Ядов В.А. (ред.) Социология в России
Подождите немного. Документ загружается.
национально-освободительное, женское) [73]. На наш взгляд, однако, нельзя
отнести эти работы к единому социологическому направлению, прежде всего потому,
что современные исследователи российских общественных движений (ОД) не
идентифицируют себя как продолжателей этой традиции.
В данной главе мы рассматриваем формирование социологии общественных движений
как особого направления современной отечественной социологии.
Представляется целесообразным выделить три
группы признаков институционализации
направления исследований - в теоретической, эмпирической, собственно
институциональной сфере.
В области теоретического знания это: а) формирование понятийного аппарата и
профессионального языка для описания исследовательского поля; б) анализ традиций
изучения и концептуализации объекта, включенность в мировую дискуссию; в)
разработка оригинальных теоретических моделей.
В сфере эмпирического знания к таким признакам
относятся: а) проведение
эмпирических исследований; б) создание баз данных; в) обсуждение проблем
методики.
В собственно институциональной: а) образование исследовательских структур и
появление возможности идентифицировать исследователей, занимающихся
соответствующей проблематикой; б) проведение научных конференций и дискуссий; в)
рост числа публикаций в периодике и монографий, посвященных данной проблематике
в профессиональных изданиях, появление собственного периодического
издания.
И еще одно замечание. Мы касаемся, в ряду прочего, проблематики женского,
экологического, этнических движений, хотя она затрагивается в специальных главах
этой книги (о социологии тендера, этносоциологии, экосоциологии). Однако
представляется необходимым рассматривать указанные проблемы и в рамках данной
главы, хотя бы потому, что они крайне важны в общем процессе становления
направления и, кроме того, в связи с тем, что мы стремились концептуализировать
эти движения в понятиях, "работающих" в нашей предметной области.
На становление социологии общественных движений оказывают существенное влияние
три группы факторов - гносеологические, политические и институционально-научные.
Гносеологические находят выражение во влиянии предмета исследования на процесс
его изучения и институционализации сферы
знания. Политические факторы - это
политический контекст или политические возможности периода трансформации,
способствующие возникновению и мобилизации общественных движений разной
направленности, их обсуждению в публичном и профессиональном дискурсе.
Институционально-научные факторы связаны с влиянием на развитие становящейся
исследовательской области институционального кризиса, переживаемого российской
наукой на современном этапе. Рассмотрим поочередно все три группы
факторов.
§ 2. Три группы факторов становления социологии общественных движений
Гноселогические факторы. По утверждению социолога науки Роберта Льюиса, "наука -
это... когнитивное упражнение, а значит характер объекта и специфика самой сферы
исследования оказывают существенное влияние на то, как ее изучают, и на
групповые отношения исследователей, составляющих сообщество" [116]. Такой подход
предполагает, что, во-первых
, социальные науки отличаются по своей организации и
принципам развития знания от естественных наук. В свою очередь, социология
общественных движений занимает особое место среди социологических направлений.
Кроме того, новизна российских общественных движений как политической реальности
и объекта изучения обусловливает состояние знания в этой сфере на сегодняшний
день.
Анализ литературы и опыт
исследовательской работы позволил автору выдвинуть
следующие суждения о влиянии новых российских общественных движений (ОД) на
становление соответствующей сферы социологического знания.
Первое. Изучение общественных движений изоморфно волнам политической активности.
Эта исследовательская область является в высшей степени политизированной и
идеологизированной, особенно на начальном этапе становления. У большинства
российских обществоведов интерес к общественным движениям
совпал с их
возникновением. Иногда этот интерес оказывался временным, и ОД выступали лишь
одним из аспектов изучения политического участия, социальных изменений и
российской трансформации в целом. Таким образом, политическая демобилизация
совпадает со спадом профессионального интереса к изучению ОД, а, возможно, им и
выражается.
Второе. Политизированность сферы исследований проявилась в обсуждении
методических проблем. В изучении ОД стали использоваться и обсуждаться
акционистские методы - социологическая интервенция (Л.Гордон, Э. Клопов),
"наблюдающее участие" (А.Алексеев). Профессиональная этика в изучении
радикальных движений или движений, идеологию
которых социолог не разделяет,
стали предметом пристального внимания [11, 120, 125].
Третье. То обстоятельство, что изучение общественных движений на первом этапе
было фактом политической мобилизации периода перестройки, отразилось на
характере деятельности исследовательских групп. Клубная социология общественных
движений развивалась в конце 80-х - начале 90-х гг. в крупных городах, где
налицо был подъем массовой мобилизации - Москве
, Свердловске, Петербурге и др.
Самиздат стал первым местом публикаций текстов, посвященных новой политической
реальности. Неформальный дружеский характер формирующегося сообщества создавал
особенный климат: социология общественных движений начала развиваться в рамках
общественного движения как его рефлексирующая часть.
