Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII

Подождите немного. Документ загружается.

святых из Хиджаза и Египта. Именно они принесли с собой исламскую теологию и шариат,

создали первые религиозные суды. К началу XIX в. ислам окончательно утвердился в Судане.

Огромное влияние на оседлое и кочевое население страны оказывали суфийские братства

(тарикаты). Власть династии Фунг к тому времени настолько ослабла, что султанат не смог

оказать серьезного сопротивления имперской политике своего ближайшего соседа — Египта.

До XIX в. в суданской долине Нила, особенно в области Гезира, доминирующим влиянием

пользовались два наиболее распространенных во всем арабском мире суфийских братства:

кадирийя и шазилийя. Кадирийя проникла к Судан в середине XVI в. благодаря усилиям шейха

Идриса ибн Мухаммеда аль-Арбаба (род. 1507). Учение шазилийя активно проповедовал шейх

Хупа-IIи Абд ар-Рахман (ум. 1743). Эта религиозно-политическая структура изменилась только в

XIX в. под влиянием модернизационных импульсов, исходивших от турецко-египетской

администрации, которую установил египетский правитель Мухаммед Али после завоевания

Северного Судана в начале 20-х голов XIX в. Идеи, в духе первоначального ваххабизма,

распространяли в Судане прежде всего приверженцы новых, возникших в Хиджазе религиозных

братств. I лавную роль среди них играли два тариката: самманийя и ответвление ид-1>чсийя.

Учение Абд аль-Карима ас-Саммана (1718-1775), ставившего в центр суфийского универсума

пророка Мухаммада и доктрину появления махди, распространял в Северном Судане с 1800г. его

ученик Ахмед ат-Тайиб ибн аль-1>ашир, который пользовался исключительным влиянием среди

многочисленных племен Западного Кордофана. Будущий Суданский махди, Мухаммед Ахмед ибн

Абдалла (1844-1885) являлся учеником Hyp ад-Даима (1841-1908), ииука Ахмеда ат-Тайиба.

Учение марокканского суфия-шейха Ахмеда ибн Идриса (1760-1837), долгие годы проживавшего

в Мекке, распространялось в Судане тремя его учениками, правда в частично измененной версии.

Именно ими были созданы три влиятельных тариката. В Дарфуре действовало

североафриканское суфийское братст-но санусийя, основанное в 1837г. Мухаммедом бен Али ас-

Сенуси (1787-1859), с центром в Киренаике. В районе красноморского побережья и в ад-Дамере

влиянием пользовалось братство Мухаммеда аль-Маджхуба ас-Сугайира (1796-1833). Третьим,

самым влиятельным, было братство мирганийя, или хатмийя, основатель которого Сайид

Мухаммед Осман аль-Миргани (1793-1853) происходил из богатой семьи мекканских шерифов.

Все три братства проповедовали отказ от слепого подчинения исламской юридической традиции

(таклид), выступали за преодоление ограниченности всех четырех юридических школ,

существующих в суннитском толке ислама, и за открытие «дверей иджтихада». Только пророка

Мухаммада суфии рассматривали в качестве исключительного источника своего единственного и

неповторимого «мухаммеданского» пути (шарика мухаммадийя). Естественно, это вело к

противостоянию с улемами как представителями традиционного ислама.

Мухаммед Али-паша, стремясь к созданию независимой арабской империи, в июле 1820 г.

отправил египетскую армию во главе со своим сыном Исмаилом на чавоевание Восточного

Судана. Вместе с войсками отправились несколько мусульманских улемов, один из которых

позднее будет назначен муфтием суданских мусульман. Цель военной экспедиции была

очевидной: установить контроль над обширными африканскими территориями к югу от Египта,

чтобы вы-

качивать оттуда золото, столь необходимое для проведения реформ, и рабов для нужд египетской

армии. К концу 1822 г. Сеннар и Кордофан были покорены и объявлены частью Османской империи.

Правитель Египта рассматривал Судан как постоянный источник доходов. По его прямому указанию

сбор налогов превратился в банальную конфискацию золота, скота и рабов. «Невозможно описать те

жестокости, с которыми взимались подати и налоги», — сообщает европейский путешественник.

Естественно, это вызвало недовольство населения и откровенную оппозицию со стороны влиятельной

знати и шейхов племен. Началось вооруженное сопротивление суданских шейхов и эмиров. Были

убиты Исмаил и его телохранители. Турецко-египетские войска со всей жестокостью подавили

разрозненное и неорганизованное восстание, длившееся почти два года (1822-1824). Репрессии против

суданцев продолжались до тех пор, пока генерал-губернатором в 1826 г. не был назначен Али Хуршид-

бей, опытный военачальник и талантливый администратор.

Новый губернатор прежде всего снизил налоги и начал советоваться с представителями местной знати.

Беженцам гарантировал амнистию, а могущественный круг мусульманских святых и шейхов

(племенных вождей) освободил от налогов. Этим самым турецко-египетская администрация, или, как

ее еще называли суданцы, туркийя, обеспечила себе поддержку со стороны самой влиятельной части

суданского общества. По его инициативе охранялись и расширялись торговые пути, Хартум развивался

как административная столица, были осуществлены многочисленные сельскохозяйственные и

технические новшества. Вместе с Хуршидом в Судан выехала большая группа опытных египетских

земледельцев и ремесленников. Побывавший в Судане в 1838-1839 гг. Мухаммед Али интересовался

перспективой строительства железной дороги и расчистки фарватера Нила в районе порогов. По его

приглашению в 1847-1848 гг. в Судане работал русский горный инженер Е.П.Ковалевский,

обнаруживший в бассейне Голубого Нила месторождения золота.

Хуршид вернулся в Каир в 1838 г., оставив после себя в целом умиротворенную страну. Его преемник,

Ахмед-паша Абу Видан, продолжил эту же политику, в том числе борьбу с официальной коррупцией.

Но основное внимание, как и следовало ожидать, уделялось реорганизации системы налогообложения.

