Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

661 Искусство Древней Италии и «Священной Римской империи»

Как греческое искусство, прекрасное порождение северной стра-

ны чудес, проникло вместе с Александром Великим в жаркие стра-

ны Индостана, так эллинистическо-римское искусство последова-

ло за императорскими легионами в самые отдаленные провинции,

куда только не заносились римские орлы. При этом римская архи-

тектура держалась границ собственно империи, и всюду на ее гра-

ницах, как мы уже видели на достаточном числе примеров, слегка

подчинялась влиянию соседних искусств. На Дальнем Востоке она

отчасти приняла характер восточной пышности, на жарких южных

границах империи оживлялась веянием свободных африканских

степей. Произведения римского зодчества на Рейне, на Мозеле и

во Франции отражали в себе галльскую и германскую силу и суро-

вость. В своем месте мы проследим, как под эллинистическо-рим-

ским влиянием все прочие отрасли искусства развились у север-

ных варваров и обратились в римское провинциальное искусство,

как все эллинистическо-римское искусство пустило корни далеко

за пределы восточных границ империи среди парфян, сасанидов и

индоскифов и дало новые, чужеземные корни, распространив свое

влияние даже на Индию и Китай. Ни в одной из частей Старого

Света «наследие античности» не исчезло окончательно, но при-

общиться к этому наследию были призваны прежде всех народы

Европы; даже в самую темную пору средних веков их связь с этим

наследием не изгладилась вполне. То, что греки открыли и про-

чувствовали в области искусства, пока сохраняли свою националь-

ность, то, что само собой приспособилось к новым потребнос-

тям жизни во времена их интернациональности, все то, что вслед

за ними римляне пережили в этом отношении и разнесли со сво-

ими легионами по целому миру,– все это продолжало громко и

явственно звучать среди моря чужестранных тонов, оглашавших

столетия, следовавшие за переселением народов, и затем, когда

настала для того пора, все это снова прорвалось наружу со сти-

хийной силой, во всей мощи света, истины и красоты, снова на

многие столетия получило руководящую роль в искусстве чело-

вечества.

По прошествии готических средних веков, которые, быть мо-

жет, не ведая и не желая того, выказывали наибольшее отчуждение

от антиков, но были тем не менее одушевлены самостоятельным

великим чувством стиля, лишь в новейшие времена наблюдаются

отдельные попытки, и притом попытки впервые вполне сознатель-

ные, совершенно освободиться из-под влияния классических тра-

662 КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

диций; но время покажет, в какой степени стойко это движение и

обладает ли оно силой для создания форм, которые могли бы по-

мериться своей оригинальной художественностью, жизненностью

и естественным чувством стиля с тем, что создано греками и рим-

лянами.

КНИГА ПЯТАЯ

ЯЗЫЧЕСКОЕ

ИСКУССТВО

СЕВЕРА ЕВРОПЫ

И ЗАПАДНОЙ АЗИИ

1. Искусство гальштатской и латенской культуры

Начиная говорить о доисторическом искусстве севера Европы,

мы должны от обзора высоких, свободных и зрелых созданий ис-

кусства вернуться еще раз к рассмотрению произведений гораздо

менее совершенных и примитивных. Классическое место первой

железной эпохи к северу от Альп – гальштатский могильник в

Юго-Западной Австрии, раскопанный в 1850-х гг. и описанный

Фр. фон Сакеном. Для обозначения всей культуры первой желез-

ной эпохи Центральной Европы вошел в употребление термин

«гальштатская эпоха», или, вернее, «гальштатская культура». По-

зднейшая в сравнении с ней бронзовая эпоха севера в большей сво-

ей части продолжалась параллельно с более древней гальштатской

культурой. Железо, принесшее с собой язык форм ранее созревшего

юга, уже распространилось в восточных альпийских странах в то

время, как собственно север Европы еще обходился без этого ме-

талла. Тогда как в древнейшую гальштатскую эпоху (700–500 гг. до

н. э.) южное влияние шло, по-видимому, скорее с Балканского, чем

с Апеннинского полуострова, позднейшая гальштатская культура

(500–300 гг. до н. э.) находилась в зависимости от современного ей

и более древнего итальянского искусства. Гёрнес называл это влия-

ние искусства Италии на более юную гальштатскую культуру «пер-

вым мировым действием итальянского искусства». Различают два

пояса гальштатской культуры – южный и северный. Южный пояс, в

котором ее носителями считаются иллирийские племена, родствен-

ные венедам Верхней Италии, охватывает собой пространство от

Адриатического моря до Средней Штирии; северный, в котором

культуру распространяли, как предполагают, кельтские племена,

простирается до Дуная, охватывает Богемию и Силезию, идет вверх

по Дунаю на запад, за истоки этой реки и даже за Рейн.

В отношении некоторых художественных изделий, найденных

при гальштатских раскопках, существует разногласие: исполнены

1. ИСКУССТВО К СЕВЕРУ ОТ АЛЬП:

ОТ ГАЛЬШТАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ

И ДО ВРЕМЕНИ ВЕНЕДОВ

666 КНИГА ПЯТАЯ

ли они в восточных альпий-

ских местах Австрии по юж-

ным образцам или же приве-

зены в готовом виде с юга.

