Актуальные проблемы гражданского права и процесса

Подождите немного. Документ загружается.

--------------------------------

<1> Концепция гражданского законодательства РФ // Материалы междунар. научно-

практической конференции "Гражданское законодательство РФ: проблемы, перспективы". Тез.

доклад. С. 5 - 14.

Однако само по себе существование коммерческих, а если учитывать историю

возникновения этого термина - и торговых сделок трудно отрицать, так же как невозможно не

обнаружить их особое положение в системе гражданско-правовых сделок в частности и в

договорном праве вообще.

Дискуссия о месте коммерческих (торговых) сделок ведется еще со времен становления

российской цивилистики <1>.

--------------------------------

<1> См.: Каминка А.И. Очерки торгового права. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2002. С. 40 - 44;

Удинцев Вс. А. История становления торгового права. Киев, 1900. С. 74 - 77. Шершеневич Г.Ф.

Учебник торгового права (изд. 1914 г.). М.: Спарк, 1994. С. 47; Цитович П.П. Учебник торгового

права. Вып. 1. Киев; СПб.: Изд. книгопродавца И.Я. Оглоблина, 1891. С. 40.

Причем в дореволюционной цивилистике не было достигнуто единого мнения ни о

совокупности признаков для выявления торговых сделок, ни о каком-либо общем руководстве при

определении, "какие же сделки торговы по русскому законодательству" <1>.

--------------------------------

<1> Удинцев Вс. А. Русское торгово-промышленное право. СПб., 1907. С. 103.

Вместе с тем было признано, что торговый оборот как совокупность отношений, подчиненных

действию специальных норм торгового права, сложился исторически. В Средние века решающее

значение для выделения торговой или коммерческой сделки имел субъективный критерий.

Деятельность купца как такового определяла характер его торговых действий. Торговое

отношение подлежало юрисдикции особого суда как сословный спор между лицами,

принадлежащими к одной корпорации.

Но в этой самой субъективной системе были заложены основы перехода к системе

объективной. Прежде всего итальянская правовая доктрина выработала положение, в силу

которого каждый совершавший торговые операции признавался купцом. И, таким образом,

постепенно принадлежность к корпорации как критерий торгового характера сделки заменялся

анализом характера самой сделки.

Но, как отмечает А.И. Каминка, "...рядом с этими абсолютно объективными и абсолютно

субъективными торговыми сделками мы находим еще одну категорию сделок: такие, которые

становятся торговыми сделками не как единичные, но как повторяемые сделки, когда они

составляют промысел лица; таковы фабричные, комиссионные, транспортные обязательства" <1>.

--------------------------------

<1> Каминка А.И. Очерки торгового права. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2002. С. 42 - 43.

Правила дореволюционного российского торгового законодательства, определяющего

понятия торговых сделок и их перечень, находились под прямым влиянием французского

Торгового кодекса. В российском Уставе торговом понятие торговых сделок дается, как и во

Франции, в отделе, посвященном подсудности коммерческим судам (ст. 40), который относит к

компетенции коммерческих судов все споры по торговым делам. Таким образом, Устав

судопроизводства торгового России определял подсудность коммерческим судам тех или иных

сделок независимо ни от правового статуса лица, его сословной принадлежности, ни от рода его

дел, т.е. вида деятельности.

Далее приводился перечень дел, признаваемых торговыми. Прежде всего указывалось, что

торговыми делами признаются все роды торговли оптовой, розничной, мелочной. То есть

торговыми признавались все сделки, заключаемые с целью перепродажи. Российская судебная

практика прибавляла сюда и все покупки, совершенные "с целью спекулятивной, имеющей в виду

извлечение прибыли".

На втором месте стояла торговля фабричная и заводская. Затем была указана вся

корабельная промышленность, весь промысел морской по перевозке, страхование, аварийные

дела (п. 3 ст. 41, п. п. 4, 5 ст. 42). Далее указывались дела комиссионные, экспедиционные,

маклерские (п. 4 ст. 43) и дела, заключаемые через маклеров на биржах (п. 3 ст. 42), названы

также дела банкирские и вексельные, споры товарищей торгового дома и хозяев со служащими (п.

п. 1, 3 ст. 42).

Российские ученые, обобщая торговые операции, подлежащие подсудности торговому суду,

выделяли их общий признак, а именно при всем их многообразии требовалось наличие

промысловой организации этой деятельности, т.е. обосновывалось выделение институтов

торгового права капиталистической организации производства и оборота <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права (изд. 4). Т. 1. Введение. Торговые деятели.

М., 1908. С. 10.

Соответственно, российская судебная практика, руководствуясь внутренним смыслом

закона, признала перечень торговых сделок лишь примерным, предполагая, что всякие действия

являются торговыми, если направлены к содействию торговли.

Судебная практика выработала еще две позиции, определяющие торговый характер сделок.

Во-первых, признавались торговыми такого рода действия, которые сами по себе не являются

торговыми, как в законе не указанные, но которые становятся таковыми вследствие того, что

производятся в виде постоянного занятия. Во-вторых, характерной чертой торговли и всех

торговых сделок был признан их спекулятивный характер.

