Ростунов И.И. История Первой Мировой войны. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Армантьера и Ипра с целью захватить побережье Ла-Манша, отрезать английские армии от
французов и, прижав англичан к морю, уничтожить на ограниченном пространстве{215}.
План сокрушения английской армии обсуждался верховным командованием еще в конце
1915 — начале 1916 г. Но тогда эта цель для германской армии была недостижима. Теперь
же наступление против англичан, вынесших главную тяжесть борьбы во второй половине
1917 г. и понесших значительные потери, представлялось весьма перспективным со
стратегической точки зрения. В случае успеха открывалась возможность скорейшего
завершения войны. Конечная цель наступления — порты Кале, Дюнкерк и Булонь, через
которые шли различные пополнения для союзников, находились всего в 90-100 км от линии
фронта. «Если мы достигнем берега канала, — писал Гинденбург, — то мы непосредственно
затронем жизненный нерв Англии. Мы не только получим возможность мешать подвозу
морем, но сможем отсюда обстрелять британский южный берег нашими дальнобойными
орудиями»{216}.
Наступление облегчалось наличием в тылу германских армий во Фландрии густой сети
железных дорог, необходимых для питания операции. Однако англичане, по данным
германской разведки, ожидали наступления во Фландрии и сосредоточили в этом районе
основную массу своих резервов. Но главным препятствием были низменная, болотистая
местность и неблагоприятные погодные условия, не позволявшие начать наступление ранее
середины апреля{217}.
Людендорф согласился с Кулем в том, что главный удар следует нанести на английском
фронте. Однако он считал наиболее целесообразным наступление не в районе Армантьер,
Ипр, а южнее, в наиболее слабом месте союзного фронта, между Аррасом и Ла-Фером, в
стыке расположения английских и французских армий. Людендорф полагал, что германские
войска, [444] овладев линией на Сомме Перонн, Ам, «могли бы, опираясь левым флангом на
Сомму, перенести наступление дальше в северо-западном направлении, что привело бы к
свертыванию английского фронта»{218}. Одновременно это приводило к разъединению
английских и французских армий.
Начало наступления между Аррасом и Ла-Фером не зависело от метеорологических условий
и было возможно уже в марте. Немаловажным для германского командования являлся тот
факт, что оборона англичан была организована здесь значительно слабее, чем во Фландрии.
Вторые и третьи позиции были оборудованы не на всем фронте. Незначительные резервы
английского командования дислоцировались лишь в секторе Камбре. Под Сен-Кантеном и
южнее их совсем не было{219}.
Окончательного решения относительно участка прорыва фронта противника 11 ноября
принято не было. Только 24 января, после поездки Людендорфа по фронту и изучения
обстановки на участках 4-й, 6-й, 2-й, 18-й и 7-й армий, было принято окончательное решение
о наступлении 17-й, 2-й и 18-й армиями между Краузилем и Ла-Фером{220}.
План операции был сформулирован в приказе Гинденбурга от 10 марта 1918 г. Наступление
назначалось на 9 часов 40 минут 21 марта. Главный удар должны были нанести 17-я и 2-я
армии группы армий кронпринца Руппрехта. Их ближайшей задачей являлся охват англичан
в выступе у Камбре и выход на линию Краузиль, Бапом, устье р. Оминьон; последующей —
наступление на фронт Аррас, Альбер. В случае успеха 17-я армия должна была «поколебать
английский фронт... перед 6-й армией, освобождая расположенные здесь на позиции
германские силы для подвижной войны»{221}. На 18-ю армию группы армий кронпринца
Вильгельма возлагалась вспомогательная задача — прикрыть левый фланг ударной
группировки. Она должна была выйти на р. Сомма и канал Кроза, а затем форсировать их.
Резерв верховного командования составляли 3 пехотные дивизии. Приказом
предусматривалось ведение с 20 по 24 марта демонстративных атак и артиллерийского
обстрела позиций противника на других участках фронта. От организации отвлекающих
операций пришлось отказаться вследствие недостатка сил{222}.
По справедливому замечанию В. А. Меликова, директива от 10 марта не отвечала
требованиям планирования операции. [445] «В каком направлении, должна развиваться
тактическая победа прорыва, если она будет достигнута, оставалось совершенно
неизвестным»{223}. Людендорф фактически отказался от планирования операции в глубину.
