Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
автономия воли сторон.
При этом автономия воли предусматривается как исходный принцип
регулирования, выраженный в соответствующих правоположениях, несмотря на
то, что зачастую с чисто внешней стороны формулировки нормативных актов
выглядят прямо противоположным образом: «применяется... закон (места
совершения сделки, места заключения или исполнения договора и т.д.), если
иное не установлено соглашением сторон». В подобных случаях кажется, что
возможность выбора сторонами права является факультативной, а привязка к
закону, определяемому по соответствующему признаку, обозначенному в
норме, в зависимости от конкретных фактических обстоятельств, — главной. В
действительности же именно автономию воли следует квалифицировать как
основное правоположение, а прикрепление отношения к какому-либо иному
закону — как вторичное, субсидиарное.
В третьей части ГК РФ, введенной в действие с 1 марта 2002 г., автономия
воли в области договорных отношений предусматривается в весьма широких по
сравнению с любой из предшествующих регламентации, имевших место в
нашей стране, масштабах. Во-первых, автономии воли посвящена отдельная
статья ГК (ст. 1210), регламентирующая различные аспекты этого института,
который может применяться в определенных условиях и к вещно-правовым
отношениям. Во-вторых, в следующей статье принцип автономии воли сторон
подтвержден еще раз путем закрепления его в самом ее названии: «Право,
подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон», а
также в содержании нормы: «При отсутствии соглашения сторон о подлежащем
применению праве к этому договору применяется право...» (п. 1 ст. 1211).
Развернутое регулирование отношений, возникающих в связи с автономией
воли, в указанном акте осуществляется по следующим направлениям: 1) момент
выбора права; 2) содержание и форма волеизъявления сторон; 3) пределы
действия автономии воли сторон во времени и в пространстве; 4) ограничения
автономии воли общего характера.
В сферу действия права, избранного сторонами, в качестве применимого к их
договорным отношениям, включается широкий спектр вопросов: 1) толкование
договора; 2) права и обязанности сторон договора; 3) исполнение договора; 4)
последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора; 5)
прекращение договора; 6) последствия недействительности договора (ст. 1215
ГК РФ).
Помимо национального законодательства различных стран, в современных
условиях автономия воли получает все большее закрепление и в
международных договорах как двустороннего, так и многостороннего
характера. Среди последних следует назвать Венскую конвенцию о договорах
международной купли-продажи товаров 1980 г., Гаагскую конвенцию о праве,
применимом к международной купле-продаже материальных движимых вещей,
от 15 июня 1955 г. (ст. 2) и Гаагскую конвенцию о праве, применимом к
договорам международной купли-продажи товаров, от 22 декабря 1986 г. (ст. 7),
Римскую конвенцию о праве, применимом к договорным обязательствам, от 19
июня 1980 г. (ч. 1 ст. 3), заключенную странами—членами Европейских
сообществ, и др.
Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением
хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г. (ст. 11) и Конвенция о
правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и
уголовным делам от 22 января 1993 г. (ч. 4 ст. 38, ст. 41) стран СНГ также
предусматривают возможность для сторон избрать в целях регулирования
договорных отношений надлежащее право на основе собственного усмотрения
и соответствующего соглашения.
Таким образом, в правопорядке современных государств принцип автономии
воли сторон выступает как практически повсеместно закрепленный в писаном
праве и судебной практике институт, применяемый для регулирования
обязательственных (договорных) и иных отношений в международном
гражданском (хозяйственном) обороте.
