Савицкий П.Н. Избранное

Подождите немного. Документ загружается.

116

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

но в наши ворота». Толкается не для того, чтобы породить какое-либо

«зоологическое» наше «самоопределение», но для того, чтобы в ве-

ликом подвиге труда и свершении Россия также раскрыла миру

некую общечеловеческую правду, как раскрывали ее величайшие

народы прошлого и настоящего.

Созерцая происходящее, мы чувствуем, что находимся посреди

катаклизма, могущего сравниться с величайшими потрясениями,

известными в истории, с основоположными поворотами в судьбах

культуры вроде завоевания Александром Македонским Древнего

Востока или Великого Переселения Народов. Такие повороты не

могли, не могут совершаться мгновенно. Процессы, приведшие в

результате к растворению Древнего Востока в эллинистический

мир, получили свое начало еще в период Великих Персидских войн.

А поход Кира Младшего с 10 тысячами греков на Восток уже прямо

предвосхищал намерения македонского завоевателя. Но Кир Млад-

ший пал, Александр утвердил господство эллинской культуры на

Востоке через несколько десятилетий после его смерти. Мы не

знаем, какое из восстаний России против Запада окажется попыт-

кой Кира Младшего, какое — делом Александра... Но мы знаем, что

историческая спазма, отделяющая одну эпоху мировой истории от

следующей, — уже началась. Мы не сомневаемся, что смена запад-

ноевропейскому миру придет с Востока.

Здесь нельзя требовать доказательств. И думающие по-иному

вправе называть нас безумцами, как мы их слепорожденными.

Для нас тревожнее вглядеться в черты того культурного переворо-

та, который преподносится нам в бурях и содроганиях современ-

ности.

Всякое современное размышление о грядущих судьбах России

должно определенным образом ориентироваться относительно

уже сложившихся в прошлом способов решения или, точнее, самой

постановки русской проблемы: «славянофильского» или «народни-

ческого», с одной стороны, «западнического» — с другой. Дело

здесь не только в тех или иных отдельных теоретических заключе-

ниях или конкретно-исторических оценках, а в субъективно-

психологическом подходе к проблеме. Смотреть, вслед за некото-

рыми западниками, на Россию как на культурную «провинцию» Ев-

ропы, с запозданием повторяющую ее зады, в наши дни возможно

[Предисловие к сборнику«Исход к Востоку»]

117

лишь для тех, в ком шаблоны мышления превозмогают власть исто-

рической правды: слишком глубоко и своеобразно врезались судь-

бы России в мировую жизнь, и многое из национально-русского

получило признание романо-германского мира. Но утверждая,

вслед за славянофилами, самостоятельную ценность русской на-

циональной стихии, воспринимая тонос

славянофильского отно-

шения к России, мы отвергаем народническое отождествление этой

стихии с определенными конкретными достижениями, так сказать,

формами сложившегося быта. В согласии с нашим историософиче-

ским принципом, мы считаем, что вообще невозможно определить

раз и навсегда содержание будущей русской жизни. Так, например,

мы не разделяем взгляда народников на общину как ту форму хо-

зяйственной жизни, которой принадлежит и, согласно народниче-

скому воззрению, должно принадлежать экономическое будущее

России. Как раз в области экономической существование России

окажется, быть может, наиболее «западническим». Мы не видим в

этом никакого противоречия и факту настоящей и грядущей куль-

турной своеобычности России. Ведь для тех, кто не принадлежит к

числу последователей исторического материализма, культура не

есть «надстройка» над экономической базой.

Исторического индивидуализма мы не сочетаем с экономиче-

ским коллективизмом, как это бывало в прошлом и в иных течени-

ях русской мысли (Герцен), но утверждаем творческое значение

самодержавной личности также и в области хозяйственной, чем,

как нам кажется, становимся на точку зрения последовательного

индивидуализма.

Задачам мощного экономического развития России не все мы

придаем одинаковое значение. Но никто из нас не враждебен этому

развитию, — между тем, в народничестве, в его конкретном выраже-

нии, лежала, несомненно, органическая враждебность творческому

расцвету и разливу русских экономических сил. Мы совмещаем сла-

вянофильское ощущение мировой значительности русской нацио-

нальной стихии с западническим чувством относительной культур-

ной примитивности России в области экономической и со стрем-

лением устранить эту примитивность.

Мы не отказываемся определить — хотя бы для самих себя — со-

держание той правды, которую Россия, по нашему мнению, раскры-

118

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

вает своей революцией. Эта правда есть: отвержение социализма и

утверждение Церкви.

Мы не имеем других слов, кроме слов ужаса и отвращения, для

того, чтобы охарактеризовать бесчеловечность и мерзость больше-

визма. Но мы признаем, что только благодаря бесстрашно постав-

ленному большевиками вопросу о самой сущности существующего,

благодаря их дерзанию по размаху неслыханному в истории, выяс-

нилось и установилось то, что в ином случае долгое время остава-

лось бы неясным и вводило бы в соблазн: выяснилось материальное

и духовное убожество, отвратность социализма, спасающая сила

Религии. В исторических сбываниях большевизм приходит к отри-

цанию самого себя и в нем самом становится на очередь жизненное

преодоление социализма.

