Бачинин В.А. Философия права и преступления
Подождите немного. Документ загружается.
рии и каждого отдельного человека, Конфуций утверждал, что Небо видит все поступки людей,
покровительствует добродетельным и карает тех, кто порочен. Небу подконтролен и сам император,
являющийся Сыном Неба. Ему подотчетна государственная администрация, а ей, в свою очередь,
подчинены «дети императора», то есть подданные, обязанные быть законопослушными.
В этой нормативно-космологической структуре Небо выступает как носитель регулятивной, морально-
правовой функции, как сила, ограждающая социум от опасностей беззакония, падения нравов и хаоса.
Если Поднебесную посещают какие-либо стихийные бедствия, то их следует рассматривать как
предостережения Неба о неправедных действиях правителя и государственной администрации.
Император, будучи священной особой, отвечает за свои действия только перед Небом. Управляя
государством, он должен быть осмотрителен в речах и осторожен в делах. Идеален тот император,
который справедлив, бескорыстен, скромен, обладает гуманностью и чувством долга.
Принцип патриархального традиционализма
В учении Конфуция отразилось его почтительное отношение к патриархальным традициям, древним
нравственным предписаниям и нормам родового права. Мыслитель ввел в свою философскую
доктрину традиционный для китайской культуры нормативный принцип сыновней почтительности
(принцип «сяо»), утверждающий, что главной человеческой добродетелью является сыновняя любовь,
почтительное отношение к родителям.
Согласно принципу «сяо», общество и государство должны походить на большую семью с строгой
внутренней иерархией, крепкой дисциплиной и беспрекословной подчиненностью младших старшим, а
низших высшим.
Культ родителей и предков неразрывно связан с общим культом древних традиций. Традиционализм
конфуцианской правовой цивилизации обозначился в той роли, какая придается в ее практике
историческим прецедентам. Подвергаясь различным философским, этическим и юридическим
интерпретациям, прецеденты продолжали сохранять свое социализирующее, регулятивное,
воспитательное значение в повседневной общественной и частной жизни.
Для Конфуция мудр не тот, кто усиленно стремится к новизне, а тот, кто ценит и бережет традиции,
твердо придерживается их нормативных границ, соблюдает древние обычаи, ритуалы и устоявшиеся,
общепринятые нормы этикета. Следование традициям — основа законопослушного поведения. Знание
каждым человеком правил древних церемоний обеспечивает прочность,
стабильность социального порядка. В условиях такого порядка воцаряется гуманность, когда даже тех,
кто не соблюдает требований Дао, нарушает предписания Неба, не казнят, а перевоспитывают.
Согласно Конфуцию, истинно совершенен тот, кто не делает другим того, чего себе не желает, кто
почитает старших, уважителен с равными, обладает чувством справедливости и долга, стремится к
знаниям, всегда придерживается принципа Дао как пути благородства и совершенствования.
Проводя мысль о том, что мораль и право имеют космологические основания, Конфуций избрал
оправданный путь исправления нравов и укрепления государственности. Последующие века развития
китайской цивилизации подтвердили верность этого пути. В конфуцианской правовой системе
оказался силен наряду с духом традиционализма и дух рационализма. Она пронизана апелляциями к
доводам разума и практической целесообразности. Ее характеризует логическая стройность всей
нормативно-ценностной конструкции.
Идеи великого реформатора в значительной степени достигли поставленной цели. Стабильность
социальных основ китайской правовой цивилизации, избежавшей сокрушительных катастроф,
подобных тем, через которые прошел западный мир, объясняется в большой мере тем, что именно
конфуцианство стало в Китае официальной философией, этикой и идеологией.
Только дважды за всю многовековую историю конфуцианской правовой цивилизации ей пришлось
претерпеть драматические коллизии, угрожавшие ее существованию. Первый раз это произошло в
связи с возникновением философско-юридической школы легизма, а второй — в связи с маоистской
«культурной революцией».
