Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Албания в период от I в. до н. э. до III в н. э.

в районе речки Ганджа-Су.

Здесь имеются курганы эпохи бронзы и более

поздние погребения в сырцовых могилах, иногда впущенных в курганные

насыпи. Гуммелем было открыто 8 гробниц из сырцового кирпича, с

перекрытием из кирпича и каменных плит, причем установлено семь

различных типов перекрытий. Костяки лежали

вытянутые на спине, в отдельных случаях в скорченном положении; у ног

находился кувшин, накры тый чашкой. Инвентарь в этих

Рис. 18. Две серьги зо- Рис. 19. Подвеска брон-

лотые. Бокал стеклян- зовая — олень. Минге-

ный. Калагя. чаур.

погребениях оказался сравнительно бедным. Для датировки важно нахождение в

двух гробницах по монете низкопробного серебра — драхмы Фраата III (70—57

гг.) и драхмы Орода I (57—38 гг.), с помощью которых могилы датируются

временем не ранее I в. до н. э. Я. И. Гуммель считает, что эти могилы

принадлежали местному населению, родственному носителям ялойлу-тапинской

культуры и культуры кувшинных погребений. Но он отмечает, что обнаруженная

им культура характерна только для районов южнее Кировабада

(рис. 20). Эта

деталь представляет особый интерес, потому

Я. И. Г у м м е л ь . Сырцовые гробницы Азербайджана и их датировка. С.А

т. VI, 1940, стр. 294, рис. 1.

Я. И. Г у м м е л ь . Археологические очерки, стр.

156—159, рис. 5—6.

Албания в период от I в. до н. э. до ПI в. н. э.

что она позволяет внести дифференциацию в культуру, которую принято

называть ялойлу-тапинской, и проследить особенности, характеризующие

культуру отдельных районов, в древности населенных теми или иными

племенами.

Интересно, что в данном могильнике были обнаружены монеты, не

римские 1 в. до н. э., как в Ялойлу-Тапа и других местах, а парфянские, но тоже I

в. до и. э.

В 1938 г. Я. II. Гуммель открыл в этом же районе еще 11 гробниц, установив

уже 18 типов конструкций сырцовых могил.

Костяки чаще лежали на спине,

реже — в скорченном виде. Инвентарь не отличался от того, который был

обнаружен в 1937 г. Между прочим, была найдена еще одна парфянская монета

(какая именно, неизвестно). Подтверждая свою первоначальную датировку

сырцовых гробниц временем I в. до н. э., Я. И. Гуммель в 1938 г. остановился на

вопросе, имеем ли мы дело с могильником местного населения или перед нами

остатки «греко-римской колонии», не объясняя, какие у него имелись основания

для последнего предположения.

Третий тип погребений, основная масса которых относится уже к концу

изучаемого периода, к II—IV вв., это погребения в срубах, обнаруженные в

Миигечауре. На ловом берегу Куры, в Судагы-лане, в 1949—1950 гг. было

открыто 22 погребения этого типа.

Одна группа погребений относится к более

раннему времени, к I—II вв.;

срубы сложены из бревен арчи с помощью шипов

в колышек. В них захоронены костяки в скорченном виде, окруженные довольно

богатым инвентарем. В отчете перечисляются стеклянные флаконы, бокалы,

слезницы, ювелирные вещи из золота и серебра, серебряные сосуды (табл. 32),

золотые бусы, перстни с вставками-печатями и серебряные монеты, римские и

аршакндскне I — II вв. В одно.м из двух срубов, датируемых С. М. Казиевым II

— III вв., названном «могилой амазонки», лежал женский костяк с железными

ножом, кинжалом и мечом,

а под ногами женского костяка находились три

черепа. В другом срубе у ног женского костяка лежал в скорченном положении

другой костяк с трещиной на височной кости; это обстоятельство говорит об

известном обычае, по которому раб или

Над этой темой работает аспирант Института истории АН Азерб.

ССР К. Г. Алиев.

Я. И. Г у м м е л ь . Сырцовые гробницы Азербайджана и их датировка,

стр. 293—297.

С. И. К а з и е в. Археологические раскопки в Мингечауре, стр. 36

и сл.; Р. М. В а и д о в. Археологические работы в Мингечауре в 1950 г..

стр. 96.

Р. М. В а и д о в. Археологические работы в Мингечауре в 1950 г., стр. 96.

