Янчук В.А. Методология и методы научного исследования в психологии и социальных науках
Подождите немного. Документ загружается.
91
Эпистемологические основания.
Эпистемология (от др. греческого episteme, что означает
понимание, знание). В философии охватывает область знания,
которая занимается сферой познания, т.е. ищет ответы на вопросы
о том, как люди познают мир, приходя к выводу о том, что они
знают. Понимание природы познания и процессов, посредством
которых оно осуществляется, существенным для любого научного
знания, в том числе и для психологии. Психологи всегда проявляли
особый интерес к эпистемологическим проблемам, а в последние
годы этот интерес особенно возрос.
Здесь тоже наиболее существенны вопросы:
Априорно или апостериорно наше знание? Понятие a priori
означает предшествующее, a posteriori – постшедствующее.
Апостериорность в со времен Канта определяется как основанное
на эмпирическом опыте, априорность –основанное на очевидности.
Примером априорного знания является утверждение типа: мы не
можем существовать и не существовать одновременно. Философы
и психологи всегда дебатировали об априорности природы
познания (например в понимании добра и зла); о его полной
зависимости от эмпирического опыта как основы достоверности
знаний. Не смотря на укоренившуюся в психологии тенденцию
признания приоритетности эмпирического опыта как основы
познания, в этом вопросе имеется и ряд расхождений.
Сторонники природного подхода, или нативисты,
утверждают наличие в человеке специфических природных
структур и функциональных свойств нервной системы,
наследуемых уже при рождении и определяющих в дальнейшем его
восприятие. Эмпирики же провозглашают полную его зависимость
от опыта; в классических исследованиях показано, что
новорожденный уже обладает перцептивными способностями
определения удаленности предметов и пространственной
локализованности звуков (Wertheimer, 1961).
Другую сопряженную с этим область представляет
соотношение инстинктивного – научаемого. В истории психологии
и социальной психологии, в частности, имеется немало примеров
противоположных утверждений. Например, для Фрейда и
МакДауголла была вполне очевидной инстинктивность
человеческого поведения. Такой же позиции придерживался и
Фрейд. С укреплением бихевиоризма получила распространение
92
точка зрения о полной научаемости поведения. Так Куо (Kuo, 1924)
в своей работе «Психология без вражды» показывает наученность
враждебным отношениям мышей и кошек. В то же время в работах
этолога К. Лоренца и социобилога Эд. Уилсона, представителей
биологического и экологического подходов в психологии,
отрицание роли инстинктов в поведении не столь очевидно.
Каковы критерии истинности наших знаний? На каком
основании мы приходим к убеждению в обладании истиной? На
основании авторитетности источника? Обоснованности? Данности
свыше? По этим вопросам Эпистемологи спорят с представителями
естественных наук, с религиозными адептами и т.п. Одним из
методов утверждения истинности является ссылка на авторитеты –
книги, институты, родители и т.п. Однако в истории немало
примеров неблаговидной роли авторитетов в торможении развития
знания, например, в случае Джордано Бруно. В своей книге
«Человек для самого себя» (1947) Э. Фромм, предупреждая об
опасности слепого следования авторитетам, которые в случае
авторитаризма порождают потребность в постоянном направлении
с их стороны. В их качестве могут выступать теоретические
построения, традиции, инструменты, схемы обоснования и т.п. Все
они обладают как положительными сторонами (например, создают
систему ориентиров и эталонов), так и отрицательными
(сдерживают развитие нового, выходящего за рамки традиций,
отрицают то, что не вписывается в систему их представлений и
т.п.).
Не менее важным критерием истинности является
эмпирическая достоверность – познания, основанные на
наблюдении фактов объективной реальности. Однако и эмпиризм
сталкивается с рядом проблем, например, с тем же соотношением
априорности и апостериорности знания. К тому же наши органы
чувств, в силу ограниченности своих возможностей, не дают
адекватного представления о внешней среде и в существенной
степени ограничена эмоциями, социальным контекстом,
жизненным опытом, мотивацией и т.д.
