Соколов О.В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа 1799-1805 гг. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

143

Чтобы понять произошедшее дальше, необходимо перевести стрелки часов назад и

вернуться в 1804 г., в тот момент, когда император принял решение о необходимости

содействия крупных боевых кораблей для осуществления десанта. Проведение операции

Наполеон поручил выдающемуся адмиралу Латуш-Тревилю. Этот опытный моряк,

несмотря на свои 59 лет, был бодрым и решительным человеком. Он один из немногих в

высшем морском руководстве твердо верил в успех высадки в Англии. В начале 1804 г.,

тогда еще Первый консул, Бонапарт поручил ему командование Тулонской

(Средиземноморской) эскадрой, и 14 января того же года Латуш-Тревиль поднял свой

адмиральский флаг на линейном корабле «Буцентавр», стоявшем на Тулонском рейде.

Решительный адмирал вдохнул веру в победу в экипажи боевых кораблей. В июле 1804 г.

он получил сведения о том, что у острова Поркероль Нельсон с отрядом линейных

кораблей попытался атаковать крейсировавшие в море французские фрегаты. Латуш-

Тревиль тотчас же вышел из Тулона с восьмью линейными кораблями и пошел прямо

навстречу знаменитому английскому флотоводцу. У Нельсона было только пять линейных

кораблей, и он, несмотря на все свое искусство и репутацию, не осмелился принять бой и

вынужден был спасаться от преследования французов. Этот маленький успех, как и

умелые действия по подготовке команд, вернули французским морякам веру в свои силы,

они прониклись мыслью, что могут и должны победить под командованием решительного

флотоводца.

Решающая операция, которую задумал Наполеон и его отважный адмирал,

приближалась. Но словно дьявол вставал на пути французов, когда речь шла© море. В

августе 1804 г. Латуш-Тревиль внезапно заболел и умер. В его лице флот лишился

моральной опоры, не только храбреца, не только прекрасного начальника, но и человека,

верящего в победу.

На его место был назначен адмирал Пьер-Шарль де Вильнев. Он был довольно молод

для подобного поста. В 1804 г. ему только исполнился 41 год. Тем не менее у него было

немало боевого опыта, и он слыл хорошим моряком. Сверх того, его личная храбрость не

вызывала сомнений. Однако у Вильнева был недостаток, который, как оказалось,

перечеркнул все эти положительные качества — это была нерешительность и боязнь

ответственности. Кроме того, он совершенно не мог поставить себя выше трудностей

обстановки. Как хороший специалист, он видел все изъяны, все недостатки вверенной ему

эскадры. Но он видел их ' «слишком» хорошо. В любой армии, на любом флоте всегда

чего-то недостает: где-то недодали провианта, у кого-то не хватает башмаков, где-то

вышла из строя пушка, где-то поломалась мачта. И тем не менее, несмотря на все, когда

нет другого выбора, надо идти вперед. Так поступали Цезарь, Суворов, Наполеон, Нельсон.

Когда же у человека не хватает решимости, его взгляд останавливается исключительно на

этих неизбежных недостатках, и он не может заставить себя смотреть дальше, а тем более

понять, что на войне иногда требуется принести себя самого и свой отряд в жертву во имя

достижения победы.

У Вильнева подобной силы духа не было и отдаленно. Но он был другом детства

морского министра Декре, и тот устроил ему выгодное назначение.

Едва Вильнев прибыл к Тулонской эскадре, как в Париж понеслись письма с жалобами,

сетования на обстоятельства, на плохое качество матросов, офицеров, кораблей. А момент

был таков, что никак не допускал нытья и нерешительности. Осенью 1804 г. произошел

эпизод, который приблизил возможность осуществления грандиозного военно-морского

плана, задуманного императором. 5 октября английская эскадра напала на четыре

испанских фрегата, перевозивших груз серебра из Мексики. На борту испанских боевых

кораблей было 12 млн. пиастров. Испанский адмирал Бустаменте отверг самоуверенное

требование англичан сдаться и принял бой. Однако силы были неравны, и его корабли

144

были захвачены британской эскадрой. Этот акт морского разбоя немедленно отозвался в

Мадриде взрывом возмущения. Все хитроумные дипломатические шаги,

предпринимаемые с тем, чтобы втянуть Испанию в коалицию, оказались совершенно

напрасными. В декабре испанцы объявили войну Англии. Так в распоряжении Наполеона

оказалось 29 линейных кораблей испанского флота. Эти корабли были не самыми

лучшими в Европе, но вместе с голландцами у французов отныне были силы, с которыми

они могли надеяться, при благоприятных обстоятельствах, противостоять британской

армаде.

