Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII

Подождите немного. Документ загружается.

Однако его отголоски еще слышались в выступлениях берберов шавийя в горах Ауреса в 1876-1879 гг.,

сопротивлении в аль-Голеа и Метлили в 1870-1873 гг. и втором восстании улад сиди шейх в 1881-1883

гг. Дальнейшее продвижение в глубь Сахары шло в основном без сопротивления кочевников, но

вплоть до 1900 г. здесь гибли французские военные, чиновники, целые научные экспедиции.

Страна была поделена на три департамента на севере (V

всей площади) и четыре «военные

территории», управлявшиеся офицерами во главе с «бюро по туземным вопросам». Фактически

«режим сабли» для большинства алжирцев сохранялся всюду, так как они даже за пределами Сахары

проживали в основном в «смешанных коммунах», не имевших самоуправления и возглавляемых назна-

ченными сверху администраторами, а в «полноправных коммунах» алжирцы, независимо от их

численности, могли претендовать не более чем на */з мест в муниципалитетах и V

в генеральных

советах департаментов. Согласно «туземному кодексу» 1881 г., они не имели права состоять в

политических партиях, перемещаться без разрешения властей, их могли арестовать, выслать и лишить

имущества по простому подозрению. За нарушение этого кодекса специальные трибуналы осудили

18630 алжирцев в 1890г., 24030— в 1894 г., 23 813— в 1900 г., 227 546 — в 1903-1913 гг.

Параллельно с укреплением колониального режима усиливались позиции алжиро-европейцев. Их

земельная собственность возросла в 1870-1914 гг. с 765 тыс. га до 2200 тыс. га. За 1871-1911 гг.

увеличилась и численность европейцев с 245 тыс. до 752 тыс. человек, из которых официально лишь

189 тыс. были иностранцами (а на самом деле — до

/4). Преобладание среди них «неофранцузов»,

наличие у них специфических черт языка, культуры, необходимость совместно отстаивать свое

привилегированное положение превратили алжиро-европейцев в чрезвычайно сплоченное, активное и

агрессивное меньшинство. Их верхушка — печально знаменитая «сотня сеньоров» Алжира — создала

в стране своеобразную ситуацию «колониального двоевластия», в рамках которой они фактически

решали все, подчинив себе генерал-губернатора и его администрацию при официальном лозунге

«Алжир — это Франция». Но власть Франции они понимали как своего рода политическую и военно-

полицейскую крышу их господства в Алжире, используя ее не для закрепления их формальных

обязанностей по отношению к метрополии, а для фактического оформления обязанностей Парижа по

защите их привилегий. Европейцы, называя себя «алжирцами» (а подлинных алжирцев —

«туземцами»), пользовались всеми правами французов, избирали по два депутата и одному сенатору от

каждого департамента и господствовали в созданных в 1898 г. Финансовых делегациях, утверждавших

бюджет колонии и состоявших из секций колонистов, неколонистов и «туземцев» (в основном

назначаемых властями марионеток). Из 72 финансовых делегатов не менее 50 были крупными

землевладельцами.

Вместе с тем колонизация стимулировала социальные процессы и создала новую ситуацию. В 1886-

1906 гг. наплыв алжирцев в города заставил потесниться европейцев. В 1901 г. алжирцы составляли

примерно половину из 42 928 рабо-

чих на 10 327 предприятиях страны. В 1905 г. их уже было 34 тыс., в 1911 г. — 64 тыс. Это

способствовало распространению на города движения антиколониального протеста, базой которого

наряду с рабочими стали ремесленники и мелкие торговцы (49 тыс. — в 1901 г., 60 тыс. — в 1912 г.). К

ним примкнули и многие из алжирцев-предпринимателей (4363 применявших наемный труд и 16 147

работавших «самостоятельно» в 1905 г.). Из всех этих слоев постепенно формировалась и местная

интеллигенция. В 1890 г. лишь 10 тыс. детей алжирцев (менее 2%) учились в школе, в 1908 г. уже 33

400 (около 4%). В Алжирском университете в 1884г. было всего 6 алжирцев-студентов, в 1907г.— 50.

Гораздо больше (до 27 тыс. человек в 1861 г.) алжирцев обучалось в коранических школах и медресе,

но немало и за рубежом — в Тунисе, Марокко, Каире, Дамаске, Багдаде, а также во Франции. Среди

примерно одной тысячи алжирских интеллигентов (до 1914 г.) доминировали люди со светским

образованием. Более многочисленная прослойка лиц с традиционным мусульманским образованием в

основном представляла служителей культа, низшее чиновничество и «грамотеев» (богословов,

литераторов, учителей).

Традиционалисты первыми выступили в 1887 г. с петицией националистического характера, требуя

уважения законов, обычаев и учреждений ислама. Ее подписали до 1700 торговцев, промышленников,

улемов и интеллигентов департамента Константина. Безрезультатность этой и последующих петиций

привела к тому, что традиционалисты стали поощрять «исход на земли ислама» (в основном в Сирию,

где жили потомки Абд аль-Кадира), а также развернули пропаганду идей Нахды (начавшегося в XIX в.

культурного возрождения на Арабском Востоке). Именно они внесли большой вклад в формирование

новой арабоязыч-ной культуры Алжира. Среди них особенно известны теолог и правовед Мустафа ибн

аль-Худжа, первым в Алжире выступивший за просвещение женщин; публицист Абд аль-Халим б.

Смайя, часто печатавшийся в Сирии и Египте; филолог и историк Мухаммед б. Шенеб; проповедники

реформы ислама Абд аль-Кадир аль-Маджауи, Хамдан б. Луниси, Мухаммед б. Зикри; художники

Омар и Мухаммед Расими. Традиционалисты издавали журнал «аль-Ихья», еженедельники «Зу-ль-

Факар», «Каукаб Ифрикийя», «аль-Магриб» и «аль-Фарук». Многие из них выступали с позиций

панисламизма, в том числе в газете «аль-Мухаджир», издававшейся алжирскими эмигрантами в Сирии.

Более громко заявили о себе младоалжирцы, выступившие в 1892 г. с требованием предоставления

всем алжирцам прав французов по примеру «жителей Черкесии», которые «являются русскими,

сохраняя при этом все свои мусульманские права и законы». Среди них были наиболее известны

адвокат Ахмед Будерба, переводчик Зеррук б. Брихмат, врачи Тайеб Морсли и Белькасем Бен-тами.