Еще одним критерием истинности выступает рационализм –
утверждающий, что мышление обладает своими собственными
внутренними организующими функциями, фильтрующими и
перестраивающими информацию, поступающую от органов чувств,
позволяющими активно формировать понятия, не представленные в
чувственном опыте. Эмпирики и рационалисты видимо еще долго
93
не сойдутся в мнениях. Своеобразный критерий истинности
предлагает эстетизм, утверждающий принцип красоты для всех
областей мышления. В числе сторонников эстетизма можно назвать
психологов Дж. Уотсона (Watson) и Эд. Крика (Crick), физиков П.
Дирака (Dirac) Н. Бора и др., придерживавшихся того мнения, что
теоретик должен подумать и о красоте теоретических и
практических выкладок.
Прагматизм в философии выдвигает в качестве критерия
истинности утилитарность знания. Если теоретическое построение
работает на конечный результат, можно смело говорить о его
истинности. Однако даже сам В. Джемс – один из основателей
прагматизма – признавал верность этого тезиса лишь в применении
относительной истины, т.к. то, что является верным сегодня, может
оказаться ложным завтра.
В истории философии и психологии имеются примеры и
вовсе отрицания самой объективного знания – чистой воды
скептицизм. Например, Рене Декарт утверждал, что есть только
одна истина, в которой можно не сомневаться – это необходимость
сомневаться во всем. Не следует, однако, представлять скептиков
негативистами, скорее их позиция ориентирована на отрицание
статичности и монополистичности истины, на уяснение
способности человека отличать знание от мнения о нем.
Вопрос: что есть истина? – самый значимый из
эпистемологических вопросов бытия. Им занимались мудрецы всех
веков и всех поколений человечества. Видимо, логика
доказательства анализируемого факта является критерием его
истинности. Общей чертой большинства теорий истины
(корреспондентной, когерентной, прагматической, дескриптивной
и их вариаций) является, по И.Т. Касавину (1990, с. 65),
трехзвенная структура, которая помогает уточнению истины
(например, соответствие знания и реальности, мышления и
ощущений, внутренняя согласованность знания и т.п.). Конечно,
можно понимать истину как соответствие знания реальности, но
как устанавливать это соответствие – вопрос довольно не простой.
Истина обладает множественными показателями: ложность
или доказуемость (соотношение альтернативного истинному),
когерентность (согласованность в системе знаний, включая
отношение истинной теории к исследуемой), проективность
(способность истинного знания к прогрессивному сдвигу проблем,
расширению базисной теории), конструктивность (показатель
94
существования и способ утверждения идеальных объектов),
инвариантность (независимость от конкретной системы
преобразований) и т.п.
Истину в разных концепциях можно рассматривать как
непосредственно интуитивно (знание-знакомство у B. Rassel), как
сопоставление предложений языка-объекта и метаязыка (A.
Tarsky), теории и фактов (верификационизм, фальсификационизм,
т.е. знания, основанные на том или ином истолковании практики).
Короче, всякий раз соответствие знания реальности каждый раз
устанавливается по-своему, что придает специфический смысл
понятию истины. В качестве критерия истины всегда выступает
некоторая норма, с помощью которой и определяется истинность
знания. И все же соотношение всех этих концепций имеет место в
рамках некоторой нормы (см. схему Х).
Таблица Х.Х. основные концепции истины.