Мы знаем, что эпохи вулканических сдвигов, эпохи обнажения

таинственных, черных глубин хаоса суть в то же время эпохи мило-

сти озарения. Смиряясь перед революцией, как перед стихийной

катастрофой, прощая все бедствия разгула ее неудержимых сил, мы

проклинаем лишь сознательно-злую ее волю, дерзновенно и ко-

щунственно восставшую на Бога и Церковь. Только всенародным

покаянием может быть замолено греховное безумие восстания. Мы

чувствуем, что тайна вдохновения эпохи нашей раскрывается не

только в безбрежном разливе мистических ощущений, но в строгих

формах Церковной жизни. Вместе с огромным большинством рус-

ских людей мы видим, как Церковь оживает в новой силе Благодати,

вновь обретает пророческий язык мудрости и откровения. «Эпоха

науки» снова сменяется «эпохой веры» — не в смысле уничтожения

науки, но в смысле признания бессилия и кощунственности попы-

ток разрешить научными средствами основные, конечные пробле-

мы существования.

В делах мирских настроение наше есть настроение национа-

лизма. Но его мы не хотим заключать в узкие рамки национально-

го шовинизма. Более того, мы думаем, что стихийный и творческий

национализм российский, по самой природе своей, расторгает и

разрывает стеснительные для него рамки «национализмов» запад-

ноевропейского масштаба; что даже в этническом смысле он пле-

щет также широко, как широко расплескались по лицу земному

леса и степи России. В этом смысле мы опять-таки примыкаем к

гпрвдшовмксборнику «Исход к Востоку»]

119

«славянофильству», которое говорило не только о русском народе,

н0

и о «славянстве». Правда, перед судом действительности поня-

тие «славянства», как нам кажется, не оправдало тех надежд, кото-

рые возлагало на него славянофильство. И свой национализм мы

обращаем как к субъекту не только к «славянам», но к целому кругу

народов «евразийского» мира, между которыми народ российский

занимает срединное положение. Такое приобщение целого круга

восточноевропейских и азиатских народов к мыслимой сфере ми-

ровой культуры Российской вытекает, как нам кажется, в одинако-

вой мере из сокровенного «сродства душ» — делающего русскую

культуру понятной и близкой этим народам и, обратно, определя-

ющего плодотворность их участия в русском деле, — и из общно-

сти экономического интереса; из хозяйственной взаимообращен-

ности этих народов...

Русские люди и люди народов «Российского мира» не суть ни

европейцы, ни азиаты. Сливаясь с родной и окружающей нас сти-

хией культуры и жизни, мы не стыдимся признать себя — евразий-

цами.

ПОВОРОТ К ВОСТОКУ

Есть некоторая постоянно отмечаемая аналогичность в положе-

нии, относительно мира, Франции времен Великой революции и

России текущих годов. Но кроме детальных и частных существует

основное различие, быть может, чреватое будущим... Тогда, как и те-

перь, существовала Европа и Европе одна из европейских стран

несла «новое слово»; страна эта, выйдя в революционном порыве за

старые политические свои границы, завоевала почти всю Европу, но

когда осеклась в завоеваниях, остальная Европа, соединившись в ко-

алицию, сумела обуздать ее и оккупировать войсками. И Россия перед

войной и революцией «была современным цивилизованным госу-

дарством западного типа, правда, самым недисциплинированным и

беспорядочным из всех существующих» (Г. Д. Уэльс

). Но в процессе

войны и революции «европейскость» России пала, как падает с лица

маска. И когда мы увидали образ России, не прикрытый тканью исто-

рических декораций, — мы увидали Россию двуликой... Одним лицом

она обращена в Европу, как европейская страна; как Франция

1793 года, она несет Европе «новое слово» — на этот раз новое слово

«пролетарской революции», осуществленного коммунизма... Но дру-

гим ликом она отвернулась от Европы... Уэльс рассказывает, что

«Горького гнетет, как кошмар, страх перед поворотом России к Вос-

току...» «России к Востоку». Но сама Россия не есть ли уже «Восток»?..

Много ли найдется на Руси людей, в чьих жилах не течет хазар-

ской или половецкой, татарской или башкирской, мордовской или

чувашской крови? Многие ли из русских всецело чужды печати вос-

точного духа: его мистики, его любви к созерцанию, наконец, его

созерцательной лени? В русских простонародных массах заметно

некоторое симпатическое влечение к простонародным массам Вос-

тока, и в органическом братании православного с кочевником или

парием Азии Россия поистине является православно-мусульман-

ской, православно-буддистской страной.

Большевики воздвигли гонение на православие и поругание вся-

кой веры. Это так. Но с тем большей ясностью, подчеркнутая всей

силой контраста, выступила религиозная настроенность и обра-

щенность тех русских и нерусских масс, чьим движением и чьим

дыханием жив большевизм...

Поворот к Востоку

121

Большевистское надругательство или большевистский индиф-'

ферентизм к вере дают для понимания России так же мало, как и

большевистские попытки осуществить на практике велеречивые ве-

щания Маркса.