Подобные обстоятельства Наполеон решил создать с помощью грандиозного,

невиданного маневра на водах Атлантического океана. Для того чтобы его понять, нужно

принять во внимание следующее: англичане плотно блокировали французские эскадры,

стоявшие по берегам Ла-Манша, однако Тулонскую эскадру, а тем более испанцев они

могли держать под контролем лишь достаточно символически. Дело в том, что

осуществлять тесную блокаду крупного флота было очень сложно. Для этого необходимо

было держать постоянно перед блокируемым портом огромные военно-морские силы.

Если экстренность обстановки и близость Англии требовали и делали возможными такую

блокаду Булони и Бреста, крупного порта вблизи Британских островов, то держать

постоянно в море эскадры перед другими портами было технически почти что

невозможным. Кораблям необходимо было заправляться водой и провиантом, долгое

пребывание в море вызывало необходимость постоянного ремонта. Поэтому перед

Тулоном у англичан было всего лишь несколько небольших кораблей, которые наблюдали

за французами и никак не могли помешать им выйти в море. В их задачу входило только

немедленно сообщить главным силам о выходе французской эскадры. Сам же Нельсон

нашел для своего флота удобную бухту на севере Сардинии. Там, в порту Кальяри, он

постоянно находился в готовности выступить по первому сигналу разведывательных

фрегатов.

Кроме того, английский флотоводец совершено не представлял, какая боевая задача

предназначалась французской эскадре, стоявшей в Тулоне. Многочисленные

отвлекающие политические и военные маневры посеяли полную неопределенность в уме

британских адмиралов. Тем более, что, желая привлечь внимание англичан к бассейну

Карибского моря, где у них находились важные колонии, Наполеон послал туда в январе

1805 г. две французские эскадры. Одна, под командованием адмирала Миссиеси, вышла 16

января из Рошфора и, успешно проскочив сквозь английскую блокаду, достигла

Антильских островов. Тулонская эскадра, которой также предписывалось идти к берегам

Америки, вернулась в порт, потерпев значительные повреждения от сильнейшей бури,

разразившейся на Средиземном море. Хотя этот маневр не удался, но у английского

командования отныне в головах была абсолютная путаница. Куда собираются двинуться

французы — в Египет? А быть может, в Грецию или на Антильские острова? А быть может,

в Ирландию или даже в Индию? Сам Нельсон склонялся к мысли, что все приготовления в

Булони не что иное, как грандиозный блеф. А главной целью Наполеона является новая

экспедиция в Египет.

Исходя из всех этих обстоятельств, в начале марта 1805 г. Наполеон разработал

следующий план. Тулонская эскадра адмирала Вильнева должна была выйти в море,

подойти к Гибралтарскому проливу, там, отбросив мелкие английские эскадры, соединиться

с испанцами и двинуться через весь Атлантический океан на Антильские острова в

Карибском море. Адмиралу Миссиеси был послан приказ дожидаться подхода своих на

Мартинике*. Адмирал Гантом с Брестской эскадрой

* Остров Мартиника — одна из самых важных французских колоний на Антильских

островах. .

143

145

должен был попытаться прорвать блокаду и также добраться до Карибского моря. Там он

должен был принять командование соединенными эскадрами.

Подобный маневр не мог не внести путаницы в расчеты английских адмиралов. Ведь на

Антильских островах находились богатейшие английские колонии, и, конечно же,

британские флотоводцы поспешили бы туда на помощь. А возможно даже, в полной

неизвестности вынуждены были бы послать эскадры искать французов по пути в Индию.