Объектом особой заботы была также армия, пользовавшаяся выгодами регулярной зарплаты и вполне

терпимыми условиями существования. Однако, заподозрив Абу Видана в неверности, Мухаммед Али

осенью 1843 г. отозвал его в Каир, но тот умер при загадочных обстоятельствах еще до отбытия из

Судана.

После смерти Мухаммеда Али положение дел в Судане изменилось в худшую сторону. Генерал-

губернаторы были лишены административного таланта, да и Каир не обращал особого внимания на

суданские дела. В результате армия и бюрократия, лишенные эффективного управления, были

деморализованы, а суданцы все больше раздражались произволом туркийя.

В 1856 г. Судан посетил правитель Египта Саид-паша. Говорят, он был шокирован печальным

зрелищем упадка. Паша публично заявил о необходимости наведения порядка. За время своего

правления (1854—1863) он сместил в Судане шесть губернаторов. Паша требовал от них строить

мосты, чинить дороги, сооружать ирригационные каналы. В 1857 г. он официально запретил

работоргов-

лю. Однако положение мало изменилось: мосты не строились, а торговля рабами продолжала

процветать. Последнее обстоятельство было использовано Англией как удобный предлог для

проникновения в Судан. Такое положение дел сохранялось до тех пор, пока в 1863 г. египетские и

суданские дела не взял в свои руки энергичный и предприимчивый Исмаил-паша.

Два обстоятельства вызывали особенное недовольство местного населения правлением туркийя'.

попытки ликвидировать работорговлю, появление значительного числа европейцев в турецко-

египетской администрации, сопровождавшееся распространением христианства.

Попытки покончить с работорговлей угрожали давно сложившемуся укладу традиционного суданского

общества. Одним росчерком пера и созданием военных постов, естественно, нельзя было решить

проблему. Всякие ограничения на торговлю невольниками вызывали среди суданцев сопротивление.

Рабов держа-ии не только богатые люди, но и состоятельные слои крестьянства и горожане, иключая

мусульманское духовенство, торговцев и ремесленников.

Европейцы стали занимать все более прочные позиции в управлении и экономической жизни.

Европейские торговцы, по преимуществу средиземноморского происхождения, ограничивались, как

правило, контактами со своими соотечест-пснниками и турецко-египетскими чиновниками, чьи манеры

и одежду они быстро переняли. Они превратились в могущественную и влиятельную группу. К 1881 г.

в ('удане насчитывалось до 20 тыс. европейцев, из которых половина проживала в Хартуме.

Исмаил-паша продолжил политику Мухаммеда Али по территориальному расширению Египетского

Судана вплоть до Великих озер в Центральной Африке. В 1869 г. Исмаил отправил специальную

экспедицию под предводительством англичанина Самюэля Бейкера вверх по Белому Нилу.

Англичанину предстояло установить египетский контроль над экваториальными районами

Центральной Африки и ликвидировать работорговлю в районе Верхнего Нила. Бейкер сравнительно

легко подавил сопротивление нилотских племен и был назначен губернатором вновь захваченных

областей, получивших название Экватория. В таком качестве он оставался в экваториальной Африке

до 1873 г. Но ему не удалось установить действенный контроль над новой провинцией. Жестоко

подавляя работорговлю в бассейне Нила, он вызвал гнев со стороны африканской племенной

верхушки, получавшей немалые доходы от торговли живым товаром. В то же время, будучи грубым и

высокомерным в отношении мусульман, он откровенно раздражал египетских должностных лиц в

суданской администрации Исмаила.

Следует учитывать и то, что Бейкер нанес удар лишь по нилотской работорговле. К западу, на

обширных равнинах Бахр-эль-Газаля, работорговцы создали настоящие торговые империи с

пограничными станциями, где стояли гарнизоны ич солдат-рабов. От станции к станции через Дарфур

и Кордофан шли длинные караваны с невольниками на торговые рынки Северного Судана, Египта и

Аравии. Практически вся территория Бахр-эль-Газаля оказалась под контролем крупнейшего

работорговца Зубейр-паши. Он был настолько могущественным, что в 1873 г., когда Бейкер вернулся

из Судана, египетский хедив назначил Зубейра губернатором Бахр-эль-Газаля. Его назначение было

единственным путем уста-

новления хотя бы номинального сюзеренитета Каира над огромной провинцией. Агенты Зубейра

продолжали грабить Бахр-эль-Газаль под египетским флагом.

Исмаил предложил пост губернатора Экватории другому англичанину, Чарлзу Джорджу Гордону,

приобретшему незадолго перед этим богатый колониальный опыт и славу в Китае. Гордон прибыл

в Экваторию в 1874 г. Цель его миссии была та же, что и у Бейкера, — консолидировать

египетскую власть в Экватории и установить египетское господство над королевствами Великих

восточноафри-канских озер. Он частично преуспел в первом, но оказался несостоятельным во

втором. Когда Гордон вернулся из Экватории, озерные короли по-прежнему сохраняли свою

независимость.

В 1877 г. Исмаил назначил Гордона генерал-губернатором Судана. В том же году Исмаил

подписал англо-египетскую конвенцию о работорговле, которая предусматривала полное

запрещение продажи и покупки рабов к 1880 г. Гордон неистово и с особой ретивостью начал

претворять в жизнь условия договора, не задумываясь о социальных и экономических

последствиях репрессивных мер. Невольничьи рынки разрушались, а многие работорговцы были

арестованы и брошены в тюрьму. По существу, традиционная суданская экономика оказалась в

глубоком кризисе. Гордон и его европейское окружение настолько увлеклись, что не сразу

заметили, как оказались в глухом кольце враждебной изоляции со стороны мусульманского

населения.

Суданцы считали, что «крестовый поход», возглавляемый европейскими христианами, не только

разрушает экономику, но и нарушает традиции и принципы ислама. К 1879 г. в стране созрели все

предпосылки для социального взрыва. Крупные работорговцы обвиняли во всем администрацию,

а простые крестьяне и кочевники увязывали экономические проблемы с христианским

вероисповеданием Гордона.