В праве Российской Федерации — Основах гражданского законодательства
1991 г., а также и некоторых других стран институт автономии воли отражен и в
ином аспекте. Так, в ст. 156 Основ гражданского законодательства
устанавливается, что «иностранное право применяется к гражданским
отношениям в случаях, предусмотренных законодательными актами Союза ССР
и республик, международными договорами СССР, а также на основании не
противоречащего им соглашения сторон...». Другими словами, автономия воли
является основанием наряду с прочим для применения в пределах данной
юрисдикции конкретной страны иностранного права, придает юридическое
значение нормам иностранного правопорядка в рамках отечественного
государства. В то же время следует настоятельно подчеркнуть, что, хотя
автономия воли и порождает последствия, аналогичные действию коллизионной
нормы, тем не менее источником коллизионного права не является. В связи с
этим необходимо указать на соответствующие взгляды, высказывавшиеся в свое
время за рубежом (Манчини, Лораном), которые рассматривали автономию
воли в качестве источника коллизионного права наряду с национальным
законом или международным договором. Л.А. Лунц полагал, что автономия
воли является «одной из коллизионных норм или одним из коллизионных
институтов права, установленных внутренним правопорядком государства или
его международными соглашениями.» Некоторые другие представители
советской школы международного частного права, хотя и придерживаются
мнения, что институт автономии воли имеет свое собственное основание —
общую цель, тем не менее не выводят ее за рамки коллизионно-правовой
природы, формулируя эту цель как «превенцию коллизии законов»:
«Коллизионные методы направлены на подчинение соответствующих
отношений определенному правопорядку и на разрешение таким образом
возможных коллизий разных правопорядков. Наделение участников
правоотношений возможностью избрать применимый к этому отношению закон
преследует цель предотвратить такие коллизии». Не лишена распространения
вместе с тем и конструкция автономии воли как отражение принципа свободы
договора. Отдельные авторы считают, что автономия воли сторон представляет
собой органичное сочетание двух начал — коллизионного (по назначению) и
принципа свободы договора (по способу реализации).
В современной отечественной юридической литературе при анализе
проблематики автономии воли уделяется все возрастающее внимание самым
различным ее аспектам. Анализируются не только наиболее известные стороны
данного института, т.е. основа для выбора права, подлежащего применению к
отношению, чаще всего договорному, самими его участниками и,
следовательно, для применения в ряде случаев иностранных правоположений,
но и глубокие теоретические вопросы, возникающие в связи с этим. Один из
них — проблема правовой природы соглашения о выборе применимого права и
опосредствуемого им общественного (социального) отношения, а также
взаимодействия общественного отношения и права (связи и обратной связи
между ними), характеризующих автономию воли, но не подвергавшихся
предметному изучению, в частности в отечественной правовой науке, ранее. По
мнению А.А. Рубанова, предмет института автономии воли образуют два вида
общественных отношений, которые существенно отличаются друг от друга.
Одно (например, какое-либо конкретное договорное гражданско-правовое
отношение) имеет имущественное содержание и носит, как правило, товарно-
денежный характер. Другое имеет неимущественное содержание, так как
направлено на определение права, применимого к сделке, и лишено характера
эквивалентности. Оба вида взаимосвязаны, имеют идентичных субъектов, носят
волевой характер. В то же время они суть отдельные общественные отношения.
Главный теоретический вопрос, который связан с институтом автономии воли
сторон, — это юридическая основа позитивного отношения каждой из
различных национально-правовых систем к соглашениям об определении права.
Теоретической основой автономии воли согласно позиции указанного
автора, является возможность существования обратной связи между правом и
регулируемым им общественным отношением, действующей в условиях
презумпции бесспорного наличия между ними первичной, «естественной», или
обычной, связи. Учет названных, а также не упомянутых в данном случае, но
которые, однако, реально имеют место в жизни, теоретических аспектов
автономии воли практически важен со многих точек зрения. Во-первых,
ориентирование в сложностях, связанных с правовой природой соглашения о
выборе права, поможет сторонам избежать ряда заблуждений, например
относительно формы соглашения, поскольку таковое не может рассматриваться
в качестве внешнеэкономической (внешнеторговой) сделки. Во-вторых, это
будет содействовать верному конструированию положений такого гражданско-
правового соглашения между контрагентами договора, принадлежащими к
различным правопорядкам, относительно тех норм права, которым они
намереваются подчинить свое отношение или отношения. И наконец, в-третьих,
теория должна помочь законотворческой практике выработать объективные
формулы соответствующих правил, которые надлежит создать,
усовершенствовать или заменить.
В институте автономии воли, как следует из современных теоретических
разработок, отражается взаимодействие национальных правовых систем,
которое самым явственным образом проявляется в возможности применения на
территории данной конкретной страны права иностранного государства. Выбор
сторон может пасть на любую систему национального права любой страны.
Наряду с этим выбор права ограничен именно «правом», т.е. правилами,
сформулированными и существующими в качестве норм права, а не какими-
либо «вненациональными» системами или совокупностями норм, «принципами
справедливости», «общими принципами» или нормами, некогда бывшими
правовыми, но утратившими свою юридическую силу (нормы отмененного акта
или денонсированного международного договора).