Еще А.-Б. Мейер указывал на

то, что описанная им и нахо-

дящаяся в Линцском музее

серповидная застежка (фибу-

ла) с великолепными длинны-

ми подвесками явилась на свет

вдали от Гальштата; Гёрнес и

другие исследователи считали

несомненным, что знамени-

тый, находящийся в Венском

придворном музее железный

кинжал из Гальштата с бронзовой рукояткой, оканчивающейся коль-

цом, составленным из птичьих шеек и усеянным геометрическими

фигурками нагих мужчин, занесен на север с итальянского юга;

точно так же часто цитируемую, принадлежащую грацкой коллек-

ции бляху из Штреттвега, украшенную рельефным изображением

принесения оленя в жертву, с очень тощими, грубыми по формам

фигурами животных и людей, большинство исследователей припи-

сывали уже знакомому нам циклу произведений итальянского ис-

кусства. Но если южные гальштатцы были, так же как и венеды,

иллирийского племени, то нет основания предполагать, чтобы из-

готовление ситул (древних бронзовых сосудов в форме ведра), ко-

торыми лучше всего характеризуется гальштатская культура, было

известно одним лишь венедам; и действительно, найденные в галь-

штатском могильнике изображения из листовой бронзы отличают-

ся от найденных в Италии особым, сильно варварским характе-

ром. Поэтому мы, вместе с В. Гурлиттом и другими, думаем, что

ситулы и поясные бляхи этого рода изготовлялись и в альпийских

странах под непосредственным греко-восточным влиянием. Выше

было уже упомянуто о крышке бронзового сосуда из Гальштата.

На ситуле из Куффарна, в Нижней Австрии, хранящейся в Венском

придворном музее, мы видим полосу изображений, идущую толь-

ко по ее верхнему краю. В ней изображены состязание в беге, про-

исходящее в присутствии судей, кулачный бой на приз (шлем) и

пиршество. Движения чрезвычайно оживленные, но формы, при

всей своей отчетливости, во многих местах неуклюжи. С первого

Рис. 540.

Ситула из

Ватша (в

развернутом

виде).

По Ранке

667 Языческое искусство севера Европы и Западной Азии

взгляда ясно, что это искусство не развившееся самостоятельно, а

заимствовано и даже успело «одичать».

Ситула из Ватша (рис. 540), Лайбахский музей, впервые опи-

санная Гохштеттером, украшена тремя полосами изображений,

расположенными одна над другой: нижняя представляет фриз, где

изображен лев, пожирающий мясо, и семь каменных козлов с зави-

тыми стеблями растений во рту; средняя – кулачный бой и пирше-

ство, верхняя – людей, едущих в колесницах и верхом, и лошадей,

ведомых в поводу. Мужские головы с большими вздернутыми вверх

носами и круглыми глазами имеют совершенно северный варвар-

ский характер.

Из поясных блях этого стиля наиболее известна бляха из Ватша.

Изображенная на ней битва двух всадников считается единственной

в своем роде среди всех изображений, встречающихся на иллирийс-

ких бронзовых бляхах. Резкий контраст движения сражающихся и

спокойствия коней, на которых они сидят, свидетельствует о не-

умелости и несамостоятельности исполнившего ее мастера. На

одной поясной бляхе из Магдалененберга, близ С.-Марейна, хра-

нящейся в Лайбахском музее, находится плетенка, заимствован-

ная из восточной орнаментики; на другой изображены фантасти-

ческие крылатые существа с головами животных и человека, также

восточные по происхождению. Исполнены ли все эти работы на

юге от Альп или же некоторые из них принадлежат самой альпий-

ской стране, их происхождение от архаического восточногречес-

кого искусства ясно сказывается на всех находящихся на них изоб-

ражениях, а потому Гёрнес был прав, определяя их отношение к

искусству, бывшему их родоначальником, словами «заимствова-

ние», «переделка», «шаг назад».

В нашу задачу не входит труд проследить множественные видо-

изменения гальштатских фибул (рис. 541, а – в) – с их древней-

ших форм, в виде очков и полукруга, во всех дальнейших их пере-

ходах в формы сердец и самострелов до латенских фибул – или

сравнивать бронзовое и железное оружие гальштатской культуры

в отношении его форм и орнаментации с современным ему север-

ным оружием бронзового века. Равным образом мы не можем пу-

ститься в подробное исследование развития найденных в могилах

гальштатской культуры небольших бронзовых и глиняных фигур

животных и людей. Неуклюжие бронзовые или глиняные статуэт-

ки – иногда более и менее геометризованные, иногда исполненные

более натуралистично, среди которых наиболее типичны быки с

668 КНИГА ПЯТАЯ

Рис. 541.

