Зеньковский В. История русской философии

Подождите немного. Документ загружается.

ЧАСТЬ IV

тут же говорит с привычными противоставлениями («антиномиз-

мами»):

«когда грязь смыта с души (у подвижника) продолжитель-

ным подвигом, тогда перед обновленным и духоносным сознанием

является тварь Божия, как самобытное и страдающее, прекрасное

и загрязненное существо, как блудное детище Божие». Как же соче-

тается в твари, в этом «прекрасном и загрязненном существе» эти

две разных стороны? «Существо »-то ведь одно; единство космоса

здесь ведь утверждается, но полярность света и тьмы, добра и зла

здесь тоже особенно ясна именно для «просветленного взора».

Оттого-то и прав Флоренский, рядом ставя в христианстве «влюб-

ленность в тварь» и «влюбленную жалость». Но если «корень» тва-

ри есть София = Церковь

, т. е. «очищенное во Христе естество

твари»

, то откуда же грязь и страдание в космосе? С одной сто-

роны, София есть «корень целокупнойтвари», «идеальнаяличность

мира», с другой стороны, она же ее Ангел Хранитель (т. е. полюс

света в отношении к «грязи» в мире). Но София не есть «просто

данное, стихийное, фактическое единство мира»

, — это един-

ство,

— тут же добавляет Флоренский, — «осуществляется вечным

актом». Вот эта неясность в понятии Софии у Флоренского (то Со-

фия связана с «вечным актом» и есть «идеальная личность мира»,

то лишь «Ангел Хранитель», охраняющий в мире красоту от дей-

ствия грязи) и создает философскую незаконченность этого поня-

тия.

«Зарницы полного ведения», даже богато освещенные бого-

словским материалом, лишь связывают космологические мотивы у

Флоренского с Абсолютом и Его «вечным актом», но остаются

темой, а не ясной и законченной концепцией. Принятие антино-

мизма помогает, правда, Флоренскому свести концы с концами, но

лишь в плане рассудочного познания, где антиномии «законны», в

плане же полного ведения им нет места. Характерно, что у Флорен-

ского вся проблема зла, без разрешения которого «полное веде-

ние» не пойдет дальше отдельных «зарниц», берется лишь в плане

антропологическом, как проблема греха и спасения от него. Но и

тут мы узнаем, например, о «злой самости»

, о том, что вся ткань

эмпирии в человеке постепенно приобретает своебразную метафи-

зичность, от которой должно человеку освобождаться в покая-

нии

...

Ценность построения Флоренского лежит все же, на наш взгляд,

в том, что он с большой силой подчеркнул живое единство космо-

Для Флоренского «Церковь» «предсуществует», он не допускает разделения церкви мисти-

ческой и церкви исторической. «Это — одно и то же существо», "предшествующий" миру зон»

(«Столп..,», стр.

337—338).

1Ыо\, стр. 350.

1Ыо\, стр. 325.

1Ыо\, стр. 224.

1Ыо\, стр. 236.

836

ВЕК

са,

тайну природного бытия, — что идеальную сферу в мире, свя-

занную и с видимым и невидимым бытием, с изменчивым и неиз-

менным началом в мире, он особенно раскрыл, как «целокупный

корень твари». Облекая свои космологические прозрения в одея-

ния религиозных и богословских данных и тем номинально решая

проблему «всеединства», Флоренский, конечно, освободил себя от

философских затруднений, вернее, просто отстранил их, но он их

не разрешил. Флоренский с большой силой поставил проблему «со-

фийности мира», и это останется за ним при всей дальнейшей неза-

конченности его построений. «Влюбленность в тварь», соединенная

с «влюбленной жалостью» к ней, светится тем светом подлинного и

глубокого космизма, который особенно запечатлелся

православии.

В этом смысле Флоренский движется по «большой дороге

русской

мысли — и особенно ценны его религиозные

богословские коммен-

тарии. Но ценность и первостепенное значение темы еще не обеспе-

чивают «полного ведения», как бы ни были замечательны отдельные

«зарницы

такого полного ведения.

В том же направлении трудился и о. Булгаков, особый путь ко-

торого заключается в том, что он от философии пришел к богосло-

вию.

