Васильев B.B., Кротов A.A. История философии
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
51
небесной «гармонии», менее совершенной и склонной к «расстройствам»; в качестве
терапии души в этом случае предназначалась музыка, а в качестве терапии тела —
умеренная диета. Близкий к пифагорейцам ученый и врач Алкмеон из Кротона (1-я пол.
V в. до н. э.) утверждал, что состояние человеческого организма определяется парами
противоположных сил или качеств, таких как сладкое и горькое, сухое и влажное,
горячее и холодное и т. д. Основным условием здоровья человека Алкмеон считал
«равноправие» этих качеств, в то время как «господство» одного члена какой-либо пары
над другим приводит к заболеванию. Нарушение равновесия может быть вызвано
характером пищи, особенностями воды и свойствами местности, а также другими
причинами. Задача врача состоит в восстановлении нарушенного равновесия. По
свидетельствам древних, Алкмеон из Кротона был первым в истории европейской науки,
кто начал практиковать вскрытие трупов с целью детального изучения строения и
функций отдельных органов. Одним из результатов этой практики стало открытие
Алкмеоном нервной системы и функций головного мозга, который, согласно его учению,
является центром всей психической деятельности человека.
Младшим современником Пифагора был Гераклит Эфесский (ок. 540 — ок. 480 гг.
до н. э.). Гераклит принадлежал к старинному царскому роду и даже имел
наследственный титул жреца-басилевса, от которого, впрочем, от-
58
рекся впоследствии в пользу младшего брата. В молодости Гераклит утверждал, что
ничего не знает, а в зрелом возрасте говорил, что знает все. По свидетельству Диогена
Лаэртского (III в. н. э.), он никогда ничему ни у кого не учился, но утверждал, что
исследовал самого себя и научился всему у себя (Диоген Лаэртский, IX, 5). Просьбой
сограждан дать им законы он пренебрег, сославшись на то, что город уже пребывает во
власти дурного правления. Удалившись в святилище Артемиды, он проводил день за
днем, развлекаясь с мальчишками игрою в кости, а подступившим к нему удивленным
эфесцам сказал: «Чему удивляетесь, негодяи? Разве не лучше мне здесь оставаться и
заниматься вот этим, чем с вами участвовать в управлении государством?» Гераклит
написал только одно сочинение и, по, преданию, посвятил его в храм Артемиды
Эфесской. Книга была написана сложным метафорическим языком, с намеренной
многозначностью, притчами и загадками, за что впоследствии Гераклит получил от
читателей прозвище «Темный». По легенде, Сократ, когда прочитал сочинение
Гераклита, сказал о нем следующее: «Что я понял — прекрасно; чего не понял, наверное,
тоже; только нужно поистине быть глубоководным ныряльщиком, чтобы понять в ней
все до конца» (Диоген Лаэртский, И, 22). Сочинение Гераклита состояло из трех
разделов: «О Вселенной», «О государстве», «О богословии», и называлось античными
авторами по-разному: «Музы», «Единый порядок строю всего», «О природе». До нашего
времени сохранилось более 100 фрагментов-цитат. Уже после смерти Гераклит получил
прозвище «Плачущий», «ибо каждый раз, как Гераклит выходил из дому и видел вокруг
себя такое множество дурно живущих и дурно умирающих людей, он плакал, жалея
всех» (Сенека. О гневе, И, 10, 5).
В качестве первоосновы вещей Гераклит выбрал огонь. «Этот космос (порядок, греч.
κόσμος), — говорит Гераклит, — один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто
из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и
мерами погасающим» (Гераклит, фр. 51. Здесь и далее — пер. А. В. Лебедева, с
изменениями С. А. Мельникова и Д. В. Бугая, порядок фрагментов Гераклита указан
также по изданию А. В. Лебедева). Огонь в философии Гераклита — не столько одна из
мировых стихий, сколько образ вечного движения и изменения. Периоды «возгорания» и
«угасания» огня чередуются друг за другом, и это чередование продолжается вечно. При
«угасании» («путь вниз», по Гераклиту) огонь превращается в воду, а та переходит в
землю и воздух; при «возгорании» («путь вверх») из земли и воды исходят испарения, к
числу которых Гераклит причислял и души живых существ. Души вовлечены в
круговорот космических элементов, вместе с ними «восходят» и «заходят». «Душам
смерть — воды рожденье, воде смерть — земли рожденье, из земли вода рождается, из
воды — душа» (фр. 66). Испарения имеют различный характер: светлые и чистые
превращаются в огонь и, подымаясь вверх и скапливаясь в круглых вместилищах
(«чашах»), воспринимаются людьми как Солнце, Луна и звезды; темные и влажные
испарения являются причиной дождя и туманов. «Сухая душа, — говорит Гераклит, —
мудрейшая и наилучшая» (фр. 68). Попеременным преобладанием тех или иных
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
52
испарений объясняется смена дня и ночи, лета и зимы. Солнце — «не шире человеческой
ступни», а затмения происходят по той причине, что небесные «чаши» поворачиваются к
Земле своей выпуклой, темной стороной. «Все обменивается на огонь, и огонь на все,
подобно тому как все вещи обмениваются на золото и золото на все вещи» (фр. 54).
Гераклит учил о безостановочной изменчивости вещей, их «текучести»; в сознание
последу-
59
ющих поколений он вошел прежде всего как философ, учивший, что «все течет» (греч.
πάντα ). «На входящих в одну и ту же реку набегают все новые и новые воды», — писал
Гераклит (фр. 40).