Однако сфера компетенции специальных торговых судов не совпадала с понятием торговой

сделки в материальном смысле.

Российское материальное право различало односторонние торговые сделки и двусторонние

торговые сделки в зависимости от того, имеются ли признаки, характеризующие сделку как

торговую у одного из контрагентов или у обоих. И германское, и российское дореволюционное

законодательство сохраняло указанные различия и связывало с этим серьезные правовые

последствия. В силу специальных указаний закона целый ряд правовых постановлений не

распространялся на односторонние торговые сделки.

Не признавались торговыми сделками в России ни в законодательстве, ни в судебной

практике сделки с недвижимым имуществом, независимо от того, какова была цель, которую

преследовали стороны. Однако представители российской частноправовой науки неоднозначно

оценивали это положение, справедливо полагая, что "сделки по поводу недвижимого имущества

не могут быть признаны как таковые безусловно исключенными из торгового оборота" <1>.

--------------------------------

<1> Каминка А.И. Очерки торгового права. С. 60.

Таким образом, понятие и содержание торговых сделок как прообраза современных

коммерческих сделок в российском законодательстве, судебной практике и доктрине носили

неоднозначный характер. При этом надо отметить, что это правовое явление постоянно

развивалось и осмысливалось по мере усложнения тех экономических отношений, которые

охватывались понятиями "торговые отношения" и "торговые сделки".

Однако общий вывод, который может быть сделан в противовес довольно устоявшейся

позицией ряда современных ученых: несмотря на монистическую модель построения

дореволюционного российского гражданского права в доктрине, законодательстве и судебной

практике произошло обособление регулирования торговых отношений в целом и торговых сделок

в частности.

Вместе с тем понятие "коммерческие сделки" не получило своего легального содержания, не

обрело своего места ни в дореволюционном, ни в современном законодательстве. Более того,

можно утверждать, что происходит сближение и даже слияние таких правовых категорий, как

предпринимательские договоры и коммерческие сделки <1>.

--------------------------------

<1> См.: Белых В.С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности России.

М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект", 2005. С. 336 - 337; Андреева Л.С. Теоретические проблемы

коммерческого права России. Автореф. дис. ... док. юрид. наук. М., 2004. С. 34 - 35.

В современной юридической литературе не обнаруживается каких-либо значительных

споров о том, какое понятие наиболее адекватно отражает сущность складывающихся в

коммерческой деятельности гражданско-правовых договоров с участием предпринимателей,

заключаемых с целью получения прибыли.

Вместе с тем "построение системы правовых понятий, правильно отражающей

существенное, необходимое и закономерное в праве, является средством развития знаний о

праве, обнаружения в них пробелов" <1>.

--------------------------------

<1> Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы

категорий теории права. М., 1996. С. 133.

Верное понятийно-теоретическое осмысление договорных отношений в коммерческом

обороте актуально еще и потому, что сложилась довольно устойчивая и признаваемая в теории и

правоприменительной практике правовая категория, противопоставляемая коммерческим сделкам

- потребительские договоры. В научной литературе потребительский договор - это договор по

которому одна сторона (лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность) обязуется

передать имущество в собственность или во временное владение и пользование, выполнить

работу или оказать услугу другой стороне - потребителю, а потребитель обязуется принять это

имущество, результаты работы или услуги на возмездной основе <1>.

--------------------------------

<1> См.: Дашко А.В. Теоретико-прикладное моделирование договорных отношений с

участием потребителей. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 8 - 9.

Поэтому основная идея формирования категорий "коммерческие" или

"предпринимательские" договоры состоит в том, чтобы отделить правовое регулирование

потребительских сделок, которые, по общему мнению, становятся все более предметом

специального правового регулирования, носящего преимущественно императивный характер и

направленного на защиту потребителя, т.е. стороны, вступающей в договор не в процессе

осуществления предпринимательской деятельности.

Как справедливо отмечается в юридической литературе, "законодатель и не стремиться

урегулировать договорные отношения с исчерпывающей полнотой... Тем самым

предпринимателям и другим участникам договорных отношений предоставляется возможность

самим определить содержание договорных обязательств... Такой исходный принцип построения

законодательства о коммерческих договорах можно было бы назвать принципом ограниченного

нормативно-правового регулирования договорных отношений" <1>.

--------------------------------

<1> Лебедев К.К. Предпринимательское и коммерческое право. СПб.: Изд-во Юрид. центр

Пресс, 2002. С. 228.

При этом необходимо учитывать некоторые аспекты развития понятийного аппарата

коммерческого и предпринимательского права, уже имеющиеся в западной доктрине и в

дореволюционной теории и практике. Следует признать, что дореволюционная доктрина в

большей степени отождествляла коммерческие сделки с торговыми, т.е. ограничивала действие

этих договорных форм только сферой торговли и выделяла торговые и неторговые сделки. При

этом полного единодушия в этом вопросе не было ни в теоретических исследованиях, ни в

судебной практике. Как уже отмечалось, в перечень торговых сделок входили сделки,

определяемые двумя признаками - субъективно-торговыми и объективно-торговыми.

