Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

ФОЛЬКЛОР

371

Древнейший фольклор славян был разнообра-

зен по жанрам. Широко бытовали сказки, по-

словицы и загадки. Существовали и топонимиче-

ские предания, сказания о происхождении ду-

хов, навеянные и устной традицией и более

поздней традицией — библейской и апокрифи-

ческой. Отголоски этих преданий сохранили

для нас древнейшие летописи.

По видимому, у славянских народов рано за-

родились и героические песни, в которых отра-

зилась борьба славян за независимость и столк-

новения с другими народами (при продвиже-

нии, например, на Балканы). Это были песни во

славу героев, выдающихся князей и родоначаль-

ников. Но героический эпос был еще только в

зародыше.

У древних славян существовали музыкальные

инструменты, под аккомпанемент которых пели

песни. В южнославянских и западнославянских

письменных источниках упоминаются гусли,

гудки, свирели, трубы.

Древнейшая устная поэзия славян во многом

повлияла на дальнейшее развитие их художест-

венной культуры, но и сама претерпевала

исторические изменения.

С образованием государств, принятием хри-

стианства и возникновением письменности в

фольклор входили новые элементы. В песнях,

сказках и особенно легендах стали совмещаться

старая языческая мифология и христианские

представления. Рядом с ведьмами и дивами по-

являются Христос, Богородица, ангелы, святые,

а события происходят не только, на земле, но и

в раю или в аду. На основе поклонения Велесу

возник культ святого Власия, а Илия-пророк за-

владел громами Перуна. Христианизировались

новогодние и летние обряды и песни. Новогод-

ние обряды прикрепились к рождеству Христо-

ву, а летние — к празднику Иоанна Предтечи

(Иван Купала).

Творчество крестьян и горожан испытывало

на себе некоторое влияние культуры феодаль-

ных кругов и церкви. В народной среде были

переработаны и использованы для обличения

социальной несправедливости христианские ли-

тературные легенды. В народно-поэтические

произведения постепенно проникала рифма и

строфическое членение.

Большое значение имело распространение в

болгарских, сербски*, хорватских землях леген-

дарных и сказочных сюжетов из византийской

литературы, литературы западноевропейских и

ближневосточных стран. Словенское народное

творчество уже в IX—X вв. усвоило не только

литературные сюжеты, но и поэтические формы,

например балладу — жанр романского проис-

хождения. Так, в X в. в словенских землях

стала популярной баллада с трагическим сюже-

том о прекрасной Виде. .Песня о ней возникла

в Византии в VII—VIII вв. и затем через Ита-

лию попала к словенцам. В этой балладе расска-

зывается о том, как арабский купец заманил на

свой корабль прекрасную Виду, пообещав ей ле-

карство для больного ребенка, а затем продал ее

в рабство. Но постепенно в песнях усиливались

мотивы, отражающие действительность, соци-

альные отношения (баллады «Мнимо мертвые»,

«Молодой конюх»). Популярны были песни о

встрече девушки с заморскими рыцарями, борь-

бе с «неверными», что было, очевидно, отраже-

нием крестовых походов. В песнях есть следы и

антифеодальной сатиры.

Новым и важным явлением болгарского и

сербско-хорватского народного творчества в

XII—XIV вв. было возникновение и развитие

эпических песен. Этот процесс прошел две сту-

пени: сначала возникли песни бытового содер-

жания, отразившие своеобразие социальных от-

ношений и быта раннефеодального общества,

почти одновременно с ними складывались и ге-

роические песни. Впоследствии, с созданием и

укреплением государства, с началом борьбы про-

тив Византии и турок, стали создаваться и по-

степенно заняли первое место в эпосе юнацкие

героические песни. Они складывались народны-

ми певцами вскоре после воспеваемых в них

событий.

Южнославянский эпос был создан при творче-

ском сотрудничестве всех балканских славян, а

также при участии отдельных неславянских на-

родов. Эпическим песням южных славян свойст-

венны общие сюжеты, в основе которых лежат

события борьбы с соседними народами, общие

герои, общие выразительные средства и формы

стиха (так называемый десятислояшик). Вместе

с тем эпос каждого народа имеет свои самобыт-

ные черты.

Сербскохорватский эпос — исторический в

своей основе. Несмотря на наличие анахрониз-

мов, фантастики и гиперболизации, в дошедших

до нас текстах содержатся и исторически верные

сведения. Песни отразили особенности ранне-

феодальных отношений, политического строя и

культуры того времени. В одной из песен Сте-

фан Душан говорит:

Обуздал я воевод строптивых,

Подчинил их власти нашей царской.

В песнях выражены мысли о необходимости

поддержания государственного единства, вни-

мания феодалов к народу. Стефан Дечанский,

умирая, завещает сыну: «Береги народ, как свою

голову».

Ярко изображают песни феодальный быт, от-

ношения князя и его дружин, походы, битвы п

поединки, военные состязания.

24*

372

ЛИТЕРАТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ

И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Наиболее ранние песни, так называемый до-

косовский цикл, посвящены событиям времени

правления сербской княжеской (с 1159 г.), а за-

тем королевской (с 1217 г.) династии Немани-

чей. Они носят религиозную окраску и расска-

зывают о «святых делах» и «праведной жизни»

сербских правителей, многие из которых были

канонизованы церковью как святые: в песнях

осуждаются феодальные раздоры и междоусо-

бицы. Немало песен посвящено Савве, основа-

телю сербской церкви. Эти наиболее ранние пес-

пи

—

ценный памятник культуры. Они дают

яркое художественное обобщение судеб родной

земли, отличаются большой содержательностью

сюжетов и образов, замечательным мастерст-

вом поэтического слова.