Четвертое. Новая реальность сформировала и проблематику исследований, для
которой еще не установился язык описания, категориальный
аппарат и
исследовательские подходы. Такая ситуация создала шанс для притока в социологию
новых людей - активистов общественных движений. Подобно тому, как в конце 50-х -
60-е гг. социологами становились выпускники факультетов философии и истории,
физики и журналистики, филологии и математики (что вполне объяснялось
отсутствием профессионального социологического образования), изучение
общественных движений стало привлекать
внимание политически сознательных
прорабов перестройки. Заметим, что аналогично обстояло дело и на Западе в 70-е
гг.
Пятое. Характер ОД - изменяющаяся, ускользающая от позитивистских методов
социальная реальность - вызвал методические и концептуальные трудности,
выразившиеся, в частности, в сложности и неопределенности дефиниций,
преобладании качественных методов исследования.
Политические факторы. По словам К.Манхейма, изучение развития
знания невозможно
без анализа социально-политического контекста и политического действия, в рамках
которого оно формировалось. Он утверждает, что необходимо "исследовать мышление
не в том виде, как оно представлено в учебниках мышления, а как оно
действительно функционирует в качестве орудия коллективного действия и образа
жизни и в политике" [55, с. 7]. Руководствуясь данным
методологическим
принципом, рассмотрим политический контекст, который оказался определяющим для
формирования нового исследовательского направления. Особенно очевидно его
влияние в период, получивший название перестройки (1985-1991).
Начало становления социологии ОД в России приходится на конец 80-х гг. В период
перестройки политические реформы создали возможности для появления инициативных
форм политического участия в виде организаций и коллективных
действий, которые
стали называться неформальными, или общественными, движениями. Сам факт
конфликта с властными структурами и репрессий по отношению к неформалам
способствовал обсуждению проблематики в общественной и профессиональной
дискуссии. Публичный и профессиональный интерес развивается параллельно с
появлением и развитием ОД [109, 121, 126, 129].
Политическая мобилизация способствовала мобилизации интереса к новой реальности.
Сама новизна тематики
имела разнообразные эффекты. Выделим некоторые из них.
Описание и первичный анализ эмержентных (т.е. как бы внезапно возникших)
общественных движений становятся прежде всего частью публичного официального и
неформального обсуждения (в официальных СМИ, в "самиздате" и полулегальной
прессе ОД). Термин "неформалы" стал первым недифференцированным обозначением ОД
в СМИ. Он подразумевал три аспекта
- инициативные организации, организованные
ими коллективные действия и их участников. Этот термин выступал в бинарной
оппозиции с термином "командно-административная система", введенным в научную
публицистику Г.Х.Поповым [79]. Борьба неформалов с командно- административной
системой была главной темой обсуждения [4, 5, 11, 23, 68, 74, 81, 85].
В новой области исследований нет устоявшихся авторитетов и традиций, с которыми
необходимо считаться.
Такая ситуация делает эту сферу нишей для непрофессионалов
и маргиналов в сфере социологии. Здесь граница между журналистикой, политическим
анализом и профессиональными социологическими работами особенно размыта. Поэтому
начальный этап исследования с неизбежностью характеризуется слабостью
теоретических разработок, большим числом текстов, относящихся к жанру
концептуальной истории движений, ростом числа публикаций, посвященных обзору
западных концепций, справочных изданий, формированием библиотек и архивов
общественных движений.
Новизна и политическая ангажированность темы способствовали притоку западных
исследователей (в
основном студентов и аспирантов, однако и ряда известных
социологов), которых привели в Россию возможности нового "научного рынка", а
также исследовательский и личный интерес. Вместе с тем перестройка открыла
возможности для отечественных исследователей стажироваться и публиковать свои
работы за рубежом, участвовать в международных конференциях и проектах.
Взаимодействие российских и западных исследователей
ОД способствовало развитию
данной исследовательской области. Оно сказалось литературе, опыте совместных
исследований и дискуссий, возможностях финансирования77.
Первые социологические работы, посвященные ОД, относятся к 1987-1988 гг.
Большинство из них носило дескриптивный характер, отличалось неполнотой и
фрагментарностью описания. Выборы 1989 и 1990 гг. показали, что ОД могут стать
реальной политической силой. Это способствовало распространению убеждения в
том,
что они являются деятелями (агентами) становящегося гражданского общества [15,
16, 46, 59, 81]. Все реже встречается недифференцирующий термин "неформалы",
намечаются признаки формирования профессиональной, в основном заимствованной из
западной литературы, терминологии. Предметом обсуждения становятся определение и
характеристики ОД.
Исследования дифференцируются по разным типам движений и по предметным областям.
В конце 80-х гг. наблюдаются первые попытки
эмпирических исследований (хотя
публикации появляются, как правило, позже). Выделяются следующие основные
предметы изучения: мобилизационная волна как цикл развития движения, организации
и собственно коллективные действия. В этих трех областях сквозными являются
изучение идеологии, взаимодействие с другими структурами (прежде всего - с
властью), проблематика участия. В то же время появляются первые опыты
теоретического
осмысления нового феномена, в том числе с использованием западных
методологических подходов. Обсуждение общественных движений является при этом
частью более широкой дискуссии, посвященной трансформации в России, перспективам
формирования гражданского общества и правового государства [87, 107].