Соответственно, первый признак основывался на звании или промысле субъекта данной сделки,

вследствие чего если субъект сделки - торговое лицо, то и сделка признавалась торговой, если же

сделка совершена не купцом, то эта сделка не торговая. Объективный признак торговой сделки

был основан на характере самой сделки, а именно сделка торговая по существу остается торговой

независимо от звания лица ее совершившего. Российское дореволюционное законодательство

восприняло оба признака. Для признания сделки торговой было необходимо, чтобы она

удовлетворяла следующим признакам:

а) нажива, спекуляция; б) средство - покупка для перепродажи; в) покупка и продажа всегда

возмездные и совершаются систематически. Итак, по российскому торговому праву "...торговой

называлась спекулятивная сделка, свершенная профессионально" <1>.

--------------------------------

<1> Лаврентьев Д.К. Торговое право. Вексельное и морское. Изд. т-ва И.Д. Сытина. С. 10.

Таким образом, не представляется возможным полностью воспринять понятие "торговые

(коммерческие)" сделки, выработанное дореволюционным правом, поскольку коммерческий

оборот современной России - это явление более глубокое и сложное, даже в самом приближенном

понимании. Торговый же оборот дореволюционной России понимался в юридическом смысле как

"...составная часть экономического оборота, который представляет собой совокупность сделок,

направленных к взаимному обмену" <1>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права (изд. 1914 г.). М.: Спарк, 1994. С. 24.

По-иному понимается коммерческий оборот и в международно-правовом регулировании. Для

его понимания характерен самый широкий подход. Например, в Принципах международных

коммерческих договоров указывается, что "...отсутствует какое-либо явное определение, однако

предполагается, что концепция "коммерческие договоры" должна пониматься по возможности

широко с тем, чтобы включать в себя не только предпринимательские сделки на поставку и обмен

товарами или услугами, но также и другие типы экономических сделок, таких как инвестиционные и

(или) концессионные соглашения, договоры о предоставлении профессиональных услуг и т.д."

<1>.

--------------------------------

<1> Принципы международных коммерческих договоров / Пер. с англ. А.С. Комарова. М.:

Межд. центр финансово-экономического развития, 1996. С. 2.

Кроме того, на выбор термина, обозначающего совокупность сделок, опосредующих

торговый оборот, влияет и то обстоятельство, что предпринимательскими сделками в западной

законодательной и правоприменительной практике являются так называемые связанные

внутрикорпоративные сделки. В частности, акционерный Закон ФРГ 1965 г. в числе связанных

предприятий специально выделяет предприятия, которые заключили между собой так называемые

предпринимательские договоры. К ним, в частности, относятся договоры подчинения, согласно

которым одно акционерное общество подчиняет руководство своего общества другому

предприятию; договоры отчисления прибыли, где акционерное общество обязуется отчислять всю

свою прибыль другому предприятию или обязуется руководить своим предприятием за счет

другого предприятия, и т.д. (§ 291, 292) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада. М.: Дело, 1992. С. 73.

В силу вышеизложенного, мы приходим к выводу о том, что понятие "коммерческие сделки"

сформировалось как наиболее адекватное понятие современного договорного права, которое

может охватить все складывающееся многообразие договоров в сфере коммерческой

(предпринимательской) деятельности России.

Камышанский Владимир Павлович,

доктор юридических наук, профессор,

зав. кафедрой гражданского права

Кубанского государственного университета

Резервирование земельных участков поселений

для муниципальных нужд

По мере того как экономика России начинает восстанавливать позиции, утраченные за годы

скоропалительных и разрушительных реформ последнего десятилетия прошлого века, стали

появляться финансовые возможности существенно ускорить решение жилищных проблем.

Интенсивное жилищное строительство в крупных российских городах стало обыденным явлением.

Наиболее инвестиционно привлекательными продолжают оставаться центральные части

столичных и губернских городов. Это обстоятельство объективно характеризует высокая рыночная

цена земель поселений, отведенных под жилищное строительство, и объекты социальной

инфраструктуры. Кроме того, наличие ветхого и аварийного жилья подталкивает власти к

необходимости решения этих проблем путем его сноса и расселения граждан во вновь

построенные жилые дома. При этом возникает целый блок проблем, где центральным звеном

выступает человек, лишающийся принадлежащего ему жилья. Это может быть приватизированная

и не приватизированная квартира, жилой дом либо его часть. Действующее законодательство

предусматривает в таких случаях возмещение всех причиненных убытков в полном объеме,

включающее в себя наряду с реальным ущербом и упущенную выгоду.

Однако далеко не всегда эти интересы учитываются в полной мере. Застройщики и

инвесторы, как правило, стремятся минимизировать потери вынужденным переселенцам. При

невнятной позиции по этим вопросам местных властей это может приводить к обострению

социальной и политической ситуации. Первоначальным этапом строительных работ по

реконструкции городов либо отдельных районов города является изменение правового режима

соответствующих земельных участков. Это может быть изъятие земельных участков с

последующим выкупом либо резервирование земельных участков для государственных и

муниципальных нужд.