Важнейшим положением его философской доктрины было то, что «путь вверх и путь
вниз — один и тот же» (фр. 33), и что мудрость заключается в том, чтобы «все знать как
одно» (фр. 26). Гераклит, подобно пифагорейцам, считал, что все в мире состоит из
противоположностей, однако при этом не «сочетающихся» между собой, а
противоборствующих и «сражающихся» друг с другом. «Должно знать, что война
общепринята, что вражда и есть справедливость, и что все возникает через вражду и за
счет другого (χρεών)» (фр. 28). «Война — отец всех и царь всех: одних она объявила
богами, других — людьми, одних сотворила рабами, других — свободными» (фр. 29).
Взаимодействием и борьбой противоположностей определяется существование каждой
вещи и любого процесса в мироздании. Действуя одновременно, эти противоположно
направленные силы образуют напряженное состояние, которым и определяется
внутренняя гармония вещей. Эту «гармонию» Гераклит называет «тайной» и говорит, что
она «лучше явной», пифагорейской (фр. 9). Для выражения этой «тайной гармонии»
Гераклит использовал слово, ставшее впоследствии знаменитым — «логос» (греч. λόγος
— «слово», «речь», «условие», «договор», «положение», «определение», «счет», «отчет»,
«соотношение», «соразмерность», «разум», «разумное основание», «причина», «мнение»,
«рассуждение», «предположение», «закон», «понятие», «смысл»). «Вот этот Логос, —
говорит Гераклит, — истинно сущий вечно люди не понимают»; «все происходит в
согласии с вот этим Логосом, но, люди подобны незнающим» (фр. 1); «и с тем логосом, с
которым они в самом непрестанном общении, с ним же они в постоянном разладе» (фр.
4).
«Логос» обозначает у Гераклита, с одной стороны, разумный закон, управляющий
мирозданием и задающий, определяющий космосу меру его «возгорания» и «угасания»; с
другой — такое знание о вещах, согласно которому вещи являются частью
общекосмического процесса, т. е. даны не в статике своего состояния, а в динамике
перехода. «Бессмертные смертны, смертные бессмертны, одни живут за счет смерти
других, за счет жизни других умирают» (фр. 47). Отдельное (частное) знание о
единичных вещах, — «многознание», по Гераклиту, — заведомо ложно и недостаточно,
так как оно («многознание») «не научает уму» (фр. 16). «Учитель большинства — Гесиод:
про него думают, что он очень много знает, — про того, кто не знал даже дня и ночи!
Ведь они суть одно» (фр. 43). Люди живут так, как если бы у каждого из них имелось
свое особое сознание (фр. 23). Они подобны спящим, ибо каждый спящий живет в своем
собственном мире, тогда как у бодрствующих существует один общий мир. Возможно,
что знаменитый фрагмент 94 («Для человека демон — это нрав и характер»)
свидетельствует о полемике Гераклита с пифагорейским представлением о «демоне»
(δαίμων) как о бессмертном носителе личностного начала, которое может сохранять свое
самотождество, даже переселяясь в другие тела. «Человек, — писал Гераклит, — это свет
в ночи: вспыхивает утром, угаснув вечером. Он вспыхивает к жизни, умерев, подобно
тому как вспыхивает к бодрствованию, уснув» (фр. 48).
Значительный резонанс имело учение Ксенофана Колофонского (ок. 570 — после
478 гг. до н. э.), философа и поэта-рапсода (исполнителя песен на поэтических
состязаниях), предвосхитившего, в частности, критику Гераклитом пифагорейской
теории «переселения душ». Ксенофан посвятил Пифагору одну из своих сатирических
эпиграмм:
60
Раз он проходит и видит: визжит от побоев собачка.
Жаль ему стало, и он слово такое изрек:
«Полно! Не бей! В этом визге покойника милого голос:
Это родной мне щенок, друга я в нем узнаю».
(Ксенофан, фр. 7. Пер. С. Я. Лурье).
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
53
В целом учение Ксенофана состояло из двух тесно связанных между собой частей:
«отрицательной» (критики традиционных греческих религиозных представлений) и
«положительной» (учения о едином самотождественном боге, пребывающем во
Вселенной). Основными объектами критики Ксенофана были поэмы Гомера и Гесиода,
признаваемых в качестве выразителей «общего мнения» о природе «небесного» и
«земного»:
Все про богов сочинили Гомер с Гесиодом совместно.
Что только срамом слывет и позором что люди считают, —
Будто воруют они, совершают и блуд и обманы.
(Ксенофан, фр. 11. Пер. С. Я. Лурье).
Людям свойственно, по утверждению Ксенофана, представлять себе то, что превыше
их понимания, по собственному образцу: так, например, люди считают, что боги
рождаются, имеют человеческий облик и носят одежду (фр. 14); эфиопы на юге рисуют
богов чернокожими и с приплюснутыми носами, фракийцы на севере — рыжими и
голубоглазыми (фр. 16).
Нет, если б руки имели быки, или львы, или кони,
Иль рисовали руками и все создавали, что люди,
Стали б тогда и богов рисовать они в облике сходном —
Кони — подобных коням, а быки — как быков, и фигуры
Создали б точно такие, какие имеют и сами.
(Ксенофан, фр. 15. Пер. С. Я. Лурье).
Традиционной антропоморфической и политеистической религии Ксенофан
противопоставил монотеистическую концепцию, основанную на представлении о едином
боге, вечном и неизменном, ни в чем не похожем на смертные существа. «Один бог,
наивеличайший среди богов и людей, не похожий на смертных ни телом, ни разумом»
(фр. 23). Он «весь целиком видит, весь целиком мыслит и весь целиком слышит» (фр. 24).
