Астахова А.М. и др. (ред.) Русский фольклор. Материалы и исследования. Том IV

Подождите немного. Документ загружается.

Массовая революционная поэзия горнозаводского Урала нач. XX в.

101

служили своеобразным художественным выражением практики револю-

ционной борьбы пролетариата России.

Песенный материал уральских рабочих дает возможность раскрыть осо-

бенности того нового явления в области идейно-художественного развития

пролетариата, которое представляет собой пролетарская революционная

поэзия.

Для того чтобы выяснить картину бытования и степень распростране-

ния революционной поэзии на Урале начиная с 900-х годов следует вспом-

нить некоторые черты социально-экономической жизни края этих лет.

Промышленный кризис 1900—1909 годов принял в уральской про-

мышленности с ее крепостническими пережитками более острый, нежели

в других районах страны, характер. За время кризиса на Урале было за-

крыто более 12 металлургических заводов, число рабочих в горнозаводской

промышленности сократилось на 43 тыс.

Безработица и кризис обостряли

борьбу рабочих, стачки становились более массовыми и упорными. За пять

лет кризиса, с 1900 по 1904 год, на уральских горных предприятиях про-

изошло около 20 крупных забастовок. Наиболее крупные выступления за

период с 1900 по 1904 год произошли на Боткинском, Златоустовском и

Мотовилихинском заводах.

В период до 1905 года борьба рабочих Урала оставалась еще во многом

стихийной, что особенно ясно сказалось в рабочем движении на старых не-

больших заводах, где крепостнические пережитки были ощутимее. Админи-

страция этих заводов, в годы кризиса особенно угнетавшая рабочих, за

свои беспрестанные издевательства над рабочими заслужила их жгучую

ненависть.

События 1900—1904 годов, несмотря на то, что в них было еще много

неорганизованного, показали, что рабочие Урала не хотят мириться ни

с крепостнической кабалой, ни с капиталистической эксплуатацией и что

они все шире и шире включаются в общепролетарскую борьбу.

В революционный 1905 год рабочее движение на Урале достигло сзоего

высшего напряжения несколько позднее, нежели в центральных, южных и

западных промышленных районах. Урал был оторван от крупнейших про-

мышленных районов страны, в частности от Петербурга. Достаточно на-

помнить, что, например, прямое железнодорожное сообщение между

Пермью и столицей было открыто лишь в 1906 году. Естественно поэтому,

что уральский пролетариат медленнее втягивался в общепролетарское

движение против царизма, чем рабочие других районов страны. Так, за

три революционных месяца 1905 года на Урале произошло всего 8 заба-

стовок. Наиболее значительными из них по результатам и массовости

явились забастовки пермских железнодорожных мастерских, рабочих

Лысвенского завода и Алапаевского металлургического завода.

Однако к лету 1905 года борьба рабочих Урала по своим формам, раз-

маху и лозунгам уже не отличалась от борьбы рабочих других районов

страны. Отставание, наблюдавшееся в первые месяцы революции, исчезло,

и рабочее движение на Урале стало частью всероссийского пролетарского

фронта борьбы.

В октябре и ноябре 1905 года на Урале произошло 24 забастовки:

в Перми, Екатеринбурге, Уфе, Челябинске, Златоусте, Нижнем Тагиле.

Здесь и далее данные приводятся по книге: Очерки истории большевистских ор-

ганизаций на Урале, ч. I. Под общей редакцией Я. С. Юферева. Свердловск, 1951,

стр.

33.

lib.pushkinskijdom.ru

102

О. Б. Алексеева

.ДЛЯ ЭТОГО периода забастовочного движения характерна солидарность

рабочих одного или нескольких предприятий. Забастовки носят исключи-

тельно острый характер и сопровождаются митингами и демонстрациями.

В конце 1905 года революционное движение достигло наивысшего

подъема в Екатеринбурге, Челябинске и Златоусте, но не поднялось там

до организованного вооруженного восстания. Вооруженное же восстание

рабочих Мотовилихинского завода в Перми не поддержали рабочие дру-

гих заводов, и оно было быстро подавлено. После подавления декабрь-

ского восстания революционное движение на Урале некоторое время еще

держалось на высоком уровне.

