Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов

Подождите немного. Документ загружается.

436

Сочинения

В период Юаньской династии значительное количество ноянов-тысячни-

ков

было отвлечено от своих непосредственных тысяч-уделов; они пересели-

лись в города Китая, главным образом в Дайду (Пекин) и Шанду, и начали

занимать высшие должности империи как военные, так и гражданские; а также

служить при императорском дворе и при дворах царевичей, получавших раз-

ные

уделы

130

Хотя на должности «министров» и

других

высших сановников

нояны

назначались по воле хана-хуанди, тем не менее из сообщений «Юань-ши»

видно,

что, обычно, место отца доставалось сыну; почти все высшие должно-

сти находились в руках небольшой группы феодальных аристократов.

Гвардия следовала за монгольским ханом, и аристократические гвардей-

цы

в значительной мере разделяли

участь

ноянов-сановников. Для многих из

них звание гвардейца

(keshigci-keshigtü)

было только почетным и не требова-

ло исполнения никаких служебных обязанностей . Очень трудно сказать,

каких отношениях находилась феодальная и сановная аристократия к своим

основным

уделам-тысячам. Но из того факта, что после падения династии

Юань

сановные феодалы, по возвращении своем в степь, оказываются во гла-

ве своих феодов-отоков, можно заключить, что и в эпоху Юаней связь их со

своими

уделами не прерывалась. По всей вероятности, они правили ими при

посредстве своих ближайших родственников так же, как монгольский хан-

хуанди, сидевший в китайском

Дайду,

обычно, посылал в Каракорум своего

наследника управлять там кочевой Монголией и охранять северо-западную

грань империи.

Нельзя

сказать, чтобы городская жизнь и китайская

культура

не оказали

влияния

на монгольскую аристократию. Если монгольские господа заставля-

ли

китайцев учиться монгольскому языку и писать по-китайски, пользуясь

монгольским государственным письмом на особом разговорном жаргоне, а не

на

классическом китайском языке то, с

другой

стороны, многие монгольские

нояны

даже

царевичи постигли китайские книги, научились писать

по-ки-

тайски,

на их книжном классическом языке, научились переводить с китай-

ского на монгольский. Можно сказать даже, что у монголов начала зарож-

даться интеллигенция

132

. Но интеллигенция эта была представлена только

выходцами из класса феодалов, была малочисленна и слаба, оторвана от мон-

гольских широких кругов. Поэтому и она сама, и ее культурные начинания

быстро и почти бесследно исчезли во время погрома, сопровождавшего паде-

ние

Юаньской династии.

Теперь перейдем к высшему рангу феодального класса, к владетельным

царевичам дома Чингиса. Они еще во время Юаньской династии, стали име-

новаться уже не

Köbegü,

taiiji,

словом, взятым из китайского , и

титул

этот

130

Юань-ши, бэнь-цзы,

passim.

131

Chavannes.

Inscriptions, с.

429-432.

132

Юань-ши;

Pauthier.

De l'alphabet, с. 1-47;

Bazin.

siècle

des

Youên,

с 436.

133

От кит.

тай-цзы

«царевич»,

см.:

Pelliot.

«T'oung

Pao». Vol. 14. № ï. 19Î3, с. 140 <B ука-

занном

журнале

разделе

критики напечатана рецензия Э.Шаваина на книгу:

M.Courant.

L'Asie

Centrale aux

XVII-e

XVIII-e

siècles,

где на с. 140 в сноске говорится, что П.Пеллио в

результате

исследования установил происхождение термина

taiiji

от китайского t'ai

tseu

^с^, a

xong-taiiji

от houang t'ai

tseu

l & ?

Общественный

строй

монголов

437

сохраняется до сих пор совершенно в том же значении, часто позволяя нам

расшифровать тексты монгольских хроник и сказаний. Только потомки Йесу-

гей-багатура и Чингис-хана, настоящие члены altan urug

«золотого»

рода на-

зываются тайджиями и никто другой ни в каком случае не имеет право на

этот титул

134

. Потомки же Хасара и

других

братьев Чингис-хана, кроме того,

часто носили титул вана (ong<vang по-монгольски) в после-юаньскую пору

135

Тогда же получил распространение титул

xong-taiiji,

который в эпоху Юань-

ской

династии носили только наследники престола

136

. После возвращения

«степь»

титул этот стали носить многие царевичи, отличавшиеся или значи-

тельными размерами своих уделов, или своей знатностью, и титул этот со-

хранился до наших дней

137

В пору монгольской династии наследник престола, обычно, отправлялся

в Каракорум и получал титул jin-vang~ong

138

. В после-юаньской Монголии

мы встречаем уже особый институт jinong'oB. Царевич-jinong, один из бли-

жайших родственников монгольского хана, является его соправителем, Цеза-

рем при

Августе,

и ведает правым крылом (baragun gar) монгольского наро-

да

139

. По рассказу Sanang secen'a, один монгольский царевич так охарактери-

зовал хана и джинонга:

На

синеве

вверху

солнце и луна,

На

земле внизу хан и джинонг

140

Монгольский хаган и джинонг, так же, как и другие большие феодальные

сеньоры

xong-taiiji,

taiiji, ong, имеют свои уделы-сеньории (xubi), состоящие

134

О совсем позднейших отступлениях от этого обыкновения

будет

упомянуто ниже.