С. М. К а з и е в. Новые археологические находки в Мингечауре

в 1949-г.-, стр.95—96.

Албания в период от I в. до н. э. до 111 в. н. э.

другое лицо насильственно умерщвлялось для «сопутствования»

покойнику.

В двух срубных погребениях III—IV вв.(?) имелось по сооружению в

виде алтаря: в одном случае сложенный из камней «алтарь» находился

перед срубом, а в другом — он был сложен из кирпича

и находился внутри сруба, а около него лежали угли и зола.

. Объяснить

назначение их пока не удается.

В срубах найден был интересный разнородный инвентарь:

Рис. 20. Пять глиняных сосудов. Рис. 21. Два стеклянных сосуда. Минге-

Кировабад. чаур.

серебряная чаша, по форме сходная с сосудом из Бори (Грузия), но с

рубчатыми стенками; флакон из так называемого финикийского стекла

(рис. 21, 2), большой и высокий стеклянный бокал на ножке (рис. 21, 1),

серебряные кольца и пряжки от поясного убора, золотые серьги и др.

Четвертой группой являются катакомбные погребения, которые до

этого в Закавказье были неизвестны; они обнаружены в Минге-

Там же, стр. 97, рис. 26 на стр. 100.

С. М. Казиев.

Археологические раскопки в Мингечауре, стр. 36

и сл., рис. 40—42.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э

чауре в 1949 г., главным образом на левом берегу Куры, на территории

Судагылана и Калаёт (у входных ворот ущелья Боздага).

В общей сложности

было вскрыто н обследовано более 200 ката-комбных погребений, которые, по

мнению исследовавшего их Г. М. Асланова, могут быть разделены на три

разновременные группы, хотя по устройству камер они почти не отличаются

друг от друга. Это «куполообразные сводчатые сооружения, эллипсовидные

или круглые в плане» (диам. 1.5—3 м, выс. 0.9—1.7 м), на глубине 3.5—

6.5 к, с ведущими к ним траншеями.

Ранняя группа этих погребений датируется Г. М. Аслановым I— II вв.

Скорченный костяк находился в камере в большом

кувшине или в деревянном срубе; погребальный инвентарь состоял из глиняных

и стеклянных сосудов (рис. 22), разных бус, железного оружия. Что касается

драгоценных металлов, то в женских погребениях иногда встречались золотые

серьги (колечки с гроздью из зерни); находили и серебряные орнаментированные

чаши, а также аршакидские драхмы Готарза (40/41—51 гг.).

Высокими художе-

ственными качествами в этом составе отличается большая чаша (днам. около 20

см) с нанесенным на нее пунсонами и резцом узором в виде листьев и гроздей

винограда (табл. 33 вверху; рис. 23).

Близкая по технике, орнаменту и размерам

серебряная чаша (тоже I—II вв.) найдена была в составе погребального

инвентаря одного из саркофагов в усыпальнице иберских питиахшей в

Армазисхеви.

Г. М. А с л а н о в . К изучению раннесредневековых памятников Минге-

чаура. КСИИМК, вып. 60, 1953, стр. 63 и сл.

Там же, стр. 64.

Там же, стр. 64 и сл., рис. 25, 1—2; рис. 26, 1—6, 9; рис. 27.

Там же, стр. 66, рис. 26, 9.

Мцхета, т. 1. Археологические памятники Армазисхеви. Тбилиси, 1955,

табл. LXXXIII, стр. 95, рис. 55. См.: Г. А. Л о м т а т и д з е. Археологические

раскопки в Мцхета. Тбилиси, 1955.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

Таким образом, датировка первой группы катакомб Мингечаура I—II вв.

н. э. представляется вполне обоснованной.

Стеклянные флакончики, находимые в этих ранних катакомбах, и некоторые

бальзамарии в кувшинных погребениях по форме и выделке близки к

стеклянным предметам, происходящим из погребений I—II вв. некрополя в

Гарнп: интересно сопоставить амфо-риски с ребристыми стенками,

кувшинчики

с шишечкой вверху ручки

(рис. 24, 3), вытянутые бальзамарии

и др.

Рис. 24. Три стеклянных сосудика. Мингечаур.