Название концепции
Сущность
концепции
Критерий
истинности
Корреспондентная
Соответствие
действительности
Практика
Когерентная
Соответствие знанию,
достоверность не
вызывает сомнений
Логика
Прагматическая
То, что приносит
результат
Эффективность
Феноменологическая
То, что имеется в
наличии
Очевидность
Доксическая
Соответствие общему
мнению,
консенсуальность
Правдоподобие
Дескриптивная
Особый тип
философской рефлексии
результатов сравнения
разных видов знания и
практики, традиций и
типов рациональности,
разных мнений и
проблем в том
«свободном
пространстве» поиска
Рефлексивное
самоопределение
(позиционирование)
95
интегрального
гносеологического
процесса, когда
плюрализм истинных
результатов сочетается с
осознанием их
ограниченности и
условий дополняемости
В корреспондентной теории истины в качестве критерия
выступает практика, однако она не всегда является универсальным
основанием его оценки. Часто знание весьма далеко от своего
практического применения, а иногда вообще не находит отражения
в оценках истинности: имеется в виду конкретное знание и
конкретная практика.
В когерентной концепции истины знания должны
соответствовать определенным нормам их выведения, и в то же
время в рамках этого подхода остается не ясным, почему должна
использоваться та, а не иная система норм и критериев.
В прагматической концепции истины в качестве ведущего
критерия выступает утилитарный, т.е. истинно то, что приносит
результат. А результат, как известно, явление временное:
казавшееся результативным сегодня – завтра может оказаться
тупиком.
В дескриптивной концепции истины процесс установления
истинности рассматривается как особый тип философской
рефлексии, описательного сравнения результатов разных видов
знания и практики, традиций и типов рациональности, разных
мнений и проблем в том «свободном пространстве» поиска
интегрального гносеологического процесса, когда плюрализм
истинных результатов сочетается с осознанием ограниченности
познания и его бесконечности. Такая логика дескриптивного
обоснования истинности знания на данной ступени развития
человечества представляется наиболее приемлемой для развития
идей диатропики и интегративной эклектики.
В какой степени знание может предшествовать жизненной
практике? Многие исследователи считают, что знание
порождается жизненным практикой: мы наблюдаем окружающий
нас мир и на этой основе приходим к знанию о нем. Однако есть ли
что-либо в нашей природе, что дает нам знания о мире до момента
соприкосновения с ним? Философы отвечают на этот вопрос в
96
основном положительно. Такого рода знание должно предполагать
наличие механизмов мышления и восприятия. Например, очевидно,
что дети обучаются языку не только посредством речи и слушания.
Существует много подтверждений того, что они могут говорить,
используя внутренне присущие им модели проверки того, что они
слышат.
В какой степени наши знания могут быть познаны?
Дискуссия по этому вопросу продолжается сотни лет.
Исследователи, придерживающиеся точки зрения о познаваемости
объективных знаний, признают, что здесь они пока не достигли
полной истины. Релятивисты же считают, что объективное знание
не достижимо в принципе, т.к. не существует такой универсальной
реальности, которую можно понять до конца.
Посредством, каких процессов обретается знание? Можно
выделить четыре позиции по сути данного вопроса. Рационалисты
полагают, что знание возникает в восприятии. Мы переживаем, мир
и в буквальном смысле видим, что происходит. Прагматики
считают, что люди формируют знания из чисто прагматических
соображений жизни. Люди проецируют себя на то, что они
испытывают. Конструктивисты думают, что феномены
окружающего мира можно продуктивно концептуализировать
разными способами. Знание рождается из того, чем человек
занимается в мире. Наконец, социальные конструктивисты
утверждают, что знание является результатом символической
интеракции в социальных группах, т.е. реальность конструируется
как продукт групповой и культурной жизни.
Как лучше познается знание – целостно или по частям?
Представители гештальт традиции считают, что истинное знание
целостно и несводимо к составляющим его частям. Все феномены
его в высокой степени взаимосвязаны и оперируют как системы.
Аналитики же, придерживаются взгляда, что знание предполагает
понимание обособленного функционирования частей.
В какой степени знание эксплицитно? Другими словами
представлено ли оно в опыте? Одни считают невозможным
познание того, что не представлено в опыте. Другие считают, что
большая часть знания является латентным, что оно оперирует на
основе чувствительности к тому, что не осознается и что,
следовательно, не может быть выражено. Такое знание
определяется как тацитное (от латинского tacit – молчаливое,
97
безмолвное). Третьи полагают вполне познаваемым то, что
базируется на ощущениях.
