Савицкий П.Н. Избранное

Подождите немного. Документ загружается.

E. JI. Петренко

ния», «Новый Град» (в частности, с одним из его основателей и чле-

ном редколлегии философом Ф. Степуном), «Третья Россия» (П. Ба-

ранецким), группой «Поворот» (в 1930-е гг. издание не выходило),

группой «План», «младороссами», кирилловцами, Дмитриевским

союзом национальной молодежи («нацмальчиками») и др.

Как видим, в 1920-х — начале 1930-х годов для жизни русской

эмиграции Европы было характерно увлечение евразийством. Осо-

бенно энергичную работу по развитию этого учения в эмиграции

проводила Пражская евразийская группа, возглавлявшаяся бессмен-

ным лидером всего Евразийского движения — Савицким. Существо-

вала целая разветвленная система изучения евразийского подхода к

истории, философии, политике и преподаванию евразийства.

Для распространения евразийских идей было характерно сочета-

ние как пропагандистских методов (проведение углубленных науч-

ных семинаров), так и агитационных (открытые публичные лекции

и диспуты с раздачей евразийской литературы). Целью этой работы

было подготовить как можно больше сторонников евразийства в

среде русской эмиграции для последующего их использования уже

в СССР после «перевоспитания» советского правящего слоя и, в пер-

спективе, соединения его с эмигрантами. Этим идеям не суждено

было осуществиться. Тем не менее Евразийские научные семинары

и лекции, несомненно, содействовали росту национального само-

сознания в среде русских эмигрантов (не только представителей

состоятельных слоев общества и интеллигенции, но и рабочих,

торговцев и мелких служащих, бывших офицеров и солдат белых

армий, студенчества), их просвещению, развитию чувства патрио-

тизма и любви к России.

Сторонники евразийства идентифицируют себя как представите-

лей нового начала в мышлении и жизни, как группу деятелей, «рабо-

тающих на основе нового отношения к коренным, определяющим

жизнь вопросам, отношения, вытекающего из всего, что пережито за

последнее десятилетие, к радикальным преобразованиям господ-

ствовавших доселе мировоззрения и жизненного строя. В то же время

евразийцы дают новое географическое и историческое понимание

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

России и всего того мира, который они именуют российским или

"евразийским"». (Здесь и далее в круглых скобках указаны страницы

настоящего издания. С. 186). Сегодня они воспринимаются как сто-

ронники геополитики, геополитического направления.

Евразийская концепция включала в себя и геополитический, и

экономический, и культурно-исторический, и религиозный аспек-

ты. Евразийцы с разных сторон подходили к определению основ-

ного для себя понятия «Евразия». Прежде всего они ввели это по-

нятие как географическое. Понятие «Европа» они считали геогра-

фически бессодержательным и нелепым, так как есть Европа

Западная и есть Европа Восточная, резко отличающиеся друг от

друга. Западная Европа имеет изрезанную береговую линию, и сама

ее территория есть сложное сочетание гор и равнин. Всю совокуп-

ность географических условий здесь можно назвать океанически-

ми. Восточная Европа, напротив, континентальна и равнинна. Де-

ление на Запад — Европу и Восток — Азию не может удовлетворить,

ибо у «Запада» есть свой «Восток», а у «Востока» свои «Юг», «Запад»

и «Восток». Естественным является деление на Европу, Азию и Ев-

разию. «Европа» в новом понимании — это океаническая и со

сложным рельефом Западная Европа. «Азия» — это Юг и Восток

Азии: Индия, Китай, Восточная Сибирь и т.д. «Евразия» — это конти-

нентальная равнинная часть Европы и Азии, объединяющая три рав-

нины: Восточно-Европейскую; «Беломорско-Кавказскую»; Запад-

но-Сибирскую и Туркестанскую. Эта объединенная равнина со

всех сторон окружена горами: «Названные три равнины, вместе с

возвышенностями, отделяющими их друг от друга (Уральские горы

и так называемый "Арало-Иртышский" водораздел) и окаймляю-

щими их с востока, юго-востока и юга (горы русского Дальнего

Востока, Восточной Сибири, Средней Азии, Персии, Кавказа, Малой

Азии), представляют собой особый мир, единый в себе и географи-

чески отличный как от стран, лежащих к западу, так и от стран,

лежащих к юго-востоку и югу от него. И если к первым приурочите

имя "Европы", а ко вторым — имя "Азии", то названному только что

Ми

РУ, как срединному и посредствующему, будет приличествовать

имя "Евразии"...». (С. 186-187.) По мнению евразийцев, Евразия по

Рироде своей предназначена для единого государства. Савицкий

На

зывал границу между степной и лесной зонами «становым хреб-

E. JI. Петренко

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

том Евразии». (С. 548.) Завладев степью, а стало быть, и всей Евра-

зией, Чингисхан выполнил великую задачу, поставленную самой

природой Евразии. Преемником Чингисхана было Русское госу-

дарство, которое интуитивно стремилось расширить свои владе-

ния до пределов Евразии. Поэтому Россия-СССР, занимая основное

пространство земель Евразии, несет на себе миссию объединения

всей Евразии.