Г. А. Тирацян,

посвятивший одну из глав своей диссертации стеклянным

сосудам, найденным во время раскопок на территории крепости и некрополя

Гарни, приводит убедительные доводы в пользу восточного происхождения

большинства сосудов: флакончики с ребристыми стенками, аналогичные

которым найдены и в катакомбах Мингечаура, были, по-видимому, изготовлены

в центрах стеклоделия Сирии. Г. А. Тирацяном сделана также попытка выделить

н местную закавказскую группу стеклянных сосудов (колбовидные бальзамарии

и др.), хотя следов производства стекла на территории Закавказья пока еще не

удалось обнаружить. К концу изучаемого периода, по мнению Г. М. Асланова,

относится средняя или вторая группа мингечаурских катакомб III—IV вв.:

Б. Н. А р а к е л я н. Гарни. I. Результаты раскопок 1949—1950 гг.,

табл. 25, 3. См. рис. 24, 1 наст. изд.

Там же, табл. 25, 2 и наш рис. 24, 3.

Там же, табл. 24; Б. Н. А р а к е л я н. Значение раскопок в Гарни

для изучения культуры древней Армении, стр. 156, рис. 7 (левый);

Г. И. Ион е. Мингечаурские кувшинные погребения с оружием, стр. 58.

рис. 22, 17.

Г. А. Т и р а ц я н. Материальная культура Армении первых веков

н. э. по данным некрополя и бани в Гарнп. (Автореферат). Л., 1956, стр. 12—13.

Г. И. Асланов. К изучению раннесредневековых памятников Мин-

гечаура, стр. 66 и сл., рис. 25, 3 и рис. 26

Албания в период от 1 в. до н. э. до III в. н. э.

костяк был положен в срубе, вокруг которого в камере иногда находили до 6—7

костяков в сидячем положении. Погребальный инвентарь состоял тоже из

глиняных сосудов с шарообразным туловом и двумя вертикальными ручками

(рис. 25), стеклянных флаконов (рис. 24, 2, 3), бронзовых зеркал, костяных и

деревянных гребней и перстней с печатями из полудрагоценных камней и стекла

и серебряных и медных монет римских императоров II—III вв. Следует отметить,

что автор, к сожалению, не сообщает, с какой из трех групп катакомб связаны

изданные им бронзовые фибулы с инкрустацией «римского типа» (рис. 26),

которые известны по находкам

в Северной Осетии (Камунта, Кум-булта) и

датируются I—III вв., также как не сообщает он и о

датировке двух очень интересных бронзовых бляшек

в виде «грифонов» (рис. 27).

Приходится высказать сожаление, что не

опубликованы до сих пор золотые украшения

(серьги, подвески, браслеты и др.), найденные в

катакомбах и кувшинных погребениях Мингечаура,

и что тем самым исключается пока возможность

сопоставить их с богатым и интересным инвентарем

мцхетских погребений. Вскрытые на территории

Кавказской Албании погребения, давая четкую

картину классового расслоения общества,

характеризуют различные группы широких слоев населения, его более

зажиточные и более бедные слои. Но пока археологам еще не удалось

обнаружить захоронения и погребальный инвентарь албанских правителей типа

питиахшей Картли (Иберии), роскошные гробницы которых, вскрытые в

Армазпсхеви,

свидетельствуют о высоком культурном уровне придворной знати

в I—III вв., в период широкого воздействия на нее культуры и искусства

эллинистического и римского мира, а также в какой-то мере аршакидского

Ирана.

Вкратце надлежит остановиться и на вопросе о могильниках Дагестана,

относящихся к этому времени. Южная горная часть Дагестана археологически

еще не настолько изучена, чтобы можно было говорить об определенном

характере того или иного типа захоронения на этой территории. Что же касается

районов выше Дербента, то, принимая во внимание, что северная граница

древней

1 Там же, стр. 67, рис. 27, 13 и 16.

Там же, рис. 27, 2—3.

Мцхета, т. 1. Археологические-памятники Армазисхеви

Рис 25. Глиняный сосуд с

на

лепой

—

олень.

Мингечаур.

Албания в период от 1 в. до н. э. до III в. н. э.

Кавказской Албании не может считаться окончательно и бесспорно

установленной, вопрос о могильниках и поселениях севернее Дербента может

вызывать различное толкованпи. В этом отношении значительный интерес

представляют результаты археологических работ, производившихся в Таркп и в

Карабудахкентском районе. Полученные материалы дают основание говорить о

наличии некоторого родства между культурой населения, обитавшего в

приморской части Дагестана (севернее Дербента), и культурой населения

восточного Закавказья. Наличие такого родства вполне естественно, принимая

во внимание полную возможность общения между пле-

Рис. 26. Две «римские» фибулы мозаич- Рис. 27. Две бляшки—грифоны,

ные. Мингечаур. Мингечаур.

