Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Албания в период от I в. до н. э. до III в н. э.

И в могильниках Алазанской долины, и в предгорных районах Нухи, и в

Мильской, и в Муганской степях, и даже в Тарки и Ка-рабудахкенте в

Дагестане. Однородный характер носят и находки в кувшинных

погребениях. Одни из этих погребений очень богаты, другие очень бедны,

что говорит об углублении классовой дифференциации.

Обобщающая характеристика у Страбона, который отмечает, что албаны

«зарывают вместе (с покойником) ИХ имущество и поэтому живут в

бедности, не имея ничего отцовского»

была извлечена Страбоном, быть

может, из отчетов, относящихся к III в. до и. э. Тут, вероятно, отражены

древние обычаи, сохранявшиеся в быту более отсталых в экономическом н

культурном отношении племен, возможно тех кочевников, которые, по

словам Страбона, «помогают в войнах с внешним [врагом]... а иногда

нападают на жителей и мешают им обрабатывать землю»

Войско, на которое опиралось молодое албанское государство, Страбоном

описано не по реляциям Патрокла, так как последний, объезжая побережье, едва

ли имел возможность ознакомиться с военной организацией. Албанское войско

Страбон характеризует по недавним для его времени рассказам и отчетам

спутников Лукулла, Помпея и Антония, которым пришлось столкнуться на

албанской земле с ее военной силой. В тексте четвертого параграфа четвертой

главы Страбона можно заметить, как ни нанизывались относящиеся к разным

периодам сведения. После слов о том, что албаны «беззаботны в деле войны», он

сразу добавляет, что «впрочем они сражаются пешими и на конях, легковоо-

руженные и в панцирях, подобно армянам»

Указание на тяжелое вооружение, т.

е. на панцири, и сравнение албанского войска с армянским нейтрализует

указание на «беззаботность в деле войны». В следующем параграфе Страбон в

своем весьма лаконичном описании сравнивает вооружение албанов с иберскпм,

говоря, что они сражаются «копьямн и стрелами, [защищены] панцирями,

большими щитами и звероподобными шлемами подобно иберам»

Taм же, гл. 4, 8 (С. 503).

Там же, гл. 4, 5 (С. 502).

Там же, гл. 4, 4 (С. 502).

Там[же, гл. 4, 5 (С. 502). большой, четырехугольный, удлиненный щит

(наподобие двери —) римск. - scutunm;-легкий овальный/

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

Сравнение вооружения албанов с армянским и иберским говорит о высоком

уровне их вооружения в I в. до н. э.

В Мингечауре найдено довольно большое

количество оружия, между прочим железных кинжалов и мечей местного

производства, хотя и напоминающих, но словам С. М. Казиева, типы

сарматского оружия.

Различные виды оружия были обнаружены и в кувшинных

погребениях Мингечаура (первые века до нашей эры и первые века нашей эры),

основные типы которых сохранялись и в последующие века. В посвященной

этому вопросу статье Г. И. Ионе перечисляет железные мечи разных размеров и

форм, среди них и обоюдоострые, причем некоторые были заключены в

деревянные ножны с бронзовыми бляшками, различные железные кинжалы и

ножи, железные наконечники копий, дротиков и стрел. Найдены были и «части

металлической защитной одежды воина, в том числе, по-видимому, железный

панцирь, налокотники и нечто подобное небольшому железному щиту».

К числу

оружия для оборонительного и наступательного рукопашного боя Г. И. Ионе

относит и железные вилы, двух- и трехзубые, разных размеров, иногда с

деревянпым древком (рис. 5), находимые тоже в кувшинных погребениях.

одном из погребений с оружием был найден, между прочим, и бронзовый

канделябр (рис. 6),' к оружию, конечно, никакого отношения не имеющий. Этот

канделябр, на котором возжигался, вероятно, огонь во время погребального

обряда, интересен тем, что он представляет предмет местного производства,

изготовленный по образцу завезенного; дело в том, что известен фрагмент

бронзового канделябра этого типа, попавший в Армению из стран

эллинистическо-римской культуры и датируемый временем не позже начала II в.

н. э., т. е. временем кувшинных захоронений в Мингечауре.

