Бачинин В.А. Философия права и преступления
Подождите немного. Документ загружается.
насиловать и убивать. В подобных случаях тюремное заключение не гарантирует обществу
безопасность его граждан. Опасения возникают из-за того, что, во-первых, рано или поздно срок
заключения окончится и преступник вновь окажется на свободе, где может уподобиться зверю,
выпущенному из клетки. Во-вторых, для любого осужденного всегда существует возможность
побега. В-третьих, даже в тюрьме преступник сможет посягнуть на человеческое достоинство и
жизнь сокамерников, персонала, охраны или посетителей. Если учитывать все эти вероятные
опасности, получается, что казнь — это единственный способ уберечь многих людей от грозящего
им насилия. С этой точки зрения смертная казнь оправданна. С ее помощью государство защищает
важнейшие ценности, выработанные цивилизацией, и в первую очередь естественное право ни в
чем не повинных граждан на жизнь.
Аргумент второй: о необходимости устрашающего примера, удерживающего других от
совершения подобных преступлений
Есть немало людей, которые временами испытывают искушение совершить аморальное или даже
противозаконное деяние. Но нормального, цивилизованного индивидуума от этого удерживает
развитое морально-правовое сознание, боязнь возможного публичного осуждения и, в конечном
счете, страх наказания. Вместе с тем у некоторых людей искушение может быть столь сильным,
что государство может удерживать их от преступлений только угрозой неизбежности самой
суровой кары. Для них казни осужденных служат убедительным предостережением, так как люди
в своем большинстве болтся смерти. Страх насильственной и преждевременной смерти от руки
палача удерживает потенциальных преступников от роковых шагов. Не случайно в старину были
распространены публичные казни. Так, в Англии преступников вешали на площадях, а во
Франции их публично гильотинировали. Развитие цивилизации заставило большинство
государств отказаться от этих страшных спектаклей, но смертная казнь до сих пор способна
выполнять превентивную функцию устрашения.
Аргумент третий: о необходимости воздаяния за зло
Смертная казнь выступает как правомерная ответная реакция государства на совершенное
злодеяние. Еще талион, древний закон возмездия, требовал воздавать за зло злом, за смерть
смертью. Если преступник посягнул на чужую жизнь, то ему не следует жаловаться, что логика
принципа эквивалентного воздаяния повлечет за совершенным убийством аналогичную реакцию
государства. Таким было традиционное понимание справедливости. В соответствии с ним
смертная казнь правомерна.
Аргумент четвертый: о праве общества на самозащиту Если на человека нападает преступник с
намерением убить его, то первый, обороняясь, имеет право убить нападающего. Человеческое
общество состоит из отдельных индивидуумов, и убийство хотя бы одного из них можно
рассматривать как посягательство на все общество как целостность. Смертная казнь является
средством защиты обществом своей целостности. Она выступает как эффективный способ, с помощью
которого общество стремится обезопасить себя, уберечь своих граждан от насилия.
АРГУМЕНТЫ ПРОТИВ СМЕРТНОЙ КАЗНИ
Аргумент первый: о существовании высшего нраве i вен i юго закона, запрещающего посягать на
жизнь человека
Этот аргумент, уходящий своими корнями в глубины древнего религиозно-нравственного сознания,
гласит, что Бог запрещает уничтожать самое совершенное из всех его творений. Человек является
образом и подобием Бога. Он — абсолютная ценность этого мира, посягать на которую никто не
вправе. Его жизнь находится под покровительством Бога, даже если это жизнь грешника или
преступника.
Смертная казнь — это всегда убийство человеческого существа, и потому она изначально аморальна и
преступна. Подменяя абсолютную Правду высшего нравственного закона условной и относительной
справедливостью, не выходящей за рамки позитивного права, она оборачивается бесчеловечным актом
хладнокровного убийства одного человека многими. Этим актом государство становится на одну доску
с преступником: оба они переступают нравственную черту, за которой человеческая жизнь уже ничего
не стоит.
