Родригес А.М., Пономарев М.В. Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX века в 3 частях. Часть 1
Подождите немного. Документ загружается.
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
послужило создание теории катастроф. Французский палеон¬
толог Жорж Кювье (1769-1832) обнаружил при проведении
строительных работ в Париже останки неизвестных животных
и растений. В трактате «Рассуждения о переворотах на поверх-
ности Земли» (1812) он выдвинул гипотезу о том, что каждый
период в истории планеты завершается крупными геологи¬
ческими катастрофами, в ходе которых погибает все живое.
Каким образом жизнь возрождается Кювье не объяснял, но
доказывал, что различные формы жизни не являются преем¬
ственными. Он полагал, что геологические факторы разных
эпох принципиально отличаются по своим характеристикам,
а периодические катастрофы являются феноменом столь мощ¬
ным и непредсказуемым, что не могут быть предметом научно¬
го анализа. С этой точки зрения, геология может изучать лишь
стационарную картину мира, возникшую после той или иной
катастрофы, а биология — прогрессирующее развитие живот¬
ных и растительных форм на каждом из таких отрезков исто¬
рического времени. При всей своей спорности и недостаточной
аргументированности, теория катастроф внесла важный вклад
в развитие европейской естественной науки. В ее рамках едва
ли не впервые была сделана попытка осмыслить историческое
развитие как смену «больших скачков», т. е. преодолеть идею
преемственного, линейного развития.
С иной точки зрения развитие жизни на земле рассматри¬
вал французский естествоиспытатель Жан Батист Ламарк
(1744-1829). В своей книге «Философия зоологии» (1809)
он утверждал, что все виды фауны постепенно изменяются
под влиянием эволюции внешней среды. Основой для этих
изменений являются два фактора — прямое приспособление
к среде, достигаемое животными в ходе продолжительных
упражнений и смены привычек на устойчивые отличия, а так¬
же присущее всем живым существам стремление к совершен¬
ствованию, которое приводит к повышению их организации
в результате наследования определенных черт. Несмотря на
материалистический характер многих аргументов, Ламарк не
смог подтвердить свою гипотезу экспериментально и общую на¬
правленность развития живой природы соотносил с наличием
некоей «Божественной внутренней цели».
С опровержением теории катастроф выступили и ведущие
представители геологии. Английский ученый Чарльз Лайель
(1797-1875), опровергая теорию катастроф, представил убе-
дительные доказательства постепенной эволюции природных
условий Земли и доказал, что современные геологические про¬
цессы не отличаются принципиально от древних. Именно Лай-
ель предложил термин «палеонтология» для обозначения науки
об ископаемых организмах, разделил третичную систему на три
отдела, которые назвал плиоценом, миоценом и эоценом.
Предложенный Лайелем «метод актуализации», т. е. изу¬
чения прошлых этапов эволюции на основе классификации
современных форм, оказал огромное влияние на развитие есте¬
ственных наук. В геологии он окончательно опроверг теорию
катастроф, а в биологии позволил приблизиться к созданию
целостной эволюционной теории. Важный шаг на этом пути
сделали немецкие ученые Маттиас Якоб Шлейден (1804-1881)
и Теодор Шванн (1810-1882). В1830-1831 гг. они разработали
теорию клетки, установив идентичность структуры клетки
высших растительных и животных организмов. Тем самым,
было доказана общность происхождения и развития всех био¬
логических видов. Шлейден и Шванн выдвинули гипотезу о
том, что жизнь начинается с единой клетки, дифференциация
и деление которой впоследствии и формируют более сложную
структуру организма.
Английский натуралист и писатель Чарльз Роберт Дарвин
(1809—1882), пытаясь определить объективную основу эво¬
люции биологических форм, выдвинул идею естественного
отбора в ходе борьбы за существование. В 1859 г. в книге
«Происхождение видов путем естественного отбора, или
Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь»
Дарвин пытался показать, что существующие виды растений
и животных произошли от более ранних путем естественной
борьбы за выживание и наследственного закрепления полез¬
ных признаков. В 1868 г. появилась его вторая книга «Из¬
менение домашних животных и культурных растений», а в
1871 г. — самая скандальная — «Происхождение человека и
половой отбор», где Дарвин пытался доказать животное про¬
исхождение человека.
Идеи Дарвина вызвали невероятные по накалу страстей
общественные дискуссии. Теория естественного отбора в корне
Меняла мироощущение человека и взгляд на его собственную
природу. Показательно, что практически одновременно с
Дарвиным схожую концепцию разрабатывал Альфред Рассел
Уоллес (1823-1913). Он обобщил свои взгляды в книге «Вклад
340
341
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
в теорию естественного отбора» (1870), но принципиально от¬
казался рассматривать в этом контексте всю эволюцию челове¬
чества. Уоллес счел, что этика и духовность не могут являться
результатом естественного отбора.
Идеи историзма и эволюционизма, закрепившиеся в гео¬
логии и биологии XIX в., вносили существенные коррективы
в классическую научную картину мира. Однако их трактовка
пока не противоречила принципу редуцизма. Развитие слож¬
ных явлений органического и неорганического мира анализи¬
ровалось прежде всего на первичном уровне — клеточном или
ином. Все остальные формы рассматривались как произво¬
дные, вторичные, обладающие адаптивными, а не интегратив-
ными свойствами. Эволюция представлялась как линейный,
преемственный процесс, вызванный непрерывным действием
детерминирующих факторов и законов, а потому свободный от
каких-либо скачков и переворотов, случайностей и альтерна¬
тив. Преодоление традиций механистического миропонимания
оказалось невозможно без изменения философских, онтологи¬
ческих и гносеологических основ системы познания.