Подкрепляя свои географические выкладки климатическими,

Савицкий выдвинул гипотезу: «Более поздние культуры рождаются

в более холодных странах». В статье «Миграция культуры» (С. 122—

133) он показывает, что культурные центры западного мира и всех

цивилизаций, с ним связанных (т. е. Египта, Вавилона, Греции, Рима,

Западной Европы, США и России), в ходе истории перемещаются от

областей с высокими среднегодовыми температурами к областям с

более низкими среднегодовыми температурами, т. е. с юга к северу.

Так, древнеегипетская и вавилонская цивилизации были располо-

жены в областях, где среднегодовая температура составляет +20°С.

Древнегреческая и древнеримская цивилизации находились в об-

ластях с более умеренным климатом, со среднегодовой температу-

рой +15°С. Затем в раннее Средневековье возникает франкская

культура, основа средневекового Запада, в областях с температурой

+10°С. В эпоху Нового времени постепенно возвышаются Англия и

Германия со среднегодовыми температурами +8 и +5°С соответ-

ственно. Если это объективная закономерность, а не совпадение, то,

как замечает Савицкий, в XX-XXI вв. «культурные средоточия того

мира, носителем традиции которого являлась в последние века За-

падная Европа, будут продвигаться в Россию-Евразию и в Северную

Америку». (С. 128.) Сам Савицкий затрудняется объяснить причины

установленной им географической миграции культур. Он выдвинул

лишь предположение, что она когерентна истории биологической

эволюции, при которой возникновение новых господствующих

видов животных сопровождалось похолоданием климата Земли.

Следующее обоснование понятия «Евразия», первоначально

предложенное Савицким, — экономическое. Поскольку единое ми-

ровое экономическое пространство сформировалось как океани-

ческое, а Россия-Евразия — континентальна, с замерзающими мо-

рями, и притом железнодорожный тариф в 50 раз выше морского

фрахта, — чтобы не оказаться на периферии океанической жизни,

ей необходимо развивать внутриконтинентальные экономические

связи. Отсюда возникает экономическое взаимопритяжение евра-

зийских территорий. Россия должна в пределах Азии, а не за ее гра-

ницами, например в торговле с Западной Европой, решать свои

экономические задачи. Не в поддержке «океанической политики»,

но «в осознании "континентальности" и в приспособлении к

не

й _ экономическое будущее России». (С. 155.)

Новизна евразийской концепции заключалась и в том, что она

отстаивала не только географическое и экономическое, но и куль-

турное своеобразие «срединного мира» — Евразии. По словам Са-

вицкого, «тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя ма-

териками, а составляют скорее некоторый <...> самостоятельный

материк, имеет не только географическое значение. Поскольку

мы приписываем понятиям "Европы" и "Азии" также некоторое

культурно-историческое содержание, ...обозначение "Евразии" при-

обретает значение сжатой культурно-исторической характеристи-

ки». (С. 187.) Общая характеристика евразийского культурного типа

большей частью состоит в том, что он содержит в себе один цель-

ный культурный тип, состоящий по крайней мере из трех его со-

ставляющих,- западного, восточного и южного. И, согласно евразий-

ской доктрине, в этих процессах «культурной диффузии», явивших

на свет Россию-Евразию, Юг выступил в образе византийской куль-

туры, определившей специфику русского религиозного типа и

культуры в высших ее проявлениях, а Восток — в образе степной

цивилизации, которая в первую очередь повлияла на бытовой уклад

русского народа и характер русской государственности. Признание

относительно положительной роли татаро-монгольского владыче-

ства при формировании российской государственности как в плане

осприятия и впоследствии воспроизводства Московским царством

основных черт азиатского, степного имперского государства, так и

плане защитной функции, которую выполнил военно-стра-

тегический союз Золотой Орды и Московской Руси, позволивший

Русским устоять под ударами своих западных врагов — тевтонских

ливонских рыцарей, — один из основополагающих выводов евра-

зийской историософии. В середине XX века эта гипотеза была раз-

академической исторической наукой в лице историка, этно-

E. JI. Петренко

графа и культуролога Л. Н. Гумилева

. В рамках самого Евразийского

движения эти историософские проблемы наиболее полно разраба-

тывались П. Н. Савицким, Н. С. Трубецким и Г. В. Вернадским. В осно-

ве исторической концепции классического евразийства — трактов-

ка Московского царства как правопреемника Монгольской импе-

рии, поскольку они выражали одну объективную тенденцию к

интеграции Евразии. Поэтому, согласно евразийской концепции,

процесс русского самосознания возможен на путях «исхода к Вос-

току», т. е. выявления и признания азиатских корней как своих соб-

ственных. Однако долгое время эти «вторые» русские корни или

замалчивались, или вообще отрицались в силу насильственной ев-

ропеизации, предпринятой Петром. Существо русско-евразийской

идеи оставалось неосознанным правящей элитой. Европейский

элемент вызвал в ее мышлении значительные сдвиги: национальная

идея Москвы как наследницы Византии и оплота христианства в

борьбе с азиатским язычеством и западной еретической культурой

«утратила свой религиозный смысл и была заменена позитивно-

политической идеей империи и империализма; культурная задача

стала формулироваться обедненно и чисто эмпирически — как

рост государственной территории и государственной мощи»

. Этот

процесс совпал с быстрым продвижением России на Восток и пере-

ходом ее в лагерь своего вчерашнего врага - Европы - в ходе борь-

бы с исламом. Однако евразийская культура может существовать

только в своем «особом мире». Евразийцы, по сути, выдвинули тезис

отрицания «абсолютности» новейшей «европейской» культуры, «ее

качества быть "завершением" всего доселе протекавшего процесса

культурной эволюции мира (до самого последнего времени утверж-

См.: Гумилев Л. Н. Меня называют евразийцем // Наш современник. 1991.