Именно потому, что Россия есть не только «Запад», но и «Вос-

ток», не только «Европа», но и «Азия», и даже вовсе не Европа, но

«Евразия», — именно поэтому к той исторической сущности, кото-

рая заключалась в Великой революции французской, присоединя-

ется в революции Русской некоторая другая, еще далеко нераскрыв-

шаяся сущность... Французская революция была революцией, проис-

шедшей в европейской стране с 25 млн населения и 540 тыс. кв. км

пространства. Русская революция происходит в стране, не всецело

или вовсе не «европейской», и притом в стране со 150 млн населе-

ния и 20 млн кв. км пространства. Франция есть часть Европы. Рос-

сия же составляет «континент в себе», в определенном смысле «рав-

ноправный» Европе... Для союзников 1814-1815 года оказалось до-

ступным усмирить и оккупировать Францию. Какова должна быть

новая коалиция, чтобы для нее стало возможным усмирить и окку-

пировать Россию?.. Великая французская революция — это один из

эпизодов европейской истории. Русская революция есть не только

эпизод европейской истории.

В современности сплетаются две проблемы. Одна затрагивает

глубинные вопросы бытия и творчества культуры, другая переводит

слова идеологических обозначений на конкретный язык культурно-

географической, культурно-исторической реальности.

В безмерных страданиях и лишениях, среди голода, в крови и в

поте, Россия приняла на себя бремя искания истины за всех и для

всех. Россия — в грехе и безбожии, Россия — в мерзости и паскуд-

стве. Но Россия — в искании и борении, во взыскании града нездеш-

него... Пафос истории почиет не на тех, кто спокоен в знании ис-

тины, кто самодоволен и сыт. Пламенные языки вдохновения нис-

ходят не на beati possidentes

, но на тревожных духом: то крылья

ангела Господня возмутили воду купели

В мире как будто нет изменений, кроме того, что в благоустроен-

ном культурном мире более нет России. И в этом отсутствии изме-

нение. Ибо в своем особого рода «небытии» Россия в определенном

смысле становится идеологическим средоточием мира.

158

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ 64

В переводе на язык реальности это значит, что на арене миро-

вой истории выступил новый, не игравший доселе руководящей

роли культурно-географический мир. Напряженный взор прозира-

ет в будущее: не уходит ли к Востоку богиня Культуры, чья палатка

столько веков была раскинута среди долин и холмов Европейского

Запада? не уходит ли к голодным, холодным и страждущим?..

Мы во власти предчувствия... И в этом предчувствии можно об-

рести источник самодовольства, особого его вида — самодоволь-

ства страждущих... Предаться самодовольству — это значит погиб-

нуть. Нельзя скрывать того, что считаешь истиной. Но нельзя успо-

каиваться в предчувствии. Не квиетизмом

, но подвигом совер-

шенствования созидается дело истории. Кто возгордится, того

покидает благодать искания. И на самоуверенных падает прокля-

тие бесплодности... Нет неизбежного. Есть возможное. Только

путем напряженного творчества, без боязни покаяться в ошибках и

сознаться в слабостях, только ценой непрерывных усилий, осу-

ществляющихся в рамках открытого воле «пластичного» мира, воз-

можное станет действительным.

МИГРАЦИЯ КУЛЬТУРЫ

Эволюцию культуры можно, между прочим, рассматривать с

точки зрения географического перемещения ее центров, т. е. сосре-

доточий культурной жизни тех народов, которые в ту или иную

эпоху оказывали наибольшее влияние на окружающую историче-

скую среду... И если обратиться к культурной жизни «старого света»

и, в частности, той среды, чья историко-культурная традиция запе-

чатлена ныне в культуре Западной Европы, то мы увидим, что про-

цесс географического перемещения руководящих культурных цен-

тров отмечен в этой среде определенной тенденцией... Мы остано-

вим наше внимание на культуре той части «старого света», которую

будем именовать «западной», в отличие от южных и восточных его

частей, Индостана и Дальнего Востока, имевших и имеющих свои

особые цивилизации... Та культура, которой ныне, в видоизменен-

ном, конечно, многими тысячелетиями виде, живет Европа, получи-

ла свое, осязательное для нас начало в цивилизациях Месопотамии

и Египта. Если этот факт перевести на климатически-географиче-

ский язык и предполагать притом неизменность климатов, что в

основных чертах является правильным, ибо наши исторические пе-

риоды в процессе космических изменений представляются нич-

тожно-короткими, то окажется, что в этот период культурные со-

средоточия оставались в пределах областей, имеющих среднюю

годовую температуру около +20°С и выше: Ниневия (Моссул) со

средней годовой +20,4°С, Вавилон (Багдад) +23,3°С и древнеегипет-

ские Фивы (Коссеир) +24,6°С*. Поскольку же в эту эпоху имели зна-

чение области, лежащие вне передней Азии, и прежде всего области

Эгейского мира, то это были области крайнего южного его предела;

критская культура существовала на территории со средней годовой,

приближающейся к +20°С (Капеа на северном Крите +18,2°С). Так

обстояло дело приблизительно до 1000 г. до P. X. Можно считать,

что около этого времени стали играть крупную роль срединные и

северные области Эгейско-Эллинского мира.