Ими был создан ряд культурных ассоциаций («Рашидийя» и «Туфикийя» в г. Алжир, «Кружок Салах-

бея» и «Садыкийя» в г. Константина и т.д.), выпускались газеты на французском языке (иногда с

параллельным текстом на арабском) «аль-Мисбах», «Ле Мюзюльман», «Л'Ислам», «аль-Хакк».

Наиболее влиятельной из них была «Рашидийя», из-за чего младоалжирцев иногда называли

«рашидистами». Младоалжирцы организовывали собрания и демонстрации (иногда совместно с

традиционалистами), подавали петиции протеста, вели кампании в прессе за равноправие алжирцев с

французами. В 1912 г. они представили пре-

зиденту Франции «Младоалжирский манифест», подписанный сотней активистов движения, в котором

требовали реформы «репрессивного режима», «справедливого распределения налогов», «серьезного

политического представительства во всех алжирских ассамблеях» и парламенте Франции. Соглашаясь

служить во французской армии (что отвергали традиционалисты), младоалжирцы готовы были

полностью ассимилироваться, слиться с французами ради получения политического и юридического

полноправия. Но французы, считая, что эта крайне малочисленная «партия цивилизации и прогресса»

состоит из полуинтеллигентов, «жаждущих сблизиться с победителем», отвергли их претензии, в

основном под давлением «сотни сеньоров» Алжира, не желавших никаких уступок «туземцам».

Младоалжирцы, уступая традиционалистам по численности и влиянию, представляли, однако, более

современную ветвь алжирского антиколониализма на рубеже XIX-XX вв. Их тактика была

одновременно и прикрытием антиколониального содержания борьбы за равноправие, и своеобразным

приемом этой борьбы, вполне оправданным в условиях колониального двоевластия. Оба течения, и

традиционалисты и младоалжирцы, имея и заслуги и слабости, внесли значительный вклад в развитие

освободительного движения в Алжире и в формирование идеологии алжирского национализма.

ТУНИС В 1873-1914 гг.

В 1873 г. западные державы, пытаясь стабилизировать положение в Тунисе, заменили Хазнадара,

надоевшего им своими постоянными обманами и мошенничеством, генералом Хайраддином. Кумир

либералов, Хайраддин прекратил продажу должностей, упорядочил сбор налогов, установил контроль

над чиновниками, отменил недоимки и несколько улучшил положение крестьян путем распределения

среди них государственных земель, основал известный впоследствии колледж Садыкийя. Однако его

попытка опереться на помощь Османской империи была неудачна, она вызвала ярость Запада и

недовольство в самом Тунисе, который Хайраддин готов был вовлечь в войну Османов с Россией в

1877 г. Отставка Хайраддина вернула к власти ./ийиилюков-традиционалистов.

На Берлинском конгрессе 1878г. Англия и Германия открыто поощрили Францию к захвату Туниса

(первая — в обмен на свое «право» захватить Египет, вторая — с целью отвлечь французов от

европейских дел и мечты о реванше за поражение 1870 г.). Италия и Османская империя были

бессильны помешать Франции, навязавшей Тунису свой протекторат в мае 1881 г. Страна стала факти-

чески колонией Франции, но с сохранением собственной государственности (бея, его министров и

чиновников, превратившихся в подручных французского генерального резидента и его аппарата).

Оккупация Туниса и капитуляция бея Мухаммеда ас-Садока, послушно подписавшего договор о

протекторате, вызвали возмущение народа и массовое движение протеста, переросшее в вооруженные

выступления горожан, крестьян, бедуинов и солдат, дезертировавших из сдавшейся без боя бейской

армии. Сражения длились до конца 1882 г. Примерно 260 тыс. тунисцев (около '/б) покинули родину,

спасаясь от карателей.

В годы протектората Тунис пережил период колонизации, когда европейцы постепенно составили до 7-

8% населения. Среди них преобладали итальянцы (72 тыс. против 24 тыс. французов в 1901 г.). Но

именно французы (главным обра юм французы из Алжира, уже имевшие опыт колонизации)

господствовали в политической, экономической и общественной жизни, преобладая среди бюрократии,

предпринимателей, офицерства и интеллигенции европейской общины, а особенно среди владельцев

переданных колонистам наиболее плодородных земель, составивших около 11% всего фонда земель

страны (более 855 тыс. га и 1914 г.). Приток капиталов из Франции способствовал созданию

промышленности, освоению природных богатств, строительству дорог и средств связи, изданию

французских газет и журналов. Интересы колонистов представляла Консультативная конференция,

созданная в 1891 г.

Развитие экономики, сети школ и лицеев способствовало нарождению новых социальных сил в недрах

тунисского общества— рабочих, техников, средних спосв и буржуазии. В 1885-1912 гг. 3 тыс. тунисцев

закончили французские учебные заведения. Но европейская верхушка не хотела считаться с

интересами даже богатых и лояльных им тунисцев, что способствовало росту национализма среди

последних, во многом на основе идей генерала Хайраддина, изложенных им и трактате «Аквам аль-

масалик» («Вернейший путь») еще в 1867 г.

Первые националисты объединялись вокруг газет, культурных ассоциаций, отдельных лидеров. Уже в

1884 г. один из сподвижников Хайраддина, Мухаммед ('пуеи, организовал первую демонстрацию

протеста против властей протектора-га. Он же с группой единомышленников с 1888 г. издавал газету

«аль-Хадыра» («Столица»), а в 1896 г. создал ассоциацию «Халдунийя», выступавшую за вос-

становление конституции 1861 г. Другая часть националистов стояла за возрождение мусульманской

самобытности Туниса. Среди них наиболее заметен был Абд аль-Азиз Таальби, опубликовавший в

1904 г. книгу «Дух свободы в Коране». Одновременно на тунисцев оказали воздействие идеи

социализма и анархизма, проникшие в среду европейцев, которые в 1894г. создали первые профсоюзы.

В них вскоре стали принимать и тунисцев. В 1904г. состоялась первая маевка и начались забастовки.