Вследствие всего указанного наиболее важным и обобщающим выводом
современных отечественных исследований по рассматриваемой проблеме
выступает утверждение, что в нынешних условиях автономия воли сторон
представляет самостоятельный, особый институт международного частного
права, а не только разновидность коллизионного принципа МЧП. В нем
соединены многие сущностные элементы, характеризующие специфику как
самого данного феномена — международного частного права, так и объекта его
регулирования — общественных отношений, имеющих проявление
юридической связи с правопорядками различных государств, которые, в свою
очередь, обусловлены международным взаимодействием национальных
правовых систем между собой, а также их взаимодействием с международной
системой. Конкретные стороны реализации принципа автономии воли сторон в
международной торговле в обязательственных и иных отношениях будут
показаны в нижеследующих разделах.
Контрольные вопросы:
1. Каковы исторические корни института «автономии воли» сторон?
2. Место автономии воли сторон в международном частном праве.
3. В чем заключается юридическое содержание автономии воли?
4. Какова квалификация института автономии воли сторон в
современной правовой доктрине?
5. Какова сфера действия закона, избранного сторонами соглашения?
Какие отношения исключаются из регулирования правопорядком,
определенным в силу данного принципа?
6. Правовое закрепление автономии воли сторон в современном МЧП.
Как осуществляется закрепление автономии воли сторон в российском
правопорядке?
Глава 22. Общие положения о сделках и обязательствах
Литература: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть.
М., 1975; Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа (коллизионные вопросы).
М., 1972; Поздняков B.C., Садиков О.Н. Правовое регулирование отношений по
внешней торговле СССР. Ч. I. М., 1985; Правовое регулирование отношений по
внешней торговле СССР / Под ред. В. С. Позднякова. Ч. 2. М., 1986; Зыкин И.С.
Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1994; Мусин В.А.
Международные торговые контракты. Л., 1986; Гаврилов А.И., Курочкин К.А.
Внешнеторговая сделка. М., 1995; Розенберг М.Г. Международная купля-
продажа товаров. М., 1995; Розенберг М.Г. Контракт международной купли-
продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М., 1996;
Шмитхофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993;
Schmitthoff С.М. Commercial Law in a Changing Economic Climate. L., 1981;
Honnold J.O. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations
Convention. Deventer, 1991; Redmond P.W.D. Mercantile Law. Suffolk, 1979;
Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров.
Комментарий. М., 1994; Принципы международных коммерческих договоров /
Пер. Комарова А.С. М., 1996; Koppenol-Laforce М. International contracts. L.,
1996; Фолсом Р.Х., Гордон М.У., Спаногл Дж. Международные сделки. М.,
1996; Международное частное право: Учебное пособие. (Действующие
нормативные акты)/Сост. Г.К. Дмитриева, М.В. Филимонова. М., 1999;
Смирнова Е. Применение Конвенции ООН о договорах международной купли-
продажи товаров//Российская юстиция. 1997. № 11; Договорная
ответственность по зарубежному праву (Аналитический обзор) //Журнал
российского права. 1999. №№ 11—12; 2000. №№ 1— 2; ИНКОТЕРМС-2000.
Международные правила толкования торговых терминов. Публикация МТП. №
560. 1999; Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-
продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией. М., 2002; Вилкова Н.Г.
Договорное право в международном обороте, М., 2002.
§ 1. Основные понятия
Понятие сделки. Виды сделок. В частном праве многих государств и
правовых систем в целом сделка квалифицируется как действие или действия
субъектов права, направленные на установление, изменение и прекращение
гражданских прав и обязанностей. В законодательстве западных стран, как
подчеркивал русский цивилист Г.Ф. Шершеневич, издавна установилась
традиция различать торговые сделки и гражданские. Однако, по его же
справедливому замечанию, разграничение это проводится лишь по цели
(торговля), так как в юридической природе между ними не существует каких-
либо специфических особенностей.
В зависимости от того или иного критерия, положенного в основу
классификации, сделки могут быть различных видов. В частности, по
субъектному составу они делятся на односторонние, двусторонние и
многосторонние. Наиболее часто встречающейся разновидностью
односторонних сделок в практике хозяйственных отношений, в том числе в
международном обороте, является выдача субъектом права доверенности.
Двусторонними сделками являются все договоры, заключенные между двумя
сторонами. Многосторонние сделки — это договоры, оформляющие
соглашение между тремя и более лицами.