Эпоха около 1000 г. до P. X. была эпохой так называемой микено-

Роянской культуры. Вслед за тем, путем длительного историческо-

* Здесь и повсюду данные о средних годовых температурах заимствуем из

Работы: Dr. Julius Hann, Handbuch der Klimatologie, Stuttgart, 1883.

124

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

го процесса, преобладание культурных влияний с полной уже опре-

деленностью перешло от стран Древнего Востока к странам греко-

италийского Северо-Запада, прежде всего к античной Элладе, а

впоследствии к Риму. Эволюция эта означала переход культурных

центров из областей с более теплым климатом в области с более

умеренным. Можно сказать, что начиная с 1000 г. до P. X. важней-

шие культурные средоточия западной части Старого Света лежали в

климатах со среднею годовой около +15°С и выше: древняя Троя

+15°С, Афины +17,3°С, Рим +15,3°С.... Вскоре после Рождества Хри-

стова в указанных культурно-климатических соотношениях прои-

зошло дальнейшее видоизменение. На арене культурного творче-

ства стала выдвигаться Галлия, сделавшаяся мало-помалу носитель-

ницей латинской культуры и, в качестве таковой, отчасти замес-

тившая Италию-Рим. Этот процесс получил на рубеже VIII и IX веков

по P. X. некоторое политическое оформление фактом восстановле-

ния Западной Римской Империи в виде Франкской Державы Карла

Великого. Роль Италии в развитии западноевропейской культуры от

этого отнюдь не утратила значения, как не теряла его, при возвы-

шении более северных центров, роль Египта (Александрии!) в куль-

туре античного мира. Но само по себе выдвижение Галлии-Франции

несомненно знаменовало переход культурных сосредоточий в

сферу более сурового климата: ведь климат Галлии-Франции харак-

теризуется средними годовыми ниже +15°С (Авиньон +14°С, Париж

+10,3°С, Брюссель +9,9°С), хотя бы такое выдвижение и не было свя-

зано с упадком культурной роли более южной соседки. Одновре-

менно с нарождением на Западе культурного значения Галлии-

Франции на Востоке гегемония культурных влияний перешла от

срединных и северных областей Эгейского мира к еще более север-

ной столице, Константинополю, со средней годовой температурой

также ниже +15°С (а именно +14,ГС)...

Принимая во внимание, что важнейшим в истории культуры fait

nouveau (новым событием) первого тысячелетия по P. X. было на-

рождение культурного значения Галлии и возникновение «франк-

ской» культуры, центры которой находились в областях со средни-

ми годовыми около +10°С, мы думаем, есть основание утверждать,

что между эпохой Рождества Христова и 1000 годом по P. X. руково-

дящие центры интересующей нас культуры были расположены в

Миграция культуры

125

областях со средней годовой температурой около +10°С и выше

(арабская цивилизация этой эпохи процветала в климатах со сред-

ними годовыми около +20°С).

В каком же направлении шло перемещение сосредоточий культу-

ры в течение второго тысячелетия по P. X.? Нам представляется несо-

мненным, что в течение этого периода культура западной части

«старого света» продолжала свое, за несколько тысячелетий перед

тем наметившееся продвижение к северу или, точнее, в страны с

более суровым климатом. Уже в отношении к первому тысячелетию

по P. X. нельзя игнорировать культурного значения народов, насе-

лявших и населяющих Британские острова (культура Ирландии!

культура англосаксов!), с их средними годовыми в +10°С и несколько

ниже (Лондон +10,3°С, Гулль +8,8°С, Эдинбург +8,2°С). Во втором

тысячелетии по P. X., особенно во второй его половине, это значе-

ние возросло в огромной степени. Около 1000 года по P. X. вырисо-

валась, в качестве одного из активных факторов культурного бытия

Европы, культура нормандская, обитавшая в странах со средними го-

довыми, немногим превосходящими +5°С (средняя годовая Бергена

+6,9°С, Христиании +5,2°С). В то же приблизительно время франк-

ская цивилизация каролингской эпохи раскололась на несколько

обособленных национальных ветвей; в культурном существовании

одной из образовавшихся национальностей, приобретшей крупное

значение, - германской — видная роль выпала на долю восточных

областей ее территории, «восточных марок», Бранденбургской и

иных. Германские «восточные марки», так же как Скандинавия, лежат

в пределах термической области с температурами ниже +10°С, со

средними годовыми в +8°С, +7°С и даже +6°С (Кенигсберг, прежняя

столица Пруссии и родина Канта, +6,6°С). Мы не станем вдаваться в

дальнейшее рассмотрение географически-климатического распре-

деления центров новейшей культуры. Скажем прямо наш вывод: во

втором тысячелетии по P. X. культура западной части «старого света»

в руководящих своих средоточиях поднималась к северу вплоть до

областей со средними годовыми около +5°С.

Краткое рассмотрение вопроса приводит нас к установлению

следующей схемы кулбтурно-географических перемещений.

Культурные сосредоточия западной части «старого света» распо-

лагались:

124

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

ДО 1000 Г. ДО Р. X.

в областях со средними годовыми температурами

около +20°С и выше

от 1000 г. до P. X. до эпохи P. X.

в областях со средними годовыми температурами

около +15°С и выше

от эпохи P. X. до 1000 г. по P. X.