ЛЕГИЗМ
Легизм (школа «фа-цзя», или «школа закона») возник в IV в. до Р. X., когда советник правителя Шан
Ян стал проводить ряд реформ экономического, административного и судебного характера. Реформам
сопутствовал выход «Книги правителя области Шан». Особенность этого сочинения состояла в том,
что оно было пронизано духом полемики с Конфуцием и конфуцианцами. Большинство аргументов
сводились к тезису о том, что раньше, во времена Конфуция, люди были просты, доверчивы,
бесхитростны, поэтому управлять ими было сравнительно легко. Для тех времен вполне достаточны
были принципы, почерпнутые из арсенала Древних патриархальных традиций. Но позже все
изменилось в худшую сторону, произошло заметное падение нравов, люди стали порочны и
преступны. Правитель мало преуспеет в управле-
нии такими подданными, если будет относиться к ним как отец к детям и станет ограничиваться
лишь внушениями и убеждениями. Если государством управлять при помощи мягких, гуманных
методов, то в нем будет продолжать увеличиваться масса преступников. Противостоять этой
угрозе можно только одним способом — сделать главным средством управления принцип
насилия.
Жизнь в обществе определяется взаимоотношениями двух главных сил — государства и народа.
Отношение правителя государства к народу должно походить на отношение гончара к глине. Рука
гончара должна быть твердой, а глина — мягкой. Когда народ слаб, государство сильно. Поэтому
государство должно стремиться ослаблять народ средствами устрашения и разнообразными
наказаниями. Над каждым подданным должна постоянно висеть угроза неминуемого и жестокого
наказания за малейшую провинность. Законы должны быть безжалостными, чтобы вселять в
сердца людей страх перед суровыми наказаниями. «...Там, где людей сурово карают за мелкие
проступки, проступки исчезают, а тяжким преступлениям просто неоткуда взяться. Это и
называется «наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки». Там, где людей сурово
карают за тяжкие преступления и мягко наказывают за мелкие проступки, не только нельзя будет
пресечь тяжкие преступления, но и невозможно будет предотвратить мелкие проступки. Это и
называется «наводить порядок, когда в стране уже вспыхнули беспорядки». Поэтому, если сурово
карать за мелкие проступки, исчезнут сами наказания, дела в стране будут развиваться успешно, и
государство станет сильным. Если же сурово карать за тяжкие преступления и мягко наказывать за
мелкие проступки, то, наоборот, возрастет число наказаний, возникнут неурядицы и государство
будет расчленено»
1
. Так варьирует мысль о необходимости насилия «Книга правителя области
Шан».
Легисты считали, что государство необходимо рассматривать не в качестве большой семьи, как
это делал Конфуций, но прежде всего как орган насилия. Величие и могущество государства, его
единство и целостность должны быть ведущей целью всей общественной жизни и деятельности.
Твердый порядок в государстве следует устанавливать при помощи следующих правил:
— больше наказывать и меньше награждать, поскольку наказание — вернейший путь к
добродетельному поведению; каждым девяти наказаниям должна соответствовать только одна
награда; - следует сурово карать за самые мелкие проступки, тогда мало найдется желающих
совершать крупные преступления;
1
Древнекитайская философия в 2-х т. Т. 2. М., 1973, с. 216.
— необходимо установить систему взаимной ответственности за совершенное преступление; за
преступника должны отвечать его родственники, которые после приговора превращаются в рабов;
— надо разобщать людей всеобщей слежкой и взаимным доносительством, чтобы они тем самым
исправляли друг друга;
— следует усреднить общий интеллектуальный уровень подданных, пресечь разномыслие путем
изгнания искусств, поэзии, философии и в первую очередь конфуцианства: «красноречие и острый ум
способствуют беспорядкам; ритуал и музыка способствуют распущенности нравов; доброта и
человеколюбие — мать проступков»'; когда народ глуп, им легче управлять; государство, добившееся
единомыслия хотя бы на один год, будет могущественно десять лет;
— любовь к ближним должна быть вытеснена любовью к государству и государственным порядкам.
