Багдасарян В.Э. Российский исторический процесс в контексте теории вариативности общественного развития

Подождите немного. Документ загружается.

дования

. Дальнейшая деструктуризация шла в направлении

утраты целостности самой истории. Предметная детализация

знания об истории и специализация историков обернулись в

итоге декомпозированием исторического процесса. От пара-

дигмы процессного понимания истории осуществился перво-

начально, под влиянием методологии позитивизма, переход к

ее восприятию в качестве информации, совокупности ретрос-

пективно выраженных фактов. Смысловое конструирование

оказалось подменено практикой описательности. Теперь же

исчезает и сам исторический факт. На общей волне эпистемо-

логии постмодернизма от истории как информации осущест-

вляется переход к истории как субъективной интерпретации

В восстановлении процессного понимания истории видится,

таким образом, путь вывода исторического познания из обра-

зовавшегося методологического тупика.

Речь, естественно, не идет об отрицании сформировав-

шихся внутри истории дисциплинарных ниш. Каждая из них

актуализировала те или иные ракурсы и факторы единого ис-

торического процесса. Задача заключается в обеспечении их

синтезированного включения в общую исследовательскую

канву. Новое видение исторического процесса, в отличие от

его ранненаучного гипотетического выражения, должно опи-

раться на детализированную эмпирически выверенную фак-

торную базу, аккумулирующую всю широту историко-науч-

ного спектра познания

Багдасарян В.Э. Метаистория. М.,2003.

Багдасарян В.Э. Проблемы мифологизации истории в отечественной ли-

тературе 1990-х гг. М, 2000.

Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению фе-

номена власти в истории России // Исторические записки. М., 2001. Т. 4; Гу -

ревич А.Я. Проблемы ментальностей в современной историографии // Все-

общая история: дискуссии, новые подходы. М., 1989. Вып. 1; Зубкова Е.И.,

Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопро-

сы истории. 1995. № 7; Кукарцева М.А. Метод исторической ментальности

в контексте философии истории // Менталитет и политическое развитие

России. М., 1996; Леви Дж. К вопросу о микроистории // Современные ме-

тоды преподавания новейшей истории. М., 1996; Пушкарева Л.Н. Что такое

менталитет? Историографические заметки // Отечественная история. 1995.

№ 3; Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной

История повседневности, к примеру, при новой постанов-

ке проблемы, ни есть «другая», «альтернативная» история, как

преподносят ее последователи школы «Анналов»

. Истори-

ческий процесс един, и сфера повседневного бытия человека

составляет один из структурно определенных ракурсов его

рассмотрения. Повседневность в данном случае исследуется

ни как замкнутая внутри себя сфера, а одна из факторных со-

ставляющих истории, взаимодействующих с другими факто-

рами исторического развития.

Вариативность пути модернизаций

Основу предлагаемого видения российского историческо-

го процесса представляет синтез теории модернизации и ци-

вилизационного подхода. Главный недостаток существующих

в историографическом дискурсе модернизационных схем

заключается в их унифицирующем цивилизационную иден-

тичность универсализме. Логика модернизма соотносится с

дуальной моделью линейного восхождения от традицион-

ного общества к обществу современного типа. Зачастую, как

грядущая перспектива, выделяется еще третий постмодерни-

зационный этап, связанный с окончательным завершением

процесса глобализации и устранением с исторической сцены

института национальных государств

Основной недостаток применения к истории методологии

цивилизационного подхода определяется статическим ракур-

сом рассмотрения. Справедливо в вину «цивилизационщи-

и интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996;

Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века. М., 2001; Си-

дорова Л.А. Проблемы исторической антропологии // Отечественная исто-

рия. 2000. № 6; Хоф Р. Возникновение и развитие гендерных исследований

// Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования. М., 1999.

Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993; Ревель

Ж. История ментальностей: опыт обзора // Споры о главном: Дискуссии

о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы

«Анналов». М., 1993;

Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Под ред. В.Л.

Иноземцева. М.: Academia, 1999; Неклесса А.И. Конец эпохи Большого Мо-

дерна. М., 1999

кам» ставится отсутствие диалектичности, нивелировка исто-

рической изменчивости и отрицание универсальных законов

общественного развития. Сами цивилизации предстают в ци-

вилизационном изложении как некие застывшие феномены.