в областях со средними годовыми температурами

около +10°С и выше

от 1000 г. по P. X. и до настоящего времени

в областях со средними годовыми температурами

около +5°С и выше.

Мы отнюдь не приписываем этой схеме характера безусловной

точности. В частности, под обозначением «около» мы подразумеваем

возможность отклонений средних годовых вниз от указанных вели-

чин в пределах до 2,5°С, т. е. до половины той термической величины,

которая отличает друг от друга соседние историко-климатические

группы этой схемы... Совершенно очевидно также, что схема эта уста-

навливает только нижний термический предел тех областей, в кото-

рых располагались, в соответствующие эпохи, руководящие центры

культуры. Такой предел с течением времени продвигался в направле-

нии все более суровых климатов, что само по себе означало нарас-

тание относительного значения более холодных стран в деле культу-

ры. Продвижение предела отнюдь не исключает возможности и факта

существования в каждую из упомянутых эпох мощной культурной

жизни в странах, лежащих хотя бы и значительно южнее этого пре-

дела, а также отдельных случаев перемещения культурных сосредо-

точий из более холодных в более теплые страны... Наша схема стре-

мится установить культурно-климатический fait nouveau каждой из

рассматриваемых эпох; и таким fait nouveau неизменно оказывается

распространение культуры, в ее руководящих проявлениях, на стра-

ны со все более холодным климатом.

Относительно новейшей эпохи мы хотим напомнить о следую-

щем: во второй половине второго тысячелетия по P. X. культура за-

падной части «старого света» (представленная в этом периоде куль-

Миграция культуры

126

турой «западноевропейской»), являющаяся в качестве таковой не

более как одной из культур, существующих на планете, и во все

прежние эпохи действительно сосуществовавшая со множеством

иных культур, в полном или почти полном от них обособлении,

оказалась в состоянии, на долго, на коротко ли, установить, впервые

за обозримый период человеческой истории, систему сообщений

между народами всего земного шара; в этом процессе она получила

преобладание, как военное, так и преобладание культурных влия-

ний, над культурами всех прочих народов и тем обусловила воз-

можность колонизации выходцами из Европы обширных внеевро-

пейских областей (всей Америки и Австралии, части Африки). Этот

факт существеннейшим образом расширил географическую сферу,

в пределах которой могут происходить перемещения центров ны-

нешней «европейской» культуры. Но это вопрос настоящего и буду-

щего. В отношении же прошлого мы видели, что сосредоточия

культуры переходили в процессе исторической эволюции в обла-

сти со все более суровым климатом... Начав свою миграцию из

стран, приближающихся в своей средней годовой температуре к

максимальной известной на земном шаре (сред, годовая температу-

ра верх. Египта около +25°С; максимальн. известная около +28°С),

культура продвигалась в области все более холодные и дошла до

стран центральной и северной Европы. Этот процесс мы констати-

руем исключительно в применении к тому конкретному культурно-

историческому миру, который именуем культурным миром «запад-

ной части старого света», оставляя открытым вопрос о характере

географических тенденций в развитии иных культурно-истори-

ческих сфер, существовавших и существующих на земном шаре.

Однако придаем отмеченному процессу географически-культурных

перемещений некоторое всемирно-историческое значение, и это

потому, что, согласно сказанному выше, именно та конкретно-

историческая культура, которая явилась носительницей этих пере-

мещений, в определенный момент, во второй половине второго

тысячелетия по P. X. обрела в себе потенцию расторгнуть узы внут-

рипланетной разобщенности и подчинила, в большей или меньшей

степени, весь мир своему влиянию. Поднимаясь тем самым до

всемирно-исторического значения, она осенила, в рефлексе на

прошлое, таким значением и ту культурно-историческую эволю-

124

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

цию, которая ее взрастила, между прочим, рассматриваемую эволю-

цию культурно-географических перемещений... Тенденцию такой

эволюции мы устанавливаем всецело эмпирически. Мы не можем

ставить и не ставим себе задачи дать причинное ее истолкование.

И только в качестве сопоставления, к которому всецело относим

пословицу comparaison n'estpas raison (сравнение не есть разуме-

ние), мы отметим, что в указанном процессе географических пере-

мещений, совершающемся в ничтожно-коротком, в масштабе кос-

мического развития, промежутке времени, можно усмотреть неко-

торый параллелизм процессам органической эволюции мира,

развертывающимся в бесконечно более широких рамках времени.

«Середина вторичного периода являлась, как кажется, периодом

равномерно теплым и влажным, в течение которого — более или

менее — на всем пространстве планеты господствовали климатиче-

ские условия, аналогичные условиям нынешней экваториальной

зоны... Начиная с мелового периода, наметилось обособление по-

лярного мира... Жаркий пояс, с его рифами зоологического проис-

хождения, все более суживался... На континентах рост охлаждения и

высыхания сопровождался образованием биологических зон, вы-

миранием одних биологических групп и нарождением новых.