Секрет успешного правления и поддержания стабильного порядка в государстве прост:
«...Стремящийся к владычеству в Поднебесной должен наказывать еще до того, как совершен
проступок, тогда исчезнут и тяжкие преступления. Когда станут награждать людей, сообщивших о
злодеяниях, то не ускользнут даже самые малейшие проступки. Если, управляя народом, можно будет
достичь такого положения, когда исчезнут тяжкие преступления и мельчайшие проступки не будут
оставаться незамеченными, то в государстве будет царить порядок, а коль в государстве порядок, оно
непременно будет могучим... Таков мой метод возврата к добродетели путем смертных казней и
примирения справедливости с насилием»
2
, — вещает автор «Книги правителя области Шан».
По мнению легистов, особый вред государству наносит философия, поскольку она, стимулируя
распространение свободомыслия, подрывает уважение к авторитетам и законам. Предлагая либо
непонятные, либо противоречащие друг другу идеи, философы сбивают людей с толку и мешают
управлению.
Государство владеет «правом меча», то есть неограниченной возможностью распоряжаться судьбами
людей. Подданные же обязаны покорно и терпеливо сносить все нисходящие свыше указы и
предписания.
Спустя время, при императоре Цинь-Ши-Хуане имела место попытка реализовать программу легистов
на практике. Император, прославившийся тем, что завершил строительство Великой Китайской стены,
повел политику тотальной унификации всех проявлений социальной жизни. Он утвердил единую
законодательную систему, ввел единые деньги, единую письменность, общие
1
Древнекитайская философия в 2-х т. Т. 2. М., 1973, с. 214.
2
Там же, с. 223.
для всех единицы измерения, унифицировал практику отправления культов и ритуалов. Не
ограничившись этим, Цинь-Ши-Хуан упразднил литературу и приказал сжечь все книги, кроме
медицинских и сельскохозяйственных. Он запретил философию и распорядился закопать живыми
в землю 460 философов-конфуцианцев. При нем людей казнили за утайку книг, за
недоносительство, а доносчиков, напротив, щедро награждали. В его время стали практиковаться
разнообразные виды смертной казни: обезглавливание и выставление головы на площади,
медленное удушение, закапывание живьем, варка в котле, выламывание ребер, пробивание темени
и много другое.
Характерно, что империя Цинь, попытавшаяся пойти за леги-стами и подорвать основы
конфуцианской правовой цивилизации, просуществовала только полтора десятилетия. Новая
династия Хань сменила ее и незамедлительно возродила уважение к конфуцианству, а с ним и
нормативно-ценностную структуру конфуцианской правовой цивилизации.
Вторая попытка прервать конфуцианскую традицию имела место уже в XX веке, во времена
маоистской «культурной революции». Она ознаменовалась выходом печально знаменитого
постановления Центрального комитета коммунистической партии Китая о критике Конфуция и
Линьбяо. В 1958 г. на пленуме ЦК КПК китайский лидер Мао Цзэдун сказал: «Цинь-Ши-Хуан
закопал живьем только 460 конфуцианцев. Однако ему далеко до нас. Мы во время чистки
расправились с несколькими десятками тысяч человек. Мы поступили как десять Цинь-Ши-
Хуанов... Нас ругают, называют циньшихуанами, узурпаторами. Мы это все признаем и считаем,
что еще мало сделали в этом отношении, можно сделать еще больше» '.
Показательно, что тоталитарный режим Мао Цзэдуна просуществовал немногим дольше режима
Цинь-Ши-Хуана, чтобы в конце концов сойти с исторической сцены и уступить место социальной
практике почтительного отношения к нормам и ценностям конфуцианской цивилизации.
Это отношение,-однако, носит достаточно своеобразный характер, о котором следует сказать
особо. Конфуцианско-даоская система ценностей и норм носит преимущественно естественно-
правовой характер, что ее существенно отличает от западных правовых цивилизаций, где
преобладают позитивные начала. Данное свойство имеет в глазах европейцев вид «странных», по
их мнению, противоречий. Им кажется, что современные китайцы не уважают права, видят в нем
орудие произвола, фактор, нарушающий нормальный, естественный ход вещей. Европейцу, как
1
11ит. по: Шафаревчч И. Есть ли у России будущее? М., 1991, с. 240.
правило, неясно, что имеет в виду китаец, когда утверждает, что право годится только для варваров. И,
наконец, он недоумевает, видя, как в Китае плохо работает машина официального правосудия и как
власти попустительски относятся к факту ее вопиющего несовершенства '. Такие же недоумения
вызывают стремления китайцев обходить официальные суды и решать споры путем различных
внесудебных, согласительных процедур.