При абсолютизации применения одной из методологий об-

наруживается, таким образом, выхолащивание базовой для

исторического процесса категории развития, другой — его

вариативности. Синтез же обозначенных подходов позволяет

компенсировать содержащиеся в каждой из них изъяны

Модернизация есть, безусловно, закономерный этап в ми-

ровом историческом развитии. Однако конкретное ее прелом-

ление существенно корректируется в зависимости от цивили-

зационного контекста. Уместно говорить о цивилизационной

множественности моделей модернизации. Традиционное об-

щество создавало своеобразную матрицу цивилизационного

существования. Ниже, с опорой на типологию, предложенную

Барабанов О.Н. Реформы и контрреформы в России XIX–XX вв.: Меж-

дународный «круглый стол» ассоциации выпускников ист. фак. МГУ //

Вестник Моск. ун-та. Серия 8. История. 1995. № 5. С. 64–65; Долуцкий И.И.

Россия в начале ХХ века: общее и особенное//Реформы второй половины

XVII–XX в.: Подготовка, проведение, результаты. М., 1989. С. 83–107; Зару-

бина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер

и современные теории модернизации. СПб., 1998; Зверев В.В. Реформатор-

ское народничество и проблема модернизации России: От сороковых к

девяностым годам XIX в. М., 1997; Ионов И.Н. Россия и современная циви-

лизация//Отечественная история. 1992. № 4. С. 62–73; Красильщиков В.А.

Вдогонку за прошедшим веком. М., 1998; Красильщиков В.А. и др. Модер-

низация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994; Красильщиков В.А., Зиборов

Г.М., Рябов А.В. Модернизация России (Мировой опыт и наши перспек-

тивы // Кентавр. 1992. № 5–6. С. 80–88; Крестьянство и индустриальная

цивилизация. М., 1993; Кузьмин С.А. Социальные системы: опыт структур-

ного анализа. М., 1996; Пантин И.К., Плимак Е.Г. Россия XVIII-XX вв. Тип

«запаздавшего исторического развития» //Свободная мысль. 1991. № 11;

Поткина И.В., Селунская Н.Б. Россия и модернизация (В прочтении за-

падных ученых) //История СССР. 1990. № 4. С. 194–206; Российская модер-

низация XIX–XX веков: индустриальные, социальные, экономические пе-

ремены: Сб. научн. ст. Уфа, 1997; Федотова В.Г. Типология модернизаций

и способов их изучения// Вопросы философии № 4, 2000; Хорос В. Модер-

низация в России и Японии (цивилизационные аспекты) // Мировая эко-

номика и международные отношения № 8, 1991; Штомпка П. Социология

социальных изменений. М., 1996.

известным российским китаеведом А.С. Селищевым, иденти-

фицируются матричные условия протекания модернизацион-

ных процессов (табл. 1)

. Базовые ценностные критерии разви-

тия оказываются принципиально различны, в зависимости от

идентифицируемой цивилизации. Для Русской цивилизации

они, совершенно иные, нежели, к примеру, для сообществ За-

пада. Констатация этих различий позволяет ввести в качест ве

категории, отражающей своеобразие протекания модерниза-

ционных процессов, понятие «цивилизационного ограничите-

ля развития» (или «цивилизационного коридора развития»).

Перед каждой из цивилизаций стоит выбор между дву-

мя возможными моделями модернизации — «дискретной»

и «консервативной». Дискретная модернизация протекала

в разрыве с цивилизационной традицией. Она представля-

ла собой радикальный вариант общественного обновления.

Дискретная логика выражалась в высвобождении из рамок

традиции. Напротив, консервативная версия модернизма за-

ключалась в эксплуатации этой традиции в соответствии со

стоящими перед обществом модернизационными задачами.

Цивилизационная идентичность в данном случае не только не

являлась препятствием, но служила особым ресурсом разви-

тия. Наряду с категорией «цивилизационного ограничителя»,

понятие «цивилизационный ресурс» отражает вариативность

протекания модернизационных процессов.

Может, впрочем, возникнуть вопрос о том, насколько оправ-

данно применять маркер модернизации к системе, опирающей-

ся на традиционалистский потенциал. Не будет ли более точным

определение ее в качестве репродуцирующегося традиционного

общества? В действительности между ними существует при-

нципиальное отличие. Традиционное общество адаптивно к

традиции. Модернизация же всегда ургийна. Традиция при ней

может быть эксплуатируема в модернизационных задачах, но не

служить механизмом регуляционной средовой адаптации

Селищев А.С., Селищев Н.А. Китайская экономика в XXI веке. СПб., 2004.

С. 14–15.

Багдасарян В.Э. Традиционализм и цивилизационная идентичность Рос-

сии. М., 2006.

Таблица 1

Цивилизационная матрица модернизации

Критерии

Европейско-ан-

тично-христи-

анская цивили-

зация

Арабско-исламская

цивилизация

Индо-буддий-

ская цивилиза-

ция

Китайско-конфуци-

анская цивилизация

Русская цивили-

зация

Отношение к

материально-

му успеху

Индивидуаль-

ный успех

Материальный ус-

пех не поощряется,

рецидивы восточ-

ной роскоши

Высшая цен-

ность небы-

тия, Нирвана.