Несмотря на то что правовой режим резервирования земельных участков прописан в

законодательстве гораздо слабее по сравнению с изъятием для государственных и

муниципальных нужд, резервирование используется гораздо чаще для удовлетворения различных

публичных интересов, в том числе и при осуществлении градостроительной деятельности в

различных городах РФ. Именно правовая неопределенность резервирования, как ни странно,

больше привлекает чиновников. Это, на наш взгляд, отчасти обусловлено тем, что в силу своей

неурегулированности правовой режим резервирования земельных участков предоставляет им

гораздо большую степень свободы для организаторов и участников реконструкции при

осуществлении регламентации своей деятельности по организации реконструкции городов. В этой

связи весьма поучительной является практика муниципального образования города Краснодара,

попытавшегося использовать механизм резервирования в качестве предпосылки для

реконструкции центральной части города Краснодара.

Большинство проживающих в ветхих и аварийных домах граждан не в состоянии в

настоящее время самостоятельно приобрести или получить на условиях найма жилье

удовлетворительного качества. Ветхий и аварийный жилищный фонд ухудшает внешний облик

городов, сдерживает развитие городской инфраструктуры, понижает инвестиционную

привлекательность городов. Реализацию реконструктивных мероприятий на таких территориях

сдерживают как финансовые проблемы, так и нерешенность правовых вопросов, касающихся

резервирования земли для объектов инженерно-транспортной и социальной инфраструктуры, а

также предоставления компенсаций владельцам недвижимости в связи с использованием их

участков для общественных нужд <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Правительства РФ от 22.01.2002 N 33 (с изм. от 21.10.2004) "О

подпрограмме "Переселение граждан Российской Федерации из ветхого и аварийного жилищного

фонда", входящей в состав Федеральной целевой программы "Жилище" на 2002 - 2010 годы" // СЗ

РФ. 2002. N 4. Ст. 331.

Необходимость в реконструкции центральной части города Краснодара не вызывает

сомнений. Узкие улицы, забитые автотранспортом, ветхие жилые строения, отсутствие ливневой

канализации, прогнившие коммуникации и целый ряд иных подобных проблем краевого центра

являются тому лучшим доказательством. В этой связи можно только приветствовать инициативу

городских и краевых властей в короткий срок реконструировать центральную часть города

Краснодара, придав южной столице современный, радующий глаз, неповторимый облик. 16

февраля 2006 г. депутаты на седьмом заседании Городской думы Краснодара одобрили проект

краевой целевой программы "Краснодару - столичный облик". Под "переделку" попадают 210

кварталов центральной части города Краснодара <1>. Всего центр города занимает 2000 гектаров,

на которых проживает 120 тысяч человек и сосредоточено 300 тысяч квадратных метров

изношенного жилого фонда <2>.

--------------------------------

<1> См.: Город за неделю. Краснодар готовится к реконструкции // Все про Краснодар. 2006.

18 февраля. N 05 (020).

<2> Галацан Н. Этот город самый лучший город на земле // Краснодарские известия. 2006.

21 февраля.

В российском земельном законодательстве имеют место такие правовые категории, как

резервирование земельных участков и изъятие земельных участков. Попытаемся разобраться с

содержанием этих правовых режимов земельных участков и ответить на вопрос: почему для

муниципальных нужд города Краснодара взято на вооружение резервирование земельных

участков, а не их изъятие?

В Законе Краснодарского края от 5 ноября 2002 г. N 532-КЗ "Об основах регулирования

земельных отношений в Краснодарском крае" <1> (далее - Закон N 532) содержатся ст. 15

"Резервирование земельных участков" и ст. 16 "Изъятие земельных участков для государственных

нужд Краснодарского края".

--------------------------------

<1> Информационный бюллетень Законодательного Собрания Краснодарского края. 2002. N

40 (70). Ч. 1. С. 53.

В соответствии со ст. 15 Закона N 532 РЕЗЕРВИРОВАНИЕ ЗЕМЕЛЬНЫХ УЧАСТКОВ для

государственных нужд Краснодарского края или муниципальных нужд может ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ

на землях всех категорий независимо от формы собственности ПУТЕМ УСТАНОВЛЕНИЯ

ОГРАНИЧЕНИЙ ПРАВ (здесь и далее выделено мною. - В.К.) на земельные участки (части

земельных участков), предназначенные для государственных или муниципальных нужд на

основании градостроительной и землеустроительной документации, документов планирования,

развития и использования земель, утвержденных в установленном порядке.

Порядок подготовки и принятия решения о резервировании земельных участков для

государственных нужд Краснодарского края определяется высшим исполнительным органом

государственной власти Краснодарского края, если иное не установлено законодательством РФ.

Необходимая информация о правовом режиме земельных участков, их качественных

характеристиках, наличии и состоянии объектов недвижимого имущества, прочно связанных с

земельными участками (частями земельных участков), предоставляется в установленном порядке.

Решение о резервировании земельного участка (части земельного участка) должно

содержать сведения о категории земель, местоположении (адресных ориентирах) и площади

земельного участка, сроке и цели его резервирования. В случае резервирования ранее

предоставленных земельных участков также указываются собственники земельных участков,

землепользователи, землевладельцы, арендаторы земельных участков, обладатели сервитутов. К

решению о резервировании земельных участков прилагаются проекты границ резервируемых

земельных участков.