В январе 1992 г. начался цикл трансформации, известный под названием радикальных
экономических реформ. Уже на завершающем этапе перестройки демократические
движения
исчезают с политической арены в качестве субъектов, способных к
постоянной мобилизации массовой поддержки [77]. Их дальнейшее развитие -
институционализация, профессионализация и снижение влияния на общественные и
политические изменения [121, 126].
Соответственно интерес отечественной политической социологии в России, следуя за
изменением роли различных политических сил в ходе реформ, смещается от анализа
общественных движений к изучению
новых политических партий, выборов и прежде
всего - элит [109, 126].
Зависимость профессионального дискурса от изменения политического контекста
особенно сильна в период политической мобилизации. В это же время рефлексия о
роли социолога в процессе преобразований становится реальной проблемой, особенно
для тех, кто обратился к изучению новой реальности. Для многих исследование ОД -
аспект утверждения социологии
действия, т.е. собственного участия в
реформировании общества.
Роль социолога в преобразованиях и обсуждение метода. В конце 80-х - начале 90-х
гг., как тридцать лет назад, идет обсуждение предмета социологии и роли
социолога в процессе трансформации. Обсуждается социология как призвание
(Berufung). He без влияния новой политической реальности и первых шагов ее
осмысления В
.Ядов, назначенный директором Института социологии АН СССР, пишет в
программной статье 1990 г.: "Выделение социальной общности в качестве
центрального звена в предметной области социологии наилучшим образом отвечает
сегодняшнему социальному запросу, объективному общественному требованию анализа
субъекта общественных преобразований (курсив мой - Е.З.), его интереса и
потребностей" [104, с. 14]. Движение рассматривается как субъект преобразований.
Социологи становятся консультантами, экспертами, идеологами демократического
движения78. Возник вопрос и об отношении участников движения к социологам - оно
было неоднозначным, что отражало двойственный статус социологии в общественном
мнении. Так, представители групп умеренно реформистской направленности оценивали
социологию как инструмент демократической трансформации и с готовностью
взаимодействовали с социологами (Народные Фронты, клубы "Демократическая
перестройка", "Перестройка" и др.). Наиболее антикоммунистически настроенные
участники
движения шли на контакт с социологами с большой осторожностью,
избирательно, оценивая советскую социологию как идеологизированное псевдознание,
обслуживающее тоталитарный, по их определению, режим (например, "Демократический
Союз"). В рамках этих организаций возникали собственные исследовательские
группы. Участники радикальных националистических и коммунистических групп не
допускали социологов, считая их заведомо сторонниками демократизации и
западниками ("Память") [11, 126].
И в самом деле, на начальном этапе можно было выделить практически лишь две
группы пишущих о движениях - "про" и "контра". Первая группа - исследователи, в
разной степени включенные в движение, другая - "чистые ученые", сторонники
режима. Постепенно вовлеченность исследователей в движения ослабевала, особенно
когда стал проявляться интерес к национально-патриотическим группам.
Идет поиск
специфического метода изучения реальности коллективного действия,
вариантом которого является ОД. С первых же подступов к новой исследовательской
области социологи ощущают недостаточность позитивистских методов и трудности
дистанцирования от объекта. Обсуждается техника "наблюдающего участия", которую
использовал А.Алексеев еще в начале 80-х гг. [1]. Позднее применяются методы
социологической интервенции (sociological intervention) [20, 18,39, 61],
комплексного исследования отдельного случая (case study),
анализа события (event
analysis) [49], биографический метод [33], глубинное интервью |20, 53, 89, 108].
Социально-институциональные факторы. Вначале отмечается интенсивный процесс
формирования научного сообщества (как части демократического движения), который
с начала 1992 г. замедляется, что связано со снижением исследовательского
интереса и институциональным кризисом науки.
Как уже говорилось, в период перестройки исследования ОД были интегрированы в
демократическое движение. Так, возникли
инициативные группы по изучению ОД вне
формальных планов и программ в Москве, Ленинграде и Свердловске, появились
Комиссии по изучению общественных движений в рамках Советской социологической
ассоциации и в ее ленинградском отделении (1987 г.). В Ленинграде эта группа
приобретает статус сектора социологии общественных движений в филиале Института
социологии АН СССР (1989 г., руководитель В
.Костюшев). Возникают социологические
группы в самом движении, например, Московское бюро информационного обмена (1988
г., позже на его основе создан Институт гуманитарно-политических исследований,
руководитель В.Игрунов). Известные социологи из академических институтов также
обращаются к этой тематике, являясь при том сторонниками и участниками
демократического движения (Л.Гордон, А.Назимова, О.Яницкий, Б.
и Г.Ракитские и
др.)
В настоящее время изучением общественных движений в России занимаются
исследовательские структуры разного типа - как государственные, так и
независимые. На подъеме политической мобилизации были созданы исследовательские
подразделения Академии - упомянутый выше сектор социологии ОД (руководитель
В.Костюшев), группа изучения экологических движений ИМРД АН СССР (руководитель
О.Яницкий), Центр
тендерных исследований Института социально-экономических
проблем народонаселения (первый руководитель - А.Посадская), лаборатория проблем
занятости Института международного рабочего движения РАН (руководители Л.Гордон
и Э.Клопов), Центр изучения межэтнических проблем Института этнографии РАН
(руководитель В.Тишков) и др.