Он заявлял: «Я возражаю против термина операция. Мы пробьем брешь, остальное будет
само [446] собой»{224}. Впоследствии, при составлении официального германского труда по
истории первой мировой войны, Людендорф снова высказал ту же мысль: «Я решительный
противник того, чтобы заранее составлять далеко идущие планы... Полководец должен
действовать интуитивно, зачастую в соответствии с внезапной мыслью»{225}. Погоня за
тактическими успехами и отказ от планирования операции в глубину дезориентировали
войска, противоречили главной цели верховного командования — быстрому сокрушению
Антанты, неизбежно вели к борьбе на истощение и несли в себе зародыш поражения.
Зимой 1917 — 1918 гг. шла усиленная подготовка германской армии к наступлению. На
основе обобщения опыта боевых действий 1916 — 1917 гг. 26 января 1918 г. была издана
инструкция «Наступление в позиционной войне»{226}. Она дополнялась рядом других
инструкций и наставлений, определявших действия различных родов войск и их
взаимодействие{227}. Основные положения инструкций сводились к давно вынашиваемой
идее — прорвать на широком фронте систему обороны противника с целью перейти от
позиционной войны к маневренной.
Прорыв осуществляется сосредоточением на широком фронте мощных сил и средств и
достигается методичностью подготовки, внезапностью, быстротой, силой ударов и большой
глубиной проникновения в оборону противника. Внезапность обеспечивается скрытностью
всей подготовки и короткой (2-4 часа) артиллерийской подготовкой, основанной на отказе от
разрушения укреплений противника и на нейтрализации его пехоты и артиллерии массовым
применением химических снарядов. Сила первого удара, обеспеченного поддержкой мощной
массы артиллерии (до 100 орудий на 1 км фронта) и минометов, должна ошеломить и
деморализовать противника.
Инструкции требовали осуществления тактического прорыва (глубина до 10 км) и захвата
артиллерийских позиций противника в первый же день боя, который подразделялся на два
периода: 1) бой в позиционной зоне под прикрытием подвижного огневого вала; темп
продвижения пехоты равнялся здесь скорости движения огневого вала (1 км в час) и 2) бой
за пределами досягаемости огневого вала.
Наступление, особенно во втором периоде боя, предполагало предоставление широкой
инициативы частным начальникам. При [447] прорыве в целях сохранения темпа
наступления рекомендовалось избегать лобовых атак очагов сопротивления, а обходить их с
флангов и тыла{228}.
Пехотная дивизия осуществляла прорыв на участке шириной 1800-2000 м и имела
следующий боевой порядок. В первом эшелоне наступали два полка, третий полк являлся
резервом. Полки и батальоны также строили свои боевые порядки в две линии. Батальонная
пулеметная рота распределялась между ротами первой линии и резервом. Минометы
находились при ротных поддержках. Штурмовые отряды и саперы придавались головным
батальонам. Сопровождавшая пехоту батарея 77-мм орудий подчинялась непосредственно
командиру полка, который в зависимости от условий боя и местности мог ее поделить между
передовыми батальонами{229}. Дивизии второго эшелона оперативного построения
развертывались в 2-3 км за первым эшелоном. Дивизии третьего эшелона находились в 15 —
20 км за линией фронта{230}.
В целях осуществления глубокого прорыва германское командование указывало на
необходимость пехотным соединениям первого эшелона вести наступательный бой до
полного истощения своих сил. «Атака должна быть исполнена одной и той же дивизией...
Следует отбросить мысль о замене одной атакующей дивизии после одного дня боя.
Наоборот, пехота, искусно руководимая, должна сохранить свою боеспособность, чтобы
вести наступательный бой в продолжение многих дней»{231}. Осуществление этого
принципа на практике привело в ходе наступления к большим потерям и утрате многими
дивизиями боеспособности.
Особое внимание при подготовке к наступлению было обращено на усовершенствование
тактики артиллерии. 24 января 1918 г. директивой верховного командования был введен
метод уточненной стрельбы капитана Пулковского, который сводился к подавлению
неприятельской артиллерии и пехоты внезапным огнем без предварительной пристрелки.
Сущность этого метода состояла в точном определении местонахождения огневых позиций и
целей, учете различной дальнобойности орудий и влияния в продолжение всей стрельбы
метеорологических условий{232}.
Одновременно вводилась система организации централизованного управления
артиллерийскими массами, разработанная [448] полковником Брухмюллером. Главное
достоинство новых методов использования артиллерии заключалось в том, что с их
помощью достигалась внезапность атаки пехоты, которая сразу же могла принести большой
успех{233}.
Артиллерия должна была подавить оборону противника на всю тактическую глубину,
нейтрализовать его огневые средства, работу штабов, командных пунктов, линий связи,
прифронтовых железных и шоссейных дорог. Эффективность стрельбы на поражение
повышалась массовым применением химических снарядов{234}.
