Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике

Подождите немного. Документ загружается.

Лекция 3 МЕЖДУ

ДОЛГОМ И ВИНОЙ

1. Суровый мир долга

С понятиями свободы и ответственности

связано целое гнездо этических категорий,

выражающих реальные феномены моральной

жизни. Важнейшая из них — долг.

Человек не может быть абсолютно свободен

в обществе, так как он тесно связан с другими

людьми и в значительной степени зависит от

них. Поэтому он обязан с ними считаться и

корректировать свои действия и поступки в

соответствии с некими надличностными

требованиями. Долг — это необходимость

выполнять свои нравственные

обязанности, подчиняться воле более

значимой, чем моя собственная.

Поскольку долг — проявление

необходимости, постольку его выполнение

предполагает отказ от собственного выбора,

согласие с теми требованиями, которые со-

держатся в императивах долга. Долг только

тогда становится собственно нравственным

феноменом, когда следование его требованиям

является добровольным. Нравственный долг —

это наше сознательное и свободное подчинение

моральному повелению. Следуя долгу, мы всей

душой признаем приоритет более высокого

начала, нежели наши собственные потребности,

желания и планы.

Если выражаться высоким стилем, то можно

сказать, что целью поведения, сообразного

долгу, выступает сама добродетель, а не

удовольствие индивида. Выполнять долг

Между долгом и виной

хорошо и похвально, хотя далеко не всегда весело и

приятно. Порой следование долгу сопряжено с тем,

что надо пожертвовать удобствами, комфортом,

спокойствием, благополучием, даже любовью или

жизнью. Хотя это, конечно, не означает, что

человек, выполняющий моральный долг,

непременно мученик и страдалец. Само вы-

полнение долга дает огромное удовлетворение,

радостное чувство собственного соответствия

моральным требованиям , вызывает гордость за

себя.

Выполнение долга самоценно. Это означает, что

нравственное действие может не дать

практического эффекта, но от этого поведение

нравственного субъекта не становится менее

ценным. Например, в годы сталинизма

периодически проводились компании по

разоблачению очередных «врагов» и принято было

выступать на собраниях, обвиняя своих вчерашних

товарищей в «подрывной деятельности». Однако

находились люди, которые считали, что их

нравственный долг — защитить облыжно

обвиненного. Их поведение редко достигало

практического эффекта: обвиненный отправлялся в

тюрьму, а сами они рисковали благополучием и

жизнью. Но они предпочитали выполнять свой

моральный долг — содействовать справедливости,

отстаивать правду. Подобное поведение основано

на принципе «делай что должен, и будь что будет».

Истинно моральный человек никогда не идет на

предательство, никогда не поддержит навет, он

действует сообразно долгу при любых

обстоятельствах.

Долг человека можно разделить на два вида —

эмпирический и собственно моральный, хотя в

реальной жизни они тесно связаны и переплетены.

Эмпирический долг имеет множество видов и форм:

долг родительский и детский, братский и дружеский,

долг перед Родиной, профессиональный долг и т.

п. Нравственный долг в его современном

общечеловеческом варианте — это долг бес-

корыстного неизбирательного благоволения ко всем

разумным^ а в пределе — ко всем живым

существам.

Лекция 3

Эмпирический долг может вступать и нередко

вступает в конфликт с общечеловеческим.

Например, общечеловеческий долг требует быть

честным и говорить только правду, а дружеский —

защитить друга, который провинился и может быть

наказан. Или общечеловеческий долг требует

воздержаться от всякого насилия по отношению к

другим людям, а патриотический настаивает на

необходимости взять оружие в руки, чтобы

защитить отчизну. Здесь проявляется то самое

столкновение высших ценностей, о котором мы уже

говорили. Служение высшим ценностям

выражается в чувстве долга, и два вида долга могут

столкнуться. Нередко решающими для выбора по-

ведения оказываются в этом случае внеморальные

привходящие факторы, скажем, человек по натуре

робкий и кроткий найдет для себя аргументы в

пользу пацифизма и христианского принципа «не

убий», а другой, деятельный и напористый, даже

будучи гуманистом, скорее всего возьмется за

винтовку. Он обоснует свое поведение святостью

долга перед Родиной, необходимостью отстоять ее

интересы. Это лишь один из примеров, когда пси-

хология властно вторгается в нравственные

отношения и образует с ними своеобразную

амальгаму. Далее мы сможем еще не раз в этом

убедиться.

Исторически содержание морального долга

менялось.