На своем трудном и сложном пути о. Булгаков обнаружил ог-

ромное философское дарование, расцветшее в его редкой научной

строгости (отмечающей все его работы) — а когда в нем произо-

шел религиозный перелом и особенно — когда он стал священни-

ком,

он с еще большей строгостью

ответственностью овладел всем

богатством богословия. Обратимся к изучению его системы.

5. О. Сергий (Сергей Николаевич) Булгаков

(1871—

1944) родил-

ся в семье священника в г. Ливны Орловской губ.

. Детство его, о

котором сам Булгаков написал прекрасные страницы в «Автобио-

графических заметках», протекало в условиях строгой церковно-

сти.

Но уже в духовной семинарии, куда поступил он 13 лет, у него

начался религиозный кризис —

этот период неверия длился у него

до 30-летнего возраста

. Неверие особенно усиливалось благода-

ря «принудительному благочестию» в семинарии

. «Я сдал пози-

ции веры, — пишет Булгаков

, — не защищая их», «я воспринял

нигилизм без боя». Булгаков бросил семинарию за год до оконча-

ния,

поступил

последний класс гимназии,

а по

окончании

ее

(1890 г.)

Для биографии о. С. Булгакова см. его «Автобиографические заметки» (Париж, 1946 г.), в

которых, впрочем, рассказаны лишь отдельные моменты из его жизни; см. также небольшую брошю-

ру «Памяти о. С. Булгакова (Париж,

1945),

где составителем ее (Л.А. Зандером) даны основные

сведения о жизни о. С. Булгакова, тщательно просмотрена «хронологическая канва» его жизни

(стр.49—31). В книге Л.А. Зандера «Бог и мир; миросозерцание о. С. Булгакова» (тт.

I—II,

Париж, 1948) в конце второго тома дана полная библиография работ о. Сергия — для нас особенно

важны указания философских статей его (т. II, стр.

349—352).

К сожалению, Л.А. Зандер не дал

обзора книг и статей, посвященных анализу идей о. Сергия.

«Автоб. зам.», стр. 25.

1Ыа., стр. 27.

1Ыа., стр. 30.

837

ЧАСТЬ IV

поступил в Московский университет. Уже в это время он увлекался

марксизмом, специализировался по политической экономии и по

окончании университета очень скоро сдал магистерский экзамен,

после чего, уже женившись, отправился

за

границу для работы к

диссертации. Темой его работы была проверка основных положе-

ний марксизма в области земледелия («Капитализм и земледелие»,

т.

II 1900)

— и уже в этой, очень насыщенной фактами и очень

тщательной

анализах работе Булгаков показал, что положение

Маркса не оправдывается на сельскохозяйственной эволюции. По

свидетельству самого Булгакова

100

, он

был в

это время

«в

плену науч-

ности», да

не только научности: он был уже членом соц.-демокра-

тической партии, близко познакомился с Каутским, Бебелем, Лиок-

нехтом, писал статьи

очерки

по

политической экономии

постепенно стал приобретать всероссийскую известность. По за-

щите магистерской диссертации Булгаков был избран профессо-

ром (по кафедре политической экономии) Киевского политехничес-

кого института. В Киеве Булгаков прожил 5 лет

(1901—1906),

и как

раз в эти годы в нем произошел второй духовный кризис (но уже в

сторону религиозную). Все, что писал в это время Булгаков и что

собрано в его замечательном сборнике «От марксизма к идеализ-

му» (Петрогр.,

1903),

представляет собой выражение прежде всего

философского перелома у Булгакова (очень близкого к тому же пе-

релому

Бердяева. См. выше ч. IV, гл.

II).

Выступления (в публич-

ных лекциях) и статьи Булгакова получали

это время широкий

отклик в русском обществе, — Булгаков вместе

Бердяевым (отча-

сти Струве и Франком) становятся наиболее видными вождями той

русской интеллигенции, которая искала религиозно-философско-

го обновления. Собственно, уже из-за границы Булгаков вернулся,

как он пишет, «потерявшим почву и уже

надломленной верой

свои идеалы». Поворот «от марксизма

идеализму» начал новую

эпоху в жизни Булгакова — и здесь он был очень многим обязан

Вл.

Соловьеву, как об этом свидетельствуют его статьи

Соловье-

ве (особенно статья «Что дает современному сознанию философия

Вл.