Он пребывает неподвижным, ибо «ему не пристало двигаться то туда, то сюда» (фр. 26),
и одной лишь «силой ума» он «все потрясает» (фр. 25). Бог Ксенофана, по всей
вероятности, отождествляется с воздухом, наполняющим космос, и пребывает во всех
вещах. Верхняя граница земли «у нас под ногами и касается воздуха», в то время как
нижний конец «в бесконечность уходит» (фр. 28). По утверждению Ксенофана, «все из
земли и в землю все умирает» (фр. 27). «Все есть земля и вода, что рождается и
прорастает» (фр. 29). Суша периодически погружается в море, и при этом все существа
погибают, а при отступлении воды рождаются вновь. Только бог, по Ксенофану, обладает
высшим и абсолютным знанием, тогда как людское (обычное) знание никогда не выходит
за пределы отдельного «мнения» и целиком строится на догадках (фр. 34).
Учение Ксенофана оказало влияние на становление Элейской философской школы
(Парменид, Зенон Элейский, Мелисс), получившей свое назва-
61
ние от г. Элеи, греческой колонии на западном побережье Южной Италии
Основателем школы был Парменид (род. ок. 540 / 515 г. до н. э.). По свидетельствам
древних авторов, Парменид сначала учился у Ксенофана, а потом прошел выучку у
пифагорейца Аминия. Свои воззрения он изложил в поэме, состоящей из двух частей и
мистического вступления, написанного от лица безымянного «юноши». Во вступлении
описывается его полет на колеснице в сверхчувственный мир через «врата дня и ночи» от
«тьмы» невежества к «свету» абсолютного знания. Здесь он встречает богиню, которая
открывает ему «как бестрепетное сердце совершеннокруглой Истины, так и мнения
смертных, в которых нет истинной достоверности» (фр. 1, 28 — 30). Соответственно
этому в первой части поэмы излагается учение об истинном умопостигаемом «бытии»
(греч. — «бытие», «то, что есть», просто «есть»), которое чуждо мнению смертных («путь
истины»); во второй части Парменид рисует наиболее правдоподобную картину
обманчивого мира явлений («путь мнения»).
Изначально для Парменида теоретически мыслимы два допущения: 1) нечто «есть и не
может не быть», — это есть «сущее» и «бытие»; 2) нечто «не есть и может не быть», —
это «не-сущее» и «небытие». Первое допущение приводит на «путь убеждения и
истины»; второе должно быть сразу отброшено как «совершенно непознаваемое», ибо
«то, чего нет, нельзя ни познать, ни высказать» (фр. 2). Отрицание существования чего-
либо предполагает знание о нем и тем самым — его реальность. Отсюда выводится
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
54
принцип тождества бытия и мышления: «Мыслить и быть — одно и то же» (фр. 3); «одно
и то же мышление и то, о чем мысль, ибо без сущего, в котором она высказана, тебе не
застать мышления» (фр. 8, 34 — 36). «Небытие» — немыслимо, и «то, чего нет» —
невозможно. Допущение наряду с «бытием» существование «небытия» имеет своим
результатом «путь мнения», т. е. приводит к недостоверному знанию о вещах — «тех или
иных», существующих «так или иначе». С точки зрения Парменида, необходимо, не
доверяя ни «мнениям», ни ощущениям, признать истинно верным путь «есть». Из этого
«есть» с необходимостью проистекают все главные характеристики истинно сущего
бытия: оно «не возникло, неуничтожимо, целокупно, единственно, неподвижно и
нескончаемо во времени» (фр. 8, 4 — 5). То, что «бытие» не возникло и не может
погибнуть, непосредственно следует из невозможности небытия, из которого «бытие»
могло бы «родиться», или в которое, уничтожившись, «бытие» сумело бы «перейти». О
бытии нельзя сказать «было» или «будет», так как «оно есть все вместе, одно, сплошное»
(фр. 5, 6). Оно «неделимо» и однородно (фр. 8, 22), так как признание неоднородности и
делимости потребовало бы допущения пустоты (т. е. «того, чего нет»). Оно вечно
пребывает на одном и том же месте (фр. 8, 29) и «ни в чем не нуждается» (фр. 8, 33).
Вторая часть поэмы Парменида посвящена «мнениям» смертных. Здесь Парменид
излагает свою космологию. Мир «мнения» не вполне нереален и ложен: он «смешан» из
бытия и небытия, истины и лжи. Смертные, говорит Парменид, различают две «формы»
вещей. С одной стороны, это «свет», или «эфирный огонь», светлый, разреженный, всюду
тождественный самому себе («бытие»). С другой стороны, это темная «ночь», плотная и
тяжелая («не-бытие»). «Свет» — это «горячее», или огонь; «ночь» — «холодное», или
земля (фр. 8, 56 — 59). Все вещи причастны «свету» и «тьме», либо являются смесью
того и другого. Вместе с тем «ночь» есть всего лишь отсутствие «света», и утверждение
этой «формы» вещей в качестве самостоятельно существующей
62
является главной и поистине роковой ошибкой смертных. Космос один и со всех
сторон окружен сферической оболочкой. Он состоит из ряда концентрических колец, или
«венцов», вращающихся вокруг мирового центра. Боги трактуются Парменидом как
аллегории небесных светил, стихий, страстей и т. д. Традиционная мифология и религия,
с точки зрения Парменида, также является следствием ложного допущения
существования небытия, или «множества»: подлинно существует только одно «бытие», а
многоликие олимпийские божества — только «мнятся».
Учеником Парменида был Зенон Элейский (род. ок. 500 / 490 гг. до н. э.). Зенон был
автором книги, включавшей в себя ряд задач, или «апорий» (греч. απορία —
«затруднение»), единственной целью которых была защита учения Парменида о «бытии».
Зенон подвергал анализу тезисы противников Парменида, — утверждавших, что,
например, сущее множественно, а не едино; что движение, возникновение и изменение в
мире вещей существуют реально и т. д., — и показывал, что все эти допущения с
необходимостью приводят к логическим противоречиям. Античные авторы сообщают,
что книга Зенона включала в себя 45 таких «апорий». Самыми знаменитыми были четыре
«апории» против движения: «Дихотомия», «Ахиллес и черепаха», «Стрела» и «Стадий».