Для выполнения этой задачи по системе Брухмюллера вся артиллерия делилась на четыре
группы, каждая из которых имела свое назначение{235}.
1. Группы борьбы с пехотой создавались на участке каждой дивизии первого эшелона. В их
состав включалась легкая артиллерия и минометы, задача которых состояла в подготовке к
штурму пехотных позиций противника.
2. Группы борьбы с артиллерией организовывались на участках армейских корпусов и
подразделялись на подгруппы по числу дивизий первого эшелона.
3. Дальнобойные и фланкирующие группы тяжелой артиллерии создавались на участках
армейских корпусов и предназначались для обстрела аэростатов наблюдения, лагерей,
командных пунктов, узлов связи, дорог и фланкирования позиций противника.
4. На фронте каждой армии организовывались тяжелые группы настильного огня,
предназначавшиеся для обстрела самых дальних целей.
С началом атаки пехоты устанавливался огневой вал, который должен был парализовать
противника, загнать его в укрытия и «позволить своей пехоте застать его в таком
положении»{236}. Движение огневого вала производится по графику, скачками в 200-400 м,
причем тяжелая артиллерия должна переносить огонь несколько раньше легкой, чтобы
падающие назад осколки не представляли опасности для атакующей пехоты. По сигналу
пехоты движение огневого вала могло ускоряться или задерживаться{237}.
Ряд новых положений был введен и в использование авиации [449] в общевойсковом бою.
Изданные наставления основывались на опыте 1917 г., подчеркивали особенности действия
авиации при переходе к маневренной войне. Истребительная авиация, подчиненная армиям,
должна была обеспечить к началу атаки господство в воздухе и сохранять его в ходе
наступления. Атакующая пехота поддерживалась штурмовой авиацией, которая придавалась
корпусам. Действуя группами от 6 до 20 самолетов на высоте 50-100 м, она наносила удары
по противнику, его артиллерии и пулеметным гнездам, содействуя таким образом
наступлению своей пехоты. Разведывательная авиация вела разведку противника,
корректировку артиллерийского огня. Особое значение придавалось ведению ночной
разведки. В целях установления прочной связи с пехотой аэродромы должны были
избираться в возможной близости к штабам корпусов и дивизий{238}.
Все дивизии, предназначенные для наступления, с начала 1918 г. были отведены в тыл и в
соответствии с новыми инструкциями прошли трехнедельную подготовку. Основной задачей
была отработка способов движения за огневым валом, преодоление препятствий на поле боя,
а также приемов борьбы с танками противника, взаимодействия с авиацией, артиллерией
сопровождения пехоты, инженерными войсками и частями связи{239}. Аэрофотоснимки
позиций противника изучались всем командным составом, до командиров отделении
включительно{240}.
Серьезной ошибкой германского командования было то, что оно не имело в своем
распоряжении на Западном фронте подвижных войск, необходимых для развития
тактического прорыва в оперативный. Вся кавалерия была оставлена на Восточном фронте.
Не сумели в Германии своевременно оценить и значение танков. После сражения под Камбре
началась разработка конструкций тяжелого, среднего и легкого танков. Однако германская
промышленность не смогла в жесткие сроки освоить массовый выпуск танков. К началу
наступления на фронт поступили всего 10 средних танков модели A7V{241}. Кроме того,
было [450] отремонтировано 75 трофейных танков{242}. Но инструкций по применению
нового вида боевой техники разработано не было.
Решение Антанты держаться в начале 1918 г. оборонительного образа действий обусловило
подготовку войск к оборонительным операциям и уточнение взглядов на ведение
оборонительного боя. Оперативно-тактические взгляды, принятые во французской армии, в
целом разделялись и другими союзными армиями{243}.
Основные указания на ведение оборонительного боя были изложены в директиве
французского главного командования № 4 от 22 декабря 1917 г. и в инструкции от 24 января
1918 г.{244}
В обоих документах осуждалась жесткая оборона, основанная на стремлении во что бы то ни
стало удержать каждый метр территории, и рекомендовалась эластичная оборона,
«питающаяся» из глубины. Первую позицию предлагалось рассматривать как прикрытие,
годное для того, чтобы если не сломить, то по крайней мере задержать и ослабить натиск
противника. Признавалась возможной временная потеря первой позиции. Поэтому войска,
занимающие ее, должны быть сведены до минимума. Основные усилия обороняющихся
войск и резервов рекомендовалось перенести в глубину тактической зоны обороны на
промежуточную и вторую позиции{245}. Вторая позиция избиралась с таким расчетом,
чтобы противник мог достичь ее лишь после ряда боев. Это должно было расстроить боевой
порядок его атакующей пехоты и первоначальную группировку артиллерии.
