious
experience,
умножит
опыты
такого
рода,
поБУЖдая
к
ним
тех,
кто не
имел
о
них
никакого
представления
(idee),
или
раз
вивая
их
там,
где
они
только
заРОЖдаются
...
•
Душеспасительных
опытах
(англ.).
315
Есть
много
других
вопросов,
о
которых
Ваша
книга
заставила
меня
задуматься.
Расскажу
Вам
о
них
в
другой
раз.
Сейчас
я
говорю
лишь
о
том,
какое
впечатление
произвела
на
меня
Ваша
работа.
Я
жду,
когда
выпадут
несколько
свободных
дней,
чтобы
сразу,
одну
за
другой,
перечитать
три
Ваши
последние
книги.
Конечно,
мое
впе
чатление
от
них
станет
более
доступным
выражению.
Но
оно
не
мо
жет
быть
более
глубоким.
Поверьте,
дорогой
Уильям
Джеймс,
в
мои
чувства
глубокого
восхищения
и
сердечной
преданности.
Письмо
У.
Джеймсу
Вилла
Монморанси,
28
октября
1909
г.
Мой
дорогой
Джеймс,
Хочу
сразу
же
поблагодарить
Вас
за
эту
новую
книгуl*,
столь
же
интересную,
как
и
предьщущие,
написанную
таким
же
изящным
стилем
и
призванную
окончательно
прояснить
моменты
Вашего
учения,
которые
кое-кто
по-прежнему
плохо
понимает.
Я
уже
читал
по
отдельности
большую
часть
этих
работ
-
кроме,
однако,
первой,
которая
имеет
столь
важное
значение
с
точки
зрения
генезиса
праг
матизма
и
перебрасывает
мост
между
Вашей
психологией
и
Вашей
философией.
Но
мне
кажется,
что
совместно
они
оказывают
друг
другу
поддержку и
дают
отпор
противнику.
Главное,
что
можно
вы
делить
в книге,
-четкое
различение
реальности
и
истины
2
*;
следо
вательно,
это
возможность
и
почти
необходимость
для
прагматиста
быть
одновременно
реалистом.
Неудивительно,
что
многим
стоило
большого
труда
это
понять:
все
наши
умственные
привычки,
как
и
языковые
навыки,
нацелены
в
противоположном
направлении,
по
скольку
те
и
другие
отлиты
в
одной
и
той
же
платоновекой
форме.
Представив
себе
однажды
мир
вещей,
мы
усваиваем
ту
точку
зре
ния,
что
истина
конституируется
совокупностью
браков
по
любви,
которые
эти
вещи
(или
эти идеи)
заключили
между
собой
на
веки
вечные,
-
а
значит,
реальность
и
истина
являются
терминами
одно
го
порядка.
Потребуется
много
времени,
чтобы
полностью
рассеять
этот
мираж,
тем
более что
люди
а
priori
считают
(не
знаю
почему),
будто
прагматизм
-
это
непременно
нечто
простое,
то,
что
можно
резюмировать
в
одной
формулировке.
Напротив,
я
не
устаю
повто
рять,
что
это
одно
из
наиболее
тонких,
богатых
нюансами
учений,
появившихся
в
философии
(как
раз
потому,
что
оно
вновь
включает
316
истину
в
поток
опыта),
и
те,
кто
говорит
о
прагматизме,
не
прочи
тав
все
Ваши
работы,
безусловно
следуют
ложным
путем.
Письмо
У.
Джеймсу
Вилла
Монморанси,
31
марта
1910
г.
Мой
дорогой
Джеймс,
Надеюсь,
что
Вы
приняли
приглашение
Парижского
универси
Teтa'
переданное
Вам
Бутруl*,
и
мы
вскоре
увидимся
во
Франции.
Если
это
произойдет,
как
мне
бы
хотелось,
весной
или
летом,
не
будете
ли
Вы
так
любезны
сообщить,
пусть
приблизительно,
дату
своего
приезда?
Я
хочу
непременно
быть
в
Париже
в
это время.
Я
еще
не
сообщил
Вам,
с
каким
удовольствием
прочитал
две
Ваши
статьи:
The moral equivalent
и
А
suggestion
аЬоu!
mysticism
2
'.
Первая
безусловно
принадлежит
к
лучшему
и
наиболее
убедитель
ному
из
того,
что
когда-либо
говорилось
о
возможности
устранить
войны
и об
условиях,
при
которых
этого
удалось
бы
добиться,
не
ослабляя
тем
самым
человеческую
энергию.
Что
же
до
Вашей
статьи
о
мистицизме,
она
несомненно
станет
отправным
пун
ктом
многих
новых наблюдений
и
исследований.