№ 1. С. 132-141; его же. Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена,

то только как евразийская держава Ц Гумилев Л. Н. Ритмы Евразии. М., 1993.

С. 25-32; его же. Историко-философские труды князя Н. С. Трубецкого (за-

метки последнего евразийца) // Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. М..

1995. С. 31-54.

Евразийство (опыт систематического изложения). Париж, 1926. С. 28.'

Как документально установил М. Байссвенгер (Байссвенгер М. Петр Николаевич

Савицкий (1895-1968). Библиография опубликованных работ. Прага, 2008), ав-

торство труда «Евразийство (опыт систематического изложения)» принадлежит

Л. П. Карсавину.

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

пение именно такой "абсолютности" и такого качества "европей-

ской" культуры крепко держалось, отчасти держится и сейчас, в со-

знании "европейцев"; это же утверждение слепо принималось на

веру высшими кругами общества "европеизированных" народов, и

в частности большинством русской интеллигенции)». (С. 192.)

Одним из истоков такой трактовки евразийцами взаимоотноше-

ний западного мира и России является славянофильство, о чем не

раз заявляли и сами евразийцы: «Евразийцы в целом ряде идей явля-

ются продолжателями мощной традиции русского философского и

историософского мышления. Ближайшим образом эта традиция

восходит к 30-40-м годам XIX века, когда начали свою деятельность

славянофилы». (С. 189.) Всякое размышление о России, считали

они, ориентируется на постановку проблем славянофилами и за-

падниками. Евразийцы вслед за славянофилами утверждали само-

стоятельную ценность русской национальной стихии, но отвергали

«народническое отождествление этой стихии с определенными

конкретными достижениями, так сказать, формами сложившегося

быта». (С. 116.) Экономика России может быть построена и по за-

падным образцам: «Мы совмещаем славянофильское ощущение ми-

ровой значительности русской национальной стихии с западниче-

ским чувством относительной культурной примитивности России в

области экономической и со стремлением устранить эту примитив-

ность». (Там же.) Слабость славянофильской доктрины они видели

в том, что славянофилы делали акцент на славянство, не обращая

внимания на немаловажный «азийский» элемент в русской культу-

ре. Славянофилы были правы, связывая русскую культуру с Право-

славием, но они недооценивали связи с этносом, который опреде-

лял существенные особенности этой культуры

. «Весь смысл и

пафос наших утверждений сводится к тому, — писали евразий-

цы, -

ЧТ

о мы осознаем и провозглашаем существование особой

ев

разийско-русской культуры и особого ее субъекта как симфони-

ческой личности. Нам уже недостаточно того смутного культурного

самосознания, которое было у славянофилов, хотя мы и чтим их

ак наиболее нам по духу близких. Но мы решительно отвергаем

См. об этом подробнее: Половинкин С. М. Евразийство и русская эмигра-

Ция

// Трубецкой Н. С История. Культура. Язык. М., 1995. С. 731-738.

E. JI. Петренко

существо западничества, т.е. отрицание самобытности и... самого

существования нашей культуры»

Необходимо также подчеркнуть, что евразийцы неоднократно

упрекали славянофилов в отсутствии у последних вкуса к власти и

государственности. Славянофилы признавали общественность и

общинность, но власть была для них лишь средой существования

культуры, а не реальным и эффективным инструментом ее самореа-

лизации. В связи с этим Савицкий писал: «Евразийство есть не толь-

ко система историософских или иных теоретических учений. Оно

стремится сочетать мысль с действием и в своем пределе приводить

к утверждению, наряду с системой теоретических воззрений, опре-

деленной методологии действия. Основная проблема, которая в

этом отношении стоит перед евразийством, есть проблема сочета-

ния религиозного отношения к жизни и миру с величайшей, эмпи-

рически обоснованной практичностью. Постановка этой пробле-

мы обоснована всем характером евразийства. Евразийцы суть одно-

временно отстаиватели религиозного начала и последовательные

эмпирики. Из фактов рождается их идеология; своей характеристи-

кой российского мира как "евразийского" они как бы прилегают

всем телом к каждой пяди родной земли, к каждому отрезку исто-

рии этого мира... Но недостаточно понимать факты, ими необходи-

мо управлять...». (С. 200-201.)

Определенное влияние оказали на евразийцев писатели Н. В. Го-

голь, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой своей публицистикой, а также

Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев. Данилевский в своей книге «Рос-

сия и Европа» (1869) с крайней остротой оспаривал тезис об уни-

версальном значении европейской культуры и подчеркивал соб-

ственную ценность отдельных культур, прежде всего славянской.

Евразийцы также были страстными противниками универсалист-

ской культурной модели и сторонниками культурного партикуля-

ризма. Вместе с тем евразийцы отрицали панславизм как таковой,

поскольку, по их мнению, в духовном и культурном плане русские

имели мало общего с живущими за пределами России славянами.

С этой точки зрения близок позициям евразийцев Леонтьев с его

скептической установкой по отношению к славянству. Леонтьев

Евразийство (опыт систематического изложения). Париж, 1926. С. 33.