или круглый щит, римск. clipeus. Шлемы названы «звероподобными», потому

что подобно шлемам сасанидских, хорезмийских и других восточных парей они

имели вид головы зверя или хищной птицы; у В. В. Латышева термин переведен

как «кожаные».

Сводка сведений о вооружении и войске албанов, по данным письменных

источников и вещественным материалам, имеется в статье К. Г. Алиева (Албан-

ское войско и его вооружение. ДАН Азерб. ССР, 1957, № 8).

С. М. Кази е в. О некоторых типах оружия из Мингечаура, стр. 5—30.

Г. И. И о н е. Мингечаурские кувшинные погребения с оружием, стр. 59—

61.

Железные вилы (дл. 30 см) в виде трезубца со втулкой были найдены на

территории древнего поселения Гарни; один зубец припаян медью в древности

(Б. Н. А р а к е л я н. Гарни П. Результаты раскопок 1951—1955 (Античный

иериод). Ереван, 1957, стр. 46—48, рис. 14).

Г. II. Ионе. Мингечаурскпе кувшинные погребения с оружием, стр. 59,

рис.7 23, 5.

К. В. Т р е в е р. Бронзовая ножка канделябра из Нахчавана. ИРАИMK. т. I,

1921, стр. 261—264, табл. XXVI. — Фрагмент этот найден в 1913 г. жите-

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

Очень интересно указание Страбона на то, что албаны «ставят большое

войско, чем нберы. Они вооружают 60 000 пеших [воинов) в 22 000

конных; в таком числе они решились выступить против Помпея»

Эти цифры могут свидетельствовать о сложнв

Рис. 5. Вилы железные.

Мингечаур. Рис. 6. Канделябр бронзовый.

Мингечаур.

шемся государстве, которое в состоянии было мобилизовать

войско, вооруженное на уровне техники своего времени.

Все вышеизложенное дает основание говорить об албанском госу-

дарстве как о едином целом со II в. до п. э., иначе в первой половине I в. до

н. э. римляне не воспринимали бы Албанию как самостоятельное

государство, а албаны не могли бы столь организованно бороться с

римскими легионами, как это имело место, когда то Помпей, то Антоний

появлялись на их территории.

лем сел. Нахчаван Дигорского участка Кагызманского округа Карсской об-

ласти; хранится в Государственном историческом музее г. Еревана.

С т р а б о н , кн. XI, гл. 4, 5.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

В Армении, по словам С. Т. Еремяна, «разрозненные племенные языки

прежних раздробленных племенных союзов теперь, когда завершился процесс

становления армянского государства, находились на пути полной ассимиляции с

армянским языком»,

в Албании же этот процесс протекал медленнее ввиду

большей раздробленности племенных союзов, более слабого их общения между

собою Я отсутствия общих экономических интересов.

Наиболее оторванными были племена, обитавшие в ущельях Я предгорьях

Кавказа, и горские племена южного Дагестана, сохранявшие свои местные языки

и наречия. Политическое объединение албанов не было, по-видимому, столь

прочным, как армянское, поэтому политическая и этническая пестрота

изживались замедленными темпами. Еще в IV в. н. э. области легов и таваспаров,

страна лбинов и Баласакан не слились с коренной Албанией в монолитное целое,

а продолжали оставаться периферийными областями, пользовавшимися какими-

то видами внутренней автономии. Об административном делении Албанского

царства в I—III вв. мы ничего не знаем.

Пользуясь косвенными указаниями и сопоставляя то немногое, что нам

известно об Албании, с внутренним государственным устройством Армении,

можно предположить, что поскольку в Албании, по словам Страбона,

«существовала — «священная жреческая земля», как И в ряде областей Армении,

то и у албанов, по аналогии с Арменией, могла иметься «царская земля». (арм.

«аркуни еркир»). О последней Страбон не говорит, но останавливается на

вопросе о жреческой области в Албании.

Вопросы культа и храмового хозяйства

По словам Страбона, в Кавказской Албании имелась храмовая (священная)

область. Так назывались храмовые объединения, расположенные обычно в

замкнутой плодородной долине, где посвященный определенному божеству храм

являлся не только культовым центром, но и административным, и юридическим,

и военным. Во главе такой области стоял жрец, пользовавшийся полнотой

власти. В Малой Азии существовал целый ряд таких храмовых или жреческих

областей, причем наиболее известным являлся храм в Комане Каппадокийской.