С точки зрения элеатов, поскольку есть только одно «бытие», то оно тождественно
самому себе и, следовательно, неделимо. Вера в реальную множественность вещей и
реальность движения является результатом ошибочного допущения, что наряду «с тем,
что есть» («бытие»), есть также «то, чего нет» («небытие»), т. е. различие в «бытии»,
делающее его не одним, а многим, т. е. делимым.
Именно на парадоксе делимости «бытия» (и движения) строятся все четыре задачи
Зенона: 1) «Дихотомия» (букв. «деление надвое»): прежде чем пройти половину,
необходимо пройти половину этого расстояния, но прежде чем пройти половину,
необходимо пройти половину половины и т. д. до бесконечности. Однако «невозможно
пройти или коснуться бесконечного числа точек в конечное (определенное) время»
(Аристотель. Физика, VI, 2, 233а). Следовательно, движение никогда не начнется и
никогда не окончится, — отсюда противоречие; 2) «Ахиллес и черепаха»: «самый
быстрый бегун (Ахиллес) никогда не догонит самого медленного (черепахи), поскольку
догоняющий должен прежде достичь того места, откуда сдвинулся убегающий, так что
более медленный будет всегда чуть впереди» (VI, 9, 239b); 3) «Стрела»: «если всякий
предмет покоится, когда занимает равное себе место, а движущийся всегда находится в
точке «теперь», то летящая стрела неподвижна» (VI, 9, 239b); 4) «Стадий»: здесь
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
55
говорится о «равных телах, движущихся по стадиону в противоположных направлениях
мимо равных им неподвижных тел», и при этом оказывается, что «половина времени
равна двойному», поскольку движущееся тело проходит мимо другого тела, движущегося
ему навстречу, в два раза скорее, чем мимо покоящегося. Последняя «апория» основана
на игнорировании сложения скоростей при встречном движении; первые три —
логически безупречны и не могли быть разрешены средствами античной математики.
Мелисс с острова Самос (род. ок. 480 г. до н. э.) был третьим из представителей
Элейской философской школы. В сочинении, называвшимся «О природе, или О сущем»,
Мелисс осуществил попытку свести воедино аргументацию Парменида о едином,
неизменном и неподвижном «бытии». К прежним характеристикам истинно сущего
«бытия» он прибавил две новые: 1) «бытие»
63
не имеет границ, поскольку, если бы «бытие» было ограничено, то оно граничило бы с
«небытием», но «небытия» нет, следовательно, «бытие» не может быть ограниченным; 2)
«бытие» бестелесно: «Если оно существует, — пишет Мелисс, — то оно должно быть
одно, а коль скоро оно одно, то не может быть телом. Если бы «бытие» имело объем
(толщину), то имело бы также и части, и больше бы не было одним» (Мелисс, фр. 9).
Философское учение элеатов стало своеобразным рубежом в истории ранней,
«досократической» греческой мысли. Аргументы Элейской школы о свойствах истинного
«бытия» казались последующему поколению философов в большей своей части
неопровержимыми. С другой стороны, учение Парменида наносило серьезный удар по
«ионийской» философской традиции, занимавшейся поиском некой космической
первоосновы вещей, источника и начала всего существующего. В рамках предложенной
элеатами теории «бытия» никакая искомая взаимосвязь всех вещей не могла получить
своего обоснования; даже сам принцип такого обоснования автоматически ставился под
вопрос и утрачивал свою очевидность. Выход из создавшегося положения был найден в
отказе от поисков какого-то одного порождающего начала и в допущении многих
структурных элементов вещей. Эти начала переставали считаться едиными и
неподвижными, однако по-прежнему назывались вечными, качественно неизменными, не
способными возникать, уничтожаться и переходить друг в друга. Эти вечные сущности
могли вступать друг с другом в различные пространственные отношения; бесконечное
разнообразие этих отношений обусловливало многообразие чувственного мира. Наиболее
выдающимися представителями этого нового направления в греческой философии было
последовательно Эмпедокл, Анаксагор и античные «атомисты» — Левкипп и Демокрит.
Учение Эмпедокла из Акраганта (Сицилия) (ок. 490 — ок. 430 гг. до н. э.)
представляет собой оригинальное сочетание пифагорейских, Элейских, а также, отчасти,
милетских теоретических построений. Был он личностью легендарной — и политиком, и
врачом, и философом, и чудотворцем. По свидетельствам древних, он постоянно — и в
жизни и в смерти — стремился во всем походить на совершенное божество: «С золотым
венцом на голове, бронзовыми сандалиями на ногах и Дельфийской гирляндой в руках он
ходил по городам, желая снискать себе славу как у бессмертных богов» («Суда», под
словом «Эмпедокл»). Согласно одной популярной легенде, он сражался с ветрами,
иссушавшими землю, и воскрешал из мертвых; согласно другой, почувствовав скорое
приближение смерти, он взошел на раскаленную Этну и бросился вниз, в самое жерло
вулкана; лава выбросила на склон его бронзовую сандалию. Сохранилось несколько
сотен фрагментов из двух философских поэм Эмпедокла, называвшихся «О природе» и
«Очищения».
В основе учения Эмпедокла лежит теория четырех элементов, которые он называет
«корнями всех вещей». Это огонь, воздух (или «эфир»), вода и земля. «Корни вещей», по
Эмпедоклу, вечны, неизменны и не способны переходить друг в друга. Все прочие вещи
получаются вследствие соединения этих элементов в определенных количественных
пропорциях. Эмпедокл согласился с тезисом Парменида о невозможности перехода
«небытия» в «бытие» и «бытия» в «небытие»: для него «рождение» и «гибель» вещей —
лишь неправильно употребляемые имена, за которыми стоит чисто механическое
«соединение» и «разъединение» элементов.