Соловьева» в сборнике «От марксизма к идеализму»). Вот что

Булгаков писал в эту эпоху: «Философия Соловьева дает современ-

ному сознанию целостное и последовательное развитое христиан-

ское миросозерцание»

101

. Булгаков не только философски освобо-

дился от доктрины экономического материализма, не только принял

основные положения идеализма, но и перешел сознательно и все-

цело

религиозному миропониманию. Булгаков вместе

Бердяе-

вым создает журнал «Вопросы жизни»

(1905

г.), где помещает ряд

статей на религиозно-общественные темы.

В 1906

году он переез-

100

«Автоб. зам.», стр.

62.

101

1Ыс1., стр. 64; «От марксизма

идеал.», стр. 264.

838

ВЕК

жает в Москву и получает кафедру в Коммерческом институте (ди-

ректором которого оыл известный уже нам П.И. Новгородцев), из-

бирается депутатом во 2-ю Государственную думу (от конститу-

ционно-демократической партии), пишет ряд замечательных статей,

собранных

сборнике «Два града»

т. I

(Москва,

1911).

В эти

годы Булгаков чрезвычайно сближается

о. И. Флоренским, имев-

шим громадное влияние на него, принимает софиологическую кон-

цепцию Флоренского, которую постепенно по-своему перерабаты-

вает. В

1912

г. он издает книгу «Философия хозяйства

(за которую

получает в Московском университете степень доктора политичес-

кой экономии), где развивает впервые свою софиологическую кон-

цепцию.

то же время Булгаков отдает немало времени писанию

публицистических статей (из которых наиболее яркая «Героизм и

подвижничество» была помещена

известном сборнике «Вехи»),

сближается

самыми выдающимися представителями религиозно-

го возрождения в России (Самарин, Новоселов и др.), издает нако-

нец (в

1917

г.) большую книгу «Свет Невечерний» — очерк системы

нового его миросозерцания

102

. Книга эта — говорит сам Булга-

ков

103

— писалась в течение 5 лет

(1911—1916).

«Книга моя, — пи-

сал Булгаков в предисловии, — представляет собой род духовной

автобиографии или исповеди; она является обобщающим постиже-

нием, как бы итогом моего пройденного, столь ломаного

сложно-

го — слишком сложного! — духовного пути». Книга эта, собствен-

но,

заканчивает период чисто философского

(в

том числе

религиозно-философского) творчества Булгакова; ныне, за исклю-

чением небольшого сборника «Тихие думы» (Москва,

1918),

где со-

браны превосходные статьи его по вопросам искусства

"* — Бул-

гаков всецело переходит к чисто богословскому творчеству. В

1918

году Булгаков принимает священство, попадает

Крым, оттуда уже

он не смог вернуться назад в Москву, становится на время профес-

сором Симферопольского университета, но очень скоро должен его

покинуть (из-за священства).

В 1923 г.

советская власть изгоняет

Булгакова из России, он едет сначала в Константинополь,

оттуда

в Прагу, где читает лекции

русском юридическом факультете,

существовавшем тогда в Праге,

1925

году переезжает в Париж

в связи

основанием Богословского института в Париже. С самого

начала Богословского института до конца дней своих Булгаков был

его бессменным деканом; преподавал он в институте догматику.

В эти годы расцвело богословское творчество Булгакова. Кро-

ме «малойтрилогии» («КупинаНеопалимая», «ДругЖениха», «Ле-

102

Книга имела подзаголовок «Созерцания

умозрения».

103

«Свет Невечерний», стр.

11.

104

Книга «Философия трагедии» (вышедшая только по-немецки: «РЬПозорЫе

Тга§бсНе».

Багтзгаск,

1927)

хотя

посвящена диалектике немецкой философии

XIX в., но в то же

время

насыщена богословскими идеями.

839

ЧАСТЬ IV

стница Иаковлева»), отдельных этюдов (часто довольно значитель-

ных, как «Икона и иконопочитание») Булгаков пишет «большую

трилогию» — «О богочеловечестве» (ч. I — «Агнец Божий», ч. II —

«Утешитель», ч. III — «Невеста Агнца»). Последний том трилогии

вышел уже после смерти Булгакова. Кроме этих трудов осталось

немало его книг вполне подготовленных к печати, из которых пока

увидела свет только книга об Апокалипсисе, остальные остаются

еще не напечатанными.