Языческое

искусство

севера

Европы: от

гальштатской

культуры до

эпохи викин-

гов. По

Гёрнесу (д),

Кёбке (с),

Софусу

Мюллеру (и –

м, о – р, т),

Ранке (а – в),

Рейнаху (е –

з), Шназе (н),

Эндзету (г)

е к

с т н

669 Языческое искусство севера Европы и Западной Азии

кривыми рогами, лошади с тонкими шеями и прямы-

ми ногами, птицы с широким клювом и человеческие

фигуры, за исключением всадников, встречающиеся

довольно редко,– не открывают для нас ничего тако-

го, чего не находили бы мы в доисторические време-

на Греции и Италии; с рукоятками же в виде головы

птицы или лошади, встречающимися в бронзовой ут-

вари гальштатской культуры, мы уже познакоми-

лись, когда рассматривали современный ей север-

ный бронзовый век (см. рис. 28). Очень характерны

быки на гальштатском бронзовом чане, в Венском

придворном музее (рис. 542), и бронзовые сосуды в виде птиц из

Венгрии, в той же коллекции; не менее характерны бронзовые

подвески с лошадиными головами из Иезерина, в музее Сараева в

Боснии.

Своеобразие форм гальштатской культуры мы находим преиму-

щественно в глиняной пластике. Мы уже говорили об урнах в

виде жилищ и лицевидных (см. рис. 29–31), не встречающихся соб-

ственно в области распространения гальштатской культуры и по

большей части относящихся к более ранней эпохе. Но древнейшей

гальштатской культуре принадлежат замечательные глиняные из-

делия, происходящие из Эденбурга, в Венгрии. Некоторые боль-

шие черные урны Венского придворного музея украшены грубыми

треугольными узорами, нацарапанными до обжигания; на горлыш-

ке этот узор переходит в довольно отчетливо различимые, хотя и

вполне геометризованные человеческие фигуры в парадной одеж-

де (рис. 543). Голова у них иногда совсем не намечена, иногда изоб-

ражена в виде кружка или четырехугольника, сидящего на длин-

ной шее. Здесь ничто не напоминает дипилонский стиль, но фигуры

не менее схематичны и геометризованы, чем в нем.

Из Эденбурга происходят также любопытные по сво-

им формам символические «изображения луны» – сто-

ящие на ногах глиняные серпы с вертикально загну-

тыми рогами, на тронах, переходящие в обращенные

друг к другу протомы быков и баранов.

Замечательны также пластические глиняные изде-

лия, найденные в одном кургане близ Гемейнледен-

барна, в Нижней Австрии,– многочисленные фигуры

животных или людей и урны, хранящиеся в Венском

придворном музее. По верхнему краю одной из урн

Рис. 542.

Бронзовый

чан гальштат-

ской культуры.

По Гёрнесу

Рис. 543.

Урна гальш-

татской

культуры из

Гемейнледен-

барна. По

Гёрнесу

670 КНИГА ПЯТАЯ

рассажены фигуры птиц, а на поверхности сосуда, там, где он на-

чинает сужаться, были, как полагает Сцомбати, прикреплены пла-

стические изображения всадников и стоящие бесформенные чело-

веческие фигуры. Другие урны имеют сбоку ручки в виде дужек,

оканчивающихся бычьими головами.

Наконец, некоторые особенности представляет нам полихром-

ная глиняная пластика гальштатской эпохи. В собственно авст-

рийской гальштатской области произведения такой пластики встре-

чаются редко. Но из Виса, в Штирии, происходит, например,

обломок урны, украшенной по желтому фону красными меандра-

ми. Полихромные сосуды чаще попадаются в северной и западной

областях гальштатской культуры. Сосуды, окрашенные красной и

черной графитной красками с белой выкладкой в углубленных ор-

наментах богатой геометрической формы, встречаются нередко в

Верхней Баварии, где их исследовал Ноак, а также в Бадене; по-

добные горшки попадаются и в Силезии. В этом можно убедиться

в музеях Карлсруе и Бреславля. Еще Л. Линденшмит признавал

эту полихромную гальштатскую керамику германской, и возраже-

ния против его мнения кажутся нам не вполне убедительными.

При взгляде на гальштатскую орнаментику оказывается невоз-

можным признать за ней характер единства. Повсюду мы видим в

ней различия, зависящие от местности и времени; на каждом шагу

туземные украшения соединяются с занесенными извне. Животная

орнаментика играет большую роль в изделиях, она может быть в

виде пластических голов птиц, лошадей и быков. В некоторых ме-

стах в плоском орнаменте господствует чисто геометрическая фор-

ма, но в виде узоров и линий большего, чем прежде, размера. Очень

часто, как и в бронзовом веке на севере, украшения в виде горбов и

бородавок вытесняют геометрические формы. К прямым линиям

везде присоединяются округленные, скрученные, согнутые в дугу;

везде встречаются висячие полукруги и полосы волнообразных

линий, далеко не соответствующие понятию о геометрическом сти-

ле. Если считать некоторые формы, как, например, ряды соединен-

ных между собой спиралей, наследием микенской орнаментики,

то возникает вопрос: почему в гальштатской орнаментике не ока-

зывается в таком случае других существеннейших черт микенско-

го искусства? Однако в некоторых формах этой орнаментики нельзя

с уверенностью отрицать сильного влияния восточного искусства,

особенно древнегреческого той поры, в которую оно имело вос-

точный характер; но лишь изредка удается ясно отличить, что имен-