Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

символизировало и предполагало равенство двух провинций в

правах и обязанностях. Окончательно название было закреплено

в тексте будущей конституции.

Создание Западного Пакистана вызвало кризис в отношениях

с Афганистаном. Там возражали против ликвидации Северо-

Западной пограничной провинции и закрытия тем самым «пуш-

тунского вопроса». В апреле 1955 г. в Кабуле и некоторых других

городах Афганистана прошли поощряемые властями демонстра-

ции протеста, здания посольства и консульств Пакистана под-

верглись нападению и разграблению. Обострилась ситуация на

границе между двумя государствами в полосе проживания «сво-

бодных» племен. Афганистан в мае объявил о введении чрезвы-

чайного положения и мобилизации в армию. Дипломатические

отношения были прерваны, и два соседних мусульманских госу-

дарства оказались на грани войны

Столкновения, впрочем, удалось избежать, так как в нем не

была заинтересована ни одна из сторон. В посреднических усили-

ях участвовали представители короля Саудовской Аравии и пре-

зидента Египта. Они всячески подчеркивали факт «братского»

участия мусульманских стран, но не меньшее значение имела и

общая геополитическая обстановка - стремление Вашингтона не

допустить чрезмерного дрейфа Кабула в сторону Москвы осту-

жала пыл пакистанских правителей, заставляя их «сносить оскор-

бления» и не прибегать к жестким мерам экономической блокады

(внешняя торговля Афганистана осуществлялась в основном

через Пакистан).

К осени 1955 г. обстановка разрядилась и отношения между

двумя странами нормализовались. Определенной уступкой пуш-

тунам как Пакистана, так и Афганистана было назначение на пост

главного министра объединенной провинции одного из ведущих

пуштунских политиков Хана Сахиба. Он был старшим братом

Абдул Гаффар Хана и возглавлял правительство СЗПП в коло-

ниальное время как лидер провинциальной организации Индий-

ского национального конгресса

. Этим назначением, по-видимо-

му, закреплялось создание альянса между основными группами -

панджабской и пуштунской, особенно панджабизированной, эли-

ты и ослабление позиций мухаджиров в правящем блоке. В то же

время убийство Хана Сахиба в мае 1958 г. (мотивы остались не-

раскрытыми) свидетельствует, вероятно, о трудностях смены

110

партнеров и союзников в ходе формирования общепакистанских

верхов.

В августе 1955 г. страдавший от тяжелой болезни Г. Мухам-

мад подал в отставку и его место занял Искандер Мирза, а пост

премьера от Мухаммада Али Богра перешел к Чаудхри Мухам-

маду

Али, министру финансов в прежнем кабинете, опытному чи-

новнику родом из Панджаба, сыгравшему видную роль в период

раздела и становления пакистанской администрации (был гене-

ральным секретарем первого кабинета министров)

По установившейся традиции, парламентарии от Мусульман-

ской лиги дружно избрали его лидером парламентской фракции,

однако из 80 членов нового собрания они составляли лишь

примерно четвертую часть (25 депутатов). Для получения вотума

доверия в собрании Лига еще в июле 1955 г. заключила союз с

Авами лиг (Народной лигой), имевшей наиболее сильные позиции

в Восточном Пакистане. Однако альянс оказался непрочным, и

Лига после длительных переговоров и торга относительно числа

министерских портфелей заключила иной парламентский союз с

Объединенным фронтом, в еще большей степени представляв-

шим Восточную провинцию (после раскола фронта и выхода

Авами лиг ведущую роль в нем стала играть партия Фазлул Хака

Кришок шрамик).

Временная стабилизация ситуации позволила перейти к

решению вопроса о конституции. В январе 1956 г. Чаудхри Али

представил ее проект на суд Учредительного собрания. Проект

был выработан комитетом, сформированным коалицией партий,

располагавших большинством мест в собрании - Лигой и Объ-

единенным фронтом. Хотя он встретил резкую критику со сторо-

ны влиятельных политических сил как в Восточном, так и в За-

падном Пакистане, удалось добиться одобрения проекта большин-

ством членов собрания («за» проголосовали 52 депутата из 80).

Сыграл свою роль, очевидно, фактор времени - слишком много

его было потрачено на выработку основного закона страны.

Принятый Учредительным собранием проект конституции

был 2 марта утвержден генерал-губернатором, а 23 марта новая

конституция вступила в действие. Из доминиона в рамках Со-

дружества Пакистан превратился в Исламскую Республику (ре-

шение о таком названии было принято еще первым Учредитель-

ным собранием осенью 1953 г.)