Ограничения хозяйственной деятельности на зарезервированных земельных участках

сохраняются при переходе прав на такие земельные участки от одного лица к другому,

переоформлении прав на эти земельные участки, а также при разделении или слиянии указанных

земельных участков.

Анализ содержания нормы, регулирующей резервирование земельных участков, позволяет

сделать следующие выводы:

- изъятие земельного участка в резерв не прекращает прав собственников,

землепользователей, землевладельцев и арендаторов в отношении зарезервированных

земельных участков;

- нормативный акт о включении в резерв земельных участков является юридическим фактом,

порождающим возникновение определенных ограничений в осуществлении субъективных прав в

отношении зарезервированных земельных участков;

- содержание ограничений прав на зарезервированный земельный участок для

муниципальных нужд определяется градостроительной и землеустроительной документацией,

документами планирования, развития и использования земель, утвержденными в установленном

порядке;

- резервирование предполагает возникновения права на возмещение убытков, причиненных

титульным владельцем, на период нахождения земельного участка в резерве до его отчуждения

либо передачи прав на него третьим лицам (инвесторам).

Резервирование земельных участков следует рассматривать как предпосылку к изъятию

земельных участков для муниципальных нужд. По своей юридической природе оно представляет

собой ограничение права собственности, пожизненного наследуемого владения, бессрочного

пользования, аренды в отношении зарезервированного земельного участка. В связи с этим

титульный владелец зарезервированного земельного участка вправе рассчитывать на

возмещение убытков, возникших в связи с этим ограничением. В этом случае к нему возможно

применение Постановления Правительства РФ от 7 мая 2003 г. N 262 "Об утверждении правил

возмещения собственникам земельных участков, землепользователям, землевладельцам и

арендаторам земельных участков убытков, причиненных изъятием или временным занятием

земельных участков, ограничений прав собственников земельных участков, землепользователей,

землевладельцев и арендаторов земельных участков либо ухудшением качества земель в

результате деятельности других лиц" <1>. Несмотря на то что распоряжением главы

администрации муниципального образования предусмотрен трехлетний срок резервирования

земельных участков для муниципальных нужд, резервирование нельзя рассматривать как

"временное занятие земельных участков". Резервирование земельных участков для

муниципальных нужд предполагает их последующее изъятие и передачу инвесторам.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2003. N 19. Ст. 1843.

Правовые последствия резервирования в отличие от изъятия земельных участков для

муниципальных нужд не получили подробной проработки в действующем российском

законодательстве. В настоящее время мы имеем в некоторых правовых актах отдельные

упоминания о резервировании. Так, в соответствии с п. 4 ст. 28 ЗК РФ не допускается отказ в

предоставлении в собственность граждан и юридических лиц земельных участков, находящихся в

государственной или муниципальной собственности, для строительства, за исключением

РЕЗЕРВИРОВАНИЯ ЗЕМЕЛЬНЫХ УЧАСТКОВ для государственных или муниципальных нужд.

Согласно п. 4 ст. 9 Градостроительного кодекса РФ не допускается принятие органами

местного самоуправления РЕШЕНИЙ О РЕЗЕРВИРОВАНИИ ЗЕМЕЛЬ... для муниципальных нужд

при отсутствии документов территориального планирования, за исключением случаев,

предусмотренных федеральными законами.

В соответствии с п. 5 ст. 2 ФЗ от 14 марта 1995 г. N 33-ФЗ (ред. от 09.05.2005) "Об особо

охраняемых природных территориях" <1> на основании принятых схем развития и размещения

особо охраняемых природных территорий или территориальных схем охраны природы органы

государственной власти субъектов РФ принимают решения о РЕЗЕРВИРОВАНИИ земельных

участков, которые предполагается объявить особо охраняемыми природными территориями, и об

ограничении на них хозяйственной деятельности. Особо охраняемые природные территории могут

иметь федеральное, региональное или местное значение.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 12. Ст. 1024.

Кроме того, представляет определенный интерес содержание п. 5.3.1 Положения о

федеральном дорожном агентстве <1>, в соответствии с которым названное агентство организует

в установленном порядке работу по изъятию, в том числе путем выкупа, закреплению и

резервированию земельных участков для государственных нужд в целях развития федеральной

сети автомобильных дорог, а также по регистрации соответствующих прав на них. Привлекает

внимание изложение самой логики и последовательности действий агентства. Вначале земельный

участок изымается, в том числе путем выкупа. Затем он закрепляется за конкретным лицом на

определенном праве. После этого включается в резерв земельных участков для государственных

нужд.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Правительства РФ от 23 июля 2004 г. N 374 "Об утверждении

Положения о федеральном дорожном агентстве" // СЗ РФ. 2004. N 31. Ст. 3264.

Как нам представляется, именно такая последовательность действий уполномоченных

органов позволяет в большей степени учесть права и законные интересы лиц, чьи объекты

оказались в зоне резервирования.

Карягин Николай Егорович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры

гражданского и предпринимательского права КГУ,

Председатель АНО "Третейский энергетический суд"

К вопросу о правосубъектности

постоянно действующих третейских судов

Уже более четырех лет действует ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в РФ"

(далее - Закон о третейских судах) <1>. За это время накоплена обширная практика его

применения. Несомненно, данный Закон заметно активизировал создание третейских судов в РФ.