Под влиянием левых кругов Франции либеральные националисты, позже названные младотунисцами,

стали выдвигать требования антиколониального характера и создали в 1907 г. партию «Молодой

Тунис» («Тунис iijii.-фатат»), которая выступила за широкое участие тунисцев в управлении страной. В

то же время лидеры младотунисцев Бешир Сфар, Али Баш-Хамба и другие противопоставляли себя не

только властям протектората, но и консерваторам — исламофилам. Однако, учитывая влияние

вызвавшей энтузиазм в Тунисе младотурецкой революции 1908-1909 гг., националисты начали

кампании антифранцузского и антиитальянского характера, в ходе которых они сомкнулись с

иеламофилами и перешли фактически на позиции панисламизма. Наибольший подъем младотунисское

движение пережило в 1909-1912 гг., когда митинги, выступления в прессе, демонстрации

превращались в уличные волнения и стычки. Французские власти в ответ начали репрессии, которые

привели в 1911-1912 гг. к аресту почти всех видных националистов и роспуску всех организаций

младотунисцев. На долгие годы движение было загнано в подполье.

Глава 4

ИРАН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЗАКАБАЛЕНИЕ ИРАНА

Во второй половине XIX в. продолжался процесс «мирного» проникновения иностранного капитала в

Иран и превращение этой страны в полуколонию. Усиление позиций иностранных государств в Иране

оказало сильное воздействие на экономическое и политическое состояние страны, положение

общественных классов. Столкнувшись с развитыми капиталистическими державами, Иран не смог

оказать им ни военного, ни политического, ни экономического сопротивления.

Наиболее острая борьба за Иран развернулась со второй половины XIX в. между Англией и Россией,

завоевавшими уже достаточно прочные позиции в этой стране в результате военных приобретений и

торговой экспансии. Иран привлекал Англию прежде всего как плацдарм для осуществления

захватнических устремлений на Востоке. Интересы российского царизма были связаны с перспективой

использования рынков стран Востока для развития своей промышленности. (Вдохновитель русской

политики на Востоке военный министр А.Н.Куро-паткин в секретной записке царю «О наших задачах в

Персии» писал: «Мы неизбежно обязаны помнить, что если Персия ныне не имеет для нас важного

политического и экономического значения, то для детей и внуков наших таковое значение возрастет в

огромной степени».)

В первой половине XIX в. инициатива закабаления и подчинения Ирана, главным образом военным

путем, принадлежала царской России. Английский капитализм, самый развитый в мире, был способен

дополнить и заменить военные способы колониальной экспансии экономическими. Он стал первым

применять новые методы для проникновения в Иран, добиваясь создания разнообразных концессий,

монополий, выдвигая проекты строительства железных, шоссейных дорог и т.д. В конце XIX в. в

Иране все более активную роль стали играть Германия и США.

Первоначальной основой экономического закабаления Ирана (конец XVIII — первая половина XIX в.)

явилось активное втягивание его в международный рынок. Начиная с 60-х годов XIX в. наряду с

вывозом товаров все большее значение приобретает вывоз капитала, который направлялся прежде

всего в отрасли хозяйства, способствовавшие развитию и расширению внешней торговли. Значи-

тельную долю в импортируемом капитале занимал ссудный капитал, который непроизводительно

расходовался шахским двором.

Однако именно иностранный капитал дал толчок к развитию различных сфер экономики Ирана —

торговли, земледелия, промышленности, банковского дела

и др. Но, будучи экономически более развитыми, капиталистические государства в конкурентной

борьбе подавляли первые ростки капитализма в Иране, препятствуя развитию национальной

промышленности.

Англичане, заинтересованные в установлении связи с Индией, добивались получения телеграфных

концессий в Иране. Соглашения о прокладке телеграфных линий подписывались в 1862, 1865, 1872 и

1901 гг. В результате линии связи пересекли почти всю страну. Телеграф находился преимущественно

в ведении И идо-Европейской компании. Иранскому правительству предоставлялась лишь треть

доходов от эксплуатации линии, проходящей по иранской территории, и льготный тариф при подаче

телеграмм.

В 1879 г. русские предприниматели вслед за англичанами добились концессии на постройку

телеграфной линии на севере Ирана. К 1920 г. общая протяженность теле-i рафных линий в Иране

достигла 5676 км. Из девяти основных линий иранским правительством контролировались лишь две,

еще две эксплуатировались русскими, а остальные— англичанами. Строились телеграфные линии в

значительной мере за счет Ирана, и уже к 1869 г. в связи с их строительством он задолжал Англии

около 47 тыс. ф. ст., которые и выплачивал в течение 20 лет.

С начала 70-х годов обострилась борьба между Россией и Англией за концессии на строительство

шоссейных и железных дорог. Бездорожье было серьезным тормозом развития экономики Ирана,

мешая централизации управления. Отсутствие путей сообщения затрудняло переброски иранских

товаров из одного района в другой. Например, вывозя из северных районов рис, Иран на юге ввозил

ci'o из Индии. Строительство дорог, таким образом, отвечало интересам и нарождавшегося класса

иранской буржуазии, и иранского правительства.

Впервые строительством железных дорог в Иране заинтересовался известный финансист Юлиус

Рейтер, основатель английского телеграфного агентства. После раздачи изрядных подношений (Насер

ад-Дин-шаху подарили 1 млн. фр., его трем министрам — по 500 тыс. фр., трем важным сановникам —

по 100 тыс. фр., не считая более мелких подарков) Ю.Рейтер 25 июля 1872 г. подписал с иранским

правительством соглашение о концессии сроком на 70 лет. Кроме постройки трансиранской железной

дороги от Каспийского моря до Персидского залива концессия предусматривала разрешение на

прокладку ответвлений, соединявших различные города и провинции страны вплоть до пограничных с

Россией и Индией пунктов. Рейтеру разрешалось строить шоссейные дороги по всему Ирану. Кму

предоставлялось право разработки месторождений полезных ископаемых, •жсплуатации

государственных лесов, строительства оросительных сооружений, основания банка, создания газового

и других заводов, мельниц, благоустройства Тегерана, а также право заниматься многими другими

видами деятельности. Все •>то предоставлялось Рейтеру бесплатно, с отчислением в пользу иранского

правительства 15% прибыли.