В отличие от фольклора восточных и южных

славян, у западных славян — чехов, словаков и

поляков, по-видимому, не было героического

эпоса в столь развитых формах. Однако некото-

рые обстоятельства позволяют предполагать,

что героические песни, вероятно, существовали

и у западных славян. У чехов и поляков были

широко распространены исторические песни, а

предшественником этого жанра обычно являет-

ся героический эпос. В ряде жанров чешского и

польского фольклора, особенно в сказках, можно

найти сюжеты и мотивы, свойственные у других

народов героическому эпосу (бой-поединок, до-

бывание невесты): отдельные западнославян-

ские исторические деятели стали героями юж-

нославянских героических песен, как, например,

Владислав Варненчик. В исторических хрони-

ках Польши и Чехии (Галл Аноним, Козьма

Прая^ский и др.) встречаются сюжеты и мотивы,

по-видимому, эпического происхождения (ле-

генды о Либуше, Краке, о мече Болеслава Сме-

лого, об осаде городов). Историограф Козьма

Пражский и другие свидетельствуют, что черпа-

ли некоторые материалы из народных преда-

ний.

Образование феодального государства, идея

единства польских земель и патриотические

цели в борьбе с иноземными захватчиками

обусловили популярность исторических преда-

ний, обращение к ним хронистов, благодаря ко-

торым эти предания нам известны. Галл Аноним

указывал, что он пользовался рассказами старых

людей, аббат Петр, автор «Книги Генриковской»

(XIII в.), назвал крестьянина Кверика, по про-

звищу Кика, который знал многие предапия о

прошлом польской земли, какие использовал

автор этой книги. Наконец, в хрониках записа-

ны или пересказаны сами эти предания, напри-

мер, о Краке, легендарном правителе Польши,

который считается основателем Кракова. Он

освободил свой народ от чудовища-людоеда,

жившего в норе. Хотя это мотив международ-

ный, он имеет ясную польскую окраску. Крак

погибает в борьбе с братьями, но престол насле-

дует его дочь Ванда. Предание о ней рассказы-

вает о том, как немецкий правитель, увлеченный

ее красотой, пытался дарами и просьбами скло-

нить ее к замужеству. Не достигнув цели, он

начал против нее войну. От позора поражения

он кончает жизнь самоубийством, бросившись

на меч и проклиная своих соотечественников за

то, что они поддались женским чарам («Велико-

польская хроника»). Победительница Ванда, не

желая достаться в жены иноземцу, бросается

в Вислу. Предание о Ванде было одним из са-

мых популярных в народе. Роль в этом играл и

его патриотический смысл, и романтический

характер сюя^ета. Династические предания

представляют собою и легенды о Попеле и

Пясте. Попель — князь гнезненский, по преда-

нию, погиб в башне в Крушвицах, где был за-

грызен мышами; подобный мотив распростра-

нен в средневековой литературе и фольклоре.

Пяст, основатель польской королевской дина-

стии, по преданию, крестьянип-колесник.

В хрониках упоминаются песни во славу кня-

зей и королей, песни о победах, хронист Винцен-

ций Кадлубек говорит о «богатырских» песнях.

В «Великопольской хронике» пересказывается

предание о рыцаре Вальтере и прекрасной Хель-

гунде, что свидетельствует о проникновении в

Польшу немецкого эпоса. В рассказе о Вальтере

(Вальгеже Удалом) из рода Попелей говорится о

том, как он привез из Франции красавицу

Хельгунду, сердце которой завоевал пением и

игрой на лютне. По дороге в Польшу Вальтер

убил влюбленного в нее немецкого королевича.

Прибыв в Польшу, он посадил в темницу Весла-

ва, который чинил ему козни. Но когда Вальтер

отправился в двухлетний поход, Хельгунда

освободила Веслава и бея^ала с ним в его замок.

Вальтер же по возвращении из похода был по-

сажен в темницу. Его спасла сестра Веслава, ко-

торая принесла ему меч, и Вальтер отомстил

Хельгунде и Веславу, разрубив их на куски.

Историки литературы предполагают, что преда-

ние о Вальтере и Хельгунде восходит к поэме о

Вальтере Аквитанском, которая была занесена

в Польшу шпильманами, участниками кресто-

вых походов.

Однако в польском фольклоре были сказания,

которые представляли собой оригинальные про-

изведения по сюжетам, по типу героев и по

форме.

Хроники и другие источники засвидетельство-

вали существование песен об исторических ге-

роях и событиях. Это песни о похоронах Боле-

слава Смелого, песни о Казимире Обновителе, о

Болеславе Кривоустом, о битве последнего с по-

морянами, шлеиские песни времен Болеслава

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

373

Кривоустого о нападении татар, песни о битве

поляков с галицким князем Владимиром, песни

о польских рыцарях, боровшихся с язычниками

пруссами. Исключительно ценно сообщение хро-

ниста XV в. Яна Длугоша о песнях о битве под

Завихостем (1205): «поляне воспевали эту по-

беду [...] в различного рода песнях, которые мы

и по сей день слышим». Хронист отметил воз-

никновение песен вскоре после исторического

события. В то же время стали возникать истори-

ческие баллады, или думы. Примером может

быть дума о Людгарде, жене князя Пшемысла-

ва II, который приказал задушить ее в познан-

ском замке из-за ее бесплодия. Длугош отме-

чает, что уже тогда об этом была сложена

«песня на польском языке». Таким образом, для

польского фольклора характерны не героиче-

ские песни типа былин и южнославянских

юнацких песен, а исторические предания и исто-

рические песни.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

1. У истоков

СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ

Возникновение древних славянских литератур,

сначала болгарской, затем сербской, русской,

частично и чешской, находит исторически обос-

нованное объяснение при рассмотрении первых

истоков этих литератур, начиная с создания

славянской азбуки и письменности со свойствен-

ным ей новым книжным языком. Создатели это-

го языка Кирилл и Мефодий и их последовате-

ли называли его «словеньским» (т. е. «сла-

вянским»). Так, Климент Охридский восхищал-

ся достоинствами «многоплоднаго языка сло-

веньскаго». Этот общий «славянский» язык в

русской научной традиции называется старо-

славянским, в болгарской — староболгарским.

Исторически закономерная потребность в соз-

дании книжного языка была изначально связа-

на с христианизацией славянских народностей,

освоением ими нового монотеистического миро-

созерцания в условиях упорной борьбы со ста-

рым политеистическим миросозерцанием (язы-

чеством) и задачами создания книжного лите-

ратурного языка. Становление такого языка

способствовало развитию культур данных на-

родностей, появлению у них собственных ли-

тератур, возможности освоения других лите-

ратур, в особенности византийской.