менами, обитавшими в северной Албании, и племенами Дагестана. С одной

стороны, это ряд горных перевалов,

ведущих из бассейнов pp. Алазанн и

Турьяна в бассейны верховьев Андийского и Аварского Койсу и Самура, среди

них известный Кодорский перевал, соответствующий «Сарматским воротам»

Птолемея.'

Другой путь, которым могло осуществляться это общение,— это

равнинная дорога по Каспийскому побережью.

Выясняется, что дагестанские могильники не дают картины

принадлежности их насельников к единой определенной культуре. В связи с

тем или иным хронологическим определением могильника встает вопрос о

культуре местной, но смешанной, тесно связанной с Закавказьем и в то же

время с культурой аоросов—аланов. Это явление, вполне естественное на

территории; где встречались и переплетались различные племена и народности,

не может не осложнять вопроса о характере культуры населения, оставившего

могильники в Тарки и Карабудахкенте. Осложняется этот вопрос и процессом

сарматизации охватившим в этот период (I в. до н. э.—III в. н. э.) племена

Дагестана.

О. Ш. И с м и з а д е, ук. соч., стр. 77.

С. Т. Е р е м я н. Моисей Каланкатуйский о посольстве албанского

князя Вараз-Трдата к хазарскому хакану Алп-Илитверу. Зап. ИВ АН СССР,

т. VII, 1939, стр. 139 и 149.

Албания в период от 1 в. до н. э. до III в. н. э.

В Карабудахкентском районе (южнее Махачкалы) экспедиция ИИМК и

Дагестанского музея вскрыла под руководством К. Ф. Смирнова в 1949 г.

шестьдесят погребений первых веков нашей эры, свидетельствующих о

сходство культуры приморской части Дагестана первых веков пашей эры с

каякентско-карачаевской куль- турой. Могилы обнесены каменной оградой,

костяки то вытянуты, то скорчены, встречаются захоронения отдельных черепов

— все говорит об отсутствии единого типа захоронения, возможно — об

этнической пестроте или о взаимодействии различных культур-

ных течений. Инвентарь погребений разнороден: предметы сарматской

культуры, с одной стороны, и вещи, близкие по типу к находкам из Мингечаура,

Мильской и Муганской степей и Алазанской долины (рис. 28). Все это

привело К. Ф. Смирнова к заключению, что Карабудахкентский могильник

оставлен одним из албанских племен, сравнительно мало подвергшимся

сарматизации, что налицо пережитки местной традиции в погребальном

обряде и общность с древней местной культурой эпохи бронзы и с албанской

культурой Закавказья

(последнее не конкрстизовано примерами). Основная

масса карабудахкентских погребений относится ко времени от I в. до н. э. и до

I—II вв.

К первым векам нашей эры относятся погребения, исследованные в 1947 г. той

же экспедицией (под руководством Е. И. Крупнова) в сел. Тарки, около

Махачкалы, в 4—5 км от берега Каспийского моря. Здесь были обнаружены два

культурных слоя: первый относится к каякентско-карачаевской культуре первой

половины I тыс. до н. э., второй— к сарматскому времени (II—III вв.). Анализ

найденных предметов (рис. 29) приводит Е. И. Крупнова к заключению, что в

Тарки мы имеем дело с культурой «местного населения Кавказской Албании

периода ее расцвета», но что возможно проник-новение в этот период в

местную среду некоторых сарматских этнических элементов.

В обобщающей

работе, посвященной могильнику в Тарки, К. Ф. Смирнов на еще большем

количестве материала подтверждает положение о смешанной культуре местного

населения в сарматскую эпоху, усматривая в ней и архаические кавказские

формы, и сарматские черты, и сходство с культурой Ялойлу-Тапа, и Мингечаура,

и Джафархана. Он высказывает также предположение, что Таркин-ский

могильник принадлежал удинам, но удинам сарматизованным, возможно

смешавшимся с аорсами, пришедшими из северного При-каспия. К. Ф. Смирнов

предполагает, что речь может идти об утидор-

К. Ф. С м и р н о в. Археологические исследования в Дагестане в 1948—

1950 гг. КСИИМК, вып. XLV, 1952, стр. 89—91.