Новый промышленный подъем, начавшийся в 1911 году в России, ожи-

вил промышленность Урала, чему способствовало развитие железнодо-

рожного строительства. Непосредственным толчком к новому массовому

революционному подъему послужил расстрел рабочих на реке Лене

4 апреля 1912 года. Политические стачки протеста на уральских заводах

к маю 1912 года насчитывали уже около 400 тыс. бастующих рабочих. Со

второй половины 1912 по 1914 год стачечное движение продолжало уси-

ленно развиваться. Бастовали рабочие Нижнеуфалейского, Миньярского,

Мотовилихинского, Нязе-Петровского, Уфимского, Ревдинского, Верх-

Исетского заводов, рабочие Богословских угольных копей.

Начало империалистической войны и призыв в армию кадровых рабо-

чих вызвали повсеместные волнения. На Лысвенском заводе, например,

возмущение мобилизованных рабочих перешло в вооруженное столкновение

с властями. Подобные эпизоды не были случайностью для заводского

Урала этого времени.

1916 год принес усиление революционной борьбы рабочих Урала. За

этот год на Урале произошло более 69 забастовок, в которых участво-

вали десятки тысяч рабочих. Направленные на Урал по эвакуации рабочие

центральных и западных промышленных районов страны, имевшие опыт

революционной борьбы, оказывали революционизирующее влияние на

уральский пролетариат.

Революционное движение на Урале в начале XX века, достигшее высо-

кого уровня и составлявшее единое целое с революционным движением

пролетариата центральных и западных районов страны, явилось той поч-

вой, которая обусловила широкое развитие и распространение револю-

ционной поэзии.

За полтора десятилетия XX века уральский пролетариат прошел суро-

вую школу революционной борьбы; к этому времени исторические особен-

ности его развития (связь его с сельским хозяйством, а отсюда некоторые

черты крестьянской психологии горнорабочего) постепенно нивелируются,

и, как мы видим, он оказывается в ряду передовых отрядов рабочего класса

России. Вполне естественно, что и сознание уральского пролетариата дости-

гает высокого революционного уровня. Поэтому и при изучении его песен-

ного творчества мы не можем ставить целью отыскивание каких-либо спе-

цифических, только уральскому пролетариату присущих особенностей раз-

вития его песенной поэзии.

На заводском Урале в этот период получают исключительно широкое

распространение общепролетарские песни, среди которых можно отметить

в основном две группы. Первую составляли революционные марши и

гимны, звучавшие на демонстрациях, сходках, так как они организовывали,

направляли волю рабочих. На Урале в первое десятилетие нашего века ши-

роко прозвучали «Варшавянка», «Смело, товарищи, в ногу», «Красное

знамя», «Интернационал», «Марсельеза», «Песнь пролетариев» и др.

lib.pushkinskijdom.ru

Массовая революционная поэзия горнозаводского Урала нач. XX в.

103

Другую линию общепролетарской поэзии, осваиваемой уральскими ра-

бочими, составляли песни агитационно-пропагандистского и сатирического

характера, которые, с одной стороны, раскрывали тяжесть капиталистиче-

ского гнета, обличали на конкретных примерах самодержавно-крепостниче-

скую систему и, с другой стороны, сатирическими приемами изображали

угнетателей трудового народа, осмеивали отсталость сознания самих масс.

Такого рода песни, авторы которых в большинстве случаев неизвестны, по-

лучали самое широкое хождение среди пролетариата, иногда несколько

изменяясь в зависимости от конкретной обстановки бытования. Среди пе-

сен данного типа на Урале в бытовании зафиксированы: «9 января

в С.-Петербурге!» («Не стая воронов слеталась...»), «Мы мирно стояли

пред Зимним дворцом», «Машинушка», «Мы братья», «На десятой версте

от столицы», «Стреляй, солдат, в кого велят», «Всероссийский император»,

«Как четвертого числа нас нелегкая несла смуту унимать», «Эхо», «Заду-

мал наш Трепов», «Нагайка», «Дело было под Артуром», «Алексеев-гене-

рал лес на Ялу вырубал» и др.