Вместе с тем он вызвал немало вопросов и проблем, нуждающихся в исследовании.

--------------------------------

<1> ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ // СЗ РФ.

2002. N 30. Ст. 3019.

Одним из таких вопросов, оказывающих существенное влияние на формирование всей

системы третейских судов, является вопрос о правовом положении постоянно действующих

третейских судов. Согласно ст. 3 Закона о третейских судах "постоянно действующие третейские

суды образуются торговыми палатами, биржами, общественными объединениями

предпринимателей и потребителей, иными организациями - юридическими лицами, созданными в

соответствии с законодательством РФ, и их объединениями (ассоциациями, союзами) и действуют

при этих организациях - юридических лицах". Исторически постоянно действующие третейские

суды создавались при торгово-промышленных палатах. Это вполне логично, поскольку в

соответствии с Законом РФ от 7 июля 1993 г. N 5340-1 "О торгово-промышленных палатах в РФ"

<1> одной из задач деятельности данных организаций является содействие защите прав и

законных интересов организаций. Самым ярким примером, подтверждающим эффективность

таких норм, является деятельность третейского суда при Торгово-промышленной палате РФ.

--------------------------------

<1> Закон РФ "О торгово-промышленных палатах в Российской Федерации" от 7 июля 1993 г.

N 5340-1 // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета

Российской Федерации. 1993. N 33. Ст. 1309.

Однако необходимо заметить, что Закон о третейских судах использует формулировку "при

организациях", которая среди ученых и практиков вызывает неоднозначное толкование. Если

исходить из буквального толкования Закона, постоянно действующие третейские суды создаются в

качестве структурных подразделений.

Действующее законодательство предусматривает различные виды структурных

подразделений, в том числе обособленные и необособленные. Возникает вопрос о том, какой из

видов подразделений оптимальнее использовать для создания постоянно действующих

третейских судов. По нашему мнению, предпочтительней является создание суда в форме

обособленного подразделения. Это объясняется, во-первых, тем, что деятельность третейского

суда достаточно специфична и требует особого управления. Во-вторых, взимание третейского

сбора, иные вопросы финансово-хозяйственной деятельности требуют обособленного учета.

Однако создание постоянно действующих третейских судов в качестве структурных

подразделений организаций (кроме торгово-промышленных палат) имеет и определенные

недостатки. В частности, речь идет о некоторой зависимости от организаций, в структуру которой

они входят, существенных затруднениях в привлечении других организаций в качестве участников.

Полагаю, что повышение роли третейских судов связано и с четким определением их

правового статуса в качестве самостоятельного субъекта права.

Важно выяснить, какие организационно-правовые формы юридических лиц целесообразно

использовать для создания третейских судов. Наиболее кардинальным способом является

разработка особой организационно-правовой формы - постоянно действующего третейского суда.

Не менее важным является вопрос о взаимоотношениях третейских судов с государством.

Поскольку третейские суды выполняют весьма важную роль в защите прав субъектов

экономических отношений, то государство должно определить основные направления

взаимодействия. И в первую очередь должны быть установлены критерии взаимоотношений с

государственными судами. В настоящее время Закон о третейских судах не содержит каких-либо

положений о таких взаимоотношениях. Представляется чрезвычайно полезным размещение в

помещениях арбитражных судов информации о третейском судопроизводстве, а также о

третейских судах, функционирующих в данном регионе.

В тех случаях, когда третейские суды создаются не при торгово-промышленных палатах, а

при иных организациях, возникает необходимость в определении их взаимоотношений с торгово-

промышленной палатой, действующей в данном регионе. Они накопили большой опыт в процессе

развития бизнеса, организации защиты прав и законных интересов коммерческих организаций и

индивидуальных предпринимателей. Было бы целесообразным включение в Закон "О торгово-

промышленных палатах в РФ" положения о том, что одной из задач торгово-промышленной

палаты является содействие в развитии третейского судопроизводства в регионе.

Если говорить о практическом опыте функционирования постоянно действующих третейских

судов в качестве самостоятельного субъекта права, то в качестве примера можно привести

автономную некоммерческую организацию "Третейский энергетический суд". Созданный в 2003 г.,

АНО "Третейский энергетический суд" за столь короткий период времени сумел воспользоваться

всеми преимуществами юридического лица.

АНО "Третейский энергетический суд" имеет специальную правоспособность, которая

заключается в осуществлении основного вида деятельности - третейского судопроизводства. ТЭС

имеет возможность самостоятельно проводить различного рода конференции, семинары для

пропаганды преимуществ третейского разбирательства.

Результатом деятельности ТЭС являются рассмотренные дела (в 2004 г. - 98 дел, в 2005 -

100). Статус самостоятельного юридического лица, с другой стороны, заставляет ТЭС более

активно привлекать организации в целях передачи спора на рассмотрение в АНО "Третейский

энергетический суд". Появляется возможность участия в различного рода ассоциациях, союзах, в

рамках которых возможна координация деятельности по третейскому разбирательству. Постоянно

действующие третейские суды, имея статус юридического лица, могут стать центром

альтернативных способов разрешения споров.