135

S.S., 170, 174, 178, 190, 196; A.L, 73-75, 80, 81, 83, 84, 91, 93-95,

103-110;

«История

Радлова», 229; ср.

<Владимирцов.

Поправка к чтению, с. 187; Монгольское «ongniyud», с. 221—

222 <наст. том, с. 292, 293>. В эпоху Юаней под титулом ong~vang «царь, король», обычно по-

нимались

царевичи, посаженные в качестве удельных правителей в разные провинции

Китая.

В после-юаньскую эпоху титул этот носили лишь потомки братьев Чингиса. Впоследствии

монгольской письменности и живых наречиях форма ong была забыта, но в некоторых говорах

все-таки сохранилась, см.

<Владимирцов.

Поправка к чтению, с. 187>.

136

От кит. хуан-тай цзы «царевич-наследник, старший сын императора, императорский

принц» <см. комментарий к сноске 133>.

137

S.S., 138, 140, 264; A.t., 55;

Голстунский.

Монголо-ойратские законы, с. 21. Об измене-

нии

хонг в хуна см.

<Владимирцов.

Монгольское ongniyud>, с. 221 <наст. том, с. 293, 294>.

138

От кит.

чжэн-ван,

«правящий князь» (кит.

чжэн-ван>

монг. jin-ong>jinong, см.: Влади-

мирцов.

Сравнительная грамматика, с. 183; в работе этой слишком педантично представлено

форме jinung); ойрат-письм. jonong или jonom; Parker <Mongolia after the Genghizides> (c. 89)

предлагает неприемлемое объяснение.

139

S.S., 154, 156, 160, 174, 184, 192, 264, 266; A.t., 63, 86; Мэн-гу-ю-му-цзи, пер. Попова, с. 48.

140

S.S., 160: degere

kökeregci-de

naran

saran

xoyar doura

korüsü-tü-de

xagan jinong xoyar

Выражение это является, по-видимому, перефразировкой одной поговорки, издавна распро-

страненной

как у монголов, так и у китайцев: «на небе нет

двух

солнц; у народа нет

двух

вла-

дык» (см. Сокровенное сказание, 100-101; 214 — комментарий Палладия Кафарова). Поговорка

эта с разными вариациями, часто встречается в монгольских исторических сочинениях (см.,

например,

Bolor toli, III, 48) и в адаптированных с китайского исторических романах (см., на-

пример,

Baragun Xan ulus-un

bicig

VIII, 38, IX, 54; ср. также выражение

Хутухтай

Сечен хонг-

тайджи) S.S., 232: lama...xagan

xoyagula

koke ogtargui-dur naran saran xoyar

nigen-ê

urgugsan

metü

sagumui,

ср. надписи на

Cagän

Baiishing

(Huth.

Die

Inschriften,

с 31).

438

Сочинения

из

улусов-туманов или же одного или нескольких отоков одного и того же

улуса,

причем хан считается главою-сюзереном всех феодальных владельцев-

царевичей и арриер-вассалов, т.е. тайшей, зайсангов и т.д., и специально ве-

дает левым крылом

(jegün

gar) монгольского народа, а джинонг, помимо сво-

его

удела

(xubi), управляет правым крылом

141

Все царевичи, taiiji разных степеней, — родственники; все они — родо-

вичи,

члены (urug) одного рода и кости (Kiyad yasutu,

Borjigin

obogtu)

142

и по-

этому ни в коем случае не

могут

жениться на девушках из этого рода. Своих

дочерей

143

монгольские taiiji и ханы выдают, обычно, за представителей фео-

дальной аристократии, за тайшей и дзайсангов, в дома все тех же

«зятьев»

(kürgen),

с которыми были связаны обменом невест еще с давних, порой до

Чингисовых времен

144

. Только «императорские и княжеские зятья» теперь

уже не именуются больше

kürgen,

а получают, как и царевичи, более пышный

титул tabunang

145

Вот

общества

перед нами иерархическая

после-юаньской эпохи:

xagan

jinong

xong-taiiji,

ong

лестница монгольского феодального

taiishi

cingsang

daiibu

jaiisang

taÜji

, . '

ongnigüd

tabunang

(goncm)

Bee

altan

urug'n,

т.е. taiiji, царевичи дома Чингиса, — их иногда начи-

нают величать xad «царь, княжич, царевич

146

— в каких бы отношениях они

между собой ни были, являются агнатным патриархальным родом, связан-

ным

не только сознанием родства и разными традициями, но и особым куль-

том, доступ к которому возможен только для них. Предметом культа сде-

лался Чингис-хан

, его реликвии, т.е. его ставки

148

, его знамя —

tug-sülde,

141

S.S., 156, 184, 192.