В доклассовом обществе отношения между

кровнородственными коллективами подчинялись

«талионному праву». Оно гласило: «Око за око, зуб

за зуб». Долгом членов племени было наказание

иноплеменников, причинивших зло, но наказание,

равное нанесенному ущербу. «Талион» требовал

не десять жизней за одну, а жизнь за жизнь, т. е. он

не позволял кровной мести разгуляться вплоть до

тотального уничтожения чужаков. Его воз-

никновение означало появление принципа

уравнительности в межобщинных отношениях.

«Талионное право» действовало только

применительно к другой общине и было

запрещено внутри своей,

Между долгом и виной

т. е. сплачивало свой род. Осуществление

справедливой равной мести по отношению к

внешнему противнику было священным долгом

мужчин племени, честью для них. «Талион» еще не

был в полном смысле слова моральной

обязанностью, так как индивид во времена ро-

доплеменного строя еще не выступал как субъект

морали. У него не было индивидуального долга и

индивидуальной ответственности, он выступал

только от лица общины.

В раннеклассовом обществе, для которого

характерно возникновение государств и смешение

племен, «талион» отступает на второй план,

сменяясь другим принципом, который известен как

«золотое правило морали». Оно гласит: «Не делай

другому того, чего не желаешь себе». Или:

«Поступай по отношению к другому так, как ты хотел

бы, чтобы поступали по отношению к тебе самому».

Таким образом, «золотое правило» делает долгом

человека воздержание от нанесения другому

ущерба, от причинения ему зла. Оно коррелируется

с другим возникшим в то же время принципом — «не

убий». Стремиться сохранить жизнь другого, кем бы

он ни был, — моральный долг, ибо того же самого ты

всегда хочешь для себя. Точно так же долгом

человека оказывается отказ от воровства, грабитель-

ства, зависти, ненависти, пожелания гибели другому.

«Золотое правило морали» распространяется на

всех людей, оно обязывает относиться с

доброжелательством (как к самому себе!) к любому

человеку любого рода и племени.

Долг, диктуемый «золотым правилом», это уже

собственно моральный долг, где человек — не

просто представитель родоплеменного коллектива,

но самостоятельное существо, несущее полную

ответственность за свои поступки.

Сформулированный в XVIII в. Иммануилом

Кантом «категорический императив» развил идеи

«золотого правила морали». Во-первых, он вменяет

человеку поступать так, чтобы максима его воли

могла послужить основой всеобщего

законодательства. Это значив, что моральным

_____________________________________Лекция

будет лишь такой поведенческий акт, повторение

которого всеми людьми обеспечит гармонию

человечества.

Во-вторых, категорический императив делает

долгом отношение ко всякому разумному существу

не как к средству, а всегда только как к цели.

Сведенные воедино формулировки

категорического императива говорят нам о

нравственном долге, который выражается в

бескорыстном доброжелательстве по отношению ко

всякому человеку.

Как мы уже знаем, категорический императив

потому и категоричен, что должен действовать при

любых условиях. Для него нет никакого «если».

Кроме того, он основан на практическом разуме,

на чистой воле, не затронутой чувствами. Долг

есть долг, он не может базироваться на любви (а

вдруг завтра любовь пройдет?), он есть выражение

высшего морального закона, которому человек

одновременно и обязан и способен неукоснительно

подчиняться. Долг суров, он не терпит поблажек и

требует от человека спокойного и по-

следовательного служения.

Надо сказать, что современное массовое

сознание, не загруженное изучением философских

изысканий прошлых веков, ориентируется, скорее,

на «золотое правило», которое всегда выступает

как формула житейской мудрости, как

практическая рекомендация.

В массовом сознании понимание нравственного

долга зависит от представления о соотношении

добра и зла. В интересной книге Ю. А. Шрейдера

«Лекции по этике» упоминается работа В. Лефевра

«Алгебра совести», в которой показано, что

моральные оценки бывают двух видов. Для одних

людей добро + зло = добро (хорошее не

испортишь), для других добро + зло = зло (ложка

дегтя портит бочку меда). Сообразно двум этим

подходам может быть совершенно различно понят

моральный долг.

Первый подход (добро + зло = добро) вменяет

человеку долг радикально избегать всякой

нетерпимости, идти

Между долгом и виной

на компромиссы, вести политику соглашений, искать

золотую середину. Долг в этом случае диктует отказ

от любого насилия, потому что при этом добро

обращается в зло. Если же добро останется самим

собой, бесконечным и терпеливым

благожелательством, то оно растворит в себе зло.