Все вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:

1. Действующее законодательство о третейских судах недостаточно полно определяет

правовое положение постоянно действующих третейских судов, предусмотрев только правила о

порядке создания таких судов. Вопросы прекращения деятельности третейских судов, их

управления остались вне рамок правового регулирования.

2. В законодательстве отсутствует легальное определение постоянно действующего

третейского суда, что не способствует формированию объективного представления о таких судах

участниками гражданского оборота.

3. Предлагается закрепить в ст. 3 ФЗ от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в РФ"

возможность создания постоянно действующих третейских судов не только в виде подразделений

организаций, но и в качестве юридического лица. Целесообразно указать, что такие суды могут

создаваться в некоторых организационно-правовых формах некоммерческих организаций. В

частности, таковыми могут быть учреждения, автономные некоммерческие организации,

некоммерческие партнерства.

Ландо Дарья Дмитриевна,

кандидат юридических наук,

ассистент кафедры гражданского права

Белорусского государственного университета

Прекращение действия регистрации товарного знака

в связи с его неиспользованием

Закон Республики Беларусь "О товарных знаках и знаках обслуживания" от 5 февраля 1993 г.

(п. 6 ст. 20) предусматривает досрочное прекращение действия регистрации товарного знака в

отношении всех или части товаров, указанных в регистрации, в связи с неиспользованием

товарного знака без уважительных причин непрерывно в течение любых пяти лет с даты его

регистрации на основании решения Верховного Суда Республики Беларусь. Заявление о

досрочном прекращении действия регистрации товарного знака может быть подано в ВС

Республики Беларусь любым лицом при условии, что этот товарный знак не используется до

подачи такого заявления.

Предложенная законодателем формулировка п. 6 ст. 20 Закона Республики Беларусь "О

товарных знаках и знаках обслуживания" критиковалась исследователями, поскольку

несоблюдение условия о неиспользовании товарного знака до подачи заявления о досрочном

прекращении действия регистрации не является основанием для отказа в возбуждении дела, а

факт неиспользования товарного знака устанавливается судом после возбуждения производства.

Кроме того, предусмотренная Законом возможность подачи заявления о досрочном прекращении

действия регистрации товарного знака любым лицом противоречит ст. 6 ГПК Республики

Беларусь, поскольку лицо, заявившее соответствующее требование, должно доказать суду

наличие заинтересованности в удовлетворении иска.

Полагаем, что п. 6 ст. 20 Закона Республики Беларусь "О товарных знаках и знаках

обслуживания" требует корректировки, поскольку допускает неоднозначное толкование. С одной

стороны, основанием для досрочного прекращения действия регистрации товарного знака

является неиспользование товарного знака непрерывно в течение любых пяти лет с даты его

регистрации, с другой стороны, это могут быть лишь пять лет, предшествующие заявлению

требования о досрочном прекращении регистрации в связи с неиспользованием товарного знака.

Комплексный анализ вышеприведенных норм свидетельствует, на наш взгляд, о том, что

неиспользование товарного знака должно иметь место непрерывно в течение пяти лет до даты

подачи искового заявления. Если товарный знак не использовался в течение пяти лет и

заинтересованные лица не заявляли требований о досрочном прекращении действия регистрации,

а, к примеру, за два года до даты подачи искового заявления начался процесс использования

товарного знака, то нецелесообразно досрочно прекращать действие соответствующей

регистрации.

Постановлением Пленума ВС Республики Беларусь от 28 сентября 2005 г. N 9 "О некоторых

вопросах применения законодательства при рассмотрении гражданских дел, связанных с защитой

права на товарный знак и знак обслуживания" (абз. 4 п. 13) установлено, что досрочное

прекращение действия регистрации товарного знака или знака обслуживания в Республике

Беларусь следует осуществлять с даты истечения непрерывного пятилетнего срока

неиспользования знака. Абзац 2 п. 11 указанного Постановления свидетельствует о том, что

несколько иное звучание приобрело второе предложение п. 6 ст. 20 Закона Республики Беларусь

"О товарных знаках и знаках обслуживания": право на предъявление иска о досрочном

прекращении действия регистрации товарного знака или знака обслуживания возникает и может

быть реализовано любым лицом по истечении пятилетнего непрерывного срока неиспользования

знака его владельцем.

Представляется, что досрочное прекращение действия регистрации в связи с

неиспользованием товарного знака следует осуществлять с даты подачи искового заявления.

Вынесение ВС Республики Беларусь решения о прекращении действия регистрации

товарного знака с даты, предшествующей подаче соответствующего искового заявления, может

привести к коллизиям правового характера.

Заинтересованные лица могут получить исключительное право на товарный знак,

регистрации которого препятствует оспариваемый товарный знак, только после внесения записи о

прекращении действия регистрации в Государственный реестр товарных знаков Республики

Беларусь либо Международный реестр товарных знаков. Такая запись производится на основании

судебного решения.