Во вторичном периоде твари с холодной кровью имели гигантские

размеры; существовали виды, приспособленные к разнообразней-

шим формам существования: амфибии, пресмыкающиеся, бегаю-

щие, плавающие, летающие. Охлаждение привело их к вымиранию,

и преобладание перешло к тварям с горячей кровью: птицам и

млекопитающим...»*

С этой эволюцией интересно сопоставить отмеченный, в отно-

шении культурных судеб «старого света», процесс миграции культу-

ры во все более суровые климаты. Как более «поздние» виды живых

существ порождены охлаждением планеты, так более «поздние»

культуры рождаются во все более холодных странах. Холод — если

можно назвать «холодом» то незначительное, в строе мироздания,

охлаждение, которое сказывается в климатах земли! — является

определяющим фактором эволюции. Он обусловливает видоизме-

Еш. de Martonne. Traite de Geographe Physique, 3-me edition. Paris, 1920,

p. 741-743-

Миграция культуры

128

нения органического мира. Не увлекает ли он в свои пределы и че-

ловеческую культуру, в ее напряженнейших проявлениях? А рано

или поздно не прикончит ли ледяным своим прикосновением су-

ществование и органического мира, и человеческой культуры?..

Тема, дающая пищу для фантазии...

Никакая тенденция, сколь определенно ни сказывалась она в

прошлом, не дает оснований для предсказаний о будущем, и ника-

кое сопоставление не может дать ей этого качества. Но существо-

ванием тенденции обусловливается возникновение ожидания...

Истекает второе тысячелетие по P. X. Если силы, действовавшие в

последние тысячелетия в культурном развитии западной части

старого мира, будут и впредь действовать в нем, и притом с преж-

ней интенсивностью, то станет законным ожидание, что в третьем

тысячелетии по P. X., продолжая в том же темпе, как в прошлом,

свое движение навстречу холоду, культурные сосредоточия мира

передвинутся в сторону климатических зон со средними годовы-

ми около 0°...

Из числа областей земного шара, отмеченных средними годовы-

ми температурами, спускающимися от +5°С к 0°, и доступных в то же

время для обитания современного человека, имеют значение един-

ственно области Канады (Виннипег +0,6°, местности на среднем

Саскачеване 0°, форт Chipewayan на оз. Атабаска, все еще в области

пшеничной культуры, — 2,5°С) и примыкающих к ним районов США

(сев. Миннесота +3,0°С), а затем области частью северной и цен-

тральной — и всецело восточной России, как Европейской, так и

Сибири (Москва +3,9°С, Казань +2,9°С, Екатеринбург +0,5°С, Крас-

ноярск +0,3°С, Иркутск — 0,ГС), т.е. области, входящие в состав той

географической сферы, которую мы именуем «Евразией». Таким об-

разом, продолжение в будущее тенденции географически-

культурных перемещений, указанной в предыдущем, приводит как

будто к предположению, что культурные средоточия того мира, но-

сителем традиции которого являлась в последние века Западная Ев-

ропа, будут продвигаться в Россию-Евразию и в Северную Америку.

В пределах этих географических миров культура встречает на

своем пути не только области с теми низкими годовыми средни-

ми, о которых мы здесь говорим, но и страны гораздо более теп-

лые; ведь Нью-Йорк, не говоря уже о южных штатах, имеет сред-

124

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

нюю годовую в +11,0°С. Культура оседает и утверждается и в этих,

более теплых, областях. В строе мыслей излагаемой здесь куль-

турно-географической, или, точнее, культурно-климатической,

концепции этот факт можно рассматривать как одно из явлений,

сопровождающих процесс миграции культуры в направлении «по-

люсов холода», находящихся в глубине Северной Америки и «Ев-

разии»... Было бы смешно претендовать на научную достоверность

подобной концепции. И с точки зрения принципа свободы фило-

софского убеждения, который, по природе вещей, должен господ-

ствовать повсюду, где делается попытка предвидеть будущее на

основании Глазомерных оценок и эмпирических тенденций, со-

вершенно допустимо, напр., мнение, что, дойдя до нынешнего

предела, руководящие центры культуры вновь отодвинутся к Югу.

Для того же, кто склонен думать, что процессы географически-

культурных перемещений грядущего будут протекать в направле-

нии, в каком они протекали в прошлом, открывается поприще к

отысканию признаков, что культурные центры современности

действительно передвигаются и передвинулись в направлении

России-Евразии и Северной Америки, к попытке сомкнуть ожида-

ние, возникающее в результате наблюдений над тенденцией

культурно-географических перемещений, с живыми впечатления-

ми современности. Здесь можно ссылаться на то преимущество,

которое в последние годы приобрела Сев. Америка в экономиче-

ской жизни почти всего земного шара, в значительной мере бла-

годаря напряженной экономической деятельности тех — суровых

по климату — областей, развитие которых наиболее показательно

с точки зрения устанавливаемой здесь географически-культурной

тенденции; можно указывать на непрерывно растущее политиче-

ское значение Соед. Штатов Сев. Америки. С другой стороны, на-

помним о том центральном, в некотором смысле, положении, ко-

торое в последние годы заняла Россия в идеологической жизни

мира кипением и борением своей революции, но тем самым, в из-

вестной степени, и всей совокупностью своей культуры. Между

тем в одном из процессов культурной своей эволюции Россия, и

земледельческой колонизацией, и перенесением центров про-

мышленности, уходит с прежней культурной территории своего

Центра и Северо-Запада все более на Восток — в безбрежные про-

Миграция культуры 131

странства и степи окраинно-европейских и азиатских земель, в

области, где средняя годовая спускается к 0°:

О Русь моя. Жена моя. До боли

Нам ясен долгий путь.