Вполне естественная цель турецко-египетских губернаторов заключалась в том, чтобы усилить

контроль Египта над Суданом, что невозможно было осуществить без ограничения традиционной

власти племенной верхушки. Так как выходцы из племен составляли большинство сторонников

суфийских шейхов, туркийя целенаправленно вмешивались в религиозную сферу. Они укрепляли

позиции ортодоксальных городских улемов присланными из Каира выпускниками аль-Азхара,

направляли туда на обучение суданских студентов-теологов, активно занимались строительством

мечетей и созданием религиозных учебных заведений. Правда, успех этой политики был

относительным. Только хатмийя в 1860-1870 гг. пошла на сближение и сотрудничество с туркийя

«в интересах братства и мусульман». Однако этот политический союз между влиятельным

братством и иностранной властью, к которой принадлежали и улемы, не был поддержан большей

частью населения и стал одной из причин восстания махдистов в 1881 г.

После того как в 1879 г. хедив Исмаил был устранен европейцами от власти, ушел со своего поста

и Гордон. Все это внесло сумятицу в ряды турецко-египетской администрации в Судане, тем более

что многие европейцы и египтяне, среди которых было немало талантливых чиновников, уехали с

Гордоном. Оставшаяся бюрократия впала в апатию и растерянность. Новым генерал-губернатором

был назначен Мухаммед Рауф-паша, человек мягкий и менее всего подхо-

ливший для сдерживания нараставшего недовольства и укрепления структуры египетского

правления в Судане, особенно после того, когда уже нельзя было рассчитывать в полной мере на

египетские ресурсы.

Развитие событий в Судане этого периода не может быть понято без учета английской позиции по

отношению к Египту. В 1869 г. был открыт Суэцкий канал. Защита подступов к нему с востока и

запада на долгое время стала важнейшей стратегической установкой внешней политики Англии в

этом регионе. Великобритания стала активно вмешиваться во внутренние дела Египта и сделала

псе возможное, чтобы устранить от власти хедива Исмаила, запутавшегося в сетях иностранных

займов, в пользу слабого и политически более приемлемого хедива Тауфика. Когда же вспыхнуло

восстание Ораби-паши, англичане оккупировали Египет, что имело далеко идущие последствия

для развития событий в Судане.

Египетские власти в Судане практически потеряли связь с Каиром. Вновь ожи-нилась, правда, не в

такой степени, как прежде, работорговля. Суданская армия страдала от недостатка снабжения,

многие подразделения были распущены, и «безработные» солдаты перешли на самообеспечение,

наводя страх и ужас на юродское население. Сборщики налогов произвольно увеличивали размер

налогов.

Именно в такой напряженной и взрывоопасной атмосфере появился Мухаммед Ахмед ибн

Абдалла— факир, или святой человек, обладавший исключительной притягательной силой и

отличавшийся религиозным рвением; он был решительно настроен изгнать турок и восстановить

ислам в его первоначальной чистоте. Сын строителя лодок из Донголы, Мухаммед Ахмед стал

учеником главы религиозного ордена самманийя. Позднее он провел несколько лет в уединении и

получил репутацию мистика и учителя. В 1880 г. он стал предводителем ордена. Проповеди

Мухаммеда Ахмеда привлекли огромное количество последователей. Среди них был Абдалла ибн

Мухаммед из арабов баггара (южный Дарфур). Вскоре Мухаммед Ахмед провозгласил себя

«ожидаемым махди» (аль-махди аль-мунтазар), ниспосланным Богом для спасения правоверных и

подготовки ко второму пришествию пророка Исы (Иисуса). Махдистское движение требовало

возврата к чистоте раннего ислама, воздержания от алкогольных напитков и табака, строгой

сегрегации женщин.

Даже после того как Махди объявил джихад, или священную войну, против туркийя, Хартум по-

прежнему игнорировал Мухаммеда Ахмеда, рассматривая его как обыкновенного религиозного

фанатика. И лишь когда его религиозные взгляды трансформировались в осуждение налоговой

политики, власти спохватились. Однако попытка схватить и арестовать Махди оказалась

неудачной. В августе 1881 г. махдисты одержали первую победу над небольшим отрядом прави-

тельственных войск на острове Аба. После этого они совершили длительный поход в Кордофан,

где пополнили свои ряды главным образом за счет арабов баггара. Здесь, из своего убежища,

Махди обращался с призывами к шейхам религиозных орденов и получил активную поддержку от

одних или заверения в нейтралитете от других, за исключением проегипетского тариката

хатмийя. Откликнулись и поддержали Махди многие торговцы, шейхи арабских племен и вожди

беджа, связанные с торговлей рабами.

В начале 1882 г. сторонники Махди (ансары), вооруженные копьями и саблями, взяли верх над 7-

тысячной египетской армией в сражении недалеко от эль-Обейда. Восставшим достались богатые

трофеи: современные ружья и военная амуниция. Четырехмесячная осада города завершилась полной

победой восставших. После этого армия Махди, насчитывавшая уже 30 тыс. человек, нанесла

поражение в битве под Шейканом 8-тысячному карательному корпусу, пришедшему на помощь

египтянам. Затем войска Махди захватили Дарфур и взяли в плен бывшего австрийского офицера

Рудольфа Слатина, находившегося на службе у египетского хедива.

Военные успехи ансаров Махди и восстание беджа на востоке поставили под угрозу пути сообщения с

Египтом правительственных гарнизонов в Хартуме, Кассале, Сеннаре, Суакине и на юге страны. Дабы

избежать дорогостоящей военной интервенции, британское правительство приказало египтянам

покинуть Судан. Гордон, вновь назначенный генерал-губернатором Судана, должен был обеспечить

эвакуацию египетских войск, чиновников и всех иностранцев. Однако, прибыв в Хартум в феврале

1884 г. и ознакомившись с ситуацией, Гордон понял, что он не сможет выполнить эту задачу. Он

настойчиво просил подкреплений из Египта, но безуспешно. Упустив момент для эвакуации, Гордон,

по существу, оказался в западне.

Только широкое общественное движение в поддержку Гордона заставило британского премьера

Гладстона отправить для спасения Гордона подкрепление. Однако оно опоздало. 26 января 1885 г.

