Савицкий П.Н. Избранное

Подождите немного. Документ загружается.

100 ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

ной культуры - предметы военного снаряжения и механические

приспособления для передвижения» — и, видимо, утверждает тем

самым необходимую универсальность их распространения.

Такой же смысл имеет признание, что при известных условиях «за-

имствование отдельных элементов романо-германской культуры

не будет уже иметь... отрицательных последствий». Но, делая при-

зывы к свержению «ненавистного ига» романо-германской цивили-

зации, нельзя ограничиться, в отношении к основному различию

между «культурными ценностями» последней, в смысле относитель-

ности одних и безотносительности других, намеками и оговорка-

ми. Выяснения же этого различия при помощи систематических

категорий культуроведения мы не находим в брошюре кн. Трубец-

кого. Тем создается возможность «универсального» толкования его

призывов к осознанию «относительности благ европейской циви-

лизации»... Вполне понятно стремление каждого народа обрести

свое собственное идеологическое лицо и не быть, в отношении

идеологии, на поводу у других наций. Но в каком положении очу-

тился бы тот народ, который, внимая проповедям об «относитель-

ности благ европейской цивилизации», захотел бы сменить винтов-

ку на бумеранг и современную физику и химию (с ее техническими

приложениями не только в области «военного снаряжения» и «при-

способлений для передвижения») на физические и химические зна-

ния дикаря?.. С точки зрения должного, единственно жизненной в

данной области формулой национального существования может

быть следующая: своя идеология — безразлично, свои или чужие

техника и эмпирическое знание...

Поскольку построение кн. Трубецкого можно толковать как от-

вержение, между прочим, и европейской техники и науки, такое

толкование находит себе подтверждение в отдельных суждениях

кн. Трубецкого, например в том, что «создание фабрик и заводов и

изучение европейских наук» он рассматривает как этап ненавист-

ной ему «европеизации», — постольку подобные идеи, несмотря

на здоровое начало, в них заложенное, могут стать опасными для

тех народов, к которым обращены. Ибо совершенно очевидно,

что тот народ, который вздумал бы призывы, подобные призыву

кн. Н. С. Трубецкого, отнести безразлично к идеологии, технике и

науке, уменьшил бы во много раз свою способность к хозяйствен-

Европа и Евразия

ному и политическому действию и даже, весьма вероятно, погиб бы

как национальное целое под напором других хозяйственно и по-

литически более сильных народов и культур...

В общем строе идей кн. Трубецкого его излишне обобщенные,

приводящие к неясностям формулировки (например, касательно

«принципа равноценности и качественной несоизмеримости всех

культур и народов земного шара» или «относительности благ евро-

пейской цивилизации»), пожалуй, и не заслуживали бы подробного

разбора: их можно было бы воспринять как случайно проскольз-

нувшую наивность. Если мы остановились на них подробнее, то ис-

ключительно потому, что путем систематических подразделений

мы хотели бы содействовать уточнению мыслей о культурно-

идеологической эмансипации неромано-германских народов, мыс-

лей, лежащих в основе конструкций кн. Трубецкого, — способство-

вать реалистической и эмпирической постановке проблемы. Такая

постановка невозможна вне сознания, что, наряду с положительной

целью идеологически национального «самоутверждения» неро-

мано-германских народов, сохраняет в жизни последних полное

свое значение, как столь же положительная цель, и необходимость

использовать на нужды этих народов технические и эмпирически-

научные достижения романо-германцев. Поскольку кн. Трубецкой

не делает категорического и вразумительного заявления об этом,

идеализация «дикаря», так же как и замечания об «относительности

благ европейской цивилизации», приближается к проповеди куль-

турной слабости...

С точки зрения методологического анализа совершенно ясно,

почему появились те неясности и наивности, которыми страдают

построения брошюры «Европа и Человечество» кн. Н. С. Трубецко-

го. Конструкции кн. Трубецкого потому приблизились по своему

характеру к проповеди культурной слабости, что автор их игнори-

рует значение силы как движущего фактора культурно-нацио-

нального бытия.