О том, что общепролетарские песни в начале века были широко распро-

странены среди рабочих Урала, имеется ряд свидетельств. Корреспонден-

ции с Урала, публикуемые в пролетарских изданиях, подчеркивая револю-

ционную настроенность уральских рабочих, солидарность их с рабочими

всей страны, ссылались на повсеместное исполнение революционных пе-

сен.

О популярности пролетарских песен в заводских поселках Урала гово-

рит и большое количество листовок, прокламаций, воззваний, выпускав-

шихся уральскими комитетами РСДРП, в которых так или иначе исполь-

зовались песни революционного подполья.

Нелегальные большевистские

издания, в той или иной форме доводившие до масс тексты революционных

песен, сыграли огромную роль в распространении на Урале революционной

песенной поэзии. Официальными правительственными документами того

времени также отмечено исполнение рабочими Урала революционных песен

во время сходок и демонстраций.

В советское время опубликованы многочисленные воспоминания участ-

ников уральского революционного пролетарского движения, в которых

указывается, что ни одна из многочисленных забастовок и стачек, прово-

димых уральскими рабочими как в годы первой русской революции, так и

после нее, не обходилась без исполнения революционных песен.

В сборниках уральского фольклора, изданных в советское время, зафик-

сированы произведения той линии пролетарской песенной поэзии, которая

может быть определена как агитационно-пропагандистская, объединяющая

обличительные и сатирические песни, создаваемые в самой рабочей массе.

См., например, корреспонденции с Урала, опубликованные на страницах газ.

«Пролетарий» (1900, № 8, 4/16 июня; 1905, № 9, 20 июня/3 июля).

См., например, материалы архива истории партии при Свердловском обкоме

КПСС (ф. 41, оп. 1, д. 101, лл. 20, 172, 198; д. 96, лл. 272, 280; ф. 3, оп. 1, д. 26,

л.

27; оп. 9, д. 3, лл. 157-158).

См., например: П. Мурашев. Надеждинск. Свердловск, 1926, стр. 59 (Прило-

жение № 3); Сборник материалов революционного движения в Тагильском округе,

вып.

1. Нижний Тагил, 1925, стр. 104.

См., например: Были горы Высокой. Рассказы рабочих Высокогорского железного

рудника о старой и новой жизни. Под ред. М. Горького, Д. Мирского. Изд. 2-е, Гос.

изд.

«История заводов», М., 1935, стр. 125; Златоуст. Революционное движение

1896—1905 гг. Под ред. А. Таняева. Свердловск, 1926, стр. 41; И. Годлевский.

Из воспоминаний о первом «Уральском рабочем союзе». «Каторга и ссылка», 1928,

№ 8-9 (45—48), стр. 56—59.

lib.pushkinskijdom.ru

104

О. Б. Алексеева

В комментариях, приводимых в сборниках В. П. Бирюкова, Е. М. Блино-

вой, говорится о широкой распространенности среди рабочих Урала рево-

люционных пролетарских песен.

Все это дает возможность сделать вывод о том, что революционная пе-

сенная поэзия, выражающая пролетарское мировоззрение, пролетарское по-

нимание целей борьбы, была близка уральским рабочим; распространению

ее на Урале способствовала революционизация рабочей заводской массы,

включившейся в начале XX века в общую борьбу, которую вел пролета-

риат России против крепостнически-капиталистического уклада. Револю-

ционные пролетарские песни с большой художественной силой и убедитель-

ностью отвечали на вопросы, волновавшие всех рабочих, в том числе и

уральских, отражали их чувства, настроения, указывали конкретные цели

и пути борьбы, что обеспечивало быстрое их восприятие, обусловливало

массовость их бытования.

Записи революционных песен, произведенные на Урале, а также раз-

личного рода свидетельства об исполнении уральскими рабочими произве-

дений революционной песенной поэзии дают возможность заключить, что

в первое десятилетие XX века уральский пролетариат освоил революцион-

ную песенную поэзию тех лет в ее двух основных линиях: маршево-гимни-

ческой и агитационно-сатирической. Эта поэзия заняла ведущее место в его

песенной культуре, поскольку она соответствовала уровню революционного

сознания уральского пролетария и являлась оружием в борьбе с капиталом.