ПЕ

ТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

стремился, как впоследствии евразийцы, изолировать Россию от За- *

пада, чтобы охранить своеобразие российской культуры от запад-

ных влияний. Именно Леонтьев первым указывал на чрезвычайно

значимый для евразийцев азиатский, «туранский» (т.е. монголо-

тюрко-угро-финский в интерпретации евразийцев) элемент в рус-

ском национальном типе: «Только из более восточной, из наиболее,

так сказать — Туранской, нации в среде славянских наций, может

выйти нечто от Европы духовно независимое»

. Кроме того, подоб-

но классикам славянофильства, евразийцы в самых резких выраже-

ниях развенчивают «европоцентристский миф» (необходимо «сло-

мить рог западной гордыне» [С. 601]) и заявляют, что самодовольная

убежденность западноевропейцев в том, что иные культуры, не схо-

жие с романо-германской, являются «дикими» и «отсталыми», не

имеет под собой никакой научной базы и удостоверяет лишь огра-

ниченность и односторонность мышления современного европей-

ца, возомнившего себя «венцом истории» на том простом основа-

нии, что он сумел получить военно-технические средства для экс-

плуатации всех других цивилизаций: «...европеец сплошь и рядом

называет "диким" и "отсталым" не то, что по каким-либо объектив-

ным признакам может быть признано стоящим ниже его собствен-

ных достижений, но то, что просто не похоже на собственную его,

"европейца", манеру видеть и действовать. Если можно объективно

показать превосходство новейшей науки и техники, в некоторых ее

отраслях, над всеми этого рода достижениями, существовавшими

на протяжении обозримой мировой истории, то в вопросах идео-

логии и нравственности такое доказательство существенно невоз-

можно». (С. 192.) Евразийцы защищают альтернативную, «многопо-

лярную модель» мировой культуры, согласно которой все существо-

вавшие и существующие культурные образования различны в своих

основах и потому равноценны, и, следовательно, нельзя говорить о

превосходстве какой-либо одной культуры или цивилизации над

Другой. Как отмечает Савицкий, «в культурной эволюции мира мы

встречаемся с "культурными средами" или "культурами", одни из

Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996. С. 215. См. об этом

подробнее: Люкс Л. Заметки о «революционно-традиционалистской» культур-

ной модели «евразийцев» // Вопросы философии. 2003. №7. С. 23-34.

E. JI. Петренко

которых достигли большего, другие — меньшего. Но точно опреде-

лить, чего достигла каждая культурная среда, возможно только при

помощи расчлененного по отраслям рассмотрения культуры. Куль-

турная среда, низко стоящая в одних отраслях культуры, может ока-

заться и сплошь и рядом оказывается высоко стоящей в отраслях

других». (С. 193.) С другой стороны, евразийцы вслед за классиками

славянофильства заявляют, что петровские преобразования, пре-

вратив Россию в великую державу в геополитическом смысле, в

культурном — обрекли ее на унизительную роль провинции Евро-

пы. Кроме того, с евразийской точки зрения европеизация всех сто-

рон российской жизни подготовила почву для распространения в

России духовных продуктов западной культуры — идей демокра-

тизма и социализма, которым было суждено в начале и на протяже-

нии XX века сыграть отрицательную роль в ослаблении евразий-

ской цивилизации. «Не вдаваясь в рассмотрение вопроса об "исто-

рической ответственности" за происшедшее в России, — пишет

Савицкий, — и ни с кого не желая снимать этой ответственности,

евразийцы в то же время понимают, что сущность, которая Россией,

в силу восприимчивости и возбужденности ее духовного бытия,

была воспринята и последовательно проведена в жизнь, в своем ис-

токе, духовном происхождении не есть сущность русская. Комму-

нистический шабаш наступил в России как завершение более чем

двухсотлетнего периода "европеизации". Признать, что духовная

сущность государственно-господствующего в России коммунизма

есть особым образом отраженная идеологическая сущность евро-

пейских "новых веков" — это значит сделать констатирование, эм-

пирически обоснованное в высокой мере. <...> Но, увидав идеоло-

гическую сущность европейских "новых веков" в подобном, дове-

денном до логического завершения виде, русские, не принявшие

коммунизма и в то же время не утратившие способности мыслить

последовательно, не могут вернуться к основам новейшей "евро-

пейской" идеологии». (С. 196-197.)

Вследствие этого евразийцы одинаково не приемлют «герман-

ский социализм» и англосаксонский капитализм. Оба этих куль-'

турных феномена, в равной мере претендующих на статус «обще-

человеческих» ценностей, являются продуктами Запада, возник-

шими из принципов, присущих западному духу: индивидуализма,

ПЕТР

НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

либерализма, материализма и прагматизма, атеизма и секуляризма,

отрицания ценности государства. В основе же культурной жизни

народов России-Евразии лежат, напротив: коллективизм, призна-

ние примата государства над обществом, религиозность, самоот-

верженность и героизм. Поэтому стремление волюнтаристски при-

менить западные идеологические образцы в России — насилие над

нашим культурным типом. Евразийцы постоянно акцентировали

внимание демократически, прозападно ориентированной эмигра-

ции на том, что Запад во все времена был злейшим геополитиче-

ским врагом России («мы должны привыкнуть к мысли, что романо-

германский мир со своей культурой — наш злейший враг»