142

S.S., 62; A.t., 9.

143

Они носили титулы

günji

и abaxai, впоследствии abai см. S.S., 176, 194; X.j., 29.

144

См. выше, с. 343, 344.

145

Монгольский историк XVIII в. Гомбожав отлично представляет себе все, относящееся

феодальным титулам, так о джинонге он замечает: jinong, kitad

vang

kemegsen üge (f. 34); он

даже знает, что ong, kitad-un

vang

kemêgsen

üge (f. 16). Относительно тайджи и табунангов он

пишет:

monggol xad-un nugun

üre-yi

taiiji

kememüi;

abaxai

öggügsen

kürgen,

tabunang

kernen

dagudajuxui

(f. 46) «мужских потомков монгольских

князей

называют тайджиями; а зятьев, за

которых выдавали

княжен,

провозгласили табунангами. Слово табунанг, по-видимому, китай-

ского

происхождения; но пока объяснить его не умею. Как известно, титул

kürgen

сохранился

западных

улусах,

причем это монгольское слово, написанное арабскими буквами, стали про-

износить

на персидский лад: gurgan.

146

S.S., 56, 182, 184, 200, 202, 206, 234, 244, 278; A.t., 55.

147

Еще раньше, в дни мировой империи, у монголов, монгольской аристократии в первую

очередь, определился культ Чингис-хана, см.:

D'Ohsson.

Histoire des Mongols. T. 2, с. 323-324;

Иакинф. История первых ханов, с. 331; Юань-ши.

Иакинф. История первых ханов, с. 331; S.S., 148, 150, 184, 192, 280; A.t., 75; Владимир-

цов. Надписи на скалах. Ст. I, с. 1276, 1278 <наст. том, с. 263-265>.

Общественный

строй

монголов

439

которое вошла, по верованию монголов, его душа (sü, sür), почему оно и

становится

гением-хранителем (sakigulsun) его рода и подвластного ему мон-

гольского народа

149

. Затем стали чтить прабабку и родоначальницу рода

Borjigin, древнюю Alan-goa,

150

a также младшего сына Чингиса, Толуя, от ко-

торого произошли все царевичи и ханы Юаньской державы

151

Taiiji-xad'bi, конечно, ревниво оберегали свое особое изолированное

положение

и никого из посторонних не допускали в свою среду. Нам не

известно

ни одного случая, когда бы не кровно связанный с родом Чингис-

хана был принят тем или другим образом в среду царевичей и сделался (бы)

членом

их «золотого рода»

152

. А между тем институт усыновления был

известен

и распространен. Но тайджи, чтобы иметь законных наследников,

должны были усыновлять обязательно какого-нибудь своего дальнего родст-

венника,

сына тайджи

153

. Даже на потомков Хасара и других братьев Чингиса

смотрели иногда

косо,

как бы не совсем признавая, порой, их равноправ-

ными

настоящими тайджи, происходящим от самого Чингис-хана

. Тайши,

чинсанги

и зайсанги, как бы могущественны они ни становились, никогда

149

S.S., 192 (xara sülde); по монгольским

преданиям,

xara

sülde

хранится до сих пор в Ордо-

се,

см.: Потанин. Тибетско-Тангутская окраина. Т. I, с.

129-130;

Жамцарано.

Поездка в Южную

Монголию,

с. 48. Сокровенное сказание говорит о

yesün

költü

caga'an

tug (см.:

Pelliot.

Notes sur

le «Turkestan», с. 32)

«белое

знамя с девятью хвостами»; по-монгольским поверьям оно до по-

следнего времени хранилось в хошуне бывшего Го-сайда в С.-З.

Халхе;

его чествуют

(sülde

senggenem)

через каждые 3 года; в 1913 г. мне пришлось присутствовать на подобном праздни-

ке,

описать обряд и сфотографировать, а также списать обрядовую книжку. Знамя это до сих пор

называется

cagân

tug, см.:

Владимирцов.

Чингис-хан, с. 72 <наст. том, с. 168, 169>; Юань-ши

(VIII) <см. также:

Дылыков.

Эджен-хоро, с. 228-274>.

150

Ее стали величать esi-xatun, S.S., 180; A.t.,

92-94;

Жамцарано.