64
...В мире сем тленном
Нет никакого рожденья, как нет и губительной смерти:
Есть лишь смешенье одно и размен того, что смешалось, —
Что и зовут неразумно рождением люди.
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
56
(Эмпедокл, фр. 53. Пер. Г. Якубаниса в переработке М. Л. Гаспарова).
В качестве внешней причины взаимного стремления и отталкивания стихий Эмпедокл
постулировал существование двух космических сил — «Любви» (греч. φιλία) и «Вражды»
(или «Ненависти») (греч. νείκος), которые он представлял себе нематериальными, но
пространственно протяженными. Из этих природных сил первая соединяет
(«перемешивает») разнородные элементы, тогда как вторая — разъединяет их.
Попеременным преобладанием этих сил обусловлен циклический ход мирового процесса.
Речь моя будет двойной: ибо — то прорастает Единством
Многость, то вновь разделяется рост Единства на Многость.
Смертных вещей двояко рожденье, двояка и гибель:
Ибо одно от слиянья Всего и родится и гибнет, —
И в разделенье Всего растет и гибнет другое.
Сей беспрерывный размен никак прекратиться не может:
То, Любовью влекомое, сходится все воедино,
То враждою Раздора вновь гонится врозь друг от друга.
Так, поскольку Единство от Многости вечно родится,
А разделеньем Единства опять совершается Многость, —
То возниканье в них есть, но нет в них стройного века.
Но, поскольку размен сей никак прекратиться не может,
Вечно постольку они, неизменные, движутся в круге.
(Эмпедокл, фр. 31, 1 — 13. Пер. Г. Якубаниса в переработке М. Л. Гаспарова).
Каждый отдельный космогонический цикл имеет четыре фазы: 1) эпоха «Любви»: все
четыре элемента смешаны самым совершенным образом, образуя неподвижный и
однородный «шар» (греч. σφαΐρος); 2) «Вражда» проникает в «шар» и вытесняет
«Любовь», разъединяя разнородные элементы и соединяя однородные; в силу того, что
огонь скапливается в одно половине «шара», а воздух (эфир) — в другой, происходит
нарушение равновесия, приводящее к вращению мира — сначала медленному, но
постепенно ускоряющемуся; этим вращением объясняется, в частности, смена дня и
ночи; 3) «Любовь» возвращается, постепенно соединяя разнородные элементы и
разъединяя однородные; движение космоса замедляется; 4) четвертая фаза,
«зоогоническая», со своей стороны, подразделяется на четыре ступени: 1) во влажном,
теплом иле возникают отдельные члены и органы всевозможных существ, которые
беспорядочно носятся в пространстве; 2) образуются неудачные сочетания членов,
разнообразные, большей частью уродливые существа; 3) возникают «цельноприродные»
существа, не способные к половому размножению; и, наконец, 4) зарождаются
полноценные животные с половой дифференциацией.
Космос имеет, по Эмпедоклу, яйцеобразную форму, его оболочка состоит из
затвердевшего эфира. Звезды имеют огненную природу: неподвижные звезды
прикреплены к небесному своду, тогда как планеты свободно парят в пространстве.
Солнце Эмпедокл уподобляет огромному зеркалу, которое
68
отражает свет, испускаемый огненной полусферой космоса. Луна образовалась из
сгущения облаков и имеет плоскую форму, получая свой свет от Солнца. Эмпедокл не
проводил различения между процессом мышления и чувственным восприятием.
Согласно его теории ощущений, от каждой вещи непрерывно отделяются материальные
«истечения», которые проникают в «поры» органов чувств. Познание (восприятие)
осуществляется в соответствии с принципом: «Подобное познается подобным». Так,
например, он считал, что внутренность глаза состоит из всех четырех элементов; при
встрече данного элемента с соответствующими ему «истечениями» возникает зрительное
восприятие.
Воззрения Анаксагора из Клазомен (ок. 500 — 428 гг. до н. э.), близкого друга
Перикла, жившего долгое время в Афинах, сформировались под сильным влиянием
космологии Анаксимена Милетского и учения Парменида о «бытии». На вопрос, для чего
он родился на свет, Анаксагор отвечал: «Для того чтобы созерцать Солнце, Луну и небо».
В Афинах Анаксагор был обвинен в государственном преступлении (безбожии), так как
осмелился утверждать, что бог Гелиос (Солнце) есть раскаленная глыба; за это его
ожидала смертная казнь. Но за учителя заступился Перикл, обратившийся к судьям с
вопросом, должны ли они осудить и Перикла. И услышав, что нет, он сказал: «А ведь я —
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
57
ученик этого человека; не казните его, а отпустите»; смертную казнь заменили
изгнанием. Умер философ в Лампсаке (Малая Азия), в окружении учеников. Кто-то из
них сокрушался о том, что учитель умирает в изгнании; Анаксагор же, согласно легенде,
сказал: «Путь в царство мертвых (Аид) везде одинаков» (Диоген Лаэртский, II, 10—16).
Известна первая фраза из единственного сочинения Анаксагора: «Вместе все вещи
были, бесконечные и по количеству и по малости» (Анаксагор, фр. 1). Начальное
состояние мира, по Анаксагору, представляло собой неподвижную «смесь», лишенную
всяческих очертаний. «Смесь» состояла из бесконечно большого числа мельчайших, не
видимых глазу и бесконечно делимых частиц, или «семян», всевозможных веществ.