В университетах тема общественных движений не получила широкого распространения.
Тем не менее, стоит
отметить специальный курс по этому предмету, читаемый на
социологических факультетах Европейского университета в С.-Петербурге и С.-
Петербургском государственном университете, соответствующие исследовательские
группы в Ростовском и Краснодарском университетах.
Уже на начальном этапе формирования исследовательского направления социологи
осознавали сложность изучаемого феномена - его изменчивость, недостоверность,
труднодоступность информации - при неизбежной идеологизированности и
политизированности
анализа. Эти черты новой исследовательской области отмечает
Г.Вохменцева в своей обзорной статье 1992 г. [11]. В связи с этим возникла
задача создания информационной базы - так появились библиотеки "самиздата",
архивы-коллекции, где до сих пор собираются документы движений, периодические
издания и другие публикации. Наиболее представительные библиотеки такого рода -
архив-коллекция документов общественных движений в СПб. филиале ИС РАН
(руководитель
А.Алексеев), архив документов Историко-архивного университета и
Института гуманитарно-политических исследований в Москве. В начале 90-х гг.
интенсивно проводилась работа и по выпуску справочных изданий, посвященных
движениям разной направленности [69, 70, 80, 84]. Почти каждое такое издание
сопровождалось обзорно-аналитической статьей.
Характерно, что вплоть до начала экономических реформ января 1992 г. можно
отметить активный процесс
становления исследовательского сообщества -
устраивались конференции (в Москве, С.-Петербурге, Таллинне, Свердловске), шел
обмен информацией в рамках ССА, росло взаимодействие исследователей с
представителями "новой политики". В редакциях журналов проводились круглые столы
и дискуссии [29, 64] . В первом номере журнала "Политические исследования" за
1991 г. редакция заявляла: "Теоретическая и практическая проработка будущего
Союза и России
будет основываться на свободной и непредубежденной дискуссии
ученых разных направлений с представителями общественных движений" ... "Мы
намерены содействовать развитию рабочего, кооперативного и экологического
движения у нас в стране" (курсив мой - Е.З.). В такой дискуссии определялись
позиции, терминология описания объекта и предметные области анализа, обсуждались
методические вопросы и первые теоретические подходы.
С началом экономических реформ процессы формирования научного сообщества, как
уже отмечалось, замедляются. Проявления институционального кризиса науки -
выраженное ослабление связей внутри научного сообщества; отсутствие дискуссии с
отсылками к текстам; недостаточность ресурсов, необходимых прежде всего для
проведения эмпирических исследований; политизация исследований в этой области -
все эти обстоятельства образуют границы, в пределах которых возможно
развитие
знания, в том числе и изучение ОД в России [9].
Фактически с 1993 г. фиксируется спад интереса к тематике, уменьшение числа
публикаций, ослабление коммуникации между исследователями. При этом появляются
ретроспективные аналитические работы, подводятся итоги выполненным
исследовательским проектам.
§ 3. Развитие научного дискурса и результаты исследований
Дискуссия о дефинициях. В период перестройки мобилизационная
волна захватывает
значительную часть населения. Исследователи обращаются к описанию и
концептуализации новой реальности. Определяется понятие общественного движения и
вырабатываются его признаки; анализируются закономерности развития самого цикла
протеста, отдельные узлы мобилизации - компактные сектора общественной
активности, определяемые проблематикой коллективных действий и вовлечением
идентифицируемых социальных групп. Узлы мобилизации - рабочее движение,
экологическое, женское, этническое,
культурное - становятся объектами
эмпирических исследований.
Как же эволюционировала трактовка ОД в это время? Наряду с первоначальным
термином - "неформалы", подчеркивавшим отличие от институциональных структур
советского общества, инициативный, нерегламентированный, не заданный сверху
характер, использовались термины "гражданские инициативы", "общественные
движения". Позднее термин "неформалы" уходит из дискурса. ОД определяется как
коллективная инициативная деятельность, направленная на
преобразование
социальной действительности, имеющая конфликтный характер и определенную степень
стабильности (Е.Здравомыслова [87]). В качестве основных характеристик
исследователи называют коллективный характер, преобразовательную активность,
общность интересов, наличие организации, мобилизационную активность, конфликтный
характер. Выделяются три компонента ОД - протестные действия, коллективная
идентичность, организация (А.Алексеев). Особенно подчеркивается "субъектность"
движений (по выражению В.Костюшева). т.
е. их деятельностное и коллективное
начало [87, 88].
Постепенно входят в оборот такие понятия, как коллективное действие, протест,
мобилизация, ресурсы, репертуар протеста, структура политических возможностей,
цена участия и пр. Им дается определение, они операционализируются. Так
формируется язык описания, общий для исследований в этой области.