Однако начавшаяся в соответствии с новыми распоряжениями подготовка войск к ведению
оборонительных боев была приостановлена 8 февраля 1918 г. вмешательством премьер-
министра и военного министра Франции Ж. Клемансо. Он выразил резкое несогласие со
взглядами главнокомандующего на то, что «оборонительные мероприятия должны
базироваться на сопротивлении второй позиции»{246}. Клемансо отстаивал устаревшую
точку зрения, утверждая, что основные усилия нужно сосредоточить на первой, более
укрепленной позиции. Так как, по его мнению, вторая позиция могла быть «закончена лишь
через очень длительный промежуток времени», то именно первая позиция и рассматривалась
как «позиция сопротивления»{247}. Это привело [451] к тому, что основные силы
французских войск стали сосредоточивать на первой позиции.
Относительно места предстоящего германского удара у союзного командования долгое
время не было ясности. Тем не менее к началу наступления Хейг и Петэн пришли к выводу,
что оно последует против 3-й и 5-й английских армий в районе между Скарпом и Уазой.
Считался также возможным одновременный вспомогательный удар против французов в
Шампани в районе Вердена, Реймса{248}. Но сила, цели и последствия германского удара
определены не были.
К 21 марта на фронте наступления от Краузиля до Ла-Фера протяжением в 70 км были
сосредоточены 62 германские дивизии{249}. В трех армиях на фронте их расположения в
106 км находилось 6824 орудия различных калибров (на 70-километровом фронте
непосредственной атаки размещалось примерно 6000 орудий) и около 1000 самолетов.
Войска строились в три эшелона. В первом эшелоне оперативного построения находилось 30
дивизий, во втором — 19, в третьем — 10 и в резерве — 3 дивизии.
На 70-километровом фронте, избранном германским командованием для атаки, оборонялись
3-я и 5-я английские армии, имевшие в своем составе 32 пехотные и 3 кавалерийские
дивизии, 216 танков, около 3000 орудий и около 500 самолетов{250}. На участке прорыва
германскому командованию удалось таким образом создать примерно двукратное
превосходство в силах и средствах над противником.
Все было готово к наступлению. Однако само германское командование не было полностью
уверено в его успехе. Кронпринц Руппрехт еще в конце января отметил в своем дневнике:
«От наступления... не следует ожидать слишком многого... Я опасаюсь, что его результат...
выразится лишь в выгибе вражеского фронта»{251}. Не меньшие сомнения одолевали и
начальника штаба группы армий кронпринца Вильгельма полковника Шуленбурга. В ночь
на 21 марта он сказал майору Л. Беку{252}: «В сражении, которое начнется завтра, мы
можем захватить 100 000 пленных и 1000 орудий. В конце же сражения мы окажемся в еще
более тяжелом положении, чем до него... Наступление не решит исхода войны, для этого у
нас недостаточно сил»{253}. Людендорф также признавался: «Что нам удастся [452]
достигнуть — прорвем ли мы неприятельский фронт и разовьем наше наступление в
операцию или оно не выйдет из пределов вылазки, это оставалось неизвестным»{254}.
21 марта в 4 часа 40 минут (на участке 17-й армии — в 5 часов 05 минут){255} внезапно, при
полнейшей темноте германская артиллерия открыла огонь по английским позициям от
Краузиля до Ла-Фера{256}. Началось одно из крупнейших сражений в истории первой
мировой войны.
Артиллерийская подготовка длилась пять часов. Особенно сильному обстрелу в течение
первых двух часов подверглась артиллерия 3-й и 5-й английских армий, которую германцы
забросали бризантными и химическими снарядами. Интенсивным настильным огнем
обстреливались штабы, командные пункты, расположения войск и тыловые коммуникации
английских армий. Затем огонь артиллерийских батарей, усиленных минометами, был
перенесен на оборонительные позиции английской пехоты. Потери англичан были
значительны. Радио и телефонная связь была нарушена.
В 9 часов 40 минут в атаку под прикрытием огневого вала пошла глубоко эшелонированная
германская пехота. За ней следовала зенитная артиллерия для прикрытия от воздушного
нападения и привязные аэростаты для наблюдения за ходом боя и корректировки
артиллерийского огня. Одновременно часть германских батарей продолжала вести обстрел
опорных пунктов и артиллерии противника, расположенных на второй позиции. Ответный
огонь английской артиллерии, парализованной внезапно начавшейся артподготовкой и
густым туманом, был мало эффективен{257}.