).-

начиная с эпохи Александра Невского, когда только военно-

дипломатическая помощь Золотой Орды помогла нарождающейся

российской государственности отразить атаки ливонцев и тевтон-

цев и избежать насильственной «латинизации», и вплоть до XX сто-

летия, когда западный союзник — Антанта «бросил на произвол

судьбы сражающиеся с большевиками белые армии, как только вы-

яснилось, что их руководители — Колчак, Деникин и Врангель — не

собираются делиться с англичанами бакинской нефтью и с японца-

ми — дальневосточными землями и выступают за возрождение

прежней Великой России»

Как замечает современный исследователь евразийства Р. Р. Ва-

хитов, «самой важной гранью евразийской концепции начала века

было <„> признание положительного значения Октябрьской рево-

люции и именно этот вывод вызвал шквал резкой и даже оскорби-

тельной критики со стороны русских эмигрантов "первой волны"»

Бесспорно, евразийцы были одними из первых русских мыслите-

лей, увидевших в революции не плод трагичного, спорадичного

стечения обстоятельств, а историческое событие, к которому, как

считал, в частности, и Савицкий, вела вся политическая, экономиче-

ская и культурная история России последних трех столетий.

Трубецкой Н. С. «Русская проблема» // Трубецкой И. С. История. Культура.

зык М, 1995. С. 301.

Вахитов Р. Р. Евразийский проект и его враги (критика критики евразий-

ства) // http://www.nevmenandr.net / vaxitov / eurasiaenemies. php. См. также дру-

Гие

публикации Р. Р. Вахитова на указанном сайте.

Там же.

E. JI. Петренко

Евразийство, будучи главным образом научной школой, подхо-

дило к анализу смысла русской революции, отбросив все эмоции и

собственную неприязнь к большевизму. Выводом этого анализа

стало их утверждение, что «революция есть, в сущности, контрре-

волюция, исподволь подготовлявшийся отпор народного ядра тому

единоличному дерзанию, которое нарушило органическое разви-

тие русской жизни и сделало попытку подчинить ее внешним, зем-

ным целям — с полным забвением целей иных»

. Обличать рево-

люцию и большевиков, полагают евразийцы, по меньшей мере бес-

плодно, необходима «творческая реакция». Русская революция —

это не только бессмысленный бунт, переворот, устроенный

группой «злых гениев», но и глубокий, сложный процесс, завер-

шивший Петербургский период русской истории и наметивший

путь выявления здоровой русской стихии. Евразийцы выделяли по-

ложительные стороны послереволюционного строя: изолирован-

ность от западноевропейских стран и в то же время активную ази-

атскую политику, укрепление чувства мирового призвания России,

разрушение пропасти между «верхами» и «низами», крушение за-

падноевропейского индивидуализма. Развитие этих тенденций,

считали евразийцы, способно привести большевизм к своему са-

моотрицанию,- подлинное содержание революции — евразийские

интеграционные импульсы — в конечном итоге «взорвут» ее

форму — марксистскую доктрину. На протяжении всего своего су-

ществования Евразийское движение жило надеждой, что коммуни-

стическая, интернационалистическая идеология в России падет и к

власти придут здоровые, национально мыслящие силы. В то же

время евразийцы были убеждены, что посткоммунистическая Рос-

сия должна быть в геополитическом плане правопреемницей Со-

ветского Союза («евразийцы твердо стоят на лозунге преобразова-

ния и развития советской системы» [С. 402]), что после падения

коммунистов нужно сохранить содержание советской государ-

ственности, вызванное к жизни творческой активностью пробуж-

денных революцией наций России-Евразии, а именно — сохра-

нить антизападный геополитический курс и однопартийную сис-

Флоровский Г. В. О патриотизме праведном и греховном // Флоров-

ский Г. В. Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 161.

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

тему, ибо только она способна объединить полиэтническую и

поликонфессиональную Евразию, а также оставить в неприкосно-

венности советский федерализм.

реформы, по мысли евразийцев, должны были коснуться только

сферы идеологии, и главной задачей в этом направлении они счи-

тали возвращение церкви достойного места в общественной и куль-

турной жизни. Вера есть духовный символ, который религиозно

окрашивает культуру. Евразийцы были убеждены, что рождение

всякой национальной культуры происходит на религиозной почве.

Такой почвой для евразийской культуры стало православие. Оно, по

мнению евразийцев, характеризуется стремлением к всеединству,

что позволяет ему синтезировать различные идеологические тече-

ния — как входящие в рамки данной культуры, так и пребывающие

за ее пределами. В то же время евразийство стремилось выработать

принцип разграничения сфер творчества церкви и государства.- на-

правления деятельности церкви — свободная истина, соборное

единство, освоение и раскрытие соборного предания; направление

деятельности государства — единство нецерковного мира, отделен-

ного в известной мере от церкви и разъединенного внутри себя.

Второй основной целью постбольшевистской России евразий-

цы считали взятие на вооружение партией вместо «обветшавшего

интернационального марксизма» новой идеологии, основываю-

щейся на традиционных для Евразии социально-религиозных иде-

алах и осознании общеевразийских национальных интересов.

Основоположники евразийства (Савицкий, Трубецкой и др.) счита-

ли, что в качестве этой новой идеологии может выступить именно

не уступающее марксизму в универсализме и целостности евразий-

ство с его доктринами «правящего отбора», «идеократии», корпора-

тивизма и «демотического» государства

В целом евразийство — это прежде всего и по существу идеоло-

гия государственности. Как отмечает И. А. Исаев, «все его геополи-

тические, социокультурные, религиозные и иные аспекты враща-

ются вокруг проблемы власти. <...> Государство — тот витальный

Центр, который позволяет идентифицировать "Россию-Евразию".