Теоретические подходы. С конца 80-х гг. идет освоение западных теорий ОД. Растет
число обзорных публикаций
[24, 31, 56, 57, 71]. В 90-х гг. появились первые
попытки применения западных подходов: теории депривации - для анализа женского
движения [13, 32, 33, 89, 98]; теории протеста [41, 42, 62, 63, 75, 83] и теории
мобилизации ресурсов - для исследования демократического [87, 88] и
экологического движений [25, 106, 107]; теории структуры политических
возможностей - для анализа цикла протеста, женского и экологического движений
[8, 89, 96, 105, 106, 111, 121]; теории новых общественных Движений - в анализе
демократического [19, 20, 38, 44] и экологического движений [106]; запаздывающей
модернизации - для анализа демократического движения [48, 49].
Как отмечает А.Темкина [121], использованию разных элементов западной социологии
общественных движений в настоящее время не существует цельной теоретической
альтернативы. Исследователи приходят к выводу, что использование понятийного
аппарата, теоретических подходов и методов изучения, применяемых на Западе,
может оказаться довольно продуктивным, несмотря на то, что модели, разработанные
для одного общества, нельзя прямо переносить на другое. С этого времени почти
каждая профессиональная публикация сопровождается кратким анализом
соответствующей западной теории.
В рамках становящейся социологии ОД анализируются следующие предметные области:
- протестная мобилизация в целом (ориентация на протест, мобилизация как цикл
протеста, репертуар протеста, отдельные формы протеста);
- узлы мобилизации - отдельные движения
; при этом внимание привлекают их цикл
развития, участие, идеология, организационные формы, репертуар коллективных
действий.
Рассмотрим, каковы результаты изучения современных российских ОД.
§ 4. Изучение политической мобилизации и ее "узлов"
в движениях разного характера
Политические движения и протест. В литературе до настоящего времени термины
"мобилизация", "коллективные действия", "цикл протеста", "общественное движение"
часто
используются как близкие по значению, а то и синонимичные. Все они
объединены такими признаками, как совместный и конфликтный характер действий.
Однако есть и специфика использования терминологии. Употребляя понятия
"мобилизация" и "цикл протеста", исследователи подчеркивают массовый и цикличный
характер участия. Если используются понятия "коллективное действие" и "протест",
то внимание в основном
уделяется либо ориентации на протест (потенциал
протеста), либо анализу конкретных действий (репертуар протеста).
Существуют исследования цикла мобилизации, отдельных движений, идеологических
направлений (демократического, коммунистического и национально-патриотического),
отдельных организаций. Многие публикации выполнены в жанре историко-
социологических очерков или аналитической публицистики. Результаты ряда
известных автору исследований еще не опубликованы.
Демократическое, национально-патриотическое,
диссидентское движения и протест
исследовались в рамках проектов Института проблем занятости РАН и Министерства
труда России (руководители Л.Гордон и Э.Клопов), Института социально-
политических исследований РАН (М.Назаров), сектора социологии общественных
движений СПб.Ф ИС РАН (руководитель В.Костюшев), группы политической социологии
СПб.Ф ИС РАН (руководитель В.Воронков).
Для
анализа целостного цикла протеста периода перестройки отечественные
социологи используют теории структуры политических возможностей и цикла протеста
[11, 30, 49, 69, 87, 121, 122, 128], разработанные Г.Китчелтом [113], Ч.Тилли
[123] и С.Тэрроу [120]. При этом российские исследователи - О.Яницкий [105,
106], А.Дука и др. [111] - трактуют понятие структуры политических возможностей
в широком смысле, включая в анализ социальный контекст, подобно тому
, как это
делает немецкий социолог Д.Рухт [118]. По их мнению, решающими для мобилизации
периода перестройки стали: политические возможности (раскол элит, потеря
легитимности режима); культурные возможности (открытие публичного дискурса);
организационные возможности движения (институциональные и неформальные сети).
Были выделены фазы протестного цикла перестройки. Результатом мобилизации стала
смена власти в начале 90-х годов, после чего протестный потенциал оказался
исчерпанным, сети мобилизации движений ослабли. Был сделан вывод об окончании
цикла протеста.
Эмпирические исследования национально-патриотического и консервативного движений
периода перестройки были затруднены в
связи с недоступностью для социологов
организаций этой направленности. Тем не менее, есть примеры описания и этой
ветви ОД (анализ истории возникновения и развития групп, представление спектра
движений, их идеологии и процессов мобилизации), например, в работах О.Айсберг и
др. [66], А.Дуки [28].
Исследования демократического движения. Комплексное описание и анализ
диссидентского движения
еще ждет своих исследователей. Накоплен значительный
фактический материал в архивах, есть несколько разрозненных публикаций,
посвященных, например, анализу участия и составу диссидентских групп [8, 124],
роли женщин в правозащитном движении [98]. В целом, однако, можно считать, что
это направление является совершенно не разработанным.
Демократическое движение периода перестройки активно изучается в конце 80-х -
начале 90-х гг
. Первоначально исследователи видели в нем главную движущую силу
трансформации. Его отождествляли с ядром гражданского общества, отслеживали и
концептуализировали его динамику, причины спада. Спад и распад движений этого
направления после августа 1991 г. привел аналитиков к выводу, что нет оснований
рассматривать демократическое движение как организационную структуру
гражданского общества. Как отмечает В.Пастухов,
оно является продуктом распада
тоталитарной системы, которая разлагается изнутри, "генетически и организационно
связано с ней" [76].