. Ее главой объявлялся прези-

l11

дент, избираемый членами Национального и провинциальных

законодательных собраний сроком на пять лет. Президент на-

делялся значительными полномочиями, хотя исполнительная

власть осуществлялась федеральным правительством (кабинетом

министров) от его имени. Он мог назначать и смещать премьер-

министра и членов кабинета, а также главного судью и ряд дру-

гих высших должностных лиц, являлся верховным главнокоман-

дующим. Вместе с тем по конституции президент обязан был

действовать «согласно советам» премьер-министра, которым мог-

ло быть назначено лицо, пользовавшееся доверием большинства

членов Национального собрания. Последнее имело только одну

палату, при этом ее депутаты в равном количестве (150 и 150)

избирались жителями Западного и Восточного Пакистана. Срок

полномочий парламента устанавливался в те же пять лет

Принятая в Пакистане система может быть охарактеризована

как формально парламентская, сходная с британской, вестмин-

стерской моделью, но не во всем ее повторявшая. Наиболее

существенное отличие состояло в значительных полномочиях

президента, который по своим функциям и прерогативам скорее

напоминал вице-короля Британской Индии, чем английского

монарха

. Были и другие общие черты между первой конститу-

цией Пакистана и законами об управлении колониального време-

ни, из которых она, по сути, выросла и которые заменила. Но ха-

рактерно, что при сохранившейся федеративности парламент не

имел верхней палаты, а федеральное устройство базировалось в

основном на географическом, а не регионально-лингвистическом

(этно-национальном) принципе.

Важнейшей особенностью конституции была ее исламская

окраска. Преамбулой к ней служила Резолюция о целях, включав-

шая религиозную формулу легитимации власти, а часть III (Руко-

водящие принципы политики государства) содержала положения,

обязывающие государство содействовать укреплению основ

ислама и запрещавшие принятие любого закона, противоречаще-

го его «заповедям». Президентом по конституции мог быть

только мусульманин. Все это позволило Ю.В. Ганковскому и

В.Н. Москаленко в свое время заключить, что, несмотря на со-

хранение светской по типу политической системы, ислам факти-

чески превращался в ней в государственную религию

112

Демократический характер государства, согласно конституции

1956 г., обеспечивался предоставлением всем гражданам различ-

ного рода свобод и прав, в том числе свободы вероисповедания и

управлениями религиозными учреждениями, запретом на дискри-

минацию «меньшинств» и мерами по их охране. Среди послед-

них следует отметить резервирование за женщинами 10 мест в

Национальном собрании, заботу об экономическом и культурном

развитии населения «полосы племен» и зарегистрированных (то

есть неприкасаемых) каст среди индусов.

Активное избирательное право предоставлялось всем лицам

обоего пола старше 21 года, а вопрос о системе выборов - по ре-

лигиозным куриям или без них - был оставлен первоначально на

усмотрение провинциальных законодательных собраний. Нере-

шенность последнего вопроса свидетельствовала о конъюнктур-

ности достигнутого компромисса и фактическом отсутствии у

депутатов желания в скором времени проводить всеобщие вы-

боры. Бюрократия тем более не доверяла выборным институтам,

опасаясь политических кризисов, к которым уже приводило воле-

изъявление народа. Неудивительно, что Учредительное собрание,

превратившись, по сути, в законодательное, ограничилось из-

бранием генерал-губернатора Искандера Мирзы на пост прези-

дента и занялось решением текущих проблем.

Между тем к середине 1950-х годов завершился первый этап

экономико-социального развития страны. Это был период стано-

вления институтов экономической политики нового государства,

а также общественных и хозяйственных преобразований в связи с

шоком, вызванным разделом и становлением новых националь-

ных границ. При этом многие перемены происходили как бы в

автономном режиме, не требуя воздействия государства. Главны-

ми из них можно считать замену одного торгово-буржуазного

слоя, индусского, отчасти сикхского, другим - мусульманским.