Наш путь — стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь — степной...

(А. Блок)

Можно думать, что руководящие центры культуры, наиболее

влиятельные ее сосредоточия, находятся уже и теперь не только в

Западной Европе, как было недавно, но и в России-Евразии и Сев.

Америке; что эти две области или, вернее, два континента становят-

ся рядом с Западной Европой и «сменяют» ее в смысле принятия на

себя части дела культурного творчества (что, конечно, само по себе

не утверждает культурно-исторического «устранения» ранее дей-

ствовавшего мира)...

К предвидению такой «смены» мы приходим путем установле-

ния некоторой тенденции культурно-географических перемеще-

ний, тенденции, существенной, по нашему мнению, для понимания

судеб культуры, но определяющей, как бы то ни было, только внеш-

нюю рамку культурно-исторического процесса. Наша точка зрения

есть, в известном смысле, точка зрения формально-географиче-

ская. Наметить перспективы, открывающиеся именно с этой точки

зрения, — такова непосредственная наша задача... Мы следим за

географическими перемещениями культуры и видим, как культура

переднеазиатская, средиземноморская и западноевропейская сме-

няют одна другую. И мы ставим вопрос: не будут ли их преемница-

ми и, в частности, преемницами культуры западноевропейской

(или сосуществующими ее «товарками») культура североамерикан-

ская, с одной стороны, и культура евразийская — с другой?.. Имя

«Евразии» выражает для нас, между прочим, сопряженность рус-

ской стихии с некоторыми этнически не русскими элементами

окружающей ее среды. Если бы нас спросили, как мы переводим

^графическую схему культурных перемещений на язык этногра-

фический, то вслед за установлением периодов халдейско-

124

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

египетского, греко-италийского, романо-германского мы обозна-

чили бы культурное существование Северной Америки как продол-

жение периода романо-германского, а поскольку речь зашла бы о

России-Евразии, говорили бы о периоде славяно-монгольском,

славяно-туранском или — уже — русско-монгольском, русско-

туранском...

Как же обстоит дело в процессе культурно-географической и

культурно-этнографической эволюции с изменениями в содержа-

нии культуры? Наша концепция подразумевает, конечно, истори-

ческие изменения этого содержания: такие изменения соответ-

ствуют этапам географических и этнографических перемещений.

В этой концепции образы географии и этнографии культуры суть

в то же время носители конкретного содержания последней: рели-

гии и философии, поэзии и искусства, государственности и хозяй-

ства, техники и быта. Имело бы значение установить градацию ин-

тенсивности тех изменений в содержании культур, которыми со-

провождаются отдельные этапы культурно-географических и

этнографических перемещений. К сожалению, не располагая ме-

рилом, чтобы измерить различия интенсивности, мы принуждены

ограничиться эмпирическим констатированием существования

последних, — существования различия между таким, напр., пере-

мещением культурных сосредоточий, как перемещение их из Ар-

голиды царя Агамемнона в Аттику Перикла, и таким, как их пере-

мещение из стран древнего Востока в Элладу как совокупность.

Возникает вопрос: мыслимый переход культуры из Западной Евро-

пы в Россию-Евразию и Северную Америку являет ли подобие пе-

ремещению сосредоточий из Арголиды в Аттику или же по своему

характеру приближается к перемещению культуры из стран древ-

него Востока в Элладу?..

Если этот вопрос формулировать, в частности, в отношении

России, то его можно поставить так: выдвижение России есть ли

это выдвижение одной из «европейских» стран в сфере «европей-

ской» культуры, подобное, например, нарастанию значения

Галлии-Франции, наряду со значением Италии, смене мыслимого

«италийского» периода французским, или это есть нарождение

новой культуры, хотя бы генетически и связанной с западноевро-

пейской, но представляющей собой столь же радикальное измене-

Миграция культуры

132

ние ее традиции, как то, напр., которое осуществила Эллада в от-

ношении к «наследству» древнего Востока или новый Мир в отно-

шении к античному?..

Процесс перемещения культурных сосредоточий из Арголиды в

Аттику и процесс перехода их из стран древнего Востока в Элла-

ду _ это случаи крайние. История дает примеры культурно-

географических перемещений, занимающих по степени радикаль-

ности срединное положение: напр., смена эллинского мира миром

эллинистическим. Можно задаваться вопросом: не являют ли куль-

туры России-Евразии и Северной Америки, в их отношении к куль-

туре романо-германской Европы, некоторого подобия именно

таким соотношениям типа промежуточного?..