Поездка в Южную Мон-

голию, с. 47. О слове esi см.:

Shiratori.

A Study on the Titles, с. 8.

151

Иакинф. История первых ханов, с. 309;

Жамцарано.

Поездка в Южную Монголию,

с. 48.

152

Сананг Сечен, сам владетельный

князь,

приводит в своей истории цитату из

Subhashitaratnânidhi,

сочинения Saskya-pandita, чрезвычайно популярного у монголов, которое

известно у них в огромном количестве переводов. И вот Сананг Сечен вкладывает в

уста

одного

из

приближенных

Togugän-temür-xagan'a

следующую цитату из названного сочинения, которое

он

приводит в виде поучения императору:

öber-ün

nöküd

dayisün

bolbäsu,

tusatu;

eteged

dayisun

nökür

bolbäsu,

xourtu,

т.е. «если собственный

друг

(или „слуга") становится врагом, оказывает пользу; а если посто-

ронний

враг становится другом (или „слугою"), приносит вред». Между тем как тибетский текст

Subhashitaratnânidhi

разных изданий, так и многочисленные монгольские переводы (Sayin

üge-tü

erdeni-yin

sang),

представляют это место в несколько иной форме. По-тибетски этот абзац ока-

зывается следующим (VI, 18):

phan-byed dgra-bo

yin-yang

bsten,

gflen-yang

gnod-na spad-bar bya

т.е. «нужно полагаться на приносящего пользу, хотя бы тот был врагом; нужно оставить родст-

венника,

если он вредит». Можно думать, что слишком вольный перевод — принадлежал ли он

Sanang secen'y или нет, безразлично, — возник под влиянием феодально-родовых взглядов и

настроений,

которые распространены были в тогдашнем монгольском обществе.

153

Ср.: S.S., 178; A.t, 90-91.

154

S.S.,

178-180;

A.t., 91-93, 80.

440

Сочинения

не

могли и мечтать войти в род Чингиса: тайджи надо было родиться, родство

по

женской линии не давало никаких прав в этом отношении

155

Поэтому монгольским ханом, владыкой всех монголов, мог быть только

потомок

Чингис-хана, создавшего империю — державу для себя и своего

рода; он один мог стоять во главе царевичей-чингисханидов — феодальных

сеньоров так же, как царевичи, и только царевичи, могли стоять во гла-

ве тайшей,' дзайсангов и

других

феодалов, арриер-вассалов

156

. Так думали

тайджи.

Монгольские хроники сообщают нам очень интересное сказанье о том,

как

ойратский тайши Тогон, чрезвычайно усилившийся, задумал занять место

монгольского хагана. Так же, как и знаменитый Тимур-Тамерлан, он был

«императорским зятем»

157

; и вот монгольский историк, сам владетельный

князь

из дома Чингиса, вкладывает ему в

уста

такую фразу, которою он

будто

бы

хотел

обосновать свою затею: «Он сказал, обращаясь к ставке Чингис-

хана, которую осмелился ударить саблею

158

: „Если ты белая юрта того, кто

обладает счастьем-величием (т.е. императора-хана), то я, Тогон, говорят, сын

той,

кто обладает счастьем-величием (т.е. императрицы-ханыии)"».

«По настоянию окружающих, — продолжает дальше монгольский исто-

рик,—

Тогон-тайши решил вступить на престол по церемониалу монголь-

ских ханов. Но при поклонении ставке Чингиса невидимое острие пронзило

его; и все заметили, как одна стрела в колчане Чингис-хана, находившемся

ставке, покрылась кровью»

159

. Умирая, Тогон сказал:

«Муж,

обладающий

счастьем-величием, создал своего мужа; жена, обладающая счастьем-вели-

чием, не могла защитить, между тем как я обращался к матери-ханыие, так

поступил со мной владыка августейший»

160

155

Интересно отметить, что S.S., манджурских царевичей (beule) называют taiishi (с. 284).

Известный

Arugtai-taiishi, по словам S.S., называет сам себя, «человек из черни»: xaracu kümün

nadur yagun? Ajai-taiiji tngri-yin lire bölüge «что мне, человеку из черни? А вот Аджай-тайджи —

семя

небожителя» (S.S., 146).

156

Наши

источники показывают, что права на ханский престол отрицались за потомками

братьев

Чингиса, см. S.S., 170, 178; A.t., 91-93, но в то же время известно, по сообщению S.S.,

(146),

что потомок младшего брата Чингис-хана, Adai-taiiji сидел на ханском престоле. Ойрат-

ские

тайши не только не подчинялись монгольскому хану, но даже захватывали хаский престол.

157

Происходя из рода старинных kürgen; мать его, Samur-günji была дочерью хагана Elbeg,

см.

S.S., 142,146,148.