Материальный

успех — ничто

Постоянное само-

совершенствование

человека, включая

рост материального

достатка

Материальный

успех имеет

подчиненное

по отношению

к социальным

нормативам и

идеалам значе-

ние; диспаритеты

материальной

успешности про-

тиворечат соци-

альной гармонии.

Отношение к

индивиду

Индивид во все

большей сте-

пени рассмат-

ривается как

единица обще-

ства. Ставка

на сильного

индивида, на

частную собс-

твенность,

Человек — пес-

чинка. Ставка на

хорошо дисцип-

линированный

и покорный воле

старшего социум.

Частная собствен-

ность. Основа

общества — семья.

В центре ин-

дивид, но не

как свободная

личность, а как

обособленный

человек, заня-

тый мыслями

о собственном

спасении,

Организованность и

дисциплина, но осно-

ванная не на покор-

ности, а на чувстве

долга. Основа обще-

ства — семья

Идеал собор-

ности. Общин-

но-эгалитарный

критерий ин-

дивидуальной

деятельности

Продолжение таблицы 1

Критерии

Европейско-ан-

тично-христи-

анская цивили-

зация

Арабско-исламская

цивилизация

Индо-буддий-

ская цивилиза-

ция

Китайско-конфуци-

анская цивилизация

Русская цивили-

зация

достоинство,

свободу

Общая установка

на общественное

равенство

а также спа-

сении своей

общины. основа

общества — се-

мья

Социальная

мобильность

Широкие

возможности

проявления

и квалифика-

ции в разных

сферах деятель-

ности.

Высокая мо-

бильность

Большая мобиль-

ность (сегод-

ня — раб, завтра —

эмир, и наоборот).

Но все в основном

зависит от удачи.

Фатализм. Мобиль-

ность тормозится

религиозно-норма-

тивными ограни-

чителями

Кастовость.

Отсутствие

социальной

мобильности.

Мобильность

нивелируется

идеей сансары

Мобильное общество

несколько тормозит-

ся жесткой струк-

турой государства

(в Китае — больше, в

Японии — меньше).

Мобильность бюрок-

ратически-рангового

восхождения

Госпатернализм.

Высокий уро-

вень социальной

мобильности

определяется

активностью

государства

Отношение к

закону

Перед зако-

ном индивид

отвечает

только за себя.

Рациональное

правосознание

Индивид часто несет ответственность за членов своей се-

мьи, рода, гильдии, касты, общины. Традиционное правосо-

знание

Трактовка закона

определяется

высшей госу-

дарственной и

идеологической

целесообразнос-

тью.

Продолжение таблицы 1

Критерии

Европейско-ан-

тично-христи-

анская цивили-

зация

Арабско-исламская

цивилизация

Индо-буддий-

ская цивилиза-

ция

Китайско-конфуци-

анская цивилизация

Русская цивили-

зация

Харизматическое

правосознание.

Закон может быть

противоположен

справедливости

Отношение к

религии

Сфера религии

ограничена

отношениями

человека со

святыми. Про-

чие отношения

не религиозны

Важность религи-

озных отношений

во всех сферах об-

щества, в том числе

и в экономике.

Регламентационная

роль религии

Религиозный

иррационализм.

Бегство от мира

объективиза-

ции

Религиозные при-

нципы как высшая

целесообразность.

Роль ритуала

Идеократия.

Религия имеет ха-

рактер идеологии,

но не бытовой

нормативности.

Обществен-

ная актив-

ность

Усиление

человеческой

активности в

общественных

отношениях

возможно и

желательно

Смирение и послу-

шание. Повинове-

ние перед старши-

ми

Жесткая

кастовость.

Общественная

активность ми-

нимальна, ввиду

своей бессмыс-

ленности

Упор на обществен-

ную стабильность и

порядок

Общественная

активность ини-

циируема сверху.

Воля вместо

свободы

Продолжение таблицы 1

Критерии

Европейско-ан-

тично-христи-

анская цивили-

зация

Арабско-исламская

цивилизация

Индо-буддий-

ская цивилиза-

ция

Китайско-конфуци-

анская цивилизация

Русская цивили-

зация

Отношение к

политической

деятельности.

Большинс-

тво людей

в той или

иной степени

вовлечены в

политическую

деятельность

Заповеди ислама

не препятствуют

мусульманину

заниматься поли-

тикой, при условии

подчинения ее

императиву веры

Безразличие ин-

дивида к власти,

к администра-

ции, к государс-

тву. Политикой

занимается

ограниченное

меньшинство

населения

Слабая политичес-

кая, но сильная соци-

альная активность.

