Из этого утверждения следует неоспоримый
факт — впервые в истории новая эпоха воспри-
нималась особенно и ей было дано название. Сред-
невековый
человек не думал о том, что он живет в
период, отличающийся от античности; прошлое
выражалось для него простыми аббревиатурами «до
н. э.» и «н. э.»: «эра закона» (т. е. Ветхого завета) и
«эра Господней милости» (т. е. после Рождества
Христова). С его точки зрения, история делается не
на
земле, а на небесах. В эпоху Возрождения,
напротив, прошлое разделялось не в соответствии с
божественным
намерением спасения души, а на
основании достижений
людей. В античности теперь
видели эпоху, когда цивилизация достигла
кульминационной точки развития всех своих
творческих
сил, эпоху, конец которой был внезапно
положен вторжением варваров, разрушивших
Римскую империю. В течение последовавшего за
этим тысячелетнего периода «тьмы» («невежества»)
было создано
немногое, но в конце концов, на смену
этой «промежуточной эпохе», или средневековью,
пришло возрождение всех тех искусств и наук,
которые
процветали во времена античности. А
потому
новую эпоху вполне можно было назвать
«возрождением» или «ренессансом» (итал. rinascita
от
лат. renascere — «возрождаться»; франц. rena-
issance).
Подобный революционный взгляд на историю
еще в 1330-х гг. выразил в своих трудах итальян-
ский поэт
Франческо Петрарка. Он был первым из
великих, кто сформулировал основную идею эпохи
Возрождения. Петрарка считал, что в новую эпоху
должно
произойти «возрождение классики», а
именно: восстановление латинского и греческого
языков в их былой чистоте и обращение к
под-
линным текстам античных авторов. В последующие
два
столетия эта идея возрождения античности
охватила
почти весь культурный пласт, включая
изобразительное искусство, которому было суждено
сыграть
чрезвычайно важную роль в становлении
эпохи Возрождения. О причинах этого мы будем
говорить
позднее.
Тот факт, что идея новой исторической ори-
ентации
принадлежит одному человеку, очень ярко
характеризует новую эпоху. Индивидуализм —
новый подход к осознанию своей личности — по-
зволил
Петрарке заявить, вопреки устоявшемуся
мнению, что «эпоха веры» была на самом деле
периодом «тьмы» («невежества»), в то время как
«отсталые язычники» времен античности по про-
свещенности не имели себе равных в истории.
Подобное стремление подвергать сомнению укоре-
нившиеся убеждения и обычаи стало характерной
чертой эпохи
Возрождения. Гуманизм, по мнению
Петрарки, означает убежденность в том, что так
называемые «гуманитарные науки» более важны,
нежели изучение Священного писания; т. е. изу-
чение
языков, литературы, истории и философии
должно происходить не в религиозных, а в светских
рамках.
Не нужно полагать, что Петрарка и его пре-
емники хотели в полной мере возродить антич-
ность. Существование «тысячелетия тьмы» («неве-
жества»), разделявшего их и древних, заставляло
признать (в отличие от средневековых классиков),
что греко-римский мир безвозвратно ушел в про-
шлое. Его былую славу можно воскресить только
мысленно, созерцая его с ностальгическим восхи-
щением через преграду «веков тьмы» («невежест-
ва»), открывая для себя величие достижений древ-
них в искусстве и философии и решаясь бросить им
вызов в духовной сфере.
Сколь ни велико было пристрастие гуманистов
к античной философии, они не стали неоязычни-
ками, а пошли на примирение наследия древних
философов с идеями
христианства. В искусстве
эпохи Возрождения задача мастеров заключалась не
в копировании античных образцов, а в том, чтобы
создать произведения равные им и даже, по
возможности, их превосходящие. На деле это
означало, что авторитет подобных образцов был
далеко не
безграничным. Писатели стремились к
точности выражения и красноречию Цицерона, но
не обязательно на латинском языке. Архитекторы
продолжали строить церкви для отправления хри-
стианских ритуалов, не копируя при этом языческие
храмы; они проектировали свои сооружения «в духе
античности», используя архитектурные приемы,
которые заимствовали в процессе изучения
памятников
античной архитектуры.
Художники эпохи Возрождения оказались в
положении ученика чародея, когда тот, пытаясь
подражать учителю, вдруг проявил невиданную
магическую силу. Но поскольку их учитель умер,
художникам приходилось самим справляться с этой
неведомой им
силой, и, в конце концов, они
становились мастерами. Этот процесс вынужденного
роста сопровождался кризисами и внутренним на-
пряжением. Наверное, жить в эпоху Возрождения
было не очень
удобно, но зато захватывающе
интересно. Теперь мы видим, что это внутреннее
напряжение вызвало поток невиданной творческой
энергии. Как ни парадоксально, но желание воз-
вратиться к классическому прошлому, основанное
на неприятии средневековья, принесло новой эпохе
не
возрождение античности, а рождение современ-
ной
культуры.