Если стороны поставили возникновение или прекращение своих прав и
обязанностей в зависимость от обстоятельств, относительно которых
неизвестно, наступят они или нет, подобные сделки считаются совершенными
под условием (условные сделки). Условия могут быть отлагательными и
отменительными. Права и обязанности по сделке с отлагательным условием
возникают лишь с наступлением оговоренного условия.
В 1995 г. МКАС при ТПП РФ рассматривал дело по спору,
возникшему из контракта, заключенного между чехословацкой
организацией и советским предприятием, который содержал условие
о вступлении его в силу после получения валютных средств на
закупку товаров, предусмотренных в договоре (дело 142/1994,
решение от 25 апреля 1995 г.).
В лицензионном договоре, заключенном в 1999 г. французской
фирмой Zucie Saint Clair с российским юридическим лицом, на
основании которого лицензиар предоставлял лицензиату права на
открытие под разрешенной торговой маркой и фирменным
наименованием лицензиара салона-парикмахерской, обустроенного
и оформленного согласно стандартам и правилам, утвержденным
лицензиаром, стороны предусмотрели, что их обязательства
подлежат исполнению после регистрации контракта в федеральных
государственных органах по регистрации юридических лиц, а также
компетентных учреждениях, ведающих вопросами охраны
промышленной собственности.
Если оговоренное условие не наступает, сделка считается
несостоявшейся. Российское внешнеторговое предприятие продало
английской компании партию пиломатериалов с отгрузкой в период с
сентября по октябрь. По условиям контракта обязанность
зафрахтовать судно для перевозки груза в один из портов
Шотландии возлагалась на продавца. В связи с возможными
трудностями
подбора в осеннее время приемлемого для
транспортировки данного груза судна с назначением на указанный
порт стороны согласовали условие, в соответствии с которым
отгрузка могла состояться лишь «при наличии тоннажа». В
обусловленный договором срок свободный тоннаж с учетом
предусмотренного в контракте порта назначения не наличествовал,
переадресовка пункта назначения между партнерами не была
согласована, и международный коммерческий арбитраж,
рассматривавший спор между продавцом и покупателем, признал
сделку несостоявшейся ввиду ненаступления установленного
договором условия.
При совершении сделки под отменительным условием права и обязанности
сторон прекращаются (отменяются) тотчас же по наступлении
соответствующего обстоятельства, о котором стороны договорились. Так,
покупка акций на фондовой бирже российским брокером в интересах
французского банка может иметь место только при условии, если котировки
соответствующих ценных бумаг на бирже не превышают установленного в
договоре между брокером и банком предела (например + 10%). В противном
случае договор между рассматриваемыми сторонами прекращает свое действие.
Сделки бывают также возмездными и безвозмездными. По сделкам, носящим
возмездный характер, каждая из сторон получает определенную выгоду в
материальной или иной форме. Большинство сделок и оформляющих их
договоров во внешнеэкономической сфере обладают природой возмездных,
поскольку стороны предоставляют друг другу имущество, товары, выполняют
работы или услуги, уплачивают вознаграждение в денежной или иной форме за
полученные предоставления. Наряду с этим здесь встречаются и безвозмездные
сделки: организационные договоры, доверенности, предварительные договоры
и т. д.
В гражданско-правовых (частноправовых) отношениях, регулируемых
международным частным правом, для ряда стран, включая Российскую
Федерацию, наибольшее значение имеет такая категория сделок, как
внешнеторговые или внешнеэкономические сделки.
В ГК РФ термин «внешнеторговая(ые) сделка(и)» отсутствует, хотя в ГК
РСФСР 1964 г., равно как и в других нормативных актах, он применялся в
случаях, когда речь шла об отношениях по торговле (отношениях возмездного
характера) с зарубежными партнерами, в которых участвовали советские
хозяйственные организации. Основы гражданского законодательства Союза
ССР и республик 1991 г. стали оперировать понятием «внешнеэкономическая
сделка». В свою очередь ГК РФ, обращаясь к этому предмету, использует
термин «внешнеэкономические сделки», но упоминает о них лишь однажды —
применительно к регулированию их формы. В ст. 162 (п. 3) устанавливается,
что «несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки
влечет недействительность сделки». С другой стороны, один из последних по
времени издания правовых актов Российской Федерации, относящихся к
рассматриваемой сфере, — федеральный закон от 13 октября 1995 г. «О
государственном регулировании внешнеторговой деятельности», как следует из
самого его названия и содержания, использует категорию «внешнеторговая» (а
не внешнеэкономическая) деятельность. Однако необходимых в этом плане
определений в данном акте нет, хотя и существуют дефиниции экспорта,
импорта, товара, услуг, интеллектуальной собственности и проч. Тем не менее
указанное вовсе не свидетельствует об «отмирании» данной категории. В
федеральном законе РФ «О лизинге» от 29 октября 1998 г. при определении
международного финансового лизинга устанавливается, что «если
лизингодателем является нерезидент РФ, то договор международного лизинга
регулируется федеральными законами в области внешнеэкономической
деятельности» (п. 1 ст. 7).