Аристотель впоследствии назвал эти частица «гомеомериями» (греч. μοωμέρεια —
«подобочасти»), т. е. такими структурными элементами бытия, у которых каждая часть
подобна другой и одновременно целому (кость, мясо, золото и т. д.). В какой-то момент
времени и в каком-то участке пространства эта «смесь» приобрела быстрое вращательное
движение, сообщенное ей внешним по отношению к ней источником — «Умом» (греч.
noys — «ум», «разум», «мысль»). Анаксагор называет «Ум» «легчайшей из всех вещей»,
которая ни с чем не смешивается, и утверждает, что он «содержит в себе полное знание
обо всем и имеет величайшую силу» (фр. 12).
Под действием скорости вращения происходит отделение темного, холодного,
влажного воздуха, собирающегося в центре космического вихря, от светлого, горячего и
сухого огня (эфира), устремляющегося к его периферии. В дальнейшем из воздуха
выделяются более плотные и темные компоненты — облака, вода, земля, камни. В
соответствии с принципом «подобное стремится к подобному» происходит соединение
сходных «семян», образующих массы, воспринимаемые органами чувств как однородные
вещества. Однако полного обособления этих масс произойти не может, поскольку «во
всем имеется часть всего» (фр. 6), а каждая вещь только кажется тем, что в ней
преобладает (фр. 12). Общее количество вещества всегда остается неизменным, так как
«никакая вещь не возникает и не уничтожается, но соединяется из существующих вещей
(т. е. «семян») и разделяется» (фр. 17).
69
Космический вихрь, постепенно замедляясь, в дальнейшем воспринимается как
круговращение небесного свода. Земля, образовавшаяся из наиболее плотных и тяжелых
веществ, замедлялась быстрее и в настоящее время пребывает неподвижной в центре
космоса. Она имеет плоскую форму и не падает вниз, будучи поддерживаемой
находящимся под ней воздухом. Небесные светила были оторваны от земного диска
силой вращающегося эфира и затем раскалились под его воздействием. Солнце —
огромная пылающая глыба. Звезды — раскаленные камни. Луна имеет более холодную
природу, на ней имеются впадины и возвышенности и, возможно, она обитаема.
Анаксагору принадлежит заслуга первого правильного объяснения солнечных и лунных
затмений. Ощущения возникают вследствие действия «подобного» на «неподобное»;
контрастностью этого действия определяется интенсивность ощущения, — поэтому
ощущения всегда относительны и не могут являться источником истинного знания. Но и
без них знание невозможно, «так как явления суть видимое обнаружение невидимого»
(фр. 21а).
Основатели атомистики Левкипп (о жизни его ничего не известно) и Демокрит (ок.
460 — ок. 370 гг. до н. э.) в противовес элеатам утверждали, что «небытие» существует
нисколько не менее чем «бытие», и это «небытие» есть пустота. Демокрит из Абдеры,
сын Гегесикрата, родился ок. 460 г. до н. э. По свидетельству Диогена Лаэртского,
Демокрит был сперва «учеником каких-то магов и халдеев, которых царь Ксеркс
предоставил его отцу в качестве учителей, когда у него гостил»; «у них-то он еще в
детстве перенял науку о богах и звездах. Потом он перешел к Левкиппу» (Диоген
Лаэртский, IX, 34). О любознательности Демокрита ходили легенды. Он говорил: «Найти
объяснение хотя бы одного явления — отрадней, чем быть персидским царем!» После
смерти отца, оставившего ему большое наследство, Демокрит отправился путешествовать
и побывал в Египте, Персии, Индии и Эфиопии. Когда он вернулся домой, его привлекли
к суду за растрату отцовского состояния. Вместо каких-либо оправданий он прочитал
перед судьями главное свое сочинение «Большой мирострой» и получил за него в
награду 100 талантов (1 талант = 26, 2 кг серебра), в честь него были воздвигнуты медные
статуи, а после смерти его погребли за государственный счет (IX, 39). Демокрит прожил
более 90 лет и умер ок. 370 г. до н. э. Он был весьма многосторонним ученым и
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
58
плодовитым писателем, автором около 70 сочинений, из которых до нас дошли ок. 300
цитат. Его прозвали «Смеющимся философом», «настолько несерьезным казалось ему
все, что делалось всерьез».
Согласно учению Демокрита, пустота разделяет мельчайшие частицы бытия —
«атомы» (греч. τόμος — «неделимый»). «Атомы» отличаются друг от друга величиной,
формой и положением; они носятся беспорядочно в пустоте и, соединяясь друг с другом,
порождают всевозможные вещи. Эти первоосновы вещей неизменны, невидимы,
неделимы и совершенны; их — бесчисленное множество. Причиной движения «атомов»,
их сцепления и распада является «необходимость», — природный закон, правящий
мирозданием. Большие сцепления «атомов» порождают огромные вихри, из которых
возникают бесчисленные миры. При возникновении космического вихря прежде всего
образуется внешняя оболочка, подобная пленке или скорлупе, которая отгораживает мир
от внешнего пустого пространства. Эта пленка препятствует «атомам», находящимся
внутри вихря, вылетать наружу и, таким образом, обеспечивает стабильность
образующегося космоса. Кружась в таком вихре, «атомы» разделяются по принципу
«подобное стремится к подобно-
67
му»: более крупные из них собираются в середине и образуют плоскую Землю, более
мелкие устремляются к периферии. Земля имеет форму барабана с вогнутыми
основаниями; вначале она была невелика и вращалась вокруг своей оси, но потом, став
плотнее и тяжелее, перешла в неподвижное состояние. Некоторые сцепления «атомов»
воспламеняются из-за скорости движения, в результате чего возникают небесные
светила. С точки зрения Демокрита, все миры различаются по величине и структуре: в
некоторых мирах нет ни Солнца, ни Луны, в других Солнце и Луна больше наших или
имеются в большем числе; могут возникать и такие миры, которые не имеют животных и
растений и вообще лишены влаги. Миры образуются на разных расстояниях друг от
друга и в разное время; одни только еще зародились, другие (такие, как наш) находятся в
самом расцвете, а третьи погибают, сталкиваясь друг с другом. Различные виды живых
существ (птицы, наземные животные, рыбы) различаются характером «атомов», из
которых они построены. Все живое отличается от неживого наличием души, которая, по
Демокриту, состоит из мелких округлых подвижных «атомов», подобных «атомам» огня.