Количество английских кораблей у побережья Англии в таком случае сократилось бы до

минимума. Тогда франко-испанская армада должна была двинуться в Ла-Манш,

опрокинуть все на своем пути и, появившись перед Булонью, открыть дорогу для

вторжения. Этот план был изложен в письме императора от 2 марта 1805 г. адмиралам

Гантому и Вильневу. Заметим, что, догадываясь о слабых сторонах характера Вильнева,

Наполеон поручил руководство операцией адмиралу Гантому. Однако последнему не

удалось обмануть бдительность неприятеля. Британская эскадра под начальством

Корнуолиса надежно сторожила выход из Бреста. В этой ситуации ничего не оставалось,

как надеяться на Вильнева. Посланными дополнительными инструкциями Наполеон

возлагал на него задачу, соединив те силы, которые, возможно, на Мартинике, двинуться к

Атлантическому побережью Франции, освободить от блокады французские корабли и

затем во главе мощной эскадры войти в Ла-Манш. Отныне судьба Франции оказалась в

руках человека, не созданного для решительных действий.

29 марта 1805 г. французская эскадра из И линейных кораблей и 6 фрегатов покинула

рейд Тулона и двинулась вперед. Через день ее обнаружили английские фрегаты, которые

немедленно направились к Сардинии, чтобы донести об этом Нельсону. Тот был наготове

и ни секунды не колебался. Тотчас на кораблях была пробита боевая тревога, и

английский флот вышел в море. Нельсон не сомневался — французы идут в Египет, и

потому на всех парусах его эскадра устремилась к земле фараонов.

В этот момент Вильнев спокойно продолжал свой путь к Гибралтару. 9 апреля он был

уже в виду знаменитого мыса, где дежурила английская эскадра

146

адмирала Орда из пяти линейных кораблей. Англичане не посмели вступить в бой с

французскими кораблями, и французы вошли в порт, где встретились с испанской

эскадрой. Увы, из 16 линейных кораблей, стоявших в гавани, только б были готовы к

выходу в море. Однако ими командовал отважный адмирал Гравина. Этот человек,

несмотря на свои 58 лет, был предприимчивым и мужественным моряком. Внебрачный

сын короля Испании*, он славился рыцарственным характером и тем, что был целиком

предан идее французского союза. «Я последую за вами везде и для любого предприятия»,

— заявил он, не колеблясь, адмиралу Вильневу. 3 апреля он поднял свой флаг на

линейном корабле «Аргонавт», и соединенная эскадра снова двинулась в путь.

Только спустя много дней Нельсон узнал о том, что французы двинулись совершенно в

другом, чем он ожидал, направлении. «Если эта новость соответствует действительности, я

трепещу от мысли, сколько несчастий нам может принести враг»

, — написал он из Неаполя.

Когда известия подтвердились, английский адмирал устремился к Гибралтару, куда он

прибыл 30 апреля. Но ветер дул точно с запада и не позволял англичанам пройти пролив.

«Кажется, мое счастье меня покинуло, — написал знаменитый адмирал. — Ветер не хочет

дуть ни с кормы, ни с борта, он дует нам все время прямо в нос! Все время прямо в нос!»

Больше недели провел Нельсон у Гибралтара и смог войти в пролив только 7 мая.

В это время франко-испанская эскадра уже подходила к Антильским островам. 13 мая

на Мартинике Вильнев собрал все свои силы. У него оказалось под командой 18 линейных

кораблей и 7 фрегатов. Правда, эскадры Миссиеси на островах уже не было. Приказ

оставаться на Мартинике не дошел до него, и он направился в обратный путь. Напрасно

Вильнев искал его в Карибском море, Миссиеси был уже снова в Рошфоре. Однако

ситуация все равно была очень благоприятна для французов. На Мартинике эскадру

нагнали еще два французских линейных корабля адмирала Магона. Теперь под

командованием Виль-нева было уже 20 линейных кораблей, в то время как Нельсон несся

через Атлантику во главе эскадры всего лишь из 10 кораблей, а остальные английские

командиры были в полной растерянности.

Британская эскадра достигла острова Барбадос (примерно 180 километров от острова

Мартиника) 4 июня. Однако там французов не было. Тогда Нельсон устремился в ту

сторону, где, по его мнению, должны были находиться французские корабли. 6 июня

британский флот подлетел к острову Тобаго, и по приказу адмирала на эскадре забили

боевую тревогу. Однако напрасно с пушками, готовыми к битве, английские линейные

корабли на всех парусах шли к острову — французов здесь не было. 4 июня Вильнев,

отчаявшись найти Миссиеси, вышел с острова Мартиника и взял курс на восток.