Я
не
уверен,
что
когда-либо
испытывал
uncovering',
но,
быть
может,
с
чем-то
по
добным
связано
следующее
явление,
которое
иногда
случается
со
мной
(впрочем,
редко)
во
сне.
Мне
кажется,
что
передо
мной
от
крывается
прекрасный
вид,
-
обычно
это
живописная
местность,
по
которой
я
еду
на
большой
скорости,
испытывая
столь
яркое
впечатление
реальности,
что,
пробудившись,
в
первые
минуты
не
могу
поверить,
что
это
был
только
сон.
Но
в
то
очень
краткое
время,
что
длится
сон
(самое
большее
две-три
секунды),
у
меня
всякий
раз
бывает
отчетливое
чувство,
будто
я
совершал
опасный
опыт
и
мог
по
своей
воле
продолжать
его
и
увидеть
дальнейшее,
но
что-то
во
мне
все
больше
напрягалось
или
раздувалось
и
в
кон
це
концов
разорвалось
бы,
если
бы
я,
проснувшись,
не
исправил
положение.
И
при
пробуждении
я
сразу
испытывал
сожаление,
что
прервался
такой
сон,
и
отчетливое
чувство,
что
именно
я
за
хотел
его
прервать.
Сообщаю
Вам
о
данном
опыте,
поскольку
он
интересен
тем,
что
наводит
на
мысль
о
мгновенном
растяжении
поля
сознания,
обусловленном,
однако,
интенсивным
усилием
.
•
Раскрытие
(англ.).
317
Как
бы
я
хотел,
чтобы
Вы
продолжили
это
исследование
«ноэ
тического
значения
необычных
состояний
мышления»!
Ваша
ста
тья,
вкупе
с
тем,
что
Вы
сказали
в
Varieties
01
religious
experience,
от
крывает
нам
хорошие
перспективы
в
данном
направлении.
Письмо
о.
Жозефу
де
Тонкедеку
20
февраля
1912
г.
...
Нет
необходимости
говорить
Вам,
что
Вы
имеете
полное
право
опубликовать
отрывок
из
написанного
мною
Вам
когда-то
письма,
о
котором
Вы
упоминаете
и
где
я
уточнил
смысл
нескольких
фраз
из
Творческой
эволюции,
касающихся
природы
Бога
...
l
•
Вы
спраши
ваете
меня,
не хочу
ли
я
что-нибудь
добавить
к
этому?
Я
не
вижу,
что
мог
бы
сейчас
добавить
как
философ,
поскольку
философский
метод
в
моем
понимании
строго
соотносится
с
опытом
(внутрен
ним
и
внешним)
и
не
позволяет
высказывать
заключение,
в
чем
бы
то
ни
бьmо
выходящее
за
рамки
эмпирических
соображений,
на
которых
оно
основывается.
Если
мои
работы
внушили
какое-то
до
верие
людям,
дотоле
равнодушным
к
философии,
то
вот
почему:
я
никогда
не
писал
о
том,
что
является
просто
личным
мнением
или
убеждением,
способным
объективировать
себя
при
помощи
такого
особого
метода.
Итак,
соображения,
изложенные
в
моем
Опыте
о
неnосредственных
данных,
приводят
к
прояснению
факта
свободы;
концепция
Материи
и
памяти
позволяет,
надеюсь,
коснуться
реаль
ности
духа;
в
Творческой
эволюции
творение
представлено
как
факт.
Из
всего
этого
отчетливо
выявляется
идея
творческого
и
свободно
го
Бога,
который
порождает
одновременно
материю
и
жизнь
и
чье
творящее
усилие
продолжается
в
направлении
жизни,
через
эво
люцию
видов
и
создание
человеческих
личностей.
Все
это
влечет
за
собой,
таким
образом,
отвержение
монизма
и
пантеизма
в
целом.
Но
для
того
чтобы
еще
больше
уточнить
эти
выводы
и
сказать
о
них
подробнее,
следовало
бы
приступить
к
рассмотрению
проблем
со
всем
иного
рода,
-
проблем
морали.
Я
не
уверен,
что
когда-нибудь
опубликую
что-либо
на
эту
тему;
я
сделаю
это,
только
если
достигну
результатов,
которые
сочту
столь
же
доказуемыми
или
столь
же
«на
глядными»
(montrables),
как
в
других
моих
работах.
Все
то,
что я
мог
бы
пока
об
этом
сказать,
находилось
бы
рядом
с
философией
и
даже
вне
философии,
как
я
ее
понимаю,
поскольку
философия,
на
мой
взгляд,
конституируется
при
помощи
четко
определенного метода
и
318
может
благодаря
ему
претендовать
на
объективность
не
меньшую,
чем
объективность
позитивных
наук,
хотя
и
иного
рода.
Ответ
Х.
М.