В 11 часов, как только рассеялся туман, в воздух поднялась разведывательная авиация. По ее
донесениям, германское командование смогло к 12 часам получить точные сведения о ходе
прорыва. Германские истребители с 12 часов надежно обеспечили господство в воздухе. В 15
часов в бой вступила штурмовая авиация, которая до наступления темноты обстреливала
пехоту и артиллерию противника там, где они оказывали наиболее упорное сопротивление.
Приняв участие в наступлении, германская авиация оказала значительную поддержку
пехоте. Английская [453] авиация ввиду двукратного превосходства германской держалась
пассивно{258}.
К исходу первого дня наступления 17-я и 2-я германские армии вклинились в английскую
оборону на 2-4 км, глубина продвижения 18-й армии составила 6 — 7 км. Таким образом,
задача первого дня наступления — осуществление тактического прорыва и захват
артиллерийских позиций противника — не была выполнена. Немецким войскам удалось
захватить всего 138 английских орудий{259}. Хорошие тыловые коммуникации позволили
английскому командованию оттянуть почти всю артиллерию на вторую позицию.
17-й и 2-й армиям также не удалось добиться охвата англичан в выступе у Камбре, а именно
это Людендорф считал необходимой предпосылкой успеха всей операции{260}.
В ходе наступления из-за тумана нарушилось взаимодействие пехоты с артиллерией.
Огневой вал оторвался далеко вперед, и пехота потеряла с ним соприкосновение{261}.
Многие очаги сопротивления оказались не подавленными артиллерией сопровождения, и
пехоте пришлось затратить на борьбу с ними немало сил и времени{262}.
В последующие два дня наступление 17-й германской армии, наталкиваясь на
организованное сопротивление 3-й английской армии, развивалось медленно. К исходу 23
марта она с большим трудом продвинулась всего на 5 — 6 км. Значительно быстрее
продвигались части 2-й армии. В ночь на 22 марта командующий 3-й английской армией,
опасаясь охвата своих войск в выступе у Камбре, отвел их на 2-3 км назад{263}. В результате
к концу третьего дня 2-я германская армия смогла преодолеть тактическую зону обороны
англичан и продвинуться на 10-12 км.
Наиболее высокими темпами развивалось наступление на участке 18-й армии, которая в
соответствии с планом операции должна была выполнять вспомогательную задачу. За три
дня она углубилась в расположение противника на 20 км, полностью осуществила прорыв
тактической зоны обороны 5-й английской армии и, форсировав р. Сомма и канал Кроза,
начала бои по преодолению оперативной обороны.
Успеху 18-й армии в немалой степени способствовали решительные действия германской
штурмовой авиации, усилия которой направлялись туда, где шли наиболее ожесточенные
наземные [454] бои. Так, 22 марта сопротивление 50-й и 61-й английских дивизий в районе
Бовуа было сломлено при помощи 30 штурмовиков, с высоты 50 м обстрелявших
обороняющихся, а на следующий день германские штурмовые эскадрильи совершали налеты
на подходящие к 5-й английской армии резервы, на отходящие войска и обозы{264}. Однако
23 марта обстановка в воздухе меняется. В этот день в бой вступили французские
истребители. Более активными стали действия и английских летчиков{265}.
В результате боев 21-23 марта 5-я английская армия оказалась настолько измотанной, что не
могла уже больше собственными силами удерживать фронт. Ее положение вызывало
серьезную тревогу у английского главнокомандующего фельдмаршала Хейга{266}.
В первые дни отражения германского наступления на ходе оборонительных действий
особенно отчетливо сказалось отсутствие единого командования и общесоюзных резервов
вооруженных сил Антанты на Западном фронте. В результате с самого начала сражения
французское командование ничего не предприняло, чтобы оказать помощь своему союзнику.
Петэн считал возможным скорое начало германского наступления в Шампани и не хотел
лишать свой фронт резервов. И только с 23 марта, когда наступление 18-й германской армии
создало угрозу образования разрыва между 5-й английской и 1-й французской армиями,
французские дивизии начали на автомобилях прибывать на фронт боевых действий, с ходу
вступая в сражение{267}.
Ход начавшегося наступления нарушил первоначальный замысел германского
командования. Вместо запланированного прорыва фронта и охвата левого фланга англичан
17-й и 2-й армиями наибольший успех обозначился на участке 18-й армии. Верховное
командование было поставлено перед задачей: остановить наступление 18-й армии и
добиваться решительного успеха на правом фланге или же изменить план и продолжать
развивать успех на вспомогательном, юго-западном направлении{268}.