Позитивизм, «критическая философия»
и «младогегельянство» —
новый взгляд на природу познания
Инерционность методологического развития естественных
наук в XIX в. была связана с особым пониманием природы на¬
учного знания. В рамках классической парадигмы познание
трактовалось как обобщение нескольких уровней анализа.
Среди них содержательным признавался лишь начальный,
основанный на наблюдении и экспериментальном опыте. Все
остальные уровни и формы познания рассматривались как
вторичные, связанные лишь с переработкой эмпирических
данных в ходе разнообразных мыслительных операций — опи¬
сания, систематизации, сравнения, построения умозаключе¬
ний и теорий. Тем самым из ряда факторов, формирующих
научную картину мира, принципиально исключалась личная
позиция субъекта познания. Особенности человеческого мыш¬
ления, индивидуальные психологические, мировоззренческие,
социальные установки рассматривались скорее как причина
ошибок и заблуждений. «Никакие принципы науки, — писал
Ламарк, — являющиеся результатом наших суждений, не
могут сравниться по достоверности с обусловливающими их
тщательными наблюдениями и установленными фактами».
Такое строго онтологическое обоснование научной картины
мира рождало скептическое отношение к традиционному сти¬
лю философствования, к попыткам определить сущностную
причинность природных явлений и процессов. В научном
сообществе все большую популярность приобретала идея
«позитивного» знания — как совокупности представлений о
наблюдаемой и эмпирически познаваемой реальности. Кон¬
цептуальные основы новой методологии наиболее плодотворно
разрабатывались французскими и английскими учеными —
представителями той интеллектуальной традиции, которая
сыграла ключевую роль в фундаментальных естественно-на¬
учных исследованиях XIX в.
Истоки позитивистского мировосприятия можно обнару¬
жить еще в технократических идеях эпохи Френсиса Бэкона,
просвещенческом идеале энциклопедистов, экзальтированной
реакции европейской интеллектуальной элиты на открытия
Ньютона. Позитивизм стал олицетворением наиболее пафос-
ного, но одновременно предельно утилитарного, практичного
отношения к общественной роли науки. Он унаследовал харак¬
терные для классической методологии идеи строгой объектив¬
ности научного познания, преобладания его онтологических
основ, иерархии эмпирических и теоретических методов,
жесткого детерминизма и системности научной картины мира.
Но главенствующей чертой позитивистской науки стал отказ
от традиций метафизического мышления как абстрактного
философствования, противопоставление «позитивного», «под¬
линного» знания любым априорным идеям и отвлеченным
рассуждениям.
Первый шаг к формированию классического позитивизма
сделал Клод-Анри де Рувруа, граф Сен-Симон (1760-1825),
известный меценат и политический полемист. В своих трудах
он выступал за укрепление «позитивного характера науки»,
придание ей математической точности и абсолютной объектив¬
ности. Сен-Симон уделял большое внимание вопросам научного
анализа развития общества и выявлению той роли, которую
современная наука может сыграть в изменении условий жизни
человека. Именно он выдвинул идею трех стадий общественного
Развития, где первая — теологическая, соотносилась с господ-
342
343
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
ством мифологии и политеизма, вторая — метафизическая,
определялась как монотеистическая, обусловленная прежде
всего господством христианства, а третья — позитивистская,
рассматривалась с точки зрения рождения единого научного
мировоззрения, вытесняющего традиционную религию.
Ученику Сен-Симона Огюсту Конту (1798-1857) удалось
на основе «закона трех стадий» сформулировать целостную
концепцию, ставшую признанным образцом позитивистской
методологии. В своих работах «Курс позитивной философии»
(1830-1842) и «Система позитивной политики» (1851-1854)
Конт рассматривал теологию, метафизику и позитивизм
прежде всего как качественные характеристики человеческого
мышления, преобладание которых обуславливает логику раз¬
вития науки, а вместе с ней и всего общественного порядка.
Теологическая стадия, по мысли Конта, сопряжена с по¬
пытками людей объяснить все явления окружающего мира
вмешательством сверхъестественных сил. Вера в абсолютную
высшую власть сочетается с обожествлением королей и геро¬
ев, а подлинной основой этого сверхъестественного порядка
становится абсолютизация собственно человеческих черт,
разнообразных этических установок, иллюзий и страхов.
Метафизическая стадия, по Конту, является переходной.
Картина мира по-прежнему основывается на абстрактных
«сущностях» — «идеях», «силах», «субстанциях». Но с их по¬
мощью человек уже совершает попытку вторгнуться в таинство
мироздания, добиться абсолютного знания об окружающем
мире. В этом пафосном стремлении и заключается фундамен¬
тальная ошибка — в поиске «первопричин» сущего человек
выходит за пределы своего реального опыта. Как следствие,
метафизические теории значительно расширяют пространство
мышления, но придают ему внутреннюю противоречивость и
противоестественную абстрактность.
Конт считал, что лишь на позитивной стадии люди прибли¬
жаются к подлинному знанию. Происходит отказ от иллюзор¬
ных попыток постичь некие глубинные основания мироздания
и высший смысл человеческой жизни. Наука перестает быть
сферой удовлетворения любопытства и обращается к изуче¬
нию только реально познаваемых явлений. Основной задачей
становится установление «позитивных» законов природы и
общества — «неизменных отношений последовательности и
сходства явлений». Тем самым, наука вступает на твердое
основание фактов и сама превращается в «позитивную», т. е.
созидающую, способную давать правильные прогнозы раз¬
вития событий и оказывать реальное воздействие на жизнь
общества. В этом качестве она призвана отвечать на вопрос
«как», а не «почему».