Кэллену
(1915)
Концепцию
Джеймса
и
мою
разделяет
расстояние
меньшее,
чем
Вы
думаете.
Вы
правы,
утверждая,
что
Джеймс
бьш
демократом
в
ме
тафизике,
но,
продвинув
его
слишком
далеко
в
направлении
мно
жественности,
анархии,
Вы
чересчур
далеко
подтолкнули
и
меня
в
направлении
единства,
монархии.
Однако
Вы
совершенно
пра
вы
в
том,
что
я более
чем
когда-либо
сближаюсь
с
традиционной
метафизикой.
Вы
угадали
мою
симпатию
к
Платону;
но
я
не
вы
вожу
длительность
из
вечности
древних.
Напротив,
на
мой
взгляд,
именно
вечность
древних
философов
спустилась
со
своих
вершин
в
эту
длительность,
которая
бесконечно
возрастает,
обогащается
и
творит
саму
себя.
Кроме
того,
неверно
утверждение,
что
я
при
знаю
существование
абсолютной
реальности,
отличной
от
внеш
них
явлений,
как
полагает
традиционная
метафизика.
Напротив,
согласно
моей
теории,
все,
что
мы
воспринимаем,
есть
абсолютная
реальность,
но
это
реальность,
которую
мы
должны
постоянно
до
полнять.
Наконец,
неверно,
что,
следуя
тому
же
традиционному
методу,
я
постулирую
единство,
предшествующее
множественно
сти.
Напротив,
для
меня
единство
и
множественность
-
лишь
точ
ки
зрения
на
объект,
который
причастен
обоим,
не
являясь
ни
тем,
ни
другой,
и
который
я
называю
качественной
множественностью,
или
множественностью
взаимопроникновения,
или
становлением
1*
.
...
Несомненно,
что
Джеймс
пришел
к
своему
stream
of
conscious-
ness*
путями
чисто
психологическими.
Несомненно
также,
что
к
учению
о
«реальной
длительностИ»
я
пришел
в
результате
крити
ки
математического
и
физического
понятия
времени
и
сравнения
этого
понятия
с
реальностью.
Такое
различие
в
nроисхождении
объ
ясняет
различие
в
функции
«длительности»
И
«stream». «Stream
of
thought»
**
имеет
главным
образом
силу
психологического
объясне
ния,
тогда
как
«длительность»
-
преимущественно
силу
объясне
ния
эпистемологического
или,
если
угодно,
метафизического.
Но
между
двумя
этими
способами
видения
нет
противоположности;
их
связывает,
скорее,
«предустановленная
гармония»
.
•
Потоку
сознания
(англ.)
.
••
Поток
мысли
(англ.).
319
Письмо
Харальду
Гёффдингу
(1916)
..
.прежде
всего
я
должен
выразить
Вам
свою
признательность
за
столь
внимательное
и
глубокое
обсуждение
моих
работ.
Большей
чести
мне
никто
не
мог
бы
оказать.
Даже
когда
Вы
критикуете
мои
взгляды,
чув
ствуется,
что
более
всего
Вы
стремились
изложить
их
с
полной
бес
пристрастностью.
Ваш
метод
дискуссии
не
имеет
ничего
общего
с
ме
тодом,
столь
часто
ко
мне
применяемым:
мне
приписывается
та
или
иная
странная
и
ложная
идея,
которую
затем
без
труда
опровергают.
Однако
подлинный
мыслитель
не
может
в
полной
мере
проник
нуть
во
взгляды
другого.
Стало
быть,
Вас
не
удивит,
если
я
скажу,
что
в
сделанном
Вами
общем
обзоре
моих
идей
нет
главы,
под
которой
я
мог
бы
полностью
подписаться,
а
значит,
нет
критики,
имеющей
отношение
именно
к
тому,
что я
сказал,
или
по
крайней
мере
к
тому,
что
я
подумал
(ведь
мы
никогда
не
знаем
наверняка,
действитель
но
ли
то,
что
мы
думаем,
отразилось
в
сказанном
нами).