Второй подход (добро + зло = зло) делает

моральным долгом наступательность добра, его

экспансию. Зло должно уничтожаться,

выкорчевываться, иначе оно испортит добро,

отравит чистый источник. Зло не должно пускать

корней и давать плодов, а для этого «добро должно

быть с кулаками».

В реальной жизни у людей, как правило,

присутствуют, дополняя друг друга, оба подхода.

Однако в зависимости от конкретных обстоятельств

преобладает то одно, то другое представление о

моральном долге: иногда мы считаем себя

обязанными идти на компромисс, а порой

утверждаем, что наш главный долг — борьба и

радикальное противостояние чужому мнению или

поведению. Можно также выделить виды культур,

где преобладает одна из позиций, а также

определить типы личности, склонные к

компромиссному или конфронтационному по-

ниманию морального долга.

Представление о моральном долге как

бескорыстном неизбирательном доброжелательстве

включает в себя запрет на однозначное и

категоричное осуждение других — тех, кто не

соответствует идеалу. Моральный долг относится в

первую очередь к себе самому. Именно к себе дол-

жен человек предъявлять наивысшие моральные

требования, не стремясь при этом сладострастно

уличать других в несовершенстве. Равенство,

диктуемое моральным долгом, вменяемое им

отношение к другому как к цели никому не позволяет

становиться в позу верховного судьи, способного

свысока казнить и миловать. «Не судите, да не

судимы будете». Целью истинно морального

человека, подчеркивает И. Кант, является свое

совершенство и чужое счастье, но не наоборот.

_____________________________________

Лекция3

Каковы источники нравственного долга? Откуда

берется само долженствование, возносящееся над

нами, заставляющее подчиняться себе?

Рассмотрим ряд версий.

Первая и, возможно, самая древняя версия,

возрождаемая ныне целым рядом ученых, — это

версия о космическом происхождении нравственных

законов и нравственного долга. В эзотерических

учениях седой древности мы находим образ

живого, одушевленного космоса, многоярусного и

многопланового, который живет по особой этике,

вырастающей из самого строения, самой структуры

тонких планов бытия. Человек и общество — мик-

рокосм, аналог и слепок устройства мироздания, и

оттого должны подчиняться тем же

неукоснительным этическим законам —

доброжелательства, ненанесения вреда, отсутствия

«грубых вибраций» злобы, ненависти, гнева,

которые обладают огромной разрушительной

силой. Говоря современным языком,

энергоинформационные законы «тонких миров»

таковы, что диктуют необходимость любви и

созидания, а не злобности и деструкции.

Вторая, тоже достаточно древняя версия,

рассматривает в качестве источника морального

долга идеальный мир — царство идей Платона.

Это особая сфера бытия, где присутствуют все

нравственные образцы, все высшие и совершенные

ценности и идеалы, которые человек претворяет в

жизнь. Наши конкретные земные представления о

должном порождены царством идей и являются

бледной копией, слабой тенью этих бессмертных и

абсолютных эталонов нравственного.

Третья, наиболее распространенная версия, в

общем-то, не противоречащая первым двум, — это

версия об укорененности долга в Божьей воле.

Нравственный закон вменяет людям Бог, он дает

им долг вести себя по-божески и по-человечески:

гуманно, справедливо, бескорыстно. Бог, как это

выглядит в христианстве, дает людям сначала

Ветхий завет, в котором велит не убивать, не

красть, отвечать на зло только равным злом. А

Между долгом и виной

потом дает в Новом завете новую мораль,

предъявляющую к личности крайне высокие,

идеальные требования. Соответствовать им в

полной мере могут немногие, лишь избранные:

любить врагов, отвечать на зло добром, быть

«нищими духом» в смысле отказа от эгоизма и

открытости Творцу. Все это требования морального

долга для истинного христианина, которые по сей

день мало кому удалось исполнить, но которые

служат ориентиром сознания для миллионов

людей.

Четвертая, светская, версия рассматривает

моральный долг либо как продукт человеческого

разума, либо как естественный эмоциональный

механизм. Первая позиция хорошо видна в

творчестве Спинозы, для которого знание законов

субстанции является основой мудрого морального

поведения, а вторая заявлена в произведениях

Руссо, утверждавшего, что сочувствие, эмпатия,

альтруизм коренятся в самой природе переживаний,

в чувственности человеческой натуры.