Однако случай пришел на помощь англичанам. В то время как франко-испанская

эскадра шла к берегам Европы, 19 июня ее заметили с небольшого быстроходного брига

«Любознательный», который Нельсон отправил с сообщением в Англию. Капитан брига

Бетсворт проявил сообразительность и инициативу. Он не стал возвращаться к своему

начальнику, чтобы доложить об обстановке, а, понимая смертельную опасность, нависшую

над Англией, на всех парусах устремился в Плимут. 9 июля он был уже в кабинете первого

лорда адмиралтейства Бэрхэма и сообщил ему тревожную новость. Главнокомандующий

английского флота тотчас же распорядился снять блокаду Рошфора и Ферроля", иначе

гово-

* Герцог Карлос де Гравина (1756—1806) слыл внебрачным сыном короля Карла III, отца

правящего тогда в Испании короля Карла IV, которому он, таким образом, приходился братом.

Ферроль — крупный порт на северо-западной оконечности Испании.

147

ря, всех важных портов, где находились французские и испанские корабли, кроме самого

важнейшего — Бреста. Пятнадцать британских линейных кораблей под командованием

адмирала Кальдера устремились навстречу эскадре Вильнева.

Они встретились 22 июля 1805 г. в нескольких десятках миль от мыса Финистер на

северо-западной оконечности испанского побережья. При виде английской эскадры на

мачте флагманского корабля Вильнева взвился сигнал: приготовиться к бою. Французские

моряки с энтузиазмом встретили приказ своего командующего, и в 17.25 прогремели

первые выстрелы. Закипело отчаянное морское сражение. Англичане за многие годы

морской войны впервые вынуждены были больше держаться обороны, а французы бились

насмерть. Когда британский флагманский корабль «Виндзор-Кэсл» попытался прорвать

фронт, отважный капитан Перонн на корабле «Бесстрашный» закрыл брешь в линии и

ценой своей жизни преградил дорогу врагу. Под мощным и точным огнем опытных

английских артиллеристов старые испанские корабли несли большие потери. В какой-то

момент линейный корабль «Фирме» оказался на грани гибели. Тогда французский капитан

Космао на корабле «Плутон» совершил редкий по бесстрашию поступок. Выдающийся

английский историк флота Уильям Джеймс рассказывает: «Увидев критическую ситуацию

«Фирме», следующий за ним линейный корабль «Плутон» отважно покинул строй и смог

на время прикрыть испанский корабль от разрушительного действия огня противника»

Через некоторое время ситуация повторилась, на этот раз с линейным кораблем

«Эспанья». И опять французские моряки мужественно пришли на помощь. На этот раз из

строя вышли сразу три корабля: «Монблан», «Атлас» и все тот же «Плутон», которые

геройски заслонили собой испанского товарища по оружию. Благодаря

самопожертвованию французов корабль «Эспанья» был спасен. Упорный бой длился до

девяти часов вечера, когда к густейшему туману, пороховому дыму от залпов сотен

орудий добавилась ночная мгла, разделившая сражающихся. Впервые за долгие годы

англичане не выдержали французского натиска, и Кальдер дал приказ отступать!

Да, франко-испанская эскадра была более многочисленной: 20 кораблей против 15

английских. Да, англичане более опытные в морском деле, имея на борту отлично

обученных артиллеристов, нанесли французам большие потери в личном составе. Наконец,

пользуясь тем, что в густом тумане без поддержки французов остались два старых слабых

испанских корабля*, англичане сумели захватить их. Но все это не имело никакого значения

перед самим фактом отступления английского флота. Любой мальчишка знает, что тот, кто

убежал из драки — проиграл. Английский флот не имел права отступать, так как он

прикрывал путь к Бресту и берегам Англии. Это была не арьергардная стычка, где

малочисленный отряд, заранее зная, что он уйдет от неприятеля, ведет бой исключительно

с целью задержать на некоторое время наступление врага. Это была битва за Англию...