Подходя к вопросу о внешнеторговых сделках с исторической точки зрения,
следует отметить объективное предшествование данного термина и
обозначаемого им понятия соответственно термину и понятию
«внешнеэкономическая сделка». Последнее в формальном смысле пришло в
нормативный строй и литературу с принятием Конституции СССР 1977 г., где в
ст. 73 впервые в праве СССР четко разграничивались внешняя торговля и
другие виды внешнеэкономической деятельности. Появление этой категории не
было случайным. Развитие, углубление и расширение хозяйственных связей
между государствами, в том числе СССР, и их национально-правовыми
субъектами во второй половине XX в., все более заметный выход за рамки
чисто торговых взаимоотношений потребовали определенного
совершенствования понятийного аппарата, а вместе с ним и соответствующего
его отражения в нормативно-юридической сфере. Значительный удельный вес
научно-технического и технологического компонента, а также стратегическое
значение некоторых подобных видов сотрудничества для подъема
экономического и социального уровня отдельных стран и вместе с тем
сообщества государств в целом привели к необходимости выделения, помимо
собственно внешней торговли, более широкого понятия «внешнеэкономическая
деятельность» (включающего внешнеэкономические сделки,
внешнеэкономические договоры).
В то же время отечественное законодательство не содержало и не содержит
ни в прошлом, ни в настоящем дефиниции «внешнеторговая сделка» или
определения понятия «внешнеэкономическая сделка». Решение проблемы
дефиниций, таким образом, переносится в сферу доктрины. Кроме того, при
использовании в законодательстве термина «сделка» (будь то внешнеторговая
или внешнеэкономическая) в большинстве случаев подразумевается договор,
т.е. двусторонняя или многосторонняя сделка, в то время как односторонняя
внешнеторговая или внешнеэкономическая сделка, хотя и относится к
разновидностям сделок как таковых, практически не имеется в виду. Вопрос об
основаниях, возможностях и критериях квалификации односторонней сделки в
сфере международного хозяйственного оборота должен составить особый
предмет для изучения юридической наукой на ближайших этапах.
С учетом этого целесообразно проанализировать специфические
особенности внешнеторговой (внешнеэкономической) сделки, позволяющие,
во-первых, отличать ее от внутрихозяйственной сделки, а во-вторых,
произвести обзор конкретных договорных видов, существующих в
области
внешней торговли.
В рамках первого из указанных подходов следует проводить прежде всего
разграничение между внешней торговлей и слагающими ее сделками в узком
понимании, т.е. куплей-продажей (поставкой) товаров (работ и услуг) в
собственном смысле слова, и внешней торговлей в широком понимании,
которое, помимо указанных операций, включает производство различных видов
работ, оказание услуг, выполнение опытно-конструкторских разработок и проч.,
а также иные отношения (например, создание совместных, или смешанных,
предприятий, ведение совместной деятельности с иностранными контрагентами
без образования юридического лица как в собственной стране, так и за рубежом,
в том числе в третьих странах, и т.д.). Данное разграничение в свое время
подготовило введение и применение категорий «внешнеэкономическая
деятельность», «внешнеэкономическая сделка», с помощью которых как раз и
имелось в виду обозначить широкое содержание рассматриваемого понятия.
В нынешних условиях подобное расширение смысла выражений «внешняя
торговля», «внешнеторговая сделка» стало аксиоматичным. Оно существует,
однако, наряду с использованием собственно понятия «внешнеторговая сделка».