Все это находит свое объяснение для человека с западной мен-тальностью лишь в условиях
приложения к этим фактам теории разграничения права на естественное и позитивное
2
. Правовому
сознанию китайцев не свойствен нигилизм. Их пренебрежительное отношение к системе
официального, государственного, позитивного права сочетается с глубоким пиететом по отношению к
системе естественного права, связанного с древними традициями религиозного, философского и
этического характера. Именно естественно-правовые умонастроения заставляют их принимать древние
космологические, даоские и конфуцианские объяснения роли Неба в социальном бытии людей,
сущности справедливости. Они же заставляют искать компромиссных форм разрешения самых разных
социальных коллизий. Им представляются чуждыми и неоправданными трансгрессивные
умонастроения европейцев, стремящихся по малейшему поводу вступать в конфликты и при их
обострении искать судебных разрешений споров. Весь строй восточной ментальности предписывает
человеку не настаивать на своих личных правах, а искать согласия с людьми и миром, желать
равновесия и гармонии. Официальное, позитивное право слишком жестко и абстрактно и не годится
для повседневной жизни обычных людей, у которых в распоряжении тысячи способов улаживания
возникающих споров. Оно предназначается, в глазах китайцев, только для иностранцев и для тех, кто
отличается исключительно порочными или преступными наклонностями.
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ И «МОИСЕЕВО ПРАВО»
В XV в. до Р. X. кочевые семитские племена хабиру вторглись в Палестину и захватили территории,
прилегающие к реке Иордан. К концу XI в. до Р. X. сложилось первое государство древних евреев.
Первый его правитель, царь Саул, был избран. Его преемником на троне стал зять Саула Давид (1004—
905 гг. до Р. X.). Время царствования Давида, а затем его сына Соломона стало «золотым веком» в
истории древнееврейской государственности. При них столицей стал Иерусалим, расширились
границы госу-
' Примеры недоумений такого рода встречаются в книге: Давид Р. Основные правовые системы современности М., 1986.
- Ниже этому разграничению будут посвящены отдельные главы.
дарства, был возведен невиданный по величию и красоте храм в честь бога Яхве.
После смерти Соломона государство распалось на два царства — Северное (Израиль) и Южное
(Иудея). В VIII в. до Р. X. Израиль был завоеван ассирийцами, а население уведено в плен. Иудее
удалось откупиться тяжелой данью. Но в 602 г. до Р. X. и она была покорена Египтом. Спустя три года
вавилонский царь Навуходоносор вытеснил египтян, захватил Иудею, разрушил Иерусалим, сжег
построенный царем Соломоном храм и увел в плен большинство населения.
Таковы в самых общих чертах те основные социально-исторические события, которые предшествовали
и сопутствовали созданию основных книг Ветхого Завета.
Поначалу древние евреи не отличались ничем особенным от других семитских племен Сирии и
Аравии. У них были сходные способы ведения хозяйства, уровни развития орудий производства,
приемы военного искусства. Но в духовном плане евреи развивались чрезвычайно интенсивно,
значительно опередив при этом своих ближайших соседей. Не исключено, что определяющую роль в
этом сыграла местность, выбранная ими для обитания. То обстоятельство, что в пределах довольно
ограниченного ближневосточного ареала возникли в разное время три великих религии — иудаизм,
христианство и ислам, заставило русского ученого Л. Н. Гумилева сформулировать гипотезу об
облучении этой местности пучками космической радиации. Эти излучения, по мнению исследователя,
могли сыграть роль своеобразных стимулов, интенсифицировавших духовную активность живших там
людей и приведших-в итоге к созданию Ветхого и Нового Заветов, Корана и соответствующих
религиозных систем.
Процесс активного формирования национального и культурного самосознания древних евреев
сопровождался напряженными и настойчивыми религиозно-нравственными и философскими
исканиями. Не сумевшие создать ничего значительного ни в науке, ни в технике, ни в искусстве, не
оставившие после себя выдающихся памятников материальной культуры, они устремили всю мощь
своего гения в религиозное творчество. Великим плодом этого творчества стал Ветхий Завет — книга,
которой нет равных в истории мировой цивилизации.
