235
3. промышленность, империя и «бесконечное» накопление…
уха европейской буржуазии, пока оно повышало доходность, усиливая
межгосударственную конкуренцию за мобильный капитал, переросло
в катастрофу, от которой капитализм
XX
века так и не смог оправиться.
В этом отношении эдуардовская Британия воспроизводила в крайне
сжатом виде и при кардинально иных всемирно-исторических условиях
некоторые тенденции, уже присутствовавшие во Флоренции во время
самой первой финансовой экспансии европейского мира-экономики.
В обоих случаях массовое перемещение избыточного капитала из про-
мышленности в финансы завершилось беспрецедентным процвета-
нием буржуазии, отчасти за счет рабочего класса. Во Флоренции на-
чала Нового времени правительством, в конечном итоге, завладел фи-
нансовый капитал; в Британии в
XX
веке правительством в конечном
итоге завладели лейбористы. В обоих случаях прекрасная эпоха буржуа-
зии служила признаком преодоления существовавшего капитализма.
Еще сильнее сходство между эдуардовской эпохой и тем, что принято
называть «париковым периодом» голландской истории,
—
периодом, ко-
торый в целом соответствует стадии финансовой экспансии голланд-
ского цикла накопления, особенно заключительным двум
—
трем деся-
тилетиям экспансии. Как и четырьмя столетиями ранее во Флоренции
и 125 лет спустя в Британии, финансовая экспансия второй половины
XVIII
века в Голландии была связана с широкими процессами «деиндуст-
риализации» (наиболее заметными в судостроении) и сокращением до-
ходов рабочего класса. «Торговым банкирам и богатым рантье никогда
не было “так хорошо”»,
—
отмечает Чарльз Боксер (Boxer 1965: 293–294),
но, как замечал наблюдатель в конце этого периода, «благосостояние
того класса людей, которому приходилось зарабатывать на жизнь собст-
венным трудом, постепенно снижалось». И, как и во Флоренции эпохи
Возрождения или в эдуардовской Британии (или, если на то пошло,
в рейгановской Америке), капиталисты, превратившиеся в рантье «па-
риковой» Голландии беспокоились только о ближайшем будущем. «Все
говорят,
—
писал журнал De Borger в 1778 году,
—
“на наш век хватит, а после
нас хоть потоп!”. Это высказывание, заимствованное у наших [француз-
ских] соседей, мы претворили на практике» (цит. по: Boxer 1965: 291).
«Потоп» для голландской республики вскоре наступил с революцией
патриотов середины 1780-х годов («эта революция… была, хотя об этом
сказано недостаточно, первой революцией Европейского континента,
предзнаменованием Французской революции»; Бродель 1992: 277) с по-
следующей оранжистской контрреволюцией и окончательным паде-
нием республики при Наполеоне. Ничего подобного, конечно, не про-
изошло в Британии после эдуардовской belle époque. Напротив, победа
в Первой мировой войне привела к дальнейшему расширению британ-