Общерусская пролетарская песенная поэзия, получившая распростране-

ние на Урале в начале XX века, представляет собой главенствующую, но

не единственную линию массовой революционной песенной поэзии Урала.

Другую линию, более узкую, но тем не менее столь же существенную, пред-

ставляют песенные произведения, созданные в среде уральских рабочих,

отражающие конкретные события уральской действительности и проник-

нутые духом пролетарской борьбы, непримиримой ненавистью к эксплуа-

таторскому строю. Таковы «На Нижнетагильском заводе», «10 июля

1905 года», «Чермозская марсельеза», «Как четвертого апреля», «Губерна-

тор Богданович, николашкина вся власть» и ряд других.

Песни, созданные представителями рабочего класса Урала, посвящены

в основном изображению конкретных событий на том или ином заводе,

столкновению рабочих с администрацией, жестокости заводского началь-

ства. Созданные по поводу какого-либо события, имевшего место на опре-

деленном заводе, песни быстро распространялись на других предприятиях,

поскольку порядки на них были одни и те же. Поэтому и песни, отражаю-

щие положение на каком-либо одном заводе, воспринимались рабочими

других заводов как «правда про их собственную жизнь».

Обличительные песни служили одной из важнейших конкретных форм

агитации масс. В. И. Ленин в 1902 году указывал: «Необходимо агитиро-

вать по поводу каждого конкретного проявления этого угнетения... Мы

Е. М. Блинова. Сказы, песни, частушки. Челябинск, 1937, комментарий

к разделу «О 1905 годе» (стр. 268), указывающий на распространение в начале

900-х годов на многих заводах Урала песен «Отречемся от гнусного долга» и «Спи,

младенец мой прекрасный» (в дальнейшем: Блинова); В. П. Бирюков. Урал

в его живом слове. Свердловск, 1953, комментарии к песням «Дело было под Арту-

ром» (стр. 23), «Стреляй, солдат, в кого велят» (стр. 264), «На заросшем бурьяном

кладбище» (стр. 270), «Машинушка» (стр. 271), «Всероссийский император»

(стр.

271), «Перед вами император всей Руси» (стр. 274) и др. (в дальнейшем: Урал

в его живом слове); см. также: В. Е. Гусев. Из опыта этнографического изучения

рабочих старых заводов Южного Урала. «Ученые записки Челябинского гос. педагоги-

ческого института», т. I, вып. 1, 1956, стр. 256.

lib.pushkinskijdom.ru

Массовая революционная поэзия горнозаводского Урала нач. XX в.

105

не исполним своей задачи развивать политическое сознание рабочих, если

мы не возьмем на себя организацию всестороннего политического обличе-

ния самодержавия .Ведь для того, чтобы агитировать по поводу конкретных

проявлений гнета, надо обличать эти проявления. . .».

Именно развитию

политического сознания рабочих и способствовали песенные произведения,

обличающие конкретные формы эксплуатации. И призыв к борьбе, выра-

женный в этих песнях, направлял возмущение рабочих.

Характерна в этом отношении песня «На Нижнетагильском заводе»,

сочиненная, как свидетельствовали исполнявшие ее рабочие, одним из по-

литических ссыльных.

Рисуя конкретные картины эксплуатации рабочих

хозяином завода и его управителем, песня создает образ «удалого бедняка»-

рабочего, поднявшегося до открытого протеста и агитации рабочих.

Выразителен в песне образ эксплуататора:

В ту пору хозяйские лапы,

Как когти, держали нас всех,

А Важгин-артельщик все хапал,

И то не считая за грех,

Он брал и деньгами, и хлебом,

И сахарным мелким песком.

На наши на кровные деньги

Себе он повыстроил дом.

Важгин по приказу Павлухи

Входил к нам ко всякому в дом

И каждого гнал на работу

Большим коногонным кнутом.

В этом образе обобщены характерные черты заводского управителя,

«развращенного полукрепостническими условиями ведения заводского хо-

зяйства» (Ленин). Фигура управителя типична для уральской заводской

действительности начала XX века.