Аргумент второй: о смертной казни как излишнем зле Люди способны причинять друг другу
страдания. Но определенные виды страданий необходимы и правомерны. Так, муки от клещей
дантиста, ножа хирурга или тюремного забора оправданны, поскольку помогают индивиду или
обществу в целом избежать больших и худших бед. Но смертная казнь — это излишнее зло, так как
существуют другие, не столь радикальные и вместе с тем не менее эффективные способы наказания
преступника. Так, пожизненное заключение вполне могло бы заменить смертную казнь. Оно, по
крайней мере, не отнимает у преступника возможности исправления. Если учитывать, что древняя
мудрость рекомендует из двух зол выбирать меньшее, то пожизненное заключение предпочтительнее
смертной казни.
Аргумент третий: о том, что смертная казнь становится непоправимым злом в случае судебной
ошибки
Возможность судебных ошибок существует всегда, поскольку судьи — это обычные люди,
которым свойственно ошибаться. Судебной практике известно не так уж мало случаев, когда к
смерти приговаривались невиновные. В таких ситуациях исправить ошибку уже невозможно.
Акты реабилитации, различных компенсаций, наказание виновных или их публичные покаяния
мало что меняют по существу. Смертная казнь человека, чья невиновность обнаруживается
впоследствии, отсекает саму возможность исправления судебной ошибки. А между тем, такая
возможность должна существовать всегда, подобно тому, как в театре на случай пожара должен
быть запасный выход, а на корабле на случай крушения — спасательные средства.
Аргумент четвертый: о развращающем воздействии смертной казни на общественные нравы
Смертная казнь как узаконенное убийство подрывает в обществе уважение к человеческой жизни,
отрицательно сказывается на состоянии нравов. Высшая нравственность всегда основывалась на
принципе неприкосновенности естественного права человека на жизнь. Положение дел, при
котором убийство одобряется официальными властями, является законным актом, психологически
уничтожает препятствия на пути к другим убийствам. Потенциальный преступник начинает
строить свои рассуждения по аналогии: «Если государство имеет право убивать, то и я имею такое
же право».
Смертные казни потворствуют низменным, кровожадным инстинктам, которые коренятся в
архаических пластах человеческой психики. Они отравляют психологию народа, разрушают его
нравственность. Цивилизация и культура стремятся блокировать человеческую агрессивность и не
позволяют людям убивать тех, кого они не любят или ненавидят. Существование же смертной
казни расшатывает эти культурные заслоны и способствует тому, что опасные, разрушительные
наклонности выходят на поверхность, вырываются из-под контроля.
Существование смертной казни предполагает, что в обществе должна быть профессия палача, что
уже само по себе имеет аморальный, постыдный характер и не совместимо ни с какими
гуманными целями, провозглашаемыми государством. Когда обезоруженного, беззащитного,
связанного человека убивает другой человек, вооруженный орудиями убийства, находящийся в
полной безопасности, ничем не рискующий и получающий за это пла-
ту, личность последнего не может вызывать уважительного отношения к нему со стороны
общественности.
Характерно, что в странах, где существует смертная казнь, состояние нравов хуже и уровень
преступности выше. Смертная казнь выступает здесь как своеобразная школа жестокости. В этом
своем качестве она приводит не к желаемым результатам, а к прямо противоположным. Угроза казни
не устрашает преступников в должной мере, так как каждый из них надеется избежать сурового
наказания, полагая, что его либо не поймают, либо, при павшем на него подозрении, не хватит улик и т.
п. При этом фактор устрашения вероятного преступника срабатывает далеко не всегда, а фактор
развращения общественных нравов действует постоянно. Статистика свидетельствует, что введение
смертной казни, как правило, не ведет к снижению числа тех преступлений, против которых она
направлена. Превентивную функцию по отношению к опасным преступлениям успешнее осуществляет
не фактор жестокости наказания, а фактор его неотвратимости.