Соглашение о концессии вызвало резкий протест российского правительства. Шаху были направлены

ноты с ультимативными требованиями отменить концессию. Осуществление концессии требовало

больших капиталов. Акции, выпущенные Рейтером в Англии, не имели успеха, и он не смог начать

работы в Иране до истечения 15-месячного срока, как было оговорено в соглашении, что и явилось

формальной причиной ликвидации концессии.

После этого иранскому правительству было предложено несколько проектов строительства железных

дорог русскими, французскими и американскими предпринимателями. Россия при этом всеми

средствами препятствовала осуществлению проектов других стран. Официальная точка зрения,

господствовавшая в российских правящих кругах, сводилась к тому, что Россия, сама нуждавшаяся в

экономическом развитии, не должна вкладывать большие средства в Иран. В результате в 1890 г.

вопреки интересам экономического развития Ирана было подписано русско-иранское соглашение о

запрете строительства железных дорог в стране в течение 10 лет, в 1900 г. оно было продлено еще на

10 лет. Соглашение было поддержано Англией. Английский посланник в Тегеране Д.Вольф заручился

письменным обязательством шаха о том, что только «английское правительство имеет преимущество

на концессию по проведению железных дорог с юга к Тегерану... Без совета с Англией концессия на

южные дороги не может быть выдана». Строительство железных дорог в Иране фактически было

заморожено на 30 лет.

Важную роль для упрочения позиций Англии в Иране сыграло получение в 1888 г. разрешения

иностранным судам плавать по р. Карун, что открывало удобный путь со стороны Персидского залива

в юго-западные и центральные районы страны. Английская торговая компания «Линч» получила право

на совершение регулярных рейсов по Каруну. Вдоль реки была создана английская телеграфная

служба. В 1889 г. англичане добились концессии на постройку шоссейной дороги Тегеран-Кум-

Султанабад-Боруджерд-Шустер. Особое значение эта концессия приобрела, когда на юге Ирана была

открыта нефть.

В 1889 г. англичане добились согласия иранского правительства на основание в Иране так называемого

Шахиншахского банка сроком на 60 лет. Банку предоставлялось право открывать отделения по всей

стране. Ему разрешалось выпустить акции в Лондоне, Париже, Берлине, Тегеране, Вене и Петербурге

на 4 млн. ф. ст. Шахиншахский банк, как выполняющий функции государственного банка, получил

исключительное право на выпуск банковских билетов на сумму 800 тыс. ф. ст. с покрытием '/з

металлической наличностью и на проведение широких банковских и коммерческих операций.

Иранское правительство освобождало банк от уплаты налогов и таможенных сборов и обязывалось

покрывать его убытки. Банку разрешалась разработка всех полезных ископаемых, за исключением

добычи драгоценных камней и благородных металлов, с отчислением 16% годового дохода иранскому

правительству.

Капитал банка был в основном английским. Участие иранских подданных ограничивалось '/

акционерного капитала.

Активизация английской политики в Иране в конце XIX в. способствовала превращению южных

районов Ирана в сферу безраздельного господства английского капитала. Усилилось влияние англичан

и при шахском дворе. Все это вызывало беспокойство российского правительства. Особое совещание в

1890 г. в МИД России о финансово-экономической политике в Иране отмечало, что «на почве

персидских дел России приходится вести нелегкую борьбу с серьезным соперником в лице Англии,

которая обладает большими материальными средствами и может вынести более значительные, чем

Россия, денежные жертвы». В то же время подчеркивалось, что «Персия представляет исключительную

важность с точки зрения политических и экономических интересов России».

Исходя из этого, русский царизм усилил свое экономическое проникновение и Иран посредством

получения концессий и создания совместных торговых и промышленных компаний.

Важную роль в упрочении и распространении русского влияния в Иране сыграла персидская казачья

бригада, организованная в 1879 г. на основании конвенции, заключенной между российским

правительством и Насер ад-Дин-шахом. Казачья бригада являлась наиболее боеспособной единицей

вооруженных сил Ирана. Несмотря на то что, согласно уставу бригады, ее возглавлял шах, она фак-

тически подчинялась военному министру России, а в военное время— Штабу Кавказского округа.

Командовал бригадой русский офицер, обычно полковник генерального штаба. Младшие и старшие

офицеры присылались из Петербурга, причем они продолжали оставаться на действительной службе в

России и подчинялись российским военным чинам. Бригада состояла из двух полков, численность ее

постоянно росла и к началу XX в. составляла около 3500 казаков, 40-50 русских офицеров, свыше 200

иранских офицеров, из которых только 113 действительно служили, остальные просто числились.

Иранский офицерский, унтер-офицерский и отчасти даже рядовой состав бригады комплектовался

главным образом из родственников шаха и ханских сыновей. Вооружение бригады полностью

поставлялось из России. Бюджет казачьей бригады составлял примерно 500 тыс. туманов (1 млн. руб.)

и обеспечивался в основном доходами от таможен ('сверного Ирана. А так как все таможни Северного

Ирана находились в руках России, то и жалованье для офицеров и солдат бригады выплачивалось

российским правительством.

Наиболее крупными российскими торгово-промышленными предприятиями в Иране являлись рыбные

промыслы Лианозовых. В 1873 г. С.М.Лианозов получил у иранского правительства концессию на

право ловли рыбы в южной части Каспийского моря и создал крупное, хорошо оснащенное

современное промышленное предприятие. Имущество фирмы оценивалось в 1 млн. руб., ежегодная же

плата Ирану составляла всего 40 тыс. туманов.

Крупными российскими концессионерами в Иране были также известные капиталисты братья

Поляковы. В 1889г. Л.С.Поляков образовал «Товарищество промышленности и торговли в Персии и

Средней Азии» с отделениями в крупных городах Ирана. В 1890г. он добился у шаха получения

концессии на организацию страхового и транспортного дела по всей территории Ирана сроком па 75

лет.

С целью противодействия политическому и экономическому влиянию Шахиншахского банка Россия

добилась разрешения на организацию русского Учет-но-ссудного банка в Иране. Концессия была

получена Я.С.Поляковым в 1890 г. сроком на 75 лет с правом заниматься ссудными операциями под

залог ценных бумаг, векселей и товаров и организовывать аукционы. В 1894 г. банк был куплен

Государственным российским банком. Со временем Учетно-ссудный банк превратился в главное

русское предприятие в Иране. Банк выступал посредником в русско-иранской торговле, все

финансовые операции совершались при его посредничестве, он взял на себя и организацию

транспортного дела в Иране.