В литературе и на практике к внешнеторговым традиционно относились те
сделки, которые обладали двумя основными признаками, отражающими
субъектно-объектный состав: с одной стороны, наличием иностранного
субъекта, с другой — содержанием операций, лежащих в основе сделки, т.е. их
экспортно-импортный (в широком смысле) характер. Осуществление таких
операций нередко включает и договоры организационного плана, которые
служат необходимым средством обеспечения внешнеторговой деятельности и
без которых само юридическое оформление и исполнение фактических
договорных обязательств было бы затруднено. С учетом этого в доктрине
предлагалось следующее определение внешнеторговой сделки: это «действие,
направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав
и обязанностей по экспорту и/или импорту товаров, услуг и результатов
творческой деятельности, а также неразрывно связанных с внешней торговлей
гражданских прав и обязанностей организационного характера».
В современных условиях критерий, характеризующий субъектный состав
внешнеторговой сделки, с возрастанием участия России в широком
международном договорном сотрудничестве получил распространение в
модифицированной его формулировке. Вместо «разнонациональности», т.е.
различной национальной или государственной принадлежности контрагентов,
стал все более использоваться такой критерий, как местонахождение
коммерческих предприятий партнеров в разных государствах. Это объясняется
прежде всего активным его закреплением в международно-правовых
документах: Венской конвенции ООН о договорах международной купли-
продажи товаров 1980 г., Конвенции ООН об исковой давности в
международной купле-продаже товаров 1974 г., Гаагской конвенции о праве,
применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1985 г.,
Конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г., Конвенции по
международным факторным операциям 1988 г. и др., а также и во внутренних
актах государств, например в российском Законе о международном
коммерческом арбитраже 1993 г.
В этом плане необходимо подчеркнуть, что в настоящее время в российской
литературе бытует именно такой перевод словосочетания, существующего в
конвенционном материале — «местонахождение коммерческих предприятий
партнеров». Однако на самом деле в тексте перечисленных и других
документов используется совершенно другой по сути критерий — место
осуществления деятельности (place of business — англ., йtablissement — фр.). К
тому же само понятие «place of business» в названных актах не расшифровано.
При этом ясно, что оно не тождественно ни понятию «национальность
юридического или физического лица», ни понятию «оседлость», или
«местонахождение» («местопребывание») юридического либо физического
лица и не может быть к ним приравнено. Речь идет о постоянном месте
осуществления регулярных деловых операций. Дочерняя фирма не будет
рассматриваться коммерческим предприятием материнской компании, она
будет выступать самостоятельной стороной в сделке (договоре). С другой
стороны, сделка, совершаемая российским гражданином, постоянно
проживающим в каком-либо иностранном государстве и зарегистрированным в
нем в качестве предпринимателя (например, коммерсанта во Франции), с
юридическим лицом, включенным в реестр предприятий Российской
Федерации, на поставку товаров, будет квалифицироваться как внешнеторговая,
несмотря на то что критерию «разнонациональности» она удовлетворять не
будет. Отход от ранее действовавших формул для обозначения
рассматриваемого признака в законодательстве Российской Федерации
прослеживается весьма явственно. Так, в Таможенном кодексе (п. 7 и 8 ст. 18)
под понятие иностранных лиц подпадают российские граждане, не имеющие
постоянного местожительства в России. В законе РСФСР «Об иностранных
инвестициях в РСФСР» 1991 г. к категории иностранных инвесторов также
были отнесены граждане РФ, имеющие постоянное местожительство за
границей.
Следует отметить, что Основам гражданского законодательства 1991 г.
данный признак также известен, поскольку в ст. 166 в качестве одной из
возможных коллизионных привязок к различным видам внешнеэкономических
договоров указывается в числе прочего прикрепление к закону страны, где
соответствующая сторона «имеет основное место деятельности».
Проблема разграничения внешнеэкономических и внутрихозяйственных
сделок в современных условиях разнообразия субъектов внешнеэкономической
деятельности, получивших право выхода на международный рынок, имеет не
только теоретическое значение для развития правовой науки. Верное
установление юридической природы сделки и ее соответствующая
квалификация (в качестве внешнеторговой, внешнеэкономической или
внутрихозяйственной) важно и с практической точки зрения, поскольку в
зависимости от этого будут применяться различные правовые режимы.