Хартум оказался в руках восставших. Гарнизон был вырезан, Гордон убит, а его голова доставлена в

бедуинский шатер Махди. Вскоре пали Кассала и Сеннар. В конце 1885 г. войска Махди начали

продвижение в южные районы страны. Во всем Судане только Суакин, усиленный индийскими

войсками, и Вади Хальфа на северной границе находились под англо-египетским контролем.

С этого времени, можно считать, в Судане утвердился махдистский режим, или махдийя. Махди

подчеркивал, что он не является основателем религиозного ордена, который может быть принят или

отвергнут исходя из личных соображений. Это был всеобщий, или универсальный, порядок, который

ставит человека перед выбором: либо он должен принять его, либо быть уничтоженным. Махди

модифицировал пять столпов ислама, чтобы поддержать догмат, согласно которому лояльность по

отношению к нему более существенна, чем истинная вера. К известной мусульманской формуле

шахады он добавил «и Мухаммад Ахмад, махди Аллаха и посланник его пророка». Более того,

исполнение джихада в его интерпретации заменяло хадж, или паломничество в Мекку, который

является священной обязанностью правоверных. Закят (благотворительные взносы) превратился в

налог в пользу государства.

Новый правитель Судана отменил все законы, изданные иностранными властями, контракты, долговые

обязательства и запретил теологические книги, поскольку они напоминали о владычестве ненавистных

турок. По приказу Махди все улемы, толкователи Корана, находились под постоянным контролем,

изучение теологии было запрещено, а читать Коран можно было только без толкований. Махди

обосновывал свои реформы и новшества указаниями, полученными им непосредственно от Бога:

«Аллах внушил мне бороться против турок, против тех, кто не верит в мой махдизм... Знайте, что я

ничего не делаю кроме как по

прямому указанию Пророка». Учение Махди и практика махдизма, во многом расходившиеся с

традиционным исламом, были враждебно встречены мусульманским духовенством в арабских странах.

Спустя шесть месяцев после захвата Хартума Махди умер от сыпного тифа. Власть перешла к его

заместителям — трем халифам, избранным Махди. Соперничество между тремя халифами, каждый из

которых опирался на людей из своего региона, продолжалось до 1891 г. и, конечно, ослабляло

махдистское движение. Опираясь на поддержку арабов баггара, победу над своими соперниками

одержал Абдалла ибн ас-Сайд Мухаммед, получивший титул халифа. Многочисленные члены

семейства Махди и его религиозные ученики были устранены или ипеснены от руководства.

Махдийя возникла как теократическое государство джихада и управлялась первоначально как военный

лагерь. Шариатские суды руководствовались законами ислама и предписаниями Махди, также

имевшими силу закона. Укрепив спою власть, халифа завершил создание государственного аппарата.

Эмирами провинций, как правило, назначались представители родоплеменной верхушки баггара.

Лично халифа управлял богатой провинцией эль-Джазира, в которой ему удалось создать мастерские

по производству оружия и поддерживать движение по реке на лодках. Однако былое относительное

торговое процветание этого региона ему не удалось восстановить. Немусульманский юг,

расположенный в стороне от долины Белого Нила, остался за границами махдистского государства.

Новому государству не удалось наладить нормальных отношений и со своими соседями. На

протяжении почти всего периода махдийи эти отношения были нссьма напряженными. Это

происходило, по всей вероятности, из-за того, что халифа придерживался строгой установки на

джихад и насильственное распространение махдистской версии ислама на окружающий мир. Халифа

отклонил предложение о союзе против европейцев, исходившее от эфиопского негуса Иоанна IV. Более

того, в 1887 г. 60-тысячная суданская армия ансаров вторглась в ' )фиопию, продвинулась до Гондера и

захватила много пленных и богатую добычу. Халифа отказался заключить мир с Эфиопией. В марте

1889 г. эфиопские войска под предводительством царя совершили поход на Каллабату. Однако после

гибели царя они отступили.

В этом же году лучший полководец халифы Абд ар-Рахман ан-Нуджуми вторгся в пределы Египта.

Египетские войска под командованием английских офицеров нанесли поражение ансарам в сражении

под Тушкой, что положило конец представлению о непобедимости махдистской армии. Попытка

махдистов завоевать Экваторию была приостановлена бельгийцами. В 1893 г. итальянцы отбили атаку

ансаров под Акордатом (в Эритрее) и принудили их покинуть пределы Эфиопии.

В 1896-1898 гг. в результате нескольких успешных экспедиций египетских и английских войск во главе

с генералом Гербертом Китченером государство халифы было разгромлено. Решающее сражение

произошло 2 сентября 1898 г. у Омдурмана. Сам халифа с небольшим количеством людей спасся

бегством в Кордофан, но уже через год был схвачен и убит британцами.

19 января 1899 г. Англия и Египет подписали соглашение о совместном владении (кондоминиум)

Суданом, в результате которого страна перешла под фактический контроль Великобритании.

Махдийю можно квалифицировать как фундаменталистское, протонационали-стическое и

антиколониальное движение, своеобразный образец исламского мессианства. Махдийя как первый

опыт суданской государственности способствовала дальнейшей арабизации и исламизации суданского

общества, преодолению территориальной раздробленности и формированию общесуданской

идентичности.

Несмотря на поражение, махдистское движение оставило глубокий след в современной истории

Судана. Махдисты не только разрушили систему турецко-египетского управления, но и внесли в жизнь

Судана новый и динамичный религиозный фактор, который возродился в середине XX в. в качестве

мощной политической силы. На протяжении первых 20 лет нового англо-египетского режима

вспыхивали многочисленные махдистские восстания. Бывшие ансары остались верны идеям махдийи и

рассматривали генерал-губернатора Судана Уингейта (1898-1916) как «антихриста» (ад-даджжал).

Прямым наследием периода стало религиозное движение Ансар, созданное сыном Махди — Абд ар-

Рахманом (1885-1959), и его политическое течение — партия Умма. Сохранилось почтение к семье

Махди, а собрание его молитв (ратиб) распространилось во всем Северном Судане.