Поскольку при рассмотрении требования о прекращении действия регистрации товарного

знака в связи с его неиспользованием в рамках искового производства судебной коллегией по

патентным делам Верховного Суда Республики Беларусь изменяются общие правила

распределения обязанностей по доказыванию, на ответчика возлагается обязанность по

доказыванию использования оспариваемого товарного знака в указанный истцом период. Вместе с

тем следует отметить, что отсутствует законная презумпция, на основании которой такое

изменение стало бы обоснованным.

Согласно ст. 179 ГПК Республики Беларусь каждая сторона доказывает факты, на которые

ссылается как на основание своих требований или возражений. В литературе указывалось на

необходимость вынесения судебного решения по делу с учетом сведений об использовании

товарного знака, которые должны быть представлены в свою защиту владельцем товарного знака,

поскольку владелец товарного знака лучше всех знает, где и как используется его товарный знак.

В качестве аргументов в пользу высказанной позиции приводятся ст. 5C (1) Парижской конвенции

по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 г. и п. 7 ст. 20 Закона Республики

Беларусь "О товарных знаках и знаках обслуживания".

Закрепленная в законодательстве возможность принять во внимание представленные

владельцем товарного знака доказательства того, что товарный знак не использовался по

независящим от него обстоятельствам, не свидетельствует об обязанности предоставления

доказательств использования товарного знака владельцем регистрации. Вместе с тем возложение

на истца обязанности по доказыванию неиспользования представляется нецелесообразным.

Ответчику гораздо проще представить доказательства использования товарного знака. Учитывая

вышеизложенное, полагаем необходимым закрепить в ст. 20 Закона Республики Беларусь "О

товарных знаках и знаках обслуживания" обязанность владельца регистрации предоставить

доказательства использования оспариваемого товарного знака.

Специфика рассматриваемой категории дел предопределяет, на наш взгляд, необходимость

установления в законодательстве обязанности лица, заинтересованного в досрочном

прекращении действия регистрации товарного знака ввиду его неиспользования, направить

претензию владельцу соответствующего товарного знака до подачи искового заявления.

Практика применения норм о прекращении действия регистрации товарного знака в связи с

его неиспользованием свидетельствует о том, что непредставление владельцем регистрации

товарного знака суду сведений об использовании оспариваемого товарного знака расценивается

судом как незаинтересованность в правовой охране товарного знака в Республике Беларусь и

влечет удовлетворение требования истца о прекращении действия регистрации товарного знака в

связи с его неиспользованием. На наш взгляд, в указанной ситуации необоснованно

отождествляются незаинтересованность в правовой охране товарного знака и неиспользование

товарного знака без уважительных причин непрерывно в течение любых пяти лет с даты его

регистрации.

В обоснование высказанной позиции приведем следующие аргументы. В соответствии со ст.

26 Закона Республики Беларусь "О товарных знаках и знаках обслуживания" действие регистрации

товарного знака прекращается как на основании решения Верховного Суда Республики Беларусь,

принятого в соответствии с п. 6 ст. 20 указанного Закона, так и на основании письменного

заявления об отказе от нее владельца товарного знака. Владелец регистрации товарного знака,

получив копию искового заявления с требованием о прекращении регистрации товарного знака в

связи с его неиспользованием непрерывно в течение пяти лет, может воспользоваться своим

правом на прекращение действия регистрации ввиду незаинтересованности. При этом он может

располагать доказательствами использования товарного знака в течение пяти лет до даты подачи

искового заявления, но счесть нецелесообразным вступление в судебный процесс, поскольку

действие регистрации уже прекращено в добровольном порядке. Принимая во внимание

вышеизложенное, констатируем, что сам факт подачи заявления владельцем регистрации о

прекращении действия регистрации товарного знака после даты подачи искового заявления не

свидетельствует о наличии неиспользования товарного знака в течение пяти лет. Кроме того,

весьма вероятна ситуация, когда в момент подачи письменного заявления о прекращении

действия регистрации ввиду незаинтересованности в дальнейшей правовой охране товарного

знака владелец регистрации может не знать о факте подачи искового заявления.

Установление мотива подачи владельцем регистрации заявления об отказе от регистрации

представляется особенно важным в случае, когда истец отказывается от иска в связи с

добровольным удовлетворением исковых требований ответчиком и на основании ст. 137 ГПК

Республики Беларусь заявляет требование о взыскании понесенных им судебных расходов.

Буквальное толкование ст. 137 ГПК Республики Беларусь позволяет констатировать, что

взыскание расходов с ответчика возможно в случае, если он признает, что самостоятельно

прекратил действие регистрации, поскольку не использовал оспариваемый товарный знак

непрерывно в течение пяти лет до даты подачи искового заявления. В иных случаях применение

указанной нормы является, на наш взгляд, некорректным, поскольку отсутствует добровольное

удовлетворение исковых требований ответчиком.

Михайлов Андрей Валерьевич,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры гражданского

и предпринимательского права КГУ

К вопросу о перспективах принятия

Предпринимательского кодекса

В последнее время на научных конференциях некоторые исследователи стали вновь

поднимать вопрос о перспективах разработки и принятия предпринимательского (либо

хозяйственного) кодекса. В литературе недавно высказано мнение, что издание