Отрицая наличие некоего высшего, «сущностного» знания,
Конт пришел к мысли о том, наука развивается в рамках до¬
статочно автономных, самостоятельных по своему значению
областей. Основанием для их деления выступают особенности
самого предмета изучения, которые обуславливают не только
выбор методов познания, но и степень абстрактности научного
анализа. Конт предложил рассматривать систему познания как
стройную дисциплинарную иерархию, основанную на перехо¬
де от простого (когда закон формулируется на минимальном
конкретном материале и в значительной степени абстрактно)
к сложному (когда закон выявляет взаимосвязь многочислен¬
ных и разнообразных конкретных явлений и фактов). По этому
критерию Конт составил иерархию наук по возрастающей слож¬
ности: математика, астрономия, физика, химия, физиология
(биология), социальная физика (социология), этика (социаль¬
ная психология). Конт считал, что современное ему естествозна¬
ние уже вступило в позитивную стадию, тогда как социальным
наукам еще только предстоит совершить этот переход.
Вслед за Сен-Симоном Конт использовал понятие «социаль¬
ная физика». Но его учитель подразумевал лишь возможность
распространения универсальных ньютоновских законов на
общественную жизнь. Конт рассматривал «социальную фи¬
зику», или социологию как особую систему «позитивного»
изучения общества. Он предполагал, что недостаточно отразить
процесс человеческой жизни в строгой системе детерминирую¬
щих факторов. Социология должна иметь ту же практическую
Цель, что и любая наука — направлять активные действия
человека. Для этого Конт принципиально разделил две пло¬
скости социального анализа — сферы «социальной статики»
и «социальной динамики». В рамках «статического» анализа
Должна изучаться структура общества, т. е. порядок взаимо¬
действия тех элементов, которые обеспечивают «общественный
консенсус», существование общества как единого организма.
«Социальная динамика» выявляет закономерную смену форм
•статического» состояния. Конт полагал, в динамика развития
общества не определяется никакими высшими целями. Суть
344
345
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
этого процесса усматривал в усложнении самой общественной
системы и, одновременно, укреплении ее внутреннего порядка.
«Прогресс — это развитие порядка», — утверждал Конт.
Исключив философию из общей иерархии наук, Конт по¬
пытался доказать ее особое методологическое значение. Он
считал, что «позитивный» метод исследований не может быть
изучен вне контекста его применения и в отрыве от реальных
результатов познания. Иными словами, метод должен быть
всегда соотнесен со спецификой той или иной дисциплины.
Но существуют и общенаучные законы познания — принци¬
пы логического мышления, рационального, доказательного и
практико-ориентированного построения системы научных зна¬
ний. «Позитивная» философия призвана изучать эти законы
и систематизировать на их основе человеческую умственную
деятельность. Конт особо подчеркивал, что результатом пози¬
тивного философствования должно стать вытеснение теологи¬
ческого, метафизического и литературного типов мышления.
Поэтому философия должна стать важным элементом системы
образования, придавая «позитивный» дух общественному со¬
знанию и духовной культуре.
У истоков английского позитивизма стояли Иеремия
Бентам (1748-1832) и Джон Стюарт Милль (1806-1873). Их
философские концепции получили название утилитаризма.
Бентам рассматривал утилитаризм как реализацию базовых
и универсальных принципов человеческой мотивации — «по¬
лезности» и «удовольствия». В этом качестве утилитаризм
трактовался как «позитивная», т. е. единственно реальная и
практически значимая основа этики. Признание утилитар¬
ной природы человеческого поведения и этики, по мнению
Бентама, выявляет умозрительность многих идеологических
доктрин и традиционных философских концепций, а также
создает условия для построения математически точных зако¬
нов развития общества.
В концепции Милля утилитаризм приобрел ярко выражен¬
ный гносеологический характер. Милль разработал теорию
«несовершенной индукции». Он полагал, что ни опора на
априорные постулаты и аксиомы (дедукция), ни рассмотрение
общего знания как производного от частного («полная», или
«совершенная» индукция) не могут быть положены в основа¬
ние системы научного познания. Милль предложил «позитив¬
ный» синтез двух методологических традиций. По его мнению,
универсальным правилом развития знаний может быть лишь
движение от частного к общему. Но реализация этого правила
требует одного исключения — априорного признания едино¬
образия всех природных законов и процессов. Принцип еди¬
нообразия имеет много индуктивных доказательств, однако в
своем универсальном, общенаучном значении он не доказуем
рационально и принимается как изначальное убеждение.
Принцип единообразия природных процессов Милль рас¬
сматривал именно в гносеологическом, а не онтологическом
смысле. В его представлении, познание основывается на «дис-
позициональном описании» природы, т. е. воспроизводстве
суммы ощущений и впечатлений человеческого разума и фор¬
мировании на этой основе единой картины мира. Рассуждения
о субстанциональности, глубинной внутренней сущностности
природных явлений и процессов Милль считал далекими от
подлинной науки. Это подводило к мысли о том, что формиро¬
вание знаний может основываться либо на систематизации са¬
мих методов научного описания (что, фактически, и предлагал
Конт), либо на поиске простейших и наглядных причинно-след¬
ственных связей в самой окружающей действительности. В от¬
личие от Конта, Милль всецело ориентировался на принцип
каузального анализа, т. е. причинного объяснения чувственно
воспринимаемых фактов. Методы такого анализа, по мнению
Милля, и являются «позитивными», универсальными.