В восточной части новой страны этот процесс шел постепенно и

не был вполне завершен за первый период. Там оставались целые

группы

индусов и их капиталы. В январе 1951 г. индусы состав-

ляли еще более четверти населения, и даже без учета неприкасае-

мых - 10 %. В то же время в западной части страны процесс шел

быстро и замещение было, по существу, полным (немусульмане

составляли менее 3 %)

113

Как выше отмечалось, города Северо-Западной пограничной

провинции и Белуджистана покинули сотни тысяч жителей, и их

место долгое время никто не занимал. В Западном Панджабе на

смену индусам и сикхам пришли панджабцы-мусульмане. При

этом замена произошла не только в городе, но и в деревне, ибо в

сельской местности, в основном на новоорошенных землях (в

земледельческих «колониях-на-каналах»), было много помещи-

ков из числа офицеров-сикхов, получивших землю в качестве на-

грады за службу в колониальных войсках

Наиболее существенные перемены произошли в городах

Синда, прежде всего в Карачи и втором по величине городе об-

ласти Хайдерабаде. Индусские торговцы и ростовщики (банья), а

также чиновники (амал) уступили место мухаджирам. При этом

ростовщическая ниша индусов официально и открыто не могла

быть заполнена мусульманами ввиду религиозного запрета на

взимание ростовщического процента (риба). Что касается торгов-

ли, то ислам поощряет занятия ею, и еще в средние века главным

образом в Гуджарате практиковался переход ряда индусских тор-

говых каст в ислам, причем зачастую неортодоксальный, шиит-

ский, что позволяло сохранять обособленность. Проникновение

торговцев из гуджаратских торговых общин (бохра, меманов,

ходжа) в пограничную область Синд происходило на протяжении

веков (примером может служить семья М.А. Джинны из мусуль-

манской торговой касты ходжа, переехавшая в Карачи в 1860-х

годах), но в 1947-1948 гг. оно приобрело массовый характер

(только ходжа-исмаилитов, последователей имама Ага Хана IV,

перебралось около 60 тыс. человек)

Гуджаратцы из таких семейных кланов, как Адамджи, Бавани,

Валибхаи, Дада, Дауды, Хабибы, Харуны и др., после раздела

Индии заняли доминирующие позиции в бизнесе Карачи и всего

Пакистана. К ним присоединились торгово-деловые семейства

иного происхождения, выходцы из Дели и Соединенных про-

винций, а также панджабцы, особенно из общины чиниотских

шейхов, и немусульмане-парсы, владевшие и в колониальные

времена активами как в Бомбее, так и в Карачи

В начале 1950-х годов в этот процесс активно вмешалось госу-

дарство. Вставший во главе Пакистанской корпорации промыш-

ленного развития сильный администратор Гулам Фарук (родом

из СЗПП) проводил политику поощрения бизнесменов из числа

114

местных дельцов и аристократов-землевладельцев

. Это не-

сколько разбавило «инонациональный» состав верхушки делово-

го мира, хотя и не лишило ее налета «чужеродности».

В разгар «корейского бума» (роста цен на вывозимое из

Пакистана сельскохозяйственное сырье) верхний слой торговцев,

банкиров и предпринимателей получил возможность ввозить им-

портное промышленное оборудование без ограничений со сторо-

ны государства. В Карачи и ряде других мест, главным образом

западной части страны, благодаря этому стали появляться первые

новые фабрики и заводы (Пакистан унаследовал лишь 34 доста-

точно крупных фабрично-заводских предприятия из 921 в Индии

на 1946 г., то есть менее 4 %)

Рост крупной, прежде всего текстильной, промышленности в

первые годы после раздела (1949-1954 гг.) был стремительным

(более чем на 20-30 % в год), особенно в западной части, где уве-

личивалось производство хлопчатобумажной пряжи и тканей

(в Восточной провинции с нуля создавалась джутовая промыш-

ленность). Вклад фабрично-заводского сектора обрабатывающей

промышленности в валовый внутренний продукт страны за пер-

вые 10 лет возрос с

до 6 %

Начиная с 1952 г. в связи с дефицитом валюты государство

ввело меры по регулированию импорта. При этом правительство

объявило о политике поощрения ввоза производственных товаров

фирмами, уже утвердившимися на рынке в предшествующий

период. Привилегированное положение немногих торгово-пред-

принимательских домов, сложившееся первоначально стихийно,

было в результате закреплено государством, приведя к смыканию

интересов «признанных» промышленников, с одной стороны, и

бюрократов из финансово-экономических ведомств - с другой.