Использовался метод комплексного исследования случая (case study) для изучения
Ленинградского Народного Фронта (Н.Корнев [88]). Немалый интерес вызвал проект
"Новые социальные движения в России", выполненный сотрудниками Института проблем
занятости РАН и Министерства труда России (руководители Л.Гордон и
Э.Клопов)
совместно с французскими социологами из Высшей школы социальных наук (А.Турен и
М.Вевьорка) в 1991-1992 гг. [20]. В рамках этого проекта с использованием метода
социологической интервенции были реконструированы причины возникновения и
факторы формирования движения "Демократическая Россия". Отмечались динамика
движения и кризис после августа 1991 г., выявлялись типы мотивации и участия.
Поставленный
исследователями вопрос - "является ли актер разрушения актером
преобразований" - в 1993 г. остался открытым [61].
В целом делается вывод, что главной структурно-образующей целью движения
являлось уничтожение тоталитарной системы. Выполнив свою задачу, оно начинает
переживать множественные организационные, идеологические и ресурсные кризисы
[20, 38, 44, 76].
Исследования протеста и ориентации на протест. После 1992 г. в рамках
проблематики ОД
выделяется тема протеста. Это связано с тем, что ОД периода
перестройки уходят с общественной арены, сохранившиеся организации и их блоки
нестабильны или находятся в состоянии кризиса, консолидируется электоральная
политика. В то же время акции протеста, хотя и в меньшем масштабе, продолжают
иметь место. Они становятся рутиной публичной сферы. Соответственно внимание
исследователей ОД смещается к анализу ориентации на протест и протеста как
социального действия. В связи с поворотом дискуссии в сторону анализа культурных
детерминант трансформации протест понимается как важная составляющая
политической культуры населения [62].
В этой области такими исследователями, как Д.Ольшанский [75], Г.Монусова [61],
А.Кинсбурский и М.Топалов [42], активно используется социально-психологическая
теория относительной депривации, согласно которой неудовлетворенность социальных
групп, вызванная расхождением ожиданий с возможностями их удовлетворения,
является показателем социальной напряженности и при определенных обстоятельствах
может вылиться в открытый протест (Т.Гарр [НО], С.Стауферидр. [119]).
В исследовании ориентации на протест большую роль играет анализ данных ВЦИОМа
(Ю.Левада), Фонда "Общественное мнение" (А
.Ослон) и Vox Populi (Б.Гру-шин)79.
Данной проблематикой занимается и Центр социологии межнациональных отношений
ИСПИ РАН (М.Назаров), где в 1993 и 1994 гг. проводились массовые
репрезентативные опросы москвичей. В качестве индикаторов протеста М.Назаров
использовал "зафиксированные на вербальном уровне факты реального или
потенциального участия в различных коллективных действиях" [62]. Полученные
данные продемонстрировали, что в изучаемый период наблюдается уменьшение
протестной активности москвичей, что объясняется "наложением" таких факторов,
как социально-экономический кризис, усиление настроений неверия в протестные
акции как средство достижения целей, изменение соотношения политических сил.
Исследователи (В
.Гельман, В.Костюшев, М.Назаров) отмечают связь разных форм
политического протеста с развитием партий, движений, неправительственных
общественных организаций (т.е. атрибутов гражданского общества) [14, 49, 63,
72]. Неразвитость последних - это та характеристика политической культуры,
которая препятствует развитию политической активности вообще и политического
протеста, в частности.
Любопытно отметить, что несколько обособляется от основной исследовательской
тенденции
утверждение М.Назарова об "актуализации нерациональных или
псевдорациональных компонент сознания", что звучит в духе теорий коллективного
поведения 50-х гг. Критика теорий относительной депривации, которую мы
разделяем, заключается в том, что на основе анализа недовольства и готовности к
протесту нельзя делать вывод о реальном участии. Анализ ориентации должен
соединяться с анализом
самого действия, который требует не опроса всего
населения, а иных методов [см. 117, 31].
Исследование протеста как действия. Для изучения протеста как формы общественной
активности необходимо исследование акций и контингента участвующих в таких
акциях.
Репертуар протеста изучался на материале С.-Петербурга. Использовались подходы и
методы западных социологов Ч.Тилли, С.Тэрроу, Д.Рухта
и Ф.Нейдхардта. Протест
при этом определялся как социальное поведение субъектов, представляющих интересы
организаций, социальных групп или общества в целом, направленное против
государственных институтов и/или других социальных субъектов. Изучался потенциал
протеста (В.Сафронов). В исследовании акций была адаптирована методика анализа
протестных действий как событий (по сообщениям петербургской прессы) - event-
analysis - с
соответствующим программным обеспечением (программа Paradox).
Единицей анализа стало упомянутое в городской прессе в 1989-1996 гг. любое
действие протеста, которое исследователи заносили в протокол описания протестной
акции. Протокол включал показатели, фиксирующие наименование, время, место
проведения акции, количество и социальный состав участников, организаторов,
требования, поводы для протеста, объекты критики и др. Собранный материал
показывает
структуру репертуара протеста жителей Ленинграда - С.-Петербурга.