Таким образом, Милль рассматривал методы индукции не в
качестве самодостаточной системы познания, а как основу для
перевода научных гипотез в строгие каузальные законы. Но он
считал, что познаваемая человеком причинность природных
процессов основывается на ассоциативной связи ощущений
самого человека. Познать причину того или иного явления в
полном, исчерпывающем смысле невозможно. Человек лишь
Устанавливает определенную совокупность явлений, которые
Предшествуют изучаемому факту, являются необходимыми
и достаточными условиями для него. Причем, в качестве
предшествующих и последующих явлений рассматриваются
только факты и процессы, четко соотнесенные во времени и
пространстве. Речь идет, таким образом, не о сущностной
причинности, а о конкретных каузальных связях, выявлен¬
ных и установленных индуктивным путем. Именно такую
Каузальность Милль считал основной целью позитивного на¬
учного исследования. Познавая на этой основе устойчивую
346
347
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
последовательность явлений, человек приобретает возмож¬
ность превращать «простые эмпирические законы» в «законы
научные», которые «можно использовать для предсказания
будущих событий».
Признанным лидером английского позитивизма XIX в.
стал Герберт Спенсер (1820-1903). В своей фундаментальной
работе «Основные начала» (1862) он представил концепцию
позитивистского синтеза всех научных дисциплин. Спенсер
считал, что на основе индуктивного, эмпирического обобщения
возможно перейти от отдельных наук к «знанию наивысшей
степени обобщенности», т. е. «синтетической философии». Ее
предметом должны стать общие законы, отражающие господ¬
ство принципа каузальности в природных и общественных
процессах. Возможность формулировки таких законов мо¬
жет быть обеспечена лишь «огромным накоплением фактов,
классифицированных и упорядоченных таким образом, чтобы
облегчить обобщение». Знание же «синтетических законов»
позволит, в свою очередь, использовать их в качестве дедук¬
тивной основы развития отдельных научных дисциплин.
В качестве наиболее всеобъемлющего закона Спенсер на¬
зывал космическую теорию эволюции (теорию прогресса).
Эволюцию он определяет как «интеграцию материи и сопут¬
ствующее ей рассеивание движения, в процессе которых ма¬
терия переходит из неопределенной, бессвязной однородности
в определенную, связную разнородность, а ее сохраненное
движение претерпевает параллельную трансформацию». По¬
добную эволюцию Спенсер называл «не случайностью, но не¬
обходимостью» . В основе строгой каузальности эволюционных
процессов лежит, по его мнению, универсальный принцип
наследования и адаптации. Спенсер полагал, что адаптация к
внешней среде, результаты которой закрепляются через меха¬
низмы наследования, ведет к дифференциации всех явлений
и вещей. Одновременно усиливаются и их взаимные связи.
Таким образом, в ходе эволюции возникает упорядоченная
Вселенная. Но достижение высшей степени равновесия ее
внутренних элементов и их адаптированности друг к другу
становится лишь первым шагом к новой стадии рассеивания,
т. е. началом очередной стадии эволюции.
Теория стадиальной эволюции, в том числе связанные с нею
категории интеграции и дезинтеграции, подвели Спенсера к
идее «нарастающей структурности» —усложнения структуры
любой системы по мере все большего разнообразия функци¬
ональных взаимосвязей ее элементов. Спенсер полагал, что
сочетание структурного и функционального анализа может
выявить не только ритмы эволюции, но и инвариантную после¬
довательность развития событий. Тем самым, «синтетическая
философия» даст возможность вероятностного предсказания
последующих этапов того или иного процесса. Но причинность
в такой эволюционной картине определялась как устойчивое
постоянство взаимосвязи явлений, а не сущностное объяснение
их природы.
Позитивизм сыграл огромную роль в эволюции классической
научной методологии. Отрицая догматизм метафизики, позити¬
висты создали наиболее рациональные и последовательные си¬
стемы механистического объяснения природных и социальных
процессов. Благодаря этому позитивизм стал олицетворением
особой модели мышления, особого типа социальной психоло¬
гии , присущих индустриальному обществу. Позитивистский
характер приобрели многие политические и правовые концеп¬
ции , экономические и социальные теории XIX в.
В ином направлении развивалась немецкая философская
мысль XIX в. Впрочем, многие немецкие мыслители этого
времени вполне разделяли идеи позитивизма. Примером их
последовательного воплощения стала историческая концеп-
ци я профессора Берлинского университета Леопольда фон
Ранке (1795-1886), призывавшего «писать историю так, как
это было в действительности». «Ранкеанство», основанное на
культе строгого источниковедческого анализа, стало образцом
позитивистского мышления в гуманитарной науке. В даль¬
нейшем этот метод был систематизирован в трудах еще одного
представителя «прусской школы» — И. Дройзена («Основы
исторической науки», 1868) и профессора Грейсвильского
университета Э. Бернгейма («Учебник исторического мето¬
да», 1889). Однако, в целом, в немецкой интеллектуальной
традиции XIX в. сформировался совершенно особый подход к
решению методологических проблем научного анализа. Осно¬
вой его стала трансцендентально-критическая философия,
Получившая впоследствии название «немецкой классической
Философии».
Основоположником «критической философии» стал выпуск¬
Ник и в дальнейшем ведущий преподаватель Кенигсбергского
Университета Иммануил Кант (1724-1804). В своих сочинени-
348
349
Глава 111. Общественная мысль и культура в Новое время
ях «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического
разума» (1788), «Критика способности суждения» (1790) и
других Кант попытался изложить основы особого метода фило¬
софствования, подтверждающего выводы механистического
естествознания о законах природы, но отрицающего их мета¬
физическую абсолютизацию. Творчество Канта уникальным
образом соединило черты двух исторических эпох — гумани¬
стический пафос философии Просвещения и напряженные
мировоззренческие искания «эпохи модерна».