Защита софиологического понимания догматов христианства

вызвала по адресу Булгакова полемику, а позже суровое осужде-

ние в ереси со стороны митрополита Сергия (Москва), имевшего,

впрочем, под руками лишь обстоятельные выписки из его книги,

сделанные противниками Булгакова и ими посланные в Москву.

Митрополит Евлогий, как ректор Богословского института, счел

нужным создать особую комиссию для уяснения вопроса о «ерети-

честве» о. Булгакова; доклад комиссии был в общем благоприятен

для Булгакова, который мог дальше продолжать свое преподава-

ние в Богословском институте.

Весной 1939 г. Булгаков должен был подвергнуться тяжелой

операции (у него оказался рак горла). Операция была удачна, но

голосовые связки были удалены, однако через несколько месяцев

Булгаков мог говорить (почти шепотом), мог совершать литургию и

даже читать лекции. Летом 1944 г. вследствие кровоизлияния в мозг

Булгаков скончался.

Богатая, напряженная, всегда творчески насыщенная жизнь

Булгакова сама по себе замечательна, как исключительный памят-

ник тех духовных исканий, того возврата русской интеллигенции к

Церкви, который наметился в России еще до революции 1917 г. и

который с такой силой проявился в последние 30 лет. Но не менее

богато и значительно творчество Булгакова, из которого мы извле-

чем здесь только его философские взгляды.

6. Коснемся прежде всего тех философских влияний, которые

испытал Булгаков.

Уже в ранние годы, когда он был в заграничной командировке

стал со вниманием изучать философию, Булгаков примкнул

кри-

тическому рационализму Канта. «Должен сознаться, — писал Бул-

гаков в предисловии к книге «От марксизма к идеализму»

105

, — что

Кант всегда был для меня несомненнее Маркса, и я считал необхо-

димым поверять Маркса Кантом, а не наоборот». В этом прояви-

лось философское чутье Булгакова, в противоположность Плеха-

нову, увлекшемуся французскими материалистами. Однако в эту

пору Булгаков еще надеялся «придать положительному учению эко-

номического материализма приемлемую форму, освободив его от

«От марксизма к идеал.», стр. XI.

840

ВЕК

абсурдов»

106

дальнейшем процессе философских исканий Бул-

гаков особенно остро ставил

для

себя вопрос

«теории прогрес-

са

».

Историософская

тема была

у него

на

первом

плане,

уже здесь

выступала потребность пойти дальше чистого кантианства. Булга-

ков стал перед вопросом: «Возможно

ли

средствами одной опыт-

ной науки построение такого миросозерцания, которое давало

бы

теоретическое обоснование активному социальному поведению

идеалам общественного прогресса, короче: возможна

ли

научная

теория прогресса?»

107

этом именно пункте (теургическом,

т. е. в

проблеме, «активного социального поведения во имя идеала») Бул-

гаков,

уже

вышедший

на

путь трансцендентализма, почувствовал

необходимость опереться

на

«религиозно-метафизические пред-

посылки»

108

: «Вопрос

социальном идеале

все

яснее

яснее,

—

пишет

тут

Булгаков,

—

формулировался,

как

религиозно-метафи-

зическая проблема, затрагивающая самые глубокие корни метафи-

зического мировоззрения

»,

—

здесь-то

началось влияние

Вл.

Со-

ловьева

на

Булгакова. «Я долгое время,

—

пишет Булгаков

том

же

предисловии

книге

«От

марксизма

идеализму»

109

—

держался

мнения...

что

Кант навсегда закрыл дверь

метафизику

оконча-

тельно утвердил господство критического позитивизма»,

но,

при-

дя

(на

почве критики теории прогресса)

сознанию неизбежности

«религиозно-метафизического обоснования» социального идеала,

Булгаков,

присущим ему духовным мужеством, обратился к тому,

что

так

долго отвергал. Найдя

Соловьеве широкий синтез хрис-

тианских начал

данными философии

науки, Булгаков стал

на

новый путь религиозной метафизики,

как об

этом вполне опреде-

ленно свидетельствует

его

статья «Что дает современному созна-

нию философия Вл. Соловьева»

110

. Но

Соловьева Булгаков взял

его основную идею «всеединства»... Несколько позже Булгаков

писал

111

: «Теперь

уже

ясно,

что

Соловьев,

как

мистик

особым,

богатым

своеобразным мистическим опытом,

значительнее,

ори-

гинальнее,

интереснее, нежели Соловьев-философ».