См. об этом подробнее: Исаев И. А Евразийство: идеология государствен-

ности // Общественные науки и современность. 1994. № с. 4/

E. JI. Петренко

Утратив вкус к государственности, Россия не будет Россией и тем

более "Россией-Евразией"»

Что касается Савицкого, то ему, без сомнения, принадлежала

ключевая роль лидера и организатора Евразийского движения как в

идейном, так и в теоретическом планах, хотя он больше тяготел к

проблемам концепций, понятий, конструкций евразийства. Евра-

зийство было обязано Савицкому даже своим названием. Именно

он в рецензии на книгу Трубецкого «Европа и Человечество»

(София, 1920) ввел геополитический термин «Евразия» в обще-

ственный дискурс. В этой рецензии Савицкий конкретизировал

основную идею Трубецкого о равноправии всех существующих

культур и перевел его противопоставление «Европы и Человече-

ства» в более реальную и предметную плоскость, противопоставив

Россию и Европу. Именно выход этой рецензии, появившейся под

программным заглавием «Европа и Евразия», можно с некоторым

правом считать первым письменным свидетельством зарождения

евразийства. В течение всего периода существования евразийского

движения, т.е. с 1921 года до начала 1940-х годов, Савицкий не

только был наиболее активным его членом, но и в значительной

мере определял основное направление его деятельности. Он с боль-

шой энергией и энтузиазмом участвовал во всех евразийских со-

вещаниях, руководил работой нескольких местных евразийских

групп, состоял в постоянной переписке с большинством членов

движения и редактировал периодические издания «Евразийский

временник» и «Евразийская хроника». Многочисленные доклады и

публичные выступления Савицкого принесли ему авторитет и из-

вестность среди эмигрантской и европейской общественности, и в

итоге для многих наблюдателей именно он стал олицетворением

евразийства.

Вклад Савицкого в разработку евразийской идеологии в значи-

тельной степени был связан с изучением географии России. Он

первоначально определил Россию как Евразию именно при помо-

Исаев И. А. Указ. соч. С. 55.

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

щи географических признаков, подчеркивая уникальность и гармо-

ничность ее природы. Поэтому неудивительно, что географические

работы Савицкого значительно более известны, чем другие его пу-

бликации. Они неоднократно переиздавались в последние годы,

когда после крушения марксистской идеологии в Советском Союзе

многие русские интеллектуалы стали искать альтернативные идео-

логии в наследии русской эмиграции и, в частности, открыли для

себя евразийство. При этом идеи Савицкого нередко рассматрива-

лись как вневременные, «геософские» и «геополитические» проро-

чества, имеющие якобы непреходящую ценность и раскрывающие

вечную суть российской культурной и политической идентичности

в прошлом, настоящем и будущем

Непосредственным инструментом для познания и переустрой-

ства мира для Савицкого была экономика. В политической эконо-

мике он видел синтетическую дисциплину par excellence, содержа-

щую по своей природе и метафизические, и эмпирические элемен-

ты. В признании особого эпистемологического статуса экономики

Савицкий следовал С. Н. Булгакову, дальше развивая его идеи.

В своей «Философии хозяйства» (М., 1912) Булгаков придавал осо-

бое значение человеческому труду, являвшемуся творческим спосо-

бом воздействия человека на природу, которую тот своим трудом

поднимал на более высокий уровень существования. Посредством

физического труда человек, таким образом, приобщался к миру «со-

фийности», сфере божественной мудрости. По мнению же Савиц-

кого, хозяйственной деятельностью человек осуществлял свое бо-

жественное предназначение, следовал божественному завету: «Пло-

дитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и

владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и

над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Быт. 1, 28).

Для Савицкого идеальным типом человека, действующего в эконо-

мике, был «добрый хозяин», знающий и любящий свое хозяйство и

заботящийся о его развитии, так же, как и Бог, хозяин мира, забо-

тится о своем творении. По-хозяйски действуя в мире, следуя бо-

жьим законам, действуя во благо целого, развивая и не эксплуатируя

В этом контексте см.: ДугинА Г. Евразийский триумф // Савицкий П Н. Кон-

тинент Евразия. М, 1997. С. 433-453; его же. О евразийстве // Там же. С. 6-12.

E. JI. Петренко

чрезмерно свое окружение ради сиюминутных материальных

выгод, как это делал бы капиталист-предприниматель, «добрый хо-

зяин» являлся, по мнению Савицкого, верным «помощником Бога» в

деле совершенствования мира.