Кант принципиально отказался от онтологического объяс¬
нения природы научного познания. Он признавал решающую
роль эмпирического опыта в познании окружающего мира, но
считал чувственное восприятие лишь необходимым условием
познавательной деятельности. Чувственность, по Канту, это
лишь способность к пассивному восприятию явлений окружа¬
ющего мира, выражающаяся в многообразии ощущений. Для
того, чтобы ощущения приобрели предметность, т. е. вышли
за пределы эмпирического опыта индивида и приобрели на¬
учную значимость, необходима вторая познавательная способ¬
ность — рассудочная деятельность.
И чувственность, и рассудок, с точки зрения Канта, имеют
априорную основу. Чувственные ощущения приобретают упо¬
рядоченность благодаря двум априорным, т. е. изначально
присущим человеку формам восприятия — представлению
о пространстве и времени. Рассудочная деятельность также
оперирует априорными понятиями. Кант разделил их на
четыре категории: количества (всеобщность, множество, еди¬
ничность), качества (реальность, отрицание, ограничение),
отношения (субстанция, причинность, взаимодействие), мо¬
дальности (возможность, действительность, необходимость).
Эти абстрактные понятия приобретают конкретное содержание
благодаря чувственному опыту, а их синтез позволяет человеку
конструировать целостный образ окружающего мира. Таким
образом, Кант полагал, что процесс познания необходимо
включает индивидуальный, эмпирический уровень восприя¬
тия, но его результаты всецелом определяются трансценден¬
тальными, надындивидуальными способностями человека,
имеющими априорную природу.
Кант принципиально отличал от рассудка разум человека.
Согласно его философской концепции, рассудок является
спонтанной деятельностью по упорядочиванию ощущений,
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
350
351
и поэтому сам по себе не может предполагать некую цель.
Эту функцию и выполняет «чистый разум». В силу разумно¬
сти человека его познавательная деятельность не останется
в пределах опыта, а всегда тяготеет к поиску первопричины
окружающих явлений, к абсолютному знанию, объясняющему
сущность явлений и всю их совокупность. Разум формулирует
подобные цели познавательной деятельности в качестве идей.
Так, например, в поиске первопричины окружающих явле¬
ний человек приходит к идее упорядоченного мира, космоса,
определяя свою собственную сущность он основывается на
идее души, а постигая абсолютное начало всего сущего пред¬
полагает идею Бога.
Взаимосвязь рассудка и разума Кант определял как транс¬
цендентальную диалектику. Деятельность рассудка может
определяться лишь теми целями, которые соответствуют идеям
разума. Но рассудок всегда остается в пределах эмпирического
опыта, тогда как идеям разума никакие реальные предметы не
соответствуют. Таким образом, цель познавательной деятель¬
ности в ее абсолютном значении никогда не достижима. В том
случае, когда категории рассудка применяются за пределами
опыта, возникает диалектическое противоречие — признак
нарушения законов мышления.
Кант считал, что представления не только о пространстве
и времени, но и о самой материи являются лишь продуктом
рассудочной деятельности человека. Человек способен постичь
только явления окружающего мира, опосредованные априор¬
ными формами чувственности и рассудка. Причины этих явле¬
ний — реальные предметы окружающего мира, представляют
собой «вещи в себе» и непознаваемы для человека. Пытаясь
понять природу материальных явлений, человек конструи¬
рует их некую закономерную связь. Поэтому естествознание
неизбежно приобретает механистический характер. В мире
явлений, упорядоченных априорными категориями рассудка,
господствуют причинно-следственные связи и отсутствуют
какие-либо цели, кроме каузальной необходимости. Здесь
Втт ничего неделимого на элементы, а всякое сложное состо-
из простого. Но при этом Кант отрицал теорию атомизма.
Материя для него — это обобщенный предмет внешних чувств
Человека, а, следовательно, не совокупность неких частиц,
* само движение, оказывающее воздействие на органы чувств.
Динамическое понятие материи как силы, наполняющей про-
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
странство, привело Канта к идее космогенеза — возникновения
Вселенной из первоначально разреженной материи в ее про¬
стейшем состоянии.
По мнению Канта, человек вполне может постичь законы
мира явлений, поскольку бытие природы оказывается отно¬
сительным и зависимым от трансцендентального «Я». Но под¬
линные причины этих законов, сокрытые в мире «вещей в се¬
бе», остаются непознаваемыми. Исключение составляет лишь
деятельность «практического разума». Этим понятием Кант
обозначил способность человека соразмерять свои реальные
действия с идеями разума без какого-либо внешнего воздей¬
ствия. В этом случае человек оказывается в совершенно ином
мире, где господствует не принцип причинно-следственных
связей, а закон свободы — «свободное существо есть цель сама
по себе». Но Кант полагал, что подлинная свободная воля и
независимость человека распространяются лишь на этический
выбор. Нравственный долг, абсолютный и всеобщий в силу
самой своей природы, является категорическим императивом
деятельности человека. И если в стремлении к удовольствию
и счастью человек встает на путь приспособления к внешнему
миру, то свободным он может быть лишь следуя категориче¬
скому императиву нравственности, повинуясь исключительно
внутреннему долгу.
В трудах Иоганна Готлиба Фихте (1762-1814) и Фридриха
Вильгельма Шеллинга (1775-1854) постулаты «критической
философии» приобрели еще более радикальную трактовку.