СИРИЯ

В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ АБДУЛ-ХАМИДА II (1876-1908)

В последней четверти XIX в. османская Сирия не отставала по темпам социально-экономического

развития от анатолийских и балканских вилайетов империи. Прежде всего это проявилось в динамике

демографического роста. Так, общая численность населения Сирии за период с 1878 по 1896 г. выросла

более чем на четверть и составила приблизительно 3,2 млн. человек (среднегодовой прирост около

1,4%). В дальнейшем темпы роста населения продолжали повышаться, и к 1913 г. население османской

Сирии превысило 4,5 млн. (около 2,5% прироста за год). Особенно был заметен рост численности

городского населения: за период с 1860 по 1914 г. население Дамаска и Халеба удвоилось, преодолев

рубеж в 200 тыс. человек, а численность жителей Бейрута, Хамы, Хомса, Иерусалима, Ак-ки, Газы и

Хеброна увеличилась в 2,5-3 раза.

Активизировались миграционные процессы. С 1882 г. в Сирию направляется все больше еврейских

переселенцев, кроме того, в Палестине, в районах Яффы, Хайфы и Назарета были созданы общины

немецких протестантов. Что же касается эмиграции сирийцев, преимущественно христиан, то данный

процесс определялся в основном экономическими причинами — растущим обезземеливанием, ростом

городского населения при медленном развитии городского производства, а также заинтересованностью

более активной части населения в относительно высоких заработках в странах Нового Света, куда и

направлялась основная масса эмигрантов из Османской империи.

Некоторое повышение уровня благосостояния населения сирийских провинций, отмечавшееся в тот

период, являлось отражением общей экономической

ситуации в Османской империи и было связано прежде всего с успехами товарного

сельскохозяйственного производства и развитием внешнеторговых связей. Решающую роль в

экономическом росте сыграло освоение значительных масси-нов ранее пустовавших земель, ставшее

возможным вследствие укрепления общественной безопасности, притока поселенцев-иммигрантов

(преимущественно мусульман с Кавказа и Балкан), увеличения объема товарных сельскохозяйст-

ненных культур, а также роста спроса на мировом рынке.

Оживление деловой активности сопровождалось во второй половине XIX — начале XX в. дальнейшим

развитием шелкопрядения (с 1885 по 1913 г. количест-ио шелкопрядилен выросло со 100 до 188),

возникновением современной банковской системы, в которой местный капитал занимал, правда,

незначительное место и участвовал преимущественно в посреднических операциях. В стране

господствовали филиалы крупных европейских банков (прежде всего выполнявший функции

государственного Оттоманский банк), обслуживавшие в основном коммерческие операции и

отказывавшиеся рисковать своим капиталом, кредитуя промышленное предпринимательство. Имела

место и модернизация инфраструктуры.

Финансирование строительства шоссейных и железных дорог (за исключением Хиджазской),

современных портовых сооружений, организации регулярного пароходного сообщения, прокладки

телеграфных линий осуществлял крупный иностранный капитал, преимущественно французский.

Продолжалось втягивание сирийских вилайетов, как и других провинций Османской империи, в

систему мирового рынка. Внешнеторговый оборот Сирии увеличился с середины XIX в. по 1910г.

приблизительно в 2,5 раза (хотя импорт — почти в 5 раз), но и население за этот период выросло в той

же пропорции. Вместе с тем произошли качественные изменения структуры импорта: выросло

потребление импортного угля и нефти — топлива для шелкопрядилен, паровых мельниц и ввозимых в

страну паровозов, насосов и сельскохозяйственных машин, увеличился ввоз инструментов,

типографского шрифта.

Продолжала совершенствоваться система управления в сирийских вилайетах. В 1887-1888 гг. в Сирии

были произведены новые административно-территориальные преобразования, и к началу XX в.

османская Сирия была разделена на три обширных вилайета — Халебский, Сирийский (Дамасский),

Бейрутский — и три отдельные мутасаррифийи — Горный Ливан, Иерусалим, Дейр-эз-Зор.

На рубеже XIX и XX вв. выросло число административных единиц низового уровня.

Административно-территориальные преобразования позволили провинциальной администрации

усилить контроль практически всех сфер общественной жизни. Главным показателем успешности

османского правления в Сирии но второй половине XIX в. следует признать повышение общественной

безопасности.

Заметно укрепились позиции провинциальной администрации в непокорной области Джебель-эд-Друз.

В ходе военной операции против местных друзов в 1878 г. османским властям удалось достичь

компромисса с друзскими шейхами. В итоге была создана каза Джебель-эд-Друз, непосредственно

подчиненная Дамаску, во главе с каймакамом (на этот пост получил назначение авторитетный

друзский шейх Саид-бей Тальхук). Хотя волнения друзов, вызванные недоволь-

ством рекрутскими наборами, вспыхивали еще не раз, например в 1896 и 1899 гг., османская

администрация наконец-то прочно утвердилась и в этом ранее практически неподконтрольном

районе.

Особое внимание проблеме общественной безопасности и охраны правопорядка в Сирии уделял

видный османский государственный деятель Мидхат-паша, занимавший пост вали Сирийского

(Дамасского) вилайета после возвращения из эмиграции в 1878-1880 гг. По его инициативе была

реорганизована местная система охраны общественного порядка, созданы новые эффективные

подразделения конной и пешей полиции и жандармерии. Мидхат-паша придавал особое значение

совершенствованию системы меджлисов, четко обозначив их прерогативы и круг обязанностей на

всех уровнях, он сам проверял квалификацию должностных лиц и строго следил за проведением в

жизнь решений, принимавшихся этими учреждениями. #олм-реформатор неустанно требовал от

меджлисов особого внимания к феллахам и простым горожанам и учета их жалоб.

Система коллективных органов местного управления продолжала развиваться и в период Зулюма.

При Абдул-Хамиде II на основании закона о муниципалитетах 1877 г. оживился процесс

формирования муниципальных советов (меджлис-и баладийе) в дополнение к уже действовавшим

административным советам. Большинство функций социального обеспечения, осуществлявшихся

ранее за счет вакфов, было передано городским муниципальным советам, провинциальному

совету народного просвещения, санитарному управлению. В иерусалимской мутасаррифийе к

началу XX в. городские советы имели даже отдельный бюджет, правда утверждавшийся

провинциальным меджлисом (меджлис-и идаре).