158

S.S., 150: ci sü-tü-yin beye cagan ger bolösa, bi sü-te-yin (sü-tei-yin) lire Togân genem. A.t. при-

писывает

ему почти те же слова (с. 75): ci sütü bogda bolösa, bi sütei xatun-u üre «если ты августей-

ший,

обладающий счастьем-величием, то я сын ханьши, обладающей счастьем-величием».

159

S.S., 150; ср.: A.t., 75.

160

S.S., 150:

ere

sütü ere-yügen edügülbei;

eme sütei öberidün ese cidabai;

eke sütei-dür erin yabugsagar

ejen bogda-dur eyin kigdebei.

Ср.:

A.t, 75-76:

ere

bogda ere-ben medegülbei,

eme sütei-yin köbegün Togön bi ükübe.

Общественный

строй

монголов

441

Так

«степные» рассказы отобразили отношение монгольских феодалов

вопросу о хане своем, который неминуемо должен быть из рода Чингиса.

Но

откуда же явилась такая затея у Тогон-тайши ойратского? Почему

каким образом тайши не только стал сильнее царевичей-чингисханидов,

но

даже потянулся к престолу самого Чингис-хана? Но мы знаем еще боль-

ше;

мы знаем, что Есен-тайши, сын Тогона стал монгольским хаганом

161

, мы

знаем,

что не раз монгольские тайши и дзайсанги оспаривали власть у чин-

гисханидов. Откуда эта борьба?

IV.

Феодальные

войны

Анализ феодальных терминов

дает

ключ к раскрытию многих событий.

Просматривая наши источники, довольно легко теперь убедиться в том, что

бесконечные междуусобные войны, которые в течение более ста лет, начиная

от падения Юаньской династии, происходили в Монголии, постоянные убий-

ства и частные смены ханов, общий упадок и оскудение, все это являлось

результатом ожесточенной борьбы, которая началась между большими и ма-

лыми сеньорами, между феодалами-царевичами дома Чингиса и феодалами

мелкими,

вышедшими из родов монгольской степной аристократии, «тысяч-

ников» империи и сановников Юаньской династии. Перед нами длительная

борьба

двух

слоев одного и того же феодального класса: борьба тайджи

с сайдами

. Все войны и столкновения, которых было так много тогда

Монголии, восходят к этой основной причине; от нее же происходит и та

упорная борьба, которую

ведут

ойраты против восточных монголов

163

, и ссо-

ра левого крыла с правым

164

Процесс

феодализации после изгнания монголов из Китая начал разви-

ваться скорее. Отодвинутые на север, частично даже за пределы Гоби, мон-

голы оказались отрезанными от внешних рынков и от культурных областей

вообще. Конечно, подобное положение должно было сказаться на состоянии

хозяйства монголов, которое и без того находилось на очень низкой ступе-

ни

развития: по-прежнему натуральное хозяйство, основывавшееся главным

образом на примитивном скотоводстве. После изгнания монголов из

Китая,

161

Монгольские источники приписывают ему стремление вообще искоренить род Чингис-

хана, род

Borjigin:

yerü

Borjigin-u

ürei-yi tasulaya

(S.S., 166). Монгольский историк, сам владе-

тельный

князь

из рода Чингис-хана, говорит даже, что у монголов распространено было по-

верье, что за дурной поступок в отношении принадлежавшего к роду Борджигин небо посылало

разные бедствия в наказание (S.S., 158:

Borjigin-ä

magu

kibesü

genüger

bolumui;

170:

Borjigin-i

magu

kigsen-ü

genüger

buyu;

ср.: S.S., 186).

162

То же

самое

происходит

и в

западных

улусах

монгольской

империи:

беки-нояны

ведут

борьбу

царевичами-чингисханидами

и в

большинстве

улусов

оказываются

победителями.

«Глава

каждого

из

родов

был как бы

удельным

князем

своей

области;

все они

принадлежали

отуреченным

монгольским

родам»

(Бартольд.

Улугбек,

с. 10) <Соч. Т. 2, с. 34>.

163

Т.е.

сайды

царевичами.

164

Царевичи

хаганы

утвердились

начале

левом

крыле

монгольского

народа;

правом

же

хозяйничали

сайды

вплоть

до

разгрома,

тогда

и над

правым

крылом

садятся

царевичи.

442

Сочинения

закрытия

для них

больших рынков, полного падения

уничтожения город-

ской

жизни

Монголии, хозяйственный партикуляризм должен

был

сказаться

с особой силой.

«О драгоценный Дайду мой, построенный могучим Сечен-хаганом,

котором

нет

печали, если жить

зимой,

летом»!

165

Власть монгольского хана пала

уменьшилась сейчас

же

после изгнания

из

Китая.