Основываясь на представлении о трансцендентальном един¬
стве самосознания, Фихте выдвинул идею полной слитности
субъекта и объекта, сознания и действия, «Я» и «Не-Я». Он
считал, что подобно тому, как индивидуальное бытие «кон¬
струируется» в ходе рефлексии конкретного человека, то и
вся бесконечная реальность рождается путем самораскрытия
абсолютного «Я». Между индивидуальным и абсолютным «Я»
существует динамическая связь. Они соприкасаются те момен¬
ты, когда познавательная деятельность человека наталкивает¬
ся на внешнее препятствие — на некое «Не-Я». Вслед за этим
происходит прорыв, трансцендентальное преодоление границ
индивидуального бытия и, тем самым, начинается новый этап
развертывания познающего «Я».
Субъективный идеализм Фихте не оставляет места пред¬
ставлению о природе, существующей самостоятельно от по-
знающего субъекта. В его концепции мир природы является
препятствием, которым «Я» бессознательно ограничивает себя
в практических шагах — препятствием, которое существует
лишь для его преодоления в бесконечном движении «Я» к
самотождеству. Поэтому Фихте признавал диалектическое
единство противоположенной не ошибочным противоречием
мыслительного действия, а его главенствующей причиной и
подлинной основой реальности.
Шеллинг попытался построить в русле «критической
философии» уже не только гносеологическую теорию, но и
целостную натурфилософскую концепцию. В отличие от Кан¬
та, он отрицал механистические принципы естествознания и
полагал, что и мир свободы, и мир природы развиваются как
бессознательное творчество абсолютного духа. Возникновение
природы Шеллинг считал непостижимым для разума актом,
когда первоначальное единство и тождество субъекта и объекта
распалось, и Абсолют создал свое «Не-Я». Шеллинг считал, что
этот процесс не может быть объяснен в рациональных катего¬
риях и отражает торжество не разума, а свободной воли.
Распространяя свой диалектический метод на анализ при¬
родных процессов, Шеллинг полагал, что всякое природное
тело является продуктом взаимодействия противоположно
направленных сил. Поэтому развитие природы приобретает
характер целенаправленный характер, связанный с преодо¬
лением противоречий за счет перехода более высокую стадию
организации. Шеллинг предполагал, что основным вектором
этого процесса является нарастание субъективности природы.
Таким образом, природа выступает и как продукт процесса раз¬
вития, и как активный субъект деятельности. Следовательно,
речь идет о самоорганизующейся природе, которая одновре¬
менно и идеальна, и реальна, «целесообразна, не будучи объяс¬
нима в своей целесообразности». Подобная позиция получила
название объективного идеализма (или в терминологии самого
Шеллинга — «трансцендентального идеализма»).
Возможность познания Шеллинг связывал с трансценден¬
тальным единством природы и сознания, которое обуславлива-
т и конкретные формы познавательной активности человека.
Это представление об изначальной и конечной тождественно¬
сти объективного и субъективного позволило ему объявить не
научное знание, а искусство, эстетическое творчество в каче¬
стве высшего проявления познавательной деятельности. Шел-
352
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
линг считал, что рациональная философия, постулирующая
некие всеобщие принципы устройства мироздания, является
«негативной», отрицающей подлинный смысл природы. Он
указывал на необходимость «позитивного» философствования,
основанного на представлении о бессознанательной, сверхчув¬
ствительной воле, как первооснове мирового развития. Культ
абсолютной Воли и абсолютного Разума в философской кон¬
цепции Шеллинга дал толчок для формирования в немецкой
интеллектуальной традиции двух совершенно разных направ¬
лений, связанных с именами Шопенгауэра и Гегеля.
Артур Шопенгауэр (1788-1860) — «франкфуртский за¬
творник», «философ мировой скорби», создатель «трагической
диалектики», является одной из наиболее самобытных фигур
в немецкой и европейской интеллектуальной элите XIX в.
В его произведениях отразись то пронзительное ощущение
условности и бренности бытия, тот нарастающий пессимизм
и жесткая самоирония, разочарование в пафосных идеалах и
нравственных ценностях, которые станут характерной чертой
философствования уже на рубеже XIX-XX вв. — в эпоху «за-
ката Европы».
Шопенгауэр отрицал объективное существование материи.
Он считал, что окружающий мир существует лишь в сознании,
как видимость, иллюзия, зависимая от познавательных осо¬
бенностей субъекта. В отличие от Канта, Шопенгауэр отрицал
даже существование «вещей в себе». Потусторонней, трансцен¬
дентальной сущностью реальности, по его мнению, является
Мировая Воля — вездесущая, вневременная, обезличенная
и лишенная какой бы то ни было целесообразности. Однако
Мировая Воля действует как универсальная движущая сила,
творческое начало, порождающее все многообразие явлений и
сил. Ее произвольность и иррациональность делает условной
любую упорядоченность и гармоничность бытия. Действие
Мировой Воли приводит к торжеству постоянной борьбы и
раздвоенности, к жестким столкновениям и противоречиям.
В жизни человека — самой совершенной формы объективации
Воли, эти драматические коллизии достигают своей вершины.
И, чем дальше идет человечество по пути эмоционального и
интеллектуального совершенствования, тем острее и трагичнее
проявляется в мире людей внутренняя конфликтность Воли.