Е. И. К р у п н о в. Новый памятник древних культур Дагестана. МИА,

вып.. 23, 1951, стр. 208—225.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

сах Плиния (кн. VI, гл. 38), относительно которых он ставит вопрос

о возможном вхождении их или в состав Албанского союза племен,

или в состав конфедерации аорсов.

Как видно из вышесказанного, оба исследователя дагестанских

могильников разделяют, по всей вероятности, точку зрения С.В.Юшкова

на северные границы Албании, доходившие

якобы до Судака, а может быть, и до Терека.

Это предположение, не имея достаточных

оснований, не может считаться общепри-

нятым. Но ценным представляется

установление факта сношений албанских

племен с пле-

Рис. 28. Пять глиняных сосудов и брон

зовое зеркальце Рис. 29. Четыре глиняных

сосуда. Тарки.

менами северного Дагестана, сношений, по-видимому, очень древних,

поскольку к началу нашей эры инвентарь дагестанских могильников

являет уже картину смешанной культуры.

Возвращаюсь после этого отступления к вопросу о памятниках

материальной культуры албанских племен. Как уже говорилось в главе,

посвященной предыдущему периоду, ареал погребений

К. Ф. С м и р н о в. Археологические исследования в районе

дагестанского селения Тарки в 1948—1949 гг. МИА, 23, 1951, стр. 257—272.

Албания в период от I в. до н. э. до III в. н. э.

ялойлу-тапинского типа позволяет связывать эту культуру (IV в. до н. э. — I в.

н. э.) с племенем удинов. Другое ведущее племя - гаргары, — по-

видимому, пользовалось для захоронения

кувшинами (II в. до н. э.—II в. н. э.).

Три других тина погребений, сырцовые могилы с перекрытиями из

каменных плит в Кировабаде, срубные погребения и катакомбы в Мингечауре,

выявленные пока только в указанных пунктах, нельзя сближать с

определенными племенами или группами населения.

Интересный факт сосуществования в Мингечауре двух типов захоронений, в

кувшинах и в срубах, позволяет говорить о бытовании здесь нескольких

этнических групп, о чем выше уже говорилось. Но ввиду неполности, а иногда и

неточности сведений о характере погребений и об их залегании в том или ином

слое, а также ввиду недостаточной изученности инвентаря, только частично

воспроизведенного в отчетах, обобщение данных по этому вопросу представ-

ляется преждевременным. Со временем, когда будет издан весь материал и

увидят свет отчеты, Мингечаур несомненно ответит па ряд важнейших

вопросов, касающихся различных социальных групп местного населения, их

этнической принадлежности и разновременности захоронений и в кувшинных, и

в срубных погребениях.

По сравнению с одновременными находками в Армении (Гарни и др.) и

Иберии (Армази и др.) в составе памятников материальной культуры Албании

имеется очень незначительное количество предметов, привезенных из стран

эллинистическо-римской культуры, и столь же небольшое количество местных

предметов, на форме, декоровке и сюжетах которых заметно отражение

эллинистического или римского искусства. Объясняется это двумя причинами: с

одной стороны, некоторой географической замкнутостью Албании, ее от-

даленностью в этот период от больших международных торговых путей, от

крупных центров античной культуры, а с другой стороны, тем, что Мцхет,

Армази и Гарни являлись царскими резиденциями, что находимые там предметы

происходят из обихода царей и высшей знати, тогда как находки в Мингечауре и

других местах Албании происходят из погребений рядовых обитателей страны.

Не исключена возможность, что если будут открыты со временем гробницы

албанских царей и знати, то они выявят ту же картину, какую нам показывают

погребения иберских правителей.

Из обихода представителей верхушки общества происходит случайная

находка — знаменитое серебряное блюдо с Нереидой на гип-покамне,

хранящееся в Государственном Эрмитаже (табл. 3). Оно было найдено в конце

1893 г. недалеко от сел. Енгикенд 2-й Лагич-ского участка бывш. Гсокчайского

уезда бывш. Бакинской губернии. Находка была сделана случайно во время

копки земли в 300 саженях от проселочной дороги, в гористой местности, где

«нот никаких сле-

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - III в

Подождите немного. Документ загружается.