На французских кораблях моряки ликовали. Победа была за ними, и впереди их ждала

великая слава. Но Вильнев, испугавшись неизвестности и ответственности, после

символического преследования приказал повернуть назад!!!

Когда огромная колонна французских боевых кораблей проходила мимо кораблей

арьергарда, контр-адмирал Магон, отважный моряк, который вследствие неумолимых

законов военной иерархии оказался под начальством Вильнева, понял, что означало

подобное решение. Он в бешенстве прокричал в сторону флагмана все самые страшные

проклятия, а потом уже совершенно не в себе швырнул в адмиральский линкор свою

подзорную трубу и свой парик.

Вильнев направился в бухту Виго на испанском побережье, а оттуда ушел сначала в

бухту Ферроле, а затем в порт Л а Корунья, откуда он опять направил

* Линейные корабли «Сан-Рафаэль», построенный за 34 года до этого, и «Фирме», 51 год.

148

жалостливые письма о том, что у него много поломок, плохая материальная часть, плохие

экипажи и т.д.

Несмотря на абсурдное решение адмирала, результаты сражения 22 июля лучше всего

доказывали правоту Наполеона, а не Вильнева. В современных исторических

исследованиях, посвященных этой теме, стало почти что хорошим тоном, цитируя

многочисленные письма нерешительного адмирала, доказывать, что десант был

изначально обречен на провал и что победить английский флот с французскими и

испанскими моряками было невозможно. Однако лучший критерий истины — это не

мнение одного, и к тому же очень заинтересованного человека. Направляя слезливые

послания императору, Вильнев сознательно или бессознательно страховал себя на случай

неудачи. Если бы эти жалобы были полностью справедливы, французы не смогли бы

выдержать бой с англичанами, и не просто выдержать, а прогнать врага. Сражение с Каль-

дером доказало, что, имея некоторое численное превосходство, французский флот вполне

может состязаться с английским.

Наконец, нужно сделать следующее важнейшее замечание: Наполеон не требовал от

своих адмиралов выиграть войну на море. Он ставил перед ними только одну задачу —

войти в пролив Ла-Манш и завязать бой с английским флотом, дежурившим у берегов

Британских островов. Император не требовал даже победить в этом бою, он хотел

только одного, чтобы эскадра французских линейных кораблей вызвала огонь на себя и

пусть даже ценой своего поражения проложила путь десантной флотилии. Это

необходимо понимать, оценивая шансы морской операции. Причем, как показали

дальнейшие события, если бы Вильнев обладал достаточной решимостью, он мог в начале

августа оказаться в Ла-Манше с 55 линейными кораблями против 35—40 английских.

Соотношение еще более выгодное, чем в битве 22 июля. Франция вправе была надеяться,

что в такой ситуации победа была совершенно реальна...

Пока Вильнев ремонтировался и жаловался, Нельсон вернулся в Англию. Однако

теперь настало время совершать ошибки английским адмиралам. Нельсон остался на берегу,

а эскадры, на какое-то время соединившиеся, снова разделились. Адмирал Корнуолис,

сохранив под своим командованием 17 линейных кораблей, продолжал блокировать

Брест, а Кальдер с 18 кораблями встал на возможном пути Вильнева.

В это время, в первых числах августа 1805 г., под командованием французского

флотоводца в бухте Ла Коруньи собралось 29 французских и испанских линейных

кораблей. Так как блокада Рошфора была снята, бывшая эскадра Миссиеси (теперь под

командованием адмирала Лалемана) в составе 5 линейных кораблей снова вышла в море

на поиски главных сил. В порту Бреста были готовы к бою линейные корабли (21)

адмирала Гантома. Лучшего случая невозможно было и предположить.

В это время в Булони вся армия с жадностью всматривалась в горизонт, надеясь

увидеть долгожданные паруса французских эскадр. Напряжение достигло высшего

предела. В Бресте, в ожидании появления Вильнева, не только корабли были готовы к

выходу в Море, но и 10-тысячный корпус Ожеро был посажен на боевые и транспортные

суда и жил ожиданием. В Голландии весь корпус Мармона был также на кораблях. Сам

генерал Мармон находился на флагманском корабле «Хэрстэллер», на котором развевался

флаг адмирала Винтера, «ожидая каждый день новость о появлении в Ла-Манше

французской эскадры и приказа выйти в море. Все было сделано, чтобы облегчить

движение кораблей через узкий проход. Другой проход был проделан специально, чтобы

служить для транспортных судов»

149

Офицер из корпуса Нея рассказывает, что в один из этих августовских дней они

находились в Монтрейе на балу. Внезапно раздался сигнал тревоги, забили барабаны.