Душа имеется не только у человека и животных, но также и у растений. Душа
сохраняется в теле и увеличивается благодаря дыханию, однако она умирает вместе со
смертью тела, рассеиваясь в пространстве. Боги также состоят из «атомов» и потому не
бессмертны, однако они представляют собой очень устойчивые соединения «атомов»,
которые недоступны органам чувств.
Отталкиваясь от учения Эмпедокла о чувственных восприятиях, Демокрит полагал,
что от каждого тела во все стороны исходят своеобразные «истечения», представляющие
собой тончайшие сочетания «атомов», отклоняющиеся от поверхности тела и несущиеся
в пустоте с величайшей скоростью. Эти «истечения» Демокрит называл «образами»
вещей. Они попадают в глаза и другие органы чувств и по принципу «подобное действует
на подобное» воздействуют на «подобные» им «атомы» в человеческом организме. Все
ощущения и восприятия представляют собой результат взаимодействия «атомов», из
которых составлены «образы», и «атомов» соответствующих органов чувств. Так,
ощущение белого цвета вызывают в глазу «гладкие атомы», черного — «шероховатые»;
«гладкие атомы», попавшие на язык, вызывают ощущение сладости, а попавшие в нос —
ощущение благовония и т. д. С точки зрения Демокрита, ощущения не бесполезны, а
служат исходным этапом на пути к познанию: этот исходный этап Демокрит называл
«темным» познанием, противопоставляя его истинному познанию, к которому может
привести только разум. Проводя аналогию между устройством человеческого организма
и всего мироздания, Демокрит впервые использовал выражения «макрокосм» (греч. μέγας
διάκοσμος — «большой миропорядок») и «микрокосм» (греч. μικρ ς διάκοσμος — «малый
миропорядок»). С Демокритом заканчивается первый период истории греческой
философии.
Античная философская классика
Глава 3. СОФИСТЫ И СОКРАТ
Приблизительно к середине V в. до н. э. в Греции возникают условия для культурного
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
59
переворота, который в течение нескольких десятилетий затронул все сферы
общественной и политической жизни и произвел радикальное изменение в образе мыслей
значительной части гражданского населения, а также в самом направлении философских
занятий. Главной причиной произошедшего катаклизма стало развитие греческой
политической жизни. В период, начавшийся после персидских войн, центр тяжести
политической и культурной жизни Эллады перемещается с территории Малой Азии и
островов Эгейского моря в континентальную Грецию, возрастает значение Афин,
крупнейшего города Аттики — области на юго-востоке Балканского полуострова,
поэтому этот период истории Древнего мира называется часто «аттическим».
Существовавшие к этому времени сотни греческих полисов (городов-государств) с
давних пор обладали различным устройством, занимали различное положение в иерархии
военных и экономических союзов, постоянно соперничали между собой в
многоразличных сферах деятельности. На многочисленные экономические и
политические противоречия накладывались противоречия этнические — между
дорийским, ахейскими и ионийскими городами. С установлением политической
гегемонии Афин интересы многочисленных греческих городов-государств впервые в
истории Греции приобретают общее направление — вследствие роста гражданского
самосознания и актуальности обоснования собственной политической идентичности.
Результатом развития всех указанных противоречий стало резкое усложнение внутренней
ситуации в греческих городах, активизация всей политической и вообще человеческой
жизни.
Прежде всего это коснулось самих Афин: здесь впервые политика становится делом
каждого гражданина, наиболее важным моментом его повседневного существования.
«Человек есть животное политическое», — утверждал Аристотель.
В это время, когда человек, его специфически человеческий опыт поневоле становится
«мерой вещей», появляются первые теоретики нового мироотношения — софисты, букв.
«специалисты по мудрости», — платные преподаватели красноречия, политической
добродетели и всевозможных знаний, считавшихся необходимыми для активного участия
в гражданской жизни. К «старшим софистам» (2-я пол. V в. до н. э.) традиционно относят
Протагора, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития. К «младшим софистам» (1-я
пол. IV в. до н. э.) принято причислять Ликофрона, Алкидаманта и Фрасимаха.
69
«Наполовину философы, наполовину политики» (Продик Кеосский), софисты
поставили целью своих занятий не разгадывание тайн природы, а постижение человека во
всем его своеобразии. Главный принцип софистики был сформулирован самым старшим
из них — Протагором Абдерским (ок. 480 — 410 гг. до н. э.), учеником Демокрита:
«Человек есть мера всех вещей: существующих — насколько они существуют,
несуществующих насколько они не существуют» (Протагор, фр. 1). Принимая учение
Гераклита и Парменида об относительности и противоречивости «человеческого» знания,
Протагор вместе с тем отказался от традиционного противопоставления этого знания,
основанного на чувственном опыте, знанию «божественному», как бы проникающему в
скрытую сущность вещей. Нет у вещей никакой «скрытой сущности», есть только сами
единичные вещи, данные в ощущениях; однако мир человеческих ощущений
противоречив, поэтому, по словам Протагора, «относительно каждой вещи можно
выставить два противоположных суждения» (Диоген Лаэртский, IX, 51). «Быть» для
софиста значит «являться», поэтому, говорит Протагор, «каким что является мне, таким
оно верно для меня, а каким тебе — таким для тебя» (Платон. Теэтет, 15le). Другой
знаменитый софист, Горгий из Леонтин (ок. 480 — 380 гг. до н. э.), ученик Эмпедокла, в
сочинении с парадоксальным названием «О том, чего нет, или О природе» (своеобразной
пародии на Элейскую метафизику), аргументировал три положения: 1) ничто не
существует; 2) если и есть нечто существующее, то оно непознаваемо; 3) если даже оно и
познаваемо, то его познание невыразимо и неизъяснимо.