«Самое простое и наиболее распространенное доказательство

(большего совершенства романо-германской цивилизации по срав-

нению с культурой «дикарей») заключается в том, что европейцы

100

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

фактически побеждают дикарей. Грубость и наивность этого дока-

зательства должна быть ясна для всякого объективно мыслящего

человека. Этот аргумент ясно доказывает, насколько поклонение

грубой силе, составляющее существенную черту национального ха-

рактера тех племен, которые создали европейскую цивилизацию,

живет и по сие время в сознании каждого потомка древних галлов

и германцев... Разбирать логическую несостоятельность (этого до-

вода), конечно, не стоит... Европейцам постоянно приходится при-

знавать, что победа весьма часто выпадает на долю народов «менее

культурных», чем побеждаемые ими «туземцы». Тирада о «грубости

и наивности» приводимого доказательства достойна занять место в

любой из речей Ллойд Джорджа

о «целях войны» против Герма-

нии, речей, которые ныне, в исторической перспективе, мож-

но считать несравненным образцом человеческого лицемерия.

Но уместна ли такая тирада в рассуждении, претендующем на фило-

софскую беспристрастность? Для того чтобы ответить на этот во-

прос, мы должны вернуться к кругу мыслей, уже отчасти затронуто-

му нами при анализе «принципа равноценности и качественной

несоизмеримости всех культур и народов земного шара»... Мы долж-

ны установить, что оценку большего или меньшего «совершенства»

той или иной цивилизации можно производить с разных точек зре-

ния. Можно производить ее, например, с точки зрения нравствен-

ной идеи о Добре и Зле, поскольку эта идея осуществляется в явле-

ниях культуры. С этой точки зрения, несостоятельность ссылок на

фактические победы европейцев над «дикарями» как на мерило «со-

вершенства» культуры тех и других ясна без дальних объяснений: с

этой точки зрения, такие ссылки прямо-таки нелепы. Но если об-

ласть суждений о Добре и Зле признать областью, подчиненной

принципу «философской свободы» — то придется констатировать,

что эта область вообще не допускает существования логически об-

щеобязательных суждений... Дело будет обстоять иначе, если оце-

нивать степень совершенства культуры, например, с точки зрения

развития эмпирической науки. С этой точки зрения, допустима гра-

дация культур по признаку богатства эмпирически-познавательного

материала, накопленного каждой данной культурой. Но возможно

оценивать степень «совершенства» культур также и по признаку от-

носительной устойчивости или силы, которую они обнаруживают

Европа и Евразия

101

при взаимном соприкосновении... Все признаваемые европейской

наукой «великие культуры древности» были разрушены именно

«варварами». Следует добавить, что в тех случаях, когда «великие

культуры» были разрушаемы «варварами», эти последние в свою

очередь испытывали на себе влияние «разрушаемой» ими культуры.

Из всего этого следует, что признак наибольшей силы устанавлива-

ется по-разному в разных отраслях человеческой культуры. В не-

которых случаях одна и та же культура имеет в отношении другой и

военно-политическое преобладание, и преобладание культурного

влияния (как это случается при соприкосновении современных ев-

ропейцев и «дикарей»). Но в других случаях одна культура, более

сильная в военно-политическом отношении, является более слабой

в отношении культурных влияний (как это имело место при разру-

шении «варварами» «великих культур древности»). Фактические по-

беды европейцев над «дикарями» как доказательство большего «со-

вершенства» европейской культуры по сравнению с культурами

«дикарей» следует толковать в смысле большего «совершенства»

культур с точки зрения силы. В таком смысле этот довод не заклю-

чает в себе ничего иного, кроме простого констатирования факта,

но притом факта, чрезвычайно существенного в общем строе чело-

веческой культуры.

Существенность этого факта заключается в том, что выживают и

приобретают историческое значение только те культуры, которые

при соприкосновении с другими оказываются достаточно сильны-

ми, чтобы отстоять свое существование хотя бы в одном из указан-

ных выше отношений — или в военно-политическом, или в отно-

шении культурных влияний. В ином случае культура исчезает, как

исчезла культура инков и ацтеков или столь отличных от них огне-

земельцев и тасманийцев... Также и максима национального бытия,

которую мы формулировали в предыдущем как «своя идеология,

безразлично, свои или чужие техника и эмпирическое знание»,

приложима только к тем народам, которые проявили устойчивость

и жизнеспособность в культурном своем существовании. Ибо воз-

можна ли «своя идеология» у народа, который не способен ни ми-

литарно защитить свою самостоятельность, ни противостоять — в

той или иной степени — чужим культурным влияниям?! Между тем

отношении такой защиты и противостояния народы мира никог-

100

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

да не находились и не находятся и сейчас в одинаковом положении

и располагаются по этому признаку скорей в порядке «лестницы»,

чем «горизонтальной плоскости»... Это обстоятельство определяет

нашу оценку той концепции соотношений романо-германской и

неромано-германских культур, которую мы находим у кн. Н. С. Тру-

бецкого. Кн. Трубецкой говорит о «Европе и Человечестве», причем

«Европа» — это романо-германцы, а «Человечество» это совокуп-

ность «славян, китайцев, индусов, арабов, негров и других племен...