Достоинством исследования стало создание базы данных об акциях и их отражении в
прессе, апробация метода анализа протеста как события (event analysis) [49].
Рабочее движение80. Рабочее движение (РД) в постсоветском обществе рядом авторов
(Л. Гордон, Э.Клопов, А.Темкина) определяется как движение, выражающее интересы
всех наемных работников,
противостоящие интересам ведомственного и хозяйственно-
политического аппарата - номенклатуры [15, 16]. Заметим, что такого движения не
существовало до перестройки. Оно начало развиваться в СССР с 1987-1988 гг. в
форме движения за рабочее самоуправление, а с лета 1989 г. -после массовых
шахтерских забастовок - стало одним из влиятельных агентов социальных изменений
и объектом пристального внимания социологов [15, 16, 17, 40, 47, 64].
В это
время проводятся совместные конференции и круглые столы ученых с лидерами
движений; в исследованиях используются методы включенного наблюдения,
социологической интервенции, интервью, опросы - практически весь социологический
инструментарий. Исследования проводились прежде всего в шахтерских регионах.
Несколько работ было посвящено рабочему движению в Ленинграде-Петербурге
(А.Темкина [121]), в том числе и в жанре исследований
случая (Б.Максимов о
движении на Кировском заводе [53]). Особенностью изучения рабочего движения
является то, что к этой проблематике большой интерес проявляли и проявляют
социологи из регионов - представители поколения промышленных социологов,
работавших в свое время в социологических службах предприятий
Пик интереса к рабочему движению приходится на 1990-1991 гг. В это время в
журналах "Общественные науки и современность", "Рабочий класс и современный мир"
(с 1991 г. "Полис") постоянной была рубрика "Новое рабочее движение". Изучение
РД становится аспектом концептуализации изменений социальной структуры
постсоветского общества.
Авторы фокусируют внимание на особенностях российского РД, обусловленных типом
производственных отношений советского общества и структурным положением рабочего
класса, анализируют цикл развития РД, организационные структуры и репертуар
коллективных действий.
Л.Гордон, Э.Клопов. А.Назимова, А.Темкина отмечают такие особенности российского
РД, как его многофункциональность, т.е. ориентацию на достижение политических и
экономических целей, и перспективность развития как агента гражданского
общества, связанную с устойчивостью и многообразием интересов членов трудовых
коллективов [15, 16].
Исследование организаций концентрируется на изучении причин их возникновения,
динамике их взаимодействия - между собой, с властью, другими движениями на
локальном, региональном и национальном уровнях [40, 41, 51, 99, 100]. Выделяются
два направления "организационного строительства" в рамках РД - создание
новых
структур (рабочих клубов, объединений и ассоциаций, профсоюзов, рабочих и
забастовочных комитетов) и преобразование старых профсоюзов.
С осени 1989 г. возрастает внимание социологов к анализу забастовок. Эти
исследования служат не только осмыслению новой реальности, но и обосновывают
необходимость законодательства, регулирующего забастовочную активность. С 1992
г. интерес смещается к изучению факторов демобилизации, кризиса и
спада рабочего
движения [18, 21, 45].
Исследование цикла развития РД. Для объяснения возникновения рабочего движения
ряд социологов использует "конфликтную модель" [15, 16, 21, 46, 120], согласно
которой причиной и формой выражения РД является развивающийся производственный
конфликт, начинающийся с борьбы за оплату труда и неизбежно выливающийся в
борьбу за изменение экономических отношений и в политическую борьбу с
государством.
Л.
Гордон и А.Темкина анализируют развитие РД в контексте реформ перестройки
[21]. Эти авторы отмечают, что цикл развития РД совпадал с циклом политической
(и в особенности демократической) мобилизации. Вместе с тем существовала
отчетливая специфика РД, определяемая типом производственных отношений. РД в
период 1987-1991 гг. было движением всего народа (всех наемных работников
государства
).
Исследователи выделяют два этапа мобилизации РД [18]. На первом, в период
перестройки, оно боролось против государства и постепенно политизировалось,
переходя от экономических требований к политическим. При этом в движении можно
было выделить два крыла - "левое" и "правое". На втором этапе, в 1992- 1993 гг.,
происходит идеологический и организационный кризис и спад РД [19, 20, 21, 45].
Разрабатываются
разные варианты классификации идеологии РД, которые, впрочем,
повторяют классификации политических движений: демократическое;
прокоммунистическое; социалистическое или социал-реформистское.
Изучение забастовки как формы коллективного действия. Забастовки рассматриваются
как специфическая для РД форма протеста, форма проявления производственного
конфликта. Анализируя причины забастовок периода перестройки, Л. Гордон выделяет
тип новых "состязательно двухсторонних трудовых отношений", которые часто
приобретают конфликтный характер в условиях перехода общества от
государственного социализма к рынку. Такой конфликт между трудовыми коллективами
и действующими совместно государственными организациями и хозяйственной
администрацией выражается в акциях протеста наемных работников -забастовках,
угрозах забастовок и переговорах [17].