Пятая версия — социологическая. Если

концепции Нового времени возводили мораль к

неизменным качествам человека — разуму и

эмоциональности, из чего можно было понять, что и

моральный долг для всех времен в общем-то

неизменен, то, с точки зрения социологического

подхода, мораль — текучий и преходящий лик

общественной жизни. Изменение общества и смена

культур в корне меняют представление о

моральном долге. Общечеловеческое ядро, которое

мы можем найти в разных системах морали, не

представляет собой какой-то самостоятельной

надвременной сущности, а является, скорее, более

или менее случайным совпадением, содержание

которого диктуется главной функцией морали — ре-

гулятивной, позволяющей общности выживать и

развиваться. Моральный долг древнего грека,

средневекового христианина и безрелигиозного

человека конца XX столетия — вещи во многом

разные. А дальнейшее развитие человечества,

изменение форм его жизни приведет к но-

_____________________________________Лекция

вым представлениям о долге, каких не знает

современность. Социологическое представление о

моральном долге релятивно и зависит от того, в

каком конкретном социокультурном контексте этот

долг рассматривается.

Шестая версия, которую я хотела бы назвать

здесь, — это представление о «высшем я» как

источнике нравственного долженствования, причем

природа этого «высшего я» нередко не

оговаривается, а просто фиксируется наличие

некоей структуры, не сводимой к эмпирической лич-

ности индивида.

«Высшее я» — лучшее начало в нас, как бы

потенциальный максимум наших человеческих

возможностей, некая самость, идеальный строй

души. Именно оно вменяет личности бескорыстное,

благое, а порой и самоотверженное поведение,

«заведует» альтруистическими порывами и

«спускает» со своей высоты нормы, которые надо

выполнять.

До сих пор мы говорили о моральном долге перед

другими людьми. А существует ли моральный долг

по отношению к самому себе? Большинство

мыслителей полагают, что существует. Те, кто

ориентирован на Божественное начало, считают,

что моральный долг человека перед самим собой

заключается в развитии по направлению к Богу,

миру идей или вселенскому Разуму. Этот путь мож-

но пройти только через поистине божеское

отношение к ближним, поэтому долг человека

перед собой — развивать лучшие свои чувства,

любить ближнего, быть справедливым,

великодушным. Именно эти качества нужны

высшим силам бытия и ведут к жизни вечной.

Те, кто исповедует идею «высшего я», видят

человеческий долг в бесконечном стремлении

нашей эмпирической личности к совершенству, в

неуклонной работе души и сердца ради

приближения к полноте собственных многогранных

духовных возможностей.

Авторы, стоящие на позициях эмпирической

жизни, усматривают наш долг перед собой в

достижении счастья

Между долгом и виной

— такого счастья, как оно понимается людьми в

данную эпоху, в данной культуре. Однако именно

полнота самореализации является в наши дни

синонимом счастья и полноты бытия. Тот, кто

пренебрег своими дарованиями, упустил

возможность проявить себя, остался одной лишь

нераскрытой потенцией, — не выполнил долга пе-

ред самим собой. Но для самораскрытия нужны

условия, поэтому долгом современного человека

оказывается и забота о материальной стороне

собственной жизни, о своем здоровье, о тех

атрибутах благополучия, которые позволяют жить

полно: ездить по миру, познавать, творить,

общаться, многообразно реализовывать себя. -

Кроме того, развитие всех сил своего существа

требует свободы и самостоятельности решений.

Долг человека перед собой — не позволять собою

помыкать, не соглашаться на кабальные отношения,

никогда не становиться средством в чужих руках,

марионеткой на ниточках. А это значит, что

отстаивание своей индивидуальности, собственного

видения, отказ от слепого принятия любых на-

вязанных клише — тоже долг человека перед

собой.

Долг человека перед самим собой состоит и в

том, чтобы по крайней мере попытаться быть

счастливым. Нельзя соглашаться на уныние,

упадок, пессимизм, на столь частую нынче

депрессию. А для этого жизнь должна иметь смысл.

Поиск смысла, если он не найден или утрачен, —

важнейший долг человека перед самим собой.

Обретение смысла не гарантирует счастья, но дает

шанс и надежду на него.

Таким образом, современное светское сознание,

обязывая людей заботиться о развертывании всех

своих лучших потенций, всегда (то в большей, то в

меньшей степени) ориентирует их на идеал

счастья. Что ж, даже такой моральный ригорист как

Иммануил Кант в конце концов согласился, что

человек должен не забывать о своем счастье, так

как это позволяет ему лучше выполнять

нравственный долг по отношению к другим. В об-

щем, к себе надо тоже относиться по-человечески.