Шопенгауэр считал, что преодолеть действие Мировой Воли
невозможно. Но познание трансцедентальной сущности бытия
дозволяет человеку понять разрушительную и иллюзорную
природу собственных порывов, а значит и попытаться само¬
ограничить их. Наука и рациональная философия бессильны
в
этом смысле — они, по мысли Шопенгауэра, не способны
к интуитивному проникновению в сущность вещей и могут
лишь упорядочить, теоретически структурировать иллюзор¬
ные явления окружающего мира. Интеллект сам является
лишь орудием воли. Поэтому путь к познанию открывают те
представления, которые в наибольшей степени несут отпеча¬
ток волевых усилий, импульсов внутренней, иррациональной
мотивации. Интуитивная природа эстетических переживаний
делает искусство важнейшим средством такого познания. Шо¬
пенгауэр особенно подчеркивал роль поэзии и музыки, которые
в наибольшей степени соприкасаются с мистическим миром
трансцендентальной Воли, усиливают в человеке иррацио¬
нальную эмоциональность, преодолевают его эгоистический
утилитаризм. Но искусство не может в полной степени решить
проблему освобождения от рабского подчинения Воле. Верши¬
ной этого пути становится этика аскетизма и альтруизма.
Представление о противоречивости и динамичности ми¬
рового развития стало ключевым и для философской кон¬
цепции Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831).
Однако, в отличие от других представителей «критической
философии», Гегель создал последовательно рациональную
теорию. Он полагал, что противоположность мышления и
бытия существует только в индивидуальном восприятии. По
сути же, любой объект познания — это некая «логическая
Идея», «Понятие», «чистое определение мысли». Гегель счи¬
тал, что бытие того или иного объекта возможно лишь как
актуализация соответствующей «Идеи», основанная на уни¬
версальной силлогистической формуле: «все существующее
является индивидуальным, в котором сочетается всеобщее и
единичное». Таким образом, «логическая Идея» представля¬
ет собой сущность любой вещи, а не результат ее осмысления
человеком. Основу же познания составляет не исследование
и систематизация отдельных свойств объекта, а усвоение его
индивидуальности.
Занимая в вопросах онтологии объективно-идеалистиче-
Кую позицию, Гегель предполагал, что и вся полнота действи¬
тельности выражается неким Абсолютным духом, который сам
'Ке является и единственно подлинной реальностью. Высшей
354
355
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
формой развития Абсолюта следует признать абсолютное зна¬
ние, которое исчерпывающе характеризует сущность бытия.
Гегель считал, что самопознание Абсолютного духа, движение
к абсолютному знанию и есть бытие Бога. Эта пантеистиче¬
ская идея была тесно связана с лютеранскими особенностями
миропонимания. С точки зрения Гегеля, Бог — это сама су¬
ществующая реальность и, одновременно, высшая цель всего
сущего. Такая мысль подводит к выводу о том, что вся история
мира — вначале природного, а затем и человеческого, есть
жизнь Бога.
Смысл мировой истории Гегель видел в саморазвитии
Абсолютного духа. Основой этого процесса он считал диалек¬
тическое развитие конкретных Понятий, или Идей. Любая
индивидуальность, по мысли Гегеля, существует как единство
и борьба противоположностей — всеобщности и единичности.
Поэтому развитие каждой Идеи «есть по существу процесс».
Гегель полагал, что этот процесс проходит три универсальные
стадии: утверждение идеи (тезис), отрицание этого утверж¬
дения (антитезис) и отрицание отрицания, т. е. снятие или
преодоление противоречия при формировании нового утверж¬
дения (синтез). Таким образом, развитие представляет собой
строго логичный и необходимый процесс самодвижения Идеи.
Конечная цель такого развития, включающего в единую систе¬
му и природу, и человеческое общество — полное самопознание
Абсолютного духа, окончательно снимающее все противоречия
и создающее абсолютное тождество мышления и бытия.
Концепция Гегеля стала не только вершиной в развитии не¬
мецкой «критической философии». Привнесение принципов
диалектики в теорию познания, рассмотрение противоречия
как закона научного мышления позволили Гегелю выразить
важнейшую мировоззренческую идею «эпохи модерна». Для
него человеческое познание уже не сталкивалось с границей
рационального и трансцендентального. Следуя строгой логике
диалектических законов, человек оказывался способен по¬
знать саму сущность вещей, проникнуть в актуальное бытие
Абсолюта и понять глубинные цели мирового развития. Па¬
радокс противоречия утратил форму потустороннего чуда и
превратился в необходимый принцип мышления. Этот вывод
всецело соответствовал атмосфере революционных научных
изысканий XIX столетия. Философия Гегеля стала блестя¬
щим выражением идеи всемогущества человеческого разума
в условиях строго закономерного и целесообразного мирового
развития. Но объективно-идеалистическое обоснование этой
мировоззренческой позиции вызвало яростную полемику среди
последователей Гегеля.
Уже к 40-м гг. XIX вв. сложились два философских течения,
получивших красноречивые названия «старогегельянцев» и
«младогегельянцев». Представители первого из них — К. Ро-
зенкранц (1805-1879), Р. Гайм (1821-1901), К. Фишер
(1824-1907) и др., протестовали против каких-либо попыток
пересмотра основных положений гегелевской концепции и
защищали идеал «чистого философствования», свободного
от каких бы то было политических дискуссий. «Старогеге-
льянцы» последовательно критиковали как постулаты транс¬
цендентальной философии последователей Канта и Шопенга¬
уэра, так и «спекулятивные» материалистические трактовки
диалектики. Они отстаивали онтологическое значение идеи
абсолютного знания, мыслящего и познающего самое себя.
Это вело к своеобразному возрождению, а точнее «отрицанию
отрицания» принципов метафизического мышления, толчок
к которому дал сам Гегель.