Создание славянской письменности и перво-

начальной литературы происходило в очень

слояспых условиях церковпо-политической борь-

бы двух древпейших христианских центров —

Византийской империи (с ее Константинополь-

ской патриархией и греческой культурой) и пап-

ской курии в Риме (с ее латинской культурой).

В дальнейшем (в середине XI в.) длительная

борьба привела к официальному разделению

христианства на церковь восточную (византий-

ско-православную) и западную (римско-католи-

ческую). Однако задолго до такого размежева-

ния церквей борьба двух типов христианства

повлияла на процессы христианизации разных

стран, а вместе с ними и создание письменности

у ряда европейских народов. Само географиче-

ское положение части славянских народностей

(в Великой Моравии и Паннонии) обусловило

то, что именно на их территориях развернулась

борьба христианства византийского типа и рим-

ского типа. Своеобразие миссии славянских пер-

воучителей Кирилла и Мефодия заключалось в

том, что им пришлось основывать и защищать

славянскую книжность на рубежах столкнове-

ния двух начал европейской христианизации.

Поэтому деятельность Кирилла и Мефодия уже

при жизни первоучителей получила широкую

известность и вскоре приобрела легендарные

черты. Об этом свидетельствуют письменные

источники на языках «славянском», греческом

и латинском. Важнейшее место среди этих па-

мятников имеют славянские агиографические

произведения. Это так называемые паннонские

легенды, т. е. два пространных жития (одно —

Кирилла, другое — Мефодия). Есть основания

предполагать, что оба жития были написаны

ближайшим учеииком первоучителей Климен-

том, впоследствии ставшим епископом Охрид-

ским. «Житие Кирилла» было написано в Пан-

нонии, возможно, при участии Мефодия, а «Жи-

тие» самого Мефодия — позже, вероятно, в Бол-

гарии. Основные биографические факты о перво-

учителях славян, сообщенные в «панионских

легендах», подтверждаются и дополняются исто-

рическими документами. Но в то же время оба

жития содеря^ат немало литературных черт,

свойственных я^анру агиографии. На греческом

языке дошли до нас два жития (пространное и

краткое) Климента Охридского, в которых сооб-

щаются некоторые данные о Кирилле и Мефо-

дии, о первых годах создания славянской пись-

менности. На латинском языке сохранились

важные документы о Кирилле и Мефодии и их

миссионерской деятельности — это письма рим-

ских пап Иоанна VIII (872—882) и Стефана V

374

ЛИТЕРАТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

(885—891), письмо архиепископа Теотмара

Зальцбурского и других представителей бавар-

ского духовенства к папе Иоанну IX (900).

Сохранилось и более раннее (871) сочинение —

«История обращения хорутан», тоже исходив-

шее из зальцбургской архиепископии. Наконец,

сохранились ценная записка и письмо (875—

879) Анастасия, папского библиотекаря и секре-

таря по делам Востока и Запада. По содержа-

нию своему эти документы далеко не однознач-

ны. Сочинение «История обращения хорутан» и

письма немецкого духовенства имеют резко тен-

денциозный характер, так как они предназна-

чались для того, чтобы римская курия осудила

славянскую миссию Кирилла и Мефодия как

«еретическую», а такое обвинение в Средние

века было весьма опасным. По этому поводу

следует заметить, что в догматике восточной и

западной церквей обозначилось расхождение,

для данной эпохи существенное. В «Символе

веры» при определении св. троицы, по византий-

скому представлению, считалось, что святой дух;

происходит от бога-отца, и этой концепции при-

держивались, естественно, Кирилл и Мефодий.

Их противники, латино-немецкие епископы, счи-

тали, что святой дух происходил и от бога-отца,

и от бога-сына. Тем не менее римская курия

первоначально поддержала Кирилла и Мефодия.

Сообщения Анастасия, ближайшего помощни-

ка папы римского, свидетельствовали о его вос-

хищении ученостью и характером Кирилла, а

также его трудами. Анастасий лично знал Ки-

рилла во время его пребывания в Риме. В целом

сохранившиеся источники показывают, что

жизнь и деятельность Кирилла и Мефодия про-

извели сильнейшее впечатление на их современ-

ников, как сторонников, так и противников.

Кирилл и Мефодий как первые славянские про-

светители были и остаются символом славян-

ской общности, память о них и о созданной ими

письменности всегда сохранялась у всех славян-

ских народов, включая и тех, которые стали

пользоваться латинской письменностью.

Судьба Кирилла и Мефодия сложилась бла-

гоприятно для того, чтобы подготовить их к сла-

вянской просветительской деятельности. Мефо-

дий (820—885) и его младший брат Константин

(ок. 826—869; имя Кирилла он получил, приняв

монашество перед своей смертью) родились в

Византийской империи, в г. Солуни (Фессало-

ники) в аристократической семье. Отец их, по

имени Лев, видимо, грек, занимал высокое воен-

но-административное положение. Существует

мнение, что матерью их была славянка. Братья

первоначально воспитывались в среде смешан-

ного греко-славянского населения. Они получи-

ли хорошее греческое образование. Младший из

них, Константин, несомненно, превосходил

старшего, Мефодия, был личностью гениаль-

ной, и поэтому по древней традиции его имя

упоминается на первом месте. Способности Ки-

рилла обнаружились рано. Он с 14 лет учился

в Константинополе, в самом центре византий-

ской образованности, в среде высшей аристокра-

тии. Окончив Магнаурскую школу, Кирилл бле-

стяще освоил все «эллинские» науки, среди ко-

торых для его будущей просветительской дея-

тельности особенно полезны были грамматика и

диалектика (искусство спора), а также языки

греческий, латинский, древнееврейский (поз-

же — и арабский). Одним из учителей Кирилла

был Фотий, крупный писатель, государственный

и церковный деятель. Но важнее всего для Ки-

рилла, как и для Мефодия, было то, что они

отлично владели с детства тем живым наре-

чием, на котором говорила славянская часть на-

селения их родного города.