Он

лишился своей гвардии, своих сокровищ, блеска, двора, лишил-

ся

своих войск

воевод. Какой авторитет

мог

быть

повелителя, бежавшего

из

своей столицы, бросившего

все на

произвол

судьбы?

«Бедное великое

имя мое:

хаган

—

всеобщий владыка»!

166

Царевичам тоже пришлось разделить участь главы

их

рода. Одни погиб-

ли

борьбе

китайцами, другие

не

могли справиться

со

своими уделами,

где

все настойчивее стали поднимать голову мелкие феодалы. «Золотой

род» на-

чал оскудевать; царевичей просто стало мало.

А между

тем

младшие феодалы sayid'ы, вернувшись

своим «тысячам»,

ставшим отоками, скоро почувствовали свою силу. Экономический

и фео-

дальный партикуляризм скоро создал

из них

почти независимых князей

167

Многие

из

сайдов оказались

во

главе нескольких отоков

даже улусов, если

тому были благоприятствующие обстоятельства

168

Затем можно констатировать,

как

сайды начинают сознавать свою силу

сознавать общность своих интересов

противовес большим сеньорам,

хагану,

джинонгу

тайджи.

Они

поняли,

что

сами

могут

стать

на их

место. Монголь-

ский

историк заставляет

двух

сайдов сказать такую характерную фразу

«Зачем

нам

принимать

над

собой господина? Сами, ведь, можем ведать свои

головы! Убьем теперь этого наследного принца-царевича!»

Ойратские сайды оказались

особо благоприятном положении.

Как

изве-

стно,

ойраты меньше

других

племен монгольских были затронуты «тысяч-

ной» организацией Чингиса.

Он

образовал

там

четыре тьмы,

но не

посадил

над ними своих людей. Просто ойратские вожди сделались вассалами

мон-

гольского хана

и в

качестве темников должны были,

случае надобности,

выставлять определенный контингент войска, которыми сами заведовали

165

S.S., 136,

слова, приписываемые Тогон-Темур-хану.

166

S.S., 136,

слова, приписываемые Тогон-Темур-хану.

167

Говоря об аристократии западных улусов, ориенталисты часто потомков Чингиса назы-

вают «царевичами, ханами, султанами», а беков (ноянов)— «князьями». Так как в монголовед-

ческой литературе давно уже утвердилось обыкновение именовать ноянов (нойонов), потомков

Чингиса, «князьями», то мы оказываемся связанными этой терминологией. Ввиду этого, тайши,

дзайсангов и т.д. я называю «сайдами» (sayid), вслед за нашими монгольскими источниками.

168

S.S., 182,

ср.:

Покотилов.

История восточных монголов, с.

112-113,

118; A.t., 96, 98; см.

еще

A.t.,

98-110, 87-88,

ср.:

Покотилов.

Там же, с.

148-149.

Кроме того, не надо забывать таких

«сайдов»,

как ойратские Тогон-тайши и Есен-тайши, ставший ханом.

169

S.S.,

184; ср.: A.t., 101:

bide

degere-ben noyan abxu manu yagim?

öber-ün terigü-ben öbesü-

ben medejü yabuxu bui-ja!

ene

abagai-yi edüge tebciye!

Так говорят два сайда из правого

крыла

сыне Даян-хана, его наследнике (abagai), который был поставлен джинонгом (см.

S.S.,

там же;

ср.:

Покотилов.

Там же, с.

143-145).

Общественный

строй

монголов

443

сами

ставили

своих

тысячников

170

Потом

они

были

«императорскими

зятья-

ми»

(kürgen).

В конце XIV и начале XV в. мы застаем ойратов на новых местах, там,

где их не было в век монгольской империи. Из своих родных лесов они выхо-

дят на степь и начинают кочевать по

Алтаю

и по прилегающим к нему степям

горным пространствам

171

. Они, следовательно, пережили крупное измене-

ние

в хозяйственном

быту:

из народа

«лесного»

полуохотничьего, полу-коче-

вого они превратились в настоящих степных номадов. И это изменение в хо-

зяйственном отношении должно было укрепить насаженный у них Чингис-

ханом феодализм

172

. В XV в. во главе ойратской феодальной лестницы стоит

taiishi и феодально ему подчиненные два

cingsang'a

173

Уже из этих терминов-

титулов вытекает, что ойратская аристократия не отличалась по своему про-

исхождению от монгольской, «восточно»-монгольской.

Но

она оказалась в более сильном и выгодном положении. Она, имея во

главе «императорских

зятьев»

(kürgen),

не знала над собой феодальных сень-

оров-царевичей, а прямо зависела от хагана

174

. Она правила молодым наро-

дом, только что перешедшим на

«степь»,

лучше

других

монгольских племен

сохранившимся во время войн империи и феодальных схваток

между

цареви-

чами. :

Очень скоро ойратские тайши почувствовали тяжесть зависимости от

монгольского хана,

«...хаган

...