Но это

писа-

но

эпоху, когда Булгаков

уже

всецело сосредоточился

на

софио-

логической

теме (которую

в эту

эпоху Булгаков

все же

обдумывал

лишь

космологическом

ее

аспекте

—

София для него

это^время

«принцип мироздания или совокупность творческих энергий

в Бо-

жестве»)

112

Булгаков даже утверждает

в это

время,

что

«учение

Соловьева

Софии

—

наиболее оригинальная черта

его

филосо-

106

<<От марксизма

идеал.»,

стр. XII.

107

1Ыа.,

стр. XVI.

108

1Ыа.,

стр. XVI.

109

1Ыа., стр.

XVIII.

110

сборнике статей

«От

марксизма

идеал.»,

стр. 195—262.

111

Сборник «Тихие думы» (Москва,

1918).

См. статью «Стихотворения Вл. Соловьева», стр.

73.

112

1Ыа.,

стр.

95.

841

ЧАСТЬ IV

фии — осталось незаконченным и недоговоренным»

113

... Это все

уже относится ко времени огромного влияния Флоренского на Бул-

гакова — влияния, впрочем, скорее личного, чем идейного, а все же,

взяв от Соловьева основную концепцию всеединства (со включе-

нием софиологической темы), Булгаков, под влиянием Флоренско-

го,

целиком уходит в сторону социологических размышлений.

После издания книги «Свет Невечерний» Булгаков, принявший

священство, целиком отдается церковным темам*

, и все его творче-

ство приняло характер богословствования. Однако и в своих чисто

богословских трудах Булгаков остается философом, — закваска

трансцендентализма, метафизики всеединства, даже некоторые об-

щие начала философской мысли, усвоенные Булгаковым на заре науч-

ной жизни, сохранили свою силу

и в

годы чистого богословствования.

Вернемся еще

вопросу о трансцендентализме у Булгакова. Если

эпоху написания книги «От марксизма

идеализму» Булгаков, стоя

на основе трансцендентального идеализма, признал значение инту-

иции (которую отожествлял с верой)

115

, то в «Свете Невечернем»

интуиция по-прежнему связана с защитой трансцендентального ре-

ализма, но оказывается совершенно несвязанной с верой

116

. Тут же

появляется и новый мотив — для Булгакова ныне познание в своем

происхождении оказывается восходящим к «греховной расщеплен-

ности бытия»

117

. Тем не менее должно признать, что система Соло-

вьева потому

могла повлиять на Булгакова, что она не разрушала у

него основ трансцендентализма, а лишь дополняла их. Критицизм —

с разными дополнениями

модификациями — сохранил у Булгакова

свое значение до конца дней его'

Влияние Соловьева было решающим в философском развитии

Булгакова больше всего

силу синтетического замысла Соловьева —

его стремления создать систему, в которой наука, философия и ре-

лигия внутренне и органически связаны друг с другом. Так и для

Булгакова,

частности, чрезвычайно характерно то, что он всю жизнь

оставался ученым, всю жизнь работал научно — во всей строгости

методов научной мысли (1е§е агйз, по его любимому выражению).

Можно сказать, что потребность научной работы с ее неуст-

ранимым чувством реальности видимого мира

119

была существен-

ным элементом в творчестве Булгакова. С другой стороны, в Булга-

113

ша., стр. 103.

114

В «Автоб. зам.» (стр. 49), относящихся к этому периоду, Булгаков упоминает о том, что

одно время он «обращал свои упования к Риму», что «позднее он совершенно преодолел это в себе»,

«потеряв к Риму духовный вкус».

115

«От марксизма к идеал.», стр. 117. Ср. «Философия хоз.», стр. 138, где находим критику

односторонностей, в которые впадает трансцендентализм — ибо знание вообще возможно

лишь «благодаря реальной причастности человека к Божественной Софии».

116

«Свет Невеч.», стр. 32.

117

1Ыа., стр. 77.

118

См. в его посмертном труде «Невеста Агнца», стр. 250.

119

См. яркие страницы о «реальности множественного бытия» в «Свете Невеч.», стр. 177—

178.

842

ВЕК

кове очень рано проявился философский дар — мы приводили уже

его замечания, что он всегда считал Канта «несомненнее» Марк-

са...

