Ей пришлось стать человеком, чтобы найти его, а ему… На какие
жертвы придётся пойти человеку ради своей баньши?
" Ткачиха лежала в своём гамаке и с легкой улыбкой наблюдала за
тем, как там, в смертных землях, штурмуют Великий Град. Били
катапульты, летели со стен горящие стрелы. Но Город падёт - Ткачиха
это знала. Она уже переплела нити, что стали основой этому. И она
ждала. Трещали под напором тарана дубовые ворота, свистели
шмели-стрелы, полыхало ало-золотое пламя, раздирая осеннюю ночь. А
с неба падал первый снег - нежный, лёгкий, чистый, словно перья
придуманных смертными ангелов. Огонь, снег и ночь. И кровь. И
сталь. И смерть.
Это станет её шедевром. Давно она не сплетала воедино столько нитей, давно не обрывала столько судеб. И ещё долго она не создаст ничего равного - ещё три мира, или четыре.
Но вот что-то насторожило её. Синеволосая Княгиня приподнялась в своём гамаке и повнимательней рассмотрела переплетение.
И выругалась.
Темноволосый офицер с суровым, обветренным, украшенным широкими рублеными шрамами лицом, вскочил на коня. Привстал в стременах, оглядывая своих людей.
- Открыть ворота! - гаркнул он хрипло.
Его команду не успели выполнить: в этот миг ворота рухнули, всё же не выдержав очередного удара тарана. А навстречу бросившимся в город врагам вылетел отряд конницы: в алых мундирах с золотыми галунами, с острыми саблями наголо, с безумием в глазах и надрывным криком-стоном:
- Победа иль смерть!
А он впереди всех. В папахе, при орденах, с белым лицом и смертью во взгляде. Чужой смертью. Свою он уже встретил. И принял.
- Победа! - рычит он, а на губах выступает желтая пена, словно у зверя раненого, загнанного охотниками в угол. - Победа иль смерть!"
Это станет её шедевром. Давно она не сплетала воедино столько нитей, давно не обрывала столько судеб. И ещё долго она не создаст ничего равного - ещё три мира, или четыре.
Но вот что-то насторожило её. Синеволосая Княгиня приподнялась в своём гамаке и повнимательней рассмотрела переплетение.
И выругалась.
Темноволосый офицер с суровым, обветренным, украшенным широкими рублеными шрамами лицом, вскочил на коня. Привстал в стременах, оглядывая своих людей.
- Открыть ворота! - гаркнул он хрипло.
Его команду не успели выполнить: в этот миг ворота рухнули, всё же не выдержав очередного удара тарана. А навстречу бросившимся в город врагам вылетел отряд конницы: в алых мундирах с золотыми галунами, с острыми саблями наголо, с безумием в глазах и надрывным криком-стоном:
- Победа иль смерть!
А он впереди всех. В папахе, при орденах, с белым лицом и смертью во взгляде. Чужой смертью. Свою он уже встретил. И принял.
- Победа! - рычит он, а на губах выступает желтая пена, словно у зверя раненого, загнанного охотниками в угол. - Победа иль смерть!"