Между Шахиншахским и Учетно-ссудным банками шла непрерывная конкурентная борьба.

Монополия на ввоз и чеканку серебра и право повсеместного

выпуска банкнот в Иране давали огромное преимущество английскому банку. Но роль и влияние

Учетно-ссудного банка особенно усилились к концу XIX в., когда через него в Иран устремились

русские государственные капиталы в виде займов шахскому правительству, концессий на постройку

дорог, чеканку монеты и т.д. В 1900 г. Учетно-ссудный банк предоставил Ирану заем в размере 22,5

млн. руб. сроком на 75 лет. Гарантией займа служили все таможенные доходы Ирана, за исключением

доходов от таможен Фарса и портов Персидского залива.

Новые финансовые трудности заставили иранское правительство вновь обратиться за помощью к

России. В 1902 г. через посредство Учетно-ссудного банка Ирану был предоставлен новый 5%-ный

заем на сумму 10 млн. руб. на тех же условиях, что и предыдущий. Кроме того, иранское

правительство неоднократно получало краткосрочные ссуды от банка. К 1910 г. общая сумма

задолженности Ирана России составила 43 106 026 руб.

В 1901 г. англичанам с помощью взяток и политического давления на иранское правительство удалось

получить концессию на разработку и добычу нефти в Иране. Условия концессии, предоставленной

английскому подданному д'Арси, были чрезвычайно выгодны. Ему давалось монопольное право на

разведку, добычу, транспортировку и продажу нефти и нефтепродуктов в Южном Иране в течение 60

лет. Он добился разрешения на строительство нефтепровода к Персидскому заливу. Иранское

правительство бесплатно предоставляло английскому предпринимателю необрабатываемые земли для

строительства нефтехранилищ и заводов. Ввозившиеся материалы и вывозившиеся нефтепродукты не

облагались таможенными сборами. Для эксплуатации нефтяных месторождений была создана Англо-

иранская нефтяная компания. Иранскому правительству ежегодно отчислялось 16% прибыли

компании.

С помощью различных неравноправных торговых и политических договоров Россия и Англия

обеспечили себе благоприятные условия для торговли с Ираном. Начиная с 30-х годов XIX в. ввозимые

в Иран товары облагались пошлинами всего в 5%. В 1901 г. была подписана русско-иранская торговая

конвенция, по которой ряд товаров русского экспорта вообще освобождались от пошлин, для других

же она значительно снижалась. В 1903 г. подобных же льгот добилась и Англия. Все это привело к

резкому увеличению импорта в Иран готовой продукции, что отрицательно сказалось на развитии

хозяйства страны. Выступая на европейских рынках большей частью как поставщик сырья или

полуфабрикатов, Россия сбывала в Иране преимущественно промышленные товары, вывозя иранское

сырье. Основными предметами русского экспорта были: хлопчатобумажные ткани, сахар. В Иране

действовало несколько русских торговых домов и товариществ. К началу XX в. удельный вес России

во внешнеторговом обороте Ирана равнялся 57%, Англии (с Индией) — 22%. На третьем месте была

Турция, на четвертом — Франция.

Для Ирана Россия являлась основным рынком сбыта его сырья и вместе с тем единственной крупной

европейской державой, с которой он имел активное сальдо. Экспорт в Россию превышал российский

импорт в Иран более чем на треть. Крупной статьей вывоза из Ирана в Россию были сухофрукты,

хлопок, рис, кожи, ковры и т.п. Экономика северных иранских провинций полностью зависела от

русского рынка.

Первое место в номенклатуре английских товаров, ввозимых в Иран, занимали дешевые манчестерские

ситцы. Крупной статьей английского экспорта являлся чай — индийский и китайский. Англия ввозила

в Иран также индиго, фарфоровые и стеклянные изделия, оружие и другие товары.

Важнейшими статьями английского вывоза были опиум, ковры, зерно (в Индию), табак, хлопок,

фрукты. Вели торговлю в Иране английские и индийские фирмы, отдельные английские

предприниматели, местное купечество. Особенностью английской торговой политики в Иране явилось

неуклонное возрастание английского импорта в Иран по сравнению с вывозом иранских товаров в Анг-

лию. Пассивное сальдо характеризует торговлю Англии с Ираном на протяжении всего XIX и начала

XX в. Экспорт иранских товаров в Англию составлял только '/

английского ввоза в Иран. Ежегодный

дефицит торгового баланса Ирана составлял примерно 10-15 млн. руб., что тяжело сказывалось на

бюджете страны и заставляло иранское правительство обращаться за новыми займами.

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

Иран XIX в. являлся типичной восточной монархией, где продолжали господствовать феодальные

производственные отношения. В то же время достигнутый уровень развития товарно-денежных

отношений, степень включенности Ирана в мирохозяйственные связи, наличие свободной рабочей

силы и распространение системы докапиталистического найма привели к появлению в середине XIX в.

предприятий мануфактурного типа. Были построены писчебумажная, прядильная, спичечная и другие

фабрики, сахарные, стеариновые, фарфоровые заводы. Но отсутствие реальных гарантий частной

собственности, неразвитость внутреннего рынка, территориально-хозяйственная разобщенность

страны, произвол местных и центральных властей и иностранная экономическая экспансия затрудняли

развитие капиталистических отношений в Иране. К концу XIX в., не выдержав иностранной

конкуренции, закрылось большинство новых фабрик и заводов, пришли в упадок целые отрасли

кустарной промышленности: шелкоткачество, гончарное дело, производство бумажных тканей и др.

Ковроделие, кожевенное производство были теми немногими отраслями местной промышленности,

которые продолжали развиваться. Устойчивость этих отраслей объяснялась большим спросом на их

изделия на мировых рынках и тем, что именно в эти отрасли как наиболее выгодные устремился

иностранный капитал.