Для зрелого, культурного правосознания очевидно, что смертная казнь — это анахронизм, который не
должен присутствовать в системе карательных средств цивилизованного государства. Будучи
генетически связана с архаическими принципами талиона и кровной мести, она является варварским
пережитком, вымирающим юридическим институтом. Подобно тому, как пытки официально
исключены из уголовно-процессуальных систем современных цивилизованных государств, смертной
казни уготована с течением времени аналогичная участь. В противном случае правосознание
цивилизованных субъектов самим фактом присутствия смертной казни в юридической практике их
государств будет регулярно ввергаться в состояние мучительных внутренних противоречий и
диссонансов, которые, в свою очередь, станут оказывать деструктивное воздействие на иерархию его
внутренних норм и ценностей.
Что же следует из сопоставления противоположных аргументов «за» и «против»? Если рассуждать с
позиций практической целесообразности, то она обычно рекомендует: сорняк с поля долой, паршивую
овцу из стада вон, убийцу к стенке! Что касается сорняка и овцы, то с ними дело обстоит достаточно
просто: отношение к ним не рассматривается с этических и религиозных точек зрения. Относительно
человека все становится намного сложнее. Ставить его в один ряд с растениями и животными нельзя,
поскольку это качественно иное существо, стоящее выше тех и других. Отношение к нему не может
базироваться на принципе практи-
ческой целесообразности. Здесь вступают в свои права факторы цивилизованного характера.
С религиозно-нравственной точки зрения, смертная казнь недопустима и не имеет оправданий.
Нравственные чувства цивилизованного человека с развитым культурным сознанием прямо и
однозначно протестуют против нее. В свете высших принципов этики и естественного права все
позитивно-правовые аргументы в пользу смертной казни выглядят ложными и даже низменными.
Философ Вл. Соловьев считал, что смертная казнь — это пережиток диких обычаев древности,
реликт варварского уголовного права. Воздаяние злом за зло не уменьшает, а, напротив,
увеличивает общую сумму зла в обществе, и потому этическая, естественно-правовая оценка
смертной казни должна быть однозначна: это зло и только зло, потому что убийство. Нет никаких
веских оснований для того, чтобы считать, будто убийство человека частным лицом — это
злодеяние, а убийство человека государством — благо. Государство, посягающее на главное
естественное право своих граждан, неизбежно входит в замкнутый круг имморализма и неправа и
становится их проводником.
Все три подхода к наказанию, естественно-правовой, позитивно-правовой и неправовой,
практиковались и практикуются в современных государствах в тех или иных пропорциях.
Активизация социологических и психологических исследований проблем пенологии во второй
половине XX в. привела к появлению неутешительных выводов. Суть их сводится к следующему.
1. Наиболее распространенная форма наказания за уголовные преступления, тюремное
заключение, не выполняет своего предназначения — не способствует исправлению преступников.
Напротив, эффект оказывается в абсолютном большинстве случаев противоположным
ожидаемому: тюрьма деморализует и развращает тех, кто отбывает в ней наказание.
2. Вероятность исправления осужденных не повышается, если проводить стратегию ужесточения
карательных воздействий.
3. Меры по развитию профобразования, практика психолого-воспитательных и медицинских
воздействий на осужденных не дают существенного снижения рецидивной преступности.
4. Трудовая деятельность заключенных в ее современных формах не дает должного
воспитательного, исправительного эффекта.
Выводы специалистов о том, что дальнейшее ужесточение карательных мер по отношению к
отбывающим наказание нецелесообразно, а применение некарательных воздействий
малоэффективно, порождают впечатление тупика, в котором оказалась проблема наказания. Но
это только на первый взгляд. Если сопоставить
создавшуюся ситуацию, которая есть не что иное, как следствие применения старых, традиционных
средств и методов в пенитенциарной системе, с теми огромными изменениями, что произошли и
продолжают происходить в современной цивилизации, то можно предположить, что человечество
находится на пороге открытия принципиально новых путей к решению проблемы наказания. По всей
видимости, это будет связано с новыми открытиями в области изучения человеческой природы и
возрождением естественно-правовой парадигмы.