Философское течение «младогегельянцев» было, напротив,
чрезвычайно разнообразным по своему составу и концептуаль¬
ным установкам. В нем выделялось ядро, образованное рядом
немецких мыслителей в конце 1830-х гг. Отличительными
чертами их творчества была яркая публицистичность, ради¬
кализм научной позиции, большое внимание к актуальным
политическим проблемам. В широком смысле, к «младогеге¬
льянцам» можно отнести целую плеяду европейских фило¬
софов, которые, опираясь на идеи Гегеля, пытались придать
им яркое мировоззренческое звучание, перенести принципы
критического философствования на анализ современного обще¬
ства. «Младогегельянцы» до предела сократили дистанцию
между философией и политикой, философией и теологией,
философией и этикой. В гегелевской всеобщей онтологии, вы¬
ражающей сущность бытия через развертывание логических
Идей, «младогегельянцы» увидели реальный инструмент для
преобразования общества. Подобный подход, при всей разнице
выдвигаемых конкретных постулатов, превратил их течение
знаковое явление интеллектуальной жизни второй трети
XIX в., предваряющее бурные научно-мировоззренческие дис¬
куссии рубежа веков.
356
357
Глава III. Общественная мысль и культура в Новое время
§ 9. Научный прогресс и философско-мировоззренческие искания в XIX в.
Наиболее значимыми фигурами среди «младогегельянцев»
были Л. Фейербах, М. Штирнер, К. Маркс, С. Кьеркегор.
Людвиг Андреас Фейербах (1804-1872) выдвинул собствен¬
ную версию «новой позитивной философии», отвергающей
абстрактную идею тождества бытия и мышления. Фейербах
доказывал, что основанием философствования может быть
лишь «нечто конечное, определенное и действительное».
Гегелевскую же идею Абсолюта он считал видоизмененной
христианской теологией, которая основывается на бессмыслен¬
ном определении конечного через бесконечное, определенного
через неопределенное.
Фейербах рассматривал мир как органическую целост¬
ность, в центре которой находится человек — универсальный
и высший предмет философского познания. Уникальность
человека заключается в сложном взаимодействии его бытия
и мышления, когда «дух при помощи сознания определяет
свое тело, будучи уже сам бессознательно определен своим те¬
лом». Фейербах полагал, что чувственно-природная телесность
человека выполняет в этой взаимосвязи фундаментальная
роль — именно она является основанием воли человека, а сле¬
довательно служит одновременно и причиной, и следствием
человеческого сознания. Но вместе с тем, человек обладает
триединой сущностью, неразрывным единством разума, воли
и сердца. Торжество этой сущности может преодолеть противо¬
стояние материального и трансцендентального, посюстроннего
и потустороннего и уподобить человека Богу. На основании
этой идеи Фейербах делал вывод о начале постхристианской
эпохи, когда религия должна смениться философией, а сама
философии приобрести черты политики. Сущность человека,
мысленно освобожденная от границ индивидуального бытия,
превращается в предмет истинной веры и ключ к фундамен¬
тальному преобразованию общества.
Идею «человекобожия» развил Макс Штирнер (наст,
имя — Иоганн Каспар Шмидт, 1806-1856). В своей книге
«Единственный и его собственность» (1845) он утверждал,
что человечество находится на пороге новой эпохи — третьей
после «старого мира» и «нового мира». «Старый мир» — это
торжество чувственной истины, выраженной в язычестве.
С приходом христианства его сменил «новый мир», где сверх¬
чувственной истинной стал Дух. Каждый человек с рождения
испытывает влияние этих двух начал. Его жизнь происходит
в борьбе с окружающим миром, в ходе которой общество навя¬
зывает индивиду определенные идеи, принципы, нормы, т. е.
институциональные выражения Духа. Штирнер доказывал,
что грядущая эпоха готовит торжество подлинного «Я» в че¬
ловеке. Освободившись от навязанных отграничений матери¬
ального бытия и от призрачных идей законности, благочестия
и нравственности, человек превращается в Единственного —
субъекта, не участвующего в истории мира, а заключающего
историю в самом себе.
Столь же яркий антропологический мотив был характерен
и для философской концепции Карла Маркса (1818-1883).
Однако, в отличие от большинства младогегельянцев, Маркс
остался приверженцем строгой научной системности, присущей
гегелевской философии. Он решительно отвергал любые попыт-
ки метафизической интерпретации гегелевских идей. Одновре¬
менно, Маркс критиковал Гегеля за абстрактность и идеализм
его философских воззрений. Сам он был представителем ради¬
кального крыла «младогегельянцев», считавших диалектику
не только высшим проявлением законов мышления, но и «дей¬
ствительными законами развития природы» (Ф. Энгельс). Это
позволяет охарактеризовать философскую концепцию Маркса
и его последователей как «диалектический материализм».
Материализм Маркса существенно отличался от воззрений
позитивистов. Маркс считал, что любые процессы развития
строго детерминированы объективными законами причинно¬
сти. Но познание их не может быть основано на пассивном вос¬
приятии преемственности событий и фактов. По мысли Марк¬
са, в познавательной деятельности человека связь материи и
сознания утрачивает строго одностороннюю направленность.
Мотивы человека определяются прежде всего чувственной сфе¬
рой его жизни, но эмпирически воспринимаемый мир, в свою
очередь, становится предметом осмысленной преобразующей
деятельности человека. Таким образом, познание приобретает
характер особого вида общественной практики, преобразую¬
щей как самого человека, так и окружающий мир.
Отказываясь от противопоставления гносеологических
и онтологических проблем и подчеркивая деятельностную
сущность познания, Маркс закреплял принцип историзма в
восприятии мира и самого человека. На смену гегелевской
Истории Абсолюта пришло представление об историческом
значении общественной практики, т. е. активного влияния
358
359