Анализируя требования бастующих, А.Назимова, А.3айцев, А.Кравченко выявили
непосредственные причины протеста, обусловленные
обострением трудовых конфликтов
в условиях перехода на новые условия хозяйствования [29, 64, 50] Были
исследованы характеристики забастовок [29, 47, 54, 64, 100, 101]. И.Шаблинский и
В.Шаленко классифицировали забастовки по способу проведения (прекращение или
продолжение работы); по методике разрешения конфликтов. Выделялись предметные
сферы современных конфликтов [99, 100].
Анализ кризиса, а затем спада рабочего движения с началом экономических реформ
проведен в работах
Л.Гордона [18, 20] и Э.Клопова [44, 45]. Авторы приходят к
выводу, что в настоящем контексте нет признаков формирования единого рабочего
класса, по крайней мере, "как класса для себя". В целом деятельность социологов
связана с упорядочиванием происходящих событий в этом "узле мобилизации" и
осмыслением их. Исследование РД вносит вклад в изучение проблем социальной
стратификации постсоветского общества [82]. Именно в этих рамках начинаются
эмпирические исследования с использованием методов анализа событий [58, 101] и
социологической интервенции [20].
Этнические движения. Безусловный лидер в изучении этой тематики - группа
этносоциологов Института этнологии и антропологии РАН под руководством
Л.Дробижевой. Здесь выполняется обширная программа (международные проекты, в том
числе по этническим конфликтам и напряженности
, в рамках которых разрабатываются
концепции движений и осуществляется их мониторинг в различных регионах
постсоветского пространства - странах Балтии, Армении, Молдове, Украине,
Башкортостане, республике Саха, Калмыкии, Туве, России и др.).
Предметом исследования являются отдельные этнические движения (причины их
возникновения, организационные формы, ресурсы, лидерство, взаимодействия с
властью, цикл мобилизации). Представим некоторые результаты работ
в данном
направлении81.
Для анализа причин возникновения этнических движений используется конфликтная
модель. Так, В.Тишков рассматривает причины национальных конфликтов в категориях
абсолютной и относительной депривации и политических возможностей. Причины
депривации видятся в противоречиях советской национальной политики, которая
сочетала жесткую репрессивность и гиперрационализацию власти с политикой
национально-государственного строительства и поддержки местных
элит. Растущие
социальные ожидания элит сопровождались конфликтогенными демографическими
факторами (развитием этнического состава населения в пользу титульной
национальности) [90].
Выделяются факторы роста этнической напряженности в поликультурных переходных
обществах: стихийные и намеренные миграции этнических групп; массы беженцев,
конкуренция за рабочие места; перераспределение контроля за экономическими
ресурсами.
В исследовании этнической мобилизации В.Тишков использует
антрепренерскую модель
мобилизации ресурсов и вводит понятие этнического предпринимательства. Последнее
определяется как деятельность лидеров этнических движений, поставляющих на рынок
власти "товар-символ" в виде категории нации. Этнический национализм в этом
случае предстает как средство массовой мобилизации и создания соперничающих
коалиций в полиэтнических сообществах, что способствует развитию авторитарной
логики коллективного поведения, противопоставляющей
коллективный интерес
индивидуальному как высшую ценность [26, 90].
Предмет особого внимания - роль интеллигенции в национально-освободительных
движениях. Результаты исследований, проведенных под руководством Л.Дробижевой,
показывают, что мобилизующее воздействие интеллектуалов на разных этапах
национальных движений неодинаково. Оно особенно важно на начальной стадии, когда
ими создаются основные мобилизующие идеологемы. Этнологи анализируют также
дискурсы национально-
освободительных и сепаратистских движений [26, 27|.
Мониторинг этнических конфликтов позволяет исследователям анализировать симптомы
перехода этнической напряженности к этническому насилию вследствие пассивности
или неправильных действий властей. Выделяются характеристики дискурса,
свидетельствующие о возможном применении насилия: усиление взаимных обвинений;
распространение негативных этнических стереотипов; появление слухов о зверствах,
чинимых какой-либо этнической группой; требования чрезвычайных мер и
ограничения
прав по этническому признаку [90].
Все эти исследования имеют немаловажную политическую ценность и потенциал
использования для выработки рекомендаций властным структурам в национальной
политике и урегулировании межэтнических конфликтов.
Экологические движения82. Экологическое движение (ЭД) рассматривается как тип
социальной организации гражданского общества. Само понятие охватывает "целый ряд
событий, действий и процессов, в которых
данное движение развивается" [106]. В
отличие от других, ЭД возникают уже в период "хрущевской оттепели", что
объясняется, в частности, их меньшей политизированностью. Различие между
экологическим движением 60-х-70-х гг. и движением 80-90-х в том, что "неформалы-
дружинники служили Системе, тогда как позже зеленые неформалы стали ее
оппонентами", - заключает О.Яницкий [105, с. 39]. Признаки
ЭД - интегрирующие
цели-ценности, типичные для новой экологической парадигмы в отношении к природе,
людям, технологическому развитию и административно-командной системе. Отмечаются
факторы, способствующие устойчивости движения и в то же время являющиеся его