Проникновение иностранного капитала отразилось и на развитии сельского хозяйства. Все большее

значение начали приобретать те культуры, которые находили широкий сбыт на мировом рынке, такие,

как хлопчатник, опийный мак, табак. Так, например, в последнее двадцатилетие XIX в. губернатор

Исфахан-ской провинции Зилли-Солтан, которому принадлежало 60% всех земель провинции, засеял

большую их часть хлопчатником и опийным маком, значительно сократив площадь под зерновыми

культурами. Такую же картину можно было наблюдать и в других районах Ирана. Причем север Ирана

в основном специализировался на хлопчатнике и рисе, так как они являлись главными статьями рус-

ского импорта, а юг — на опийном маке и табаке, вывозимыми Англией. Эволюция полуфеодальных

отношений сопровождалась важными изменениями в структуре землевладения, и прежде всего в

закреплении частной собственности на землю.

Характерным явлением конца XIX в. являлось значительное увеличение вложений капиталов в

землевладение. Этому процессу во многом способствовала династия Каджаров, которая, постоянно

нуждаясь в деньгах, продавала государственные земли — колесе. Рост частного землевладения

происходил и за счет захвата крестьянских земель, участков мелких и средних землевладельцев, земель

общинного пользования. Иногда эти захваты оформлялись как законная купля. Но чаще происходил

насильственный захват земли крупными землевладельцами.

Высшее духовенство, сосредоточившее в своих руках управление вакфными владениями, также

различными путями увеличивало свою земельную собственность. Тенденция к превращению вакфов в

частную собственность в конце XIX в. получила широкое распространение.

Усилился процесс перехода крупных земельных участков к купечеству. Причина этого заключалась не

только в том, что земля являлась самым выгодным помещением капитала, но и в том, что купечество,

которое было скупщиком и экспортером сельскохозяйственного сырья, естественно, стремилось

захватить в свои руки и его производство. Пришедший в деревню купец начинал заниматься

производством сырья, его первичной обработкой и экспортом.

Процесс концентрации земли в руках немногих крупных землевладельцев особенно усилился к концу

XIX в. Если до 1880 г. в Иране было мало крупных землевладельцев, то уже к 1900 г. они

насчитывались сотнями, их богатства заключались в тысячах селений, земли которых они старались

окончательно превратить в собственность. Превалирующей формой землевладения в Иране становится

частновладельческая помещичья собственность.

Новые экономические условия конца XIX в., связанные с развитием торговли, накоплением капитала и

приобретением земель, обусловили рост и укрепление торгово-ростовщической буржуазии.

Сотрудничая с иностранным капиталом, торговая буржуазия выступала его посредником. Но

одновременно она искала почву внутри страны для утверждения собственной деятельности. В

частности, она расширяла свое участие в развитии местной промышленности. Так, один из наиболее

крупных торговых домов — братьев Туманянц — занимался банковскими операциями, приобретал

земли, организовывал производство сельскохозяйственной продукции, ее переработку, занимался

переработкой нефти, разработкой месторождений меди, каменного угля, серы и т.п. Крупный торговец

Хо-сейн Казеруни основал торгово-промышленное общество «Исламие», которое имело хорошо

оборудованные мастерские и предприятия фабрично-заводского типа.

По мере развития товарно-денежных отношений в Иране складывался такой тип буржуазных

отношений, который можно назвать торговым капитализмом.

Рост крупного землевладения сопровождался обезземеливанием крестьянства, наиболее интенсивно

происходившим в районах возделывания экспортных культур. К началу XX в. наблюдалось

значительное сокращение крестьянского землевладения. Большинство крестьян, лишенных земли,

становились издолыцика-

ми. Кроме определенной части урожая, которую крестьянин отдавал землевладельцу в зависимости от

того, какими средствами производства он владел, издольщик по-прежнему был обязан выполнять ряд

натуральных и денежных по-иинностей. Не менее обременительным для крестьянского хозяйства и его

бюджета, в том числе для парцеллярных хозяйств немногочисленных крестьян-собственников, был

государственный налог — малиат.

Организация сбора малиата была очень несовершенна, каждая провинция, округ, уезд имели свою

собственную податную систему и обычно находились на откупе у правителя. Кроме прямых налогов

крестьяне уплачивали многочисленные косвенные. К концу XIX в.

/5 государственных налогов

поступали уже в денежной форме и лишь '/5 — в натуральной. Замена натуральных налогов де-

нежными привела к еще большему разорению сельского населения. Крестьянин, связанный с рынком

при реализации своего урожая, зависел от рыночной конъюнктуры.

Кроме помещиков и чиновников крестьян грабили представители местного и иностранного капитала.

Ростовщики-скупщики, приобретавшие по весьма низкой цене крестьянский продукт, обычно являлись

посредниками между крестьянами-производителями, с одной стороны, и местными и иностранными

торговыми фирмами и предприятиями — с другой. В свою очередь, иностранный капитал стремился

монополизировать скупку, обработку, продажу и экспорт иранской сельскохозяйственной продукции.

Произвол помещиков и государственной администрации, нищета и бесправие крестьян способствовали

их разорению, вынуждали искать работу за пределами деревни. Увеличилось отходничество из

иранского села в города и за границу.

Не лучше было положение и ремесленников Ирана. Разоренные сельские ремесленники устремлялись в

города, где пополняли ряды городской бедноты, численность которой угрожающе возросла в

рассматриваемое время. Иранский историк Кермани писал, что ежегодно тысячи людей покидали Иран

и уходили в другие страны.

Формирование рабочего класса Ирана происходило замедленными темпами. 11о его элементы в это

время уже начали зарождаться. Разоренные крестьяне и ремесленники тысячами уходили на заработки

в Россию. Иранские рабочие были свидетелями борьбы российского пролетариата, многие из них сами

участвовали в забастовочном движении и революционной борьбе с царским самодержавием. 'Зти

рабочие стали главным ядром складывавшегося рабочего класса Ирана.

Развитие товарного хозяйства, рост купли-продажи земли, углублявшаяся дифференциация в деревне,

создание рынка рабочей силы — все эти начальные признаки развития капиталистических отношений

были характерны для Ирана конца XIX — начала XX в. Но, несмотря на ряд новых явлений,

социальная структура иранского общества претерпела лишь частичные изменения. Его традиционную

верхушку пополнили купцы и торговцы, ростовщики-помещики и номещики-полуфеодалы, стала

формироваться местная интеллигенция.