Совершенно естественно, что в песне отсутствует конкретное изображе-

ние хозяина — владельца завода, он оставался для рабочих несколько

абстрактной фигурой, ибо заводчики, как правило, не утруждали себя во-

просами производства, предпочитая растрачивать получаемые доходы в сто-

лице или за границей, и такое положение было весьма характерным для

многих заводских хозяйств XIX и начала XX века. И в данном случае

владелец нижнетагильских заводов Павел Демидов Сан-Донато большую

часть времени проводил за границей, куда и высылались ему прибыли, вы-

колачиваемые с заводов.

Вследствие этого рабочие конкретного представ-

ления о владельце почти не имели, повседневно они сталкивались лишь со

своими непосредственными угнетателями — управителями, приказчиками,

барскими «прихвостнями» и «подлокотниками», как характеризовали их

сами рабочие. Именно поэтому в песне «На Нижнетагильском заводе», по-

лучившей широкое признание заводских рабочих, наибольшему обличению

В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 371.

В основу песни положен очевидный факт расправы над рабочим-революционе-

ром.

Как сообщает записавший песню Ю. Самарин, «старые рабочие помнят это со-

бытие так же, как и всех лиц, которые в нем фигурируют» («Литературный критик»,

1935,

№ 10, стр. 161).

Песни уральского революционного подпольч. Составители М. С. Кашеваров,

К. В. Боголюбов. Свердловск, 1935, стр. 17 (в дальнейшем: Песни уральского револю-

ционного подполья).

Некоторые факты из жизни П. Демидова Сан-Донато приводятся в книге

В.

В. Огаркова «Демидовы» (СПб., 1891).

lib.pushkinskijdom.ru

106

О. Б. Алексеева

подвергается непосредственный эксплуататор, артельщик, а не заводовла-

делец. Созданная на основе одного из многочисленных фактов борьбы

заводских рабочих с управителями, песня и запечатлела отношение народа

к подобным угнетателям.

В ней присутствует и образ рабочего-революционера, правда в художе-

ственном отношении слабо намеченный. О нем самом говорится лишь то,

что это «удалой бедняк», который «богу вовек не молился», и подчерки-

вается, что он поднялся до агитации рабочих масс. Именно в его уста

вложен призыв к активной революционной борьбе:

Товарищи, братья, родные,

Довольно вам спины ломать

За то, чтоб хозяевам-чертям

На ваших трудах отдыхать.

Прошло то несчастное время,

Павлухе не век управлять,

Мы сами добьемся управы

И не станем на бар работать.

Образ революционера, хотя он лишь намечен, составляет идейный центр

песни. Он не мог появиться в уральской рабочей песне XIX века, по-

скольку появление его стало возможно лишь тогда, когда практика массовой

борьбы и социалистическая теория революционизировали сознание рабочих.

Образ «удалого бедняка» оформляется в данной песне несомненно под

общим влиянием массовых революционных пролетарских песен, рисовавших

смелых борцов революции, однако агитационная линия не проведена до

конца. Сочувствие к «удалому бедняку», вставшему на защиту рабочих и

сосланному за это в Сибирь, получает наивно сентиментальное звучание:

И умер бедняк там безвестно,

Среди тех безрадостных скал.

А дома остался родитель

И старая дряхлая мать

И будем мы дружно, ребята,

Его за упокой поминать.

Такая концовка сглаживает революционный призыв, ясно ощутимый

в средней части песни.

То обстоятельство, что данная песня дошла до нашего времени, говорит

о ее распространении. Слабость художественной формы песни отнюдь не

уменьшила ее популярности, революционный призыв, в ней отраженный,

находил самый живой отклик в сердцах задавленных заводским гнетом ра-

бочих.

На местном же материале, по поводу конкретных событий, создана и

другая уральская песня — «Чермозская марсельеза», получившая распро-

странение среди рабочих пермских заводов. Песня повествует о выступ-

лении рабочих против угнетения и произвола. Свидетельство о событиях на

Чермозском заводе в ноябре 1905 года находится в материалах Централь-

ного государственного исторического архива в Москве. В телеграфном доне-

сении пермского губернатора М. В. Стрижевского в Министерство внутрен-

них дел сообщается о стачке рабочих Чермозского завода, которая и по-

служила темой для данной песни.