Участие пакистанского государства в планах экономического

развития страны ведет свое начало с 1950 г. В том году был при-

нят 6-летний план, кредиты на реализацию которого поступали в

соответствии с «планом Коломбо». Последний был принят по

инициативе лейбористского правительства Великобритании и

предназначался для решения насущных проблем бывших англий-

ских колоний. Ассигнования плана развития Пакистана составля-

ли всего 2,6 млрд. рупий (около 800 млн. долл. США по тогдаш-

нему курсу). В 1953 г. после присоединения к плану Соединен-

ных Штатов и ряда других стран общая сумма капиталовложений

115

по плану увеличилась до 5,6 млрд. рупий (то есть почти до

2 млрд. долл., или примерно 300 млн. долл. в год). Основная часть

инвестиций (72 %) приходилась на государственный сектор, ко-

торый вкладывал средства главным образом в сельское хозяйство

(ирригацию, где крупнейшим был проект орошения пустыни

Тхал), а также в транспорт и коммуникации

Частный сектор, согласно плану, развивал промышленность и

другие «прибыльные» сферы, но ему в этом активно помогало

государство. Ведущую роль при этом заняла упомянутая Паки-

станская корпорация промышленного развития. Несмотря на

небольшой первоначальный капитал, Корпорация превратилась в

достаточно эффективный инструмент привлечения частных капи-

талов в промышленное строительство через совместные проекты

и самостоятельное их осуществление по государственной линии.

При этом, построив предприятие, Корпорация нередко уступала

его по низкой цене частнику. Как отмечали в 1958 г. В.Г.

Растян-

ников и С.А. Кузьмин, она, по сути, превратилась «в строитель-

но-подрядную организацию», действовавшую в интересах част-

ного национального капитала

. С точки зрения распространен-

ных тогда в отечественной науке представлений о противополож-

ности и разнонаправленности интересов государственного и

крупного частного капитала, эта характеристика вполне оправ-

дана. Однако сегодня этот факт привлекает к себе внимание

прежде всего по той причине, что деятельность Корпорации, как

и других институтов финансирования промышленного роста

(ряда специализированных банков и кредитно-финансовых уч-

реждений), способствовала формированию узкого слоя богатых

предпринимателей, своего рода олигархов (монополистов) круп-

ного бизнеса.

Экономическая политика молодого и в хозяйственном отно-

шении на первых порах крайне слабого государства была, естест-

венно, тесно связана с внешнеполитическим курсом. Чтобы вы-

жить и развиваться, нужно было иметь кредитно-финансовые

источники, которые трудно было найти внутри страны. Долго

пользоваться удачно складывавшейся внешней конъюнктурой

Пакистану не пришлось, и в 1952-1953 гг. его правящим кругам

пришлось еще раз задуматься над выходом из положения.

К тому времени Индия, главный соперник и конкурент, сумела

решить многие основные проблемы переходного периода.

116

Забылась травма от убийства М. Ганди, произошла консолидация

нации

за счет инкорпорации в нее бывших «туземных» княжеств,

снизилась острота ситуации в отдельных районах (в Теленгане,

например), где развернули было «классовую борьбу» левые ком-

мунистические силы. В 1950 г. в Индии была принята конститу-

ция суверенной республики и вместе с тем она осталась членом

Содружества наций, возглавляемого британской короной. Индию

активно «обхаживали» Соединенные Штаты, особенно после

того, как они осенью 1949 г. из-за победы коммунистов «потеря-

ли» Китай.

Несмотря на видимую поддержку в ООН требований Паки-

стана решить проблему бывшего княжества Джамму и Кашмир

путем проведения там референдума, никаких реальных перспек-

тив она не давала. Сменяли друг друга главы Комиссии ООН по

Индии и Пакистану и уполномоченные по организации плебисци-

та, но все это не давало результата. Обнародованный в 1950 г.

план известного судьи из Австралии О. Диксона о проведении

серии плебисцитов в отдельных частях бывшего княжества были

отвергнуты обеими сторонами, хотя для Пакистана он давал вро-

де какой-то шанс - кто знает, как бы проголосовало мусуль-

манское большинство жителей «жемчужины» княжества долины

Кашмира?

Между тем в Индии зимой 1951-1952 г. успешно прошли

выборы в центральный парламент и законодательные собрания

штатов. Выборы состоялись и в новом штате Джамму и Кашмир,

образованном из тех районов княжества, которые находились под

контролем Индии. На них победила Национальная конференция

во главе с Шейхом Абдуллой. Летом 1952 г. возглавляемая им

делегация заключила с правительством Дж. Неру так называемое

Делийское соглашение, по которому штату предоставлялся осо-

бый статус. Символически это выражалось в том, что штат полу-

чил право на особый флаг, его губернатор - титул президента

(садар-и риясат). В законодательной сфере «остаточные», то есть

не разделенные с центром полномочия, вопреки положению с

Другими штатами, остались у Сринагара, и только с согласия

законодателей штата там могло вводиться прямое правление из

центра. Вместе с тем Соглашением закреплялось вхождение

Джамму и Кашмира в состав Индии

117

В Пакистане, разумеется, досадовали на успехи соперника, но

не могли не учитывать свои ограниченные возможности. Впро-

чем, заложенное еще Джинной и отраженное в его концепции

двух, как бы равноположенных и равных друг другу наций

(индусов и мусульман) оказывало воздействие на мироощущение

лидеров Пакистана. Они настойчиво искали возможностей для

контригры и сделали выбор в пользу Запада. Он казался естест-

венным по ряду причин - это и консервативный настрой элиты,

которой была чужда социалистическая, «безбожная» идеология

страны Советов и ее радикальные призывы к низам общества, и

понимание того, что перед лицом более сильной Индии нужно

заручиться поддержкой самого могущественного покровителя и

не раздражать его чрезмерно собственными расчетами и

амбициями.