В отличие от Мефодия Кирилла не привлека

ла чиновничья карьера при императорском дво-

ре или в провинциях. Он стремился к интеллек-

туальной деятельности: стал библиотекарем в

богатой патриаршей библиотеке, позже занял в

Магнаурской высшей школе кафедру филосо-

фии (поэтому в письменной традиции его часто

называют Константином Философом).

Византийский император Михаил III (842—

867) и его двор, видимо, быстро оценили выдаю-

щиеся дарования Кирилла и стали направлять

его в ответственные миссионерские поездки,

имевшие не только церковное, но и политичес-

кое значение. Еще молодым человеком (в 851 г.)

Кирилл принял участие в «сарацинской мис-

сии», посетил Багдадский халифат и успешно

провел богословскую дискуссию с магометан-

ским духовенством. Некоторое время Кирилл

жил у своего брата Мефодия в малоазийском

монастыре Олимп. Когда патриарший престол в

Константинополе занял Фотий (858), бывший

учитель Кирилла, церковно-политическая дея-

тельность братьев значительно расширилась.

Кирилл и Мефодий были направлены далеко на

Восток, во владения Хазарского каганата. Мож-

но предполагать, что эта миссия была связана с

первым походом русских на Константинополь

(860). В городе Херсонесе (крымский г. Кор-

сунь, который был известен русским князьям и

купцам) Кирилл нашел Евангелие и «Псал-

тирь», написанные «рушкым писмеием» (в нау-

ке существуют различные мнения об этой пись-

менности), и при помощи некоего человека,

знавшего этот язык, научился читать эти тексты.

По преданию, около Херсонеса Кирилл обнару-

жил мощи Климента Римского (римского архи-

епископа I в.). Эта находка сыграла важную

роль в дальнейшей судьбе братьев-миссионе-

ров.

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

375

Деятельность Мефодия имела несколько иной

характер. Он поступил на военную службу, за-

тем был видным чиновником и управлял обла-

стью, населенной македонскими славянами, по-

том постригся в монахи. Но в 863 г. братья

вновь объединили свою деятельность вследствие

неожиданных исторических обстоятельств.

В Константинополь к Михаилу III прибыло

посольство великоморавского князя Ростислава

(846—870). Великоморавское княжество, в со-

став которого тогда входили земли чехов и сло-

ваков, вело борьбу с королем Людовиком Не-

мецким и его латино-немецким духовенством.

Людовик в это время (863) заключил союз с

Болгарией, а князь Ростислав желал заручить-

ся помощью Византии. По рассказам хрони-

стов, моравские послы от княжеского имени, в

частности, заявили: «Наш народ отринул язы-

чество и держится христианского закона, но мы

не имеем такого учителя, который учил бы

нас [...]на нашем языке, дабы и иные страны,

видя это, подражали нам. Итак, пошли нам, гос-

подин, такого епископа и учителя». Главной

идеей этого послания была не борьба с язычест-

вом (которое, как сказано, было уже преодоле-

но), а борьба с латинским церковно-политичес-

кпм влиянием, проводником которого было не-

мецкое духовенство. Решение этого вопроса во

многом зависело от организации собственной

церкви на собственном («нашем») языке.

Книжного славянского языка еще не сущест-

вовало, но острая потребность в нем ощуща-

лась, так как в раннефеодальную эпоху бли-

зость книжного языка к языку народа имела

большое политическое и культурное значение.

Князь Ростислав указывал на это, когда сооб-

щал императору, что другие страны (очевидно(

славянские) могли бы последовать его начина-

нию («видя это, подражали нам»). Впоследствии

эта далеко идущая идея общности церковного

книжного языка у ряда славянских народностей

в значительной мере осуществилась. Намерения

Ростислава получить проповедника, который

учил бы «на нашем языке», и безошибочный

выбор Михаилом III для этого двух братьев

«солунян» оказались перспективными в отноше-

нии осознания разными славянскими пародами

пх родства и культурной близости. Так, древне-

русский летописец Нестор (в «Повести времен-

ных лет»), описывая географическое расположе-

ние славян в Европе, неизменно связывал эти

сведения с представлениями о родстве славян-

ских племен, о единстве их письменности и цер-

ковной службы. Он писал: «И так разошелся

славянский народ, а по его имени и грамота на-

звалась славянская». Рассказывая с глубоким

уважением о подвиге Кирилла и Мефодия, древ-

нерусский летописец подчеркивал широкое зна-

чение их дела: для «моравов первоначально соз-

даны буквы, названные славянской грамотой;

эта же грамота и у русских и у болгар дунай-

ских». Таким образом, книжный язык, создан-

ный Кириллом и Мефодием, стал прочно осозна-

ваться как общее достояние нескольких сла-

вянских народностей.

Направляя в Великую Моравию Кирилла и

Мефодия, император Михаил III (как сказано

в «Житии Мефодия») ясно указал на причину

своего выбора именно этих миссионеров: «по-

тому что вы оба солуняне, а солуняне все чисто

говорят по-славянски». Но это решение было,

очевидно', подготовлено не только солунским

происхождением братьев.

Проблема создания собственной письменности

у славян, живших в Византии и в соседней с

нею Болгарии, уже назрела и стала актуальной.

Поэтому еще до приезда в Константинополь пос-

лов Ростислава Кирилл занимался труднейшей

и требующей значительного времени работой по

составлению азбуки для славян (он «слояшл

письмена»). Славянская азбука составлялась

Кириллом на основе греческой, но с существен-

ными ее изменениями, которые требовались для

передачи славянской звуковой системы. Вопрос

о том, какая из двух славянских азбук (глаго-

лица и кириллица) была создана первоначаль-

но, вызывает разные мнения в науке. Но более

вероятным представляется создание Кириллом

глаголицы, которая впоследствии в Преславе,

столице Первого Болгарского царства, была за-

менена кириллицей. Наряду с составлением аз-

буки Кирилл еще в Византии начал работать

над переводом на создаваемый им книжный

«славянский» язык греческих текстов Евангелия

(он начал «беседу писать евангельскую»).