Философом Булгаков оставался и тогда, когда он целиком пе-

решел к богословию, — вернее говоря — в нем нельзя отделить

философа от богослова: скорее можно о его богословии думать,

что он в нем больше философ, чем богослов, чем можно было бы

сказать, что богословие как бы подавило философское творчество.

«Свободное искание истины», которое Булгаков называет «священ-

нейшим достоянием философии»

120

, было коренным для Булгакова.

Совсем в духе Соловьева Булгаков писал

121

: «Философия неизбеж-

но стремится к абсолютному, к всеединству

122

— или к Божеству,

насколько оно раскрывается

мышлении;

конце концов

она имеет

своей единственной и универсальной проблемой — Бога и только

Бога». Это писано в 1916 году, когда миросозерцание Булгакова

приняло определенно религиозный характер, но он оставался фи-

лософом

тогда, когда его философия стала богословием... Во вся-

ком случае, грандиозный синтетический замысел Соловьева тем и

покорил себе Булгакова, что соответствовал его собственным ис-

каниям. Мы увидим при изучении метафизики Булгакова, до какой

степени идеи Соловьева глубоко засели в нем.

Необходимо особо подчеркнуть влияние Флоренского на Бул-

гакова. Во Флоренском было гораздо более стилизации, чем это

было у Булгакова, но манера Флоренского брать «старые меха» для

нового вина в большой мере определяла творчество и Булгакова.

Впрочем, надо сказать, что когда революция разделила Флоренско-

го и Булгакова (1918 г.), Булгаков все более освобождался от того,

можно сказать, гипнотического влияния на него Флоренского, ко-

торое длилось несколько более десяти лет.

По типу своей мысли, по внутренней логике своего творчества

Булгаков принадлежал к числу «одиночек» — он, собственно, не

интересовался мнением других людей, всегда прокладывал себе

дорогу сам, и только Соловьев и Флоренский вошли в его внутрен-

ний

мир властно

настойчиво.

мужественном

даже боевом скла-

де ума у Булгакова — как ни странно — жила всегда женственная

потребность «быть в плену» у кого-либо, потому-то живая, много-

сторонняя личность Флоренского, от которого часто исходили из-

лучения подлинной гениальности, имела столь глубокое влияние на

Булгакова, что софиологическая концепция, развитая Флоренским,

пленила впервые ум Булгакова именно в редакции Флоренского:

лишь на этой почве построения Соловьева вновь ожили у Булгако-

ва...

Перейдем теперь к изучению системы Булгакова.

120

«Свет Невеч.», стр. 76.

121

1Ыа., стр. 76.

122

Это сказано еп раззап*, но в этом мимолетном замечании — ключ к философским исканиям

Булгакова.

843

ЧАСТЬ IV

7. Излагать учение Булгакова тем труднее, что книги его насы-

щены богатым содержанием — достаточно посмотреть в книге Зан-

дера о Булгакове перечень работ последнего, чтобы убедиться, как

разнообразны, глубоки и существенны были темы его творчества.

Поскольку, однако, заняты мы здесь философией Булгакова, для

нас отходит в сторону очень многое из того, что писал Булгаков.

Собственно, философское творчество его кончается книгой «Свет

Невечерний», — дальнейшие же работы, не теряя внутренней свя-

зи с проблемами философии, уходят в богословие. Нам представ-

ляется наиболее целесообразным поэтому положить в основу на-

шего изложения тот философский материал, который мы находим

в добогословский период творчества Булгакова (т. е. кончая его

«Светом Невечерним»), но мы все время будем дополнять его в со-

ответственных частях и тем, что дают богословские работы его.

Было бы вполне возможно начать изложение философской си-

стемы Булгакова с анализа его гносеологических взглядов — но в

своей гносеологии он совершенно не оригинален, и не в ней надо

искать творческой основы философских исканий Булгакова: дело

ведь не в том, чтобы раскрыть формальную системность в его мыс-

ли,

а в том, чтобы вникнуть в саму динамику его мысли. Если сам

Булгаков, излагая систему Соловьева

123

, начинает с изложения его

гносеологии (которая тоже не является основоположной у Соло-

вьева),

то потому, что Булгакову очень уж хотелось представить

различные учения Соловьева именно как систему. У самого же Бул-

гакова его гносеология (трансцендентальный реализм с различны-

ми дополнениями) определяла лишь формальную сторону его по-

строений, не влияя на их содержание. Это особенно видно на

постоянном подчеркивании антиномизма в мышлении: принцип ан-

тиномизма имел коренное значение для Булгакова, но, напр., в «Фи-

лософии хозяйства», где Булгаков так много говорит о «конкрет-

ном неразложимом единстве логического и алогического»

