228
долгий двадцатый век
тиями ранее в генуэзскую эпоху, просто поразительно. Мы вполне мо-
жем утверждать, что в конце
XIX
века Ротшильды были для немецко-ев-
рейской финансовой сети, сосредоточенной в Лондоне, теми же, кем
были nobili vecchi для генуэзской сети конца
XVI
века. Обе группы дейст-
вительно «правили», но не «имперской машиной», а финансами импер-
ской машины. Они были деловыми кликами, которые с целью получе-
ния прибыли и при помощи космополитического делового сообщества,
которое они контролировали, действовали подобно «невидимой руке»
имперской организации
—
имперской Британии и имперской Испании
соответственно. Благодаря этой «невидимой руке» имперские органи-
зации охватывали и контролировали большее, чем прежде, число раз-
личных властных и кредитных сетей, просто используя «видимую руку»
своего государственного и военного аппарата.
Но здесь следует говорить о взаимном использовании. Ни Рот-
шильды, ни nobili vecchi не были простыми инструментами имперских
организаций, которые они «обслуживали». Обе клики принадлежали к
более широкому кругу торговых банкиров, которые запрыгнули на борт
территориалистской организации и умело превратили экспансию по-
следней в мощный двигатель самостоятельного расширения торговых
и финансовых сетей, контролируемых ими. Точно так же, как nobili vecchi
принадлежали к более широкому кругу генуэзских купцов-банкиров, ко-
торые запрыгнули на борт иберийской океанской экспансии только для
того, чтобы столетие спустя стать «главными банкирами» имперской
Испании, Ротшильды принадлежали к более широкому кругу немецко-
еврейских купцов-банкиров, который запрыгнули на борт британской
промышленной экспансии только для того, что полвека спустя стать
«главными банкирами» имперской Британии.
Обе группы имели сравнительно слабые стартовые позиции. Nobili
vecchi были fuoriusciti
—
одной из многих групп изгнанников, появив-
шихся в результате бесконечной вражды между Генуей и северной Ита-
лией в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени. Рот-
шильды были одной из многих деловых семей, которые бежали из раз-
дираемой войнами и все более «регулируемой» наполеоновской Европы,
чтобы найти пристанище в сравнительно мирной и «нерегулируемой»
Британии. Какой бы силой ни обладала клика, она заключалась в кос-
мополитических торговых сообществах, которым она принадлежала,
то есть прежде всего в знании и связях, которые влекли за собой член-
ство в таких сообществах. Точно так же, как «итальянцу, который при-
езжал в Лион, чтобы обосноваться, нужны были только стол и лист бу-
маги», как выразился Бродель в отрывке, процитированном ранее, стол
и лист бумаги были всем, что было нужно немецко-еврейским торгов-