Сам процесс этого перевода Евангелия с гре-

ческого языка, имевшего давнюю развитую лите-

ратурную традицию, на иной язык, впервые воз-

никавший под пером Кирилла, получил значе-

ние важнейшей и перспективной литературной

деятельности. Кириллу, а затем и Мефодию с

их учениками пришлось выполнить основопола-

гающую для развития культуры средневековых

славянских народов работу по созданию такого

книжного языка, который с самого начала дол-

жен был получить достаточно сложную термино-

логию, богатую фразеологию и традиционную

образованность. Без этих условий перевод ка-

ких-либо сочинений с греческого на .этот но-

вый язык был бы невозможен. Новый «славян-

ский» язык в силу своей богослужебной пред-

назначенности нуждался в определенном стили-

стическом стереотипе, соединяющем необходи-

мую торжественность тона с не менее необходи-

мой доступностью для славян, только начинав-

ших приобщаться к христианской культуре.

376

ЛИТЕРАТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Во время своей миссионерской деятельности

в Великой Моравии, а затем в Паннонии Кирилл

и Мефодий, очевидно, совершенствовали свой

книжный язык, принимая во внимание особен-

ности местных славянских наречий. Тем самым

они укрепляли возможности дальнейшего рас-

пространения возникавшей славянской книжно-

сти. Овладение книжным «славянским» языком

требовало, разумеется, необходимой школьной

подготовки. Но для славян оно было гораздо

более легким, чем обучение языкам греческому

или латинскому. Овладение книжным кирилло-

мефодиевским наследием в дальнейшем облегча-

лось и тем, что в данную эпоху живые языки

разных славянских народностей обладали зна-

чительной близостью.

Создание церковной книжности на «славян-

ском» языке открывало широкие возможности

для сравнительно быстрого развития у несколь-

ких славянских народностей новой для них фео-

дальной культуры, а в дальнейшем — и для

формирования их собственных светских лите-

ратур.

Поскольку, согласно легенде, основная зада-

ча миссии Кирилла и Мефодия состояла во

введении богослужения византийского типа на

доступном («нашем», как требовал князь Рос-

тислав) языке, братья перевели с греческого

необходимые для этого книги: Евангелие, «Апо-

стол» и «Псалтирь», возможно, также и некото-

рые другие книги Библии, переведенные Мефо-

дием (после смерти Кирилла). Впервые пред-

принимаемое славянское богослужение (при

малочисленности славянского духовенства) ед-

ва ли могло быть ежедневным. Поэтому перво-

очередной задачей Кирилла и Мефодия было

обеспечение церковной службы в праздничные

и воскресные дни. Есть основания полагать, что

для этих дней они сами отобрали из Евангелия

и «Апостола» те необходимые чтения, которые

существовали в православной традиции. Созда-

ние первой славянской церкви требовало выра-

ботки для нее определенных правовых норм.

Для этого Мефодий перевел и, возможно, час-

тично обработал византийский «Номоканон»

(«Кормчую книгу»), т. е. сборник церковных и

некоторых гражданских законов. Таким образом,

огромные усилия братьев-миссионеров за корот-

кое время обеспечили все необходимые условия

для первого установления славянской литур-

гии.

Литературное творчество Кирилла и Мефо-

дия может быть с известной предположительно-

стью характеризовано на основании их житий

(«паннонских легенд») и свидетельств их со-

временника — папского библиотекаря Анаста-

сия. Это были первые славянские молитвы; про-

изведения, связанные с открытием мощей Кли-

мента Римского; полемические и догматические

сочинения. Следует назвать составленную Ки-

риллом яркую «похвалу» Григорию Назиан-

зину (IV в.), выдающемуся византийскому пи-

сателю.

Особенно ярким лиризмом и высокой патети-

кой отличается написанный, видимо, Кириллом

«Проглас» — своеобразное поэтическое преди-

словие к им же переведенному Евангелию (в од-

ном из списков это сочинение обозначено так:

«Блаженного учителя нашего Константина Фи-

лософа слово»). «Проглас» отличается глубиной

мысли, полемической направленностью, высо-

ким лиризмом, совершенством стихотворной

формы. Кирилл создал оригинальное славянское

стихотворение, опираясь на давнюю и высоко-

развитую духовную поэзию, в особенности на

наследие Григория Назианзина (например, на

его азбучный акростих). «Проглас» состоит из

100 стихов, имеющих по 12 слогов, расчленяю-

щихся цезурой обычно после 5-го слога, реже —

после 7-го слога. В целом стихотворение имеет

типичный для византийских образцов ямбиче-

ский характер, отличается строгостью форм и

тонкой звуковой системой, связанной с исполь-

зованием приема аллитерации. Главная идея

«Прогласа» выражалась в том, что автор обра-

щался ко всем славянским народностям (как

к определенной этнической общности), которым

впервые предстояло освоить книжную мудрость

и истину вероучения на своем языке:

Слышите ныне от вьсего ума,

слышите, словеньск народе вьсь,

слышите слово, от бога бо приде

слово же крепя срьдца и умы,

слово же готовая бога познати.

«Проглас» призывал всех славян обратиться к

Евангелию, как к такой книге, которая, подобно

соли, охраняет жизнь и душу человека от «мер-

зостного гниения», способна питать и укреплять

души людей. Глубоко лиричным было и другое

гимнографическое стихотворение — «Канон

Дмитрию Солунскому», написанное, по-видимо-

му, Мефодием (в период гонений на него, 882—

884 гг.). Мефодий в Великой Моравии возносил

молитву Дмитрию Солунскому, происходившему

из его родного города Солуни («Светильнику

светообразну... в отечестве своимь»).

Открытие около Херсонеса мощей римского

епископа I в. Климента послужило поводом для

создания Кириллом комплекса из трех взаимо-

связанных произведений: во-первых, повество-

вания об обретении мощей, которое следовало

традициям византийской агиографии, во-вторых,

торжественной проповеди о деяниях Климента,

в-третьих, стихотворной похвале (гимну) этому

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

377

подвижнику. Это произведение (без гимна) до-

шло до нас в виде «Слова на перенесение мощей

преславного Климента». Благодаря этим сочи-

нениям Кирилла память о Клименте Римском

почиталась у болгар и других православных сла-

вян, в том числе и на Руси. Кирилл, очевидно,

писал и полемические сочинения, отражавшие

его неоднократные богословские дискуссии.