В Иране сохранялся отсталый феодально-монархический режим. Верховным и неограниченным

правителем Ирана являлся шах, который управлял страной совместно с окружавшей его высшей

бюрократией, отражая и защищая интересы феодально-помещичьего класса. В рассматриваемое время

шахом Ирана был На-

сер ад-Дин, правивший страной почти полвека, с 1848 по 1896 г. Насер ад-Дин-шах был

противоречивой натурой. Получив хорошее по тем временам образование, он понимал необходимость

проведения в стране реформ. Три его поездки за границу и знакомство с политическим строем России и

государств Европы способствовали некоторой модернизации государственного устройства Ирана.

Были учреждены новые министерства, основан Дар-оль-фонун (Дом наук), совмещающий функции

университета и политехнической школы, проведена европеизация одежды. Но эти мероприятия имели

поверхностный характер, не затрагивая феодальных основ общественного строя Ирана. Насер ад-Дин

не смог преодолеть влияние феодальной бюрократии и духовенства, противившихся проведению

модернизации страны. Он не поддержал до конца ни одного реформатора, несмотря на то что они

начинали свою деятельность при непосредственном его участии. Тем не менее изменению

общественно-политической обстановки в стране в последней трети XIX в. благоприятствовали новые

попытки проведения реформ.

К этому времени на политическую сцену Ирана выходит новая общественная сила— иранская

интеллигенция. Ее представители, осознавая пагубность для страны политики, проводимой шахом и

феодальной верхушкой, выступали с критикой существующего положения, ратовали за проведение

кардинальных реформ в стране. Выдвинутые ими идеи переустройства общества, ограничения шахской

власти, реформирования судебной системы и вооруженных сил стали предметом общественного

обсуждения и оказали влияние на процесс модернизации общественно-политического устройства

Ирана.

В 1870 г. шах Насер ад-Дин назначает министром юстиции, а через несколько месяцев — премьер-

министром Мирзу Хусейн-хана. Назначение его на этот пост было не случайным. Мирза Хусейн-хан

Мошир од-Доуле около 11 лет являлся послом Ирана в Стамбуле, он был знаком со многими

политическими деятелями Турции. Проводимые в Турции реформы оказали на него большое влияние.

В молодости он имел регулярную переписку с Таги-ханом, был сторонником его реформ.

Реформаторскую деятельность Мирзы Хусейн-хана можно рассматривать как определенное

продолжение политики Амира Кабира. Однако в проведении ряда реформ он пошел несколько дальше,

поскольку стремился ограничить власть шаха и создать в Иране гражданское правительство

европейского типа.

Основными направлениями реформаторской деятельности Хусейн-хана были юридическая, военная и

административная сферы. Государственной системе Ирана было присуще соединение судебной,

военной и административной властей. Хусейн-хан, намереваясь создать дееспособный

централизованный государственный аппарат европейского типа, положил начало разделению этих

ветвей власти. Он реформирует иранскую юридическую систему, создает свод гражданских законов,

учреждает светские суды, независимые от религиозных шариатских судов.

Административная реформа Мирзы Хусейн-хана предусматривала реорганизацию Государственного

совета. В совет входили 16 членов из среды высших чиновников государства, министров, каджарских

принцев, представителей шахского двора, а также послы Ирана в Лондоне и Париже. Совет заседал

дважды в неделю, шах имел право назначать внеочередные заседания совета. На заседаниях совета

рассматривались важнейшие вопросы внутри- и внешнеполитической

жизни страны. Было увеличено число министерств и улучшена координация их работы. При Мирзе

Хусейн-хане был издан ряд декретов, в которых четко определялись функции каждого министра и

механизмы контроля за их деятельностью. Стремясь приостановить упадок страны вследствие

широкого распространения коррупции, взяточничества, злоупотреблений среди государственных

чинов-пиков, он создал в провинциях особые административные советы для проверки действий

местных властей и по упорядочению сбора налогов. Эти меры позволили несколько улучшить

финансовое положение страны. Но административно-политические реформы не были осуществлены в

тех рамках, как это планировалось реформатором. Шах, опасаясь ограничения своей власти,

препятствовал расширению политических функций вновь создаваемых административных органов. В

частности, Государственный совет не мог самостоятельно принять и осуществить ни одно мероприятие

без одобрения шаха.

Укреплению государственной власти содействовала реорганизация армии. Был упорядочен ее бюджет,

установлено постоянное жалованье для офицеров, введена воинская повинность по новой системе,

улучшена подготовка офицерского состава. В своих экономических преобразованиях Мирза Хусейн

предусмотрел строительство специальных военных предприятий по производству оружия.

Реформы Хусейн-хана натолкнулись на сильную оппозицию высшей правительственной бюрократии и

духовенства, которые видели в них угрозу своему влиянию и власти, и в 1880 г. шах отправил его в

отставку, сняв со всех высших государственных постов.

Деятельность Мирзы Хусейн-хана была последней попыткой прогрессивных сил Ирана повлиять на

социально-экономическое и политическое развитие страны путем проведения реформ сверху.

В последнее десятилетие своей жизни Насер ад-Дин полностью попал под влияние консервативных

кругов, окружив себя безынициативными, корыстолюбивыми приближенными, которые являлись

ярыми противниками каких-либо реформ или нововведений. В эти годы авторитет центрального

правительства заметно упал. На местах усилилась децентрализация, доходы из провинций почти не

поступали в центр.

Одним из последних мероприятий Насер ад-Дина в конце его правления было опубликование в 1888 г.

фирмана о свободе личности, охране имущества, развитии промышленности. Этот фирман был

уступкой шаха зарождающейся национальной буржуазии, деятельность которой тормозилась

вопиющим беззаконием, царившим в Иране. Но в условиях феодальной страны без проведения

соответствующих реформ этот фирман вряд ли мог быть осуществлен на практике.

После убийства Насер ад-Дина в 1896 г. шахом Ирана стал его сын — слабохарактерный, больной

Мозаффар ад-Дин. В период его правления разложение государственного аппарата приняло широкие

размеры. Шах отстранился от государственных дел, ограничившись назначениями министрами лиц, не

имевших никакого авторитета в стране и помышлявших только о личном обогащении. Страной

управлял садр-азам (первый министр). Садр-азам всегда имел большую власть в Иране, без его печати

даже шахские приказы считались недействительными, но в конце XIX — начале XX в. роль садр-азама

особенно возросла.