Учения софистов с неизбежностью вступали в конфликт с традиционными
религиозными представлениями. Сочинение Протагора «О богах» начиналось словами:
«О богах я не могу знать ни того, что они есть, ни того, что их нет, ни как они выглядят,
ибо многое препятствует этому: и неясность предмета, и краткость человеческой жизни»
(фр. 4). Афинские граждане обвинили Протагора в безбожии, ему пришлось тайно
бежать, и, по легенде, застигнутый в море штормом, он утонул при кораблекрушении.
Близкие к софистам Диагор Мелосский и Феодор Киренский, прозванный
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
60
«Безбожником», прямо отрицали существование богов. Продик Кеосский видел истоки
религии в почитании хлеба и вина, солнца, луны и рек, т. е. всего, «что приносит пользу
людям» (Продик Кеосский, фр. 4). Критий объявил религию выдумкой, предназначенной
для того, чтобы заставить людей соблюдать законы (Критий, фр. 25).
Софисты считали себя знатоками многих вещей: Гиппий обучал астрономии,
метеорологии, геометрии и музыке; Горгий был сведущ в вопросах физики; Критий
разделял учение Эмпедокла о душе; Антифонт занимался задачей квадратуры круга и
пытался объяснять метеорологические явления. Софисты сделали важный шаг к
созданию науки о языке: Протагор занимался категориями словоизменения и
синтаксисом предложения; Продик заложил основы учения о синонимах. Гиппий
гордился тем, что знает не только все науки, но и все ремесла: сам себе выткал плащ,
окрасил его пурпуром, расшил золотом, стачал сандалии, вытесал посох и выковал
перстень. «Царицей наук» для софистов являлась риторика — «искусство убеждать».
Горгий, Гиппий и Фрасимах славились, прежде всего, своим неподражаемым
красноречием. Умение выстроить речь, сделать ее ясной и привлекательной, украсить ее
антитезами, аллитерациями, метафорами, придать ей звучность и музыкальность, умение
убеждать людей на народных собраниях и управлять на-
70
строениями толпы, было настолько необходимым в изменившейся политической
обстановке, что за обучение этому ремеслу софистам платили огромные деньги.
Образцом софистической диалектики могут служить софизмы — букв. «уловки»,
задачи на то, чтобы найти парадоксальный ход мысли и применить его в качестве
средства публичной полемики. Например, «Рогатый»: «То, что ты не терял, ты имеешь;
ты не терял рогов; стало быть, ты имеешь рога». Или — «Покрытый»: «Знаешь ли ты, кто
стоит перед тобой под покрывалом? Нет? Но это ведь твой отец; значит, ты не знаешь
собственного отца». Самым известным софизмом был парадокс под названием «Лжец»:
«Критянин сказал: «Все критяне — лжецы»; сказал ли он правду или ложь? Если правду
— значит, он тоже лжец — стало быть, он солгал — значит, на самом деле критяне
правдивы и т. д.
Так как о каждой вещи, утверждали софисты, можно высказать несколько суждений,
противоречащих друг другу, то и каждому доказательству можно противопоставить
другое, противоположное, столь же хорошо обоснованное и убедительное. Более
сильным окажется то доказательство, которое будет практичнее и насущнее. Нельзя
сказать, что такое-то утверждение «более истинно», чем другое, можно сказать только,
что оно «полезнее». Законы, обычаи и само государство не были созданы волей богов, а
появились когда-то вследствие соглашения между людьми. Отсюда — центральное для
софистики различение между, с одной стороны, существующим «по природе» (греч.
φύσις — «природа»), и существующим «по закону» (греч. νόμος — «закон») — с другой.
Так, например, Гиппий, по свидетельству Платона, провозгласил, что все люди суть
«родственники, свойственники и сограждане — по природе, а не по закону: ведь
подобное родственно подобному по природе, закон же — тиран над людьми —
принуждает их ко многому, что противно природе» (Платон. Протагор, 337d).
Алкидамант заявлял, что «бог сделал всех свободными, природа никого не сделала
рабом» (Схолии к «Риторике» Аристотеля, 1373b); Антифонт и Ликофрон отвергали
преимущество знатного происхождения; Фрасимах определял справедливость как «то,
что пригодно сильнейшему» (Платон. Государство, I, 338с), и утверждал, что каждая
власть устанавливает свои законы, полезные для нее самой: демократия —
демократические, тирания — тиранические и т. д. С точки зрения софистов, все людские
обычаи — условность, и даже самые привычные из них возникли не «по природе», а «по
соглашению». Добро и зло, прекрасное и постыдное, истина и ложь суть вещи заведомо
относительные, и то, что для одного есть благо — для другого зло, что для одного
прекрасно — для другого безобразно, а истина в устах одного — ложь в речах другого.
Иной точки зрения придерживался Сократ (ок. 470 - 399 гг. до н. э.),
«справедливейший из людей» (Платон), который решил — и словом и делом — учить
«добродетели как таковой», безотносительно к софистическим частностям и
условностям. Сократ, сын скульптора Софрониска и повивальной бабки Фенареты,
родился в Афинах ок. 470 г. до н. э. В юные годы Сократ был слушателем Анаксагора и
философа Архелая (по прозвищу «Физик») (сер. V в. до н. э.), учившего, в частности, что
в природе есть «две причины возникновения — тепло и холод»; что «все животные
История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —
М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.