Политикой занима-

ется ограниченное

меньшинство насе-

ления. Император

выше закона. Сак-

рализация высшей

власти

Революции

сверху. Всплески

политической

активизации.

Персонофициро-

ванность поли-

тических ориен-

тиров.

Царистский

культ. Феномен

народной монар-

хии

Факторная иерархия исторического процесса

Что составляет парадигму цивилизационного существо-

вания? Религия? Ценности? Культура? Хозяйственный ук-

лад? Географическая среда? Способ мышления? Стремление

взять за основу какой-либо один из компонентов приводит к

деформации феномена цивилизаций, как факторно интегра-

тивной системы. Так, А.Д. Тойнби выстраивал цивилизации

вокруг религиозного ядра и идентифицировал их по рели-

гиозной принадлежности

. В евразийской традиции циви-

лизационные типы соотносились с геополитическими зо-

нами (к примеру, у П.Н. Савицкого с противопоставлением

«таласократической» и «теллурократической» парадигм)

Ф. Бродель раскрывал категорию цивилизационности через

понятие «мир-экономика», акцентируя внимание на хозяйс-

твенном измерении феномена цивилизаций

. По существу

речь шла не о цивилизациях как таковых, а о вариациях ре-

лигиозных, хозяйственных, геополитических, аксиологи-

ческих систем. Каждая цивилизация структурно включает в

себя все обозначенные выше компоненты. Джордж Мэрдок

еще в 1945 г. называл 70 универсалией, которые могли бы

быть отнесены к особым элементам цивилизационной спе-

цифики

. Устранение одного из них означало бы деструк-

цию всего цивилизационного организма. Другое дело, что

иерархия этих факторов может быть различна. Отсюда,

задача постижения специфики каждой цивилизации пред-

полагает применение к ней методики факторного анализа.

Такой анализ был осуществлен применительно к демогра-

фической и экономической составляющим российского ис-

торического процесса.

Тойнби А.Д. Цивилизация перед угрозой истории. М., 1995.

Основы евразийства. М., 2002; Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.,

1997; Он же. О задачах кочевниковедения (почему скифы и гунны должны

быть интересны для русского). Прага, 1928.

Бродель Ф. Время мира. М., 1992; Грабски А.Ф. Фернан Бродель: вопросы

методологии истории цивилизаций // Цивилизации. М., 1992. Вып. 1.

Ronen S. Comparative and Multinational Management. N.Y., 1986.

Группе из 24 экспертов было предложено дать оценку по

десятибалльной шкале различных периодов в истории Рос-

сии, взятых в 10-летней разверстке, по 38 индикаторам,

сгруппированным по факторам — идейно-духовного состо-

яния общества, национальной идентичности государства и

качества государственного управления. Полученные резуль-

таты выразились в некоторой усредненной кривой. Такая же

траектория была рассчитана по суммированному показателю

материального фактора. Результаты соотносились в режиме

парных корреляций с данными демографического развития

России за сто лет (рис. 5). Наивысшим уровнем воздействия

на демографическую ситуацию (интегральный демографичес-

кий показатель рождаемости, смертности и ожидаемой про-

должительности жизни) обладает фактор идейно-духовного

состояния российского общества — 0,83 (при максимальном

значении — 1). Причинно-следственная зависимость демогра-

фической динамики от степени национальной ориентирован-

ности российской государственности — 0,75. Роль в демогра-

фии фактора государственного управления — 0,59. Наконец,

корреляционный показатель материальных условий жизни в

отношении к демографической динамике — лишь 0,49. Более

того, в преломлении к ряду исторических отрезков, матери-

альный фактор и естественное воспроизводство населения

находятся в режиме антикорреляции. Рост потребления в эти

периоды был прямо пропорционален снижению репродуктив-

ной активности. Следовательно, адресуя полученные выводы

к практике государственного управления, можно утверждать,

что одного материального стимулирования для улучшения

динамики рождаемости в России явно недостаточно

Та же корреляционная модель была применена к экономи-

ке. Демографические показатели замещались в данном случае

показателями валового внутреннего продукта (рис. 6). Значе-

ние идейно-духовного фактора по-прежнему достаточно вы-

соко — 0,59. По одному из важнейших индикаторов отноше-

ние к труду — 0.69. В то же время суммарный материальный

Якунин В.И., Сулакшин С.С., Багдасарян В.Э. и др. Государственная поли-

тика вывода России из демографического кризиса. М., 2007.