Повышение общественной безопасности сделало не обрабатывавшиеся ранее земли

привлекательным объектом для землевладельцев. На основании земельного кодекса 1858 г.

продолжалась регистрация индивидуальных земельных владений с правом отчуждения. В тех

районах (преимущественно горных), где существовала давняя традиция мелкого крестьянского

землевладения (Горный Ливан, Джебель-эд-Друз, Джебель-Ансарийе, некоторые районы

Палестины), непосредственные производители смогли закрепить свои права. Там же, где

большинство крестьян утеряло свои владельческие права, утверждалось крупное землевладение.

Кроме того, представители местного аянства и купечества приобретали ранее не

обрабатывавшиеся земли и вводили их в хозяйственный оборот. В итоге к началу XX в. в Сирии

сложилась достаточно пестрая картина землевладения: 25% обрабатываемых земель приходилось

на мелкие владения (до 10 га), 15 — на средние (от 10 до 100 га) и 60% находилось в составе

крупных владений.

Наиболее важным политическим итогом трансформации системы аграрных отношений в

сирийских вилайетах к началу XX в. стало укрепление политического блока властей с местным

аянством при все более явном доминировании централизаторских начал.

Султан Абдул-Хамид II уделял, сирийской провинции особое внимание в своей панисламистской

политике и всячески старался завоевать симпатии местной арабской знати. Не случайно наиболее

активными идеологами и проводниками

доктрины панисламизма на общеимперском уровне стали именно выходцы из Сирии: шейх

суфийского братства ар-рифаийя Абу-ль-Худа ас-Сайяди и видный дамасский аян Ахмед Иззет-

паша аль-Абид. Укреплялись давние неформальные связи между султанским окружением и рядом

наиболее влиятельных родов, представлявших традиционную политическую элиту Сирии. Для

многих аянских родов Сирии приближение к султанскому двору стало еще одним импульсом к

османизации наряду с получением образования в государственных учебных (введениях и

последующим карьерным продвижением на государственной службе.

Основным средством распространения и пропаганды официального османиз-ма и панисламизма в

Сирии, как и в других частях Османской империи, стала государственная система образования.

Именно в правление Абдул-Хамида II образовательная система получила стимул к развитию. К

началу XX в. в Сирии практически полностью были проведены в жизнь положения закона об

образовании 1869г., предусматривавшего повсеместное создание сети государственных начальных

и средних школ, а также профессиональных училищ (технических, педагогических, военных),

впрочем, последних в Сирии было очень мало. На рубеже XIX и XX вв. во всех сирийских

вилайетах и отдельных округах насчитывалось свыше полутора тысяч государственных

начальных и средних школ, в стенах которых обучалось около 50 тыс. учащихся, главным образом

мусульман. Хотя эти учебные заведения были доступны для всех подданных без различия

нсроисповедания, большинство христиан и иудеев все же предпочитали отдавать детей в свои

религиозные школы или учебные заведения иностранных миссий.

Османская пресса и печать, как и преподавание в государственных школах, были обязаны

следовать государственной идеологии. В империи царила жесткая цензура. Информационную

изоляцию страны нарушали лишь доступные для европейски образованной незначительной части

населения иностранные печатные издания и тайно доставлявшиеся из Египта листовки с критикой

султанского режима, исходившие от сирийских эмигрантских кругов.

В Сирии в конце XIX в. развернулась деятельность представителей интеллектуальной элиты, чьи

идеологические позиции расходились с официальными доктринами. К таковым следует отнести

помимо преимущественно христианских по своему составу просветительских обществ, частично

существовавших тайно, членов кружка сирийских мусульманских реформаторов (салафистов), во

главе которого стояли дамасские улемы Джемаль ад-Дин аль-Касими, Абд ар-Раззак аль-Битар и

Ахмед аль-Джазаири, а также участники своеобразных учебно-просветительских кружков

(известных в исследовательской литературе как «Большой» и «Малый» дамасские кружки),

отстаивавшие идеи просвещения и арабского культурного возрождения.

Однако в конце XIX в. арабо-сирийский патриотизм все еще оставался уделом незначительной

части интеллектуальной элиты, в то время как панисламистские идеи оказывали более сильное

воздействие на сирийских мусульман. Среди населения арабских провинций Османской империи

в значительной степени поддерживалось сознание османской и исламской общности.

ИРАК В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX — НАЧАЛЕ XX в.

К концу 1860-х годов Ирак, несмотря на некоторое оживление его экономической жизни, оставался

одной из самых отсталых частей Османской империи. Более трети его населения составляли

кочевники, и среди них три такие мощные полунезависимые племенные конфедерации, как мунтафик

на юго-востоке, шаммар-джерба в северном Междуречье и амарат-анезе на западе страны. По-

стоянные междоусобицы между племенами, их выступления совместно с городскими оппозиционными

кругами против османских властей во многом определяли политический климат в стране. Речное

пиратство и набеги кочевников на оседлое население наносили ущерб ее хозяйству.

Продолжались вооруженные столкновения между Османской империей и государством Каджаров за

обладание приграничными с Ираном территориями Ирака. Так, в 1842 г. иранские войска опустошили

город Сулеймания и установили свой гарнизон в Кербеле, при изгнании которого в 1843 г. Али Реза-

паша учинил жестокую резню среди шиитского населения, оппозиционно настроенного к османским

властям. Отношения между соседними государствами осложнялись перекочевками через границы

курдских племен, а также претензиями шаха на защиту и покровительство шиитского населения

Османской империи. Многолетняя работа англо-русской комиссии по разграничению не устранила

полностью взаимных территориальных претензий, хотя и способствовала заключению Эрзрумского

договора 1847г., по которому Сулеймания признавалась османским владением, а Мухаммара и левый

берег Шатт-эль-Араба отходили Ирану, и подписанию в 1869 г. протокола о соблюдении status quo на

границах империй.