Впрочем, некоторыми представителями пакистанских верхов

предпринимались попытки нащупать путь к примирению с Ин-

дией. Не следует забывать, что связи между двумя странами еще

не были ни политически, ни эмоционально полностью нарушены.

Премьер-бенгалец М.А. Богра испытывал, как утверждают, ис-

креннее уважение к Дж. Неру и наряду с ориентацией на США

стремился поддерживать антиколониальные инициативы и на-

строения Нью-Дели. Совершив визит в Индию в конце августа

1953 г., он договорился с Неру о плане проведения плебисцита в

Кашмире без участия великих держав при посредничестве малых

нейтральных стран

. Индия, как полагают некоторые авторы,

пошла на эти договоренности, чтобы отвлечь внимание от кри-

зиса, произошедшего в Кашмире за несколько дней до того -

премьер-министр штата Шейх Абдулла 8 августа был обвинен в

сепаратизме, арестован и впоследствии осужден на длительный

срок тюремного заключения

. К концу 1953 г. стало ясно, что

план плебисцита не срабатывает. В Пакистан в декабре приехал

молодой вице-президент США Р. Никсон, сигнализируя о сделан-

ном Вашингтоном выборе регионального партнера, и к февралю

следующего года расхождение между Пакистаном и Индией

стало явным. В начале 1954 г. Законодательное собрание Джамму

и Кашмира ратифицировало соглашение о присоединении штата.

Отныне Дели считал вопрос о его принадлежности окончательно

решенным, а тему плебисцита закрытой. Пакистан, уповая на

поддержку Запада, настаивал на нем. Позиции сторон по этому

118

поводу разошлись, что не мешало им, однако, участвовать в

некоторых совместных акциях на международной арене.

Главной из них стала подготовка к созыву конференции стран

дзии и Африки. После неудачи, которую пакистанская диплома-

тия потерпела в попытках сплотить вокруг себя мусульманские

страны, она переключилась на действия в поддержку антиколо-

ниальных движений, пытаясь отчасти сотрудничать, а отчасти

конкурировать на этом поле с Индией. Надо отметить, что Паки-

стан был среди участников конференции, организованной прави-

тельством Индии в январе 1949 г. в поддержку требований об

освобождении Индонезии, а затем входил в группу афро-азиат-

ских государств, неформально образованную в ООН опять же по

индийской инициативе. С антиколониалистских и антирасист-

ских позиций он выступал и в дальнейшем, используя для этого

такие форумы, как ежегодные совещания на высшем уровне

стран Содружества.

После прихода к власти в Англии в 1952 г. консервативного

правительства У. Черчилля Содружество стало в меньшей степе-

ни удовлетворять потребностям недавних колоний, и это застави-

ло их искать пути усиления своего голоса в международных

делах. В процессе консультаций сложился преследующий эти це-

ли «концерт» из пяти государств Азии - Индии, Индонезии, Па-

кистана, Цейлона и Бирмы. Министры иностранных дел этих стран

собрались в декабре 1954 г. в индонезийском городе Богора, где

приняли решение созвать конференцию стран Азии и Африки.

Местом проведения первой такого рода конференции стал

другой индонезийский город Бандунг. В ней в апреле 1955 г.

приняли участие 29 стран, представленные в основном главами

правительств и государств. От тогда еще почти сплошь коло-

ниальной Африки были представители всего трех государств,

среди которых выделялся Египет, делавший при новом прези-

денте Г.А. Насере уверенные шаги к укреплению своего между-

народного положения. Помимо хозяина конференции, Индонезии

с ее ярким лидером президентом Сукарно, всеобщее внимание в

Бандунге привлекли индийский премьер-министр Дж. Неру и

председатель правительства КНР Чжоу Эньлай. Участие Китая,

казалось, в полной мере вписывалось в контекст происходившего

тогда

потепления в индийско-китайских отношениях. Однако

между

ними шло негласное соперничество за влияние в азиатско-

119