Структура Ветхого Завета трехчастна. Вначале идут первые пять книг, которые называют
«Пятикнижие Моисеево» или «Закон» («Тора» по-древнееврейски). Затем следуют шестнадцать книг,
объединенных общим названием «Пророки». Их авторами считаются шестнадцать израильских
пророков. И, наконец, «Писания», куда входят книги разного содержания.
Авторами Ветхого Завета были образованные люди того времени священнослужители, поэты,
сказители, склонные к рели-
гиозному творчеству. В III—II вв. до Р. X. Ветхий Завет был переведен на греческий язык и таким
образом вышел за национальные рамки, стал одним из факторов развития европейской культуры.
Это произошло отнюдь не случайно. «Осевое время» с сопутствующими ему распадами архаических
нормативно-ценностных моносистем вело к тому, что исчезала духовная и социальная почва для
солидарности и взаимопонимания. Идеологический кризис проявился в исчезновении объединяющих
идей. Новообразующиеся рационалистические философские учения, отвечая на запросы ума, не могли
дать требуемой духовной пищи человеческому сердцу. Необходимы были новые духовные формы
эмоционально-сердечного мироотношения, способные объединять народы не на рассудочно-
интеллектуальной основе, а на началах веры в существование высших, абсолютных, сверхличных
ценностей. Эта потребность, общая для «осевых народов», способствовала активным религиозным
исканиям и в итоге привела к появлению нескольких мировых религий.
Своеобразие Ветхого Завета состояло в том, что его содержание оказалось гораздо шире национальных
интересов и пристрастий его создателей. Яркость образов, сила и глубина мысли, многозначность
мифологем создали поистине беспредельное ценностно-смысловое пространство, заполненное богатым
историческим, религиозно-этическим, философским, художественно-эстетическим, социально-
правовым содержанием.
Древние евреи, пройдя через важный этап первоначального морально-правового нормотворчества,
создали свою нормативно-ценностную систему, в которой, наряду с специфическим национальным
содержанием, оказалось чрезвычайно мощно представлено и универсальное, общечеловеческое
содержание. Именно поэтому религиозно-философские идеи и морально-правовые принципы Ветхого
завета были в последующие века приняты многими другими народами мира.
Религиозно-философскому миросозерцанию создателей Ветхого Завета было присуще смутное чувство
того, что во всем окружающем присутствует некая неведомая высшая сила, скрытая от глаз
первопричина. Древняя еврейская легенда гласит, что Авраам, пораженный красотой звезды,
воскликнул: «Вот Бог мой!» Но затем взошла луна и затмила красотой звезду. Авраам, увидев ее
вскричал: «Вот Бог мой!» Спустя время взошло Солнце, и все повторилось опять. Но когда Солнце
зашло, Авраам, погрузившись в раздумия, понял, что видимым вещам нельзя поклоняться, ибо они
всегда будут соперничать о первенстве. Должно быть нечто более важное — их связь, единство всего
сущего. Это Единое, Сущее и есть истинный Бог — Яхве, или Сущий.
Сверхличность Бога предстает в Ветхом Завете как могучее творящее и нормативно-регулятивное
начало. Он является не толь-
ко создателем, учителем и воспитателем человека и человечества, но еще и верховным Судьей,
суровым, но справедливым. Вся священная история — это процесс воспитания человеческого рода, где
Бог через своих посланников-пророков поучает, воспитывает и судит людей.
Сотворив человека по собственному образу и подобию, Бог уже изначально вознес его над всеми
другими живыми существами. Следовательно и удел предназначался ему иной, чем остальным
созданиям Творца.
Далеко не случайно внимание авторов Ветхого Завета сосредоточено не на жизни космоса, природы, а
на человеке, на борьбе сил добра и зла внутри него, на перипетиях его исторической судьбы и ее
глубинных, тайных смыслах.