Чтобы действовать по-хозяйски в мире, человек должен был до-

сконально знать свое материальное и духовное окружение. Именно

этим объяснялся пристальный интерес Савицкого к географии и

его стремление тщательно изучить природу России и ее естествен-

ные богатства. Из необходимости совершенного знания логически

проистекал интерес Савицкого к культуре, как материальной, так и

духовной. Все эти сферы, по мнению Савицкого, были тесно связа-

ны между собой, и самое широкое знание всех их было необходимо

для гармоничной модернизации России. Стремясь к тотальному по-

знанию России, Савицкий развил впечатляющую исследователь-

скую деятельность. Он изучал Россию-Евразию и публиковал свои

мысли не только о ее экономике и географии, но и об архитектуре,

о литературе, истории, философии и филологии. Находя везде па-

раллелизмы и соответствия, Савицкий воспринимал это как рас-

крытие глубинного смысла уникальности и целостности России,

которая по всем признакам, как полагал Савицкий, отличалась и от

Европы, и от Азии, превосходя обе. Видя в этом своем открытии

божественное откровение, Савицкий был убежден, что России-

Евразии принадлежит грандиозное будущее. Она должна была стать

заветной, избранной Богом страной, гармонично воплотив в себе

рационализм и научно-технический прогресс Запада и глубинную

и живую религиозность Востока

В противовес европейскому рационализму, решающему пробле-

му человека в рамках экономической и правовой сфер, евразийское

мировоззрение, полагал Савицкий, должно покоиться на «благой

метафизике», в которой духовные ценности уравновешивают мате-

риальные, а экономика и право в отношении к ценностям «конеч-

ным» являются подчиненными в том смысле, что любое «действие в

хозяйстве и государстве решается и освещается озарением религи-

См. об этом подробнее: Байссвенгер М. Метафизика Евразии // Байссвен-

гер М. Петр Николаевич Савицкий (1895-1968). Библиография опубликованных

работ. Прага, 2008. С. 9-14.

ПЕ

ТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

озным... Религия, призванная в живом единстве питать, преиспол-

няя смыслом, совокупность социального бытия, не может быть

мертвенной схемой, вынуждаемой Разумом формулой Богопризна-

ния...». (С. 166.) Принципом «подчиненной экономики» и «подчи-

ненного права» Савицкий стремился связать свои экономические и

геополитические воззрения с традицией русского религиозно-

философского творчества.

Благодаря своим географическим и экономическим исследова-

ниям Савицкий нашел эмпирическую основу для евразийской аргу-

ментации. Это идея о противостоянии континентальной и атланти-

ческой цивилизаций, континентальной и морской империй.

Как экономист, географ он понимал, что экономика континенталь-

ного государства строится совершенно иначе. Транспортная систе-

ма, цена перевозок и т.д. — это все обнаруживает совершенно дру-

гие показатели, чем у стран морских, которые ориентируются на

морские сообщения, и т.д. Элементы именно этого существуют и

сейчас, хотя трубопроводы, авиационные сообщения все резко ме-

няют. Эта особость России понималась в евразийстве по-разному:

исторически, географически. В работах П. Н. Савицкого, Г. В. Вер-

надского доминировали геополитические установки, шел действи-

тельно научный поиск.

До сих пор в литературе идут споры о том, к чему Савицкий тя-

готел больше — к науке или геополитике. Многие исследователи

считают, что его главным интересом была наука, а, скажем, Сувчин-

ского или Трубецкого — политика. Следует, однако, иметь в виду,

что, будучи глубоко убежденным в правильности своих открытий и

выводов, Савицкий прилагал большие усилия для осуществления

своих идей на практике. Именно этим объясняется стремление Са-

вицкого широко распространить свои идеи в самой России и офор-

мить евразийские мысли в виде политической программы. Эта про-

грамма должна была помочь евразийцам захватить власть в России,

свергнуть коммунистическое руководство и впоследствии напра-

вить страну по «третьему пути» развития между капитализмом и со-

циализмом, пути, основой которого было бы православие. Желание

практической деятельности привело Савицкого в середине 1920-х го-

дов к активному сотрудничеству с подставной «подпольной» монар-

хической организацией «Трест», на самом деле созданной ОГПУ.

E. JI. Петренко

В частности, при содействии «Треста» он пытался внедрить и про-

пагандировать евразийство в Советском Союзе, искренне рассчи-

тывая заразить своими идеями руководящий слой советской элиты

и в итоге заменить чуждый России марксизм новой евразийской

идеологией.

Начиная с 1920-х годов и до конца жизни Савицкий пристально

наблюдал за происходящим в СССР. В своих многочисленных

обзорных статьях он пытался проследить, насколько далеко уже

продвинулась Россия по евразийскому пути развития, и комменти-

ровал, в каком направлении надо следовать дальше. Несмотря на

то, что все практические попытки утвердить евразийство в Совет-

ском Союзе и привести к власти новую евразийскую элиту оказа-

лись тщетными, обзорные статьи Савицкого о 1930-х годах до сих

пор не утратили своего научного значения и по-прежнему ценны

своими тонкими наблюдениями и острым анализом происходив-

шего в СССР.

Значение Савицкого как мыслителя и общественного деятеля не

ограничивается его ролью идеолога евразийства или политическо-

го аналитика. Благодаря широте и универсальности своих интере-

сов, он является важной фигурой в русском и европейском идей-

ном контексте 1920-1930-х годов. Трудно говорить о каких-либо

непосредственных «влияниях» на труды Савицкого: его идеи связа-

ны с большим количеством идей русских ученых и мыслителей. Он

воспринял и использовал в своем творчестве русское религиозное,

идейное и научное наследие и общие европейские идейные тече-

ния. В работах Савицкого нашло отражение очарование Востоком,

присущее творчеству К. Н. Леонтьева, Ф. М. Достоевского и Вл. С. Со-

ловьева, а также попытки соединить искусство и жизнь, характер-

ные для эпохи русского символизма рубежа веков. В его трудах

присутствуют темы русского религиозного возрождения и неоиде-

ализма, прежде всего критика «однобокого» западного рациона-

лизма, которую развивали Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, И. А. Ильин,

Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский и другие. В работах Савицкого

можно найти черты идейного сходства и с современной ему рус-

ской литературой, в частности с творчеством Андрея Белого, Алек-

сандра Блока и Николая Клюева. Научные исследования Савицкого

продолжали русскую традицию в изучении географии и природы,

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

представленную Д. И. Менделеевым, В. В. Докучаевым, Г. И. Танфи-

льевым и Г. Ф. Морозовым. Его экономические работы основыва-

лись на идеях русской школы политической экономии, представ-

ленной П. Б. Струве, С. Н. Булгаковым и М. И. Туган-Барановским.