отдает

в ведение четыре (тумана ойратов)

моему человеку из черни (minu xaracu), Batula, в то время как я, его госпо-

дин,

жив», — с гневом говорит, по свидетельству монгольского историка

175

ойратский тайши, когда монгольский хан Ельбек назначил, по личным по-

буждениям, служившего ему Батула чинсангом ойратским.

Ойратские тайши с зависящими от них феодалами как бы повторяют

историю монголов: они стремятся вновь пройти путь Чингис-хана. Но если

общественно-экономические условия толкали их на борьбу с монгольскими

феодалами, то эти же условия не давали им возможности объединить

всех

или большое количество монголов. В их распоряжении не было обществен-

170

См. выше.

171

Ср.:

Bretschneider.

Mediaeval Researches, II, 161, 167-168; Покотилов. История восточ-

ных

монголов, с. 32.

172

<Был

ли и в самом деле феодализм у ойратов «насажден Чингис-ханом»?

Имея

в виду

многократные

высказывания Б.Я.Владимирцова о том, что феодализм в Монголии был

законо-

мерным,

объективно-исторически обусловленным процессом разложения родоплеменного строя

формирования феодального общества, мы вполне можем допустить, что приведенная форму-

лировка

является неудачной редакцией авторской мысли, исправить которую автору помешала

смерть.>

173

S.S., 160, 168. Ойраты так же, как и восточные монголы, делились на два крыла: baragun

gar и

jegün

gar, во главе которых стояли cingsang'H. Возможно, что подобное положение у них

было

не всегда и возникло в подражание монголам восточным.

174

Влияние xagan'a в начале после-юаньской эпохи не совсем еще исчезло и ойратам при-

ходилось это чувствовать; см. примеч. 175.

175

142; ср. несколько

иной

рассказ о том же A.L, 57; для нас в данном случае разница в по-

казаниях

источников не имеет

значения,

потому что и S.S., и A.t. отмечают одно и то же главное

явление.

444

Сочинения

ного

класса, достаточно сильного, который

бы их мог

поддержать,

они опи-

рались

на

одних лишь своих феодалов,

непрочность этой основы сказыва-

лась

очень скоро

176

. Ойратский тайши

мог

даже стать монгольским хаганом

на

престоле Чингиса,

мог

победоносно пойти

поход

на

Китай,

но не мог

удержаться

на

занятой

позиции.

Феодальная ойратская волна, выносившая

его вверх,

его же и

смывала

177

Борьбу

против монгольского хана продолжают «восточно»-монгольские

сайды,

которые, по-видимому,

не

мечтают

хаганском престоле,

бьются

лишь

за

личные интересы,

за

свою независимость

178

. Впрочем, они ведут борь-

бу

между собой, борются

и с

ойратами, борются

и с

царевичами-чингисха-

нидами

179

царевичи далеко

не

всегда понимают

сознают общность своих

интересов

против сайдов. Наоборот,

они

иногда выступают

против хагана,

друг против друга

180

. Иногда берутся

за

саблю даже женщины

Интересно

отметить случай своего рода

désaveu

вассала

по

отношению

своему сюзерену.

Так

один джинонг, недовольный хаганом

за то, что тот

захватил

его

конюшего (köteci), заявляет:

182

cimai-yi

axa

gejü

ülü

sanam

kemêged

ama

aldaju

«тебя

(т.е.

хагана)

я не

считаю

за

старшего! сказал

он и

дал клятву».

Войны

друг

другом монгольских феодалов поддерживались

еще

необ-

ходимостью искать себе добычу

виду незначительности обмена

пределах

одного

феодального владения

Вообще, узкие, партикулярные интересы,

характерные

для

феодализма, оказываются доминирующими. Перед нами

кар-

тина

типичных феодальных

войн

184

Даже съезды феодалов

(cigulgan-cûlgan)

176

<Б.Я.Владимирцову

не

удалось

до

конца вскрыть характер

причины межфеодальных

войн

XV-XVI вв. в

Монголии,

где в

действительности, подобно всем другим странам, свойст-

венное эпохе развитого феодализма экономическое

политическое укрепление местных

фео-

дальных владений порождало феодальную раздробленность

междоусобные войны,

основе

которых лежало стремление правителей этих владений освободиться

от

подчинения централь-

ной

власти

вести самостоятельную внешнюю

внутреннюю политику.

Монголии этот этап

феодального развития приобрел особую форму

остроту

связи

проблемой китайских мено-

вых рынков,

которых нуждались

все

монгольские князья,

но

открытие которых зависело

от

правителей Китая, упорно, как правило, отклонявших соответствующие просьбы

предложения

монголов.

