(товарного производства особого рода) давались клятвенные заверения, что при социализме
рабочая сила не товар, хотя бы дважды особого рода, а розничная цена — не рыночная
цена. Делалось это потому, что признание рабочей силы товаром окончательно
выхолащивало бы классовую сущность экономического учения К. Маркса: свободный
рабочий — хозяин средств производства не может продавать себе свою рабочую силу.
Признание розничной цены ценой равновесия выхолащивало бы, по их мнению, понимание
главной идеи социализма в экономическом аспекте: планомерное управление хозяйством
якобы подменяется стихийной игрой цен.
Определяя социалистическое производство как товарное, при подходе к категории
«рабочая сила» действительно нужно сказать «стоп!» и вернуться к исходным,
сформулированным К. Марксом и Ф. Энгельсом определениям товарного производства.
Что же касается розничных цен, то их смело можно рассматривать как рыночные цены
«особого рода». Независимо от способа производства общее для рыночных цен —
колебание их вокруг цен равновесия. Различие — в том, что в условиях товарного
производства рыночные цены стихийно (пожалуй, точнее — автоматически)
приближаются к ценам равновесия, подчиняя производство требованиям потребителей, а
при социализме цены равновесия могут служить лишь ориентирами при принятии
плановых решений, да и то не обязательно, как показал опыт СССР.
Не признавая цены равновесия, Госкомцен СССР, тем не менее, неоднократно
проводил весьма существенные повышения розничных цен, в основном на предметы не
первой необходимости (предметы роскоши, спиртные напитки, некоторые рыбные
изделия, легковые автомобили и др.). Проводились также снижения розничных цен на
залежавшиеся товары. Таким образом, под давлением объективно действующих
экономических процессов противники цен равновесия так или иначе вынуждены были
приближать розничные цены к ценам равновесия. В теорети-ческом же плане они
запугивали потребителей тем, что якобы приближение розничных цен к ценам равновесия
обязательно связано только с их повышением, а значит и с ущербом благосостоянию
народа. Изменения розничных цен объяснялись, в основном, благими намерениями
перераспределить продукт в пользу низкооплачиваемых за счет высокооплачиваемых.
Между тем, если речь идет о различиях в оплате труда, то соблюдение принципа
равной оплаты за равный труд исключает необходимость какого-либо перераспределения
продуктов в пользу низкооплачиваемых. Оценив час труда ученого в n раз выше часа
труда обычного служащего, нелепо продавать ученому продукты в n раз дороже, чем
служащему. Где же тогда принцип оплаты по труду? Если соотношение в оплате
различных категорий установлено неправильно, то нужно его исправить в оплате, а не в
сфере реализации продукта. Если правильно, то реализация продуктов по ценам с
различными отклонениями от затрат влечет за собой только нарушение
основополагающего принципа социализма — распределение по труду.
Различие в доходах на одного члена семьи, зависящее от семейности или по другим
причинам, если нужно нивелировать, то опять-таки это можно сделать гораздо лучше,
точнее попадая в цель, путем введения различных пособий населению, а не через
отклонения розничных цен от затрат на продукты, которые с равной вероятностью
попадают и к многосемейным и к холостякам.
Советское правительство имело неограниченные возможности регулировать
розничными ценами структуру потребления. Однако отсутствие при этом ориентации на
цены равновесия углубляло отрицательные явления на потребительском рынке. Денежные
знаки, не нашедшие в государственной розничной торговле «товара» в связи с его
недостатком при реализации по цене ниже цены равновесия, не откладываются ровным
слоем по всей массе покупателей. Они обязательно текут в руки тех, кто ближе стоит к
реализации продукта или имеет возможность поставлять продукты населению,
произведенные вне социалисти-ческих форм хозяйствования.
Повышение цены на предметы роскоши за счет предметов первой необходимости
выгодно лишь тем, к кому стекаются денежные знаки. Предметы первой необходимости при
заниженных на них ценах попадают к потребителю либо ценой дополнительных затрат
времени на их поиск и выстаивание очередей, либо через тех, кто находится «по-ближе» к
продукту, у кого накапливаются денежные знаки, не нашедшие в других руках «дешевых»
государственных товаров, кто за счет этого получает возможность покупать «дорогие»