Эпистемологические выводы, которых придерживаются
исследователи, лежат в основе методологии научного
исследования, мировоззрений. Применительно к области
психологии последние можно свести к двум типам, определяемым
Литтлджоном (Littlejohn, 1994, с. 32) как Мировоззрение I и
Мировоззрение II.
Мировоззрение I основывается на идеях эмпиризма и
рационализма. Она относится к реальности, как отличной от
человеческого бытия, как к чему-то, открываемому людьми вне
себя, как к реальности объективной, познаваемой, доступной
подготовленному исследователю.
Для данной позиции важнейшей является категория
открытия: мир ожидает постижения себя учеными. Мировоззрение
I часто определяется как приобретенный взгляд. Важным аспектом
его является объективность и точность определения операций,
используемых в ходе наблюдения за изучаемыми событиями. В
рамках этой традиции работает физическая наука, в рамках
психологии – подходы, основывающиеся на позитивистской
методологии.
Мировоззрение I стремится к установлению
закономерностей исследуемых феноменов, вырабатывает
обобщения, сохраняющие свою истинность во времени и в
различных ситуациях, пытается выявить что представляет
исследуемое явление и как оно функционирует. Для ученого с
таким мировоззрением характерен высокий уровень
аналитичности, строгости в определении каждого элемента и
субэлемента изучаемого объекта.
Традиция мировоззрения II, по сути конструктивизм,
относится к миру вещей как процессу, а к людям – как активно
участвующим в построении субъективной структуре знаний. Мир
вещей существует вне индивида, но он обладает способностью их
концептуализации многообразными способами, а в процессе
взаимодействия между познающим и познаваемым возникает
знание – результат открытия, таким образом приобретает изучение
перцептивных и интерпретативных процессов.
Традиция Мировоззрения II не пытается открыть
универсальные законы, она описывает его богатейший бытийный
98
контекст, в котором живет и оперирует индивид, она
интерпретирует индивида и стимулирует его.
В контексте рассмотрения психологического познания
особый интерес представляет анализ эволюции пяти
познавательных моделей, предложенных Ю. Чайковским (1993:
105-111).
Ю.В. Чайковский подчеркивает, что в каждую эпоху обычно
господствует одна – две модели, образующие ядро познавательных
средств эпохи, тогда как остальные составляют в это время
периферию познания. Схоластическая модель рассматривает
природу как божественную книгу; механическая – как машину;
статистическая – как совокупность балансов; системная – как
целостный живой организм, диатропическая – рассматривает
природу и общество как совокупность уникальностей.
Возможно, для понимания развития научного познания
данную типологию можно дополнить моделью синкретической,
представляющей как бы исходную точку в эволюции познания,
когда знание представлено как синкретическое целое, без
вычленения каких либо областей знания или прототипичных
моделей. Происходит своеобразное нащупывание некоторых
обобщений, тенденций, повторений без какого либо
общеобразующего фундамента. Примером подобного рода
познавательной модели может служить философия древнего мира,
своеобразная праматерь всех наук.
Диатропическая познавательная модель предполагает
смещение акцентов в сторону рассмотрения природы и общества с
позиций множественности, разнообразия, одновременного
сосуществования иногда диаметрально противоположных,
подходов к анализу явлений социального и физического мира, что
дает возможность находить новые аспекты и грани, синтезировать
и объединять их друг с другом, находить общее, выстраивать
линию познания.
В рамках философии и методологии научного познания не
менее важный аспект представляет онтология.
Онтологические основания.
Онтология является областью философии исследующей
природу бытия или, более узко, природу феноменов, которые мы
стремимся познать (Gergen, 1985). Фактически эпистемология и
99
онтология неотделимы друг от друга, т.к. наше понимание знания
отчасти зависит от наших же представлений о природе
познаваемого. В психологии, и особенно в социальной,
онтологический аспект в большей степени связан с природой
человеческого существования. Все психологические подходы или
парадигмы в явном или неявном виде базируются на достижениях в
области познания человеческого бытия, онтологического аспекта
реальной действительности.