Что

касается ойратов,

то их

положение было

не

лучше,

вероятно,

хуже

их

восточ-

ных соплеменников,

что и

вынудило

их в

конце концов переориентировать свою политику

сторону феодальных монархий мусульманской Средней Азии

(см.:

Serruys.

Mongol-Tribute

missions; Златкин. Джунгарское ханство)>.

177

S.S.,

168; A.t.,

78-79.

178

S.S., 158, 170, 178, 182, 184, 188, 190, 194; A.t,

87-89,

96-108.

179

A.t.,

108-110;

S.S., 178.

180

S.S.,

170, 172, 174, 176,

178;

A.t.,

66-68,

81-84.

181

S.S., 170, 174, 180,

182;

A.t, 94.

182

A.t., 64.

183

Монгольские хроники полны сообщений

том, как один феодал ограбил

разорил

дру-

гого: Isama (Ismayil)-taiishi, произведя нападение

на

джинунга, «забрал

при

набеге народ

скот

его»,

ulus mal-i

inu

dauliju abugad (S.S.,

176);

ханьша Mandugai-secen напала

на

ойратов

«захватила большую

добычу»,

yeke

olja

talxa

abubai (S.S., 180); ср.:

S.S., 170, 258; A.t., 77.

Захва-

ченных

при

набегах знатных женщин победители, обычно, брали себе

жены;

S.S., 144, 176,

182;

A.t., 59.

184

S.S., и A.t.

дают довольно яркую картину, иллюстрирующую высказанное положение.

Общественный

строй

монголов

445

заканчиваются часто битвой или дракой с убийствами

185

, и недаром тогда

возникла

поговорка

186

noyad-un

ükül

cûlgan-du,

noxai-yin

ükül

xana-du

т.е.

«смерть господ на съезде,

смерть собаки у решетки юрты».

В противоположность тому, что произошло в западных

улусах,

образо-

вавшихся на развалинах монгольской империи, у «настоящих» монголов опи-

сываемая борьба феодалов закончилась полной победой хагана и тайджи;

сайды, в качестве феодальных владельцев, уцелели только у большей части

ойратов, да, случайно, на периферии монгольского мира, в одном только

месте.

Монгольские феодальные войны, вообще очень напоминающие войны

феодалов европейского средневековья, характерны тем, что в основном пока-

зывают борьбу между двумя слоями класса феодалов. Это особенно становит-

ся

заметным к концу XV и началу XVI в., когда борьба эта закончилась пол-

ной

победой чингисханидов. Действительно, кто противники

Batu-Möngke-

Dayan-xagan'a?

С кем он ведет войны? Наши источники единогласно утвер-

ждают, что противниками Даян-хана были тайши, чинсанги и другие мон-

гольские сайды, некоторые из которых к этому времени оказались достаточно

могущественными и стояли во главе целых групп отоков

187

; некоторые сайды,

следовательно, превратились уже в крупных сеньоров, какими были тайджи.

Очень трудно сказать, почему, благодаря каким причинам, победа в дли-

тельной борьбе завершилась победой хагана и рода Чингис-хана. По-видимо-

му, хаганам удалось найти поддержку у тайджи, очень тогда немногочислен-

ных, в особенности у потомков Хасара

188

, а также у некоторых сайдов, по

185

S.S., 160, 162; АЛ.,

68-69.

186

A.t., 69. Толкование этой поговорки, даваемое Галсан Гомбоевым (с. 165), совершенно

произвольно.

187

S.S., 182, 184, 188, 190, 192, 194; A.t.,

95-107;

Покотилов.

История восточных монголов,

с.

113-117

(Покотилов объясняет поражение тайши «расслаблением» подчиненных ему монго-

лов, а также

«упоением»

своими победами над китайцами);

143-144,

147-150.

188

Энергичнее

других

на стороне Даян-хана выступал Urtuguxai-ong, потомок Хасара, вла-

детельный сеньор хорчинов, см. S.S., 190, 196; A.t., 103, 106, 107; ср.: A.t.,

109-110.

Появилась

даже

поговорка

(A.t.,

110):

Xasar-un

üre

xagan-u

üre-dü

nigen

tusa

kürgebe

т.е.

«потомок Хасара

помог раз потомку хагана (т.е. Чингиса)».

Из

того факта, что потомки

других

братьев Чингис-хана уцелели в качестве феодальных

господ наравне с потомками Даян-хана (см.: Мэн-гу-ю-му-цзы, пер. Попова, с. 27, 38, 40, 330;

Владимирцов.

Монгольское

«ongniyud»,

с. 219 <наст. том, с.

289,290>;

Гомбожав.

Течение Ган-

га, 52), можно сделать вывод, что ong'bi в век Даян-хана не были, по крайней мере, врагами

монгольского хагана.