Уверенные в том, что это сигнал к началу операции, офицеры не только без сожаления, но

почти что с воплем восторга бросили прекрасных дам, с которыми они только что

танцевали, и устремились бегом к своим полкам. «Погрузка людей и материальной части

армии была выполнена за полтора часа, — вспоминает генерал Бигарре. — Это было

зрелище одновременно удивительное и восхитительное — многочисленные колонны

пехоты и кавалерии, которые со всех сторон шли к Булонскому порту и садились на

корабли флотилии под звуки музыки и с криком «Да здравствует Император!», причем все

это происходило в идеальном порядке. Интересно было видеть 200 коней, которых,

поднимая на специальных ремнях, грузили на транспортные суда, в то время как на

другие загружали пушки, зарядные ящики и все, что нужно для артиллерии. Булонский

порт кишел как муравейник. Между моряками и солдатами не было ни малейших

столкновений. Каждый думал только об отправлении, и все жаждали, чтобы император

приказал поднять паруса»

. «Все корпуса с удивительной слаженностью выполнили

операцию по посадке на корабли... По сигналу — четыре пушечных выстрела и по

приказу генералов колонны двинулись к причалам. Один громовой возглас раздавался

отовсюду: «Да здравствует Император и Король!». В это время барабаны били повсюду

сигнал сбора, все считали, что долгожданный день наконец наступил»

. Каково же было

разочарование офицеров и солдат, когда они узнали, что это была всего лишь учебная

тревога.

13 августа Наполеон написал Вильневу: «Англичане не так многочисленны, как Вы

думаете. Их повсюду держат в беспокойстве. Если Вы придете сюда на три дня, хотя бы

на 24 часа, Ваша миссия выполнена... Никогда еще во имя более высокой цели эскадра не

шла навстречу опасностям. Никогда еще воины на суше и на море не проливали свою

кровь во имя цели более высокой и более благородной. Во имя того, чтобы совершить

высадку на побережье державы, которая уже в течение шести веков оскорбляет Францию,

мы все готовы без сожаления отдать наши жизни. Таковы чувства, которые должны

наполнять Вас и всех наших солдат»

. А еще через несколько дней император уже бук-

вально в бурном порыве восклицает в письме к адмиралу: «Отправляйтесь же и, не теряя

ни мгновения, с моими соединенными эскадрами входите в Ла-Манш. Англия наша! Мы

все готовы, мы все стоим по местам. Покажитесь только — и все закончено»

Когда император писал эти строки, Вильнев уже вышел из Коруньи. Его могучая

эскадра шла прямо на Брест. Но 13 августа вдали показались какие-то паруса. Через

некоторое время передовые фрегаты остановили датское торговое судно. Капитан оказался

разговорчив и подтвердил: да, впереди огромные силы английского флота, то ли 25

линейных кораблей, то ли больше. Вильнев впал вдруг в растерянность. Он ужаснулся

ответственности, которую ему нужно было взять на себя. И после долгого размышления

отдал приказ... повернуть назад!!!

Паруса, которые видели на горизонте, были всего лишь одним английским линейным

кораблем и двумя фрегатами, а флот, о котором говорил датский моряк, был эскадрой Л

алемана!..

Вильнев понимал, наверное, что его решение означало катастрофу всех двухлетних

гигантских приготовлений. «Упреки, которые раздавались со всех сторон, угрызения

совести привели его в самое ужасающее отчаяние»

. Совершенно убитый грузом

ответственности, адмирал направил свой флот в порт Кадис на юге Испании, где он

окажется абсолютно бесполезным для десантной операции.