Песни уральского революционного подполья, стр. 18.

Там же, стр. 19.

lib.pushkinskijdom.ru

Массовая революционная поэзия горнозаводского Урала нач. XX в.

107

«(На) Чермозском заводе Абамелик-Лазарева,— пишет пермский гу-

бернатор,— 23 ноября рабочие прекратили работы, потребовали чрезмер-

ных прибавок. Главноуправляющего Ливийского тысячная толпа насильно

водила (по улицам, переодела его (в) лапти, стращала погрузить (в) про-

рубь,

увела (в) волостное правление; здесь угрозами принудила подписать

согласие удовлетворить всевозможные требования новых прибавок, побила

двоих служащих завода. Теперь часть служащих разбежалась, рабочие

сами открыли завод, без заводской администрации, выбрали своих служа-

щих, самовольно распоряжаются».

В песне «Чермозская марсельеза» центральной фигурой, против кото-

рой направлено обличение, является также управляющий заводом. Именно

в нем видят рабочие непосредственного угнетателя:

Рабочей кровью ты опился,

Ты нашим потом разжирел.

Но в то же время в самом обличении чувствуется недостаточно высокая

политическая сознательность рабочих данного завода. Вслед за строками,

разоблачающими эксплуататорскую сущность управителя, мы встречаем

следующие:

Ты нас невинно увольняешь,

Работ в заводе не даешь,

Невинных девок покупаешь,

Богатство князя продаешь.

Кровавая эксплуатация рабочих и расхищение хозяйского капитала ста-

вятся песней в один ряд в качестве обвинений, предъявляемых управляю-

щему заводом.

Характер развертывания самого сюжета песни также обнаруживает не-

достаточную политическую зрелость ее авторов. Песня повествует о выступ-

лении рабочих, их забастовке, причем требования рабочих носят чисто эко-

номический характер, в них нет еще политического осмысления собствен-

ного положения:

Мы собралися здесь толпою

Просить получше нам пожить,

Прибавки дать к поденной плате,

Жердьем, дровами наделить.

Нам школу новую построить,

Чтоб наших деток обучить.

Получив грубый отказ управляющего удовлетворить их требования, рабо-

чие расправляются с ним. Но и факт расправы, запечатленный песней, вы-

ражает лишь начальные формы борьбы рабочих со своими угнетателями:

управляющего обувают в лапти и выводят с завода. Подобная форма про-

теста очень часто использовалась рабочими многих заводов России в конце

XIX—начале XX века, она давала выход возмущению и гневу рабочих,

обрушивая их ненависть на непосредственных угнетателей, с которыми они

сталкивались повседневно.

Художественные достоинства подобной песни незначительны, поэтиче-

ская форма ее наивна, но такие песни пользовались популярностью и усваи-

Опубликовано в сб. «Революция 1905—1907 гг. в России. Документы и мате-

риалы» (Изд. АН СССР, М., 1955, стр. 821, № 617).

Песни уральского революционного подполья, стр. 48.

Там же, стр. 47.

lib.pushkinskijdom.ru

108

О. Б. Алексеева

вались рабочими не потому, что отвечали их эстетическим вкусам, а потому,

что выражали их собственные чувства и стремления, призывали к борьбе

за иную, свободную жизнь, точно так же, как и популярные произведения

рабочих других промышленных районов, отражавшие настроения и чувства

рабочей массы.

В революционной борьбе использовались и песни, созданные уральской

революционной интеллигенцией. В этой связи следует упомянуть песню,

записанную от старых рабочих Златоустовского завода, «Жизнь настала

хуже собачьей — нужно восстать всем дружней»,

которая являлась пере-

делкой стихотворения, написанного политическим ссыльным Г. П. Чуевым

в 1893 году.

Первая половина стихотворения (29 строк), риторически-

описательная, в песенном тексте отбрасывается; песня более сжато и четко

обрисовывает положение рабочих на заводе; в ней уже меньше рассужде-

ний, больше динамики, резче выражен призыв к восстанию, который в сти-

хотворном тексте приглушается размышлениями автора, придающими

всему произведению более спокойный, описательный тон.