Совещание начальников штабов групп армий кронпринцев Руппрехта и Вильгельма с
участием кайзера, состоявшееся днем 23 марта в Авене, обсудило создавшееся положение.
Из доклада, сделанного Людендорфом, следовало, что по меньшей мере 50 английских
дивизий разбиты и беспорядочно отступают{269}. [455]
Исходя из этого, первый генерал-квартирмейстер изложил новый план наступления:
обходить оба фланга союзников, т. е. добиваться одновременного разгрома англичан и
французов, отбрасывая англичан к побережью, а французов к Парижу.
2-й армии, действовавшей в центре, было приказано наступать не только севернее Соммы,
как это предусматривалось 10 марта, но и по южному ее берегу, в направлении на Амьен, с
целью разъединения 5-й английской и 6-й французской армий. 18-я армия должна была
осуществлять наступление в юго-западном направлении непосредственно против 6-й
французской армии, отбросить ее дивизии сначала за р. Уаза, а затем, во взаимодействии с 7-
й армией, за р. Эна. Одновременно 17-я армия должна была наступать в направлении на
Аббевилль, Сент-Поль и во взаимодействии с 6-й и 4-й армиями сбросить английские войска
в море{270}.
В этой связи морской генеральный штаб поставил перед Флотом открытого моря задачу:
воспрепятствовать организованному взаимодействию английского флота и сухопутной
армии в ведении оборонительного сражения, а в случае успеха наступления сорвать
эвакуацию английских войск с континента{271}.
Усилия наступающих армий, таким образом, раздваивались. Вместо планировавшегося ранее
наступления в одном северо-западном направлении теперь предусматривалось одновременно
вести его в расходящихся направлениях. Новый план исходил из переоценки начального
успеха операции. Он не учитывал потенциальных возможностей противника и не
соответствовал имевшимся в распоряжении верховного командования силам и средствам.
Тем не менее германское наступление продолжало развиваться. Французские дивизии,
вступая в сражение с ходу, оказывались зачастую без достаточной артиллерийской и
авиационной поддержки и не могли быстро стабилизировать фронт.
К исходу 26 марта немецкие войска вышли на фронт Див, Эрш, р. Сомма, Альбер, Миромон.
Наибольший успех, как и в первые дни, был снова в полосе 18-й армии. К концу 25 марта
обескровленная 5-я английская армия отходила на северо-запад к морю, а 6-я французская
армия — на юго-запад, к Парижу. На стыке английского и французского фронтов еще 24
марта образовался разрыв шириной до 15 км, открывавший дорогу на Амьен, до которого
оставалось всего 35 км{272}. [456]
Стремясь развить достигнутый успех, германское командование все более смещало центр
тяжести операции к юго-западу. 26 марта оно дало новое указание о дальнейшем ведении
операции. 2-й армии было приказано наступать в юго-западном направлении по обеим
берегам Соммы и захватить Амьен. 18-я армия должна была форсировать р. Авр и
продвигаться далее вдоль р. Уаза в направлении на Компьен. Задача 17-й армии —
продолжение наступления в направлении на Сент-Поль — оставалась без изменения{273}.
Однако в этот день в ходе операции начался перелом в пользу союзников. 26 марта в
Дуллане на конференции представителей правительств и высших военачальников Антанты
французскому генералу Фошу было поручено координировать действия союзных армий во
Франции и Бельгии{274}.
Фош тотчас же приказал командующим 5-й английской, 1-й французской армий и
командующему резервной группой Файолю сконцентрировать все имеющиеся в
распоряжении силы у Амьена, а английские дивизии, понесшие тяжелые потери в боях
южнее Соммы, заменить французскими{275}. Организация взаимодействия между
английскими и французскими армиями решающим образом повлияла на дальнейший ход и
исход сражения. 27 и 28 марта безрезультатными оказались все попытки 17-й армии развить
наступление в направлении на Аррас с целью оказать содействие 6-й и 4-й армиям,
готовящимся к операции на р. Лис. Людендорф был вынужден прекратить наступление
севернее Соммы{276}.
Все усилия германского командования переносятся на юго-западное направление. 27 марта
18-я армия продвинулась еще на 13-14 км и взяла Мондидье, а 2-я армия захватила Альбер и
переправы через р. Анкр и Миромон. 28 марта 4-я английская армия{277} отошла еще на 8
— 9 км. Однако это был последний день больших успехов немецких войск. Отступление
англичан сопровождалось теперь частыми и сильными контратаками{278}. Крупные
французские резервы — 1-я и 3-я армии — сосредоточились между реками Лис и Уаза, имея
задачу преградить противнику дорогу на Париж и прикрыть Амьен. Превосходство
постепенно переходило к союзным войскам. 28 марта им удалось закрыть брешь,
образовавшуюся ранее на амьенском направлении. Не имея подвижных войск, противник не
смог развить успех и [457] захватить Амьен{279}. Темп германского наступления снизился.