Храмовые области существовали также в Армении, причем, как известно,

особо выделялся среди них Апаитакан в Акилисене, на верхнем Евфрате —

область богини Анахнты. Посвященная ей храмовая область имелась и в

сопредельной с Иберией и Алба-

С. Т. Еремян. Рабовладельческое общество древней Армении, стр. 37.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

нией Гогарене (в тот период входившей в состав Великой Армении). судя

по указанию Кассия Диона на «область Анахнты... около реки Куры»

Рассказу о храмовой области в Албании Страбон предпосылает

указание, что албаны «почитают богов — Гелиоса, Зевса и Селену, в

особенности же Селену»

Греческий историк называет здесь албанские божества именами греческих

богов, т. е. говорит о божестве Солнца, о верховном боге Неба и о богине

Луны. И в армянском пантеоне эти же три божества — Михр, Арамазд и

Анахита — являлись наиболее почитаемыми. Анахпта, как известно,

почиталась у всех народов Передней и Средней Азии божеством земли,

воды, растительности, животного мира и женского плодородия. В Малой

Азии, в Каппадокии и Понте имелись описанные Страбоном храмовые

области, посвященные божеству Луны (Селена, Мэн).

Божеству Луны

была посвящена и храмовая область в Албании. «Есть святилище ее

[богини Селены] недалеко от [границ] Иберии» , — продолжает свой

рассказ Страбон.

Он ограничивается указанием на то, что в Албании

храмовая область находилась неподалеку от Иберии, очевидно, в одной из

плодородных, хорошо орошаемых и замкнутых горами долин на

территории Кахе-тии. Предположение А. Крымского,

что это святилище

Селены могло находиться на месте нынешнего Шеки (Шаки), явно

ошибочно, так как район Шеки в I в. до н. э. находился весьма далеко от

пределов Иберии.

Об албанской храмовой области у Страбона далее говорится:

«...жречествует [в нем] муж, наиболее уважаемый после царя:

[он] стоит во главе храмовой области, обширной и хорошо населен

ной, и [во главе] иеродулов, из которых многие одержимы богом и

вещают»

Из описания Страбоном храмовых областей в Малой Азии мы узнаем, что

в городе Комане Каппадокийской, где имелось святилище Луны,

большинство населенпя состоит из «богоносителей» н иеродулов,

т. е.

различаются две группы населения.

Кассий Д и о н, кв. XXXVI, гл. 53, 5. Ср.: Я. А. М а н а н д я н. Кру

говой путь Помпеи в Закавказье, стр. 81.

С т р а б о н , кв. XI, гл. 4, 7 (С. 503).

С т р а б о н. кн. XII, гл. 2, 3 (С. 5351 и гл. 3, 32 (С. 557).

С т р а б о н , кн. XI, гл. 4, 7 (С. 503).

А. К р ы м с к и

й, ук. соч., стр. 371.

Стр а бон , кн. XI, гл. 4. 7 (С.

503).

С т р а б о н. кн. XII, гл. 2, 3 (С. 535).

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

как и в Албании, где жрец возглавляет и храмовую область, обширную и

густонаселенную, и иеродулов. О населении города Команы сказано, что оно

«иным образом» подчинено царю: большинство повинуется жрецу, что

господин святилища является таковым и для иеродулов (мужчин и женщин,

общим числом 6000), что храму принадлежит богатая земля, которая

обрабатывается и что доход с нее идет жрецу, который занимает второе место

после царя.