без различия цвета кожи» (стр. 76). «Надо всегда и твердо помнить,

что противопоставления славян германцам или туранцев арийцам

не дают истинного решения проблемы и что истинное противопо-

ставление только одно: романо-германцы и все другие народы

мира, Европа и Человечество» (стр. 82). Призыв бороться с «кошма-

ром... всеобщей европеизации» обращен именно к «Человечеству».

Такова постановка проблемы у кн. Трубецкого, игнорирующего, как

мы видели, признак силы в вопросах соотношений человеческих

культур. Можно ли признать такую постановку правильной с точки

зрения признания силы как основного движущего фактора в дан-

ной отрасли человеческого бытия? С этой точки зрения, чтобы бо-

роться с «кошмаром... европеизации», тому или иному народу недо-

статочно просто существовать в качестве одной из составных ча-

стей «Человечества», но нужно иметь возможность противопоставить

романо-германской культуре свою равносильную ей культу-

ру — культуру, которая помогла бы данному народу отразить manu

militari

политические поползновения романо-германцев и свести

на нет преобладание культурного их влияния... Иными словами,

чтобы свергнуть «иго» романо-германской культуры, нужно иметь

не только желание, но и силу это сделать... И призыв, обращенный к

«Человечеству», — освободиться от гипноза «благ цивилиза-

ции» — может иметь реально-эмпирическое значение только в том

случае, если будет доказано, что все народы, составляющие «Челове-

чество», действительно имеют потребную для этого силу... Нам ка-

жется, что к настоящему моменту такое доказательство невозмож-

но. Весьма многие народы — не говоря уже об австралийцах и па-

пуасах, но даже негры, малайцы — имеют весьма небольшие шансы

успешно сопротивляться романо-германской агрессии. Поскольку

не нарушена установленная ныне взаимная связь всех частей зем-

Европа и Евразия

102

ного шара, постольку для этих народов существует только одна воз-

можность: смена романо-германского ига каким-либо иным. И по-

тому, с точки зрения реально-эмпирической, призыв к культурной

эмансипации, поскольку он обращен ко всему «Человечеству», есть

мистическое desideratum

, но никак не программа, имеющая дан-

ные на осуществление в ближайшем будущем... И однако же нет

дыма без огня... Каждое явление, в том числе и явление духовной

жизни, связано с той эмпирической обстановкой, среди которой

возникло, и отражает ее в себе. Поэтому, даже с совершенно аб-

страктной точки зрения, следовало бы задаться вопросом: не слу-

жит ли появление призывов к эмансипации, подобных призыву

кн. Трубецкого, признаком, что в некоторой эмпирической нацио-

нальной среде, а именно той, где этот призыв раздается, возникли

условия, определяющие собой возможность осуществления такой

эмансипации? Для мышления, учитывающего эмпирические воз-

можности, противоположение «Европы и Человечества» как про-

грамма борьбы за культурную эмансипацию есть звук пустой. Но не

стоит ли за построениями кн. Трубецкого реальность некоторого

иного противоположения?.. Если вникнуть в идеи кн. Трубецкого,

то, как нам кажется, не может остаться сомнения, что за ними стоит

такая реальность. И эта реальность есть противоположение Европы

и России... Кн. Трубецкой сознает, что некоторые свои положения

он мог бы «обильно иллюстрировать примерами из русской исто-

рии и русской действительности». Но от этого пострадала бы «яс-

ность общего плана». Между тем некоторые части брошюры кн.

Трубецкого написаны не только, между прочим, и о России, но

именно о России. Таковы, например, наблюдения над результатами

приобщения к европейской культуре. Именно русские весь XVIII и

XIX век оценивали «свой народ и культуру... с точки зрения романо-

германца». Другие «европеизируемые» народы, например японцы,

по признанию самого кн. Трубецкого, непричастны к подобному

уничижению своей духовной личности. Именно в русском народе в

XVIII и XIX веках «каждое поколение жило своей особой культур-

ной жизнью, и различие между "отцами и детьми" было у него...

сильнее», чем в других народах. Мы все знаем «отцов и детей» рус-

ской жизни и литературы. Но имел ли кн. Трубецкой подобное ука-

зание, например, относительно той же Японии?.. Перечисление от-