150

Еще 22 августа Наполеон все с таким же с нетерпением жаждал увидеть паруса

французских эскадр. В этот день он написал последнее, самое страстное послание,

обращенное к Вильневу. Однако почти тотчас император получил новости с восточных

границ. В письме от военного комиссара Шателена из Страсбурга говорилось о том, что

австрийцы закупают большое количество продовольствия для армии на территории

Германии. А агент из Зальцбурга писал следующее: «Это уже не предположение — это

война, которой не хватает только объявления. Старые военные говорят, что никогда не

видели еще в стране (Австрии) таких быстрых, таких обширных и организованных приго-

товлений, какие проводятся сейчас»

. И наконец, с русской границы пришло следующее

письмо: «Войска двигаются на запад. Офицерам приказано приобрести походные экипажи

настолько быстро, насколько они могут это сделать»

Сомнений больше не оставалось. Отныне на десанте на Британские острова была

поставлена жирная точка, и 23 августа император отдал первые приказы по подготовке

операций на суше. Страница истории морских операций, двухлетних титанических

усилий, борьбы и надежд была перевернута. Начиналась великая континентальная война...

' Внешняя политика России... т. 1, с. 686—691.

Там же, т. 2, с. 23.

Там же, с. 7—8.

Российский государственный исторический архив. Ф. 549. Оп. 1, № 383. Сообще

ния австрийского посла при русском дворе графа Стадиона своему правительству (май-

июнь 1804 г.), с. 9.

Цит. по: Alombert Р.-С, Colin J. La campagne de 1805 en Allemagne. Paris, 1902—

1908, t. 3, p. 105-107.

Ibid.

Российский государственный исторический архив. Ф. 549. On. 1, № 383. Сообще

ния австрийского посла при русском дворе графа Стадиона своему правительству (май-

июнь 1804 г.), с. 21.

Correspondance de Napoleon I

. Paris, 1858-1870, t. 9, № 7745.

Ibid.

Греч Н.И. Записки о моей жизни. М.— Л., 1930, с. 334.

Mouravieff В. L'alliance Russo-turque an milieu des guerres napoleoniennes.

Bruxelles,1954, p. 91.

Внешняя политика России... т. 2, с. 33—38.

Там же, с. 45—47. >

Цит. по: Мартене Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с

иностранными державами. СПб., 1876, т. 1, с. 404.

Внешняя политика России... т. 2, с. 100—102.

Цит. по: Sorel A. L'Europe et la Revolution francaise. Paris, 1903, p. 317.

Archives de Ministere des affairres etrangeres. Correspondance politique, Russie,

144.

Внешняя политика России... т. 2, с. 138—154.

Там же, с. 121.

Mouravieff B. Op. cit., p. 98.

Цит. по: Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Среди

земноморья. С. 368.

Desbriere E. Projets et tentatives de debarquement aux ties britanniques. Paris, 1900,

t. 3, p. 634.

Thiard M.-T. Souvenirs diplomatiques et militaries du general Thiard, chambellan de

Napoleon I

. Paris, 1900, p. 63-64.

149

151

Driault E. Austerlitz. La Fin du Saint-Empire (1804-1806). Paris, 1912, p. 183-184.

Цит. по: Driault E. Op. cit, p. 173-174.

Цит. по: Михайловский-Данилевский А.И. Описание первой войны

Императора Александра с Наполеоном в 1805 г. СПб., 1844, с. 10.

Correspondance... t. 10, p. 135—136.

Ibid., p. 136.

Цит. по: Alombert P.-C, Colin J. Op. cit., p. 45.

Thiard M. -T. Op. cit., p. 61.

Savary A.-J.-M.-R. Memoires du due de Rovigo pour servir a l'histoire de

1'empereur Napoleon. Paris, 1828, p. 123.

Девятнадцатый век, кн. II, с. 87.

Жихарев СП. Записки современника. М., 2004, с. 198.

Жаркевич И.С. Записки И.С. Жаркевича // Русская старина, 1874. Т. 9. Фев

раль, с. 218.

Жихарев И.С. Указ. соч., с. 137-138.

Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России, с. 52, 54, 58.

Archives Nationales. AF IV 1696. D. 2. d. 2.

Ibid., d. 3.

Fantin des Odoards L.-F. Journal du general Fantin des Odoards. Etapes d'un

officier de la Grande Armee, 1800-1830. Paris, 1895, p. 40.