Говоря о Фарнакип, Страбон упоминает храм Луны (Мэна), затем

торговый городок Америю, «обладающую большим количеством иеродулов в

храмовой землей», и добавляет, что тут имеется «святилище Селены, как у

албапов и во Фригии»

Таким образом, если предположить, что в Албании святилище Селены—

Анахиты и принадлежащая ему жреческая область были организованы по

примеру малоазийских, то мы вправе были бы воссоздать следующую картину. В

плодородной части западной Албании, может быть в районе Халхала (Лала),

имелась священная или жреческая область с храмом богини, особо в Албании

почитаемой. Земли, принадлежащие храму, обрабатывали мужчины в женщины,

причем все доходы с земли и, возможно, ремесел шли в пользу храма; доходами

распоряжался жрец, которому были подчинены иеродулы и который занимал в

стране второе место после царя. Кроме иеродулов, на жреческой земле

проживали в «одержимые богом» («богоносители» — ), про которых Страбон,

описывая албанскую храмовую область, говорит, что они «одержимы богом» и

что они «вещают». На последнее слово мне хочется обратить особое внимание

(что до сих пор не делалось) и высказать предположение, что при храме Селены

в Албании имелось прорицалище, в котором ответы вопрошающим давали эти

«богоноептелн». Дело в том, что в Малой АЗИИ при храмах в жреческих областях

имелись оракулы, то же самое известно и относительно соответственных храмов

в Армении.

Вопросу о перо-дулах посвящена большая литература,

причем один

исследователи

В Албании иеродулы тоже состояли, по-видимому, из мужчин в жен

щин, иначе Страбон оговорил бы это обстоятельство.

С т р а б о н , кн. XII, гл. 2, 3 (С. 635).

Там же, гл. 3, 31 (С. 557).

К. В. Т р е в е р. Очерки по истории культуры древней Армении,

стр. 105—112.

Этому вопросу уделяли внимание В. В. Латышев, Н. Г. Адонц, М. И. Рос

товцев, Я. А. Манандян, 3. И. Ямпольский и особенно А. Г. Периханян; в дис

сертации последней (Социально-экономическое значение храмовых объединений

Малой Азии и Армении с IV в. до и. э. — III в. н. э. См. также ее автореферат

(Л., 1955)) дается обзор зарубежных исследований, посвященных этому во

просу. ________

Албания в период от I в до н. э. до III в. н. э.

усматривают в них храмовых служителей, другие — «священных рабов»,

третьи — закрепощенных крестьян и т. д.

3. И. Ямпольский

на основании сопоставления данных письменных

источников приходит к заключению, что иеродулы являлись

непосредственными производителями, но остается неясным, являлись ли

они рабами или общинниками, имели ли они право на собственность,

продавались ли они. В институте «храмовой земли» 3. И. ЯМПОЛЬСКИЙ

усматривает пережиток общинного строя, одну из форм разложения

общинных отношений,.

Иначе этот вопрос рассмотрен Я. А. Манандяном, который считает, что

храмовые поместья были разделены на отдельные участки, которые на

определенных условиях предоставлялись в пользование иеродулам.

Иеродулы, по Е. А. Манандяну, не храмовые рабы, а «храмовые люди»,

которых нельзя было продавать и которые при конфискации храмовых

земель становились «царскими людьми»

Допуская, что у храмов могли

быть и рабы, Я. А. Манандян тем не _менее в храмовых землях не

усматривает рабовладельческие храмовые хозяйства, но при этом он

ИСХОДИТ ИЗ положения, с которым трудно согласиться, а именно, что

храмовые люди являлись «зависимыми сервами», что крестьянин-общин-

ник уже во II—I вв. был закрепощен в результате усиления земле-

владельческой знати.

Следует добавить, что н А. И. Болтунова считает иеродулов «не рабами

в прямом смысле слова, а людьми, жившими на храмовой территории и

повинными вносить оброк жрецу».

Исследователи этого вопроса при решении его опирались только (или

главным образом) на данные Страбона, на его перечень и описание

храмовых областей в Малой Азии, поэтому четкого ответа на этот вопрос

получено быть не могло. Нужны были еще другие, дополнительные

данные и в первую очередь эпиграфические, т. е. тексты надписей, которые

были бы обнаружены на храмовых землях и имели связь с социальной и

экономической жизнью на этих территориях, а также другие данные

документального порядка. Так именно подошла к рассмотрению этого

вопроса А. Г. Периха-нян, привлекшая большое количество

эпиграфических данпых и вообще расширившая круг первоисточников,

что позволило ей, рассматривая иеродулию в Малой Азии, прийти к

заключению, что

3. И. Я м п о л ь с к и й . О рабовладении в Албании и на эллинисти-

ческом Востоке, стр. 14—15.