Бои приобрели местное значение. «Неприятельское сопротивление, — констатировал
Людендорф, — оказалось выше уровня наших сил. Переход к сражению на истощение был
недопустим, ибо таковое противоречило нашему стратегическому и тактическому
положению»{280}. 5 апреля в 19 часов 25 минут Людендорф отдал приказ о прекращении
боевых действий по всему фронту{281}.
В ходе операции германские войска достигли значительных результатов. Наступая на фронте
в 70 км, они вклинились в оборону противника на 60 км{282} и вышли на линию Байлейль,
Альбер, Виллер-Бретонне, Гривен, Нуайон, р. Уаза. Наиболее успешными были действия 18-
й армии. Ее центральные корпуса за 16 дней боев прошли 84 км. Среднесуточный темп
наступления составлял около 6 км. Для Западного фронта по сравнению с боями на
истощение в 1915 — 1917 гг. это был большой успех, достигнутый благодаря хорошей
подготовке войск к наступлению, созданию превосходства сил и средств, внезапности удара,
умелой организации взаимодействия пехоты, артиллерии и авиации. В операцию были
втянуты 90 германских{283}, 46 английских и 40 французских дивизий{284}. Общие потери
союзников в операции составили 212 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными.
Германские войска потеряли 240 тыс. человек{285}.
Однако цель операции — прорвать фронт союзников, отделить английские войска от
французов и разбить их в решающем маневренном сражении — не была достигнута. В англо-
французском фронте образовался чреватый опасностями дугообразный выступ глубиной в 60
км и протяжением фронта в 150 км{286}. Удлинившаяся линия фронта потребовала новых
сил для своего удержания, а возможности германской армии, понесшей большие потери,
были весьма ограничены.
Отсутствие четкого определения оперативно-стратегической цели наступления в приказе
Гинденбурга от 10 марта отрицательно сказалось на операции. В первые дни наступления
был осуществлен тактический прорыв. Однако добиться оперативного [458] развития
прорыва и перейти к маневренным боевым действиям не удалось прежде всего из-за
отсутствия подвижных войск. Наступление велось на участке, составлявшем немногим более
10% общей протяженности Западного фронта.
Союзное командование получило возможность перебрасывать войска с неатакованных
участков и локализовать прорыв. Особенно энергичными стали действия союзников после
создания единого командования вооруженных сил Антанты на Западном фронте.
Продолжением мартовского наступления в Пикардии явилась операция 4-й и 6-й германских
армий против 2-й и 1-й английских армий во Фландрии 9 — 29 апреля 1918 г. Предпринимая
здесь второй удар, германское командование исходило из общего плана разгрома английских
армий и рассчитывало, по словам Людендорфа, превратить его «в главную операцию»{287}.
Наступление планировалось начать тотчас же по прекращении операции в Пикардии. Но
недостаток сил во Фландрии, затруднения в переброске войск и в их обеспечении
боеприпасами не позволили назначить начало нового наступления ранее чем на 9
апреля{288}.
На 6-ю армию возлагалась задача осуществить наступление между Армантьером и каналом
Ля-Бассе в северо-западном направлении, овладеть важным узлом коммуникаций
противника — Хазебруком и высотами у Годверсвельде и Касселя, а также форсировать
канал Ля-Бассе и р. Клеренс. 4-я армия должна была на следующий день поддержать 6-ю
армию севернее Армантьера наступлением на высоту Кеммель и Ипр. После того как
английским войскам будет нанесен сокрушительный удар севернее канала Ля-Бассе,
Людендорф планировал распространить наступление также и в юго-западном направлении.
В целях поддержки новой операции германское командование предусматривало проведение
частных атак в направлении на Амьен и боев по удержанию амьенского выступа{289}.
К 9 апреля на фронте наступления от канала Ля-Бассе до Холлебеке протяжением около 36
км было сосредоточено 29 германских дивизий{290}, 2208 орудий и 492 самолета{291}.
Противостоящие им 2-я и 1-я английские армии имели 17 дивизий{292}, 749 орудий{293}.
Кроме того, в 1-й английской армии находилось около 80 танков{294}. Таким образом,
германскому командованию удалось [459] создать на фронте наступления почти двукратное
превосходство в дивизиях и трехкратное — в артиллерии.