Концовка песни тоже несколько отличается от стихотворного текста.

В заключительной части стихотворения приводятся несколько абстрактные

угрозы в адрес угнетателей, и попытка разоблачения администрации осу-

ществляется в неудачной для этой цели форме риторических восклицаний:

«За что же терзаете здесь вы народ?» или «Что же вам будет за это на-

градой?». В песенном варианте подобной риторичности уже нет. В его кон-

цовке более резко и определенно выражен народный гнев и звучит уверен-

ность в скором восстании рабочих завода.

Звери вы, звери, начальство вы лютое,

Довольно терзать вам народ,

Дело заводите очень вы смутное, —

Скоро восстанет завод.

По свидетельству рабочих Златоуста, песня, созданная на основе сти-

хотворения Чуева, была популярна в их среде и в 1905 году.

Следует

упомянуть, что и само стихотворение было известно рабочим некоторых

уральских заводов. Начиная со слов «Время настало смутное» оно, напри-

мер,

было переписано в «Альбом тайных песенок», принадлежавший одной

из старейших работниц Верх-Исетского завода.

Аналогична история популярной в начале XX века среди пермских ра-

бочих песни «То не соколы сизокрылые».

Основой ее послужило стихо-

творение В. В. Южакова «Побег», которое впервые появилось в рукопис-

ном журнале пермской тюрьмы «Каземат» в 1906 году и было посвящено

побегу нескольких политических заключенных, организованному при по-

мощи солдата-часового.

Песня, созданная на основе этого стихотворения,

по своему содержанию и форме мало отличается от стихотворного текста.

Один из центральных образов стихотворения и песни — солдат, способ-

Дореволюционный фольклор на Урале. Собрал и состави\ В. П. Бирюков.

Свердловск, 1936, стр. 286 (в дальнейшем: Дореволюционный фольклор на Урале).

Перепечатана Блиновой (стр. 49).

Песни уральского революционного подполья, стр. 21—23.

Дореволюционный фольклор на Урале, стр. 286.

Блинова, стр. 268 (комментарий к тексту песни).

Дореволюционный фольклор на Урале, стр. 296.

Там же, стр. 265.

Перепечатано в сб. «Песни уральского революционного подполья» (стр. 37—39).

lib.pushkinskijdom.ru

Массовая революционная поэзия горнозаводского Урала нач. XX в.

109

ствующий побегу политических заключенных. Песенный текст приближает

образ этого солдата к рабочим, подчеркивает принадлежность его к проле-

тариату. Если в стихотворении это обычный часовой («Лишь один солдатик

смелый, славной стражи часовой»),

то в песне неудачно звучащая в дан-

ном контексте строка «славной(?) стражи часовой» заменяется:

И один солдатик смелый.

Свой же брат мастеровой.

В остальных же случаях текст стихотворения не подвергается какой-либо

значительной переработке. В песенном его варианте исключается описание

пейзажа, что придает песне большую динамичность, сглаживаются отдель-

ные стилистические шероховатости. Например, стихотворная строка «Ко

свободе путь открыл» заменяется строкой «Он к свободе путь открыл»;

строка «То борцы нам сердцу милые» в песне звучит: «То ребята, сердцу

милые». Подобные изменения способствовали тому, что текст легче подда-

вался распеву и быстрее распространялся.

Песня «То не соколы сизокрылые» примечательна тем, что она выдви-

гает тему единства революционеров и солдат. Если в более ранних рабочих

песнях солдаты или казаки выступали лишь как каратели, исполняющие

волю хозяев, и только постепенно, с развитием революционного движения,

в песнях начинает звучать призыв к единству рабочих и солдат в борьбе

против общего врага, то в данной песне уже изображается участие самого

солдата в этой борьбе и провозглашается слава в его честь:

Слава славному солдату,

Что себя не пощадил,

И, подавши руку брату,

Он свободе путь открыл.

К песням, созданным в среде уральских рабочих, относится и песня

«Как четвертого апреля».

Посвящена она изображению реальных собы-

тий, имевших место на Боткинском заводе.