Я. Л. М а н а н д я н . Проблема общественного строя доаршакидской

Армении. Исторические записки, № 15, 1945, стр. 7 и сл.

Там же, стр. 22.

А. П. Болтунова. Описание Иберии в «Географии» Страбона. ВДИ,

1947. № 4, стр. 157.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

иеродулы, храмовые рабы, являлись общинной собственностью храмовых общин

и как таковые не могли быть отчуждаемы, что непосредственными

производителями в значительной мере являлись общинники зависимых деревень

(храмовые крестьяне), и что население храмовых объединений отличалось

социальной неоднородностью.

А. Г. Периханян несомненно права, поскольку

речь идет о Малой Азии. Но при рассмотрении вопроса о храмовых землях и

иеродулах Закавказья следует учитывать в каждом данном случае конкретную

обстановку, время и место применения труда иеродулов, гак как маловероятно,

чтобы формы хозяйственной жизни на храмовых землях на протяжении веков не

менялись. Храмовая община IV— III вв. должна была носить несколько иной

характер, чем такая же община в той же Малой Азии в конце I в. до н. э., когда ее

мог наблюдать Страбон в Комане. Организация жреческой области в Армении в

своей экономике могла иметь специфические черты, а тем более в Албании, где

развитие общественной жизни шло замедленными темпами.

Исходя из того представления об общественном строе Албании, какое у меня

сложилось в процессе работы, полагаю, что если речь у Страбона идет о

прошлом, может быть о III в. до н. э., то храмовая область являлась

территориальной общиной, объединенной культом определенного божества и

возглавленной жрецом. Мы по знаем местного, албанского термина,

обозначавшего членов этой общины, этих храмовых рабов или общинников. Не

знаем мы также, была ли эта албанская храмовая община у границ Иберии

единственной в Албании, или она являлась одной из многих других храмовых

земель, объединенных вокруг храмов других божеств. Не знаем мы также,

следует ли вторую часть рассказа Страбона о культовом убиении в

очистительных целях относить ко времени Страбона, г. е. К началу нашей эры,

или же видеть в нем рассказ о древнем обычае, пережитки которого могли

сохраниться в быту албанской храмовой общины. Страбон пишет, что «того, кто

наиболее одержим божеством и один блуждает по лесам, того жрец схватывает,

связывает священной цепью и в течение года в изобилии кормит»

Трудно

ответить на вопрос, кто были эти «бого-одержпмые» или «богоносители»; они

имелись и среди населения Команы Каппадокийской, в котором Страбон

различает

А. Г. П е р и х а н я н. I) Социально-экономическое значение храмовых

объединении Малой Азии и Армении с IV в. до и. э.—III в. н. э. (диссертации и

автореферат);

С т р а б о и. кн. XI. гл. 4, 7 (С. 503).

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

— это, очевидно, та группа населения, которую

в главе об Албании Страбон называет и о которой говорится, что все три слова

обозначают пребывание в состоянии богоодержимости, религиозного экстаза.

А. Крымский

предлагает видеть в этих «одержимых» юродивых и

полоумных, которых местное население передавало в храм. Представляется

весьма правдоподобным, что это были своего рода «божьи люди», кликуши,

которые проживали на территории храма за счет общины.

Страбон продолжает свой рассказ: «Затем его приводят для принесения в жертву

божеству и умащенного закалывают вместе с другими жертвами» Слово

означает «жертвенные животные» (главным образом овцы), так что переводить

следовало бы «с другими жертвенными животными». Страбон пишет далее:

«Ритуал жертвоприношения таков: некто со священным копьем, которым по

обычаю закалывают людей, выходит из толпы и ударяет его сбоку в сердце,

будучи опытным в этом деле. По тому, как труп упадет, отмечают некоторые

приметы и объявляют их во всеуслышание»

О древнем, освященном временем

обычае свидетельствует копье, названное священным

и по «обычаю» или

по «закону»

А. К р ы м с к и й, ук. соч., стр. 370.