Отсталость Ирака была обусловлена и его изолированностью: страна, расположенная вблизи

Персидского залива, до конца XIX в. оставалась почти неоспоримой зоной влияния Великобритании,

которая рассматривала ее преимущественно как транзитную территорию, связывавшую метрополию с

восточными владениями. В 1830-е годы, когда Мухаммед Али домогался у султана права на

управление иракскими землями, английские колониальные круги были озабочены развитием

трансиракских путей сообщения: именно тогда правительство Великобритании поддержало

экспедицию полковника Чеснея, исследовавшую условия судоходства по Евфрату. Два десятилетия

спустя англичане рассмотрели проект прокладки железной дороги от побережья Средиземного моря до

Евфрата, отложенный в связи со строительством Суэцкого канала. В начале 1860-х годов, когда более

активно стал осваиваться иракский рынок, английский торговый дом братьев Линч в Багдаде основал

регулярное пароходное сообщение по р. Тигр между Багдадом и Басрой; тогда же англо-индийское

правительство организовало пароходные рейсы между Индией и портами Персидского залива. С

открытием Суэцкого канала были основаны морские английская и французская компании,

непосредственно связавшие Басру с Лондоном и центром французской торговли с Востоком —

Марселем. С этого времени уже не столько порты Индии, сколько биржи и склады Лондона и Марселя

стали местом распределения в Европе продуктов иракского земледелия — фиников, риса, пшеницы и

ячменя, — стимулируя развитие иракского сельского хозяйства.

Но, пожалуй, главная причина отсталости Ирака таилась в особенностях его природных условий. Как

всякая страна, чья экономика зиждется на ирригационном хозяйстве, Ирак был особенно чувствителен

к демографическим колебаниям и политическим коллизиям, нарушавшим течение повседневной

хозяйственной жизни. Между тем в первые две трети XIX в. страна регулярно страдала от эпидемий

чумы. Разливы Тигра и Евфрата, чреватые катастрофическими наводнениями, происходили весной, во

время созревания зерновых. Успех земледелия там ивисел от состояния ирригационной системы, в

частности каналов и дамб. Даже в конце века, когда были проведены большие работы по

восстановлению дамб, наводнение 1896 г. повредило и погубило около 2 млн. финиковых пальм.

Падение власти Дауд-паши в 1831 г. и совпавшие с ним катастрофические шидемия чумы и

наводнение, сопровождавшиеся голодом, привели к обезлюдению страны и частичному запустению ее

ирригационной системы. Российский консул в Басре А.Адамов, опираясь на сведения очевидцев,

писал: «В Багдаде осталось вместо 150 тысяч жителей не больше 20 тысяч, а две трети города пред-

ставляло собою груду развалин; многие отрасли туземной промышленности совершенно исчезли

вследствие того, что вымерли все мастера и некому было передать своих знаний новому поколению». В

Басре осталось пять-шесть тысяч жителей из восьмидесяти. «При такой ужасающей убыли населения

нет ничего удивительного, — продолжал российский консул, — что поля были необработаны, сады

заброшены, а финиковые плантации, за отсутствием ухода, погибли, увеличивая и без того сильное

расстройство экономической жизни здешней окраины».

Последствия этой катастрофы Ирак ощущал еще в начале XX в.: если за столетие в Сирии население

увеличилось более чем в три раза, то Ирак только к 1870-м годам восстановил численность населения

начала XIX в. (1280 тыс. чело-пек), удвоив его лишь к Первой мировой войне. В 1830-1850-е годы в

экономике страны наблюдалось увеличение удельного веса кочевого хозяйства, а также усиление

влияния племенной верхушки на ее политическую жизнь. Достаточно сказать, что шаммар-джерба в

1833 г. три месяца держали в осаде Багдад, требуя от Али Реза-паши обещанного вознаграждения за

свое участие в кампании против Дауд-паши.

Восстановление османской власти в Ираке сопровождалось восстаниями в Курдистане и

сопротивлением арабских племен, что заставило пашей, вопреки принципам Танзимата, обратиться к

традиционной политике провоцирования межплеменных столкновений и распрей внутри племенной

верхушки. Али Реза-иаша должен был еще и противостоять интригам среди племен египетского пра-

вителя, готовившего почву для присоединения Ирака к своим владениям.

Реформы первого периода Танзимата начали осуществляться в Ираке с опо-чданием: лишь в 1848 г.

был создан VI Багдадский армейский корпус и таким образом разделены военная и административная

власти, вали был лишен финансовых и судебных полномочий, переданных финансовому чиновнику и

вновь созданному административному совету. Но и эти преобразования, ограничив до известной

степени всевластие вали, внедрялись с трудом. Только закон 1852 г., сбалансировавший разделение

функций и ответственности среди вилайетских должностных лиц, позволил более успешно подчинять

Ирак османской власти.

Теперь вали предпочитали назначать на административные должности шейхов «усмиренных» племен и

поощрять кочевников к занятиям земледелием. Одновременно они создавали военные посты вдоль

караванных путей и речную службу для борьбы с пиратством на реках. (Пароходы, предназначенные

для борьбы с пиратами, выполнив свою функцию, использовались для растущего почтово-

пассажирского и грузового движения.)

Отмена в 1861 г. внутренних и повышение ввозных таможенных пошлин благоприятствовали развитию

торговли. Экономическому и политическому объединению Ирака и укреплению его связей со

Стамбулом и окружающим миром послужило создание англичанами в 1860-х годах телеграфной линии

Стамбул-Басра, соединившей Ирак с Европой и Индией (кабель был проложен по морскому дну из

Фао). Разветвления линии соединили крупные иракские города; в свою очередь, из Багдада была

проложена нить через Ханекин на Тегеран-Шираз-Бендер-Бушир. Одним словом, как писал на склоне

лет потрясенный этим нововведением иракский поэт Абд аль-Баки аль-Омари (1790-1862), теперь

известие «в мгновение ока преодолевает пространство Вселенной». В литературных кругах Ирака,

живших еще всецело в эстетических вкусах и канонах средневекового мира, даже родился новый

поэтический жанр — баркиййат («молниеносный», «телеграфный»), вопреки традициям красноречия,

лаконичный, с четким выражением мысли; посланиями в этом жанре стало модно обмениваться по

телеграфу.