Что есть реальность? Представлена ли реальность в
сознании? Является ли человеческое сознание независимым от
деятельности мозга? Существует одна реальность (монизм), две
(дуализм), или множество реальностей (плюрализм)? Если есть две
и более реальностей, как они сосуществуют друг с другом, как
влияют они друг на друга? Является ли объектом исследований
психолога активность сознания или таковым является социальное
поведение, взаимодействие и т.п.? В какой степени человек
обладает реальным выбором? Как лучше понимать человека – с
позиций анализа его состояний или черт? Какие факторы являются
доминирующими в человеческом существовании –
индивидуальные или социальные? В какой степени
контекстуализировано поведение личности? Ответы на эти и
другие вопросы определяют исследовательскую позицию,
принадлежность к той или иной психологической традиции,
парадигме. Попытаемся представить спектр возможных, зачастую
альтернативных подходов современной психологии.
Что есть реальность и сколько реальностей существует? В
логике монизма реальность во всей совокупности составляющих ее
частей представляет собой единство, универсум. По замечанию М.
Вертгеймера (Wertheimer, 1972), монизм приходит в двух основных
и глубоко противостоящих формах. Подлинная реальность
понимается либо как физическая (материализм), либо как
мыслимая (объективный идеализм). Две эти формы имеют
радикально отличное значение в научной психологии. Для
материалистов «мышление» сводится к простой активности мозга.
Идеалисты считают, что мысль (идея у Платона) являет собой
фундамент всех наук. Переживания, сознание, осведомленность
априорны по отношению к мозгу. Единственным доступным миром
является мир переживаний. Материалистический подход к
психологическим феноменам сегодня обладает большим влиянием,
тем не менее, применительно к таким категориям, как «опыт»,
100
«осведомленность», «сознание» более продуктивным является
использование идеалистического подхода.
В логике дуализма утверждается существование двух
фундаментальных порядков, двух универсальных реальностей –
физической и психической. Каждая из них обладает своим статусом
– наряду с переживанием психической реальности, человек
испытывает и влияние физической реальности. Как они
существуют? Независимо одна от другой? Если они влияют одна на
другую, то каким образом? В соответствии с интеракционистским
подходом психическое влияет на физическое, и наоборот. При
кажущейся приемлемости такого вывода возникает вопрос, как
нематериальная психическая система может выступать в роли
причинообусловливающей в отношении физической и наоборот, и
где находится локус этого взаимодействия? В
психофизиологическом параллелизме утверждается тезис о
независимом, параллельном сосуществовании двух реальностей.
Центральной проблемой здесь выступает некий
предустановленный, координирующий и синхронизирующий
механизм, регулирующий взаимоотношения обеих реальностей. В
эмерджентизме независимое сосуществование психического и
физического признается лишь при том условии, что первое
является продуктом второго, но продуктом, приобретающим иное
качество. Особой разновидностью эмерджентизма выступает
эпифеноменализм, рассматривающий психическое как бипродукт
активности мозга, но продукт, обладающий причинной
действенностью и независимым статусом. В отличие от
эмерджентизма, претендующего на выход за рамки материализма,
эпифеноменализм является разновидностью последнего.
Плюрализм утверждает, что мы живем в многомерности,
включающей существование многих обособленных порядков
вещей или реальностей. Он принимает существование физического
и психического, но не признает, что они исчерпывают все
возможности. Обсуждая проблему онтологического плюрализма
Маккормак (MacCormac, 1990) утверждает, что понятия не всегда
являются порождением только мозговой активности (с. 417); его
причинные источники могут быть весьма разнообразны.
Онтологический плюралист считает, что могут существовать
фундаментально отличные типы осознания действительности, не
подчиняющиеся известным правилам (Viney, 1994, с. 31).
Плюралистический подход в последние годы завоевывает все