ГЛОССАРИЙ
ПЕРСОНАЛИИ
АВГУСТИН Аврелий (354—430 гг.) — христианский теолог, философ, один из «отцов церкви». Родился в
североафриканской провинции Римской империи в семье государственного чиновника, где традиционно
поклонялись языческим богам. Обучался риторике в Карфагене. Увлечение Цицероном пробудило в нем интерес
к философии. Жил в Риме и сам преподавал риторику. В тридцать три года принял христианство. Впоследствии
стал выдающимся церковным деятелем, епископом. Основные сочинения: «О величии души», «О свободной
воле», «Исповедь», «О благодати и свободной воле», «О граде Божьем».
Философско-правовые воззрения Августина наиболее полно представлены в его трактате «О граде Божьем». В
нем Августин утверждает, что человечество знает две истории двух «градов». Первая — это история светских
государств, являющихся царствами зла и несправедливости. Вторая — история христианской церкви, которую
Августин называет «царством Божьим на земле».
Подобно тому, как в человеческой жизни есть шесть основных периодов — младенчество, детство, отрочество,
юность, зрелость и старость, в истории двух «градов» также имеется шесть эпох. Первая простиралась от Адама
до Великого Потопа, вторая — от Ноя до Авраама, третья — от Авраама до Давида, четвертая — от Давида до
Вавилонского пленения, пятая — от Вавилонского пленения до Иисуса Христа и шестая — от Христа до
грядущего Страшного суда Если светские государства подчинятся церкви, то их судьба будет благоприятной. Но
если этого не произойдет, то обитатели «града Божьего» обретут вечное блаженство, а население «земного града»
будет обречено на вечные муки.
АКВИНСКИЙ Фома (Аквинат) (1225—1274) — крупнейший средневековый мыслитель-теолог. Родился близ
Неаполя, в аристократическом семействе. Унаследовав графский титул, предпочел стать монахом-доминиканцем.
Посвятил себя религиозно-философскому творчеству и преподавательской деятельности. Читал лекции по
теологии в Парижском университете и монастырских школах Италии.
Главный труд Аквината «Сумма теологии» содержит, наряду с разнообразной философской проблематикой,
учение о праве и государстве. В отличие от Аристотеля, считавшего государство естественной формой
человеческого общежития, Фома АКВИНСКИЙ видел в нем создание человеческого гения, подобие произведения
искусства.
Процесс управления государством аналогичен тому, как Бог правит миром, а душа руководит телом. Главной
объединяющей силой, без ко-
торой государство распалось бы, является воля правителя. Начало, консолидирующее все усилия государства,
должно быть единым. Поэтому наилучшей формой правления является монархия. Поскольку власть монарха
производна от божественной власти, монархия — высший тип государства. Правитель подобен Богу-творцу. Его
воля приводит в движение социальную жизнь. Он — воплощение коллективной личности народа. Если главная
задача государя — быть кормчим, то главная добродетель народа — повиновение воле кормчего.
Аквинат различает три разновидности права — вечное, естественное и человеческое. Вечное право —
этосовокупность принципов Божественного руководства миропорядком. Естественное право вытекает из законов
вечного права и распространяется на всех живых существ, включая человека. Оно предписывает чтить Бога и
осуществлять его волю в земных делах. Человеческое право изменчиво; на нем лежит печать случайного и
преходящего. Оно зависит от природы конкретного государства, характера правления и множества других
частных факторов.
Учение Фомы Аквинского с XIV в. является официальной доктриной римско-католической церкви, а сам он
причислен к лику ее святых.