В первых числах апреля 1902 года на заводе вспыхнула забастовка;

начавшись на экономической почве, она быстро превратилась в политиче-

скую стачку. Заводскому начальству при помощи военной силы удалось

подавить рабочих. Расправе над БОТКИНСКИМИ рабочими и посвящена дан-

ная песня, созданная участниками стачки — М. Ф. Поповым и его товари-

щами во время пребывания их в тюрьме за участие в забастовке. Как от-

мечают воткинские рабочие, связанные с М. Ф. Поповым, песня была

разучена в той же тюрьме и распета на мотив «Дело было под Полтавой»,

а затем получила распространение среди рабочих завода.

Обличая жестокость правителей, феодальную расправу над рабочими,

песня рисует конкретные картины наказания и передает чувства и пе-

реживания народа. Правдивое изображение действительности, данное

в песне, возбуждало гнев к палачам и глубокое сочувствие к рабочим-ста-

чечникам. Завершается эта песня проклятием в адрес поработителей и вы-

Там же, стр. 38.

Дореволюционный фольклор на Урале, стр. 265.

Там же.

Литературная хрестоматия по Уралу. Свердловск, 1936, стр. 338. Перепечатана

в кн.: Дореволюционный фольклор на Урале, стр. 262—263.

lib.pushkinskijdom.ru

110

О. Б. Алексеева

ражеиием сознания того, что только при помощи штыков и розог прави-

тельство до поры до времени может удерживать народ в повиновении:

О, будьте, деспоты, прокляты,

Все, кто невинную льет кровь.

Для вас нужны штыков оплоты,

Чтоб превратить народ в рабов.

Обличительная тенденция песни (и это характерная черта всех песен

революционных лет) служит делу агитации: разоблачая существующие

порядки, при которых «невинная льется кровь», песня агитирует за реши-

тельное выступление против царского режима.

В том же плане обличения царского самодержавия и песня «Сошлись

говорить мы о праве своем»,

посвященная убитому во время политиче-

ской демонстрации 10 июля 1905 года на Мотовилихинском заводе ста-

рому рабочему Луке Борчанинову,

отцу известного в Перми большевика

и руководителя многих забастовок Александра Борчанинова. Быстро сме-

няющими друг друга эпизодами изображается в песне расправа с рабо-

чими. Динамичность рисунка воссоздает общую, полную драматизма кар-

тину:

Сошлись говорить мы о праве своем,

Орда казаков налетела,

Послышался залпа ружейного гром,

И в воздухе плеть засвистела,

Хунхузы царя не жалеют плетей.

Трагизм последствий расправы усиливается и несколько натуралистиче-

ской деталью:

Снесли старику они череп долой,

Мозг выпал, смешался с травою.

Логически завершенно звучит и концовка песни, выражающая решимость

бороться до конца, уверенность в неизбежной победе рабочих:

Но близок уж час, и мы отомстим,

Оружье себе мы достанем.

Погибнет злодей, все опричники с ним,—

Свободны, счастливы мы станем.

Данная песня, как и все песни, относящиеся к произведениям массовой

пролетарской поэзии, посвящается одному из наиболее существенных собы-

тий и отражает характерные настроения рабочих, и это создает возмож-

ность ее широкого распространения. Изображенные в ней события были

типичны и для других промышленных районов страны. Поэтому данная

песня могла ассоциироваться с аналогичными событиями на том или ином

заводе и восприниматься рабочими как изображение событий иуенно на их

заводе. Текст данной песни, например, был записан А. Л. Дымшицем и

Литературная хрестоматия по Уралу, стр. 338.

«Борьба за власть». Сборник Пермского бюро Истпарта, т. I, Пермь, 1923,

стр.

241. Перепечатана в кн.: Песни уральского революционного подполья, стр. 33;

Дореволюционный фольклор на Урале, стр. 263—264; Урал в его живом слове,

стр.

271—272.

О стачке 10 июля. 1905 года и убийстве Л. Борчанинова см.: Ф. Е. Мельни-

ков.

Западный Урал в революции 1905—1907 гг. Молотов, 1946, стр. 72—75.

Песни уральского революционного подполья, стр. 33.

lib.pushkinskijdom.ru