Регулирование внешнеторговых (внешнеэкономических) сделок имеет свои
особенности. Во-первых, во внутрихозяйственном обороте не возникает
вопроса о применимом к сделке праве, выборе правопорядка вообще, поскольку
таковым будет всегда выступать отечественный правопорядок. Во-вторых,
споры по такого рода сделкам рассматривают суды общей юрисдикции
(применительно к России и некоторым другим странам — арбитражные суды
(государственные суды, занимающиеся разбирательством так называемых
экономических, или хозяйственных, споров), либо торговые суды (трибуналы),
а также третейские суды, не относящиеся, по общему правилу, к категории
органов международного коммерческого арбитража, при наличии
соответствующего соглашения между сторонами и одновременно при условии
отсутствия в законе требования исключительной подсудности данной категории
дел государственным судам. В-третьих, зачастую (как, например, в Российской
Федерации) налоговый режим в отношении внешнеэкономических
(экспортных) сделок существенно отличается в льготную сторону от
внутрихозяйственных сделок при одновременном подчинении первых
таможенному регулированию.
В случаях же, когда есть основания полагать, что соответствующая сделка
является не внешнеторговой, а внутрихозяйственной, причем таковой
потребительского характера, к ней применяются специальные правила,
отражающие повышенную гражданско-правовую ответственность перед
потребителем, иные, в том числе процессуальные требования, и проч.
Основным видом внешнеэкономической сделки на данном этапе выступает
внешнеторговая сделка в узком смысле слова. Нормы, действующие в
отношении внешнеторговых сделок, служат в значительной степени базой для
формирования правовой регламентации внешнеэкономических сделок, подобно
тому как сама внешнеэкономическая деятельность имела в своей исторической
основе внешнюю торговлю.
В рамках осуществления или обеспечения внешнеторговой или
внешнеэкономической деятельности применяются самые различные виды
внешнеэкономических договоров. Среди них довольно высокий удельный вес в
объеме внешних связей, в частности Российской Федерации, помимо
внешнеторговой поставки (купли-продажи), занимают, как в прошлом, так и
ныне, договоры международной перевозки (морской, автомобильной,
железнодорожной, воздушной, осуществляемой иными способами); аренды, в
том числе финансовой аренды оборудования и иного имущества; подряда,
включая так называемый подряд на условиях «под ключ», а также особый вид
договорных отношений, основанных на договорах об оказании технического
содействия; оказания иных услуг (экспедиторских, диспетчерских,
консалтинговых, маркетинговых и т.д.); лицензионные; заказа на выполнение
научно-технических работ; страхования (в соответствии с видами
транспортировки товара); агентские, консигнационные, комиссионной продажи
и др.
Наряду с существенными признаками внешнеэкономические сделки
обладают также и вспомогательными, субсидиарными, или факультативными,
чертами. В частности к таковым относят, как правило, пересечение таможенной
границы товарами, работами и услугами и соответственно выполнение
таможенных формальностей; платежи в иностранной валюте; связанность,
точнее, обусловленность в ряде случаев внешнеэкономических сделок
международными (межгосударственными) договорами; рассмотрение споров по
сделкам постоянно действующими или разовыми органами международного
коммерческого арбитража и др. При этом имеется в виду, что основные
указывавшиеся ранее признаки должны наличествовать всегда, когда речь идет
о внешнеторговых (внешнеэкономических сделках), а факультативные могут
как присутствовать, так и отсутствовать. Например, в федеральном законе «О
государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г. прямо
говорится, что «к экспорту товаров приравниваются отдельные коммерческие
операции без вывоза товаров с таможенной территории Российской Федерации
за границу, в частности при закупке иностранным лицом товара у российского
лица и передаче его другому российскому лицу для переработки и
последующего вывоза переработанного товара за границу» (ст. 2).
Касаясь легального определения внешнеторговой сделки, некоторые авторы
(И.С. Зыкин) считают его нецелесообразным, полагая, что в нормативном акте
необходимо иметь дефиницию внешнеэкономической сделки как более общего
понятия, которое в силу такого своего характера будет распространяться и на
частные явления, подпадающие под его объем. Соответственно, учитывая
новейшие тенденции и условия, существующие в правовом регулировании
данной сферы, к внешнеэкономическим договорам предлагается относить
совершаемые в ходе осуществления предпринимательской деятельности
договоры между лицами, коммерческие предприятия которых находятся в
разных государствах.
Заметим, что в некоторых других странах законодатель в ряде случаев
считает необходимым ввести в нормативный массив дефиницию данного
понятия. Например, Закон Украины № 960-XII о внешнеэкономической
деятельности от 16 апреля 1991 г. — один из немногих внутригосударственных
актов, который содержит легальное определение внешнеэкономического
договора. Его ст. 1 оперирует следующим определением:
«Внешнеэкономический договор (контракт) — материально оформленное