«Житие Кирилла» упоминает о его полемике с

иконоборцами, с сарацинами (арабами-магоме-

танами). Подробно описывается защита Кирил-

лом славянской письменности и богослужения

в споре с венецианскими «треязычниками». В

связи с этим следует заметить, что в Западной

Европе (частично в самой Византии) существо-

вало убеждение, что только три языка являются

достойными для богослужения и всякой книж-

ности

—

древнееврейский, греческий и латин-

ский. Римская курия вообще отстаивала универ-

сальные достоинства латинского языка. Дея-

тельность Кирилла и Мефодия заключалась в

том, чтобы ввести «славянский» язык в число

«священных» языков, утвердить новую славян-

скую книжность в качестве равноправной по от-

ношению к тем, которые признавались «треязыч-

никами», и создать надежные предпосылки

возникновения славянского литературного язы-

ка. Кириллу удалось посрамить венецианское

духовенство. Он говорил: «Как вам не стыдно

принимать во внимание только три языка, а про-

чие народы и племена заставлять быть слепыми

и глухими? Мы же знаем много народов, имею-

щих письмена [...] на своем языке». В этом

своем утверждении Кирилл имел возмоншость

опереться на церковно-политические традиции

Византии, которая в отличие от Рима, принуди-

тельно распространявшего латынь, в это

время не препятствовала развитию книж-

ности и богослужения на различных язы-

ках, поощряя в данном случае и язык «славян-

ский». Кирилл говорил «треязычникам», что,

кроме славян, известны своей письменностью

«армяне, персы, авазги (абхазцы), иверы (грузи-

ны), сугдеи (аланы из Сугдеи), готы (крымские

готы), авары, турки, хазары, арабы, египтяне,

сирийцы и многие другие». Здесь очень ясно

выделяется широта гуманистических и культур-

ных представлений Кирилла, его убежденность

в равенстве народов. В полемике с «треязычни-

ками» он назвал правомочными языки не только

христианских народов, но такя^е и народов иных

вероисповеданий, даже тех, с духовенством ко-

торых он сам полемизировал раньше (арабы,

хазары). Победа Кирилла в этой дискуссии бы-

ла первым и важным опытом утверждения евро-

пейской значимости славянской книжности.

После трех лет деятельности в Великой Мора-

вии Кирилл и Мефодий отправились в Рим, что-

бы известить папу о своей миссии и получить

его поддержку в борьбе с немецким духовенст-

вом. По пути они посетили славянское княжест-

во Паннонию, которое в церковном отношении

зависело от латино-немецкого духовенства из

Зальцбурга. Но паннонский князь Коцел в своей

столице Блатнограде хорошо принял Кирилла

и Мефодия. Они гостили в Паннонии около

6 месяцев. Князь Коцел изучил и полюбил «сла-

вянское письмо». По его повелению Кирилл и

Мефодий обучали этому письму около 50 учени-

ков. Далее, двигаясь через Венецию (где про-

изошла упомянутая выше полемика с «треязыч-

никами»), братья достигли Рима, где их тор-

жественно принял папа Адриан II (867—

872). Папа повелел отслужить литургию на

«славянском» языке и признал «славянские

книги». Но в Риме Кирилл вскоре заболел и

умер, гроб его установили в базилике св. Кли-

мента. После смерти брата вся деятельность Ме-

фодия была посвящена тяжелой и неравной

борьбе с немецким духовенством.

По приглашению князя Коцела Мефодий про-

должал просветительскую деятельность в Панно-

нии, затем вновь посетил Рим, где получил сан

епископа Паннонского. Однако доносы немец-

кого духовенства римскому папе возымели свое

действие. Архиепископ Адальвин Зальцбургский

и епископ Германарих Фрейзингенский заклю-

чили Мефодия в Баварии в тюрьму, из которой

он был освобожден через два с половиной года

(873) по требованию нового папы Иоанна VIII,

причем папа назначил его моравским архиепис-

копом. В Великой Моравии, однако, князь Ро-

стислав был уяче свергнут своим племянником

Святополком, который находился под влиянием

немецких епископов. До конца своей жизни Ме-

фодий вместе со своими учениками Климентом,

Наумом, Гораздом, Саввой и Ангеларием вел

упорную борьбу за богослужение на славян-

ском языке и за распространение славянской

книжности. После смерти Мефодия (885) новый

паннонский архиепископ немец Вихинг и его

сторонники — приверяченцы латинской церкви

добились у папы Стефана V запрещения славян-

ского языка как богослуя^ебного. Князь Свято-

полк изгнал учеников Мефодия из своих владе-

ний. Всего к этому времени в епархии Мефодия

было до 200 священнослуячителей, знатоков

славянской книжности. Святополк многих из них

жестоко преследовал. Младшие представители

этого славянского духовенства были проданы в

рабство в Венецию, но вскоре, в 886 г., выкуп-

лены венецианскими сановниками и отправлены

в Константинополь. Часть их осталась в Визан-

тии, другие перешли в Болгарию. Климент,

Наум и Ангеларий, ученики Мефодия, были,

высланы в Болгарию.

378

ЛИТЕРАТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

2. БОЛГАРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Со времени прибытия учеников Мефодия в

Болгарию началось интенсивное развитие бол-

гарской литературы. Болгария стала центром

первоначальной славянской церковно-учитель-

ной литературы, которая благодаря усилиям

болгарских писателей и переводчиков впослед-

ствии распространялась, переходя постепенно в

другие раннефеодальные государства, где соз-

давала основу для развития ряда иных древне-

славянских литератур.

Во второй половине IX в. Болгария пережива-

ла тесно связанные друг с другом процессы фео-

дализации, славянизации и христианизации. На

болгарских землях возникли острые церковные

столкновения, которые напоминали отмеченные

выше и несколько более ранние явления цер-

ковной и культурной жизни в Великой Мора-

вии и Паннонии. Но главная особенность этих

процессов в Болгарии состояла в том, что там

сравнительно быстро и окончательно победа

осталась за славянской церковью и книжностью.