АНДРЕЕВ Даниил Леонидович (1906—1959) — русский философ, поэт. Сын известного писателя Леонида
Андреева. Родился в Берлине. Учился на Высших литературных курсах, но «непролетарское» происхождение
помешало ему получить в СССР университетское образование. Писал стихи и поэмы религиозно-философского
содержания. В 1942 г. был мобилизован на фронт. В 1947 г. был обвинен в покушении на Сталина и осужден на
25 лет тюрьмы. В 1957 г. освобожден. Остаток жизни посвятил завершению начатой в тюрьме книги «Роза Мира».
В трактате «Роза Мира. Метафилософия истории» мыслитель рисует картину трагической участи мировой
цивилизации в целом и славянского культурного мира в частности. В книге присутствуют два крупных
проблемных комплекса, имеющих непосредственное отношение к морально-правовой философии. Первый связан
с историософским осмыслением прошлого российской государственности. Второй включает анализ феномена
государственности во всемирно-исторической перспективе. Д. Андреев использует особый, «трансфизический»
метод исследования, позволяющий обращаться не только к объектам, доступным для обычного человеческого
восприятия, но и проникать в миры запредельной, «трансфизической» реальности.
Для Д. Андреева история двойственна: она складывается не только из очевидных фактов и событий, но и из таких
форм, которые пребывают в иных измерениях пространства и времени и не попадают в поле зрения науки. Эта
вторая область является сферой «метаистории». Соответствующей двойственностью обладает и историческое
познание. С одной стороны это обычная историческая наука, изучающая видимые факты, а с другой — это
«метаисторическое» познание, проникающее в глубь «ме-таисторического космоса» с борющимися в нем благими
силами света и демоническими силами тьмы. Эта борьба определяла тысячелетнюю историю российской
государственности.
АРИСТОТЕЛЬ (384—328 гг. до Р. X.) — великий древнегреческий философ, стоящий у истоков европейского,
сугубо рационалистического стиля философствования. Учился у Платона, был учителем Александра
Македонского. Основал в Афинах свою философскую школу, получившую название Лицея. Автор таких
сочинений, как «Метафизика», «Ни-комахова этика», «Большая этика», «Политика» и др.
Важное место в теории Аристотеля занимает практическая философия, исследующая бытие человека в социуме и
различные виды его деятельности.
Для Аристотеля, как и для Платона, огромное теоретическое и практическое значение имел вопрос о наилучшем
государственном устройстве, поскольку назначение человека состоит в том, чтобы жить в государстве. По
Аристотелю, го£ударство — это множество входящих в единую целостность элементов, которые не должны быть
унифицирован-ны. Любое стремление превратить его в подобие некоего монолита ценой ликвидации
разнокачественное™ элементов губительно и для целого и для его частей. Для людей жить всем вместе, владеть
общей собственностью и при этом избегать разногласий и распрей не так легко. Стремиться к единому надо, но
это должно быть относительное, а не абсолютное единство, в противном случае возникает не наилучшее, а
наихудшее из государств.
Аристотель провел разграничение между естественным правом и условным. Первым он назвал право, которое
повсеместно имеет одно и то же значение, независимо от того, признают ли его люди и как они его толкуют.
Условным правом являются конкретные законоположения, принимаемые людьми, и строящиеся на основе этих
законов отношения между ними.
БАКУНИН Михаил Александрович (1814—1876) — русский мыслитель, теоретик анархизма и революционер-
практик. Выходец из старинного дворянского рода. Учился в университетах Германии. В период революции 1848
г. был руководителем военного восстания в Дрездене. Прошел через царские тюрьмы и сибирскую ссылку. Вел
активную революционную пропаганду в странах Европы.
Юношеское увлечение философией Г. В. Гегеля заставило М. А. Бакунина поставить во главу угла своей теории
гегелевскую идею прогресса цивилизации как неуклонного возрастания степени свободы. Единственное, чему
обязан подчиняться человек, — это естественные законы. Все действия сознательных субъектов должны быть
направлены на то, чтобы утверждать человеческую свободу в социальных сферах. Основным препятствием на
этом пути является государство. Идеологическим орудием несвободы, помогающим государству в укреплении и
поддержании его власти, является религия. Эти два оплота социального деспотизма необходимо уничтожить.