В своем научном интересе к Сибири и «Востоку» Савицкий шел по

стопам П. П. Семенова-Тянь-Шанского и В. В. Бартольда, а его фи-

лософия истории отражала идеи Н. Я. Данилевского и В. И. Ламан-

ского. Постоянные поиски параллелизмов и соответствий в мире, а

также целостный подход к мирозданию привлекли Савицкого к

участию вместе с другими евразийцами, Р. О. Якобсоном и Н. С. Тру-

бецким, в создании Пражской школы лингвистического структура-

лизма. Наконец, в своих работах Савицкий творчески продолжил

уже привившуюся в России немецкую традицию Naturphilosophie,

выражавшуюся в пристальном интересе к «Космосу». В этом отно-

шении Савицкий вместе с Л. С. Бергом и В. И. Вернадским был

одним из русских последователей и продолжателей идей Алексан-

дра фон Гумбольдта.

В политическом контексте 1920-1930-х гг. евразийство Савиц-

кого с его поисками «третьего пути» между капитализмом и социа-

лизмом стоит в одном ряду с многочисленными антидемократиче-

скими и протофашистскими движениями, характерными для мно-

гих стран межвоенной Европы. Наиболее близкими ему по духу

были интеллектуальные представители так называемой «консерва-

тивной революции» в Германии и французского течения Ordre

nouveau, которые, как и Савицкий, видели ключ к будущему устрой-

ству мира в элитарном «идеократическом» государстве.

Наследие Савицкого невозможно понять вне контекста его вре-

мени. Более того, его наследие значительно шире географических

работ, которые представляют собой лишь одну из многих сторон

его творчества. Особенностью Савицкого как мыслителя является

именно всеобъемлемость и универсальность его идей и широта

его интересов. Конечной целью его творческих и идейных иска-

ний было целостное познание и тотальное понимание мироздания

как в сфере эмпирики, так и в сфере метафизики. Он пытался не

просто выработать очередную русскую идеологию, но создать в

конечном счете единый синтез науки и религии, перекинуть мост

между эмпирическим и метафизическим. В этой универсальности

E. JI. Петренко

Савицкого можно в некоторой степени увидеть продолжение и со-

вершенствование проекта европейского Просвещения. Но при

этом он пытался спасти европейскую идейную традицию, уходя-

щую корнями в эпоху Просвещения, от якобы присущего ей край-

него рационализма и материализма и примирить ее с метафизи-

кой и религией. В признании ограниченности рационального по-

знания мира Савицкий выступает как своеобразный представитель

русской религиозно-философской традиции. Эта традиция, сфор-

мировавшаяся под влиянием Владимира Соловьева, выразилась в

бунте против позитивизма и материализма, и в частности против

утвердившегося в России марксизма. Сутью синтеза, предложенно-

го Савицким, была попытка сохранить и совершенствовать в быто-

вой сфере все достижения науки и техники, но при этом не допу-

стить абсолютизации этих достижений и противопоставить им

вечную ценность и непреходящую правду религии. В конечном

итоге он стремился подчинить материальную сферу духовным

ценностям, чтобы управлять и править ею при помощи того, что

он называл «благой метафизикой».

В своей статье «Евразийство как исторический замысел» Савиц-

кий писал: «Евразийцы не боятся противоречий... В своей системе

они совмещают традицию и революцию. И они совершенно увере-

ны, что в дальнейшем развитии событий не они, но история со-

вместит эти начала <...> Одно из отличий евразийцев от других

современных русских группировок заключается в том, что они яв-

ственно ощущают черты исторических преемств, уже и теперь

пронизывающих революцию. Здесь можно было бы многое сказать

и о политическом строе, и о строе экономическом (этатизм), и о

постановке национального вопроса... Тут же хотим подчеркнуть,

что евразийцы не закрывают глаза на отрицательное в традицион-

ном: на малое уважение к человеческой личности, к свободе ее са-

моопределения, на духовный гнет, на злоупотребление принужде-

нием. Но они видят не только отрицательное. Они видят и положи-

тельное — и в то же время русское, традиционное — в поставлении

многих на служение общему делу, в обращении к инстинктам са-

мопожертвования и аскезы, в грандиозности замысла и в силе ор-

ганизации. Чрез все это нужно пройти, чтобы отыскать синтез

между общим делом и интересами личности. Евразийцы стремятся

ЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

к такому синтезу. И считают, что опыт революции его подготовля-

ет». (С. 478-479.) Стремление Савицкого предложить одну из вер-

сий трансформации российского общества заслуживает уважения

и внимания ученых и политиков. Стать его учеником — дело, до-

стойное многих наших современников.

£ Л. Петренко,

доктор философских наук