Я
не
могу
вдаваться
в
подробности:
оставлю
в
стороне
ряд
критических
за
мечаний,
которые
кажутся
мне
второстепенными,
-
к
примеру,
об
отношении
сознания
к
телу
(я
тоже
думаю,
что всякое
состояние
сознания
имеет
двигательное
сопровождение
и
что
любое
прояв
ление
памяти,
представляющее
собой
двигательный
навык,
укоре
нено
в
теле);
или
о
проблеме
Бога
(эту
проблему
я в
своих
работах
в
действительности
не
рассматривал;
на
мой
взгляд,
она
неотделима
от
моральных
проблем,
которые
я
углубленно
изучаю многие
годы;
и
несколько
строк
из
Творческой
эволюции,
на
которые
Вы
намекае
Te
l
',
-
всего
лишь
пробный
камень);
или,
например,
об
отождест
влении
философии
с
искусством,
которое
Вы
мне
приписываете:
с
этим
я
никак
не
мог
бы
согласиться,
потому
что:
1)
искусство
имеет
отношение
только
к
живому
и
обращается
только
к
интуиции,
тогда
как
философия,
углубляясь
в
дух,
непременно
занимается
и
мате
рией,
а
стало быть,
обращается
как
к
интуиции,
так
и
к
интеллекту
(хотя
интуиция
и
является
ее
специфическим
инструментом);
2)
фи
лософская
интуиция,
следуя
в
том
же
направлении,
что
интуиция
художественная,
идет
гораздо
дальше:
она
берет
жизненное
до
его
распыления
в
образах,
тогда
как
искусство
направлено
на
образы.
Но
я
отвлекаюсь
от
всего
этого
и
перехожу
к
главному.
Думаю,
что
всякое
резюме
моих
взглядов
искажает
их
в
целом
и
тем
самым
делает
объектом
множества
возражений,
если
оно
с
самого начала
не
обращается
и
не
возвращается
постоянно
к
тому,
что
я
рассматриваю
как
средоточие
своего
учения:
к
интуиции
дли
тельности.
Представление
о
множественности
«взаимопроник-
320
новения,>,
полностью
отличной
от
нумерической
множественно
сти,
-
представление
о
длительности
гетерогенной,
качественной,
творческой
-
вот
пункт,
из
которого
я
вышел
и к которому
все вре
мя
возвращаюсь.
Оно
требует
от
духа
огромного
усилия,
разруше
ния
множества
рамок,
чего-то
вроде
нового метода
мышления
(ибо
непосредственное
вовсе
не
есть
то,
что
легче
всего
заметить);
но,
придя
однажды
к
этому
представлению
и
овладев
им
в
его
простой
форме
(которую
не
следует
смешивать
с
понятийной
реконструк
цией),
чувствуешь
необходимость
изменения
своей
точки
зрения
на
реальность;
видишь,
что
основные
трудности
вызваны
тем,
что
философы
всегда
помещали
время
и
пространство
на
одной
линии:
в
большинстве
своем
трудности
эти
уменьшаются
или
исчезают.
Теория
интуиции,
интересующая
Вас
гораздо
больше,
чем
теория
длительности,
оформил
ась
у
меня
значительно
позже:
она
следует
из
концепции
длительности
и
только
через
нее
может
быть
понята.
Вот
почему
интуиция
не
вошла
бы
ни
в
одно
из
четырех
определе
ний,
которые
Вы
приводите.
Она
допускает,
несомненно,
ряд
по
следовательных
планов;
но
в
высшем
плане -
а
в
нем
и
состоит
суть
дела
-
она
является
интуицией
длительности.
Впрочем,
в
связи
с
Вашей
книгой
многое
нужно
было
бы
ска
зать
об
интуиции
и
длительности.
Думаю,
если
принять
в
расчет
мое
понимание
длительности,
в
«витализме»2*
Творческой
эволюции
можно
увидеть
нечто
более
точное
и
убедительное,
чем
Вы
гово
рите.
Главный
аргумент,
который
я
вьщвигаю
против
механицизма
в
биологии,
-
то,
что
он
не
объясняет,
каким
образом
жизнь
раз
вертывается
в
своей
истории,
то
есть
последовательности,
где
нет
повторения,
где
каждый
момент
уникален
и
несет
в
себе
образ
всего
прошлого.
Эта
идея
уже
находит
известное
при
знание
у
некоторых
биологов,
как
бы
плохо
ни
бьши
настроены
в
отношении
витализма
биологи
в
целом:
стало
быть,
в
ней
видят
и
нечто
иное,
нежели
«вы
ражение
восхищения
и удивлениЯ».
Вообще
говоря,
тот,
кто
овла
дел
интуицией
длительности,
никогда
больше
не
сможет
поверить
в
универсальный
механицизм;
ибо
в
механистической
гипотезе
ре
альное
время
становится
бесполезным
и
даже
невозможным.
Дли
тельность,
для
того,
кто
переместился
в
нее,
-
самый
бесспорный
из
фактов.
Вот
почему
я
сказал,
что
она
делает
возможным
эмпири
ческое,
решающее
опровержение
механистической
философии.
С
другой
стороны,
говоря
об
интуиции,
инстинкте
и
интеллек
те,
Вы
не
учитываете
тот
факт,
что,
на
мой
взгляд,
nрактическое
знание,
когда
оно
остается
в
своей
собственной
области,
действи
тельно
есть
знание
о
реальности
в
себе,
реальности
абсолютной.
Таким
образом,
интеллект,
при
званный
овладевать
неорганизо-
321