Человеческий разум, способный возвыситься над религиозными предрассудками, и волевой напор практических
усилий, сокрушающих государственные институты, должны расчистить социальное пространство для свободного
общества и свободнойличнос-ти. К таким выводам приводит М. А. Бакунина логика анархического
деструктивизма и антиэтатизма. ^./i
БЕНТАМ Иеремия (1748—1832) — английский теоретик правей." морали. Выпускник Оксфордского
университета. Создатель основтзг'." литаризма как социально-философского и этико-правового учения,ч>:/-
р'ающегося на принцип полезности. Противник теорий естественного" права. В своей главной работе
«Деонтология, или наука о морали» по-
пытался последовательно провести идею торжества пользы и удовольствия, а также мысль о том, что главная цель
развития цивилизации состоит в максимализации меры общей пользы путем установления гармонии между
индивидуальными и общественными интересами. Считал, что каждый человек при соблюдении морали и права
должен руководствоваться принципом взвешенного сопоставления возможных удовольствий и страданий,
которые его ожидают в результате.
Сводя интересы общества к сумме интересов отдельных индивидов, Бентам считал, что частное стремление
каждого заботиться только о себе ведет в конечном итоге к увеличению общей суммы счастья в государстве.
Видел в либеральных ценностях, свободной торговле, расширении избирательного права путь к процветанию
государств. Выступал с резкой критикой теории общественного договора Ж.-Ж. Руссо за ее способность
пробуждать в массах бунтарские настроения, способные нарушить стабильность общественной жизни, нанести
существенный вред гражданам и государству, уменьшить общую сумму удовольствий.
БОГДАНОВ (Малиновский) Александр Александрович (1873—1928) — русский философ, писатель, один из
создателей современной теории систем. Учился в Московском университете. Испытал на себе влияние идей
марксизма и эмпириокритицизма. Основные труды: «Тектология: всеобщая организационная наука», романы
«Красная звезда», «Инженер Мэн-ни».
В «Тектологии» А. А. Богданов предвосхитил ряд идей общей тео-р'ии систем и кибернетики. Он рассматривал
человеческую деятельность как единство противоположных векторов — организующего и дезорганизующего.
Любой продукт духовно-практического творчества, в том числе и система правовых норм, предстает как
сложноорганизованное целое, упорядочивающее опыт многих предыдущих поколений. Архитектоническая
структурированность сообщает нормативным системам устойчивость, способность противостоять силам
дезорганизации и хаоса.
Важной категорией в концепции А. А. Богданова является понятие «организованная пластичность». Оно
позволяет выявлять в нормативных системах гибкость внутренних связей и объяснять логику исторических и
ситуативных перегруппировок элементов.
Общество в качестве системы — это сочетание внешних факторов естественного характера с внутренними,
производными от активности социальных субъектов. Общественной системе свойственно стремиться к состоянию
порядка и равновесия, неуклонно повышать степень ее организованности и достичь в конечном счете такого
уровня, до которого оно само, естественным образом, без специальных усилий субъектов никогда не сумело бы
возвыситься.
ВЕБЕР Макс (1864—1920) — немецкий социолог и социальный философ. Преподавал в университетах
Фрейбурга, Гейдельберга и Мюнхена. Внес заметный вклад в разработку проблемы легитимной власти в -
^сударстве. Под легитимным господством Вебер понимал власть, кото-
признают управляемые индивиды. Выделяя несколько типов гос-ва, он называл первый из них легальным, то есть
таким, при кото-.одчиняются не личности, а установленным законам, подчиняются по только управляемые, но и
управляющие(чиновники). Формально-правовой принцип, лежащий в основе легального господства, позволяет
уп-