9 апреля в 4 часа 15 минут началась артиллерийская подготовка на фронте 6-й германской
армии от канала Ля-Бассе до Армантьера. В 8 часов 45 минут в атаку под прикрытием
огневого вала пошла пехота{295}. Главный удар 6-й армии был нанесен [460] по двум
португальским дивизиям, входящим в состав 1-й английской армии и ранее еще не
принимавшим участия в боевых действиях. Сопротивление португальских частей было
быстро сломлено. В обороне английских войск образовалась большая брешь. К вечеру 6-я
германская армия продвинулась на 8 км, достигнув р. Лис в районе Эстэр{296}.
На следующий день в 2 часа 45 минут началась артиллерийская подготовка, а в 5 часов 15
минут — атака на фронте 4-й германской армии от Армантьера до Мессина{297}. К полудню
ее дивизии вклинились на 2-3 км в глубину обороны 2-й английской армии и захватили
высоту у Мессина{298}. Затем наступление распространилось еще дальше на север до
Холлебеке, и к исходу дня оно велось уже двумя армиями на фронте общим протяжением в
30 км. За два дня наступления немецкие войска продвинулись на 12 км{299}, угрожая
Хазебруку, Касселю и выступу восточнее Ипра. В ночь на 11 апреля англичане ввиду угрозы
окружения оставили Армантьер{300}.
Германское наступление во Фландрии вызвало серьезную тревогу у британского
правительства и командования. 10 апреля начальник английского генерального штаба Г.
Вильсон заявил о необходимости затопить область от Дюнкерка до Сент-Омера и отвести
английские и бельгийские войска на линию Аббевиль, Сент-Омер. 12 апреля Хейг отдал
приказ об отводе войск с выступа у Ипра, рассчитывая сокращением фронта затруднить
германцам дальнейшее расширение наступления к северу{301}.
Ввиду серьезности создавшегося положения на фронт 1-й и 2-й английских армий по
приказу Фоша на автомобилях и по железным дорогам началась переброска французских
резервов. В район Хазебрук, Кассель перебрасываются четыре дивизии 10-й французской
армии, основные силы которой сосредоточиваются в районе Дуллан, Сент-Поль. К Сент-
Омеру и далее на восток форсированным маршем выдвигается 2-й французский
кавалерийский корпус{302}. Однако полностью сосредоточить резервы, необходимые для
подкрепления 1-й и 2-й английских армий, удалось лишь 13-14 апреля{303}.
В то же время германское наступление продолжало развиваться. Используя прорывы
британского фронта, 6-я и 4-я армии к исходу 12 апреля форсировали канал Лаве, захватили
Локон, [461] Эстэр, Мервиль{304}. Глубина их продвижения составила 18 км. До Хазебрука
оставалось всего лишь 9 — 10 км.
Но уже 12 апреля контратаки английских и пришедших им на помощь французских войск
усиливаются. Германское наступление ослабевает, а 14-15 апреля приостанавливается.
17 апреля немецкие войска возобновляют атаки, направляя их против важного опорного
пункта противника горы Кеммель. 25 апреля им, после нескольких дней ожесточенной
борьбы, удается захватить Кеммель. Но этот успех уже не мог принести никаких
результатов, ибо все попытки нанести удар по стратегически важным кассельским высотам
разбились о стойкое сопротивление противника. В последующие дни наступление
приобретает характер отдельных боев за улучшение тактического положения{305}, а
вечером 29 апреля прекращается{306}.
Таким образом, превратить наступление в долине р. Лис в «главную операцию», т. е. разбить
английскую армию и овладеть побережьем, германцы не смогли. В результате апрельского
наступления в англо-французском фронте образовался новый выступ глубиной 18 км.
Судьба операции решилась практически тактическими успехами первых двух дней.
Главными причинами неудачи наступления, так же как и в марте, явились недостаточность
сил и отсутствие подвижных войск, необходимых для наращивания успеха. Весьма
тревожным симптомом для германского командования в последние дни наступления
явились, по признанию Гинденбурга и Людендорфа, случаи отказа некоторых частей идти в
бой{307}.
В операции приняли участие 43 германские и 35 английских и французских дивизий{308}.
Потери немецких войск составили 86 тыс. человек, союзники потеряли около 112 тыс.
человек{309}. Впечатление, произведенное на союзников двумя германскими
наступлениями против наиболее чувствительных участков англо-французского фронта, было
огромно. Инициатива в ведении боевых действий продолжала оставаться в руках
германского командования. [462]