Отличительной чертой первых людей явилась способность нарушать запреты, переступать черту
дозволенного и устремляться к неведомому. Подстрекаемые Дьяволом в образе змия, Адам и Ева
нарушили главный запрет Творца, отведали плод с древа познания добра и зла, проявив тем самым
недопустимую дерзость. В итоге Бог сурово покарал их, изгнав из Эдема и предсказав тяжкие
испытания в будущем им и их потомству.
Библейская концепция человека такова, что первый из людей, сотворенный Богом Адам был поначалу
добродетелен и непорочен, но первородный грех превратил его в игрушку природных сил. Наказанием
и самым трудным испытанием стало для него постоянное ощущение собственной негармоничности,
противоречивости, греховности, непрерывное ощущение борьбы противоположных, светлых и темных
начал внутри себя. Человек обнаружил в себе двойственность, выраженную в склонности как к добру,
так и к злу, как к соблюдению Божественных заветов, так и к их нарушению. Но в этом же заключалось
особое преимущество человеческого существа перед всеми остальными — его право на свободное
самоопределение и самоутверждение. «Эта почти юридическая концепция первоначальной, едва
ограниченной свободы, древнего правонарушения со стороны человека, его отсюда проистекшей
кабалы и, наконец, дальнейших договоров, смягчавших кабальные отношения, — была закреплена в
почти недвижных формулах прочно сложившейся религии» '.
Внутренняя конфликтность человека сказалась на его практической жизни и перешла в конфликтный
характер человеческой истории, переполнившейся непрекращающимися раздорами, усобицами,
преступлениями, войнами. Несмотря на все это, Бог, однако, не бросил людей на произвол судьбы, не
позволил им встать на путь самоуничтожения. На протяжении всей священной исто-
Иванов Вяч Родное и вселенское. М., 1994. с. 52.
рии он помогал слабому и несовершенному человеческому существу то прямым покровительством, то
морально-правовой заповедью и нравственным уроком, то прямой угрозой сурового наказания. Так,
спасенному Ною и его потомству Бог завещал не посягать на человеческую жизнь, запретил
каннибализм. Люди вправе употреблять в пищу зелень и мясо животных и птиц. «Только плоти с
душой ее, с кровию ее, не ешьте» (Бытие, 9,4). С позиций древнего принципа эквивалентного
воздаяния, талиона, Бог строго предупреждает: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь
прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию» (Бытие, 9, 6).
В одной из начальных книг Ветхого Завета, имеющей название «Исход», рассказывается о том, как Бог
ниспослал людям через своего пророка Моисея десять требований-заповедей, часть из которых имели
религиозный характер, а часть — морально-правовой.
Принеся скрижали с выбитыми на них заповедями, Моисей говорит с израильтянами не как
мыслитель-философ, с высказываниями которого можно дискутировать, а в содержащихся в них
смыслах сомневаться. Он вещает как пророк и поучает их как законодатель и учитель. Его суждения
носят безапелляционный характер и требуют безусловного послушания, поскольку за ним стоит
сверхличность Бога с его абсолютным авторитетом. Он одновременно и пугает и грозит страшными
карами тем, кто порочен и преступен, и вместе с тем обещает спасение и блаженство тем, кто готов
подчинить свое поведение заповедям, идущим от Бога.
Бог не случайно печется о нравственности и законопослуша-нии древних евреев. Еще во времена Ноя
был заключен договор между Яхве и будущими поколениями израильского народа. Отсюда название
«Ветхий Завет», то есть «древний договор». «И сказал Бог Ною и сынам его с ним: «Вот, Я поставлю
завет мой с вами и с потомством вашим после вас... Поставлю завет мой с вами, что не будет более
истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли» (Бытие, 9,8—
11). В ознаменование этого вечного завета-договора Бог оставил радугу, соединяющую небо с землей и
символизирующую связь между Богом и всякой душой живой. Так, в сотворенном Богом мире
совершилась, по сути, первая правовая акция — заключение договора между двумя сторонами с
взаимными обязанностями. Ее продолжением стал договор между Богом и Авраамом. Бог обязался
покровительствовать праведнику и его потомкам, а Авраам, в свою очередь, обязался почитать Яхве и
хранить ему верность. Сигнификатом, обозначением этого договора, своеобразной формой его
закрепления стал обряд обрезания как принесение в жертву Богу части человеческого тела.