Рассказ. Выходные данные неизвестны.
Перевод с болгарского - Игорь Крыжановский. С высоты птичьего полета Красное море кажется грязно-голубым, с зеленью отмелей в окаймлении солончаков. Заливы, протоки и лагуны глубоко врезаются в пустыню, и вот среди обилия воды как остров возникает город. Город не задымленный, без скользкого асфальта и тоскливого скрипа трамваев. Все в нем бело, все залито светом, как сцена театра, а пыльный воздух обильно сдобрен ароматом снеди, готовящейся в многочисленных харчевнях. В центре короткие тени зданий прячутся под зонтиками их каменных сводов. В уютных открытых кафе мужская половина населения, развалившись в плетеных креслах, неторопливо попивает кофе. Прямо на улицах устроились с допотопными швейными машинками портные. Витрины фотоателье зазывающе пестрят снимками улыбающихся чернокожих красавиц. В основном это дочери племени шалюков, впрочем, и сами шалюки, и уличные портные, и ароматные запахи будут потом, а пока наш самолет, снижаясь, резво несется навстречу немилосердной жаре, под крылом мелькают фешенебельные виллы с плоскими крышами вперемежку с полуразвалившимися - словно над ними пронесся ураган - постройками, легковые машины, которые несутся куда-то прямо по пескам. Серебристая птица снижается слишком быстро, пассажиры морщатся от боли в ушах.
Посадка.
Перевод с болгарского - Игорь Крыжановский. С высоты птичьего полета Красное море кажется грязно-голубым, с зеленью отмелей в окаймлении солончаков. Заливы, протоки и лагуны глубоко врезаются в пустыню, и вот среди обилия воды как остров возникает город. Город не задымленный, без скользкого асфальта и тоскливого скрипа трамваев. Все в нем бело, все залито светом, как сцена театра, а пыльный воздух обильно сдобрен ароматом снеди, готовящейся в многочисленных харчевнях. В центре короткие тени зданий прячутся под зонтиками их каменных сводов. В уютных открытых кафе мужская половина населения, развалившись в плетеных креслах, неторопливо попивает кофе. Прямо на улицах устроились с допотопными швейными машинками портные. Витрины фотоателье зазывающе пестрят снимками улыбающихся чернокожих красавиц. В основном это дочери племени шалюков, впрочем, и сами шалюки, и уличные портные, и ароматные запахи будут потом, а пока наш самолет, снижаясь, резво несется навстречу немилосердной жаре, под крылом мелькают фешенебельные виллы с плоскими крышами вперемежку с полуразвалившимися - словно над ними пронесся ураган - постройками, легковые машины, которые несутся куда-то прямо по пескам. Серебристая птица снижается слишком быстро, пассажиры морщатся от боли в ушах.
Посадка.