Nelson. The dispatches and letters of vice admiral Lord viscount Nelson. London,

1848, t. 6, p. 406.

Ibid., p. 410.

James W. The Naval history of Great Britain. London, 1837, t. IV, p. 6.

Marmont A.-F.-L., due de Raguse. Memoires de 1792 a 1841 imprimes sur le

manuscript original de l'auteur avec plans. Paris, 1856—1857, t. 2, p. 163.

Bigarre A. Memoires du general Bigarre, aide de camp du roi Joseph. Paris, 1893,

p. 163-164.

Roguet F. Memoires militaries du lieutenant-general comte Roguet, colonel en

second des grenadiers a pied de la Vieille Garde. Paris, 1862—1865, t. 3, p. 91.

Correspondance... t. 11, p. 87.

Ibid., p.113.

Segur. Un Aide de Camp de Napoleon. Memoires general comte de Segur. Paris,

1894, p. 154.

Цит. по: Alombert P.-C, Colin J. Op. cit., p. 130.

Ibid., p. 135.

152

ГЛАВА 7

«СЕМЬ ПОТОКОВ»

Монтекукули говорил, что для

войны нужны деньги, деньги и еще

раз деньги. Французские генералы

требовали отваги, еще отваги и

снова отваги.

Замечания о французской армии

последнего времени.

Санкт-Петербург, 1808 г.

В то время когда император и его солдаты, всматриваясь в горизонт, надеялись

увидеть паруса французских эскадр, по дорогам Европы уже шагали на запад десятки

тысяч солдат. На совещании в Вене, где принимали участие высшее командование

австрийской армии и посланник русского царя генерал-адъютант Винцингероде, был

принят план войны с Францией. Для борьбы с Наполеоном предполагалось выставить

гигантские силы. Как уже упоминалось, конвенция между Австрией и Россией определяла

силы этих держав, предназначенные для похода: 250 тыс. австрийцев и 180 тыс. русских.

Одновременно план предполагал участие в войне на стороне коалиции 100 тыс. пруссаков,

16 тыс. шведов, 16 тыс. датчан, 35 тыс. войск различных немецких контингентов, 20 тыс.

неаполитанцев и 5 тыс. англичан. Всего 622 тыс. человек. Впрочем, эти силы существовали

в значительной степени гипотетически, так как ни пруссаки, ни мелкие германские

государства, ни датчане к коалиции еще не присоединились. Поэтому в июльском плане

речь шла о войсках, которые реально существовали на этот момент.

50-тысячная русская армия, командование которой позже будет вручено генералу

Кутузову, должна была собраться на юго-западной границе России у городка Радзивиллов и

двинуться в Австрию для соединения с войсками этой державы.

Примерно 90 тыс. русских солдат должны были быть собраны у прусской границы.

Эти войска должны были потребовать свободного прохода через прусские земли и тем

самым вынудить прусского короля вступить в коалицию. Впоследствии, после вступления

на прусскую территорию, 50 тыс. из них должны были быть посланы в Богемию на

помощь австрийцам, а 40 тыс. — идти на северо-запад Германии. Сюда же должны были

прибыть морем и высадиться в районе Штральзунда 16 тыс. русских солдат. Они должны

были объединиться с таким же количеством шведов и 40-тысячным корпусом,

прошедшим через Пруссию. Русское и австрийское командование надеялось, что к ним

присоединятся 60 тыс. пруссаков.

В южной Германии должны были действовать 120 тыс. австрийцев, а в северной

Италии — 100-тысячная австрийская армия. Наконец, на юге Италии в районе Неаполя

должны были высадиться 25 тыс. русских и 5 тыс. английских солдат и, объединившись с

неаполитанцами, действовать против южного фланга французской группировки в Италии.

Таким образом, предполагалось действие по четырем основным направлениям:

1. Северная Германия. Здесь должно было собраться 72 тыс. русских и шведов (ас

гипотетическими пруссаками — 132 тыс.).

2. Южная Германия. 220 тыс. русских и австрийцев.

3. Северная Италия. 100 тыс. австрийцев.

4. Южная Италия. 45 тыс. русских, англичан и неаполитанцев.