124

, т. е. о

реальной антиномичности жизни, само понятие антиномизма не вы-

двигается еще Булгаковым. Только в «Свете Невечернем», с пря-

мой ссылкой на Флоренского

125

, понятие антиномизма получает ис-

ключительно широкое применение. Однако философская система

Булгакова т писе дана уже

«Философии хозяйства

».

Рационализм

дорог Булгакову лишь как критицизм

126

, он даже подчеркивает в

одном месте

127

, что «о нездешних корнях нашего бытия (что и об-

разует основную концепцию у Булгакова. — 5.3.) нам может пове-

123

В статье «Что дает современному сознанию система Вл. Соловьева» (в сборнике «От марк-

сизма к идеал.»).

124

«Фил. хоз.», стр. 21.

125

«Свет Невеч.», стр. 238.

126

В «Невесте Агнца» Булгаков прославляет «критический антиномизм» (стр. 250).

127

«Свет Невеч.», стр. 238.

844

ВЕК

дать «то ль к о откровение... которое затем уже может полу-

чить и философскую обработку». Булгаков говорит даже по отноше-

нию

учению, что мир сотворен Богом, что это

«аксиома

веры»

12н

; он

упрекает Вл. Соловьева в «чрезмерном дедуцировании» творения, т. е

в рационализме

129

. И нарочито против Соловьева он утверждает, что

«переход Абсолютного к относительному бытию не понятен»

Если вдуматься в то, что составляет основу философских по-

строений Булгакова

131

, то можно сказать словами его предисловия к

«Свету Невечернему», что он ищет «пути через современность

пра-

вославию»: Булгаков идет тем же путем «восхождения» (от космоса

к Богу), как мы видели у Флоренского, — и даже больше: основы

философских построений Булгакова лежат в его космологии. Рели-

гиозный перелом не оторвал его от мира, а сам определился (во вся-

ком случае в значительной степени) потребностью глубже понять

мир и проникнуть в его сокровенную жизнь, сокровенный смысл.

Булгакову чужд «соблазн божественности мира»

, во всяком слу-

чае,

различение Абсолюта

космоса во всей силе сохранялось у него

до конца (несмотря на то, что

своем богословии Булгаков принима-

ет метафизическое их единство), — и саму идею «всеединства» он

долго относит только к космосу. Это очень важно утвердить

самом

начале при изучении построений Булгакова, которого не соблазняет

«маска вещности»

133

, лежащая на природе, создающая «непроница-

емую

оболочку мира. В софиологии, о которой идет речь уже

«Фи-

лософии хозяйства», Булгакова интересует прежде всего ее «кос-

мический аспект»

134

. «Тварь есть всеединство»,— утверждает

Булгаков в «Свете Невечернем»

135

: она есть «единое — многое все»,

«ей принадлежит положительное всеединство»

136

. Дальше читаем:

«Онтологическая основа мира заключается в сплошной метафизи-

чески непрерывной софийности его основы»

137

Исходя из этого существенного, ничем не стираемого разли-

чия между Абсолютом и космосом, Булгаков следует в его осмыс-

лении за тем построением, которое впервые установил Филон, сто-

явший перед такой же антитезой. София, как идеальная основа мира,

стоит между Абсолютом и космосом

(«Шемахи»),

как некое «третье

128

Шо\, стр. 176.

129

Ша., стр. 179. Прим. 2.

130

Ша., стр. 177.

131

Любопытно отметить, что еще в «Свете Невечернем» Булгаков говорит: «лишь как искатель

религиозного единства жизни взыску емого , но не о

б р

ет е

н н

о г о, выступаю я в этой

книге»

(1Ыа.,

стр. 1).

132

Ша., стр. III.

133

«Филос. хоз..», стр. 41.

134

Ша., стр. 149 (прим.).

135

«Свет Невеч.», стр. 205.

136

Ша., стр. 214, 210. Ср. стр. 231.

137

Ша., стр. 229.

845