Характерным явлением конца XIX в. являлась бюрократизация аппарата управления. В

административном отношении Иран разделялся на 30 провинций и областей, во главе которых стояли

генерал-губернаторы и губернаторы, назначавшиеся шахом. Генерал-губернаторы набирали себе штат

чиновников и слуг, состоявший из везиров, заведующего финансовой частью, феррашбаши (полицмей-

стера), феррашей и множества лиц без определенных должностей, но получавших жалованье.

Обязанности генерал-губернаторов в отношении шаха ограничивались лишь посылкой определенной

суммы в казну и выставлением по его требованию военного отряда. Но очень часто даже и эти

обязанности не выполнялись. Генерал-губернаторы и губернаторы были в своих провинциях и

областях неограниченными правителями. Они решали различные судебные дела, назначали местные

власти, собирали налоги и т.д. Сепаратистские устремления губернаторов зачастую поддерживались

иностранными предпринимателями и использовались последними в своих интересах.

В стране отмечался необычайный рост коррупции и взяточничества. Все назначения министров,

генерал-губернаторов и других высших чинов администрации полностью зависели от размеров взяток,

преподнесенных шаху, первому министру или лицам из окружения шаха. Продажность и

взяточничество получили еще более широкое распространение в местных провинциальных органах.

Кроме того, происходило расхищение казны и государственных доходов.

Взяточничество процветало и в судебно-правовых органах Ирана. Судебно-правовая система состояла

из духовных и светских судов. Гражданские дела были переданы духовенству, уголовные — светскому

суду. В последней четверти XIX в. особенно обострилась борьба между духовенством и центральной

властью за влияние в судопроизводстве.

Росту коррупции благоприятствовало широкое распространение откупной системы. Все источники

государственных доходов, сбор налогов, податей, таможенных пошлин, многие должности

центрального и местного аппарата отдавались на откуп. Расточительство шахского двора и всей

правящей верхушки Ирана также отрицательно сказывалось на экономическом и финансовом

положении страны. До 80-х годов XIX столетия Иран не имел дефицита бюджета, но к началу XX в. в

бюджете Ирана образовались бреши: к 1909 г. долг Ирана иностранным государствам составил 6 млн.

ф. ст., в уплату которого казна ежегодно выплачивала свыше 500 тыс. ф. ст. Дефицит бюджета

иранское правительство стремилось устранить с помощью иностранных займов, продажи концессий и

т.п., тем самым еще больше ухудшая финансовое положение страны.

Коррумпированная государственная система управления прямо или косвенно содействовала

иностранному проникновению в страну. Иран уже в значительной мере утратил свою национальную

независимость. В государственном аппарате было много иностранцев, приглашенных иранским

правительством для реорганизации по европейскому образцу финансов, таможен, армии, местного

управления.

К началу XX в. Иран находился в состоянии глубокого всестороннего кризиса и был не только не

способен к поступательному развитию, но стоял перед угрозой полной потери политической

независимости.

АНТИИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ

Закабаление Ирана иностранными фирмами, превращение его в полуколонию способствовало

обострению социальных противоречий внутри иранского общества. Иностранное проникновение в

страну и пассивность шахского правительства не могли не вызвать протест различных слоев иранского

общества. Особое недовольство высказывали иранская национальная буржуазия и купечество.

К концу XIX в. относится зарождение в Иране идей буржуазного национализма. Лучшие

представители иранской интеллигенции, активно критикуя шахское правительство, выступали против

закабаления страны иностранными капиталистами. В прогрессивных иранских газетах, выходящих в

основном за границей, появляются статьи с разоблачением колонизаторской политики империали-

стических держав в Иране. Концессии, выдававшиеся шахским правительством капиталистическим

государствам, вызывали резкие протесты прогрессивных деятелей Ирана, выражавшиеся в серии

разоблачительных статей в заграничных газетах или тайных прокламациях. В то время иранская

политическая эмиграция группировалась вокруг газет «Канун» (в Лондоне), «Ахтар» (в Стамбуле),

«Хабиб-оль-матин» (в Индии) и др.

Мирза Мальком-хан— представитель иранского буржуазного национализма — стал организатором

тайного общества «Адамийат» («Свобода»). В 1890 г. он начал издавать в Лондоне газету «Канун», в

которой критиковал шахский режим, существующие в Иране порядки. Мальком-хан выступал за

реформы политического строя Ирана, установление ограниченной монархии, утверждение личных

свобод, защиту прав личности и собственности. Газета «Канун» преследовалась шахскими властями,

но, несмотря на запреты, она проникала в Иран и распространялась среди иранского населения.

Редакция газеты была хорошо осведомлена о событиях в Иране, поддерживала связь с иранскими

корреспондентами. Друг и последователь Мальком-хана, один из руководителей общества

«Адамийат», Юсуф-хан Мосташер од-Доуле придерживался еще более радикальных взглядов, он вы-

ступал за ликвидацию шахского правления в Иране и за установление парламентской республики.

Важную роль в пробуждении национального самосознания играла прогрессивная азербайджанская

интеллигенция — Ф.Ахундов, Талыбов, Марагаи и другие, которые в своих произведениях

разоблачали феодальные порядки, произвол шахской деспотии, мракобесие реакционного духовенства.

Активную пропаганду против политики шаха вел лидер панисламизма Дже-маль ад-Дин аль-Афгани. В

Иране у него было много сторонников, особенно среди духовенства, купечества, интеллигенции.

Джемаль ад-Дин дважды побывал в Иране — в 1886 и 1889 гг. — и призывал шаха к проведению

реформ. Влияние, которое он оказывал на шаха, встревожило дворцовую знать, и Джемаль ад-Дин был

выслан из Ирана.

В конце XIX в. в связи с общим ухудшением экономического положения в стране нарастал массовый

протест против политики капиталистических держав и шахского правительства.

Одним из крупных антиимпериалистических движений, охвативших почти всю страну, явилась борьба

Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII - начало XX в.): Кн. 2

Подождите немного. Документ загружается.