К намеченной проблеме примыкает иная. Нарождение руково-

дящей культурной роли «молодых» стран само по себе не означает,

что центры «старой» культуры теряют значение. Так и в органиче-

ском мире: новорожденные, молодежь, взрослые и старики сосуще-

ствуют. Но по общему порядку молодые переживают старых. По-

добно этому и в мире культуры более «молодые» центры, хотя и не

сразу, но постепенно, устраняют значение «старых»... Бывают ис-

ключения. И, напр., культура Древнего Египта пережила много дру-

гих, более «молодых» культур. Но по общему правилу это так. Как же

будет обстоять дело по отношению России-Евразии и Сев. Америки

к «Европе»; произойдет ли «declin d'Europe» (закат Европы), «Unter-

gang des Abendlandes» (гибель Запада) или Европа, с тем культурным

ферментом, который в ней заключен, окажется в своем культурном

значении устойчивее иных, ныне выступающих на историческую

арену миров, обоих вместе или какого-либо в отдельности?..

Мы оставим в стороне идеологические бездны возможных рас-

хождений. Ограничимся краткими указаниями на различия в инди-

видуальном положении Север. Америки, с одной стороны, и России-

Евразии — с другой, в их отношении к Западной Европе — как в

масштабе географического «прыжка», с которым связывается мыс-

лимая культурно-географическая эволюция, так и в характере куль-

турной традиции, которой обладает одна и другая.

Нарождение могучей' культурной жизни в Северной Америке

сть некоторый «революционный» факт культурно-географической

эволюции. Перенесение за океан центров культуры, являющейся в

158

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ 70

своем корне культурой «западной части Старого Света», устраняет

качество этой культуры как культуры исключительно «старого

света», придает ей существенно новую географическую конфигура-

цию. Столь же новым культурно-географическим фактом является

выступление на широкую культурно-историческую арену освоен-

ных русской стихией областей северо-восточной Европы и север-

ной Азии. Но все-таки области эти пребывают в пределах «старого

света». Можно сказать, что в смысле внешнегеографическом Север-

ная Америка находится дальше от Западной Европы, чем Россия-

Евразия; и потому, если будущее принадлежит не Западной Европе,

то в перспективе мыслимой культурно-географической эволюции

именно Россия-Евразия есть непосредственная восприемница куль-

турной преемственности «западной части старого света». Иначе об-

стоит дело в отношении содержания культурной традиции. Север-

ная Америка есть страна, населенная всецело путем иммиграции из

Западной Европы, в некотором смысле она есть плоть от плоти и

кровь от крови Западной Европы. С течением времени она выраба-

тывает и выработает, конечно, самостоятельную традицию. Но в ис-

токе своем она несет только ту традицию, которая пребывает в

культуре Западной Европы. Русская же культура заключает в себе не

только те традиции, которые заимствованы из Западной Европы, но

и некоторые иные, напр. культурную традицию, полученную непо-

средственно от Византии. Если воспринимать Россию в расширен-

ной трактовке, если предвидеть и придавать значение участию в

деле русской культуры татар и сартов, грузин и армян, персов и

турок, то можно утверждать, что стихия российская, в своем духов-

ном бытии, пребывает на пересечении западноевропейской тради-

ции с традициями старого, «доевропейского» Востока... В то время

как культура романо-германской Европы получает неслыханное

еще расширение в подъеме Северной Америки, в Старом Свете при-

ходит к культурному влиянию некий новый мир, культурная тради-

ция которого имеет иной и в некотором смысле более сложный со-

став, чем культурная традиция Северной Америки.

КОНТИНЕНТ-ОКЕАН

(Россия и мировой рынок)

Экономическое знание в изучении хозяйственной действитель-

ности обращено, наряду с отношениями «внутреннехозяйственны-

ми», т.е. касающимися внутреннего социально-экономического

строения общества, также к отношениям «внешнехозяйственным»,

прежде всего к отношениям товарообмена, в междуобластных и

международных масштабах. В аспекте этих отношений каждая стра-

на и — внутри страны — область, округ или меньшее географиче-

ское подразделение рассматриваются, независимо от господствую-

щей в них социальной структуры хозяйства, как «единицы» — носи-

тели экономического обмена, как неразложимые целые, в их

соприкосновениях, на путях обмена, с такими же «единицами»

окружающей среды и всего мира. Если приступить к определению

факторов, обусловливающих течение такого обмена, то наше вни-

мание остановится, между прочим, на значении того обстоятель-

ства, происходит ли передвижение товаров, захваченных в процес-

сы обмена, по океану или по континенту... Издержки транспорта

имеют существенное значение в формировании и междуобластно-

го и международного обмена. Можно сказать даже, что если про-

блему производства (как отправного пункта всякого обмена) отне-

сти, в ее динамической сущности, к проблемам «внутреннехозяй-

ственного» строения общества, то издержки транспорта окажутся

чуть ли не важнейшим фактором, определяющим собой процессы

обмена, во всяком случае наименее поддающимся регулированию

со стороны государственной власти и — в этом смысле — неизмен-

но действующим, «естественным», как сказал бы экономист класси-

ческой школы... Государство — и таможенной политикой, и воздей-

ствием на ставки железнодорожных тарифов и судовых фрахтов

властно вмешивается и направляет отношения междуобластного и

международного обмена... Но даже при самом объемлющем регули-

ровании тарифов и фрахтов только частично оно может устранить

влияние издержек перевозки как самостоятельной экономической

стихии. Притом государственная политика — будь то таможенная,

тарифная, фрахтовая — меняется, а издержки перевозки, при неиз-