С 866 по 870 г. в Болгарии развивало свою

деятельность латинское духовенство, но латин-

ская книжность и богослужение остались чуж-

дыми болгарам. Константинопольский собор

870 г. распространил на Болгарию влияние гре-

ческой церкви, но и эта церковь (с греческой

письменностью) не получила у болгар призна-

ния.

Князь Борис I, принявший христианство

еще в 865 г., и его двор нуждались в создании

собственной болгарской церкви и славянской

книжности, как ранее князь Ростислав.

Когда Святополк удалил в Болгарию Кли-

мента, Наума и Ангелария, они отправились

туда «охотно», как говорится в «Житии Климен-

та». Возможно, почву для этого подготовили

еще ранее прибывшие в Болгарию два ученика

Мефодия: он некогда оставил в Константинопо-

ле «попа и дьякона с книгами», несомненно,

книгами славянскими.

Князь Борис принял славянских священников

очень радушно, часто беседовал с ними и поме-

стил их вблизи Преслава, своей столицы, в мо-

настыре св. Пантелеймона. Большое содействие

книжному делу оказывал w брат Бориса Доке,

постригшийся в монахи, сын же Докса Тодор

сам занимался переписыванием книг. Мона-

стырь св. Пантелеймопа стал центром Преслав-

ской школы болгарской книжности, которую

первоначально возглавляли Наум и Климент

(Ангеларий, видимо, к тому времени умер).

Вскоре после этого Климент основал Охридскую

книжную школу.

Основание двух духовных школ — Преслав-

ской и Охридской — оказалось возможным бла-

годаря расцвету болгарской государственности

и культуры в период создания Первого Болгар-

ского царства. Сын Бориса Симеон (князь с

893 г., царь 919—927 гг.) в результате несколь-

ких войн с Византийской империей объединил

ряд славянских земель (часть Фракии, Македо-

нии и др.) и заставил Византию платить ему

дапь. Это было время наибольшего могущества

Первого Болгарского царства. Царь Симеон, по-

лучивший блестящее греческое образование в

Константинополе, стремился в краткие сроки ор-

ганизовать болгарскую церковь и развить книж-

ную культуру, объединяя классические визан-

тийские традиции с кирилло-мефодиевским

книяшым паследием. Для этого Симеон значи-

тельно расширил Преславскую школу, собрал

искусных писателей-переводчиков, в совершен-

стве владевших двумя литературными языка-

ми — греческим и «славянским», который был

ближе всего к древнеболгарскому народному

языку. Большое содействие оказывал Симеон и

Охридской школе. Обе школы согласованно п

успешно развивали свою педагогическую, пере-

водческую и литературную деятельность. При

царе Симеоне болгарская литература пережива-

ла свой золотой век.

Одним из главных организаторов Преславской

школы, создателей болгарской книжности и

церкви был Константин, епископ Преславский.

Константин был учеником Мефодия и, видимо,

под его влиянием приобрел высокую византий-

ско-славянскую образованность, овладел славян-

ской письменностью, искусством перевода гре-

ческих книг. В Болгарии Константин работал

при княжеском дворе. Побуждаемый Наумом

и будучи еще только священником, Константин

составил «Учительное евангелие» (до 893 г.).

Книга содержала собрание церковно-учительных

бесед на все воскресные дни года. Она была не-

обходимым пособием для организации регуляр-

ного богослуя^епия в создаваемой болгарской

церкви. Константин сам указал, что основу кни-

ги составляли высокоавторитетные толкования

Иоанна Златоуста (ум. 407), популярнейшего из

восточных «отцов церкви» (38 толкований на

Евангелия от Матфея и Иоанна), Кирилла

Александрийского (12 толкований) и некоторых

других ранневизантийских церковных писате-

лей. Самостоятельно Константин написал одну

(42-ю) беседу, а также предисловие и заключе-

ние к сборнику. Как и все болгарские писатели

того времени, развивавшие свою деятельность в

традициях восточно-христианской патристики,

Константин отличался авторской скромностью,

более того — традиционные самоуничижения

доходили у него до самообличений. Он просил

читателей простить его авторскую дерзость в

составлении «Учительного евангелия», был ис-

ЛИТЕРАТУРЫ ЮЖНЫХ СЛАВЯН

379

Охридский монастырь

полнен сознания своей беспомощности. Однако

изложение Константина отвечало всем литера-

турным требованиям традиционной проповеди.

Каждая беседа состояла из трех частей: введе-

ния, толкования евангельского текста и заклю-

чения. Толкования текста, как центральная

часть проповеди, заимствовались из византий-

ских источников, а введение и заключение при-

надлежали самому Константину. Он излагал

беседы достаточно популярно, искусно украшал

изложение риторическими вопросами, антитеза-

ми, сравнениями и метафорами. В начале ряда

бесед Константин приглашал слушателей и чи-

тателей на «духовное угощение, на пиршество»,

на «духовный пир». Слова, которыми он «уго-

щал» их, были «хлебом небесным». Все это бы-

ло новым и привлекательным для болгар, кото-

рые начинали приобщаться к литературе подоб-

ного рода.

Главным содеря^анием проповедей Константи-

на, как и сочинений других современных ему

болгарских писателей, было объяснение слуша-

телям, недавним язычникам, основных норм

христианской морали. Но эти учительные зада-

чи не моіли не сочетаться также с приобщени-

ем слушателей к богатому и очень разнообраз-

ному сюя^етпому фонду библейской кншкности.

Константин толковал притчи и заповеди,

разъяснял подробно основы христианской нрав-

ственности, иногда — и догматики. Он весьма

настойчиво призывал творить добрые дела,

проповедовал милосердие, обличал алчность

и эгоизм богатых. Вместе с тем он обли-

чал и язычество, пережитки которого еще сохра-

нялись у болгар, как и у всех славянских наро-

дов. В «беседе» 28-й, как это было принято

раньше в византийской традиции (позже — и

в древнерусской литературе), Константин обли-

чал «бесовские песни» (фольклор, сохранявший

традиции язычества), требовал, чтобы их не

пели и не слушали. В целом проповеди Кон-

стантина были ориентированы на слушателей,

принадлежавших к феодальной аристократии.