В 1952 г. в Мингечауре на территории Судагылана, неподалеку от од

ного из открытых там храмов, в погребении был обнаружен костяк с железными

кандалами на ногах. Эта деталь напомнила Г. М. Асланову слова Страбона

о священной цени, но погребение датируется монетой IV—V вв. (Г. М. А с л а-

н о в. Мингечаурское погребение с костяком, закованным в кандалы. ДАН

Азерб. ССР, 1953, № 4, стр. 245 и сл.). В этой связи представляет также интерес

описанное С. И. Казиевым групповое захоронение в деревянном срубе в Суда-

гылане, судя по монетам, аршакидским и римским, I в. до н. э. — I в. в. э., где

один из костяков найден в сидячем положении, с копьем в боку и с проломом

черепа (С. М. К а з и е в. Археологические памятники Мингечаура как исто

рический источник для изучения истории Азербайджана, стр. 175). С этим опи

санием ритуального убиения интересно сопоставить изображение на шелковой

ткани VII—VIII вв. из Мощеной балки (Кубань): в круглом медальоне —

зеркальное изображение двух фигур, из которых одна как бы держит на цепи

коленопреклоненную фигуру меньшего размера в замахивается на нес копьем

(Н. 3. М и т и н а. Фрагмент шелковой ткани из Мощевой балки. Сообщения

Государственного Эрмитажа, X, Л., 1956, стр. 41 и ел.; см. табл. 2 данной ра

боты).

С т р а б о н , кн. XI, гл. 4, 7 (С. 503).

Священное копье из языческого быта пародов Закавказья (ср. копье

Халда — акротерий храма в Мусасире) перешло в христианский культовый

Албания в период от I в. до н. д. до III в. н. э.

служащее для ритуального умерщвления. Указание же, что лицо, производящее

убиение, «имеет опыт» в этом деле, могло бы говорить о том, что убиение

выполнял специальный член жреческой общины. Последние слова Страбона

объясняют смысл этого жертвоприношения: «Когда же тело перенесут в

определенное место, то все, нуждающиеся в очищении, через него

переступают». Таким образом, труп переносят в какое-то определенное, нахо-

дящееся при храме помещение В тут происходит процесс очищения:

перешагивание через труп со стороны тех, кто «нуждается» в очищении.

Мне кажется, что перевод Страбона В. В. Латышевым нуждается в этом

месте в двух исправлениях: указывает на (нуждающихся» в очищении, а не на

всеобщее очищение, означает «перешагнуть», «переступить», что более

вероятно, чем «наступать» па труп. В очищении нуждаться могли или

нарушители закона, дедовского обычая, или осквернившие себя

соприкосновением с чем-либо запретным; указав на то, что дело идет о —

ритуальном очищении, Страбон этот вопрос уже не углубляет.

Выше указывалось, что, по словам Страбона, некоторые иеродулы

занимались вещанием: глагол означает «толковать оракул», «в экстазе

проповедовать». Следовательно, как об этом уже говорилось, мы имеем

основание полагать, что при албанском храме имелось прорицалище, куда от

населения поступали вопросы к божеству; ответы на них давались

«богоодержимыми», которые являлись также толкователями разных примет,

связанных с вещанием. Такие оракулы, как говорилось выше, имелись при

многих-храмах в Малой Азии; такое прорицалище имелось при армянском храме

в Армавире

и на территории албанов-утиев, в городе Аранпака (Апарнака), как

об этом рассказывает Страбон,

добавляющий, что прорицание здесь

производилось в состоянии сна.

Возвращаясь к вопросу о социальной сущности перодулов. следует отметить,

что раб не мог являться толкователем оракула, вещателем при храме, и если

были слабоумные, кликуши и юродивые из состава общины, которые

содержались за счет доходов с храмовой земли, то и они едва ли являлись

рабами. Таким образом, текст Страбона об албанской храмовой земле и об иеро-

дулах мог бы подтверждать точку зрения тех, кто в этих храмовых.

обиход (Гехардский монастырь; священное копье в ризнице Эчмиадзина)

слившись с образом копья, согласно евангельскому преданию пронзившего бок

Христа.

К. В. Т р е в е р. Очерки по истории культуры древней

Армении,

стр. 104 и сл.

См. стр. 143.

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - III в

Подождите немного. Документ загружается.