Импульсом для ускорения эволюции Багдадского вилайета стали реформы второго этапа Танзимата,

начало которым положил убежденный реформатор и энергичный администратор Ахмед Мидхат-паша

(1822-1884). Несмотря на короткий срок пребывания на посту в Багдаде (1869-1872), он развернул

свою деятельность едва ли не во всех областях экономической, общественно-политической и

культурной жизни Ирака.

Едва прибыв в Багдад, генерал-губернатор (в силу особых обстоятельств Мидхат-паша был также

назначен командующим VI армейским корпусом) попытался ознаменовать новый государственный

порядок сбором рекрутов. Это вызвало волнения среди населения Багдада. Достаточно хорошо

представляя себе опасность подобной смуты, участниками которой в Ираке непременно становились

племена, Мидхат-паша мобилизовал вооруженные силы VI корпуса ~к угрозами жестокой расправы с

повстанцами оказал давление на совет старейшин города, предотвратив тем самым городское

восстание. Затем он попытался собрать налоги и недоимки с племен, что послужило толчком к одному

из самых крупных восстаний иракских племен, подавление которого привело к большим жертвам с

обеих сторон.

Анализ причин восстания (большинство жалоб сводилось к бедственному положению феллахов и

рядовых соплеменников) убедил Мидхат-пашу в необходимости приступить к развитию земледелия и

реформированию поземельных отношений. Начались работы по улучшению ирригационной системы и

строительству дамб; стал составляться земельный кадастр; на финиковых плантациях и садоводческих

хозяйствах было установлено дифференцированное налогообложение в денежной форме; в районах

общинного землепользования поземельные отношения приводились в соответствие с османским

аграрным законом 1858 г., который предусматривал передачу частным лицам в бессрочную аренду

государ-

с таенных земель на основе документа (many) и ликвидацию общинного земле-иладения. Этот закон

должен был быть введен в стране, где общинная собст-иснность на землю осложнялась нормами

родоплеменных отношений (в частности, уравнительными переделами земель) и полукочевым образом

жизни, вследствие чего было невозможно установить права соплеменника на конкретный надел, тем

более подтвердить десятилетний срок обладания этим наделом. Перерегистрация земель,

проводившаяся малоквалифицированными и коррумпированными чиновниками, не располагавшими

даже топографическими картами, сопровождалась чудовищными злоупотреблениями, в том числе

регистрацией земель племен на имя шейхов. Земли, не имевшие владельца, а также часть султанских

владений были выставлены на аукционы, в которых участвовали шейхи племен, купцы, чиновники.

Несмотря на то что реформу удалось осуществить лишь на части земельного фонда, ее результатом

стали расширение обрабатываемых земель и оседание на (емлю полукочевников и кочевников,

вынужденных обрабатывать землю шейхов после того, как они лишились своих наделов, а с ними

средств для поддержания кочевого образа жизни. Социально-политическим следствием реформы стало

возникновение слоя крупных частных землевладельцев, заинтересованных в государственной

стабильности и сотрудничестве с властями. Вместе с тем было положено начало формированию

мелких частных землевладельцев-крестьян — исправных налогоплательщиков, дороживших

общественным порядком, в чьей среде узы племенной и общинной солидарности постепенно

заменялись сознанием государственного подданного.

Необходимость материально обеспечить вверенный ему армейский корпус побудила Мидхат-пашу к

созданию нескольких промышленных предприятий — фабрик по производству сукна, мыла,

переработке риса. При нем был создан арсенал, началась, хотя и в небольших размерах, промышленная

добыча нефти, оборудование для которой было выписано из Европы. Но наибольшее внимание

Мидхат-паша обращал на развитие средств транспорта. Он разработал программу железнодорожного

строительства и проведения шоссейных дорог, из-за отсутствия средств так и не реализованную (если

не считать прокладки рельсового пути между Багдадом и его пригородом Казимейн для парового

трамвая и телеграфа, воспетого в поэзии). Успешнее обстояло дело с созданием особого управления

«Омани-Османи», организовавшего регулярные рейсы по р. Тигр восьми пароходов между Багдадом и

Басрой, причем для их технического обслуживания в Багдаде были созданы судоремонтные

мастерские. Открытие Суэцкого канала побудило Мидхат-пашу к организации пароходных рейсов

между Басрой, Лондоном и Стамбулом. В Маскате, Адене и Бендер-Бушире для турецких морских

судов были созданы угольные склады, а в Басре построена верфь.

С именем Мидхат-паши связано проведение в жизнь в Багдадской провинции османских вилайетских

законов 1864 и 1871 гг.: развитие системы административного управления, определение функций

административных советов, создание судебной палаты, коммерческого и муниципального советов. В

деятельности меджлисов участвовали члены иракских знатных семей, они же пополняли ряды

чиновников. Мидхат-паша основал первую иракскую газету «аз-Заура» с полосами на турецком и

арабском языках; до этого времени иракское общество до-

вольствовалось лишь отдельными номерами издававшейся в Стамбуле Ахмедом Фарисом аш-

Шидийяком проправительственной «аль-Джаваиб». Все это способствовало оживлению общественно-

политической жизни.

Мидхат-паша осуществил некоторые мероприятия и в области образования; при нем были открыты

военное и ремесленное училища, средняя школа с обучением на турецком языке, несколько начальных

школ и создана типография для печатания учебников и вилайетской газеты. Он также открыл в Багдаде

госпиталь.

Разделяя опасения своих единомышленников по поводу укрепления и расширения политических

позиций Англии в Персидском заливе и на аравийском побережье, Мидхат-паша настаивал на

расширении турецкого присутствия в Аравии. По его настоянию османское правительство дало

согласие на проведение военной операции по завоеванию давно утраченной эль-Хасы, что он успешно

осуществил.

Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII - начало XX в.): Кн. 2

Подождите немного. Документ загружается.