Но в одном месте он отмечал, что народ ему

«мил». Константин выраясал патриотические

взгляды, когда писал, что отныне и его «славян-

ский род», бывший попранным, приобщился к

христианству. Беседы Константина были осо-

бенно актуальны в связи с событиями в самом

княжеском доме: отказом Владимира, сына Бо-

риса, от христианства, при сохранении христиан-

ского благочестия самого Бориса и другого его

сына — Симеона.

К «Учительному евангелию» в сборнике сочи-

нений Константина примыкало «Церковное ска-

зание», написанное на основе сочинения кон-

стантинопольского патриарха Германа (VIII в.)

и представляющее собой объяснение церков-

ной организации и богослужения. Это было то-

же важное пособие в период создания болгар-

380

ЛИТЕРАТУРЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

ской церкви, так как оно отвечало стремлениям

Бориса и Симеона основать свою церковную

организацию, способную противостоять визан-

тийскому влиянию.

Константину Преславскому, по-видимому,

принадлежит и «Азбучная молитва». Это второе

в древней болгарской литературе религиозное

стихотворение после «Прогласа» Кирилла. «Аз-

бучной молитве» свойственны христианский па-

фос, поэтическая стройность, искусный стиль.

Молитва построена по принципу азбучного

акростиха, восходящего к византийской тради-

ции. Как и «Проглас», эта молитва излоячена

двенадцатисложным стихом с цезурой после

пятого, реже — седьмого слогов. Размер этот в

болгарской традиции называется «староболгар-

ским гекзаметром». Молитва отражала важные

идеи христианизации славян, создания славян-

ской письменности и богослужения. Можно

предполагать, что Константин составил первый

историографический болгарский памятник ти-

па средневековой хроники. Этот труд основан на

византийских источниках и представляет собой

изложение библейской истории, а далее — по-

вествование о римских и византийских импера-

торах (до византийского императора Льва VI

Философа, конец IX в.). К болгарской истории

можно отнести только сообщение, что импера-

тор Никифор был убит болгарами.

Отдавая благодарную дань памяти своему

учителю, Константин Преславский написал

«Службу Мефодию», которая представляет со-

бой молитвенные чтения, украшенные ритори-

кой и прославляющие славянского первоучите-

ля. Мефодий славится с большой лирической

теплотой, неоднократно называется «Учитель

Мефодий». Выделяются его заслуги как участ-

ника создания славянской письменности, борца

с «треязычниками», «великого пастыря», кото-

рый совершил подвиги во имя истинной веры и

страдал за нее. Дело Мефодия воссияло, подобно

«солнцу», двигаясь с Востока на Запад. В Мо-

равской земле Мефодий был «твердой скалой»,

которая побеждала еретиков. «Служба Мефо-

дию», видимо, первоначально была краткой, я

впоследствии пополнялась новыми стихотвор-

ными песнопениями. Это произведение является

значительным памятником ранней болгарской

религиозной поэзии.

Будучи уже преславским епископом, Констан-

тин в 906 г. по поручению князя Симеона пере-

вел с греческого «Четыре слова против ариан»

Афанасия Александрийского, который около

360 г. написал это полемическое сочинение про-

тив александрийского священника Ария и его

последователей. Перевод именно этого сочине-

ния был важен для Симеона, так как болгарская

церковь еще недостаточно укрепилась и в срав-

нительно недавно христианизированной Болга-

рии стали распространяться различные еретиче-

ские учения. Критикуя ариан, Афанасий в то

Яче время давал систематическое изложение ор-

тодоксальной догматики, что тоже было необ-

ходимым для формирования болгарского ранне-

феодального общества. Основным содержанием

«слов» Афанасия была защита православного

представления о «святой Троице», что отстаи-

вал в свое время Кирилл и Мефодий в борьбе с

немецко-латинским духовенством. Перевод сочи-

нения Афанасия, как одного из «отцов церкви»,

был для Константина новым вкладом в кирилло-

мефодиевское наследие. Константин перевел

также «Катехизис» Кирилла Иерусалимского

(IV в.), популярно излагавший основы вероуче-

ния. Как сочинения Афанасия Александрийско-

го, так и этот «Катехизис» переписывал постоян-

ный помощник Константина Преславского мо-

нах Тодор Доксов, племянник князя Бориса.

Общее направление книжной деятельности Кон-

стантина Преславского было весьма близким к

учительской и проповеднической деятельности

его современника и сподвижника Климента

Охридского.

Другим выдающимся современником Констан-

тина был Иоанп Экзарх, также принадлежав-

ший к Преславской школе. Сведений о жизни

Иоанна Экзарха почти не сохранилось. Визан-

тийский титул «экзарх» указывал на то, что

Иоанн был главой (игуменом) какого-то бол-

гарского монастыря, возможно в древней болгар-

ской столице г. Плиске. Литературная дея-

тельность его развернулась в новой столице —

г. Преславе, при дворе Симеона. Иоанп не был

учеником Мефодия, но воспринял кирилло-мефо-

диево книжное наследие от ближайших последо-

вателей славянских первоучителей, скорее всего

от Климента Охридского, который после изгна-

ния из Великой Моравии сначала преподавал в

Преславской школе.

Переводческая и собственно литературная

деятельность Иоанна Экзарха ознаменовала со-

бой принципиально новый этап развития бол-

гарской книжности. Если Кирилл, Мефодий и их

ученики утвердили основы церковной книжпо-

сти для славян (перевели канонические тексты,

основали культуру проповеди), т. е. обеспечили

славянское богослужение и первоначальное про-

свещение, то Иоанн поставил перед собой но-

вую и очень слояшую задачу. По-видимому, он

получил византийское образование в Констан-

тинополе и решил перенести в болгарскую куль-

турную среду ваячнейшие основы богословия.

Для этого он обратился к трудам авторитетней-

шего идеолога восточно-христианской церкви

Иоанна Дамаскина (VIII в.), основателя схолас-

тики. Иоанн Экзарх перевел с греческого часть